Влад Грозный
Дорога Огней
Нечеловечески крупных, сочащихся свежайшей кровью пореза.
Я выдохнул. Рели все еще поливала водой почерневшие стволы и увядающую траву. Мы просто не могли развернуть настоящую охоту! Ладно, саламандра вышла на людское поселение в поисках пищи перед зимним сном, но следы когтей не принажлежали никому из известных мне монстров!
– Рели, как закончишь, иди к деревне и найди этого беглого проповедника. Я немного пройдусь по следу.
Казалось бы, откуда берутся твари в процветающей империи? Обычно источников угрозы несколько: южная цепочка неисследованных пустынь, дикие северные леса и опасные подземелья гор, в которых много веков назад жили гномы. Орден не любит погружаться глубже, чем нужно, чтобы обезопасить мирную землю от наплыва чудовищ. Вместо этого инквизиторы регулярно дежурят в подобных местах, чтобы ловить неожиданных гостей и предупреждать о них.
Но голодная саламандра проскользнула мимо внимательных дозорных и сцепилась с кем-то еще… Кем-то, вылезшим из-под земли, судя по вспучившейся почве. Я попытался найти следы, но кроме тяжелой поступи огнедышащей твари ничего не было. Видимо, неизвестная бестия попыталась атаковать снизу, но почему-то почти мгновенно скрылась. Но куда?
Я прислушался. Лес не замер, но после битвы двух титанов поутих. Птичьи трели с трудом пробивались сквозь тишину. Если тут кто и был, он давно уже уполз. Главный вопрос – куда именно.
Все что осталось – ни с чем вернуться в Шатолд. Покошенные дома встретили меня мрачным затишьем. Тихонько чадила пустующая церковь, с выломанной дверью и побитыми стенами. Темные пятна травы и поеденная Чумой саламандра напоминали о недавнем сражении. Я шел прямо по улице, прислушиваясь к негромким фразам.
– Нет здесь никого! Нету!
– Послушайте, мы хотим как лучше, – билась об закрытую дверь Рели. – Не бойтесь, с вами все будет хорошо…
– Я ничего не знаю, правда! – раздался женский голос. – Пожалуйста, уйдите!
Фриди и Лань терпеливо искали сочную траву неподалеку. Девушка задумчиво обошла дом и осмотрела окно. Я погладил лошадей по шее и шагнул к ней.
– Заперся в чужом доме… – пожала плечами Рели. – Может, оставим все как есть? Церковь действительно повесила непосильное ярмо. Ведь даже не десятая, а четверть! Люди просто хотели выжить, а священник направил их гнев…
– Нет, Рели, этот человек разжигал мятеж, – непримиримо возразил я. – И держу пари, не просто так.
– Ладно, – вздохнула вампирша. – Но законы Реборе абсолютно несправедливы. Люди страдают… Рано или поздно это выльется наружу.
С непоколебимым упорством я шагнул к покосившейся двери. Рели неодобрительно глядела мне в спину. Похоже, идеи о бедной Церкви закрались в порывистое сердце девушки, но обязательства перед Орденом тяжелыми цепями связали ее руки. А я считал, что справедливость – это здорово, но мятежи редко заканчивались не кровавой бойней. Жизнь священна.
– Предупреждения кончились, – безэмоционально проронил я. – На счет "три" я сорву дверь с петель. Раз, два…
– Не надо! Все, открываю…
На пороге оказалась измученная женщина в потертом безцветном платке. Она горбилась и бросала взгляды в пол, хватаясь руками за подол серого заплатанного платья и загораживала проход, не пускала дальше. На поблекшем лице отражались годы непосильного труда, который присваивали себе высшие чины, а также затаенная злоба.
– Пожалуйста, уйдите, – тихо проговорила хозяйка. – Я живу здесь одна почти десять лет, тут нет ничего для вас.
– Вы боитесь и ненавидите меня. Думаете, я опять пришел отнимать, кричать, бить. Мысли путаются, уже непонятно, за что вас снова грабят. Лишь бы все кончилось, лишь бы страданиям пришел конец. Страшно что-то выбирать, страшно идти против… Так почему? Почему именно этот дом?
Женщина подняла глаза.
