Юрий Львович Гаврилов
Русские тексты
Федор Федорович Ушаков, адмирал
(1745–1817)
Ушаков – самый выдающийся флотоводец России и мира за всю историю.
Он родился далеко от моря, в Рыбинском уезде Ярославской губернии, в небогатой дворянской семье.
Рассказы старика-односельчанина, канонира флота Петра I, пробудили в душе мальчика желание ходить по морям.
В 1766 году Федор Ушаков окончил Морской кадетский корпус и начал службу на Балтийском море.
Русско-турецкая война 1768–1774 годов дала Ушакову первый боевой опыт и чин лейтенанта.
Его заметила императрица, он был назначен на должность командира императорской яхты, перед ним открывалась придворная карьера и возможность попасть «в случай» – в фавориты матушки Екатерины, но он добился перевода командиром линейного корабля и вернулся на Средиземное море, где Россия осуществляла политику «вооруженного нейтралитета».
В ходе русско-турецкой войны 1787–1791 годов Ушаков одержал ряд замечательных побед над флотом Блистательной порты (Османской империи, Турции) – Фидониси, Керченская морская баталия, сражение у мыса Тендра, причем, в каждой битве турки имели значительный перевес в кораблях и пушках.
Адмирал (1789) Ушаков создал новую маневренную тактику, которую впоследствии взяли на вооружение все сильнейшие флоты мира.
Именно Ушаков первым стал применять сближение с противником на короткую (картечную) дистанцию без перестроения боевого порядка (походно-боевой порядок), сосредоточение пушечного огня на флагманском корабле противника, выделение оперативного резерва.
Новаторство Ушакова замалчивалось и замалчивается до сих пор западной историографией, и это естественно, так политика Вильяма Питта Младшего, возглавлявшего правительство Англии в 1783 году, была откровенно антирусской.
Звезда Ушакова в полную силу просияла во время Средиземноморского похода 1798–1800 годов в составе второй антифранцузской коалиции, когда (редкий случай) Россия и Турция выступали в качестве союзников.
Впервые в военно-морской истории корабли Ушакова штурмовали бастионы, и сильнейшая крепость Корфу выбросила перед ним белый флаг.
Ионические острова были объявлены Республикой архипелага и получили Конституцию, написанную адмиралом императора Павла I Федором Ушаковым!
Именно Ушаков создал образцы применения морской пехоты и высадки морских десантов, и никогда после подобные операции не были столь победоносны (знаменитый «Самый длинный день» – высадка десанта союзников 6 июня 1944 года в северной Франции проходила при беспрецедентном перевесе англо-американских военно-морских сил).
Неаполь, Рим и Мессина были спасены десантами Ушакова от озверевшего английского адмирала Нельсона, действовавшего по наущению своей любовницы, в прошлом – портовой шлюхи, садистки Эммы Гамильтон.
Поразительное великодушие и благородство Федора Ушакова по отношению к поверженному противнику приводило Нельсона в бешенство.
Александр I уволил Ушакова в отставку, Федор Федорович удалился в своё имение и остаток жизни провел так, что был канонизирован в лике святых праведных: святой праведный воин Федор почитается как покровитель российского военно-морского флота и стратегических военно-воздушных сил.
В составе Северного флота России – тяжелый атомный ракетный крейсер «Адмирал Ушаков».
В 1944 году были учреждены воинский орден и медаль Ушакова, которые сохранены в системе наград нынешней России.
Библиография:
Адмирал Ушаков. Т. 1–3. М.,1951–1956
Геничев В. Н. Флотовождь. М., 1994
Гармаш П. Е. Штурм Корфу. М., 1990
Овчинников В. Д. Святой адмирал Ушаков. М., 2001
Святое русское воинство: ключ к Адриатике. М., 2012
Станиславская А. М. Политическая деятельность Ф.Ф. Ушакова в Греции, 1798–1800 гг. М., 1983
Александр Первый Благословенный
(1777–1825?)
Александр детские и юношеские годы провел между двумя огнями – бабкой, которая узурпировала (незаконно захватила) престол не только мужа, Петра III, но и сына, Павла Петровича.
Другим огнём был отец, бедный Павел, вечный принц, «русский Гамлет», который постоянно ожидал от матушки любой пакости, вплоть до смертоубийства.
Екатерина вознамерилась передать корону мимо сына любимому внуку, для чего женила Александра в 16 лет; в пику Павлу, у которого она отняла сына сразу после рождения. Она назначила воспитателем цесаревича швейцарца-якобинца Фредерика Лагарпа, убежденного республиканца.
