Александр Коломийцев
Яблони в цвету. Книга 1. Братья по разуму
3
С Аллой Коростылёв виделся теперь значительно больше, чем с Командиром. К одиннадцати часам он прекращал свои занятия, выходил из отсека, готовил тоники, заваривал кофе и сидел за столиком, разглядывая земные пейзажи на стенах. Холл на исследовательском этаже был отдан готике, средневековым рыцарям и странствующим менестрелям. Ему нравился замок, расположенный на неприступной, обрывистой горе, своими, походившими на старинные космические корабли, остроконечными башнями, уходивший в небо. Внизу, по пшеничному полю вилась пыльная дорога, по которой брёл одинокий путник, а вдали у леса скакал отряд рыцарей с длинными копьями и сверкающими на солнце доспехами.
Алла появлялась из отсека контактников, где она занималась, с сияющими глазами и лёгким румянцем на щеках. Коростылёв и не подозревал, что девушка с самого утра живёт в предвкушении их одиннадцатичасовых кофепитий. Ей нравилась работа, которую она делала, её ждал человек, наполнивший жизнь особым смыслом. Она знала, что он холоден к ней и никогда не полюбит, но он относился к ней с добротой и радовался её появлению, большего от него и не требовалось. Главное, что он есть.
Алла с головой ушла в изучение языка и письменности инопланетян. Начатая работа представлялась ей безбрежным океаном. Если не считать компьютерных переводчиков, она была первой. Только основных языков у инопланетян существовало больше десятка. Она изучала два – юолинский, общеупотребительный по всей Планете и основной язык Срединного государства. В первом ей помогали переводчики и сами инопланетяне, во втором она могла изучать только письменность. Для разнообразия она ещё окунулась в древние верования народов Срединного государства.
Она перестала дичиться своего недавнего подопечного, с энтузиазмом рассказывала о трудностях грамматики и произношения, вызывавшие у неё азарт исследователя. Коростылёв, прихлёбывая то тоник, то кофе, с улыбкой слушал. Языки его не интересовали, ему нравилось наблюдать за преображающейся на глазах девушкой.
Однажды ожидание затянулось. Он послушал музыку, пересчитал окна в замке, а её всё не было. Недоумевая и уже немного сердясь, он допил стакан лимонного тоника, приятно будоражившего рот и горло, и собрался идти в отсек контактников, чтобы выяснить причину её опоздания, но тут она появилась сама. В этот раз она пришла не из отсека, а со стороны главного лифта.
– Я заставила тебя ждать? Прости, я задержалась! – лёгкими шагами Алла подбежала к столику, за которым Коростылёв томился в ожидании, и села напротив. – Знаешь, у меня, получается! – радостно сообщила она.
– Что у тебя получается, и где ты была? – хмурясь, спросил он, чувствуя себя в дурацком положении из-за своего беспокойства.
Алла распутала с головы провода, отстегнула с комбинезона коробочку переводчика и положила её на стол.
– Я практиковалась в разговоре с инопланетянами, – говорила она торопливо, стараясь поскорей оправдаться перед Коростылёвым. – Сегодня мы понимали друг друга без переводчика. Понимаешь, если очень-очень захотеть, сосредоточиться, можно разговаривать на их языке, – сложив губы трубочкой, она то ли просвистала, то ли проговорила какую-то фразу. – В переводе это означает, – приветствую вас, жители Планеты! – добавила она довольно.
Коростылёв не спускал с неё удивлённого взгляда.
– Ничего не понял. Ты практиковалась в разговоре с инопланетянами? С какими инопланетянами? На звездолёте вместе с нами летят инопланетяне?
Теперь уже Алла удивлённо взглянула на него.
– Ты что, забыл? Те, которых вы захватили в самом начале.
Коростылёв даже по лбу себя хлопнул.
– Точно! Я про них совершенно забыл. Но их же собирались вернуть на Большой спутник.
– Они наотрез отказались возвращаться, – и Алла рассказала, при каких обстоятельствах инопланетяне остались на звездолёте. – Знаешь, у меня язык шуршит от свиста, – и она большими глотками выпила фруктово-ягодный коктейль, отложив в сторону соломинку. – Тебе ещё? – она встала и пошла к автоматам за новой порцией.
– Нет, я больше не хочу, – Коростылёв отхлебнул кофе и отставил чашку. – Кофе придётся заново заваривать, совсем холодный.
– Я заварю, ты не беспокойся, – она отставила стакан с коктейлем и засуетилась возле кофеварки, но он остановил её.
– Куда ты торопишься? Допей, потом заваришь. Ты, почему никогда не говорила про свои занятия с инопланетянами и почему я их никогда не видел?