– Ты не знаешь, что такое голод, инквизитор, – с глубоким отвращением проговорила женщина, срываясь на крик. – Ты не знаешь, что такое боль! Ты не знаешь, что такое страдание матери, потерявшей мужа и сына! Как ты можешь…
– Я знаю.
Мои руки сами потянулись к маске. Пламя чего-то грозного и яростного во мне на секунду поднялось, обожгло нутро, но я усилием воли успокоил его. Страх – тоже инструмент.
Лицо мелькнуло всего на пару мгновений, но моя собеседница в вскрикнула и повалилась на пол. Все пренебрежение, вся тихая агрессия испарилась, уступила места первобытному ужасу, который сожрал любые другие мысли.
– Голод? – до страшного равнодушно продолжал говорить я. – Нам приходилось жевать сушеные пучки трав, просто потому что учитель решил замуровать нас в убежище на неделю. Некоторые из них были ядовитые, но голод все равно был сильнее. Когда Лис отравилась, она больше не могла есть. На моих глазах ее жизнь таяла, словно последний осенний листок…
На мои слова щедро полилась грусть. Жительница деревни пыталась отползти подальше, я же не хотел ни угрожать, ни догонять. Мне просто нужно было закончить речь.
– Боль… – по рукам поползли неприятные мурашки. – Умирать не так больно, как кажется. Гораздо сложнее возвращаться к жизни против собственного желания… Хаос грызет тебя быстро, но недостаточно, чтобы ты ничего не чувствовал. Сначала кожа, она слезает почти мгновенно, оголяя мышцы. Потом накатывает боль, ни на что не похожая. Она не захлестывает, как волна, она не бьет, как камнепад, она не режет, как сотни раскаленных игл. Эта боль, словно вспышка, быстрая, резкая, невыносимая. Я думал, что мои страдания кончились вместе с этой вспышкой… но потом во тьме появился незнакомый хруст и раздражающий шелест. Вдох – и в грудь проникает огонь. Все началось по новой… Этот проклятый замкнутый круг так быстро крутился, что короткие мгновения отдыха в небытие истончились, почти исчезли, а вспышки как будто бы стали только длиннее. Поэтому да, я знаю, что такое боль.
Я чувствовал, как Рели положила руку на шпагу. Но вот женщина вдруг остановилась. Это было откровение, без желания нанести вред или повергнуть в отчаяние. Все, что осталось – продолжать.
– У меня нет жены и детей, но смертей я видел немало. Братьев и сестер Ордена хоронят в горных склепах. Красивый вид, тихое место. Могила тех, кто сражался до конца за то, во что верил. Тех, кто потерял надежду, но смог вернуться. И людей из моего крыла за пять лет там было слишком много.
В чужих глазах отражался не ужас. Она слушала меня внимательно, не упускала не единого слова, будто для нее все внезапно стало кристально ясно. Я не умел убеждать… но умел быть искренним, пусть даже в этих мрачных тонах.
– И знаешь что? Месть мне не нужна. Не нужна справедливость, это извращенное в умах людей слово. Не нужна хорошая жизнь. Страдания не делают человека сильнее… однако дают ему шанс учиться на своих ошибках. Чтобы в следующий раз сделать так, как нужно, а не поддаться чужому влиянию. Чтобы проложить свою дорогу, а не прикрываться именем Бога. Церковь придумали люди. И свергнуть ее хотят тоже люди, понимаешь?
Раздался стук и резкий грохот из соседний комнаты. Рели мгновенно нырнула к другой стороне дома, и через несколько секунд до нас донеслись мужские причитания. Девушка чуть ли не за шкирку тащила синию мантию к двери.
– Что же, уйти не удалось – оскалился священник, почти не сопротивляясь мощной хватки вампиршы. – Сила в ваших руках безумная. Что вы намерены делать дальше? Заколоть, как свинью? Я готов принять смерть. Только Бог может судить меня, Он указал мне путь!
– Выдавать желаемое за действительное – любимое развлечение проповедников, – я разочарованно опустил плечи и немного расслабился после искренней речи.
