Александр Коломийцев
Яблони в цвету. Книга 1. Братья по разуму
– Жарко вам тут пришлось, – проговорил Коротич, оглядываясь по сторонам. – Все целы?
Тишина оборвалась. Раздался вой, по всей территории взорвалось несколько ракет, две попали в галерею. Но вместо взрывов, места падений обозначились клубами белёсого тумана.
– Газы! – закричал Фуше. – Бегом в здание!
Туман на глазах расползался в стороны и, подымаясь вверх, растворялся в воздухе. До входа оставалось полсотни метров. Земляне бежали вначале по колено в колышущейся массе, потом по пояс и, когда достигли ступеней, газ доходил до груди.
– Закрывайте окна и двери, – распорядился Фуше. Инопланетяне, остававшиеся в здании, уже закупоривали его.
В суматохе не сразу заметили, что нет Коротича. Споткнувшись, он упал и, вдохнув газ, остался лежать где-то во дворе. Мартынов и Форд, не сговариваясь, сделали глубокий вдох и бросились за ним. Коротич лежал ничком у каменной глыбы. Его тело едва проглядывало в подымающейся пелене. Окунувшись в ядовитую муть, спасатели подхватили обмякшее, безжизненное тело под мышки и поволокли его, спотыкаясь и не разбирая дороги. На ступенях их встретили со шлемами на головах Фуше и Титов. Они на ходу перехватили Коротича у двигающихся из последних сил Мартынова и Форда, и ввалились в распахнувшиеся двери. Двери тут же захлопнули и Хайнелайнен надел шлем на Коротича. Мартынов сел на пол и, привалившись к стене, нахлобучил шлем и, наконец, вздохнул. Перед глазами уже плыла серая пелена, и взрывались огненные шары. На Форда шлем надел Фуше с Титовым и помогли ему сесть рядом с Мартыновым. В поисках Битова Фуше спустился в тоннель. Перед задраенной дверью он столкнулся с обоими агентами, несущих наверх на носилках раненного солдата. Фуше пропустил санитаров и вошёл в импровизированный госпиталь. Тоннель заполняли раненые, но ни Битова, ни Мадлен здесь не было. Дверь открылась, и в неё быстро проскользнул Уяуль с охапкой противогазов. Фуше пристроил ему к горлу датчики.
– Он на втором этаже, – объяснил Уяуль, – делает операцию вашему раненному товарищу. Троим солдатам тоже нужна срочная помощь. Они погибнут, если не извлечь осколки. Наш врач не успевает.
Фуше вихрем ворвался на второй этаж. Он поочерёдно распахивал двери, одна оказалась запертой, и он нетерпеливо забарабанил в неё кулаками. Из комнаты раздался яростный рёв Битова:
– Какого дьявола?
– Док, беда. Они применили газы. Мы понемногу хватанули, а Коротич надышался основательно. Газ подымается, скоро будет и здесь.
Битов опять выругался.
– Откуда Коротич взялся? Тащите его сюда и давайте три шлема. Все кто надышался, пусть будут рядом.
Битов без привычных аппаратов вначале чувствовал себя неуверенно. К тому же он опасался – в достаточной ли степени обеспечил стерильность помещения. Но всегдашнее спокойствие и невозмутимость взяли своё, и операцию он провёл без суеты. Когда выполнили все указания, ему дали знать, и он выскочил из двери с шприцампулами в руках и медицинским прибором на шее. Ампулы он сунул в руки пострадавшим и велел колоть куда-нибудь, а сам с прибором склонился над Коротичем, проверяя работу сердца и дыхание. Сделав уколы, он оторвался от подрагивающих стрелок и, подняв голову, спросил:
– Пробу взяли? Пробу газа?
– Тьфу! – Фуше хлопнул себя с досады по лбу. – Мориссон, быстро!
Нэд стремглав бросился по коридору к лестнице, но на полдороге остановился.
– А во что набирать?
– В кар-рманы! – рявкнул Фуше.
Мориссон оглядывался по сторонам в поисках какой-либо посудины, но коридор блистал чистотой, и ничего подходящего на глаза не попадалось.
– Ох, уж эти мне химики-исследователи, – проворчал Битов. – Мадлен! – крикнул он через дверь. – Что там у тебя?
– Кончаю заклеивать и всё.
