Александр Коломийцев
Яблони в цвету. Книга 1. Братья по разуму
– Если останемся, живы, уходим по этой шахте, понял?
Они вернулись в комнату, Коростылёв взял у робота один парализатор и приказал:
– Сейчас ты тихонько, без шума, приподымешь этот шкаф и сдвинешь его так, чтобы мы могли пролезть. Я иду первым. И запомни, если инопланетяне нас обнаружат, меня убьют. Поэтому ты вынешь второй парализатор и будешь косить их, как только увидишь. Запомни, если стреляем вместе, я беру тех, что справа, а ты – слева. Ну!
– Команда принята, – безропотно ответил робот.
– То-то же.
Протиснуться в образовавшуюся щель не позволяло снаряжение и роботу пришлось ещё потрудиться. Щель всё равно была маловата, но Коростылёв остановил робота и, держа наготове парализатор, выглянул из-за шкафа. Вздрогнув от неожиданности, нажал на спусковой крючок. Перед ним открылась довольно просторная ниша, справа по обеим сторонам двери стояли два автоматчика и смотрели на шкаф. Шкаф стоял в углублении, стенки которого и не позволяли роботу сдвинуть его в сторону. Всё-таки он был чем-то наполнен и служил не только для маскировки. Коростылёв смог сдвинуть его на несколько сантиметров.
– Давай! – он в нетерпении оглянулся на Оскара и тот, нагнувшись, развернул шкаф, освобождая проход.
Дверь в помещение, которое охраняли парализованные автоматчики, была обыкновенной и внизу проглядывала яркая полоса. Света на третьем уровне было значительно больше, чем на первом и втором. Робот приспособил тонкую антенну к щели под дверью и Коростылёв, откинув шлем, подключился к нему кабелем через переводчик. Глаз он не спускал с проёма ниши, направив туда ствол парализатора. Бластером он пока решил не пользоваться из опасения выдать себя ярким лучом. В кабинете шло совещание командования. Слышались слова “пришельцы”, “северяне”, “боевые действия”, “система Планетной Обороны”, но он никак не мог уловить смысл разговора. Проём ниши загородили три фигуры. Окрик “Стоять!” застрял в горле парализованного патруля. Коростылёв вскочил и, не обращая внимания на кабель, с помощью Оскара затащил тела в нишу. Было очень соблазнительно ворваться с бластером в руках в кабинет. Но если доступ к кодам на запуск на случай гибели командующего, имеет ещё кто-нибудь? Найти компьютер после потехи в кабинете уже не доведётся. Но если потом ему представится выбор – уйти или разделаться с убийцей и навсегда остаться здесь, он предпочтёт второе.
Прижавшись к стене, он выглянул из-за угла. Слева, метрах в сорока, торчали в боевой стойке четыре автоматчика. Наверное, там находится лифт. Да, это не второй уровень! Беззаботно путешествовать, здесь не удастся. Но где же компьютер? Справа, слева? Сколько ему отпущено – минута, две, три? Или у него нет и этого? Как только они выскочат в тоннель, подымится тревога, прятаться в этом коридоре негде, рассчитывать можно только на собственные ноги. Успеть бы добежать. Но сколько бежать? Двадцать метров или сто двадцать? И куда бежать? Автоответчики! Минуты три с их помощью продержатся. Но где компьютер? Оскар! Поле!
– Оскар, – шёпотом позвал Коростылёв. – Включай свои антенны, радары, детекторы, ищи поле компьютера. Ты понял? Ты должен обнаружить поле компьютера.
Робот послушно подошёл к проёму и выставил из плеч две длинные тонкоспиральные антенны. Коростылёв подскочил к безжизненным телам патрулей, сорвал с них две усатенькие коробочки и аварийными пластырями закрепил одну на своём скафандре, вторую на роботе.
– Ну что? – повелительно спросил у Оскара.
