Влад Грозный
Дорога Огней
Когда камень пошел трещинами, тени снова окружили меня. Гвардейцы отшатывались от страдающих душ, хватались за мечи, копья, пытались пронзить нематериальные силуэты, но не могли достичь успеха. Гораций схватился за шпагу, потянул плачущего сына к жене и встал на их защиту. Все остальные в страхе пытались покинуть двор.
Четыре тени. Они знали, что умирают, и попытаются меня уничтожить.
Первая. Маг Разума. Он чуть не захватил Теодора и внушил Сае, что ожерелье – ее главная ценность, а все вокруг пытаются украшение отнять. Хитрый ход, чтобы обезопасить их основное вместилище. Тень протянула ко мне руки, потом как будто опустила голову и закричала. Я зажал уши от боли, упал на колени и сжался, пытаясь пережить свист, что раскаленными штырями вонзался мне в голову. Через несколько мгновений, когда сопротивляться крику было уже невозможно, все вдруг кончилось, а тень растворилась в воздухе.
Вторая. Маг Смерти. Души из последних сил цеплялись за жизнь, а потому отчаянно искали мертвые тела. В этом им помог некромант. И, держу пари, вместе они нашли ту самую старую могилу, о которой говорил Теодор. Зачем эта могила вообще нужна? Четыре трупа и помощник для осуществления ритуала. Перерезать глотки четырем слугам мальчик не согласится, а вот другой, более послушный слуга – вполне. Тень бессильно тряслась и крутилась, но не могла ничего сделать, лишь бессмысленно исчезнув из мира. Я воспользовался передышкой и поднялся.
Третья. Маг Тьмы. Тот, кто защищал и Теодора, и вурдалака от лишних взглядов на территории поместья. Вуаль легко скрывала неподвижную нежить, поджидающую кого-либо в засаде, но как же глупо он попался… А вот мальчик бродил ночью, и спрятать его было гораздо проще. Тень сжалась, скукожилась, а, когда, словно натянутая пружина, растянулась, теней оказалось почти дюжина. Они резко рванули в мою сторону, но испарились, едва меня коснувшись.
Охотники закинули сети, готовясь пожинать плоды… но вот появился я, сорвав улов. В последний момент вывел из-под удара и уничтожил всякую надежду на возвращение… которого, впрочем, все равно не будет. Тяга к жизни – обычная черта смертных, но мало кто понимает, что просто так бессмертие не обрести.
А, конечно, четвертый. Он мог быть кем угодно, хоть отцом императора. Поэтому его появления я ждал с особой осторожностью. Эта тень всего лишь подняла руку… И совсем по-человечески провела ладонью по горлу, что даже мне стало не по себе. Я внимательно впился глазами в странную фигуру, слишком подвижную, слишком верткую. Что за секрет ты хранишь? Что хочешь сделать? Но вместо ответа тень прильнула к земле и впиталась внутрь.
И все? Я приложил ладонь к уху, в надежде, что звон утихнет. Рели осмотрелась в поисках врага, а герцог рычал и пытался подняться с колен. Солдаты были в замешательстве, рассеяны, разобщены. И в этот момент я понял, что последняя тень была самой опасной.
Протяжный гулкий вой раздался над поместьем. По одному только страшному звуку стало понятно, что это появилась тварь. Через пару мгновений на головы гвардейцам рухнул огромный зверь, в три или четыре человеческих роста, похожий на волка, но со ржаво-рыжей шерстью и внушительной светлой гривой. Его могучие лапы вспарывали черепицу крыши, словно бумагу. Вампал немного опустил вытянутую морду и глухо рычал, шагая вперед. Быстрый, сильный, непробиваемый и невероятно опасный монстр мог с легкостью нас уничтожить, но… он не стал. Он откинул кого-то, рявкнул, поцарапал когтями и, взбираясь по крыше, скрылся в лесу окончательно.
Я знал, что позади меня были гвардейцы. Знал, что они никогда не сталкивались с такой тварью, знал, что они дрогнут, бросятся на защиту герцогской семьи или безрассудно пойдут в атаку… Но вот копья, пронзившего мою спину сквозь разодранную монстрами кольчугу предугадать так и не смог. От неожиданного удара я рухнул на колени, но больше всего меня пугали мои наливающиеся пламенем шрамы.