– Теперь я понимаю… – лицо хозяйки изменилось, взгляд перестал резать, стал более мягким, задумчивым, ищущим. – Ты говорил красиво, Холберт. Ты говорил правильно. Но как же лживо…
– Хельга, о чем ты? – опешил священник. – Эта великая миссия, весь смысл моего существования, просвещение для людей…
– Как же я раньше не поняла… – озаренно перебила его Хельга. – Ты веришь не в нас… Ты веришь даже не в Бога, а лишь в свою победу…
– Никто не поставит под сомнение мою веру! – пламенно возразил Холберт. – Своей жертвой я заложу основу того мира, который не успел создать Порядок…
– Прекратите, – поежился я. – Спорить о божественной воле будете потом. Меня интересует вещь более приземленная… Ты хотел поднять мятеж в землях вокруг Тормашта, владениях графа Нея Тормашта, вассала герцога Горация Хорька. Вот это имя я слышал не раз, знаешь… Без какой-либо поддержки, без всякой надежды на победу, ты подговорил людей уничтожить церковь, чтобы привлечь внимание и скрыться… А вот головы местных за неповиновение и еретические учения полетели бы во все стороны. Зачем это? Ваши лидеры не чураются грязных способов превратить людей в мучеников?
– Кажется, я это знаю, – угрюмо вмешалась Рели. – Герцог Бредрик давно хочет сделать эти земли своей вотчиной…
– Священники продались дворянству? – я закатил глаза. – И вы еще требуете справедливости? Какой ужасный смысл вы вкладываете в это слово? Скольких невинных людей вы собираетесь погубить?
– Да как ты смеешь! – оскорбился еретик. – Я всего лишь объясняю людям, что жить можно без цепей!
– А заодно даешь повод Бредрику повод для вторжения… – задумалась Рели, опустив глаза. – Но Шатолд – самое близкое к Тормашту поселение. Сколько сёл ты обошел?
– Более чем достаточно, – холодно бросил проповедник. – Священный марш благословлен епископом Регатрийским, а потому не может быть разогнан предателями, которые называют себя Церковью!
Конец фразы заглушил ритмичный подземный скрежет. Через несколько толчков рядом с нами на свет выплыло странное существо, сопровождаемое фонтанами грязи и земли. Огромная и массивная туша, закованная в крепкий панцирь, легко перемешалась на трех парах мощных ног, напоминающих паучьи. Голова была слита с остальным туловищем, морда превратилась в костяную маску, на которой виднелись лишь узкие белесые глаза, и было не совсем понятно, как тварь охотилась и ела.
Но вот через мгновение стало понятно, что монстр все же жалует свежее мясо. Маска удивительным образом разошлась на две пары плоских конечностей, заканчивающихся бритвенно-острым краем. Бестия рванула вперед, умело взмахивая своими лапами-клинками. Я успел лишь слегка повернуться и потянуться к ножнам, прежде чем рукав кольчуги разлетелся поврежденными звеньями и на моем плече расцвел идеально ровный порез.
Остальным повезло меньше. Рели с болью на лице рухнула на колени и схватилась правой рукой за грудь. Холберт с перерезанным горлом уже лежал на земле, широко открытыми глазами взирая на грозную тварь. Хельга, которая была дальше всего, успела скрыться в доме от последней конечности, не дотянувшейся до женщины.
С мрачной сосредоточенностью я направил Кару прямо в мерзкий кусок мяса с полной мелких зубов пастью, что скрывался за своеобразным щитом. Однако неизвестный монстр вместо следующего быстрого удара отпрыгнул и вернул клинки в исходное положение. Меч застрял в этой твердой маске, не достигнув плоти, но я бросил клинок и подскочил к Холберту.
Пока Рели пробовала на зуб панцирь чудовища с помощью россыпи мелких льдинок, моя кровь с поврежденной руки пошла на руну. Я торопился, не обращая внимание на скрип, холодный звон и в ужасе распахнутые глаза священника… Но внезапно взбрыкнувшее чудовище зашевелило своими лапами. Вампирша попыталась обвесить округлое тело чудовища льдом, но то как будто даже не заметило оков. Все, что осталось – схватить раненого и отпрыгнуть в сторону.
