Александр Коломийцев
Яблони в цвету. Книга 1. Братья по разуму
– Вижу, – невозмутимо ответил Коростылёв. Компьютер уже произвёл необходимый расчёт и оповестил об этом замигавшей лампочкой. Ему оставалось нажать кнопку. Цель с экрана исчезла.
На обзорном экране проплывал типичный лунный пейзаж. Так он и не поковырял это небесное тело, как выразился Штокман. А жаль! Задумавшись, Коростылёв поймал себя на мысли, что ему нравится отдавать распоряжения, ставить задачи, которые выполняют другие люди. И вроде это у него получается. Мысль эта возникала у него уже не в первый раз, но он прогонял её прочь, как если бы она была о чём-то постыдном. Не записаться ли ему в первопроходцы, после возвращения на Землю? Вот там, среди неизведанного, он сможет раскрыть все свои способности. После этой экспедиции перед ним будут открыты все двери, и слегка заносчивые ребята с радостью примут его в свои ряды, как своего. Клэр! Расставаться с ней на год, на два. Может она согласится и полетит вместе с ним? Впрочем, думать об этом ещё рано. Впереди ещё много всякого. Само их возвращение под вопросом.
– Подлетаем, – сообщил Штокман. – Высота над поверхностью сорок шесть километров. Нас ведут лучом.
– Приятная новость, если на космодроме есть лазер, можно говорить прощальные слова.
– Олег, – жалобно-испуганно проговорила Клэр, – их три штуки.
– Это почётный эскорт, – утешил жену Коростылёв.
Ракетопланы летели на высоте девятнадцати километров, и он послал пунктирный луч лазера перпендикулярно их курсу. Ракетопланы отвернули в сторону.
– Не будем обижать маленьких, – проворчал он, провожая взглядом удаляющиеся цели.
– Ну что, шеф? Садимся? – спросил Штокман.
– Желательно поближе к звездолёту.
– Это тебе что, авиалетка? – огрызнулся в ответ пилот.
Звуковой сигнал предупреждения и защита сработали одновременно. Ракеты летели отовсюду – и с военной базы, и с ракетопланов. Планетолёт швырнуло из стороны в сторону. Коростылёву показалось даже, что он завертелся волчком. Когда корабль выровнялся, Коростылёв сидел на полу, Штокман оседлал кресло, как строптивого иноходца, а Клэр потирала вырастающую на глазах шишку на лбу.
– По крайней мере, мы теперь точно знаем, что лазеров у них здесь нет, а у меня половины языка, – сообщил Штокман, сползая на сиденье. – Вот что значит не соблюдать инструкцию при посадке космического аппарата.
– Тебе руду возить, а не людей, – проворчал Коростылёв, подымаясь с пола и потирая ушибленную поясницу. – Куда он летит, твой аппарат?
– Наш космический аппарат летит параллельно поверхности Большого спутника известной вам Планеты, курс зюйд зюйд-вест. Слушай, а на язык можно пластырь наложить?
– Я бы на твоём месте давно это сделал.
– Мальчишки же вы! – покачала головой Клэр. – Потерпи, Али, – добавила она ласково, – сейчас что-нибудь принесу. Мне бы самой лоб чем-нибудь заклеить.
– Всё-таки я не могу понять, что произошло на звездолёте? – Коростылёв сел в кресло, закинув за голову сцепленные ладони. – Извне попасть к ним никто не мог – дверь они перекодировали сразу. На звездолёте остались два инопланетянина. Могли они представлять угрозу? Навряд ли. Леклерк не беспечная девица, наверняка и заблокировал рубку, и установил наблюдение за главными проходами. И второе, на поиски инопланетян были отправлены роботы. Ускользнуть от звёздного робота невозможно. Это не хозяйка кают-компании. Они могут использовать детекторы движения, инфракрасное излучение, ультразвук…
– Можешь не перечислять. Звёздный робот может всё, кроме двух вещей – убивать, потому что на это заложен запрет в программе и производить на свет маленьких роботят, потому что до этого не додумались наши учёные, но у них всё впереди. – Штокман приступил к своим обязанностям, и планетолёт описывал широкую дугу вокруг космодрома.
