Александр Коломийцев
Яблони в цвету. Книга 1. Братья по разуму
2
Фуше уже не первый говорил Командиру об его исключительном положении в этом поиске. Разговоры на подобные темы Командиру не нравились. От них попахивало душком элитарности, а всякие поползновения выделять высших, были ему противны. Профессию руководителя он считал такой же, как профессия инженера, пилота или садовода. Если человек, становясь руководителем других людей, рассчитывал на какое-то особое к себе отношение, такого человека от руководства нужно держать подальше.
Когда до отлёта оставалась неделя, вся экспедиция получила трёхдневный отпуск на отдых и встречу с родными перед уходом в поиск. К венерианцам родные прилетели на Луну, а тем, у кого родственники жили на Земле, выделили специальный планетолёт. Жаклин встречала мужа в космопорту с букетом белых роз.
– Я подумала, ты про них забудешь!
Командир зажмурился и сжал ладонями щёки, показывая своё раскаяние. Жаклин утопила лицо в цветах и весело рассмеялась. Она схватила его за руку, потащила за собой на транспортную дорожку, уносящую пассажиров в другой конец космопорта, где находились линии земного сообщения.
– Скорей, скорей. Через полчаса катер на Ленинград. Я зарезервировала для нас два места.
Он тоже засмеялся от избытка нахлынувшей радости и как мальчишка бежал рядом, сжимая её ладонь в своей. Всю дорогу они смеялись, заговаривали, тут же обрывали разговор и перескакивали на другое. Кто-то думал про прежнее, невпопад отвечал и обоих тут же разбирал смех. Дома их ждали целые сутки любви. Связно вспомнить эти сутки он потом так и не мог. Горели свечи, они пили шампанское, его любимый «Командор», Жаклин кружилась под музыку в чём-то развевающемся, каждый раз меняя наряды. Потом Жаклин заполнила собой весь мир и, кроме неё, ничего не существовало. В другом воспоминании она сидела у него на коленях, они пили вино из одного бокала, и целовались так, что у него одеревенел язык, и снова во всём мире осталась только она.
Утром их разбудила хозяйка, позвавшая своего хозяина к экрану связи. Чертыхаясь, он завернулся в халат и вышел в гостиную. На экране вежливо улыбался помощник Президента. Президент приглашал их сегодня с Жаклин на ужин.
– Патриарх понимает, как нехорошо надоедать в эти дни, но очень просил вас обоих быть сегодня у него. В вашем аэропорту будет ждать правительственный катер, он же доставит вас домой, как только вы захотите вернуться. – Командир мрачно смотрел на вылощенного джентльмена, аккуратно причёсанного и облачённого в строгий костюм. Как не уважал он Президента, ему до смерти не хотелось куда-то лететь из дома. Пока он соображал, чтобы такое похитрее ответить и отказаться, помощник сбросил с себя официальную вежливость и по-свойски сказал: – Слушай, Джон, уважь старика. Ну что тебе стоит? Потерпишь три часа, ну не три, пускай четыре. Договорились?
– Ладно, буду, – проворчал Командир. – Много народу соберётся?
– Да человек пятнадцать. Ты же знаешь Патриарха, он без этого не может.
– Только договариваемся сразу, я никаких речей произносить не буду, ни официальных, ни неофициальных.
– Договорились. Значит до вечера. – Экран погас, и Командир отправился в ванную.
После бурной ночи он долго плескался, приходя в себя, а когда, освежив лицо маской, убрал показавшуюся растительность и вышел из ванной, его ждал высокий запотевший бокал с газированным лимонным тоником и дымящаяся чашка кофе. От тоника покалывало в горле, и рассеивался туман, наполнявший голову. Жаклин, приготовив напитки – кофе, сваренный хозяйкой, Командиру не нравился, тоже принимала ванну. Ванная у неё была своя, вся пропитанная приторными ароматами Индии и Командир туда не заходил. Орест, через полчаса шумно ввалившийся в гостиную, застал отца в одиночестве, блаженствующего с чашкой кофе в «уголке».
– Марина через час будет, – сообщил он, перемещаясь по комнате. – Только что связывался с ней.