– Подай этим обормотам какой-нибудь шприц или в экспресс-лаборатории есть пробоотборник, а вообще тащи её всю сюда. Фёдор, – велел он Форду, – проведи анализы, как будут готовы результаты, позовёшь меня. У меня вон уже очередь, – кивнул он на выстроившиеся в коридоре носилки. – А ты чего скособочился? – спросил нетерпеливо у прислонившегося к стене Титова.
– Утром подранили, рану обработали, пластырь наложили, пока катер привёл, чего-то разболелось.
– Пока терпимо? Вот проглоти одну, – Битов протянул жёлтую коробочку. – Посмотрю после этих. Здесь жди, не уходи никуда.
– Энтони, а что с Богдановым? Как операция? – спросил Фуше, дождавшись, когда док закончит.
– Да ничего хорошего. Порван кишечник. Подлатал пока. Вернёмся на звездолёт, надо будет вживлять ткани. Ну, посмотрим, как дело пойдёт.
– А если, – Фуше хотел что-то сказать, но Битов оборвал его.
– Я сам знаю, что лучше и делаю то, что считаю нужным. С Коротичем вроде всё нормально. Похоже на сон, не совсем обычный, но сон. Эй, земляне, кто что чувствует?
– Как будто вялость какая-то или в сон клонит. Что-то такое, – отозвался Мартынов.
– С ними надолго? – кивнул Фуше на раненых. – Как только получим известие о вертолёте, надо будет уходить.
– Я обещал, – ответил Битов односложно.
– Я сделаю облёт виллы на катере, – предложил Мартынов. – Пока катер будет в воздухе, они не сунутся.
– Если не забросают нас ракетами, – возразил Фуше.
Битов заглянул в комнату. Мадлен натягивала на безвольное тело Богданова комбинезон. Он зашёл и вынес его в коридор.
– Оденьте, только аккуратно, – подхватив инопланетянина, Битов скрылся.
– Надо снять малютку с катера, – говорил Мартынов Фуше. – Пусть со мной летит Мориссон, и следит за обстановкой. Мы будем патрулировать, а когда вы закончите, дадите знать.
– Договорились, – ответил Фуше. – Нужно позвать кого-то в помощь, нам самим не справиться.
Они нашли Уяуля, и тот отдал в их распоряжение агентов и двух солдат. Во дворе, пользуясь затишьем, на грузовик и джип грузили раненых. Возле катера из подручных материалов сложили постамент и, поставив на него малютку, скатили вниз.
– Имейте в виду, – напутствовал Фуше Мориссона, – от Яньи должна придти помощь, смотри не разгроми её. Сейчас в воздух подымется наш катер, под его прикрытием вы сможете отправить раненых, – говорил он подошедшему Уяолю.
Из операционной вынесли прооперированного инопланетянина и вносили второго. Битов изучал результаты анализов. Потерев задумчиво указательным пальцем переносицу, он объявил:
– В общем, это довольно безобидный газ. Угнетает психику, вызывает сон. Смертельного в нём ничего нет. Человек заснёт, проспится и…
– Проснётся в кандалах, прикованным к какой-нибудь стеночке, – закончил за него Титов.
– Я очень рад, что угнетение психики не подействовало на твоё чувство юмора, – насмешливо сделал в его сторону лёгкий поклон док. – Ладно, я пошёл.
Катер набрал высоту и Мориссон показал Мартынову на три больших вертолёта летевших в сторону виллы.
– Сбивать не будем, – сказал Мартынов и направил катер навстречу. Вертолёты, ломая строй, развернулись и улетели.
Фуше позвал Титова к малютке.
– Идём, пока до тебя очередь не дошла. Покажешь, что вы там наконструировали.
Ветер понемногу разогнал газ, Форд произвёл анализ, доложил об этом Фуше. Все сняли шлемы, но держали их при себе, пристегнув к поясу. Солнце садилось, и на землю от здания легла длинная тень. Фуше позвал агентов, Форда с Титовым и Хайнелайнена, и взялся за разработку плана освобождения экипажа «Дерзкого». Электростанция была разбита, и в наступающих сумерках пользовались фонарями. В комнату ворвался разгневанный Битов и увёл Титова.
– Ну-у, лекари-самоучки! – ругался он через несколько минут. – У тебя рёбра разошлись. На заживляющий надо было сверху иммобилизующий пластырь наложить. Где были ваши уши, когда я вас учил?