– Не перебивай. Даю голову на отсечение, что через тридцать-сорок минут, даже в такой махине, как звездолёт, а не то, что в твоём летательном аппарате, инопланетяне были обнаружены, настигнуты, спеленаты, как куколки и доставлены по назначению. Или были заблокированы, и парализовать их не составило труда. Тогда в чём дело? У меня нет ответа. Надо нанести удар по космодрому и сбивать ракетопланы. Командир запретит это делать, но я другого выхода не вижу. Так что, вперёд!
– Но мы можем не наносить удар по космодрому. Достаточно уничтожить следящие антенны.
– Можно и так, но, по-моему, это мало что даст. Обстреливать нас будут с военной базы, но они побоятся повредить космодром и свои корабли, а вот если они пригнали сюда самоходки с ракетами «земля-земля», дело может обернуться худо. Если они пойдут на это и начнут обстреливать нас, когда мы сядем, я в долгу не останусь.
– А если ракетопланы не сбивать, а как-нибудь повреждать, чтобы они не могли стрелять в нас и улетали? – незамеченная мужчинами, Клэр стояла в дверях рубки и смотрела на них испуганными глазами.
Оказавшись одна в медицинском отсеке, Клэр неожиданно для самой себя расплакалась. Нервы её не выдержали. В рубке, рядом с Коростылёвым она, боясь вызвать его неудовольствие жалобами и слезами, собрала всю свою волю в кулак и держалась из последних сил. Ужас, пережитый возле звездолёта, полный тревог и нервного напряжения путь до корабля, в котором она, совершенно не задумываясь, рассчитывала обрести покой и полную безопасность. Но надежды остались надеждами. В звездолёте разыгралась невероятная трагедия и опять они здесь, и всё повторяется. Олег опять будет стрелять, сея вокруг себя смерть, и будут стрелять в них, стараясь лишить жизни. Её мучил не сам факт смерти, не то, что наступит миг, после которого они перейдут в небытие. Ей рисовалась кошмарная картина. В корабле зияет огромная пробоина, через которую с катастрофической быстротой улетучивается воздух, и они, все трое, в корчах и муках погибают от удушья. Всё это волной дурноты накатило на неё и, едва не лишившись чувств, она опустилась на пол.
Проплакавшись и успокоившись, она по-девчоночьи вытерла ладонями глаза, умылась, смазала багровую шишку. Посмотрев на себя в зеркало, представила хихиканье Али и, припудрив лоб, распустила волосы и начесала чёлку. Захватив восстановительную жидкость для него, вернулась в рубку.
Коростылёв оглянулся и пробормотал что-то о наивных детишках, которыми напичкан планетолёт. Он хотел спросить о причине превращения её внешнего вида, но вовремя сдержался, поняв, что это не женское кокетство, а необходимая маскировка. Поморщившись, он пожал плечами.
– В принципе, конечно, только возни больше.
Клэр подошла к Штокману.
– Больной, откройте рот, высуньте язык!
Штокман скорчил гримасу и вывалил лопатой покрасневший язык: «Бэ-э-э!»
Клэр брызнула из пульверизатора, он тут же спрятал его и облизнулся.
– Вкусно! Может, повторим?
– Ладно, хватит вам, – недовольно проворчал Коростылёв. – Али, курс на космодром.
Корабль завис над поверхностью и Коростылёв тремя лучами срезал подряд все антенны. Самая большая, похожая на ракушку, медленно обломилась и, упав, проломила крышу здания. Взлетевшие с военной базы ракеты, сбили противоракетами. На экране появились два ракетоплана, и корабль понесся им навстречу. Ослабив мощность луча, Коростылёв чиркнул по одному, потом по другому. Задымив, ракетопланы пошли на посадку.
– Всё, наигрались. Садимся! – скомандовал Коростылёв и обернулся к Клэр. – Быстро надевай скафандр и в вездеход. Подъедем под самый люк, – выходя из рубки, велел Штокману: – Только заглушишь двигатели, сразу же открывай ворота и выбрасывай трап, потом закрыть не забудь. – Клэр уже спускалась на нижнюю палубу, и он окликнул её: – Клэр, может, всё-таки останешься?
– Нет, я с тобой, – донёсся её твёрдый голос.