С приходом сына большая гостиная, в которой свободно могло разместиться человек двадцать, показалась Командиру несколько тесноватой.
– А что же вы вчера в космопорт не прилетели? – спросил он у сына, принимавшего у хозяйки чашу с прохладительным.
– Мы с Мариной решили, что вам с Жаклин захочется пообщаться наедине, – простодушно ответил сын. Недавно он перенял у сестры дурацкую привычку называть отца и мать по имени.
– Ишь, какие вы у нас тактичные, – проворчал Командир, скрывая невольное смущение.
Потом они полдня просидели вчетвером за столом, слушая бесконечные рассказы Ореста, и просматривая забавные цветные видеозаписи, сделанные на натуре.
Жаклин, уже одетая в длинное тёмно-вишнёвое платье, упала в кресло, уронив руки на колени. Командир, в ожидании толкавшийся с ребячившимися детьми у дверей, удивлённо посмотрел на жену.
– Джо-он! – она умоляюще подняла на него глаза, – лети один. Там все будут говорить о твоём отлёте, я просто не вынесу, уж какая тут радость.
– Он подошёл к ней и погладил по волосам.
– Ладно. Я долго там не пробуду. Не скучайте без меня.
Дети провожали отца до стоянки авиалеток, они словно и не обращали на него внимания, дурачась и спихивая друг дружку на движущуюся ленту. В аэропорту он подошёл к стойке справок и назвал в переговорник своё имя. Откуда-то появилась улыбающаяся девушка в голубой униформе, ловко сидящей на её стильной фигуре, и повела важного пассажира за собой. Командир, поневоле засмотревшись на свою провожатую, подумал, что такую походку так просто не выработаешь, для этого требуются усиленные тренировки.
Человек, пригласивший Командира на ужин, пребывал в должности Президента Земной Федерации уже почти двадцать лет. Собственно говоря, надобности в президенте и его штате, когда любое решение, безразлично, касалось ли оно судеб всего Человечества или небольшого поселения, прежде чем быть принятым к исполнению, в десятках вариантов прогонялось через миллионы перемигивающихся между собой кристаллов, такой надобности не существовало. Но кроме практических надобностей на свете существовали традиции, с которыми люди не хотели расставаться. Вот уже не одну сотню лет Президенты исполняли роль третейских судей, когда требовалась не бездушная, хотя и верная компьютерная проработка, а человеческое участие, способное принять во внимание не только голый практицизм, но и эмоции, и чувства. Или же, как в случае с «Громовержцем» появлялась необходимость с ходу запустить государственную машину на решение возникшей проблемы. Нынешнего Президента всё Земное сообщество величало Патриархом и, презрев принятые столетия назад законы, дружно переизбирало на новый срок. Патриарх не так давно перевалил столетний рубеж. Это была ещё далеко не дряхлая старость, но многие в этом возрасте уходили на покой, не встречая осуждения окружающих, Патриарху же покой пока только снился.
В президентских апартаментах Командира встретил утренний экранный визитёр, одетый в синий костюм с золотым значком государственного служащего на лацкане. Приветствуя новоприбывшего крепким рукопожатием, он назвался Полом, и спросил:
– Ты один? А где же супруга?
– Да, видишь ли, нервы разыгрались. Проводы и всякое такое прочее.
Пол на минуту нахмурился, но черты лица его тут же разгладились, и он похлопал Командира по плечу.
– Ладно, будем снисходительны к женщинам. – Он подхватил Командира под руку и повёл к Патриарху.
Общество собралось самое разнообразное. Столетний Президент испытывал неуёмную жажду общения, и на его знаменитых ужинах можно было встретить кого угодно. Из родных, кроме жены, присутствовал только сорокалетний внук со своей новой подругой. Насколько Командир был в курсе, Грэг, так звали внука, снискал себе славу в двух ипостасях. Во-первых, как нейрохирург на одной из Новых планет, об этой его деятельности рассказывали чудеса. Но не меньшую, чем на профессиональном поприще, выдающийся хирург стяжал известность прямо-таки вселенскими любовными приключениями. Командир встречал президентского внука впервые и бросил пару мимолётных взглядов. Ничего примечательного он не увидел. Гладковыбритое, в меру интеллектуальное и волевое лицо, под костюмом скрывалось достаточно тренированное тело, это угадывалось сразу. Ничего броского, экстравагантного не было и в помине. Сейчас, стоя в оконном фонаре со своей подругой, он составлял компанию приятелю-первопроходцу, напропалую флиртующему со смуглокожей землянкой, судя по доносившимся репликам, артисткой видео.