– Убить инквизиторов! – грозно выкрикнул Кристоф, вытаскивая оружие. – Голову герцога сюда!
Стоило только наконечнику изчезнуть из моей груди, Кара описала полукруг и пробила поножи гвардейца. Тот вскрикнул от боли и попытался сделать шаг назад, бросая ставшее неудобным копье, но я уже готовился ринуться на Кристофа. Еще два солдата, верных заговорщикам, попытались остановить меня. Легкий поворот – и лишь одни клинок достиг цели, бессильно скользя по еще целому куску кольчуги.
Руна Боли уже откликнулась на зов… однако на стороне нападавших оказались и маги. Тьма сгустилась и проникла в мою рану, тело, приняв заклинание, обмякло и больше не могло стоять.
– Зараза! – яростно сплюнул Кристоф, осматривая ногу. – Живучий ублюдок! Перерезать горло и в реку, живо!
Мое беспомощное тело крепко схватили за плечи. Лишь напоследок я заметил обезглавленное тело Хорька, его пронзенную жену и заколотого сына, раскиданные трупы слуг, чьи лица наполнены ужасом и неверием в собственную смерть, сопротивляющихся бойцов герцога, что еще хранили верность погибшему Горацию, но… не видел Рели.
Где она? Куда ушла? Лишь бы…
Ускользнула.
Глава 18
Мой проклятый Дар – тоже инструмет, хоть и обоюдоострый. Лиссандра говорила когда-то, что боль – это очень плохо, но хуже всего смерть. Смерть больше ничего не исправит. Это итог, финальная черта, которую ни в коем случае нельзя проводить преждевременно. И эту черту я снова и снова откладываю все дальше, не только свои, но и чужие тоже…
Наверное, у всего этого есть последствия, но с этим я столкнусь позже.
Я все же вырвался из хватки бойцов. Магия Тьмы взяла надо мной верх, но не надолго. Взревев от боли, я обрушил последние руны на головы оставшихся рядом солдат. Мой взгляд отчаянно искал выживших… Но было слишком поздно. Река окрасилась в красный от обилия трупов.
Когда Кара оказалась у меня в руках, я ринулся в ближайшее пятнышко леса. На удивление, приходящие в себя гвардейцы не стали меня преследовать. Почему? Не бояться оставить свидетеля в живых?
– Слава Богу! – облегченно выдохнула вампирша, вываливаясь из-за ствола клена. За ее спиной вышагивали Фриди и Лань. – Я боялась, что оставила тебя на смерть…
– С тобой все в порядке?
– Да, я… Я убежала, – виновато произнесла девушка. – Сначала я хотела остаться и продолжить сражение, но… Но подумала, что лишь напрасно погибну, и что следует наконец прислушаться к твоим советам…
– Все верно, – я облегченно кивнул, разглядывая свои идеально чистые перчатки без единого пятнышка крови. – Ты все сделала правильно, не волнуйся. Если бы осталась – только подвергла себя ненужным рискам. За тобой гнались?
– Недолго, – мотнула головой Рели. – Видел реку? Они начали скидывать туда трупы.
– Да, Кристоф оказался предателем, – бросил я, просеменив к Фриди, который все также безразлично щипал траву. – Это было просто, но я не догадался. Не увидел очевидной вещи. Мантии кончились? Скверно, эти испачканы в крови. Нужно двигаться по следам вампала.
– Погоди, – замешкалась вампирша. – Куда двигаться? У нас из зелий – пара склянок святой воды и несколько ненужных отваров! А у нас на глазах только что вырезали целую герцогскую семью вместе со слугами! Такого никогда не случалось, за всю историю Империи!
– Да, но тварь может вырезать гораздо больше…
– Каднер! – взвилась Рели. – Послушай меня! Там гвардия и солдаты, а скоро прибудут имперские рыцари! Только мы можем рассказать о том, что случилось, больше никого не осталось!