– Али, следи за обстановкой. В случае чего, круши всех подряд. Чем хочешь – ракетами, лазером. Ну, ладно.
– Ни пуха вам! – обернулся от пульта Штокман и поднял сжатый кулак.
Глава 6
1
Подойдя к телевизору, Фуше подключил к нему переводчик. Пустой экран несколько минут, наполненных ожиданием, молчаливо мерцал, затем на нём появился инопланетянин, одетый в тонкий сиреневый свитер и длиннополый пиджак. Кожа лица у него была потемневшей и дряблой, череп абсолютно лысым, отчего и так удлинённая голова казалась непомерно вытянутой. Говорил он отрывистыми, порой бессвязными фразами, без намёка на мимику.
– Земляне! – провозгласил он. – Сообщаю вам, что вы нарушили законы Срединного государства и должны за это понести наказание. Но мы будем снисходительны к вам. Вместо того чтобы вступить в контакт с законной властью, вы связались с группой заговорщиков и помогаете им. Объявляю вам, что Уяуль – государственный преступник, пытающийся свергнуть законно избранную власть и установить собственную диктатуру. Сегодня он вероломно обманул моих представителей и избежал ареста, но пусть его это не радует. Он, как и все его сторонники, будет заключён под стражу и предан суду. Снисхождение можно заслужить только немедленной сдачей и раскаянием. Земляне, Горную обсерваторию заняли верные президенту и правительству войска, ваш корабль захвачен. Сопротивление бессмысленно. Вы не сможете вернуться на звездолёт. У вас нет выхода. Сейчас к вам прибудет мой представитель, во всём повинуйтесь ему. Он доставит вас в мою резиденцию. Уяуль, Яньи, Уяоль сложите оружие, явитесь с повинной. Исполните волю президента и народа.
После этих слов экран погас. Фуше обернулся. Позади него, касаясь, друг друга плечами, стояли Мартынов и Хайнелайнен. Мартынов сжимал в руках бластер. Мориссон продолжал, как ни в чём не бывало трудиться над шифровкой сообщения.
– Неужели им и вправду удалось захватить корабль? – произнёс Мартынов, вопросительно глядя в глаза Фуше.
– Чепуха! Витте не такой лопух, чтобы захватить его врасплох. А силой это сделать невозможно, при угрозе захвата, он подымет планетолёт. Проще уничтожить его ядерной ракетой. Они блефуют. Это ясно как дважды два. Ч-чёрт! Нам нужна связь! – Фуше с силой ударил кулаком по ладони. – Эх-х! Ладно, продолжайте укладываться.
Он скорым шагом направился в вестибюль. Там уже стояли, в нетерпении поглядывая на лестницу, оба генерала и Уяуль.
– Вы можете связаться с резиденцией президента? – спросил у Яньи Фуше, спускаясь по лестнице.
– Да, у нас есть проводная связь. Но неужели вы…
– Нет, нет, нет, – перебил генерала скороговоркой Фуше. – Ни о какой сдаче не может быть и речи. Сообщите ему, что мы хотим переговорить с кораблём. Если он в их руках, это им ничем не грозит. Пусть уберут помехи. Пока с корабля не передадут подтверждения, мы не поверим, что он захвачен.
Яньи быстрым шагом устремился в служебное помещение, но Фуше остановил его.
– Да, вот ещё что. Передайте своему президенту наши глубокие сожаления. Мы, дескать, не знали, с кем встретились. Сейчас мы опасаемся попасть в ловушку и разговаривать будем только с ним. Пусть едет сюда сам. Тяните время, насколько это возможно.
С улицы раздался рокот. Фуше распахнул окно и выглянул на небо. Над виллой кружил вертолёт. Руководитель землян поднёс ко рту переговорник и вызвал Мартынова и Хайнелайнена.
– Поднимитесь на галерею, следите за небом. Если начнут сбрасывать десант, парализуйте. Откроют огонь – стреляйте из бластеров. Коллега, – раздражённо сказал он запротестовавшему Хайнелайнену, – давайте не будем начинать дискуссию, сейчас не тот момент.
