Влад Грозный
Дорога Огней
На лице Рели появился ужас, она быстро зарылась в ладони и медленно выдохнула, пытаясь осознать произошедшее. И этот ужас был настолько по-детски искренен, что даже мне было трудно в нем сомневаться.
– Я… Я ничего не помню. Как только пересекла порог дома, все как будто померкло. А затем просыпаюсь в лагере… Никогда подобного я не встречала.
– Я сжёг банши полностью вместе с твоими воспоминаниями. Она переродится, а вот память уже не вернется. Впрочем, не думаю, что это сейчас важно.
Рели долго молчала. Я не торопил её, по-прежнему стоял, не шевелятся и терпеливо ждал. Пускай. Эта история долгая и запутанная, но мне нужно знать хотя бы её начало. Наконец она заговорила.
– Мой отец – вампир, а мать – человек.
– Этого не может быть, – я не на шутку удивился неожиданному признанию, – у вампиров нет детей, они могут только обратить…
– Это было чудо. Или удача. Или бог знает что еще… Но это случилось. Мама умерла при родах… По крайней мере, так говорит отец. Она была магом, и я смогла унаследовать ее Дар. Правда, он оказался не слишком сильным, а потому я обучалась фехтованию наравне с заклинаниями. Я… знала основы, но и речи не шло о том, чтобы поехать в Академию.
Я слышал дрожь в её голосе, слышал желание поменьше говорить о семье. И не расспрашивал об этом, ведь с Карди у меня были свои счеты. Говорить о нём сейчас – верх бестактности и глупости… Но больше меня беспокоили новые черты моей ученицы.
– Значит, ты некий… полувампир, если такие существуют, – подвел я итог. – Дитя вампира и человека. Тебе по-прежнему нужна кровь, но в тебе сохранился Дар… Твои целительные способности необычны даже среди твоих сородичей. Ну-ка, дай руку сюда.
– Что ты задумал? – напряглась Рели.
Я взял девушку за её холодную руку и, откупорив флакон, быстро капнул. Она дернулась, вскрикнула, когда поняла, что именно было в склянке. Однако кожа не закипела, святая вода ленивыми дорожками стекла на дощатый пол.
– И тебе совершенно плевать на любой священный атрибут. Конечно, рощу дубовика же ты даже не заметила. Корни твой необычной стойкости в твоем происхождении.
– Ничего себе, – поразилась ученица. – Я такого даже не знала…
– А с таким раньше никто не встречался. Но все же чудеса иногда случаются…
Рели погрузилась в мрачные мысли. Кажется, ее мнение о нашем призвании сильно изменилось за последнее время, но теперь она переживает, что сама не достойна этого нелегкого пути.
– Опять сомневаешься, да? Думаешь, что такая работа тебе не по плечу? Знаешь, в нашей крепости, в самой высокой башне, с вершины которой, по слухам, можно достать звезду, живёт Оракул. Он жрец Времени, ему многое известно и о будущем, и о прошлом. И Оракул так или иначе беседовал с каждым инквизитором или паладином. Мне, например, он сказал, что у каждого из нас есть свои демоны. И что важно не просто их победить, а подчинить себе. Все мы живем и становимся чуть-чуть лучше себя прежних, но никто, особенно в Ордене, не делает это сразу.
Я подошёл к двери и сказал напоследок:
– Ты разрываешься между своими призваниями. Недооцененный маг, благородная леди, презираемый вампир и сам не знаю что еще… Понимаешь же, что это неважно? Ты можешь не выбирать ни одно из них… Или выбрать все сразу. Мы скоро поедем. Оставим паладинам их миссию. Буду ждать тебя снаружи.
Многие братья мирно спали в палатках или прямо на улице. Дозорные обходили лагерь, поддерживали костёр или просто болтали. Роза клевала носом и широко зевала, но упорно ждала меня.
– Как тебе Рели? – спросил я, опустившись на корточки рядом. – Станет достойным инквизитором?
– Конечно, – по-доброму улыбнулась девушка. – Но у неё слишком мало опыта. Она только вырвалась, и по глазам вижу, что прошла через многое. Ты ведь не планируешь путешествовать с ней и дальше?