– Обычно я занимаюсь с ними после обеда, а вчера у меня уже кое-что получалось, я не утерпела, пошла к ним и увлеклась. Я хотела преподнести вам с Командиром сюрприз и ничего не говорила поэтому, но он-то знает о моих занятиях, – проговорила Алла, оправдываясь и подходя со стаканом к столику. Сунув в него соломинку, она потянула в себя пузырящуюся жидкость. – Правда, здорово! Я теперь могу с ними запросто разговаривать.
– Нет, не здорово, – ответил он сердито. – Не здорово, что ты ходишь одна к инопланетянам.
– Я тебя не понимаю, – проговорила она робко.
– Погоди. Где они живут? Они что, вот так запросто могут передвигаться по звездолёту? Появиться сейчас здесь? – и он протянул руку в сторону шахты центрального лифта.
– Почему ты так разволновался? – она оторвалась от своего коктейля и удивлённо посмотрела на него. – Они же совсем безобидные. Им отвели свободную каюту, они живут в ней практически безвылазно, особенно, после того как узнали, что ты на звездолёте. Они смотрят фильмы художественные, познавательные, вообще знакомятся с жизнью на Земле. Когда я прихожу, мы учим друг друга. Ты же помнишь, один из них может разговаривать по-нашему, только с ужасным акцентом. Тебе не о чем беспокоиться, к тому же за ними присматривает звёздный робот.
– Всё равно. Не нравится мне это. Одна ты к ним больше не пойдёшь. Погоди, ты сказала, что они сидят безвылазно в каюте с тех пор, как узнали о моём возвращении. Они что, боятся меня? Странно, с чего им меня бояться? И почему их присутствие вы держите от меня в тайне?
Последние слова Коростылёв проговорил с явным раздражением, с нервным подёргиваньем губ. Алла хотела возразить – никаких секретов они с Командиром не строят. Причина кроется в самом Коростылёве, в его отчуждённости и замкнутости. Он ушёл в самого себя, как улитка в свой домик, даже в рубку не ходит. Только поэтому жизнь на звездолёте идёт мимо него. Если бы он оставался прежним жизнерадостным и общительным Коростылёвым, то давно бы знал о её занятиях. Но она не могла говорить ему такие вещи и только пожала плечами.
– У тебя с ними какая-то взаимная неприязнь.
– Одна ты больше не пойдёшь, – повторил Коростылёв твёрдо. – Ты одна, их трое. Я им не доверяю.
– Боюсь, что в твоём присутствии такого общения уже не будет. Да я и разговариваю обычно с двумя, если ты помнишь, Яань и ещё один. Третий на меня и внимания не обращает, даже уходит в другой конец каюты при моём появлении.
– У них мозги не на месте, проще работать с записями. Записать какие-нибудь фразы, самой произносить их и сравнивать. А если растолковать всё как следует роботу, он сделает это ещё лучше, тебе останется только исправлять собственные ошибки.
– То робот, а то живые люди. Только они будут тебя бояться, если ты придёшь на наши занятия.
– Да с чего им меня бояться? – разозлился Коростылёв. – Я что, по-твоему, возьму бластер и буду всё время держать их на прицеле?
Она испуганно посмотрела на него.
– Я тебя прошу, не ходи на наши занятия, первое время. Ничего со мной не случится. Они тебя очень боятся.
Коростылёв поднялся, прошёл в угол холла, где стояли автоматы с напитками и кофеварка, засыпал молотые кофейные зёрна и стоял, дожидаясь, когда в прозрачной чаше забулькает коричневая жидкость. Он поставил чашки на стол и сказал, усаживаясь:
– Поступай, как хочешь, если считаешь, что ничего страшного произойти не может, только предупреждай меня о том, что идёшь к ним, и всегда держи при себе переговорник. Сегодня ты почему-то ходила без него.
Она благодарно посмотрела на Коростылёва и хотела сказать, что ей очень приятна его забота, но не решилась.
– Твои страхи напрасны. У тебя предубеждение против инопланетян, но я буду делать, как ты велишь.
«Как же – предубеждение, – думал Коростылёв, если бы этот гадёныш Яань предупредил о втором выходе из блокпоста, Клэр возможно бы осталась жива».
От вспыхнувшей ненависти судорога исказила его лицо. Поймав испуганный взгляд Аллы, он прикрылся ладонью и помассировал щёку, но рот всё равно лез куда-то набок.
– Олег, – она смотрела на него умоляющими глазами, – обещай, после обеда мы сходим в медотсек, всего на полчаса и потом ты будешь принимать лекарства, которые я тебе дам. У тебя лицо перекашивает. Нельзя же так, успокойся, – она погладила его по руке.