Мартынов, не дожидаясь Хайнелайнена, поднялся на второй этаж и бросился к выходу на галерею. Галерея опоясывала здание выше второго этажа вокруг куполообразной кровли. С наружной стороны её, до уровня пояса, шла сплошная бетонная стенка, перила покоились на гипсовых хитросплетениях растительного мира. Через промежутки в десяток метров над балюстрадой возвышались колонны, удерживающие крышу.
Приказания Фуше оказались излишними. Охрана виллы готовилась к бою. Расчехлялись зенитки, хищно водя короткими счетверёнными стволами вслед за целью, солдаты занимали круговую оборону. Вертолёт резко взмыл свечой и завис над зданием.
Вернулся Яньи.
– Из резиденции на всё ответили отказом и повторили требования президента.
Фуше молча кивнул. В вестибюле повисла напряжённая, гнетущая тишина.
– Я думаю, это начало гражданской войны, – негромко произнёс Уяуль и задумчиво подошёл к окну. – Мы должны предпринять какие-то действия, а не ждать, пока нас возьмут здесь голыми руками или перестреляют, как глупую дичь.
– В таком случае пора начинать военный совет, – сказал Фуше, усаживаясь на подоконник. – Прошу вас, генерал, – обратился он к Яньи.
– Для начала я хочу, чтобы все отошли от окон, – сказал генерал.
– Пожалуй, вы правы, – Фуше слез с подоконника и, увлекая за плечо Уяуля, встал вместе с ним в простенок.
– Поскольку связи мы лишены, я отправил связных в верные нам части, пришлось задействовать почти весь авто и мототранспорт, – говорил Яньи. – В самое ближайшее время к обсерватории будет переброшен воздушно-десантный полк. Одновременно туда подтягивается дивизия генерала Оеаля, насколько мне известно, генерал уже там. Вас мы вывезем на вертолётах и пересадим на ракетоплан. Под виллой есть бомбоубежище, способное выдержать ядерный удар. Всем лучше укрыться в нём. Мне желательно покинуть виллу, я не могу командовать войсками, не имея связи. Вопрос ещё в том, кто встанет под наши знамёна. Если юолинцы не будут помогать своему другу, у нас есть надежда на успех. В противном случае, скажу как солдат – восстание обречено.
– В том, что Юолия вмешается, можете не сомневаться, – сказал Уяуль и повернулся к Фуше. – Вся надежда теперь на вас, уважаемые земляне. События немного опередили нас. Мы не собирались начинать, таким образом, но теперь уже ничего не поделаешь. Если наше восстание удастся разгромить, я не знаю, когда ещё кому-нибудь представится возможность собрать такие силы. Время, когда что-то решало волеизъявление народа, выборы, голосование, давным-давно миновало. Сейчас всё это фикция. Юолинские пособники добровольно власть не отдадут. Справедливые делали ставку на рабочее движение и свободомыслящую интеллигенцию. Олигархия разгромила, умертвила ядом собственности и то, и другое. Спасти нацию может только армия. Сейчас или никогда. В случае поражения на нашем государстве и на всём Севере можно в таком случае ставить крест. Ну, дальнейшее, я не берусь предсказывать. Генерал, – обратился он вновь к Яньи, – действуйте согласно плана. Вы мой заместитель, возможно, вам и придётся возглавить восстание. Я не солдат, вы сейчас нужнее. Поэтому я приказываю вам покинуть виллу любыми способами. Здесь достаточно генерала Уяоля и офицеров охраны. У нас ещё есть транспорт?
– Джип и грузовик. Я их приберегал на крайний случай для землян.
– Господин Уяуль прав, – решительно поддержал руководителя восстания Фуше. – Ваше место в войсках, там вы принесёте больше пользы. Если хотите получить от нас помощь, нам нужно как можно скорее попасть на свой корабль, или хотя бы связаться с ним. Кстати, генерал, вы дали своим посыльным какие-нибудь указания о нашем вертолёте?
– Конечно, его возьмут под охрану.
– Не нравится мне это затишье, – сказал Уяуль. – Над нами уже три вертолёта. Они готовятся к штурму. Слышите? – Прислушиваясь к новому звуку, он поднял руку, и все подошли к окну.
Вдоль ограды слышался гул едущего автомобиля. Он свернул к воротам, и все вышли на колоннаду. Ворота раскрылись, впуская лимузин, не сбавляя скорости, тот подъехал к самым ступеням, и из него одновременно выскочили Битов и Уюнь.