– Нет. Я не хочу опять никого терять.
– Зря, Каднер, – Улыбка стала печальной. – Она дождется тебя. Она просто так не умрет.
Я медленно опустил взгляд. В голове метались воспоминания о злосчастном дубовике. Тогда выжила, да, дождалась. В отличие от других.
– Одиночество – моя судьба, – ответил я, помедлив. – Всегда один. Я делаю это не по собственному желанию, а потому что так лучше для всех.
Роза тяжело вздохнула и грустно кивнула. С ней я рос, учился и соперничал более десяти лет. Но мы – выходцы из разных миров, наше мировозрение порой отличается так сильно, что доходило до жестоких споров. Хорошо, что сегодня обошлось без этого.
– Я понимаю это лучше всех, Каднер. Но рядом всегда есть те, кто готов помочь тебе. Просто помни об этом. Удачи.
– И тебе. Не забывай о хвосте и клыках.
Паладин усмехнулась и махнула рукой. Я кивнул на прощание и отправился к Фриди и Ворону. Уже там меня догнала Рели. Выглядела она гораздо лучше.
– Ты готова? Конечно, предвидеть нельзя, но дорога обещает быть более безопасной.
– Готова. С Розой, Бальтазаром и остальными я уже попрощалась.
– Вот и славно. Тогда вперёд.
Ворон покачал головой, Фриди фыркнул, я поправил сумку и залез в седло. Рели вспорхнула следом, и мы отправились в путь.
Глава 7
Золотые воды – единственная крепость Инквизиции, построенная гномами после нашествия чудовищ. Горный замок расположился в одной из немногих цветущих долин Серых гор, между тёмными эльфами и королевствами Запада. Здесь проходили торговые тракты, а потому Орден постоянно принимал множество гостей издалека. У подножия хребта расположилась деревня Фламмет, большая и богатая. Отсюда начиналась Дорога Огней, которая вела прямо к замку. Слева и справа от неё на всем протяжении стояли высокие фонари, на вершинах которых горел яркий магический огонь. Выглядело это потрясающе, особенно когда опускалась тьма. Этой широкой дорогой пользовались торговцы, паломники, странники, солдаты и наёмники. В Фламмете и в крепости постоянно дежурили не только стражники крепости, но и сами инквизиторы.
Сам внушительный по размерам замок, как чудо гномьего ума, своими белыми стенами выделялся издалека. Круглые высокие башни, большая часовня с витражами, великолепный возвышающийся шпиль, который называют Гнездом, больше смахивающий на дворец с широкими арочными окнами, колоннами и даже садом на одном из верхних этажей .
В своём кабинете сидел магистр Торват. На массивном резном столе среди писчих принадлежностей и нескольких документов, книг и карт стояла драгоценная шкатулка. Огромные стеллажи и полки из редких пород дерева с не менее редкими вещами достались Торвату в наследство от предыдущего магистра, погибшего от рук мага крови. Светлый восточный ковер на полу – уже его подарок. Сейчас магистр писал очередное письмо Патриарху, а потому настроение его опять упало. Внезапно дверь отворилась, и в кабинет влетела хранительница Кейтлин. Кто-то явно её взбесил.
– Торват! – яростно шипела она. – Пришло письмо из Фламмета, от Оркмунда!
– Что же там такого случилось, что он решил отправить срочного ворона, а не приехать сам? – невозмутимо спросил магистр.
– Твою любимый Каднер вернулся с вампиром, которого уже сделал учеником!
– Учеником? – задумался Торват. – Хорошо, что с учеником. Значит, время пришло. Плохо, что ученик – вампир. Не думаю, что он пройдет посвящение.
Гнев Кейтлин мгновенно пропал, и ему на смену пришли недоумение и лёгкий страх. Торвата она уважала и не смела противиться его воле, но вот Каднер… Он предсказуем, если не выводить его из себя. А именно это и собирается сделать магистр.
– Стой, ты же не собираешься ему рассказать, правда? – растерянно хлопали глазами хранительница.
– Конечно, собираюсь. И собери Круг, нам нужно увидеть вампира вживую прежде, чем допустить его к огню.
– Как бы нам это не аукнулось, – вздохнула Кейтлин и ушла, захлопнув дверь.