– И что? – равнодушно пожал я плечами. – Наши слова не восстановят справедливость, даже предателей найти не помогут. Такие заговоры готовятся годами, и их участники наверняка скрылись у своих настоящих покровителей. Люди погибли, частично по нашей вине – так бывает. Но там, за этим гребанным лесом беснуется дикий и безумно опасный монстр. Он легко может выйти к людям, легко опустошит деревни и даже мелкие города. А мы… Мы можем отвлечь монстра, принять его удар на себя, проследить за ним до тех пор, пока не появятся паладины, понимаешь?
Но я видел, что Рели была в корне не согласна. Смесь вины и непокорного чувства справедливости цепями приковывали ее к этому треклятому поместью. Справедливость я не любил – это слово давно потеряло свой настоящий смысл, да и тот не блистал человеколюбием… но без Рели мне будет в разы сложнее.
– Хорошо, – тяжело вздохнул я. – Клянусь, как только вампал погибнет, мы разберемся с Кристофом и его прихвостнями.
– Ладно, – вздохнула девушка. – Умирать, так вместе с тобой. Но сначала надо осмотреть тела в этой кровавой реке. Вдруг кто выжил…
– Доброе утро, ваша светлость, – покорно и боязненно поклонилась Юстила. – Для меня огромная честь встретить вас…
– О, не стоит, – махнул рукой Гибар, разглядывая фрески Эрстурма в одном из недоступном для обычных прихожан помещении. – Прости, что вызвал тебя сюда, слишком много дел. Армунд, будь добр, навести этих поганцев-лордов, проследи, чтобы их негласное сборище не делало ничего против Горация. Уверен, Реборе наконец даст добро, и теперь мне снова понадобится помощь Хорька. Скоро эта бессмысленная война кончится.
Офицер гвардии в шикарном красно-золотом камзоле с вышитыми символами семьи Карди поклонился. Он был в приподнятом расположении духа, как и все в роду. Еще немного, и Карди исполнит свой великий долг, прекратив распри среди смертных и укрепив свою власть.
В комнате между четырех белых столбов, на богатом ковре цвета песка расположились диванчики и кресла. Витраж раскрашивал лучи в разные цвета и рассказывал о эпохе, когда драконы еще были в этом мире. Но Гибару не сиделось. Череда ритуалов медленно подходила к своему логическому завершению, и это будоражило кровь. Он в нетерпении стучал тростью по полу и разглядывал остатки древний культуры.
– Пока церковники в замешательстве, расскажи мне о себе, – ухмыльнулся герцог. – Армунд уже проверил твои таланты и счел их достойными, поэтому я ожидаю от тебя больших достижений. Откуда ты? Есть семья, близкие? Что за смутная история связана с тобой?
Юстила замялась. Она впервые встречалась с благородным вот так просто, а потому была в немалом смятении и не знала, как себя вести правильно. Наверное, еще пару недель назад девушка бы дерзко смотрела ему в глаза, но теперь не смела даже взгляд поднять на того, кто спас ее от верной гибели.
– Я из далекой деревни на востоке Империи, ваша светлость, – неуверенно начала Юстила. – Название вам уже ничего не скажет, так как она исчезла с лица земли. Орден сжег ее, когда охотился за очередным чудовищем. Отец умер еще давно, мать поглотил огонь а младшую сестру… Ее они убили лично.
– Скверное начало, – покачал головой Гибар в ответ на злость в голосе девушки. – Прими мои соболезнования, хоть они тебе и ни к чему.
– Благодарю. Когда я вернулась на пепелище, поклялась отомстить Церкви и Ордену в частности. Больше меня там ничего не держало… Мой путь лежал в столицу.
Хоть Юстила и пыталась сделать голос безэмоциональным, ее не на шутку трясло. В голове опять все смешалось, Дар стал острым, как кинжал. Гибар поднял руку. Девушка изумленно уставилась на ладонь и сделала шаг назад.
– Прошу… Прощения. Я продолжу. Уже в Нестрисе я встретилась со священниками из Регатры. Им мои способности пришлись по вкусу… Они хотели захватить разум кого-то из высших санов Церкви и натравить на простолюдинов во время проповеди. Мне почему-то показалось это отличным планом… Но сил у меня пока было слишком мало. Я оттачивала свои заклинания днем и ночью, пока однажды облава храмовников не растоптала все наши достижения. А дальше… Дальше вы знаете.