Ему было плевать на перекосы собственного лица, но не хотелось огорчать Аллу, и он буркнул:
– Ладно, сходим.
4
Коростылёв составил обзорную карту по спектрограммам Планеты и сравнил её с общей геологической картой инопланетян. Правда, на его карте белых пятен было больше, чем исследованных участков, скорее даже цветные площади выглядели разрозненными клочками на обширном белом поле. Он находил районы на карте инопланетян, соответствующих исследованным участкам своей карты и совмещал их. Во многих местах напластования осадочных и метаморфических пород совпадали, мощные интрузивы сливались друг с другом, геосинклинали и антиклинали имели различия, но не существенные. Карты инопланетян были испещрены значками и надписями, было бы интересно разобраться в их символике и терминах. Тем, кто полетит на Планету после них, будет значительно легче находить общий язык с представителями чужой цивилизации. Он начал систематизировать повторяющиеся значки и сравнивать геологические объекты, которые они обозначали, со своей картой и разрезами. Вроде бы ключ нащупывался.
И снова прыжок, и снова дрейф.
Вспыхнувший интерес постепенно угас. Кому это нужно? У землян хватает ископаемых на выловленных астероидах и безжизненных планетах. Разведанных запасов с лихвой хватит на сотни лет, даже с учётом прогресса. Инопланетянам его труды до лампочки. Они сами излазили и разведали свою Планету вдоль и поперёк. Будут ещё экспедиции, Вторую планету и икс пятую исследуют до самого ядра. Но для кого их исследовать? Планета в руках юолинцев. Отдать им в руки разведанные богатства и открыть дорогу к новому господству? Круг замкнётся. На Большом спутнике опять возникнут базы с ещё более изощрённой системой.
Мало-помалу он перестал появляться в холле, и Алла сама заходила к нему в отсек, и они болтали здесь. Иногда она заставала его сидящим с закрытыми глазами против мерцающих экранов и, постояв минутку, тихонько выходила, боясь разбудить. Но Коростылёв не спал, ему было лень открыть глаза и окликнуть её. Работа больше не вызывала интереса, ему нравилось сидеть вот так, с закрытыми глазами и ни о чём не думать. Мысли сами носились в голове, сменяя друг друга. Если какая-нибудь становилась настырной и вынуждала думать, он прогонял её. Это была не лень, а полнейшая апатия. Если бы в отсеке вдруг появилась пробоина, и её надо было срочно заделывать, чтобы спасти собственную жизнь, он навряд ли бы даже пошевелился.
– Чем занимаешься? – раздался за спиной звонкий, беззаботный голос Аллы.
– Да так, размышляю о бренности бытия, – нехотя ответил Коростылёв и, не глядя, ткнул пальцем, мигнув, экран с разноцветной геологической картой погас.
Алла присела рядом.
– Я не помешала? Я тебе тоник принесла! – весело возвестила она, протягивая стакан со слегка желтоватой жидкостью.
Он принял из её рук охлаждённый напиток, кивком поблагодарил за заботу.
Милая, милая Алла! Все твои старания выглядеть беззаботной и радостной, шиты белыми нитками. Всё он прекрасно понимает. И хочется тебе, глядя на него не веселиться, а плакать.
– Ты зачем выключил? – кивнула она на экран.
– Пытаюсь перевести некоторые термины, но это пустое занятие, я всё равно ничего не понимаю в их кабалистике.
– Ну-ка, включи.
Коростылёв свободной рукой равнодушно нажал кнопку, и на экране вновь появились тёмные полосы, прогибы, пересекающие их, словно стволы гигантских деревьев, интрузивы, пестрящиеся светлыми значками надписей. Она положила робкую ладонь на его руку.
– Я бы могла помочь тебе, Олег!
– Ты? Мне? – он с трудом подавил иронию. – Это, каким же образом?
– Хайнелайнен составил небольшой словарь, что он мог успеть за те часы? Я работаю с ним. Не знаю, как произносятся слова, наши говорящие переводчики настроены только на юолинский язык. Многие буквы у них не совпадают. Но у нас есть перевод написанных слов. Давай попробуем, возможно, что-нибудь и получится.
– В каком блоке словарь? – спросил он, связываясь с сектором контактников.
Со словарём они провозились весь дрейф. Словарь, составленный Хайнелайненом, имел небольшой запас слов, кроме этого, дословный перевод некоторых терминов звучал как абракадабра. Словарь получился не ахти какой, но начало было положено.