– Вот как вы это делаете? – бушевали Рели. – Ничего не могло выдать во мне другой корень! А он с первого мгновения понял, что я вампир!
– Тебе подсказать? Или будешь опять всю дорогу гадать, что тебе еще надо и не надо сделать, чтобы выглядеть человеком?
– Так ты знал?! – вспылила вампирша. – Говори немедленно!
– У тебя в левом глазу хаоситская звезда.
– Что? – опешила девушка.
– Небольшой рисунок на радужке из тринадцати линий. Незаметный, если не знать, где искать.
– Подожди, правда? Мне нужно посмотреть. У тебя есть зеркало?
– Потерпи, увидишь в замке.
Рели не на шутку разволновалась, когда веселый балагур Оркмунд, который в таверне рядом с кружкой проводит больше времени, чем в походах, легко распознал в девушке вампира. Низенький инквизитор с густыми бакенбардами лишь усмехнулся и предложил предупредить магистра заранее.
Фламмет, как всегда, была полна людьми и весельем. Эта деревня – часть владений Ордена, но магистр тут диктовал свои правила и сильно снизил налоги для местных, в отличие от лордов и Церкви. Потому деревня процветала и постоянно принимала гостей из-за Серых гор. Здесь было свободно, аккуратные домики стояли не вплотную, в несколько улиц. Конюшни на постоялых дворах опять были забиты, а вдалеке было видно, как обозы и караваны только вставали на лагерь.
– Красивая дорога, – негромко приговорила Рели. – Пламя такое яркое, даже под солнцем.
Тёмные столбы поднимались к небу, где в небольших жаровнях огонь освещал путь днём и ночью. Подковы лошадей звонко стучали об уложенный камень. Слева и справа тянулись накрытые зелеными полотнами и изрезанные каменистыми выщерблинками склоны.
– Каждый раз, когда инквизитор или паладин погибает, его гроб мы несем на руках от Фламмета до часовни Золотых Вод, а потом и до горного склепа. Каждый, кто участвует в шествии, несет в руках свечу, чтобы позже оставить ее на алтаре. Гномы в благодарность за помощь построили эту дорогу и возвели столбы, а маги из Академии – зачаровали пламя.
– Не похоже на церковную традицию, – заметила Рели, задумчиво рассматривая тусклые искры. – Священики не поминают покойников.
– Это обычаи варваров… Скоро ты поймешь, что Орден все же отличается от церкви.
Дорога наконец поднялась в последний раз, и вся долина предстала перед нами. Горная река спускалась с левого склона, почти прикасалась к белым стенам и шла далее. Лес был осторожно вырублен, и зелёные луга отвоевали немало земли у деревьев. Перед замком расположились обширные каменные конюшни и хозяйственные здания.
– Доброе утро, господин Каднер! – подскочил к нам конюший. – Доброе утро, госпожа инквизитор! Я позабочусь о конях.
Это был юркий чернявый мальчишка в смешной шапке. Он ловко поднырнул под шею Фриди и обнял его.
– Недалеко были, господин Каднер? – спросил конюший, освобождая лошадей от груза. – Фриди, кажется, недоволен, он любит долгие путешествия. А вот этот конь не ваш, миледи. Я его впервые вижу… И вас тоже.
Нилу покраснел и отвернулся. Рели недоуменно пожала плечами и спрыгнула с седла.
– Отбили, Нилу. – ответил я. – Их было трое, двоих оставили местной страже.
– Породистый, но не тренированный. Посмотрим, что сэр Нерки с ним сделает.
Мы подхватили вещи и отправились к воротам. Стража в облегченных церемониальных доспехах с символами Ордена почетно приветствовала нас и пропустила без вопросов. Нас встретил шумный открытый двор с большой таверной, кузницей и часовней и еще россыпью небольших ухоженных зданий. Посередине возвышалось Гнездо. Слева от него расположились склады, а справа – ристалище.
Рели замерла, пораженная гномьим мастерством. Она задрала голову и медленно осматривалась.
– Не могу представить, что это делали смертные, – медленно прошептала девушка.
– Ну, архитекторы были человеческие, – равнодушно ответил я, – А сами гномы, как оказалось, уж больно хорошо делают вещи на заказ.