У бара с напитками расположилась группка из трёх мужчин и двух женщин. Одна дама была одета в струящееся до самого пола вечернее платье, вторая, наоборот, радовала глаз бронзовым загаром хорошо сложенного тела. Одинаковыми у обеих дам были украшения из незнакомых, самопроизвольно светящихся тёплыми вишнёвыми лучами, камней. Беседа шла о поэзии. По непроизвольным движениям и женщин, и мужчин, в них можно было признать звездолётчиков, недавно вернувшихся из полёта. Гражданская одежда стесняла их. После дороги Командир хотел выпить чего-нибудь лёгкого. Один из мужчин узнал его, и по шевелению губ Командир прочитал своё имя. Ему расхотелось идти к бару, и в это время кто-то легонько взял его за локоть. Командир повернулся, перед ним стояла Джулия, жена Патриарха.
– Прости, ты ведь Джон Иванов? Меня не было, когда Пол водил тебя здороваться к Леону.
На минуту Командир смешался, но тут же вспомнил, что так зовут Президента.
– Как ваше здоровье, Джулия? – вежливо спросил он.
– Прекрасно, прекрасно, – отмахнулась та. – Мне Пол говорил, ты без Жаклин? Мне очень хотелось с ней познакомиться. Бедные женщины, лавровыми венками я бы украшала не ваши бедовые головы, а их. Я ей даже приготовила подарок. Пойдём покажу, – она повела гостя в свою комнату. В комнате свет не горел, но она была наполнена мягким неярким разноцветным сиянием и мелодичным звоном. – Правда чудно! – сказала Джулия и включила свет. Сияние и звон исчезли. Они исходили от разноцветных перламутровых веточек, похожих на отростки кораллов и установленных в причудливой формы вазочку из голубого хрусталя. – Грэг привёз, этот безобразник. Новую жену и букет таких цветочков. Говорит, они там у них на каких-то болотах растут. Врёт, наверное, как ты думаешь? Скорей всего искусственные.
Командир улыбнулся и развёл руками. Словоохотливая жена Патриарха ему определённо нравилась.
– Я велела хозяйке проследить, чтобы ты не уехал без них. Жаклин передавай привет и скажи, я очень хочу познакомиться с ней. Когда у неё улучшится настроение, пусть свяжется со мной, мы договоримся о встрече. Я тебя не заболтала? – Джулия подняла к нему круглое румяное лицо, на котором сияли лукавые глаза. – Сейчас мы пойдём в библиотеку, там Леон беседует с четой с Венеры, официальным данным он не верит, хочет сам всё знать про сады. А ты от него как-то сразу сбежал, и он велел привести тебя к нему до ужина. Я о чём говорила? – Джулия хлопнула себя в сердцах по лбу.
– О чете с Венеры, – подсказал Командир улыбаясь.
– Ах да! – Джулия заговорщически подмигнула. – Ты вот что, – она повернулась к нему и повертела пуговицу на костюме. – Они привезли с собой целую корзину фруктов, и всех угощают. Они так трогательно радуются, когда земляне ими восхищаются. Ты уж…
– Я понял, – он засмеялся и обнял Джулию за мягкие плечи. – Я обязательно буду ими восхищаться.
– Ты куда пропал? – накинулся на него Патриарх, едва он успел раскланяться с четой венерианских садоводов. – Я только хотел поздравить тебя со старшим сыном, очень энергичный молодой человек! Заявилась ко мне целая орава лохматых энтузиастов, когда это было? – повернулся он к жене. – В январе или феврале? А, не важно, ты пока вспомнишь, не дождёшься. Подавай им под зверинец целую планету. И не возразишь ничего, у них и планета намечена, и расчёты готовы, осталось дело за малым, чтобы кто-то упрямых дядечек в правительстве приструнил.