В комнату к Фуше вбежал радостный Уяуль в сопровождении довольно высокого инопланетянина, затянутого в серого цвета комбинезон, с металлическим шлемом на голове.
– От генерала Яньи поступили известия. Ваши товарищи находятся на аэродроме, на который вы прилетели, оба живы и здоровы. Воздушно-десантный полк уже высадился в Горной обсерватории, правда, у них нет тяжёлого оружия. Но скоро туда прибудет дивизия Оеаля. Яньи известны происшедшие здесь события, но всё равно, для подстраховки, на аэродроме вас ждёт ракетоплан.
– Ну, а как ваши дела? – спросил землянин.
– Пока складываются неплохо. Около трети армии безоговорочно встала на нашу сторону. Некоторые части ещё не приняли окончательного решения. Военно-воздушные силы и противовоздушная оборона объявили о своём нейтралитете, их командующие заявили, что выступят, если против Срединного государства начнётся агрессия извне. В столице один из центров управления населением уничтожен, два находятся в руках наших людей, четыре пока у них. Яньи ведёт переговоры с оппозицией в других государствах материка. На сегодняшний день это неплохо.
Земляне разделили радость своих новых друзей, наперебой жали им руки и хлопали по плечам. Известие о том, что Гарсиа и Робинсон живы и ничего с ними не приключилось, даже подвигло на выражение эмоций чопорного Хайнелайнена. Незнакомый инопланетянин пошипел, но успокоенный Уяулем, дал потискать себя.
– Как вы добрались? – спросил его Фуше.
– Ему пришлось преодолевать кордоны правительственного спецназа, это и задержало в пути. А здесь их напугал ваш ракетоплан. Он дважды спикировал на броневик, им пришлось выйти и помахать руками, тогда он оставил их в покое.
– Надо дать знать нашему катеру. Нужно уходить. У вас много раненых осталось? – поинтересовался Фуше.
– За ранеными и остатками гарнизона сейчас придут грузовики. А вашему летательному аппарату мы просигналим разноцветными ракетами. Как вы намерены поступить?
– Большой катер заберёт наших людей с аэродрома, желательно отправить на нём Уяоля для организации посадки и на случай каких-либо недоразумений. Мы все летим на корабль, потом в Юолию, освобождать наших людей и возвращаемся на звездолёт. Все сведения необходимые для подавления Планетной Обороны мы передадим на звездолёт при первой же возможности. Земля не оставит вас. Мы ещё вернёмся.
Прибывший инопланетянин выпустил в ночное небо несколько красных и зелёных ракет. Катер пошёл на посадку. Все земляне ждали его на вертолётной площадке. Фуше поторапливал с погрузкой и, наученные горьким опытом, велел всем надеть шлемы. Мартынову и Мориссону даже не позволили выйти из катера. Едва двигатели перестали работать, им в раскрытую дверь передали оборудование, Богданова и всё ещё не очнувшегося Коротича.
– Нэд, – напутствовал связиста Фуше, – как только с кораблём появится связь, сразу передавай сообщение. Между собой связь будем поддерживать постоянно. Сергей! – обратился он к Мартынову. – С вами полетит Уяоль, сядешь на аэродроме, заберёшь Виолу и Арта, мы полетим сразу к кораблю, в пути вы нас нагоните – у вас скорость выше. Ну, вперёд! – и он поднял сжатую в кулак руку. – Может, и вы с ними полетите до аэродрома? – спросил Уяуля.
– Нет, уважаемый землянин, я дождусь отправки раненных и уйду на броневике. Да вот и грузовики, – и инопланетянин указал на въезжавшие во двор через пролом в стене автомашины с торчащими из кузова стволами счетверённых пулемётных установок.
– Ну что ж, удачи вам! – Фуше распрощался с Уяулем крепким рукопожатием и, дойдя до малютки, из которой нетерпеливо выглядывал Форд, раскинул в стороны руки. Уяуль ответил тем же жестом.