– А это… И есть Гнездо? Оно просто огромное!
– Да. Говорят, здесь в добровольное изгнание ушел один из первых Драконов, созданный Богом. Это была большая пещера, которая исчезла после очередного обвала. Но люди помнили, и название прижилось.
Несколько нижних этажей Гнезда были шире остальных, и из угловатого основания вырвалась вверх башня. На получившейся площадке разбили чудесный сад, но отсюда можно было увидеть только верхушки деревьев. Перед высокими открытыми вратами стояла стража, постоянно выпроваживающая шустрых торговцев.
– Это действительно великолепное зрелище, – подметила Рели.
– Возможно. На это было потрачено множество усилий людей и гномов, а также несметное число алхимических реагентов и артефактов.
– Церковь настолько богата?
– Это собственность Ордена. Она никогда не являлось частью Церкви, и так будет всегда. Пойдем, я уверен, круг уже собрался.
Дозорные вежливо поздоровалась и проверили грамоту, после чего пропустили внутрь. Нас принял просторный холл, где под великолепной люстрой смешались представители всех стран. О чем-то спорили наемники с Кальдурга в излюбленных топфхельмах, что-то втолковывал посол Империи своей помощнице, торговцы из рода тёмных эльфов с серо-фиолетовых кожей и пепельными прядями волос обменивались шутками, сидя на кованых скамейках, низкие и плотные гномы, напоминающие бочки с ручками, показывали паладинам оружие. Я вежливо кивал знакомым, жал руки и по-доброму хлопал по плечам, при этом продвигаясь к противоположной стороне залы, где широкая лестница вела на верхние и нижние этажи. Некоторые желали нам удачи и сочувственно кивали, при этом про Рели ничего не спрашивая.
Мы поднялись наверх, подальше от гула гостей. Пролёты шли и шли, но я вёл Рели ещё выше, до небольших верхних этажей, где и остановился перед высокой дверью.
– Послушай, – сказал я ученице, – Круг может отнестись к тебе с недоверием, но окончательное их решение уже давно известно. Поэтому не паникуй и постарайся особо не вмешиваться. Если спросят – отвечай четко и прямо. Все ясно?
Рели со всей ответственностью и лёгким страхом в глазах кивнула. Я взялся за резную ручку и потянул на себя.
В малом переговорном зале стоял длинный резной стол на двенадцать человек. Пять мест были заняты. В центре стола лежала огромная карта Запада и Востока с флажками, пометками и фигурками. Слева и справа висели знакомые стойки с оружием и книгами, которые пылились здесь не одно столетие. Несколько больших окон без труда топили комнату в солнечных лучах.
– Итак, Каднер, – сказал магистр, сидящий во главе. – Оркмунд написал мне, что ты наконец принял ученика. А еще он упомянул, что он – вампир. Это правда?
Торвату на вид не было и пятидесяти, он казался крепким и суровым предводителем. Небольшой нос с горбинкой, длинное лицо и уставшие глаза оставляли неглубокое впечатление… в первую минуту знакомства. На самом деле магистр был большим хитрецом и любителем потрепать нервы всем, кто вовремя не сможет распознать его замысла. Длинные руки он положил на стол и сцепил в замок.
– У нас есть чёткие правила Каднер, – заметила хранительница.
С длинным тёмным хвостом и большими нахмуренными глазами Кейтлин казалась ястребом, но не агрессивным, а скорее собранным и аккуратным, готовым схватить свою жертву и не отпускать до самого конца. А уж о её педантичности слагали легенды. Она управляла всем большим замком и его окрестностями, и справлялась с этой работой идеально.
– У вас были чёткие правила одиннадцать лет назад, – ответил я. – Сейчас многое изменилось.
– Не зарывайся Каднер…
– Кейтлин, боже мой, только не начинай! – застонал Курдан, кудрявый северянин-великан с кучей татуировок на теле. – Ты у меня уже в печенках сидишь.
– Может быть, ты хоть раз трезвым придешь на собрание? – возмутился Лев.