– Сюда идёт колонна танков и грузовиков, – закричали они в один голос, каждый на своём языке.
Сверху, свесившись с балюстрады, о том же кричал Мартынов.
– Ну, генерал, – быстро проговорил Уяуль, – для вас это последняя возможность. Автомобиль бронирован, может, его не подобьют. Забирайте Уюня, пару солдат и езжайте через запасной выход.
Яньи размышлял мгновение. Он раскинул руки, прощаясь, и вместе с Уюнем и двумя солдатами, случившимися поблизости, вскочил в лимузин. Перед тем как захлопнуть дверку, он крикнул Фуше:
– Я пришлю помощь! Продержитесь до вечера, днём не уйти.
Колонна только подходила к воротам, а с противоположной стороны ограды вылетел автомобиль и зигзагами понёсся прочь.
Территорию виллы взяли в кольцо. Вереницы танков и грузовиков злобными змеями обтекали ограду. Некоторые сворачивали в стороны, танки готовились к стрельбе, а спрыгнувшие с грузовиков солдаты укрывались за ними. Из-за ворот, усиленный мегафоном, раздался пронзительный до визга голос, прерываемый шипением. Из здания охраны ему ответили в той же тональности. Три танка, присев от натуги, тяжело плюнули горячим. Караулка рухнула, несколько солдат, стоявших рядом с ней, взрывом отбросило в сторону и швырнуло на землю. Ворота раскололись и створки разлетелись бумажными листами. На их месте появилось бронированное чудовище с наведённым на колоннаду жерлом пушки. Фуше среагировал первым. Раскалённый, яркий луч его бластера воткнулся в танк. Танк попятился, вспыхнул свечой, разбрызгивая в воздух капли расплавленного металла, и взорвался на собственных боеприпасах. Это словно послужило командой к атаке.
– Фёдор, – крикнул Фуше Форду, – бегом на галерею к Мартынову, смени Хайнелайнена. Толку там от него!
Неподалёку разорвался снаряд, засыпав всех пылью, бетонным крошевом и заставив броситься на землю и каменные ступени, кто, где стоял. Когда пыль осела, все поднялись, кроме Богданова. Он продолжал лежать на ступенях, беспомощно раскидав руки и ноги в разные стороны. На животе у него расплывалось ярко-красное пятно.
– Быстрее в здание! – крикнул Фуше.
Битов бросился к раненому и, подняв того на руки, вошёл с ним в вестибюль между расступившимися товарищами.
К трём вертолётам добавились ещё два и все пятеро закружили смертоносную карусель. Накренясь, они посылали на землю ракеты и поливали её огнём. Здания обслуги и охраны утонули в тучах пыли и летящих обломков. Заговорили зенитки. Два вертолёта вспыхнули и рухнули вниз, обозначив место своего падения огненными смерчами. Снаружи открыли стрельбу танки, и ограда по всему периметру покрылась язвами пробоин, в которые тут же полезли солдаты, строча направо и налево из автоматов. Защитники, укрываясь в замаскированных окопах, встретили их кинжальным огнём. Одна из зенитных установок вместе с глыбами земли, трупами расчёта, взлетела на воздух, две другие продолжали дуэль с вертолётами.
Мартынова охватил охотничий азарт, не видя кровавых результатов огня противника, свежеиспечённый воин, упивался собственными успехами. Он посылал смертоносные лучи в танки, пытавшиеся вломиться через провалы в ограде, у одного из обнаглевших вертолётов обрезал хвостовое оперение и тот, крутанувшись волчком, воткнулся носом в землю. Пробегая по галерее, он налетел на Форда, присевшего за парапетом и выставившего между лепниной бластер. Танк, пытавшийся ворваться во двор, пылал, запечатав собой пролом в стене.
– Ты откуда? – удивился Мартынов.
– Оттуда, – невозмутимо ответил Форд. – Чего скачешь, как угорелый?
– Будешь скакать. Мне Фуше такого напарника дал, только держись. Как каланча высунется, не знаешь, то ли за ним приглядывать, то ли за вертолётами. Куда он делся, не видел?