2
Ни Коростылёв, ни Штокман, ни тем более Клэр, не подозревали, что их корабль садится рядом со звездолётом мертвецов. На «Дерзком» уже давно никого не было в живых – ни землян, ни инопланетян. Только компьютер и роботы несли бессменную вахту. Если бы Коростылёв послушался Штокмана и дождался связи, он бы обо всём узнал с «Громовержца». Командир, зная, что корабль Штокмана находится в безопасности, был занят переговорами с юолинцами и кораблём, отправившимся на Планету. Не дождавшись выхода Леклерка на связь, он запросил у главного компьютера «Дерзкого» последнюю запись из памяти, не без оснований полагая, что Леклерк при любых обстоятельствах, должен был сделать такую запись. И компьютер передал…
Наступивший день был насыщен событиями. Чёткая граница между днём и ночью для звездолётчиков, оставшихся на “Громовержце”, перестала существовать. Отдыхали по очереди по настоянию Аллы Додсон, после того как её требования облеклись в форму командирского приказа. Себе такого приказа Командир не отдавал. На связь вышел Леклерк и сообщил о захвате “Дерзкого”. Витте передал новость – их посещение Планеты не является тайной, и заставил Командира крепко призадуматься. Инопланетяне вступили в переговоры и усиленно предлагали посадить “Громовержец” на Большом спутнике, куда они доставят оставшихся в живых членов экипажа “Дерзкого”. Командир по-прежнему отвечал, что сможет принять корабль в космосе. Леклерк молчал, Штокман сообщил, что ждёт Коростылёва и Стентон. Командир назначил ему время связи и велел не обнаруживать себя.
«Дерзкий» пропал и на вызовы не откликался. Командир вызвал главный компьютер и запросил последнюю запись.
– Командир, мы гибнем, не могу понять. Первый Сысоев, потом Остапчук. Одного инопланетянина роботы захватили где-то внизу, спеленали. Второй зачем-то пробрался на палубу главной рубки, его тоже захватили. Сысоев парализовал. Пришёл в рубку, пожаловался на головную боль. С этого и началось. Он упал… Судороги… Роботы сделали анализ воздуха – в норме. Я не чувствую тела, страшно болит голова. Это длится уже больше десяти минут. Потом Остапчук… Тоже головная боль. Подошёл к нему. Страшно… Он ничего не понимал, раздирал голову ногтями. Послал робота к инопланетянам, они тоже гибнут. Феллини! Бедный Джоз… Со мной тоже всё. Стоп! Один робот уловил! Шлемы! Дал команду роботу… Коростылёв, Штокман… Высокочастотные микроволновые колебания… Мы сняли скафандры… Последний инопланетянин был зомби… Боль… одна боль… Ко-о-ома-а-андирр! О-о-о-у… – на этом запись оборвалась.
– Выродки, – прошептал Свенсон.
Командир встал с кресла и, мало соображая, что делает, молча кивнул ему. Услышанное не укладывалось в сознании. Леклерк мёртв! Ему ни разу не приходило в голову, что подобное может случиться с его заместителем. А с Остапчуком, Феллини, остальными?
Опять заговорили инопланетяне. Началось как обычно с предложения о посадке звездолёта, дальше шло новое. Вся группа Фуше у них в руках, корабль тоже. Дальше шёл ультиматум. Если Джон Иванов хочет увидеть их живыми, пусть сажает звездолёт.
– Ответь им, что если хоть один волосок упадёт с захваченных ими землян, я разнесу их паучье гнездо к чёртовой матери, – он постоял, стиснув зубы, размышляя о чём-то, и добавил хрипло: – Передай, пусть обратят внимание на горы, где находится корабль. Погоди, вначале запроси Витте.
Свенсон послал вызов на приземлившийся на Планете корабль и, повернувшись к Командиру, отрицательно покачал головой.
– Сплошные помехи, сигнал не проходит.
– Час от часу не легче. Передавай радиограмму инопланетянам и слушай Штокмана. – Он вышел из рубки связи и пошёл в главную рубку к Боянову. Усевшись в кресло первого пилота, отдал команду: – Перикл, приближаемся к Планете, в район, где находится наш корабль.
Включился переговорник и Свенсон доложил:
– Командир, Витте запустил зонд, у них всё в порядке, от Фуше известий не поступало, туда на катере уже вылетели Титов и Коротич.