– На Земле мы выпустим компакт-кубик. Представляешь, а на нём надпись, – фантазировала Алла, – примерный словарь геологических терминов Срединного народа. Автор Олег Коростылёв, звёздный геолог. Как, звучит?
Коростылёв усмехнулся.
– Я не тщеславен. Так что не будем. Нет, нет, компакт-кубик выпустят, иначе, зачем наши труды? Тем, кто пойдёт за нами, будет намного легче. Я о другом. Автор будет, значится иначе. Алла Додсон, звёздный кок. То-то учёные мужи засуетятся, – он даже улыбнулся. – Они столько лет мудрствуют, а какой-то кок, взял да и выполнил за них всю работу. Так что, Алла, готовься к почестям.
И снова прыжок, и снова дрейф. Тоска и отчаяние не отпускали Коростылёва. Сердце сжимали стальные обручи. По утрам он поднимался в свой сектор, усаживался в кресло, включал экран и переводил надписи на картах. Но случалось, что маленькое пятнышко самописца замирало на полуслове, а он не видел ни экрана, ни самого компьютера. Не то что в холле, а и на обеде в кают-компании ему не хотелось появляться. Алла по нескольку раз за день приходила проведать его, она могла вообще работать в секторе геологии, переключив сюда компьютер контактников, но стеснялась предложить это.
– Олег, я принесла кофе! – обычным жизнерадостным тоном сообщила Алла, входя в сектор.
Она заметила, что после чашки кофе Коростылёв на некоторое время оживлялся. Они с Командиром условились не замечать его ипохондрии, вести себя с ним как можно естественней и незаметно подбадривать его. Советы земных врачей ещё не достигли борта «Громовержца» и они поступали так, как подсказывал им здравый смысл.
Он обернулся, взял кофе, сделал несколько глотков и, вдохнув в себя ароматный запах, поставил чашку с блюдцем на панель.
– Прекрасный кофе! – похвалил Коростылёв девушку. – То пойло, которое готовят в кают-компании, только для роботов и годится. В этот напиток надо вкладывать душу.
Он изо всех сил старался быть добрым и не обижать своими словами их маленькую застенчивую Аллу, так трогательно заботившуюся о нём.
– Чем это вы заняты? – раздался в каюте насмешливый голос Командира. – Я думал, они трудятся в поте лица, а они…
– Да вот, нарушаем инструкцию, ставим на компьютер посторонние предметы и вообще, отлыниваем от работы, – сказал Коростылёв, взяв в руки чашку. Отхлебнув из неё, он поставил чашку на место и увидел в отражении на белом выключенном экране, как Алла, закрыв глаза, покачала головой, и Командир понимающе кивнул. – Послушайте, ребята, – рассерженно сказал он, – если вы не перестанете перемигиваться за моей спиной, я с вами вообще не буду разговаривать.
– Ну, ну, не надо так волноваться, – Командир похлопал Коростылёва по плечу. – Ты бы мне, хоть кофе предложил, что ли. Хозяин называется. Я в кои-то веки в гости к нему заглянул, а он нет, чтобы приветить, так еще, и напустился на меня.
– Я сейчас принесу, там ещё на чашку осталось, – Алла выпорхнула из каюты, оставив мужчин вдвоём.
– Чем занимаешься, если не секрет?
– Да какой секрет? По мере возможности карты перевожу, не знаю только, понадобится это кому-нибудь или нет, – Коростылёв допил кофе и, вытянувшись в откинутом кресле, направил свой взор на потолок, украшенный замысловатым орнаментом из орудий труда древних рудознатцев. – Периодически изучаю информацию, добытую группой Фуше о Планете. Что сейчас творится на Планете? От северян пух и перья летят? Так скорей всего. Зря мы миндальничали с Юолией. Вторую планету вообще оставили в неприкосновенности, а ведь там у них настоящий арсенал.
– А что бы ты предложил? Пройтись энергопушкой по Восточному материку? Можно было, конечно, снизиться километров до двадцати и выжечь всё подряд. У северян бы появилась возможность безболезненно строить своё общество, но что бы мы оставили после себя? Боль и ненависть. Причины, вынудившие нас так поступить, забылись бы, а вот посеянная боль прорастет в ненависть и к северянам, и к нам. Они бы вернулись к тому, с чего начали.
– Ну, вы оба прямо в одну дуду дуете.
Командир понял, кого имел в виду Коростылёв, говоря «оба». Клэр ещё не стала для него воспоминанием, а была живым человеком, и Коростылёв помимо воли обмолвился об этом. Он не воспринимал её мёртвой, душа его противилась этому, и сознанием он общался с ней, словно она сидела в соседнем кресле. Командир решил посоветовать Алле почаще общаться с Коростылёвым и как можно реже оставлять того наедине со своими мыслями.