– Вниз отправил. Фуше велел, пока не подстрелили.
Они разделили галерею на два сектора, и теперь Мартынов действовал без суеты. Над центральным входом оба агента установили пулемёт и держали под обстрелом ворота. Один управлялся с пулемётом, второй строчил из короткоствольного автомата, выставив его между скульптурными украшениями балюстрады. У ног стоял приготовленный к стрельбе гранатомёт. Мартынов подмигнул им и направил бластер на вертолёт. Их уже опять было пять штук.
Битов отнёс Богданова вниз и положил на бетонный пол неширокого тоннеля, круто спускавшегося в бомбоубежище. Осмотрев при свете мерцающего лампиона рану и наложив пластырь, он поднялся наверх. Против распахнутых дверей стояли Фуше, Мадлен и Хайнелайнен. Мадлен док тут же прогнал из вестибюля, возложив на неё обязанности сестры милосердия и отправив к Богданову. Подойдя к двери и выглядывая наружу, сказал:
– Армен, ты видишь закономерность? По вилле не стреляют. Богданов не в счёт, это шальной снаряд. Для нас эти шалунишки готовят какую-то каверзу. Пора приготовить шлемы и маски.
– Ты прав, док. Мы им нужны живыми. Питер, раздайте всем шлемы. Что с Богдановым?
– Плохо. Осколок проник в брюшную полость, без операции не выживет. Ввёл пока что всякого.
Зрелище, представшее перед глазами землян, не могло им даже присниться. Подобное они видели только в фильмах на исторические темы. От вида подбрасываемых взрывами трупов, душераздирающих воплей, стыла кровь в жилах, от грохота взрывающихся ракет и снарядов, резкого и нескончаемого лая зениток, заложило уши. Хотелось нажать на какую-то неведомую кнопку и прекратить весь этот кошмар.
«Командир был прав, мы ввязались в междоусобицу, – думал Фуше, – но я прав тоже. То о чём рассказывала Мадлен, это закат цивилизации. Мы не можем допустить этого». И он ещё больше уверился в своей правоте.
– Так не может продолжаться бесконечно. Сопротивление, в конце концов, будет сломлено. Что думаешь делать? – спросил Битов.
– Закроемся в бомбоубежище, и будем отбиваться насколько хватит сил. Всё же надеюсь на Яньи, думаю, генерал не подведёт. О сдаче не может быть и речи.
Битов согласно кивнул. Полубегом, пригибаясь под выстрелами, солдаты поднесли к вилле около десятка носилок с раненными, и втащили их в вестибюль. Сопровождавший солдат Уяоль, спросил у Битова:
– Уважаемый землянин, наши медики не успевают оказывать помощь раненым, не смогли бы вы помочь?
– Конечно, велите нести их в тоннель, – ответил с готовностью док.
– Генерал, – спросил Уяуль, – как у вас дела?
– Ничего хорошего. Наши силы тают, очень донимают вертолёты. Они теперь стараются держаться подальше от наших зениток, и обстреливают издалека, – он махнул рукой и убежал на позиции.
Мадлен, инстинктом понявшая, что от неё требуется, как настоящая сестра милосердия, хлопотала над Богдановым. Она вытирала поминутно выступающий на лбу пот, смачивала губы и, как могла, утешала во время проблесков сознания. С прибытием партии раненых, ей сразу же прибавилось работы, она еле успевала выполнять команды своего возлюбленного, при виде раненых превратившегося в сурового дока.
Превращая пространство в одно страдальческое шипение, истекающие кровью инопланетяне заполнили тускло освещенный тоннель. Битов через боязливо сторонящегося его санитара, велел добавить света. Раненые, при приближении незнакомого, невиданного никогда ранее человека, от страха прятали глаза и смотрели на дока сквозь узкие щёлки. Но после его возни с рядом лежащим товарищем, шипение сменялось облегчённым посвистыванием, и страх уступал место надежде.
Фуше поднялся к Мориссону. Связист стоял у окна с бластером в руках и посылал в задымленное небо лучи.
– Ты закончил? – быстро спросил Фуше.
– Да, – ответил Мориссон и, удерживая оружие двумя руками, выпустил из него новый луч. – Вертолёты донимают. Скачут с прицела, как блохи.