…Гнев бога был ужасен. Содрогнулись небеса, гулом и стоном наполнились горы. Из ясной безоблачной дали, вылетела ярко-красная молния и ударила в сверкающую глетчерами и снегом вершину. Огромные глыбы скал и льда, тут же проливающиеся на землю дождём, фантасмагорическим фонтаном взлетели кверху. С горы потекли ручьи. С соседних вершин, вздымая тучи снежной пыли, низвергались лавины и застучали по ущельям камнепады…
Яань не обманул. О”Брайен со Свенсоном разговаривали с метеорологическими спутниками и станциями космического наблюдения, но этого было мало. В компьютерную систему сигнал не проходил. Земляне могли узнавать погоду на Планете, график движения космических кораблей и на этом их поиск в компьютерных мозгах инопланетян заканчивался, сигнал отлетал назад, как теннисный мячик. Из опасения быть обнаруженными и испортить компьютерные игры, Командир велел прекратить до времени общение с компьютерной системой.
С зонда запущенного Коростылёвым пришло сообщение, они подняли корабль и летят к «Дерзкому».
– Мальчишки, – ругнулся Командир. – Почему они сами на связь не вышли? – спросил он по переговорнику у Свенсона.
– Не наступило время связи, Коростылёв побоялся раскрыть свои планы из-за прослушивания.
– Выйти на связь побоялся, а запустить зонд – нет. Он не инопланетян побоялся, он побоялся, что прикажу возвращаться на звездолёт. Мальчишка! Свяжись с ним немедленно.
Свенсон отозвался через несколько минут, за ним подал встревоженный голос и Боянов, в недоумении отпрянув от пульта.
– Звездолёт в полосе помех, Командир, я не могу ни связываться, ни слушать.
– Командир, район корабля Витте не просматривается, – докладывал пилот.
Он проверил стартовую готовность автоматов и вернулся в рубку. То, что не доделают автоматы, завершит он сам со звездолёта. Общение с инопланетянами вступало в новую фазу. Звездолёт всё ещё был блокирован помехами.
– Нам надо удалиться от Планеты, я ничего не могу сделать, – доложил Свенсон. – Помехи слишком плотные.
Звездолёт развернулся и по кривой ушёл в сторону. Корабль Витте оставался без прикрытия, это больше всего беспокоило Командира. Несколько минут звездолёт летел в чистом пространстве и опять окунулся в поток помех. Этих минут Свенсону хватило для взятия пеленга, данные сразу же пошли на компьютер. Командир ввёл данные полёта, и на дисплее поплыли расчётные траектории. Он перешёл к боевому пульту и запустил две ракеты. Экраны очистились, и об этом сразу же сообщил Боянов.
– Разворачиваем звездолёт назад, – велел Командир, вскарабкиваясь в кресло.
– Витте по-прежнему в помехах, – доложил Свенсон. – Одной ракетой ты промахнулся. Может, лазером попробуем? Теперь это проще.
– Можно и лазером, – согласился Командир.
Когда корабль отозвался и Джагоев сообщил, что связи с Фуше по-прежнему нет, а с обсерватории передают, что с ними никаких происшествий не случилось, Командир велел Свенсону связаться с инопланетянами.
– Передай им, что если ещё раз так пошутят, мы начнём расстреливать подряд всё, что у них есть в космосе. – Через несколько минут спросил: – Они ответили?
– Да. По-прежнему требуют посадить звездолёт на Большом спутнике и утверждают, что группа Фуше у них в руках.
– Ну и чёрт с ними.
– Похоже, мы разговариваем с автоответчиком, – сострил связист.
Командира начали забавлять переговоры с инопланетянами, принявшими вид перманентного психологического маскарада. И он сам, и верховный правитель, или кто там стоит за переговорами, всё ближе подходили к последней черте, но ещё не решались переступить её, ибо на карту ставилось слишком многое.
Они молча сидели в рубке вдвоём с Бояновым, наблюдая за экранами. Витте они прикрыли, но что со Штокманом? Свенсон ещё больше напустил тумана.
– Штокман вышел на связь и тут же исчез, – сообщил он торопливо.
– Что значит исчез? Вызывай! Что он передал? – Командир почувствовал, что ситуация выходит у него из-под контроля и заговорил резко, с примесью недовольного раздражения.
– Да ничего не передал, – ответил Свенсон, – назвал позывные и тут же исчез. На мои вызовы не отвечает.
– Что же там произошло? Их сбили при посадке, или когда они уже сели? А может, инопланетяне экранируют корабль, и сигнал не проходит? – Командир сам отправился в рубку связи.
– Вызовем компьютер «Дерзкого», – сказал он связисту.