Это был житель восточных пустынь, поджарый, сильный и ловкий. Серые цепкие глаза сверлили Курдана, руки скрещённые на груди. Вот он точно был зверем, и точно опасным. Любитель традиций и обрядов сильно отличался от своевольного и грубого здоровяка и часто любил одергивать добродушного русоволосого гиганта.
– Каднер-Каднер-Каднер, я недавно такое нашла! – тараторила светловолосая девушка, не обращая внимание на спорщиков. – Оказывается, кровь мантикор можно смешивать с расплавленным серебром! Тогда заклинания буду ещё сильнее! Правда ненамного. Нельзя много серебра добавлять, иначе будет конфликт с камнем. Ох, столько экспериментов ещё впереди… Кстати, твоя идея с креплением отлично подошла!
Лигнея являлась полуэльфийкой, рожденной от одной из рабынь. Кончики ее ушей действительно были заострены. Она унаследовала от матери эльфийский красоту и стройность, но настоящей страстью Лигнеи была магия и только магия. Я помог ей создать её посох, используя наработки моего учителя и магию крови – ведь посохи, как известно, используют лишь малефикары и эльфы, – однако уже давно об этом пожалел.
– Мне кажется, пришло время голосовать, – сухо проговорил я.
– Прекратите балаган! – рявкнул Торват. – Старшие инквизиторы и паладины! Что за бардак? Кто за то, чтобы допустить ученицу до испытания?
Руки подняли все, кроме магистра. Тот закатил глаза, благодушно улыбнулся и махнул рукой.
– Ну конечно, как иначе. Но мне просто интересно. Курдан, что скажешь?
– Я Каднеру гору золотых в карты проиграл, – пожал плечами великан. – Да и новая кровь – всегда здорово.
– Ясно. Лев?
– Не нам решать, допускать вампира к воде или нет. Испытание для того и существует.
– Справедливо. Лигнея?
– Торват, ты чего?! – взвизгнула полуэльфийка. – Он у меня посох отберёт и новый откажется делать! В прошлый раз Каднер его чуть пополам не сломал!
Я кивнул в подтверждение.
– Эльфийский маг, тоже мне… Кейтлин?
– Ну, Каднер, может, и зарвался, но всё же прав, – вздохнула хранительница. – Многое поменялось. Тогда мы приняли малефикара в свои ряды… Я не могу сказать, что ни разу не пожалела, но все равно помощь Каднера остается неоценимой. Почему же не можем принять вампира?
– Решено! – воскликнул Торват. – Единогласно! Как тебя зовут, дорогая?
– Я Аурелия Карди, первая и единственная дочь герцога Гибара Карди, – поклонилась девушка.
– Я знаю твоего отца, и сдается мне, что ты пошла против его воли. Впрочем, это маловажно. Действительно ли твое желание стать частью Инквизиции добровольное?
– Абсолютно, – серьезно кивнула Рели.
– Тогда этой ночью ты будешь посвящена. Кейтлин, проводишь Аурелию в её новые покои?
– Разумеется, – кивнула хранительница.
Она взяла опешившую ученицу под руку и вывела из зала. Курдан достал флагу, в два глотка ополовинил её и протянул её мне.
– Не хочешь выпить, Каднер?
– Ты предлагаешь это мне? Все точно хорошо?
– Сейчас лучше выпить, друг, – слишком серьезно сказал пьянчуга.
Лигнея затихла и понуро положила руки на колени, Лев покачал головой, а Торват встряхнул плечами. Происходящее мне чертовски не нравилось.
– Каднер, я хотел поговорить с тобой о произошедшем десять лет назад, – начал магистр. – Понимаешь, тогда случилась большая трагедия, слишком много погибло людей. Не осталось новобранцев, ряды ветеранов поредели… Мы нуждались в свежей крови. Мы нуждались в тебе и Розе.
– Я все это знаю. Зачем ты это говоришь?
– Лиссандра тогда не погибла. Дозорный видел, как она сбежала.
Я выдохнул. Осторожно снял маску левой рукой. Немного покрутил головой. И со всей силы ударил по столу, пробив его насквозь.
– Какого черта, Торват! – кричал я, не была своего голоса. – Я же спрашивал тебя! Снова и снова спрашивал! Ты смотрел мне в глаза! Даже Оракул… Он тоже? Тоже соврал?!