Маска разошлась всего на пару секунд, откидывая в сторону меч. Шея, бок, спина – красные полосы с треском разрывали одежду, кольчугу и кожу. Панцирник откинул меня одной из своих ног, а затем пробил насквозь голову Холберта. Я зарычал от бессилия, потянулся к своей серебряной пластинке и призвал Чуму, чтобы хоть как-то повредить броню бестии. Черный сгусток попал в маску, но беспомощно рассеялся, даже не зацепившись. Шустрая тварь нависла надо мной и приготовилась закрепить успех…
Но вот Рели не растерялась и окатила едва раскрывшуюся морду водой. Панцирник, впрочем, этого почти не заметил и замахнулся клинками. Я обратил кровь в прочные кристаллы, и монстру пришлось защищаться, снова собрав маску. Но это стало ошибкой. Конечности резко приподнялись, чуть заметные щели увеличились в разы, и вместо неприятного чрева показалась полоза колкого льда. Панцирник молчаливо попятился и замотал всем телом, разбрызгивая бурую кровь.
Сражаться с непробиваемым монстром оказалось куда сложнее, чем биться с саламандрой. Эта тварь была куда проворнее ящерицы, и я пока не понимал, что нужно с ним делать. Рели же следовала простому правилу: "чем больше льда, тем лучше", а потому продолжала наращивать ледяные бугры красно-коричневом панцире.
Чудовище все еще не планировало сбегать, но на этот раз не торопилось рваться в бой. Я с трудом поднялся, обагривая землю ручьями крови. Глубокие раны отлично истощали и медленно убивали жертву кровотечением, и даже мне было тяжело двигаться, преодолевая сковывающие цепи боли. Возможно, удалось бы что-нибудь начертить, но панцирник был настороже. Я достал пару флаконов, выливая все содержимое на порезы и вздрагивая от холодного прикосновения сверкающей жидкости.
– Я не знаю, что с ним делать, – тревожно спросила Рели, вытянув руки и готовясь колдовать.
– Я тоже. Не подставляйся, попробуем затянуть, – ответил я, поднимая Кару.
У меня оставался козырь в рукаве… Но Бедствие применяется долго и сложно. Чтобы хоть чего-то достичь, нужно остановить панцирника и задержать его хотя бы на несколько секунд…
Тварь начала споро перебегать с места на место, ловко стуча по земле длинными лапами и как будто выбирая подходящий момент для нападения. Движения конечностей были судорожными, хаотичными и беспорядочными. Поэтому я не успел среагировать, но вот Рели смогла воссоздать преграду на пути монстра. Панцирник влетел в ледяную стену боком и в тумане бело-синеватой крошки раскрыл маску. Однако несколько мгновений мне хватило, чтобы укрыться в пелене Щита и пронзить зев чудовища. Морда съежилась, отступила, я умудрился увернуться от тяжелых лап и разорвать расстояние.
Панцирник лишь на мгновение замер, терпя холодные пальцы магии Рели. Затем он чуть развернулся и поскакал в сторону девушки, забыв про мое существование. Кара лишь поцарапала бок чудовища без особого результат, и монстр отправился дальше, грозя задавить вампиршу своим весом. Я почувствовал, как по лицу прополз черный пепел, и тварь дернулась от нахлынувшей боли. Это сбило ее с шага, и вампирша смогла перекатиться подальше от тяжелых ног. Но вот выглядела Рели скверно, хотя по ее бледному лицу мало что можно сказать. Медленно бестия покрывалась вторым панцирем, из чистого льда, и на этот панцирь она потратила уйму сил.
Я шагнул навстречу Рели, пытаясь привлечь внимание чудовища. Ее ноги заплетались от магического истощения, но и тварь была теперь не так быстра. Искалеченная плоть, награжденная сотнями царапин и разрывов, противно тряслась. Надеюсь, это предвещало конец битвы.
Звон. Я вновь сошелся с панцирником в поединке и снова терпел его кровавые взмахи, пока Реди пыталась прийти в себя. Ничего, я выдержу. В Релице было куда хуже…
Теперь отступать была некуда. Левая нога подвела и предательски согнулась после хруста связок. Вся мантия пропиталась кровью, но я не рисковал призывать Власть еще раз. Правая рука лишилась двух пальцев и выронила меч. Ухо располовинило, звуки запутались, отдалились, и я беспомощно упал на спину, не в силах что либо сделать.