– На тренировки надо было ходить почаще. Вас туда палкой было не загнать. А теперь небо подогреваете, – проворчал Фуше. – Ладно, там без тебя управятся. Я сейчас наговорю сообщение Командиру, шифруй и перепиши всё на второй шифрокубик. Один будет у тебя, второй у меня. Передать сообщение на звездолёт нужно, во что бы то ни стало, иначе все наши двухдневные труды впустую. Понял? Для тебя это главная задача. – Он склонился над информиком и начал диктовать: – Командир, ты был прав, на Севере начинается гражданская война. Без нашей помощи северяне погибнут. Юолия зальёт весь материк кровью или превратит его в пустыню. Помни, юолинцам нужен ты из-за компьютерного пароля. Они свихнулись или сами не понимают что делают, но они готовят агрессию против Земли, для этого им позарез нужен компьютерный пароль. Нас они хотят взять как приманку, чтобы заполучить тебя. Мы вляпались основательно. Джон, если мы не сможем выбраться, не рискуй. Иди до зоны устойчивой связи с Землёй и предупреди её. Всё.
Со стороны ворот перед виллой уже не оставалось ни одного защитника. С большими промежутками отстреливалась одна зенитка. Сопротивление кое-как оказывали два полуразбитых дота, удерживая противника в десятке метров от внутренней стороны ограды. Вертолётчики сменили тактику, им досаждали укусы бластеров с галереи, и теперь они кружили в хороводе за территорией виллы, обстреливая её ракетами. Битов был прав, по самой вилле пока не стреляли. Два больших двухвинтовых вертолёта, державшиеся в отдалении на большой высоте, начали снижаться, держа курс на виллу. Они имели довольно отличную от боевых машин форму и напоминали огромных раздувшихся китов. Одновременно атакующие вертолёты открыли всё-таки по галерее огонь из крупнокалиберных пулемётов. Пули оставляли в стене глубокие щербатины, дробили в крошево украшения балюстрады.
Вжимаясь в каменный пол галереи, Мартынов думал, что ничего забавного в этой стрельбе нет, и хотел только одного – расковырять ямку и спрятаться в ней. Укрываясь за парапетом, к нему подполз Форд.
– Они хотят высадить десант. Готовься. Надо будет поджечь их, когда зависнут, перед посадкой.
Но непрекращающийся обстрел не давал возможности даже высунуться.
– Давай прожжём дыры в этом дурацком парапете, – крикнул сквозь грохот Мартынов и привалился спиной к стене.
– Глянь, что делается! – обернулся к нему Форд, сумевший выглянуть на миг в промежуток между разрушенными стойками балюстрады.
Большая клумба, украшавшая территорию между плавательным бассейном и вертолётной площадкой, как-то странно приподнялась. Земля потрескалась и вместе с цветущим кустарником поползла вниз, обнажая броневой колпак. Из-под него вылетело несколько ракет и десантные вертолёты, окутанные пламенем и чёрным дымом, упали, не долетев до виллы. В ту же минуту из-под колпака ударили пулемёты, кося оживившихся атакующих. Вертолёты оставили в покое галерею, перенеся огонь на вновь возникший дот. Мартынов с Фордом тут же этим воспользовались.
– Ничего себе дачка у нашего друга Уяуля, – сказал Мартынов, вытирая запорошенное пылью лицо и подмигивая Форду. – Жив, курилка? А у меня признаться, душа в пятках была, когда они за нас принялись.
Радовался Мартынов рано. Штурм возобновился с новой силой. На смену сбитым вертолётам подлетали новые, продолжавшие обстрел сохранившихся укреплений. Солдаты, не обращая внимания на потери, как заведённые, атаковали вновь и вновь, закрепляясь на отвоёванных позициях. В окопах защитников виллы в живых уже не оставалось, уцелевшие продолжали борьбу из полуразрушенных дотов. Танки, удалившись на безопасное расстояние, плевались громко и солидно. От каменной ограды и внутренних построек оставались жалкие остатки. По всей территории гуляла смерть, но её саму перестали обстреливать и защитники галереи возобновили борьбу с воздушными хищниками. С севера на большой высоте, постепенно снижаясь, приближался остроклювый силуэт. Форд толкнул Мартынова и указал на него рукой:
– Этот уж точно нас доконает.