С младых ногтей Александр понял, какая опасная для жизни вещь – российский императорский престол, и вынашивал планы побега в Северо-Американские Соединенные Штаты, дабы вести там жизнь частного человека.
В Царском Селе он был любимый внук, наследник; в Павловске – преданный сын, наследника престола, его поразительное лицемерие никак нельзя ставить ему в вину, он – жертва бесчеловечного воспитания порочной бабушки.
Внезапная смерть Екатерины II развязала гордиев узел; царствование государя-рыцаря с его странностями и причудами так досаждало Англии, что правительство его величества не пожалело невероятной по тем временам суммы – миллиона фунтов на убийство Павла I.
Александр был участником заговора против собственного отца; глава заговорщиков граф Пётр Алексеевич Пален в ночь с 11 на 12 марта 1801 года обещал Александру, что жизни Павла ничего не угрожает – и обманул.
Александр I всю жизнь мучился тем, что хоть и косвенно, хоть и против воли, но виновен в отцеубийстве.
Император Александр Павлович в манифесте о восшествии на престол обещал править «по законам и сердцу своей премудрой бабки».
«Дней Александровых прекрасное начало» (А. С. Пушкин).
Либеральные прожекты Александра I и его ближайшего окружения, «Негласного комитета», молодых друзей императора (граф П. А. Строгонов, якобинец; граф В. П. Кочубей, князь А. А. Чарторыжский, Н. Н. Новосильцев) кончились, фактически, ничем.
Был разрешен ввоз европейских товаров, книг и нот, восстановлены дворянские выборы, ликвидирована Тайная канцелярия и восстановлена во всей полноте Жалованная грамота дворянству – привилегии первого сословия.
Запрещены объявления о продаже дворовых людей, разрешено было отпускать крестьян на волю с землей («вольные хлебопашцы»), введены министерства вместо коллегий.
Знакомство и сотрудничество с М. М. Сперанским вновь заставило Александра Павловича задуматься о широких либеральных преобразованиях.
Но император вовремя вспомнил, что «русское самодержавие ограничено цареубийством» (А. И. Герцен).
Дворянство не желало ни реформ Сперанского, ни Тильзитского мира.
«Благословенным» заурядного русского императора сделал незаурядный – Бонапарт.
Победа над покорителем Европы, великим полководцем, ослепительная слава русского оружия отраженным блеском пала на Александра, имевшего к этому торжеству весьма опосредованное отношение.
Но были ли у него собственные замечательные таланты и заслуги?
Несомненно!
В 1808 году, во время Эрфуртского свидания императоров, Александр I как бы шутя, как бы играя, за четверть часа завербовал в качестве агента русской разведки под кодовым именем «Анны Ивановны» не кого-нибудь, а министра иностранных дел Наполеона, князя Талейрана, друга министра внутренних дел Фуше – все секреты Франции были известны русскому царю.
В 1815 году Александр с помощью несомненных женских достоинств своего бесценного резидента – графини Доротеи (Дарьи) Христофоровны Ливен (родной сестры будущего шефа жандармов и начальника III отделения Собственной Его Величества канцелярии Александра Христофоровича Бенкендорфа) завербовал в качестве сотрудника русской разведки канцлера Австро-Венгрии Клеменса Меттерниха, который добросовестно отрабатывал свою «пенсию» до декабря 1825 года.
«Лукавый византиец» – назвал Александра I Наполеон.
На дипломатическом поприще и как руководитель внешней разведки Александр I переиграл всех своих противников.
«Властитель слабый и лукавый,
Плешивый щеголь, враг труда,
Нечаянно пригретый славой
Над нами царствовал тогда»
– это Пушкин.
«Он взял Париж, он основал лицей… И русский царь – главой царей» – и это тоже Пушкин.
Двуликий Янус, лукавый византиец.
Когда ему доносили о тайных обществах, он говорил тихо, но твердо: «Не мне их судить».
Так кто же умер 19 ноября 1825 года в Таганроге?
Жизнь после смерти. Старец Федор Кузьмич
(?-1864)
Первое документальное известие о старце Федоре Кузьмиче относится к 4 сентября 1864 года.
Бродяга, родства не помнящий, не имевший документов был задержан в Пермской губернии, получил 20 ударов кнутом и был сослан в Сибирь.
Прожив 5 лет в Краснореченске, Федор Кузьмич обрел свободу передвижения по Сибири и начал странствовать.
Он лечил крестьян, учил детей, плату брал только едой и ночлегом, не принимая денег.
Несколько человек, не знавших друг друга, но живших прежде в Петербурге, признали в Федоре Кузьмиче императора Александра Первого.