Кроме одного.
Я различил блеск льда на чужих лапах. Панцирник дернулся чуть вперед, чтобы одним движением впиться в своего врага, но не смог. Страшное заклинание, которое Рели использовала против нежити, волной ползло по выступам конечностей, лишая всякой жизни плоть, что оказалась в плену. Глаза закрылись от напряжения, остались только нити, которые направляли Бедствие прямо на маленькие узкие глаза.
Бестия дернулась еще раз, еще… Лед треснул, сильные ноги приподняли туловище панцирника. А потом судорожно вытянулись, опустились и обмякли.
Это была победа.
Морда разворочена, шматы и осколки передних лап разбросаны в лужах отвратительной бурой крови. Разрез прошел не до конца, сдался на половине крепкому панцирю. Серо-желтые внутренности медленно вытекали наружу, привлекая черные точки насекомых. Вот уж Лигнее тут раздолье, но я просто бросил взгляд на потухшие маленькие глаза и залпом проглотил еще одно зелье.
Я был в порваной, пропитаной кровью мантии, ухо, в отличие от пальцев, до сих пор не срослось. Наверное, поэтому люди не торопились ко мне подходит, вместо этого охотно расспрашивая Хельгу и Рели и забыв про неудачный бунт.
Женщина легко ответила на вопросы и успокоила местных жителей. После появления сразу двух тварей мятежники поубавили свой норов и слушали нового лидера бесприкословно. Монаха, что обложил крестьян непомерным даже по меркам Церкви налогом, быстро нашли и вывели на улицу, окружив плотным кольцом. Кажется, они быстро придут к согласию, а инквизиторское слово Рели позволит обойтись без вмешательства высших санов.
Но вот Холберт… Его я не спас. Это моя вина, и его лицо присоединится к сотням других в моей голове. Позже я поставлю свечу по традициям Ордена… Но не сейчас. Поход еще не закончен.
– Раньше я была лишь безликой тенью себя, – внезапно торжественно произнесла оказавшаяся рядом Хельга. – Но теперь я говорю, и меня слушают. Все благодаря тебе.
– Это не так, – устало ответил я. – Тебе просто появилось, что сказать.
– Я уйду в Духовную семинарию, если позволят. Хочу направлять людей на нужный путь.
– Отвернулась от Церкви, отвернулась от еретиков. Куда же ты теперь пойдешь?
– К богу.
Я понимающе кивнул. Хельга, сияя горящими глазами, поклонилась мне и ушла в сторону толпы. Зато ее сменила на редкость задумчивая Рели, сопровождаемая радостными криками местных.
– Они пришли к согласию… – взволнованно начала она. – Но как теперь остановить Бредрика? Он – часть Негласного союза герцогов, самый жестокий лорд из всех, кого я знаю. С ним невозможно договориться
– Негласный союз? – раздраженно вздохнул я. – Рели, нас это не касается. Орден не вмешивается во внутренние склоки дворян.
– Но он разграбит город и повесит множество невинных людей, Каднер! – отчаянно вскрикнула Рели. – Хорек не успеет защитить свои земли, а император тем более! Нужно что-то сделать!
– У каждого действия свои последствия. Мы выполняем свою миссию, защищаем мир от Хаоса. Если бы Орден каждый раз вставал на чью-то, пусть даже справедливую сторону, мы бы давно потеряли все привилегии и оказались на грани краха. И, заметь, не только мы.
– Но этого недостаточно! Мы можем уберечь людей от возможной беды! Разве не этим занимается Орден, Каднер? Солдаты Бредрика не посмеют напасть на инквизитора!
– А что дальше? У тебя нет ни доводов, ни доказательтв, даже священник погиб. Все, чего ты добьешься – подмоченной репутации Торвата и Инквизиции.
– Знаешь… – вспыхнула Рели. – Я сделаю хоть что-то. Хотя бы попытаюсь. Именно для этого я была рождена.
– Рели, стой!