– Это был не старший, это – средний, – поправил Командир Патриарха.
– Совсем из памяти выскочило, старший у тебя по твоим стопам пошёл. Так вот, присмотрели планетку в системе Артемиды Охотницы, взамен номера назвали её Маленьким принцем. Я у них так и не спросил, почему маленький? В своей системе это средняя по величине планета, и не на много меньше нашей Земли. Что-то это значит, ты не подскажешь?
Командир развёл руками.
– К стыду своему, понятия не имею. Спрошу у жены, она разбирается в таких вещах.
– Знаешь, что меня больше всего в них порадовало? Все как один понимают, что никто из них не увидит плоды трудов своих. Плоды внуки собирать будут. А это что значит? Нас с тобой похвалить можно. – Взгляд Патриарха был серьёзен и не вязался с шутливым тоном.
– Я вас понял. Только меня за Ореста можно не хвалить, скорее уж жену, – в голосе Командира прозвучала горечь.
– Жену! Ну, жену-то ты воспитал! – заключил Патриарх, и все рассмеялись. – А теперь прошу к столу, – он поднял из кресла грузное тело, и увлёк всех за собой в столовую.
Место за столом Командиру досталось рядом со своими собратьями. На соседнем стуле сидела неприступная дама в великосветских доспехах. На минуту она отбросила весь свой великосветский лоск, сжала ему руку в запястье и горячо зашептала:
– Мы восхищены тобой, Командир, и всеми вами. Ни пуха вам!
Он повернул к ней голову, все пятеро смотрели на него, приподняв от стола сжатые в кулаки правые ладони.
– Спасибо вам, ребята, – расчувствованно пролепетал он.
На президентские посиделки приглашённые вольны были приходить, кому, в чём вздумается, общаться с кем захочется и вообще, вести себя сообразно своим вкусам и привычкам. Чопорность здесь не приветствовалась. Единственное неписаное правило заключалось в том, что застольная беседа велась на строгом английском. Как объяснял каждый раз Патриарх, за целый день от современной тарабарщины у него начинает болеть голова. Командир усмехнулся про себя. Про «тарабарщину» он слышал во второй раз. Первой про неё говорила Жаклин. В тот морозный вечер они пришли из Пушкинского театра с «Маленьких трагедий», сидели у жарко пылавшего камина и потягивали подогретое красное вино. Не отрывая взгляда от завораживавшего пламени, Жаклин задумчиво сказала:
– Всякий перевод Пушкина это тарабарщина. Ни один перевод не в состоянии передать прелесть пушкинской поэзии.
Он заговорил о французском, Жаклин перебила:
– Понимаешь, русский язык это особый язык. На других языках несколько событий, явлений вроде бы однородных передаются одним словом. В русском языке каждому событию и явлению соответствует особое слово, которое точно передаёт смысл.
Патриарх сидел во главе стола. Со своей седой гривой, белоснежной бородой веником, а главное хитроватым взглядом, он, ни дать, ни взять, выглядел стародавним отцом крестьянского семейства за ужином. Командир встречался с ним много раз и каждый раз поражался умению Патриарха общаться с совершенно незнакомыми до то той поры людьми. Иногда Патриарх придуривался и разыгрывал из себя простачка, но в его простоватость никто не верил, стоило хоть раз поймать на себе взгляд серых глаз. Президента интересовало не столько дело само по себе, сколько люди, выполнявшие его. Для дела существовали специалисты и компьютеры. Он вникал в маленькие и незначительные для посторонних, но важные и большие для людей заботы. Разговаривая с ним, Командир не мог понять, что больше действовало на собеседника – улыбка, взгляд, само выражение лица, а может от Патриарха исходили какие-то особые флюиды? Через несколько минут общения у человека исчезали чопорность и натянутость от присутствия такой важной персоны. Он верил, что перед ним не показная заинтересованность, а искреннее участие и проникался к Патриарху горячей симпатией и доверял секреты, которые за минуту до этого и не собирался никому раскрывать.