Гибар снисходительно улыбнулся. Ну да, если кратко, то все так. Но вот в жестокости Ордена он сомневался. Вряд ли инквизиторы и паладины сожгли деревню до тла… Впрочем, разубеждать девушку нет времени.
– Да, знаю. Не очень красивая история. Но не переживай, все твои прегрешения забыты, и теперь ты можешь начать жизнь с чистого листа. Золотом не обижу, дом мы тебе подыщем. Все, что нужно – применять свои навыки на благо мира и процветания. Ты согласна?
Юстила закусила губу и нахмурилась. Мир и процветание? Какой мир может быть, пока существуют эти кровавые палачи?
– Знаю, что тебя тревожит, – герцог закатил глаза. – Орден, ну конечно… Мы уничтожим всю грязь, которая станет препятствием у нас на пути. Не все инквизиторы такие, уж поверь мне… Но если кто-то обагрит свои руки кровью, уж поверь, он получит сполна.
Вот теперь менталистка облегченно кивнула. Ей несказанно повезло.
Если Бог наблюдает за ней, то именно он привел ее сюда.
– Каднер, можно я задам вопрос?
На этот раз нас встречали обширные луга, иногда изрезанные полосами небольших рек. Холодный ветер нестерпимо дул, но ни мне, ни Рели особо не вредил. Для лошадей это была приятная осенняя прогулка, – ни Лань, ни Фриди не замечали присутствия чудовища или просто игнорировали его – но вот мы постоянно без причины беспокоились и озирались.
Уже несколько дней наши лошади мерили шагами северные пустоши. Свободный и непокоренный край встречал нас живо и радостно – постоянные крики птиц и шуршание зверьков раздавалось отовсюду. Но я оборачивался на каждый подозрительный звук, ожидая увидеть оскаленную волчью морду высоко над моей головой.
Однако вампал вел себя очень спокойно, что вызывало большие подозрения. Этот нелепый танец длился гораздо больше недели, и скоро начался бы второй круг. Последняя надежда на отправленное мимоходом письмо. Было бы здорово, если паладины явятся сюда раньше, чем на горизонте возникнет морской залив с темной, но чистой морской водой.
– Конечно. Что случилось?
– Я не могу выкинуть из головы случившееся в поместье Хорька… – Рели неприятно поежилась и покрепче схватилась за поводья. – Скажи, ты никогда не убивал простых людей? Я имею ввиду не тех, кто заразился Белой плакальщицей, а здоровых, готовых тебя прикончить людей? Например, гвардейцев-головорезов?
– Нет, – просто ответил я. – Жизнь священна, какой бы она не была. А мы призваны ее оберегать, верно?
– Да, это так, но… – голос вампиршы был полон сомнений. – Если кто-то умрет по твоей вине? Если ты отпустишь приступника, а он убьет невинного человека? Разве это по-прежнему правильное решение?
– Ох, этот вопрос терзал меня много лет… – я серьезно закивал, вспоминая годы обучения. – Но если пойти от обратного и представить, что в самом безвыходном положении есть вариант, при котором никто не погибнет… Тогда начинаешь отделять главное от второстепенного и находишь необычные решения возникшей проблемы.
Рели, казалось, замерла от неожиданного ответа. Я не сказал ничего существенного, но в то же время она узнала от меня все, что нужно.
– Да? – неуверенно уточнила вампирша. – Я, если честно, не очень поняла.
– Когда зайдешь в тупик, сделай шаг назад. И увидишь дороги, которые не были видны сразу.
– Это, конечно, проще, – улыбнулась Рели, – но все же слишком загадочно.
– Тогда я объясню позже, не переживай.
Мы шли правее следов, но каждые несколько часов Фриди возвращался к изначальному пути, чтобы не потеряться. Уже столько времени движения вампала были одинаковыми и предсказуемыми, поэтому я особо не переживал, но в этот раз цепочка резко свернула в сторону. Рели мгновенно спрыгнула с Лани и стала внимательно вращать головой.
– Он шел на восток, а теперь на север. И не просто шел, а побежал в эту сторону по какой-то непонятной мне причине. Люди в другой стороне, а там пустоши. В любом случае, давай вперед.