Девушка вскочила на Лань и во весь опор поскакала мимо разрушенной церкви в сторону леса. Я, скривясь от боли, поймал Фриди за поводья. Мой верный конь, сопровождаемый клубами пыли и криками удивленных людей, отправился в погоню за Рели. Ворох новых проблем…
Разъезды, патрули, караваны и даже просто одинокие путники спешили к городу. Деревянные дома и возвышающаяся часть башни намекнули на наше прибытие в предместья Тормашта, ныне пустующие. Небольшой город на торговых путях в мгновение ока обогатился – здесь жили не суровые и крепкие северяне, а потомки деловитых имперцев.
И эти потомки ощетинились стрелами и болтами в нашу сторону, защищая до сих пор распахнутые ворота. Беженцы бросали вещи, повозки, клетки и ящики, пытаясь скрыться за стеной. Людской поток только нарастал. Рели остановилась, внимательно разглядывая лесные массивы.
– Зачем ты пошел за мной? – сурово спросила вампирша, схватившись за шпагу.
– Мы – одно крыло. И действуем как одно целое. Я не смогу…
Меня прервал протяжный гул горнов. В конце дороги показался строй тяжелых всадников. Закованные в сталь злобные гигантские кони неслись вперед, растаптывая нехитрый скарб, попадавшийся на пути. Всадники, сверкая роскошными латами с благородными гравировками, с длинными кавалерийскими копьями, обагренными кровью, наполняли воздух кровожадными кличами.
Эти рыцари не собирались грабить и уж тем более не планировали брать ворота штурмом. У них была другая, более жестокая цель – вырезать всех, кто не успел добраться до ворот и вернуться к основным силам. Болты и стрелы защитников не остановят эту грозную лавину…
Я был спокоен перед лицом смертельной волны острейших наконечников. Рука нашарила несколько склянок, и жидкий огонь щедро полился на землю. За нашими спинами вспыхнуло белое пламя, отрезая путь к Тормашту. Фриди безмолвно наблюдал за пламенем, а вот Лань нервно вздрогнула и отшатнулась от летящих искр. Я спрыгнул на землю и сделал несколько шагов вперед. Назад дороги нет, ни для меня, ни для всадников.
Крики, ржание, отрывистые приказы. Стальная стена замедлилась, копья задрожали и пошли вразнобой, всадники ругались и огибали небольшую стену огня, чтобы взять нас в широкое кольцо. Они больше не требовали чужой крови, лишь сыпали мрачными взглядами, опустив оружие вниз.
– Что же тебе не сидится в своем замке, инквизитор? – хмуро спросил их командир, поправляя широкий шлем, украшенный золотым рисунком на боках.
Я успел бросить взгляд на Рели. Та чуть растерялась, но была готова отвечать перед захватчиками, даже порывалась это сделать. Только мой мрачный взгляд останавливал ее от необдуманных поступков. Хватит на сегодня и этого. Просто нужно быть твердым и уверенным в своих словах. Но на что давить? Какой повод будет достаточно приемлемым?
– Просто делаю свою работу – невозмутимо ответил я. – И ты сейчас рискуешь своей головой, стоя здесь.
Лидер удивленно наклонил голову.
– Ты мне угрожаешь?
– Может быть. Пару часов назад я прикончил тварь, которую Орден до этого не встречал. А после этого появляется неизвестная армия, осаждающая город. Понимаешь, к чему это идет?
– Смелости тебе не занимать, – покачал головой капитан. – Но это не моих рук дело, и не моего господина. Я бы с огромным удовольствием просто смел твое слабое тело в сторону…
– С кинжалом в горле это делать нелегко, друг мой, – в моем голосе льда была больше, чем в заклинаниях Рели. – Не недооценивай инквизиторов, иначе хоронить тебя не будут. Просто ничего не останется.
Рыцарь оскалился и поднял копье. Строй расступился, и внутри круга появились новые лица. На благородном скакуне в богатой попоне, в украшенных доспехах и герцогском плаще меня разглядывал широкоплечий всадник. Полное лицо с выделяющимися щеками и крупным носом повернулось в мою сторону. Его сопровождал гигант в каких-то шкурах, патлатый и бородатый, со странным блеском в глазах и огромной секирой за спиной. Великан чуть опустил голову, как будто хотел прыгнуть на меня, словно зверь. Был в нем какой-то яростный дикий дух.