3
– Скафандры не снимаем, – говорил Коростылёв, открывая люк звездолёта, стоявшей внизу девушке. – Не нравится мне это непонятное молчание. – В шлюзе он приготовил парализатор и дождался Клэр.
Дверь отъехала, в открывшемся проёме показался знакомый по прошлым посещениям робот. Едва они вступили на палубу, раздался вой сирены и робот громко и внятно произнёс:
– Внимание! В звездолёте смерть! Скафандры не снимать! Опасно для жизни! Скафандры не снимать, иначе смерть!
Умирающий Леклерк, на последних секундах жизни заботился о товарищах.
Коростылёв поднял руку.
– Уймись. Сообщение принято. В чём опасность?
– Высокочастотные электромагнитные колебания, разрушающие мозг, – с готовностью ответил робот.
– Где они?
– Источников два. Один в главной рубке, второй у лифта на палубе главной рубки.
– Почему не отключили? – в сердцах воскликнул Коростылёв, словно перед ним был живой человек.
– Не было команды. В звездолёте все мертвы. Робот не имеет права…
– Ты слишком много болтаешь. Ещё опасность есть?
– Нет. Те, кто включил излучатели, тоже мертвы.
– Тогда вперёд в лифт. Сразу же выключи эти излучатели.
В главной рубке их ждала картина, от которой у Коростылёва задрожали руки, и пропал голос. На негнущихся ногах он подошёл к Остапчуку, лежавшему в разложенном кресле возле стены с боковым экраном. Неестественность позы сразу бросалась в глаза. Правая, почему-то залепленная пластырями рука, была под ним, голова запрокинута и вывернута лицом к Коростылёву. Левой рукой Остапчук вцепился в собственные волосы, словно хотел выдернуть их с корнем.
– Рэм, Рэ-эм! Рэ-э-эм! – звал почти беззвучно Коростылёв, с усилием отгибая руку мёртвого друга. Эта рука с клочьями волос между скрюченных пальцев будет сниться ему в кошмарах до конца дней. Застывшими, расширенными зрачками Остапчук смотрел куда-то за его спину. Коростылёв бережно взял голову друга в свои затянутые в перчатки скафандра руки. Он смотрел ему в лицо помутившимся взором, и в какой-то миг ему показалось, что веки Остапчука дрогнули.
– Клэр, – позвал он сдавленным голосом, оборачиваясь в глубину рубки, – надо принести из медотсека какой-нибудь прибор, ну ты знаешь, какой, нужно проверить, они может быть ещё живы.
Клэр, склонившись над телом откинувшегося в кресле Леклерка, подняла залитое слезами лицо. Голова Леклерка была до предела откинута назад, нижняя челюсть, словно под тяжестью бороды, отвисла, и она машинально пыталась поставить её на место.
– Они уже окостенели, Олег, родной мой! Мы пришли слишком поздно. Поздно, ты понимаешь?
– Ты права, – Коростылёв медленно поднялся с колен и ещё раз оглядел рубку, заваленную мертвецами, своими и чужими.
Клэр, протянув руки, бросилась к нему и, прижавшись к груди прозрачным шлемом, забилась в истерике. Коростылёв обнял жену и успокаивающе похлопал её по плечу. Мысль его уже освободилась от оцепенения.
– Робот Оскар! – позвал он робота встречавшего их при входе, излучатели выключены?
– Команда выполнена. Я доложил вовремя, ты не прореагировал.
– Ясно. Бери оба излучателя, спустись на инженерную палубу, заверни или упакуй в изоляционный материал, чтобы при случайном включении колебания экранировались. Команда ясна?
– Команда принята, – ответил Оскар и удалился.
– Робот Диомед, – имена роботов были написаны у них на груди, и Коростылёв обратился к первому попавшемуся. – Тела людей ещё есть на звездолёте?
– Двенадцать лежат на палубе, признаки жизни отсутствуют. Один в отсеке двигателей, то же самое.
– Что ж, всё сходится. Шестеро наших, пятеро с «Дерзкого» и пятнадцать инопланетян.
– Роботы, слушайте команду. Все тела сложить в отсек хранения биосферы. Диомед, принесёшь тело с отсека двигателей. Установишь температуру согласно регламента, и задраишь люк. Потом соберётесь в главной рубке. Робот Оскар пойдёт с нами. Команда ясна?
– Команда принята, – хором ответили роботы.