Мы рванули следом. Вампал не ломал все на своем пути, но все же спешил куда-то. По лесам, спускаясь и поднимаясь, вдоль реки… И внезапно на нас наткнулся еще один человек.
– Каднер! – выкрикнула Растрек. – Мы нашли вампала! Давай за мной!
– Мы его уже неделю преследуем, – заметил я. – Ждали паладинов.
– Курдан уже построил людей и готов к бою. Мы решили запахом заманить его поближе, а потом привлечь тварь на копья. И наткнулись на вас!
– Как вы смогли его заманить? – спросила Рели. – Он совершенно не обращал внимания ни на что!
– Мешочки-приманки с особенными запахами, – усмехнулся разведчик в тяжелой броне. – Сам делал. Еще можно драгоценными камнями, но это муторно.
Низенький паладин ловко прижимался к своему коню. Русый, с большими выпирающими ушами, он радовался предстоящему бою больше, чем я или Рели. Глаза, как и он сам, казались подвижными, никогда не останавливались на одноим месте слишком долго.
– Вы давно здесь? – спросила моя спутница.
– Второй день. Разбили лагерь, начали ваши поиски. А потом наткнулись на следы зверя. Курдан пообещал бочонок лучшего пива тому, кто найдет вас, и, похоже, я выиграл!
– Растрек, в тебя столько не влезет, – усмехнулся я.
– Ну нет, я ни с кем не поделюсь, – надулся следопыт. – Хоть месяц его таскать с собой буду. Ну, может, Нарди налью. Но никому больше!
– А мне? – возмутилась Рели.
– Точно, Рели, прости, – извиняюще поднял руки Растрек, на секунду отпустив лошадь. – Как же я мог забыть о тебе? Черт, тогда и Каднера надо брать… Уже четверо!
Мы влетели в лагерь, когда кипела работа. Я приветственно махнул рукой в ответ на радостные крики паладинов и остановился в центре. Баррикады защищали палатки с трех сторон, при этом колья были достаточно большими и широкими, чтобы хоть как-то помешать монстрам, но не людям. В отдалении расположились белые палатки Ордена с золотистыми стягами.
– Вовремя ты, Каднер – захохотал Курдан, закидывая свою страшную секиру из зеленого металла на плечо. – Я уже хотел без тебя начинать бой! Выглядишь скверно…
– Это остатки крови на мантии, не обращай внимания. Есть кольчуга для меня и Рели?
– Найдется. Ладно, тогда Каднер к магам, а ты, Растрек, бери Рели за руку и веди к стрелкам. Лошади там. Что-то нужно перед боем?
– Бочонок моего законного алкоголя! – воскликнул следопыт.
– До города доберись сначала, пьяница, – усмехнулся лидер.
Мы с Рели быстро нырнули в палатку Ордена, чтобы среди сундуков и запасного снаряжения откопать кольчуги Догмара. Время шло, а мне нужно было еще готовить руны…
– Курдан, мы нашли следы! – крикнули снаружи.
– Погоди, что? Но это не с юга, значит… – опешил Курдан. – Еще один? Черт, меняем построение на птицу! Ничего, справимся!
– Я понял, кого ждал наш вампал! – бросил я Рели. – Они одиночки, но редко образуют семьи. Всем будет нелегко…
Лагерь забурлил еще сильнее, паладины переставляли бочки и менялись местами. Бой с монстром – тяжелое событие, но с двумя сразу…
– Эм… Курдан, там двойные следы… – смутился следопыт, пока не понимая, что происходит.
– Твою мать, – тихо бросил я, выбегая наружу.
Все паладины замерли. Один с юга, двойной след с востока, а это значит, что всему крылу придется столкнуться сразу с тремя смертельно опасными вампалами. Бой из тяжелого превратился в смертельно опасный.
– Построение медузы, – уверенно рявкнул великан, не позволяя кому-нибудь впасть в отчаяние. – Мали и Конур, вы берете по отряду. След двойной, значит, двое придут вместе. Нам нужно… Каднер, Хаос тебя дери, я знаю, что ты задумал! Стой на месте! Ни шагу!
Я проигнорировал его, вскакивая на Фриди. Лагерь молчал, уставившись на меня. Во взгляде Рели сквозило недоумение.