– Не могу определить. Справа мощное поле силовой установки, по всему тоннелю поле кабелей, затрудняет работу.
Коростылёву показалось, что от усердия на лбу робота появились морщины. В недрах его туловища усиленно работал мини-компьютер, анализируя информацию, но пока безрезультатно.
– Слушай ещё!
Коростылёв готов был умолять робота, как человека. Секундная звёздочка на часах вспыхнула тридцать раз и робот доложил:
– Компьютер слева. Поле уходит в конец тоннеля.
– Спасибо, Оскар, – непроизвольно вырвалось у Коростылёва, и правая ладонь сама потянулась, чтобы пожать роботу руку.
Поле уходит влево. Это линии связи, значит пусковые в той стороне. Коростылёв сосредоточился, пробежал по телу внутренним взором и почувствовал, как мышцы превращаются в сжатые до предела пружины. Сердце работало ритмично и мощно, от тока крови позванивало в ушах. Всё тело словно превратилось в целеустремлённый снаряд и ждало только команды к действию. Тренировки на спецкурсе в Молодежке не прошли зря, и концентратор привёл в готовность таившиеся в нём силы.
– Оскар, – позвал негромко, – приготовь парализатор. По моей команде прыгаем к противоположной стене. В сорока метрах отсюда стоят четыре автоматчика. Я убираю двоих справа, ты – слева. Потом я отдам тебе свой парализатор, и мы бежим по тоннелю в сторону компьютера. Ты не должен его пропустить. Стреляем сразу же, как прыгнем, смотри, не промахнись. Пошёл!
Он нажал на спуск ещё в прыжке и охранники не успели среагировать. Бластерами вооружился уже на бегу. В одном из проёмов за лифтом стояли ещё два автоматчика, Коростылёв даже не оглянулся проверить, – уложил ли он очередных часовых. Пока их выручали автоответчики, снятые с патруля. Электронная защита молчала, но скоро кто-то заметит этот бег взапуски. Они удалились от лифта метров на пятьдесят, и робот объявил, что чувствует источник поля.
– Тише! Может это ещё не компьютер, – они перешли на шаг, и Коростылёв глянул на часы, бег длился семь секунд.
Впереди открывался широкий проём в левой стене.
– Входишь в коридор и косишь всех, кого увидишь, – приказал он Оскару. – Я иду вперёд, а ты стережёшь здесь. Бей всех, кто бы ни появился. Давай!
Робот безропотно шагнул вперёд, и в то же мгновение из глубины проёма хлестнула автоматная очередь. Её грохот слился с воем сирены, наполнившим тоннель. Коростылёв выглянул из-за угла и скосил стрелявшего бластером, рядом лежало ещё три тела. Лучи он отрегулировал на максимальную мощность и самый широкий охват. Оба луча скрестились на широкой двустворчатой двери, и она на глазах оплыла на пол. Коростылёв шагнул вперёд в полыхнувшее пламя, за спиной надрывалась сирена, перед ним открылся обширный зал. Это было именно то, что он искал. Экранов, кнопок, принтеров, сигнальных лампочек, дешифраторов не было только на полу и потолке. Он вошёл внутрь и превратил зал в ад. Лучи легли одним пятном на пульте прямо перед ним, и он повёл ими в разные стороны. В компьютере что-то с грохотом лопалось, во все стороны летели снопы искр, по нему пробегало голубоватое пламя, и кверху поднимались струйки разноцветного дыма. Обожжённые инопланетяне, шипя падали на пол и затихали. Те, кого ещё не коснулись смертоносные лучи, метались в ужасе по залу, натыкаясь и сшибая друг друга. В панике они забыли, что у каждого на поясе висит оружие. Коростылёву они были не нужны, если бы они легли на пол или отошли куда-нибудь в сторону, он бы их не тронул. Одно дело призывать в мыслях, какие только возможно кары на их головы и совсем другое видеть, как от твоей руки они падают замертво. Но объяснить всё это у него не было времени, вокруг кружила жаждущая его жизни смерть. Вся операция заняла не более трёх минут. Он обернул назад голову с лицом, искажённым злобно-хищным оскалом, глаза его горели. Оскар стоял посреди тоннеля и старательно поливал его парализующими лучами. Пули отскакивали от бронированной груди и спины, не причиняя пока никакого вреда. Коростылёв в два прыжка достиг угла проёма и, выставив из-за него бластер, нажал на спуск. Через несколько секунд стрельба сзади прекратилась. Он выскочил в тоннель позади робота и прошёлся сразу двумя лучами вдоль стен. Свет погас, из прожжённых вентиляционных труб с громким шипением вылетал воздух, горела изоляция на электрокабелях, сами кабели обрывались и, скрещиваясь, сыпали в темноту искры, освещая внутренность тоннеля неестественным светом. Стрельба стихла. Коростылёв рванулся вперёд.