Опасения Командира подтвердились, он был гвоздём ужина. Тосты провозглашал Патриарх. За ним водилась маленькая слабость – поговорить за столом, и все снисходительно прощали её. Командир подозревал, что в бокал Патриарха налито всего лишь разбавленное сухое вино. Первый бокал подняли за успех экспедиции. Второй тост затянулся. Патриарх грузно поднялся и провозгласил:
– Этот бокал я предлагаю выпить за нашего дорого сэра. – Полузабытое слово «сэр» всплыло, когда Командир ещё не появился на свет. Им прозвали командиров космических кораблей, оно даже грозило перейти в официальное употребление, но прижилось только на Земле, среди звездолётчиков распространения не получило. Все поднесли бокалы ко рту, но Патриарх жестом показал, что ещё не закончил. – Дорогой и уважаемый Джон, ради всех богов, вернись живым и невредимым. – Седовласый оратор пожевал губами, двигая бородой. – Сегодня тебе присвоено звание Полномочного Посла Земной Федерации, со всеми вытекающими отсюда правами и обязанностями. Завтра Указ будет обнародован. – Все поставили бокалы и дружно зааплодировали. Командир даже смутился. Это звание давалось руководителям поисковых экспедиций на заре звездоплавания, но представлять Землю было некому, и оно постепенно забылось. – Я хочу сказать вот что. В экспедиции подобрались люди высокой квалификации, способные на многое. Мне одинаково дорога жизнь любого из них, так же как и твоя. Но, если случится беда, заменить тебя будет не кем, а от этого зависит успех экспедиции. Поэтому я прошу – не доказывай безрассудно свою храбрость, в ней никто не сомневается. Доверяй своим помощникам. И ещё. Открою маленький секрет – почему я рекомендовал назначить именно тебя командиром этой экспедиции. Думаю, ты не возгордишься от моих слов. В тебе счастливо сочетаются профессионализм звездолётчика, руководителя и человека знакомого с государственным управлением. Если твои предположения верны, и вы встретитесь с чужой цивилизацией, от самого первого контакта зависит очень многое. Цивилизация состоит не из одних правителей, президентов, генералов, или кто там у них власти. Цивилизация состоит из народов и важно, кем земляне предстанут перед ними. Кого они увидят в нас – безжалостных владык или добрых друзей. Земляне достаточно могущественны и сильны, чтобы самим справиться со своими задачами и постоять за себя, разум стремится к коллективизму, а не разобщённости. Поэтому мы надеемся на вас всех и желаем найти верное решение при Встрече. Желаем вам успеха, возвращайтесь живыми!
К Командиру тянулись руки с бокалами, он кивал направо и налево, досадуя на Президента за его речь.
Ночью он был нежен и ласков с Жаклин. Он не мог объяснить словами то огромное чувство, которое испытывал к жене после последней ссоры. Страсть к ней как к женщине растворялась в чём-то необъятном, от которого, когда оно накатывало на него, начинал дрожать подбородок, и влажнели глаза. Ему хотелось сказать нечто очень тёплое, трогательное и ласковое, но оно никак не оформлялось в чёткую мысль, он закрывал глаза и замирал от безбрежного счастья, которое давало ему это чувство.
Он сидел на постели, утопив ноги в тёплом, мягком меху какого-то зверя, чья шкура застилала пол спальни. Жаклин расчёсывала свои голубые волосы, улыбаясь, когда ловила его взгляд в зеркале.
– Это же так просто. Я давно знаю об этом, – она села ему на колени, положив голову на плечо. – Маленький принц дружил с Лисом. Ребята дружат со зверьми. Это иносказание.
– Я так и думал. Маленький принц и Лис, это откуда, из Пушкина?
– Нет, – Жаклин тихонько рассмеялась прямо в ухо. – Это Антуан де Сент-Экзюпери. В некотором смысле твой коллега. Он был военным лётчиком и писал очень поэтические выдумки и рассказы о своих товарищах.