– И что тут происходит? – громогласно возвестил герцог о своем присутствии. – Почему ослушались приказа? И что тут забыли инквизиторы?
– Охотятся, ваша Светлость, – поклонился командир. – Только что на местных напало чудище. Он связывает его появление с нами.
– Какое же оскорбление, – усмехнулся он, хотя оскорбленным не выглядел. – Сколько крови… Твоих врагов? Сражаться вы умеете. Но делаете это, мать вашу, не там, где нужно! Вы думаете, я натравил какого-то монстра на людей? Вздор! Ваша миссия почетна и священна, но вот заплатить за ошибку придется…
– Заплатить? – не выдержала Рели. – Ты убийца и маньяк. Все, что ты делаешь – несешь смерть и разрушения!
– И делаю это по своему праву, девчонка! – зарычал герцог. – Вы мне кое-что задолжали… И плату я стрясу, с вас или вашего заступника!
Я осторожно положил руку на плечо девушки. Нельзя закапывать себя еще глубже.
– Отдай мне его, Бредрик, – безумно улыбнулся его сопровождающий, не сводя с меня азартного взгляда.
– Ты хочешь? Пусть, это будет забавно. Инквизитор, раз ты желаешь защитить людей, то я предоставлю тебе шанс. Сразись с Руалом в поединке до смерти, и я дам городу три дня. Конечно, жителей я трогать не буду и отпущу всех, кто захочет уйти.
– Нет, – покачала головой Рели, вмешиваясь в предложение Бредрика. – Каднер слишком устал после битвы, чтобы вступать в поединки. А вот я готова ответить на твой вызов!
Герцог рассмеялся, высоко закинув голову. Его плечи тряслись от хохота, он чувствовал себя полным хозяином положения, не замечая как Рели озлобленно хватается за шпагу. Его воины расслабленно переговаривались и ставили на нашу гибель.
– Точно, Каднер! – Бредрик внимательно осмотрел меня. – Странно, что я не узнал тебя сразу. Я не вижу твоих ран, только испачканную мантию, сменившую цвет с белого на красный, и мрачную маску. Да, я помню. Нет, девочка, мне нужна его жизнь. Жизнь убийцы и палача.
– В чем слава победить ослабевшего инквизитора? – непонимающе пожала плечами девушка. – Лучше брось вызов мне!
– Хватит, Рели, – смиренно ответил я. – Если ты забыла, тебе нельзя проливать кровь.
– Я… Погоди… – неожиданно замялась вампирша.
Нельзя, чтобы другие увидели, что крови у нее как раз и нет. Судя по ошарашенному лицу Рели, она совершенно забыла об этой небольшой загвоздке. Горячий порыв выступить против целой армии мог закончиться весьма плачевно…
– У тебя есть выбор, Каднер, – пожал плечами Бредрик. – Можешь уйти, но город будет в моей власти сегодня же.
Я оглянулся в сторону Тормашта, но все же решил не отступать. Да, пальцы на руках еще плохо сгибались, ухо чуть звенело, а мой противник выглядел грозным воителем варварских племен, сильным и стремительным. Однако он был человеком. Я вытащил Кару и опустил ее вниз. Руал захохотал и встал напротив. Остальные быстро покинули круг.
– Инквизитор, в случае твоей гибели или серьезной раны поклянись, что Орден не придет мстить, – произнес герцог. – И пусть вторая станет свидетелем этой клятвы!
– Клянусь. Надеюсь, ты свое слово сдержишь.
Бредрик неприятно сузил глаза.
– Не сомневайся в моих словах, инквизитор. Орденцы тоже могут закончить жизнь в петле.
– Один из нас закончил. После этого Кальдургские острова едва не исчезли с карт.
Герцог нахмурился, но не стал продолжать ссору. Он бросил в меня грозный взгляд и махнул рукой.
– Своим именем объявляю эту смертельную дуэль законной. Сражение ведется до тех пор, пока один из противников не погибнет… Или не сможет продолжать бой. Вы согласны с этим?
– Да! – рявкнул мой соперник.
– Разумеется, – ответил я.
– Тогда пусть Бог выберет достойнейшего!