– Бежим! – крикнул замешкавшемуся роботу.
Звуковые датчики улавливали крики, команды, но он даже не пытался разобраться в этой какофонии. Слева раздался гул. Лифт! Он остановился напротив и, не дожидаясь, когда откроются двери, в пять секунд изуродовал кабину и всех, кто в ней находился.
– Не пропусти выход, на тебя вся надежда, Оскар! – крикнул, срываясь с места. И в это время сзади ударил пулемёт. Что-то очень горячее и ужасно больное впилось ему в левое плечо и спину. “Ну, вот и всё!” – даже с каким-то облегчением подумал он, глядя, как пол, медленно вращаясь и набухая чем-то красным, наваливается на него. Бластер из левой руки выпал и, падая, Коростылёв машинально скрючился, послав назад прощальный луч правым. Пулемёт смолк и всё исчезло.
– 3 – Очнулся он, чувствуя, что его, как маленького несут на руках куда-то вниз. Вокруг стояла непроглядная темень. Он опирался на что-то округлое и твёрдое. Ноги болтались, стуча о какую-то стену и беспрестанно за что-то цепляясь. Его сотрясал озноб, плечо горело, а вместо спины была сплошная боль. Это же робот!
– Оскар! Куда ты меня тащишь? – спросил, с трудом разлепив запёкшиеся губы и, пытаясь приподнять безвольно повисшую голову.
– Выполняю твою команду. Выбираемся наверх.
– Я не пойму, мы идём вверх или вниз?
– Внизу мы были, сейчас по лестнице подымаемся наверх.
– Послушай, дружище, как мы здесь оказались?
– Переключился на ночное видение и нашёл потайной ход.
Какая-то мысль, вызвав в голове тонкую пульсирующую боль, вернула Коростылёва в действительность. Он вспомнил и уходящую в черноту шахту, выстрелы, погоню, боль, вонзившуюся в тело.
– Ты и сейчас всё видишь?
– Я не переключался.
– Мне надо заклеить дырки, иначе я истеку кровью, и тебе не надо будет меня тащить.
– Я уже заклеил дырки и в баллоне, и в скафандре.
– Чудило! Я имею в виду дырки в моём теле. Мне надо снять скафандр.
– На лестнице я не могу этого сделать.
– Ну и чёрт с тобой, – ответил Коростылёв равнодушно. Теперь уже не только спина, но и голова разламывались от боли. – Оскар, я скоро помру.
– Не помрёшь, – ответил робот и шагнул мимо лестницы.
Беглецы оказались в нише, устроенной для отдыха. Робот отстегнул человеку шлем и расстегнул скафандр, стянув до пояса вместе с комбинезоном. Воздух в шахте был тяжёлым и спертым, кислорода в нём явно не хватало. Температура держалась значительно ниже нуля, и Коростылёв тут же замёрз, теперь уже по-настоящему. Он вынул из кармана медпакет и, достав из него два пластыря, хотел объяснить роботу, как ими пользоваться, но тот остановил его.