Алла принесла кофе Командиру и, чтобы не мешать разговору, ушла к себе. Рабочие каюты были маловаты для расхаживаний, и Командиру пришлось сесть в кресло, в котором недавно сидела Алла.
– Насилие побеждают насилием, – продолжал Коростылёв. – Как я понял, в Срединном государстве когда-то существовал прообраз такого общества, из которого развилось наше нынешнее, и силы, с которыми мы вступили в контакт, имеют своей целью создать именно его. По-моему, в интересах землян, чтобы на Планете существовали государства, настроенные к нам дружественно, а не враждебно.
– И предлагаешь сделать это с помощью энергопушки, – Командир помолчал несколько минут, допивая кофе и, формулируя свои мысли. – Ты прав, насилие побеждают насилием, а не уговорами, но согласись, палка имеет два конца. Всякое насилие порождает новое насилие. Мы для инопланетян, как боги и всякие наши действия в отношении их должны быть продуманы и взвешены. Да, в их мире насилие не изжито, и они ещё долго будут прибегать к нему. Но даже для торжества справедливости нельзя сеять смерть без разбора. Насилие должно быть направлено против носителей идеи зла, а не падать на головы тех, кого оно закабалило и принуждает действовать в своих интересах. Это, конечно, в идеале, но мы должны придерживаться именно данного принципа. Ты изучал Историю Земли на всех стадиях обучения, – сказал он утвердительно.
– Как же, как же. История Земли, включая двадцать второе столетие – сплошные войны, революции, контрреволюции и другие кровопролития. Смена одной формации другой сопровождалась взрывами неоправданного насилия, доходившего до зверства, с обеих сторон. Помню я всё это.
– Помнить помнишь, но не проникся и не прочувствовал. Что значит взрывы неоправданного насилия? Это значит, что на каждую каплю злодейской крови приходились потоки невинной. И чем цивилизация становилась развитей, тем эти потоки становились мощнее, – Командир всё-таки не смог усидеть, мыслительный процесс сопровождался у него движением. Встав с кресла, он оглянулся в поисках места для пустой чашки, не найдя ничего подходящего, поставил рядом с коростылёвской, вызвав у того ухмылку. Для ходьбы оставалось пространство шагов в пять, и он удлинил его, проходя мимо пультов по периметру каюты до двери и обратно. – Ты говоришь, размышлял над историей Планеты, а ты задумывался над тем, на чём основано наше общество и что оно может дать другому? – Коростылёв, чтобы не выпускать из виду своего перемещающегося по каюте визави, сменил позу. Навалившись спиной на подлокотник и перекинув правую ногу через другой, он опёрся правой рукой о спинку. – Ты сядь нормально, – перебил себя Командир, – не шути со спиной. – Коростылёв сверкнул глазами, но переместился в кресле, развернувшись вместе с ним внутрь каюты. – Основа нашего общества, – продолжал Командир, – это простой здравый смысл коллективизма и взаимоуважения одного ко всем, и всех к одному. Заметь, коллективизма! А коллектив может состоять только из свободных личностей. Понимаешь, свободных, из несвободных людей настоящий коллектив не получится. Свободной личностью может быть только человек, не испытывающий страха, никакого, ни явного, ни подспудного, ни подсознательного. Инстинкт самосохранения и родительский не в счёт. Если мы начнём прививать принципы своего общества с помощью энергопушки, мы с самого начала посеем в инопланетянах страх. Живи по-нашему, иначе смерть! Мы поможем им. Мы ликвидируем ядерное оружие на Планете или сделаем невозможным его применение. Поможем восстановить Планету, как мы восстановили Землю. По данным Битова, в том городе, где они побывали, нужно ходить в противогазах. Поможем в техническом отношении, но до наших принципов они должны дойти сами. На Земле больше тысячи лет назад начали понимать, что безопасней и выгодней уважать друг друга, а не производить периодически взаимный отстрел.
– Но прошло ещё полтыщи лет, пока все и каждый проникся и прочувствовал, – проговорил Коростылёв с кривой усмешкой. – Знаешь, Командир, тебе надо было родиться в Древней Греции и работать оракулом. Очень здорово у тебя получается, прямо талант.
– Оракулы, между прочим, предсказывали будущее, а я говорю о прошлом и настоящем. Ладно, психологическая разминка закончилась, доспорим как-нибудь вечерком. Ты что это, друг мой, перестал заходить ко мне? Я из-за этого и спустился к тебе.
– Боюсь, в алкоголика превратишь, – засмеялся Коростылёв. – Ладно, сегодня буду, если ты без меня заснуть не можешь.