– Очень оригинально. Убивать людей с самолёта, а на досуге сочинять поэтические сказки для них.
– О-о! Как же ты невежественен. Он сражался с нацистами во время Второй войны и погиб. Эх ты! – она дёрнула его за ухо.
– Сдаюсь, сдаюсь, сдаюсь! – он наклонил голову, поворачивая ею лицо Жаклин к себе, и слился с нею в поцелуе, чувствуя упругую полуокруглость льнущей к нему груди.
3
Фуше попался на удочку. Командир уже всё обдумал и всё решил. Но ему хотелось знать мнение ближайших соратников и получить товарищескую поддержку. Космос есть космос. Случалось корабли, которыми он командовал, терпели аварии, происходили неполадки с двигателями или системами жизнеобеспечения, исследовательские группы на изучаемых планетах попадали, казалось, в безвыходные положения. Успех ликвидации аварий или спасательных работ, зависел не только от умения и профессионализма, но в такой же степени от твёрдости и решительности. И он был и твёрдым, и решительным сам и вселял эти качества верящим в него подчинённым. Но в бой, на смерть он не посылал никогда. И поэтому душа Командира трепетала.
Слова Фуше заставили его призадуматься. Он рассчитывал оставить на звездолёте резервную группу и во главе её лететь на выручку в критической ситуации. Но рисковать секретами Земли он не имел права, ни при каких, обстоятельствах. В том, что инопланетяне не остановятся ни перед чем, чтобы выведать все тайны, окажись он в их руках, Командир не сомневался. Ему действительно нельзя покидать борт «Громовержца».
Проводив Леклерка, он вызвал по связи Битова. Через минуту на экране появился заспанный белокурый гигант, натягивающий на себя второпях одежду и оглядывающийся смущённо на Командира. Умаявшись от бессонной ночи и утренней возни с инопланетянами, доктор прилёг поспать после обеда. Будучи помешанным на благотворном влиянии на организм свежего воздуха, он спал обнажённым при температуре четырнадцать градусов и при этом его периодически обдувал холодный воздух.
– Что случилось, Командир? – хриплым со сна голосом спросил Битов.
– Спишь много. У тебя я скажу и забот нынче – есть да спать.
– Чур, на тебя, Командир, не накликай. – По тону собеседника он уже понял, что ничего срочного нет, и дальнейшее сокрытие своих телес от свежего воздуха производил в спокойном темпе. – Я так предполагаю, что скоро спать придётся мало, поэтому отсыпаюсь заранее.
– Я, Энтони, хотел выяснить у тебя насчёт Додсон. Намечается одно дело. Выбираю, кого посылать, тебя или её. Меня в основном интересует, как она, сможет самостоятельно совладать со всякой вашей хитроумной аппаратурой. Заживляющий пластырь и без неё наложат. Как Алла, справится?
Битов озадаченно поскрёб затылок.
– Я думаю опыта работы с аппаратурой у неё маловато. Сомневаюсь, что в острые моменты не растеряется. И вообще в таком деле нужны мужские руки.
– Ясно, – Командир сокрушённо покачал головой. – А чем же вы с ней в полёте занимались, позволь тебя спросить. У тебя основные труды, кроме отсыпания впрок, заключались в том, чтобы пичкать нас витаминами и свежим воздухом. У неё то же самое. Составлять программы на обеды много времени не требуется. Я считал, что ты свою помощницу всему поднатаскал. Ну, раз так, придётся ей лететь, а тебе оставаться на звездолёте, караулить свои хитроумные приборы, – и Командир, не скрывая сожаления, потянулся к кнопке отключения связи.
Битов недоумённо заморгал глазами и отчаянно зажестикулировал, призывая собеседника не отключаться.
– Постой, Командир, постой! Я думал, ты её на Планету отправить хочешь. Она знает, она всё умеет! – говорил он торопливо.
Вид у Битова был до того ошарашенный, что Командир поневоле рассмеялся.
– Ну, ещё один хитрец объявился.
– Серьёзно, Командир. Можем хоть сейчас экзамен устроить.