– Роботы умеют оказывать людям помощь, – и, забрав пластыри, заботливо наложил их на раны.
– Ладно, ладно, ты только поторопись, а то я задохнусь и совсем окоченею, – не стал с ним спорить Коростылёв.
Пока робот возился с ранами, он сложил в горсть две питательные капсулы, подумав, положил по две болеутоляющие и восстанавливающие пилюли и, добавив к ним концентратор, отправил всё в рот. Через некоторое время он почувствовал себя значительно лучше, но от потери крови был настолько слаб, что без посторонней помощи не смог бы сделать и шагу. Ничего, скоро кроветворные органы активизируются и постепенно наполнят его полупустые артерии и вены.
– На спине кровотечение небольшое, – доложил Оскар, заканчивая обрабатывать раны. – Сильно кровоточила рана на плече.
Напоминание о ранах заставило болезненно сжаться сердце. Ведь пуля попала где-то в середину спины. Руки у него двигаются, а ноги? Он подогнул колени и пошевелил пальцами, слава богам, позвоночник цел. Робот нежно, как ласковая няня, принялся одевать человека, и тот поёжился от прикосновения к коже смёрзшегося от пропитавшей его крови комбинезона.
– Слушай, когда пуля пробила кислородный баллон, сработали клапаны, ты их поставил на место?
– У меня не было времени, – ответил Оскар.
– Вот поэтому я и задыхался. Ты сможешь поставить их как нужно? Или давай снимем скафандр, и я сам всё сделаю.
– Устройство скафандра, все мероприятия по спасению человеческой жизни заложены в моей памяти. Повернись ко мне спиной, – в бесстрастном голосе робота Коростылёву почудилось раздражение.
Их семейную сцену бесцеремонно прервали. Снизу, мимо ниши. Вдоль лестницы пролетел веер пуль. Привычным уже движением, Коростылёв выхватил бластер и утихомирил преследователей, заодно обрушив на их головы лестницу. Он пошарил по скафандру, у него должен остаться ещё бластер, кроме этого. Первый он бросил, израсходовав заряд на бесчисленные перегородки, второй выронил, когда его ранили. Должен оставаться ещё один. Он спросил о нём у робота.
– Твой бластер у меня, ты его держал в руке, когда упал, и у меня не было времени крепить его на твоём скафандре.
– Ясно. Проверь радиомаяк. Бластер пусть будет у тебя.
Робот ощупал металлическую коробку и доложил:
– Попаданий нет. Снять и проверить работу?
– Не надо. Не будем терять времени, двигаемся дальше, только проверь, что там внизу.
– Движения не наблюдается, – ответил через минуту робот и, подхватив Коростылёва, взгромоздился на лестницу.
Дальнейший подъём прошёл без приключений. Инопланетянам, возможно, хватало проблем и без них, и они оставили беглецов в покое, возможно, просто некому было преследовать, а возможно они поджидали их на выходе. Такое вполне могло быть. Коростылёвым овладело полнейшее равнодушие. Где они находятся? Все уровни, наверное, остались внизу, но, сколько от первого до поверхности? Он попытался вспомнить это, но понял, что не в состоянии не о чём думать и ничего решать. Жизнь неумолимо покидала его тело, организм, даже подстегнутый стимуляторами не мог справиться с потерей крови. Ему казалось, что он парит в воздухе и подымается вверх, как воздушный шар. В висках стучало, во рту было сухо и хотелось пить. Он склонил голову и захватил губами из карманчика жаждоутоляющую капсулу. Немного полегчало.