– Послушай, Каднер… – осторожно приподнялся Лев, явно опасаясь того, что скрывалось под капюшоном.
– Заткнись и не смей говорить мне ничего! Ты, защитник правды! Что же ты тогда промолчал?!
– Не надо гнать на него, мы виноваты все и в равной степени, – хмуро произнёс Курдан.
– Как же ты не понимаешь, вы отняли у меня все! Все, на чем стояла моя ничтожная жизнь! Обманули меня ради своих целей!
– Ты ошибаешься, она … – робко пискнула Лигнея.
– А ты откуда ее знаешь?! – взревел я. – Может, тебя она оттаскивала от безумного малефикара? Может, тебя она поила и кормила, когда ты даже рукой пошевелить не могла? Может, она дала тебе надежду не сдохнуть до завтрашнего утра?
– Каднер, не срывайся, прошу тебя! – крикнул Торват.
– Ведь вы ждали! Ждали, когда я не смогу покинуть Орден, стремились привязать меня к замку железными цепями! И сказали лишь сейчас! Предатели…
Я развернулся и вышел из зала. Во мне кипел чистый гнев. Мне хотелось уйти, убежать подальше, но…
– Каднер, все хорошо? – спросила обеспокоенная Рели, вынырнувшая из-за поворота.
– Я… Да… Прости, все хорошо, – я быстро нацепил маску. – Задумался о завтрашнем посвящении. Тебя разместили?
– Да, тут здорово. Кейтлин сказала, что после обеда покажет здесь все. Ты с нами?
– Нет, мне нужно на ристалище. Встретимся вечером, отведу тебя к Оракулу. Пока следуй за Кейтлин.
Рели нахмурилась, но кивнула. Я пошел к лестнице и быстро спустился вниз, на этот раз столкнувшись с Эрдином.
– Каднер! Рад тебя видеть, – улыбнулся мне однорукий слуга.
Молодой обаятельный брюнет с щегольскими усиками когда-то тоже хотел вступить в Инквизицию, но испытание не прошёл. Однако он наотрез отказался покидать крепость, из-за чего мне пришлось два дня уговаривать Кейтлин оставить его в качестве слуги. Эрдин оказался на удивление трудолюбив и верен, однако постоянно флиртовал со служанками и гостьями Гнезда.
– Кейтлин ещё не отрубила тебе вторую руку? Значит, дела у тебя идут неплохо.
– Леди Катерина стойка убеждена в моей безответственности, но доказать этого не может, – хитро подмигнул мне слуга. – Что важнее, только что приехала такая красавица! Ты бы видел, Каднер, рыжие волосы, словно замерзает пламя, а глаза, глаза! Такие зелёные, просто сводят с ума! Ты бы хоть раз увидел, сразу забыл свою неразделенную любовь!
– Я не умею любить, друг, – хмыкнул я. – Попрошу тебя любить за нас обоих.
– Держись, брат, – серьезно заявил Эрдин, кладя мне ладонь на плечо. – Знаю я, куда ты идешь. Не убей там никого, ладно?
– Уж постараюсь. Удачи, Эрдин.
Наступил вечер. Не могу сказать, что успокоился, но прекрасно понимал, что уходить сейчас нельзя. Я сидел у входа в башенку Оракула и дожидался Рели. За это время успел получить с десяток новых синяков на тренировочной площадке, помыться в купальнях, сходить к летописцам и интенданту.
Где-то заливались соловьи. Со стороны таверны раздавалась веселая песня, которую распевали хором все посетители. Но все же я не мог успокоиться, что-то в груди яростно продолжало терзать меня. Застарелые раны опять начали кровоточить.
– Я здесь, Каднер, – окликнула меня Рели.
Она сменила мантию на удобное зелёное платье и заплела волосы набок. Ей было немного страшно, но она старалась этого не показывать. Только цеплялась за меня, словно за спасительную тень во время солнцепека.
– Отлично. Пойдем.