– Ладно, док, пошутили, и будет. Летишь, безусловно, ты. Это приказ. Чему не доучил, на твоей совести. Считай, что с этой минуты отсыпание впрок закончилось, когда будешь спать в следующий раз, даже не знаю. Сейчас вместе с Додсон проверьте медоборудование на всех трёх планетолётах и катерах. Что не достаёт, немедленно доукомплектуйте. Кстати, ты хотя бы просветил, что показали анализы? Судя по твоему спокойному общению с Морфеем, – Командир потёр кончик носа, и прищурил левый глаз, – смертельной опасности от общения с жителями чужой планеты нам не угрожает?
Битов подмигнул и с ехидцей проинформировал:
– Если бы она существовала, в моём отчёте о полёте обязательно фигурировал бы факт грубейшего нарушения командиром экспедиции инструкции о вступлении в контакт с жителями неизученной планеты. Но поскольку контакт был первым и единственным, я опущу это вопиющее игнорирование правил.
– Премного тебе благодарен, – насмешливо произнёс Командир. – Ты забыл о группе захвата и о том, что Стентон проводила предварительный анализ атмосферы, которой они дышат в блокпосту. Если бы она обнаружила что-то смертельное, об этом бы сообщалось в шифровке. – Командир с довольным видом дважды хлопнул в ладоши и, в свою очередь, подмигнул доктору. – Так что на твою телегу у меня готов ответ.
Битов дёрнул себя за бороду и покрутил головой.
– Ну, к тебе ни с какого боку не подкопаешься! Ладно. Микрожители Планеты похожи на микрожителей Земли, также как и макро. При том всеобъемлющем иммунитете, который нам привит, мы можем не беспокоиться за свою жизнь. Ну, а о том, что творится на Планете, расскажу, когда побываю на ней.
– Скажи, если придётся, мы, земляне, сможем вкушать пищу инопланетян?
Битов ухмыльнулся.
– Вообще-то, да. Эти диверсанты, Коростылёв с Остапчуком и прочие, задали нам с Аллой задачу. Это ж надо, пленных взяли, а чего они жрут, никто не знает. Хоть бы на поглядеть чего-нибудь захватили, – Битов захохотал и, утирая глаза, упал на кушетку. – Они у нас чуть поносом не изошли. Я тех двух утром покормил, они и так какие-то лиловые, а тут аж посинели бедные, и Хайнелайнен покоя не даёт, на свои пытки требует.
Командир хмыкнул.
– А сейчас как?
– Да сейчас-то более или менее. Приспосабливаемся, мы к ним, они к нам. Яаня покормили, вроде без последствий. Так что, Командир, составлять программы на обед не совсем просто. А что насчёт того сможем ли мы их пищу потреблять, раз они нашу могут, значит, и мы сможем. По составу крови, кислотности желудка…
– Стоп, стоп, стоп! – Командир протестующе поднял скрещённые в кистях руки. – Ты меня в эти дебри не заводи. Это со своей помощницей обсуди и не забудь в память ввести.
Битов утвердительно кивнул и продолжал прерванную речь.
– То, чем они питаются на спутнике и вообще в космосе, как я понял – какая-то химическая блевотина, к ней и привыкать не стоит. Я считаю так. Надо взять наш обычный космический рацион, а на месте понемногу, в небольших дозах привыкать к их пище. Предварительно, конечно, проводить полный анализ. Но результат, я думаю, будет положительный.
– Вот этим ты и займёшься на Планете помимо всего прочего, пока в твоих услугах надобности не возникнет. Между прочим, ты с бластером и парализатором умеешь обращаться?
– Даже та-ак? – Битов прищурясь посмотрел на Командира. – Ну-у, вообще-то, по программе подготовки к полёту и здесь, на тренировках…
– Ясно. Будет время, попроси ребят, чтобы показали куда нажимать. Ну, хорошо. Выполняй приказ.
– Да у меня всё готово. Ладно, проверю, – и Битов вразвалку направился к выходу.
После медицинского отсека Командир вызвал контактников. На экране появилось миловидное, с продолговатым разрезом глаз, личико Мадлен Караян.
– Как у вас дела, Мадлен?