Ноги перестали цепляться за стену, Коростылёв сосредоточился. Робот шёл вперёд. Теперь они двигались по слабо наклонному, почти горизонтальному тоннелю. Какая-то мысль приходила ему в голову, когда они обнаружили потайной ход. О чём он тогда подумал? Скорее вспомнить, это очень важно. Мысли путались и воспоминание убегало. Он приказал роботу остановиться и положить его на пол. Полежав несколько минут, Коростылёв встал, привалился к стене здоровым плечом. Он подумал тогда, что если ход потайной, снаружи нет охраны, иначе он перестанет быть потайным. Здесь что-то не так.
– Что впереди? – спросил он.
– Через двадцать метров перемычка из броневой стали.
– Напряги все свои чувства и прощупай что впереди, каждый сантиметр, только с места не сходи. Ты говорил, что шкаф пустой, а тот был чем-то наполнен.
– Пластмассу, дерево я не могу обнаруживать прослушиванием. Вместо них пустота. Почему мне нельзя двигаться? Я пройду вперед, и всё проверю руками.
– Стой на месте, балбес! Твои создатели не знали, что ты попадёшь к инопланетянам и не всё заложили в твою башку. Стой на месте и делай, что тебе говорят.
Коростылёв разозлился. Такого несговорчивого робота он ещё не встречал.
– Я не балбес, я робот, – и снова в голосе Оскара ему почудились человеческие чувства. На этот раз это было чувство обиды.
Ноги дрожали, и он сел, по-прежнему наваливаясь на стену плечом. Десять минут прошли в молчании.
– В полу и стенах имеются пустоты со слабыми признаками металла, по облику похоже на антенны, рядом с дверью, возле дешифратора вмонтирован электромагнитный излучатель.
– Теперь понял, балда, если какие-то умельцы, вроде нас, взломают дверь, излучатель пошлёт на антенны сигнал, и они приведут в действие взрывные устройства. В твои мозги что-нибудь заложено насчёт минных ловушек?
– Нет. Такого в моей памяти нет, – виновато ответил робот.
– У них тут в моде автоответчики, мины могут сработать и от того, что на них, наоборот, не поступит никакого сигнала, тогда в них должен быть какой-нибудь фотоэлемент. Чёрт-те что! Проверь, все ли пустоты с антеннами и пройдись ещё раз по потолку.
– Потолок цельный, без пустот, а в полу есть пустоты без антенн.
Пока робот во второй раз обследовал тоннель, Коростылёв обшарил карманы скафандра и достал присоски. Как всё-таки он их не выбросил, предчувствие, что ли.
– Режь дверь бластером в верхней части, пойдём по потолку. Я не умею обезвреживать мины, а плясать между ними у меня охоты нет. Чёрт его знает от чего они сработают, будем надеяться, что не от фотоэлементов.
– Если резать отсюда, уйдёт много энергии, – предупредил робот.
– Ты мне надоел со своими препирательствами, делай, что тебе велено, – ворчливо ответил Коростылёв и в изнеможении прикрыл веки. Отдохнув десять минут, он открыл глаза и стал смотреть, как ярко-красный луч вонзается в сталь, и вниз текут капли расплавленного металла. Чувствовал он себя сейчас вполне сносно. Только опять мучила жажда и, словно не было спины. “На самом деле мне, наверное, очень плохо, – нехотя думал он. – Мне нужен врач. Это только благодаря концентратору я ещё держусь”.
– Что-то ты долго возишься, – окликнул он робота.
– Металл толстый, – объяснил тот и через несколько минут объявил: – В бластере заряд кончился.
– Возьми мой. Много ещё?
– Нижняя сторона.
“Однако, там, внизу, я огонька не жалел”.
– Я закончил, а кусок не вываливается, – сказал Оскар.
– Брось в него камень, он, наверное, прилип.