Он отстегнул бластеры у уносимых роботами Остапчука и Леклерка, сунув оружие в набедренные карманы. Подойдя к компьютеру, нажал на клавишу памяти. На табло запульсировала надпись: «Компьютер заблокирован. Введите пароль».
– Этого и следовало ожидать, – проговорил он и задумался. – Это зомби. Когда наши захватили звездолёт, кто-то из последних включил излучатели. Мы ничем не могли им помочь. Клэр, милая, нам пора уходить.
Он осторожно обнял девушку за плечи и заглянул в глаза. В это время звездолёт вздрогнул, пол скользнул из-под ног, и слегка накренившись, остался в таком положении.
– Быстрей, Клэр! – он схватил её за руку и повлёк к выходу.
В покачивающейся на ходу кабине он заглянул Клэр в лицо. Она стояла, закрыв глаза и прикусив нижнюю губу. Он положил ей руку на плечо и привлёк к себе. Спустившись вниз, по переговорному устройству вызвал Оскара.
– Ты ещё долго копаться будешь? – спросил сердито. – Нам угрожает опасность. Быстрей выполняй команду.
– Команду выполняю, излучатели доставляю по назначению, – раздался в наушниках невозмутимый голос Оскара. Через минуту он скатился по лестнице и протянул Коростылёву коричневую, весьма увесистую коробку с приклеенной для удобства ручкой. – Команда выполнена.
– Ты бы ещё бантик привязал, – проворчал Коростылёв. – Пойдёшь с нами. Неси излучатели и иди следом. Оберегай вот этого человека. – Коростылёв коснулся рукой Клэр.
Целились ли инопланетяне в вездеход и случайно попали в дюзы, или сделали это умышлено, но две дюзы из шести были подорваны. Теперь без ремонта звездолёт взлететь не мог. Взрывы были такой силы, что попади ракеты в вездеход, они бы раскололи его на части. Но досталось и вездеходу, по нему словно смерч прошёл. Осколки исковеркали антенну связи, одну из направляющих для запуска ракет, манипулятор свешивался через борт наподобие переломленного удилища, корпус малютки коробился зазубринами пробоин. Но не это было главное. В планетолёте, в котором оставался Штокман, на уровне рубки зияла брешь и чернота озарялась языками пламени. Коростылёв ужаснулся.
– Клэр, быстро в вездеход, гони его к кораблю. Оскар! За мной! – огромными скачками Коростылёв бросился к планетолёту, но, добежав до него, остановился.
Корпус возле люка и сама дверь были вмяты внутрь, как пластиковая упаковка из-под сока. Теперь дверь не открыть. Коростылёв беспомощно остановился. Вездеход поравнялся с ним, по его корпусу бегали огненные змейки. Присоски! В вездеходе должны остаться эти чёртовы присоски! Не дожидаясь, когда Клэр остановит машину, вспрыгнул на подножку к двери и ввалился внутрь. Не отвечая на её вопросы, вбежал в грузовой отсек. Четыре присоски лежали у стены. Он освободил карманы от прихваченных в звездолёте бластеров, и сунул в них овальные коробочки. Бросив на ходу вопросительно взиравшей на него Клэр, короткое: «Жди!», выскочил наружу. Вездеход уже подошёл к самому кораблю. Он надел две присоски на руки и с кабины допрыгнул почти до середины корпуса. Присоски пришлёпнулись к гладкой поверхности обшивки и он сразу же, подтягиваясь на руках, полез вверх. Добравшись до пробоины, обернулся и посмотрел вниз. Рядом с вездеходом оседала поднятая взрывом пыль. «Хоть бы она отстреливалась», – подумал он, но Клэр сидела в вездеходе, не предпринимая никаких мер для защиты.
– Клэр, дорогая моя, ты меня слышишь? – позвал он.
– Я слышу тебя, Олег, – раздалось в шлеме, и он облегчённо вздохнул.
– Ты видела, откуда стреляют? Выпусти туда пару ракет и не стой на месте, маневрируй. Когда стоишь, защита не работает. Двигайся!
– Хорошо, Олег, что у тебя?
– Сейчас попробую влезть. Клэр, дорогая моя, – говорил он, протискиваясь между зазубринами, – родная, если что, езжай на тот пост, на котором мы взяли пленных. Дверь откроешь бластером, только не снимай скафандр! Выйдешь на связь со звездолётом. Прихвати Оскара, он где-то рядом, он умный, он поможет. Ты всё сможешь сделать, только не теряйся. За тобой пришлют планетолёт. Маршрут в памяти компьютера. Тут всё горит. Вот гадство.