– Нам нужны блоки для моделирования компьютера инопланетян.
– Можете занять свободные, но полная изоляция от нашей системы. Что ещё?
– Боюсь, что нам придётся монтировать их заново. Наши схемы на десяток порядков выше их схем, и те программы, которые мы разрабатываем на своих компьютерах, мы не сможем внедрить в чужую систему.
– А как ведёт себя Яань? Он готов помочь нам?
Мадлен поморщила носик.
– Вообще-то они оба готовы помогать, но я не пойму, им что-то надо. Что-то вроде гарантий.
– Где они сейчас?
– Отдыхают. Док велел. У них какой-то казус с питанием произошёл.
– Вот что, Мадлен, – Командир глянул девушке в глаза. – Ты летишь на Планету. Возражения есть?
– Какие могут быть возражения? – на лице программистки появилось удивление. – Конечно, полечу!
– Тогда вот что, в кают-компанию можешь не ходить, продолжайте работать с Керри, когда надо будет, тебя позовут. На Планете твоё личное задание – пробиться к компьютерам. Нам нужны их коды. А сейчас, пригласи, пожалуйста, Хайнелайнена.
На экране появилось недовольное лицо главного специалиста по контакту.
– Как дела с переводчиками, Питер?
– Матрицу заканчиваю, через полчаса начну переписывать.
– Вы летите, Питер, на Планету в составе группы Фуше. Ваша задача – сбор информации об их мире, всей какой только возможно. Вам будет помогать связист. Сейчас продолжайте работать над переводчиками, несколько штук возьмёте с собой и штук пять надо приготовить для группы Леклерка, если не успеете, поручите Джой Керри. Время отлёта вам сообщат. Всё.
Отключив связь, Командир достал из стола информкубик и вставил в приставку компьютера. Прослушав запись, несколько минут сидел, закрыв глаза и закинув руки за голову. Переключив управление на голосовые команды, продиктовал:
– Внести изменения. Группа Леклерка. Пилот Перикл Боянов – стереть. Записать – пилот Али Штокман, записать – физик Фрэнк Сысоев. Группа Фуше. Али Штокман стереть. Записать – пилот Дон Витте, связист Ив Мориссон, инженер Сергей Мартынов. Прочитать всё. – Прослушав исправленную запись, отдал последнюю команду: – Внести в память.
Закончив дела, Командир устало глянул на часы, до оглашения приказа оставалось пятнадцать минут. Он чувствовал, как тяжестью налилось всё тело, голова звенела от пустоты. С приказом людей может ознакомить и Фуше, обо всём уже десяток раз переговорили. Ему неплохо бы соснуть пару часиков до связи с северянами, потом спать не придётся, он это знал заранее. Дело было не в одной усталости. В душе Командира возникло чувство вины перед людьми, которые по его воле отправляются на дело со смертельным риском. Он, остающийся в безопасности, и решающий их судьбы, просто не в состоянии был сейчас смотреть им в глаза. Если бы он мог лететь вместе с ними!
Вызванный по корабельной связи заместитель, пришёл через десять минут и застал друга сидящим в кресле, тяжело навалившимся на стол.
– Что-то я умаялся, – произнёс Командир, поворачиваясь от стола. – Пожалуй, сосну до связи. Вот, огласи, – кивнул на кубик. – С Леклерком поработайте каждый со своей группой. Витте и Джагоеву корабль не покидать, если со звездолёта связь не поступит, запускать зонд. Да, собственно, мы обо всём и с тобой, и с Леклерком толковали. Распределите обязанности, с Битовым, Хайнелайненом и Караян я уже разговаривал. Перед отлётом уточним детали.
Фуше повертел в руке кубик, сунул в карман и вышел из каюты. Командир установил таймер на часах и лёг. Выработанная аутотренингом привычка позволяла расслабиться и засыпать по команде в любое время, спать определённый срок и просыпаться как по часам. Но сегодня это был не сон, а мука. Не прошло и пятнадцать минут, он уже проснулся от какого-то кошмара, гадая сон это или явь. Он долго лежал с закрытыми глазами, но сон не приходил.