– Я тебе не подчиняюсь. Возьму южного, отвлеку на себя, а вы пока…
– Даже не думай! Я тебя не отпускал!
– Я с тобой, Каднер, – Моя спутница дернулась в сторону Лани, но Мали, помощник Курдана, положил ей на плечо руку.
– Нет, леди. Каднер может это провернуть. Но не ты. Оставайся с Растреком.
– Но…
– Каднер! Остановись!
Но я скакал на юг. Время утекало, крики со стороны лагеря утихли, и я остался один. Фриди со всех ног мчался вперед, не разбирая дороги. Лишь когда деревья в страхе расступились, я краем глаза заметил светлое пятно, которое с грозным рыком мчалось в мою сторону.
Это было скверно. Я быстро свернул в сторону, и почти не глядя бросил Чуму куда-то себе за спину. Вампал ловко отскочил в сторону и продолжил погоню. Пришлось довериться буйному норову коня и отпустить поводья, чтобы в мгновение стянуть перчатки и схватиться за кинжал. Моя кровь брызгала на холодную землю каплями, но даже этого было достаточно для руны.
Шустрая тварь, у которой почти получилось меня достать, не стала обращать внимания на ловушку и просто рвалась вперед. Стопа чудовища опустилась особенно неудачно, и застывшая кристаллами кровь пробилась сквозь мех и кожу. Монстр, поджав растерзанную лапу, не смог удержать равновесие, пропахал спиной землю, оставляя длинные красные зацепки на хребте и с трудом поднялся, с затаенной злобой в желтовато-оранжевых зрачках глядя на удаляющуюся мантию.
Грозный рык вампала напоминал раскаты грома. Но стоило мне обернуться, чтобы застать неподвижный силуэт бестии, неведомая мне сила оттолкнула Фриди в сторону. В груди клокотал гнев, переходящий в булькающий смех. Поцарапанные ладони медленно потянулись к ножнам, замер на середине пути.
Меня слегка зацепило, но Фриди… Фриди досталось еще сильнее. Он молчал, до последнего молчал, пытаясь просто выполнить свою работу даже с свернутой шеей. В его глазах отражались последние отблески упорства и неверия в собственную гибель.
– Иди сюда, зверь, – тихо прошипел я, теряя контроль. – Твои глаза, твой нос, твое сердце. Я заберу все, медленно, по частям…
– Конур, не подпускай его! – рычал Курдан, врубаясь в переднюю лапу монстра.
Рели упорно поливала стрелами зверя. Он был слишком проворным, чтобы попасть в глаза или пасть, но даже плотная шкура все равно пробивалась наконечниками, правда, не особо причиняя вреда чудовищу. Но святая вода и особый яд медленно и упорно делали свое дело. Тварь несколько раз разбивала строй паладинов, но движения вампала становились все медленней и медленней, пока быстрый удар молнии не поразил его и не упокоил окончательно. Тонны расплавленного льда, вспаханной земли и поваленных деревьев следами долгой, но еще не окончившейся битвы покоились вокруг туши. Воздух гудел от напряжения, Раненых перетаскивали поближе к лекарям, а оставшиеся на ногах паладины рванули в сторону еще живой твари.
Девушке пришлось столкнуться с вампалом и в ближнем бою, о чем постоянно напоминали треснувшие ребра. Однако теперь потрепанная, но готовая к бою бестия не должна прорваться сквозь строй. Бойцов первой линии на одну тварь приходилось больше, хотя поредевшие после предыдущего броска ряды магов с трудом сдерживали монстра с помощью лоз или льда. Оценив ситуацию, девушка бросила лук и попыталась подскочить ближе к чудовищу, сдерживая на губах стон и пытаясь не бередить скрывшуюся на самом дне легких боль. Её свежая, неиспользованная магия ударом в волчью голову заставил вампала отшатнуться и промахнуться мимо вскинутого щита паладина. Зверь увидел свою обидчицу, что-то тихо выдохнул, и плоды всех заклинаний, что пытались как-то его сдержать, медленно истлели в синеватом пламени. Монстр под крики крыла Курдана перемахнул через строй и прыгнул в сторону волшебницы. Она попыталась броситься в сторону, избежав когтей, но лапа когти задели хрупкое тело Рели, оставив черные рваные полосы на животе, бедре и шее. Но развить успех монстр не успел – паладины вступили в бой и остановили продвижение твари.