– Я не уеду, я буду ждать, возвращайся скорей, – едва не плача, но твёрдо ответила Клэр.
Коростылёв уже влез в пробоину, и внимание его переключилось на картину, представшую перед ним. В рубке гулял огонь и дым. Компьютер был разбит и корабль умер. Коростылёв одновременно включил акустику и прожектор. Водя вокруг себя лучом, звал Штокмана по радио и звуковому переговорнику. Шлем наполнился свистом, шипением, потрескиванием. Штокман не отзывался. Луч света выхватил страшные следы разгрома, происшедшего в рубке. На исковерканном пульте лежала рука Штокмана. Самого пилота он нигде не видел. Воздух вылетал через пробоину, и кислородная установка срабатывала автоматически. В планетолёт, очевидно, было ещё попадание. В корабельной шахте уже бушевало пламя и оттуда тянуло жаром, который чувствовался даже сквозь скафандр. Коростылёв шагнул к двери и увидел Штокмана. Его изуродованное тело, с раскроенной попалам головой, отшвырнуло к самому выходу. Корабль, как и его пилот, был мёртв, иначе Коростылёв разнёс космодром вдребезги.
Инопланетяне начали обстрел неожиданно, и Штокман не успел среагировать. Все военные силы на Большом спутнике подчинялись командующему Второй военной базой. По структуре управления, космические организации Юолии находились в ведении военного министерства и в первую очередь служили его нуждам. Командующий Второй базой практически являлся полновластным правителем маленькой планетки. На Большом спутнике базировалась мощная военно-космическая группировка и человек, которому она подчинялась, являлся весьма влиятельным лицом. Благодаря своему положению, подогреваемый всё возрастающими амбициями, он через силу подчинялся приказам военного командования, которые в его отношении отдавались с дипломатическими увёртками. Касательно пришельцев его политика укладывалась в одно слово – «Уничтожить!» Скрепя сердце командующий согласился с уговорами политиканов, гражданских и военных, которых презирал ещё больше, чем гражданских, не наносить сокрушительный удар по звездолёту пришельцев, когда те нагло выкрали трёх вахлаков из службы космического наблюдения. Сообщение о выходе из-под контроля плененного звездолёта, захвате того землянами, а также то, что оперативно-мобильный корабль находится на подвластной территории и до сих пор не обнаружен, привело командующего в неописуемую ярость. По его указанию, с ближней к космодрому Первой военной базы, туда подтянули две ракетные установки с приказом расстрелять землян при их появлении. Всё же офицеры ракетного дивизиона сообразили, что остроглазые пришельцы распознают назначение установок и примут соответствующие меры. Доставив на место, их замаскировали под космодромную технику. Именно благодаря задержке, вызванной приведением пусковых в боевую готовность, Коростылев и Стентон беспрепятственно проникли в звездолёт.
Штокман устанавливал связь со звездолётом, отвлёкся от обзорного экрана и не видел ни выхода установок на огневой рубеж, ни пуска ракет. Коростылёв ничего этого не знал, но по мощности взрывов понял, что сейчас имеет дело с более солидным противником, чем в первый раз. Надо было торопиться, пока не наступила очередь вездехода. Ракетные установки, очевидно, находились с другой стороны здания или звездолета, и пока он был прикрыт. Но каждую минуту они могли сменить позицию. Протискиваясь через пробоину, он не рассчитал и повис на левой руке, зацепившись рукавом за острую зазубрину. Коростылёв тут же пришлёпнулся правой, но руку уже пронзило болью, и через дыру в скафандре засвистел воздух. Почувствовав удушье, он захватил загубник и, напрягаясь всем телом, подтянулся на одной руке и освободил зацепившийся рукав. В скафандр проникал холод, левая рука немела. Подтянув колени к подбородку, встал на край пробоины и, скользя присоской по корпусу, выпрямился. Теперь присоска мешала ему и он, кое-как ворочая левой рукой, освободился от неё. Удерживаясь ногами и почти полностью онемевшей рукой, он достал аварийный пластырь и нашлёпнул на дырку. Он размышлял одно мгновение и, подогнув напружиненные ноги, прыгнул вниз. Оскар помог ему подняться и взобраться в вездеход.