Я отворил дверь и ступил на винтовую лестницу. Вся башня принадлежала Оракулу, хотя он жил здесь один. Лестница узкой лентой огибала комнаты по спирали таким образом, что они оказывались в самом центре. Мы же поднялись на самый верх, в круглое помещение, заполненное ароматом благовоний и трав. Небольшая часть зала была занавешена тканью, свет пробивался едва-едва. На постаментах в стальных плошках странное варево источало подозрительные запахи. На чайном столике, окружённом стульями и диванчиками, уже расположился чайный сервиз. Оракул осторожно зажигал лампады и свечи. Это была тощая, закутанная в длинный волочащийся балахон фигура. Его лицо скрывалось за капюшоном, а из-за того, что Оракул постоянно держал голову опущенной, можно было разглядеть лишь лоб, полосу тёмных волос и кусочек носа.
– Присаживайся, Аурелия, – протяжно и мелодично сказал он, – Каднер, я попрошу тебя подождать ниже.
Я кивнул потерянной девушке и спустился на несколько пролётов и прикрыл глаза. Ничего слышно не было, лишь лёгкие нотки едких трав ощущались в воздухе. В полной тишине казалось, будто проблемы начали отступать. В голове была тяжелая пустота, но почему-то я прекрасно знал, что гнев обязательно возьмет своё.
Спустя пару десятком минут Рели начала спускаться. От тлеющих трав её сильно покачивало, она мотала головой и пыталась избавиться от наваждения. Когда девушка дошла до меня, она оперлась обеими руками о перила и закашлялась.
– Что… Кха-кха… Это вообще было? – с круглыми от удивления глазами спросила Рели.
– Каждому Оракул говорит разное. Жрицы Времени, они немного… Не от мира сего. Иди пока на улицу, отдышись, наш разговор будет коротким.
Я взлетел по ступеням вверх. Оракул мирно сидел на диване и пил чай. Я опять начал злиться, но взял себя в руки и сел напротив.
– Оракулам не дано знать все, Каднер, – неспешно начал он, – Ты даже отказался от своего излюбленного напитка. Что тебя тревожит?
– Я в ярости, – тихо приговорил я. – И тебе об этом прекрасно известно.
– Известно. Но тогда давно ты мог выбрать путь, ведущий к саморазрушению и смерти, а я всего лишь вмешался.
– Как можно верить тебе сейчас, если десять лет ты обманывал меня?
– Я обманул тебя один раз, Каднер, – все также неспешно продолжал Оракул. – И сделал бы это ещё раз, если бы это спасло тебя.
– Не делай вид, что заботишься о моей судьбе, старик. Время беспристрастно.
– Но не беспристрастен человек. Не верь мне, Каднер. Но пойми, что твоя подруга не могла помогать тебе вечно и тянуть две жизни вместо одной. Ты получил жестокое увечье в ту ночь, и она была не в силах что-то изменить что-либо. Ты бы стал обузой для Лиссандры.
Я не выдержал и смахнул чайник со стола. Прозвенел дождь осколков, горячая жидкость разлилась по полу. Я был собран, напряжен, был готов рвать и бежать куда-то.
– Не. Смей. Такое. Говорить.
– Я всего лишь говорю правду, которую ты понимаешь, но не принимаешь. Твоя судьба страшна, если отсутствие боли ты принимаешь за счастье. Успокойся, Каднер. Мы действительно виноваты, но не можем просить у тебя прощения.
И как будто что-то надорвалось. Гнев истончался, исчезал, а я вспомнил несчастного паренька с мертвой невестой. Воспоминания накинулись целым ворохом. Я без сил рухнул в кресло.
– Не так должно все было закончиться… – устало произнёс я. – Мы должны были ей помочь…
– Многие нуждались в твоей помощи тогда, но Инквизиция – больше всего.
– Ты не понимаешь, Оракул. Я постоянно делаю что-то для остальных. Снова и снова. Я защищаю обездоленных, жертвую собой ради других просто потому, что иначе умру. Если я хоть на секунду остановлюсь – пострадают все вокруг… И… Раны начали ныть сильнее. Особенно, если рядом кто-то умирает. Руны забирают все больше… Мне осталось немного.