Вырезанный кусок вывалился наружу и в тоннель проник сумеречный свет. Коростылёв забрал у робота бластер и оплавил рассеянным лучом потолок. Он пристегнулся в двух местах к роботу спасательным поясом, и Оскар прилепился к потолку, вытянув ноги параллельно поверхности. Самым сложным, оказалось, протиснуться в дверь. Пол за нею пятнали многочисленные пустоты. “Поэтому и не было погони. Мы должны были найти себе могилу в тоннеле. Обидно, если сейчас нас расстреляют из автоматов”. Не доходя нескольких метров до выхода, Оскар спрыгнул на грунт и Коростылёв, отцепившись от него, неловко свалился на бок. Встать он уже не смог, и робот бережно усадил человека к стене и ушёл на разведку. Оскара долго не было и Коростылёв, кое-как преодолев последние шаги, выбрался наружу. Потайной ход выходил на поверхность в подножии небольшой возвышенности. Вокруг громоздились обломки упавших метеоритов. Пространство заливал неяркий, призрачный свет. Коростылёв поднял голову. Над ним сияла освещённая солнцем Планета.
– Путь свободен. База в полутора километрах от нас, – доложил появившийся откуда-то сзади робот. – В двухстах метрах секретный наблюдательный пункт. Можно обойти.
– Давай вперёд, подальше от этого гадючника, пока нас не застукали.
Где, пригибаясь, где ползком они двинулись прочь. Коростылёв во всём полагался на робота. Он даже не приметил пост. Ползти он не мог, и Оскар тащил его волоком. Он только поворачивал в сторону голову и смотрел, как шлем раздвигает слой пыли, один раз оглянулся и посмотрел на стоящие, на взлётном поле ракетопланы, больше он базы не видел. Они ушли от неё ещё километра на два и робот встал.
– Мы в безопасности. Здесь нас не увидят. Ты можешь подняться.
Коростылёв подтянул под себя колени, оттолкнулся правой рукой от грунта и, скособочусь, качаясь на дрожащих ногах, выпрямился и огляделся. Они находились в небольшой впадине. Над головой всё так же безучастно сияла Планета. Он покачался несколько минут и, присмотрев камень, сел рядом с ним. Стоять он не мог, сидеть тоже было трудно. Он откинулся назад, уперев в камень баллон и регенератор кислорода. Сердце громыхало, мозг плавился и в голове стоял торжественный звон. Губы раздвинулись в улыбке.
– Оскар, слушай команду. Я скоро совсем отключусь. Ты возьмёшь меня и понесёшь. Иди как можно дальше, километров сто. Скутеры не ищи. Я не смогу управлять, а двоих он не выдержит. У тебя хватит энергии?
– Достаточно.
– Тогда лучше пройди ещё дальше. Только иди быстро, насколько сможешь. Но будь внимателен. Они могут появиться, откуда угодно. Найдёшь безопасное место, горы или большую глубокую впадину, останавливайся и включай радиомаяк. Включай с промежутками. За нами прилетит корабль, когда он появится, радиомаяк держи включённым постоянно. И запомни, Оскар, если инопланетяне найдут нас раньше людей, землян, ты должен убить меня. Понял, Оскар, ты наставишь мне на голову бластер и надавишь на спуск. Ты сможешь отличить инопланетян от людей?
– Отличить смогу, а убить нет.
– Послушай, Оскарчик, я не должен попасть в руки инопланетян. Если они захватят меня, мне будет очень плохо, хуже смерти. Поэтому ты должен убить меня. Я приказываю убить не кого-то, а себя.
Робот безмолвно склонился над ним, протянув руки, но он остановил его.
– Погоди минутку, я ещё полежу так.
Николе не испытанное им блаженство переполняло душу и тело, лицо отмякло от счастливой улыбки, глаза были широко открыты, но видели не сияющую над ним Планету, а совсем другую картину.
…Свет ласкового земного солнца из высокой бездонной голубизны падал на раскидистые цветущие яблони, дробясь в цветах и нежной листве на золотые нити. Внизу, под деревьями, на мягкой зелёной траве стояла, запутавшаяся в солнечных лучах Клэр и, смеясь, тянула вверх раскрытые ладони. На них, тихо кружась, опускались бело-розовые лепестки…