Руал сразу же бросился на меня. Его дурная сила позволяла размахивать гигантским топором, словно деревяшкой, но совершенно безрассудно и без всякого мастерства. Страшные удары держали меня на расстоянии, я постоянно отпрыгивал от грубой секиры назад и в стороны. Варвар не позволял приблизиться к себе, а парировать его оружие мог бы позволить себе только Курдан. Что за нечеловеческая мощь? Почему только руна Наполнения отделяет меня от того, чтобы не лишиться головы в очередном безрассудном рывке?
Я старался попасть Руалу по рукам, не подставляясь, но великан вошел в боевой раж и не собирался останавливаться. Один неосторожный удар – и тяжелое лезвие помяло ряд выставленных щитов солдат и застряло в последнем. Дикарь остался беззащитным перед моим клинком. Ещё мгновение – и Кара рассекает правое предплечье Руала, опускается к левой икре, а затем рвет бок дикаря. Но тому как будто бы было плевать на боль, он попытался подавить и захватить меня голыми руками. Я отпустил меч и принял сильный удар на руки, отшатнулся от неуёмной мощи Руала и нелепо отшатнулся от следующего. Пришлось разрывать дистанцию, чтобы подобрать Кару, но на этот раз время было на моей стороне – гигант истекал кровью, и истекал достаточно сильно.
Но душа дикаря не могла успокоится. Он схватился за рукоять и вырвал не только секиру, но и щит в руках воина, а затем подскочил ко мне. Я ошибся и не смог правильно рассчитать расстояние, из-за чего сталь ударилась об мой хребет. На плече остался незначительный порез и куча синяков, но Руал снова начал замахиваться, и мне пришлось снова уходить.
– Хватит, – крикнул я. – Сдайся уже! Тебе не победить!
Однако варвар лишь безумно засмеялся и, оставляя ручьи крови, прыгнул вперед. Все, что мне осталось – поднырнуть под секирой. Мощный удар зацепил и немного сбил маску, из-за чего видеть я мог только одним глазом. Но было слишком поздно – у меня получилось подобрать ближе, схватив клинок за лезвие. Я вложил всю силу в удар, и крестовиной влепил Руалу немного выше виска. Дикаря зашатало, ноги заплелись, и защитник герцога, с застравшим в горле булькающим смехом, рухнул.
Я взглянул на свои руки. Перчатки не пережили сегодняшний день, и длинные порезы сочились кровью. Это был напряженный бой, но довольно предсказуемый.
– Не думал я, что Руал когда-нибудь падет, – с неприятным удивлением произнес Бредрик. – Он в одиночку мог проломить строй солдат и удержать стену замка. Думал я, что с орденцом он тоже может потягаться.
Герцог сделал знак слуге, спрыгнул с коня и подошел ко мне.
– Твоя смерть могла бы принести мне большую пользу, – с достоинством склонил голову он. – Но все же благодарю тебя за то, что сохранил этому дураку жизнь. Все слухи о тебе оказались правдой… И я хочу наградить тебя за этот спектакль. Вижу, перчатки тебе нужны новые. Возьми мои, охотничьи. Думаю, тебе они придутся по душе. И слово свое сдержу, никого не трону. Люди в Ордене знают, что такое "честь", теперь и я это покажу.
Я надел подарок герцога с вышитым ястребом и поклонился. Тот сразу потерял ко мне интерес и начал раздавать приказы. Руала осматривали маги. Наверняка он еще не раз получит в бою по голове, но пусть в этот хотя бы останется жив. А вот Рели…
Девушка ожесточенно спорила с Лизой в стороне от конницы. Бард выглядела так себе, и лицом больше напоминала вампира. Я вспомнил, как пару часов назад использовал руну Бедствий, которая была начерчена ее кровью.
– Привет, Лиза.
– Каднер… – выдохнула моя старая знакомая. – Как же я рада видеть тебя живым. Когда неведомая сила свалила меня с ног, меня выходили маги Жизни Бредрика, я с ним уже третий день путешествую… Значит, это и есть плата?
– Каднер! – вскипела Рели. – Ты знал, что ее отправили следить за нами? Иначе такое своевременное появление я не могу объяснить!