Оракул спокойно допил чай, оставил чашку на столе и взял ближайшую свечу. Давным-давно он предвещал мне скорую гибель, но тогда я просто принял это со всем возможным безразличием. Сейчас же… хочется немного отдохнуть. Совсем чуть-чуть…
– Твоя судьба изменена, Каднер. Это считалось невозможным тысячи лет назад, а сейчас и подавно, но ты смог это сделать. Я вижу в неясной дымке непонятную картину… Но совершенно не ту, что прежде.
– Ты пытаешься подбодрить меня? Тяжело верить в спасение, когда в спину дышит смерть.
Оракул внезапно посмотрел мне в глаза. Его лицо покрыто капюшоном, мое – маской, но мы прекрасно видели друг друга.
– А во что тогда верить?
Я лишь покачал головой и собрался уходить. Внезапно Оракул резко повернул голову в мою сторону.
– Скоро праздник Созидания, Каднер. На этот раз у тебя не получится его пропустить.
В его голосе слышался сухой смех. Хмыкнув и пожав плечами, я вышел из башни. Рели ожидала на улице. Она скромно завела руки за спину, словно не была уверена, что ей можно здесь стоять.
– Не думай о старике слишком много, – я попытался вновь успокоить её. – На самом деле он не видит будущее, а лишь хорошо разбирается его хитросплетениях. И еще немного в людях.
– Знал бы ты, что он наговорил, – вздохнула девушка.
– Не рассказывай. Если он не предвещал тебе ближайшую смерть в страшных мучениях, то волноваться не о чем.
Рели осторожно улыбнулась.
– А теперь… Почти пришло время испытания. Я провожу тебя.
Мы вернулись в пустующее Гнездо, но на этот раз не поднимались, а спускались. Шаги на мраморных ступенях гулко отдавались в ровных молочно-белых стенах. Здесь не было золота, не было драгоценных камней, но почему-то пахло благовониями.
Вскоре повеяло необычной прохладой, и перед нами предстали ворота с изображением головы дракона. Его внимательные глаза смотрели на новобранцев с особым пристрастием. Два паладина кивнули и потянули створки на себя. За ними оказался просторный грот. Каменные столбы поддерживали потолок, где-то вдали небольшим водопадом прибывала кристально-чистая вода, наполненная светом, хотя кроме факелов ничто не могло вызвать блески в играющих брызгах.
Перед водой стоял весь Круг, что сейчас был в Золотых Водах, и рядом с паладинами появились Биголаш и Фиреон. На этот раз шуток не было, все были предельно собраны и серьезны. На небольшом постаменте стояла серебряная чаша с гравировкой, а прямо перед постаментом – горящий очаг. Но пламя было не привычного жёлто-красного цвета, а пронзительно белого.
– Много лет назад Драконы завещали нам хранить мир смертных от влияния Хаоса, – начал я говорить, и эхо разносило мои слова по гроту. – Мы приняли эту задачу как величайший долг, и исполняем клятву по сей день. Сегодня к нам присоединяется новая душа.
– Мы принимаем в лоно Ордена частичку Хаоса, вампирский корень, – прервала меня Кейтлин, – Но подобно Господу, простившему духам их злобную сущность…
– Настал час, – прервал её тираду я. – Готова ли ты стать частью Инквизиции, Аурелия Карди?
– Да! – торжественно выкрикнула Рели, плохо скрывая дрожь в голосе.
– Твоё желание добровольное?
– Да!
– Ты клянёшься защищать человеческие и другие души от Хаоса и его порождений?
– Клянусь!
– Чище воды, ярче пламени!
Рели села на колени перед огнём. Я схватил чашу, наполнил её водой из источника и медленно вылил на неё. Она боялась, закрыла глаза и боялась даже вздохнуть. Когда чаша опустела, я крикнул:
– А теперь опусти руку в пламя!
Ученица открыла глаза, и уставилась на очаг. Пламя почти не трещало и едва дергалось. Оно казалось остатком божественной сущности, блеклым напоминанием о том, что людям не дано знать… Несколько мгновений она медлила, а затем закусила губу и с размаху сунула ладонь в огонь.
Не было криков. Боли тоже не было. Очаг погас, в нем не было ни углей, ни искр. А Рели с удивлением рассматривала свою целую руку, объятую священным символом Ордена.
– Вставай же, Аурелия, и не забывай о данной клятве!