– Мали, Рели, Растрек! – крикнул Курдан. – Черт, его задело… Вы, двое, быстро по коням и за Каднером! Попытайтесь забрать его и отойти, но не сражайтесь! Этому уже недолго осталось!
Рели откашлялась и неуверенно побрела в сторону лошадей, с трудом оотправляя ледяные осколки в массивную тушу. Когда она уже была на Лани, рядом вынырнул и потрепанный загорелый южанин с щитом и мечом. Видимых ран на его теле не было, но щит был погнут, а меч испачкан в бурой крови.
– Нам надо на юг, – сказал Мали, бодро залезая в седло. – Это в ту сторону.
– Нет, на юге живут люди, – напряженно ответила Рели, тяжело дыша. – Каднер поведет вампала либо на восток, либо на запад. Нет, на западе поместье… Тогда на восток!
Паладин кивнул и отправился вслед за девушкой. Последнее, что им удалось увидеть – секира Курдана, занесенная над мордой твари. Но вскоре звуки сражения стихли, и Рели стала внимательно вглядываться в землю, оставляя в воздухе за своей спиной черный пепел от собственных ран.
Через несколько минут Мали указал на поваленное дерево.
– Посмотри на ствол, как будто с чем-то столкнулось. А вот и отпечаток, четкий. Нам туда.
Рели мчалась по следам. Вскоре стала попадаться кровь, алая, человеческая, смешанная с более грязной кровью вампала. Это были следы не преследования жертвы, а полноценного сражения. И вдруг…
– Фриди…
Перед ними оказалось бездыханное тело боевого коня, исходившее паром. Что-то переломало ему ноги и шею, в одно мгновение остановив бесконечный бег закаленного скакуна. Всадника же не было видно, лишь следы его отчаянного сопротивления. Рели закусила губу от напряжения, но уверено повела вперед.
Лес заканчивался резким обрывистым берегом реки. Трава вокруг поменяла свой блеклый зеленый цвет на бурый и бордовый, иногда встречались куски плоти и меха, красные обломки и выжженные прогалины, но тел видно не было. Мали очень осторожно осматривал поле боя.
– После этого всегда на Каднера страшно смотреть, – с дрожью в голосе замечал паладин. – Как человек мог устроить подобное? Сколько же боли он перенес? Что он вообще чувствует, если чувствует хоть что-то?
– Он спас нас всех, – убито произнесла Рели.
– В который раз… Он делает так постоянно. Рвется в самую гущу, вытаскивает из-под удара, принимает его на себя – молчаливо, без криков и кличей, словно делает что-то обыденное. А потом просто встает и уезжает куда-то в ночь, все так же молчаливо… Глянь, Рели, вот и волк!
Действительно, воды речушки омывали гигантскую тушу вампала. Истерзанное, изглоданное, частично разложившееся тело с свалявшейся красной шерстью носило множество следов долгого и жестокого сражения. Раскрытая в беззвучном крике ярости и боли наполовину погрузилось в водную гладь, и только провал на месте вырванного глаза безвольно смотрел в воздух. Сломанная лапа под странным углом торчала над поверхностью, из распотрошенного живота виднелись внутренности. Зверь был повержен без их помощи.
– Где… Где Каднер? – волновалась Рели, мотая головой. – Я ничего не понимаю… Где он?!
– Спокойнее, леди. Скорее всего его тело унесло дальше… В море.
– Тело? В море?!
Только сейчас девушка подняла голову и увидела вдалеке край негостеприимной темной воды. Мрачные просторы веяли чем-то вечно грустным, из-за чего Рели на несколько мгновений застыла, не отрывая взгляда и борясь с мрачными мыслями.
– Пойдем… Надо торопиться.
Паладин осторожно одернул инквизитора и вернулся к лошадям. Им нужно было покрыть большое расстояние по берегу, высматривая возможные ловушки и препятствия на реке. Сам скалистый берег осложнял эту задачу, но подобное не могло их остановить.