Рост, комплекция, цвет волос сибирского старца полностью совпадали с данными Александра Павловича; Федор Кузьмич, как и император, был глуховат и обладал большой физической силой.
Человек, судимый за бродяжничество, знал несколько языков, переписывался с несколькими корреспондентами из высшего петербургского света и, возможно, с императором Николаем Павловичем.
В 1858 году Федор Кузьмич поселился на заимке купца Семёна Феофановича Хромова, жил он и в Томске, в отдельном флигеле дома Хромова на Монастырской улице.
На все расспросы о прошлом старец отвечал уклончиво: «Я сейчас свободен, независим, покоен».
Он исповедовался у будущего томского епископа Парфения и томских иеромонахов Рафаила и Германа, но те твердо держались тайны исповеди.
Поразительные детали сообщал Федор Кузьмич в своих рассказах о вступлении русского войска в Париж, Венском конгрессе, Аракчееве, Суворове, Кутузове.
Купец Хромов утверждал, что среди вещей, оставшихся после смерти, он обнаружил документ о бракосочетании императора Александра Первого (очень точно им описанный), другие вещи императора и шифрованные записки.
Надо сказать, что все вещи, письма, шифрованные записки пропали бесследно, в одно и то же время из разных мест хранения.
Были изъяты по распоряжению из Санкт-Петербурга?
Великий князь Николай Михайлович, долго и обстоятельно занимавшийся Федором Кузьмичом, склонялся к тому, что это был Александр Павлович, такую возможность весьма предположительно допускал и крупнейший историк династии Романовых в XIX веке Н. К. Шильдер.
А. Ф. Кони, знаменитый прокурор, имевший безупречную репутацию – и профессиональную, и писательскую, и человеческую, утверждал, что почерк Александра I и Федора Кузьмича полностью совпадает.
В 1826 году, при возвращении из Таганрога, где она оставалась четыре месяца после смерти мужа и, стало быть, не присутствовала на его похоронах, в городе Белёве, фактически без свидетелей, скончалась вдовствующая императрица Елизавета Алексеевна.
В 1834 году в Тихвине объявилась неизвестная, называвшая себя Верой Александровной.
Аристократическое происхождение и воспитание скрыть практически невозможно, но что-либо сообщать о своем прошлом Вера Александровна категорически отказывалась.
После ряда злоключений, она, ставшая молчальницей (одно из проявлений исихазма – христианского аскетизма), обрела покровительницу, графиню Анну Алексеевну Орлову (дочь Алексея Орлова-Чесменского, блистательного авантюриста).
Графиня Анна поместила Веру Молчальницу в Сырков монастырь под Новгородом, где та умерла в 1861 году.
Легенда утверждает, что молчальница Вера – императрица Елизавета Алексеевна, которая последовала примеру мужа и ушла от мира.
Тому есть много доказательств. Помимо всего прочего сохранился поминальник графини А. А. Орловой, особы весьма религиозной, принявшей тайный постриг. Так вот, в этом поминальнике имен Александра Первого и его жены нет, стало быть, графиня знала, что они были живы.
Разумеется, сегодня невозможно говорить ничего окончательного и однозначного ни о старце Федоре Кузьмиче, ни о молчальнице Вере.
Но доводов «за» легенду гораздо больше доводов «против».
Александр Павлович неоднократно и многим лицам (в том числе своему брату, будущему императору Николаю Павловичу) говорил, что хочет отречься от престола и жить частным человеком. Убедившись, что обычным образом этого сделать нельзя, он мог выбрать способ фантастический и, к тому же, пострадать за свои прегрешения и тем их искупить.
Странное соединение супругов, проживших всю жизнь порознь, перед самой их смертью, могло быть следствием их договора уйти из постылого общества навсегда.
«Был такой же солнечный день, когда я навсегда отстал от общества. Кем был, и кем стал…», – вспоминал Федор Кузьмич.
Недаром Александра I современники называли сфинксом, он оставил нам неразрешимую загадку.
Библиография:
Великий князь Николай Михайлович. Император Александр I. Пг., 1915. М., 2010
Н. К. Шильдер. Император Александр I. Его жизнь и царствование. СПб., 1897
Богданович М. И. История царствования и Императора Александр I и Россия в его время. В 6 т. СПб., 1869–1871
Михайловский-Данилевский А. И. Император Александр I и его сподвижники. В 6 т. СПб., 1845–1849.