Самолёт унёсся в сторону столицы и, скрываемый от глаз зданием, сделал разворот и появился с другой стороны. Летел он теперь значительно ниже и с меньшей скоростью, постепенно увеличивая площадь плоскостей.
– Да это же наш катер! – закричал Мартынов. – А на спине у него малютка! Ура-а! – заорал во всё горло и, высунувшись за обломки балюстрады, замахал рукой.
– Тише ты, – успокоил его Форд и втащил за комбинезон назад. – Вывалишься на радостях.
Фуше закончил говорить и, сменив Мориссона, подошёл к окну. Он не суетился. Сел на табуретку, устроил локти на подоконнике, держа в расслабленных руках бластер. Долго ждать не пришлось. Слева в промежутках между клубами дыма появился вертолёт и Фуше сжал рубчатую рукоять. Вертолёт сам сел на прицел. Сзади раздался шум, он проводил глазами падающую машину и оглянулся. В дверях стоял Хайнелайнен с шлемами в руках.
– Положите их пока, – обронил Фуше.
– Что мне делать? – спросил Хайнелайнен, обводя комнату мятущимся взором.
– Стрелять, коллега, стрелять. Стреляйте, во что хотите – в танки, вертолёты, в людей не надо, вы их перепутаете. И запомните, стрелять нужно из бластера, а не из парализатора.
Хайнелайнен кивнул, отстегнул бластер и, держа его в далеко вытянутой руке, и, откинув назад голову, засопел и принялся старательно водить стволом по небу. Фуше покосился на него и вышел из комнаты. В вестибюле Уяоль, без своего кивера, сорванного взрывной волной, с мокрыми и слипшимися от пота волосами, в порванном и испачканном в земле мундире, весь обсыпанный пылью, говорил угрюмо молчавшему Уяулю:
– Если не придёт помощь, нам долго не продержаться. Я уже ввёл последний резерв. Наши силы на исходе.
– Мы обещали землянам безопасность. Выполняйте свой долг, генерал. Пришлите сюда два-три человека, сколько сможете и передайте с ними автомат для меня. Больше мне нечего вам сказать.
Через раскрытую дверь донёсся рокот, и Фуше, не веря своим ушам, прислушался.
– Постойте! – крикнул инопланетянам и выскочил на колоннаду. Вслед за ним, перепрыгивая через ступеньки, к выходу бросились Мартынов и Форд.
– Это наши! – кричал Мартынов, и тряс Фуше за плечи. – Армен, я слетаю на катере за Виолой и Артом.
– Погоди, Сергей, погоди, – отвечал Фуше, – сейчас сядут, разберёмся. Без Виолы и Арта мы не улетим. Куда же они?
Катер, сотрясая воздух гулом, сделал круг и удалялся, набирая высоту. Фуше переживал зря. В это время Коротич закладывал в компьютер программу стрельбы по наземным целям. Атака катера была впечатляющей. Заложив вираж, он летел по широкой дуге. От луча лазера один за другим вспыхнули два вертолёта. Танки, чувствуя безнаказанность, стояли кучно и превратились в пылающие костры от ударов самонаводящихся термических ракет. Катер развернулся и мчался на рассыпающийся строй вертолётов, от их попаданий его спасала скорость и маневр. Коротич успел воткнуть луч в три вертолёта, оставшиеся два, прижимаясь к земле, улепётывали во все лопатки. Территорию виллы окружало кольцо пылающих танков. Оставшиеся в живых солдаты, частью обожженные, частью насмерть перепуганные, разбегались во все стороны. Разворачивая катер перед посадкой, Титов поморщился, сжав зубы.
– Ты чего? – спросил Коротич. – Попало, что ли?
– Бок болит, – выдавил Титов.
Выпустив плоскости, катер сбросил скорость и приземлился на вертолётной площадке. Раздались последние взрывы подбитых танков, и над виллой повисла тишина. Мартынов, Форд, Фуше бежали навстречу спешащим к ним Коротичу и Титову. Пятеро землян обнялись и гурьбой направились к вилле, обходя воронки и разбросанные взрывами деревья, трупы защитников и обломки укреплений.