До самого устья реки не было ничего подозрительного, опасного или напоминающего человеческое тело. И лишь россыпь белых палаток из шкур диких животных и вьющийся дымок напоминал, что далеко не все потеряно.
Это было дикое племя северных варваров, вставших на стоянку. Они красили себе лица грубой краской и разрисовывали свою одежду и шкуры. В сколоченных загонах неторопливо паслись лошади. Сейчас же все члены племени в толстых меховых одеяниях с головами бурых медведей или серых волков собрались прямо у берега, слушая своего вождя. Абсолютно лысый старик, покрытый черными пятнами и линиями, держал в руках звериный череп и поднимал его над внимающей толпой. В руках у дикарей были клинки и топоры, но больше всего оказалось лучников.
Рели осторожно приблизилась, не таясь и не прячась. Северяне точно заметили ее, но не нападали, продолжая наблюдать за черепом. Мали знаком показал ей подождать и не ходить дальше, а потом замер и сам.
– Нарушители. Убийцы. Имперцы, – грохотал вождь, презрительно разглядывая вторженцев. – Но сегодня радостный день, и даже вам позволено насладиться зрелищем. Великое зло повержено, и его ядовитые отростки сгорят в очищающем пламени.
– О каком пламени речь? – подозрительно спросила Рели.
– О частичке Вечного, что он даровал нам. Наши стрелы пронзят тело ужасного отродья, а огонь сожжет останки.
– Отродье? И где это отродье?
Вождь рукой указал в сторону моря. Там на волнах качалась небольшая лодочка без весел и парусов, заполненная хворостом. А на верхушке этой пирамиды…
– Бездна! – бросила Рели перед тем, как сбросить мантию и нырнуть в холодную воду.
В ее голове возникали картинки из Дагарта, где подручных ее отца сжигали примерно также. Тогда тоже было страшно, но теперь… Теперь ужас сжимал сердце гораздо сильнее. Ведь варвары не просто так встали в ряд и обливали наконечники вязкой жидкостью, чтобы потом поджечь ее в костре.
Мали что-то кричал, но его заглушил плеск воды. Рели просто рвалась вперед, надеясь, что еще не слишком поздно. Сапоги захлюпали, кольчуга не мешала движениям, но тянула вниз, ножны бились о бедро, а содержимое пояса перемешалось. На лодочке появились очертания окровавленной мантии Каднера и его сложенных на груди рук. Девушка зацепилась за борт, перемахнула внутрь, столкнулась лицом к лицу с инквизитором без маски и замерла.
Тонкие черты лица, почти девичьи… Были когда-то давно. Тонкие губы, прикрытые глаза, светлые короткие волосы, которые ранее были спрятаны под капюшоном. В нем была какая-то наивность и хрупкость, которую молотом выбили многочисленные испытания… Точнее, даже не выбили, а преобразили во что-то новое, незыблемое и решительное.
Но, увы, вся эта картина пересекалась одним единственным росчерком. Сетчатый шрам изрыл кожу от левой стороны шеи до носа. Это были жуткие борозды, неровные и резкие, как молния, расходящиеся во все стороны. Но, что страшнее всего, на дне этих шрамов горело пурпурное пламя, неяркое, но все равно заметное. И было в этом пламени что-то столь противоестественное, что любой человек при одном лишь взгляде сразу ощущал необъяснимый ужас и отвращение. Что-то, что противостояло божественному слову, что желало уничтожить и пожрать все живое, а потому и было невероятно опасным.
Однако Рели необъяснимый страх не чувствовала. Она видела все в целом, и что-то внутри отзывалось на эту противоречивую картину. Вот человек, отдавший все ради других и даже больше. Человек, который совсем не походил на Рели, которая всю жизнь провела в золотой клетке. Гибар научил ее любить мир, при этом не отпуская с поводка, но не успел научить жестокости и необходимым жертвам. И что же их объединяло? Что увидела вампирша в этом лице? Надежду, только разгоревшуюся в одном случае и несмотря ни на что сохранившуюся в другом. Детскую наивность, веру в людей. И даже уродливые шрамы, вселявшие ужас в людские сердца, не смогли скрыть этого. Из-за неожиданного открытия Рели опешила, не могла двинуться и все смотрела и смотрела на Каднера. Пока стрелы не пронзили ее спину.