Сахаров А.Н. Император Александр I. М., 1998
Крупенский Н. П. Тайна императора (Александр I и Федор Кузьмич). Берлин, 1927
Барятинский В. В. Царственный мистик. СПб., 1912. Репринт: М., 1990
Васильева Л. Н. Жены русской короны. Книга 1 и 2. М., 1999
Декабристы. До и после 14 декабря 1825
Большинство русских историков считает декабризм событием русской политической жизни, значение которого незаслуженно преувеличено.
В 1813–1814 году двухсоттысячная русская армия совершила победоносный поход по Европе и завершила его в Париже.
То, что русские увидели на Западе, потрясло всех – от гвардейских офицеров, говоривших на трёх европейских языках и читавших просветителей в оригинале, до самого неразвитого рекрута, недавно забритого в тамбовской деревне.
Европейцы жили настолько богаче, чище, удобнее и свободнее, чем влачило своё существование подавляющее большинство населения России, что не заметить это было невозможно.
Жители немецких государств, Франции разумнее вели хозяйство, они получали урожаи вдвое больше против российских, они ценили удобства; мебель и зеркала в крестьянских домах изумляли русских.
А главное, в немцах, австрияках, французах «не было следов холопства» – как говаривал поэт.
Причина была очевидна – в большинстве немецких государств и Австрии существовали лишь рудименты крепостного права, во Франции оно было уничтожено революцией.
После войны наступила реакция: Александр I помешался на мистицизме и военных поселениях – Аракчеев был только исполнитель воли царя; дал Конституцию Царству Польскому, а русский народ не дождался никакой благодарности за свой беспримерный подвиг (победа над Наполеоном – это из области невозможного).
Никаких реальных послаблений в своём невыносимом бремени барские крестьяне не получили.
Небольшая компания офицеров вознамерилась отменить крепостное право, дать русским подданным гражданские и политические свободы, спасти Отечество.
Они составили в 1816 году «Союз спасения» из 30 человек, в 1818 году – «Союз благоденствия» из двухсот человек, в 1821–1822 годах «Северное общество» и «Южное общество» заговорщиков.
Это были молодые (за редким исключением) люди, герои 12-го года.
Это были генералы, полковники и штабс и обер-офицеры, поручики гвардии.
Среди будущих декабристов были дворянские интеллигенты (Н. М. Муравьев), поклонники просветителей, поэты (Кюхельбеккер), идеалисты, желавшие послужить человечеству (И. И. Пущин), бретёры, ходившие на медведя с одним кинжалом, примкнувшие к движению потому, что война кончилась и жить стало скучно (М. С. Лунин), романтики не только в поэзии, но и в жизни, что всегда смертельно опасно для самого романтика (К. Ф. Рылеев), расчётливые и беспощадные властолюбцы, спавшие и видевшие себя диктаторами России (П. И. Пестель), люди с университетским образованием (М. П. Бестужев-Рюмин), и те, кто имел в формуляре запись «грамоте разумеет».
Понятно, что между ними не могло быть согласия ни в программе, ни в способах действия.
Конституционная монархия «Конституции» Никиты Муравьева и республика «Русской правды» Павла Пестеля, «единая и неделимая Россия» умеренных и федерация множества государств, предлагаемая русскими якобинцами.
Смерть Александра I в Таганроге в ноябре 1825 года была неожиданной для всех (да и умер ли император?), заговорщики решили воспользоваться ситуацией междуцарствия, тем более что лишь несколько человек в империи знало, что цесаревич Константин ещё в 1823 году отрекся от престола.
Однако войска и чиновники были приведены к присяге Константину, и переприсяга реальному наследнику, Николаю Павловичу, была никому не понятной и сомнительной процедурой.
Рано утром 14 декабря офицеры обманом вывели войска на Сенатскую (тогда она называлась Петровской) площадь 3020 солдат Московского и Гренадерского полков и матросов Гвардейского экипажа.
Цель была – упредить присягу Сената Николаю, заставить сенаторов опубликовать Манифест об «уничтожении бывшего правления».
Манифест должен был провозгласить отмену крепостного права, равенство всех перед законом, введение суда присяжных, военную службу для всех сословий, выборность чиновников, отмену подушной подати, гражданские права и политические свободы.
Николай был предупреждён о выступлении «честным предателем» (он не назвал имена заговорщиков и предупредил их о своём доносе) Я. И. Ростовцевым.
Декабристы оплошали, они были на площади в 11 часов, а Сенат присягнул рано утром, и план восстания, и так смётанный на живую нитку, стал рушиться.
Назначенный диктатором С. П. Трубецкой на площадь не явился, войска, выстроенные в каре, не расходились, но и ничего не предпринимали. В 15 часов в декабре в Петербурге начинает темнеть и Николай, категорически не желавший никакого кровопролития, был вынужден применить пушки.
Несколько выстрелов картечью в упор рассеяли каре мятежников, тем же вечером начались аресты.
Большинство декабристов охотно давали признательные показания на себя и на своих товарищей. Отказались называть других заговорщиков немногие.
Всего был осужден 121 человек – пятеро к смерти (повешенью), к пожизненной каторге, к каторге, к ссылке, к направлению на фронт Кавказской войны.
Если учесть, что к следствию было привлечено в качестве обвиняемых 579 человек, суд свирепым не назовешь.
Декабристский миф начал создавать А. И. Герцен, назвавших их «фалангой богатырей, выкованных из чистой стали».
Это был явный перебор, ну, а уж Советская власть, родственница дореволюционных мятежников всех мастей, превратила 14 декабря в главное событие девятнадцатого века, чуть ли не равновеликое созданию «Союза борьбы за освобождение рабочего класса» (1895).
Ныне мы видим крен на другой борт: декабристы – заговор масонов, декабристы преследовали корыстные цели (какие?!), они действовали в ущерб интересам Российской империи (это они-то, вставшие за неё грудью против ядер в 12-м году?).
Выступление 14 декабря было жертвенным.
В ночь с 13 на 14 декабря на совещании заговорщиков Кондратий Рылеев сказал: «Мы, разумеется, погибнем, но если не выступим, заслужим имя подлецов».
Известно мне: погибель ждет
Того, кто первым восстает
На утеснителей народа,
Но где, скажи, когда была
Без жертв искуплена свобода? [22]
Приговоренные к повешенью: М. П. Бестужев-Рюмин, П. Г. Каховский, С. И. Муравьев-Апостол, П. И. Пестель, К. Ф. Рылеев приняли смерть мужественно.
Приговоренные к различным мерам наказания вели себя достойно, все жены последовали за осужденными мужьями в Сибирь.
Ключевский назвал декабристов «людьми, не знавшими русской действительности, умными ненужностями», но всё же отметил: «Декабристы важны не как заговор, не как тайное общество, это нравственно-общественный симптом, вскрывший обществу недуги, которые оно само в себе не подозревало; это целое настроение, охватившее широкие круги».
И Грибоедов («сто прапорщиков хотят изменить весь государственный быт России»), и Чаадаев, умнейшие люди своего времени, давшие скептическую оценку декабристам, тем не менее, принадлежали к их обществам, но кроме этого ни в чем не были замешаны, поэтому были освобождены.
Пушкин в записке «О народном восстании» пишет: «Должно надеяться, что люди, разделявшие образ мыслей заговорщиков, образумились, что, с одной стороны, они увидели ничтожность своих замыслов и средств, с другой – необъятную силу правительства, основанную на силе вещей».
Сила вещей, по Пушкину, это необоримая действительность и ход истории, который нимало не зависит от пылкости первой молодости.
Пушкин не оставил в беде своих друзей-декабристов, хотя уже не разделял их взглядов.
О, жертвы мысли безрассудной,
Вы уповали, может быть,
Что хватит вашей крови скудной,
Чтоб вечный полюс растопить!
Едва, дымясь, она сверкнула
На вековой громаде льдов,
Зима холодная дохнула —
И не осталось и следов. [23]
Библиография:
Декабристы: Биографический справочник. М., 1988
Декабристы и их время. Т. 1–2. М., 1928–1932
Декабристы и их время. Материалы и сообщения. М.-Л., 1951
Крутов В. В. Швецова-Крутова Л. В. Белые пятна красного цвета. Декабристы. В двух томах. М., 2001 (антидекабристское сочинение – Ю.Л.)
Бунт декабристов. М., 1926
Лунин М. С. Общественное движение в России. Письма из Сибири. М.-Л., 1926 (и последующие издания)
Междуцарствие 1825 года и восстание декабристов в переписке и мемуарах членов царской семьи. М.-Л., 1926
Мироненко С. В. Самодержавие и реформы. Политическая борьба в России в начале XIX века. М., 1989
Нечкина М. В. Движение декабристов. М., 1955. Т. 1–2
Гордин Я. А. Мятеж реформаторов. Л., 1989. Книга первая.
Гордин Я. А. Мятеж реформаторов. СПб, 2006. Книга вторая.
Щеголев П. Б. Декабристы. М.-Л., 1926
Воспоминания декабристов. Иркутск, Восточно-Сибирское книжное издательство (см. каталог) серии «Полярная звезда»
