Влад Грозный
Дорога Огней
Странный треск, жуткий и нарастающий едва ли мог вызвать крики некромантов. Почему-то умертвие медлило. Меня откинуло, окатило сильной волной холода, треск поднялся выше, но я не мог посмотреть. Внезапно кто-то осторожно склонился рядом со мной.
– Живой! – послышался до боли знакомый голос. – Треклятая Бездна, живой!
Глава 14
Я попытался разлепить глаза, но уже понял, кто поспешил мне на выручку. Надо мной склонилась сияющая Рели в инквизиторской мантии, и ничего, кроме ее лица я не мог разглядеть. Она чудно заплела волосы, в какой-то красивый рисунок. Мой искореженный разум почему-то счел эту деталь весьма важной.
– Дура… Зачем ты… сюда… – едва слышно прошептал я.
– Погоди, у меня есть зелья. Вот это…
Я едва смог перехватить ее руку. В голове возник знакомый рисунок, я стал чертить своей кровью ей прямо на ладони единственную руну, которая была создана не для нанесения вреда. Затем осторожно положил два пальца на шею.
– Кусай…
– Что? Но ты же…
– Бы…рей…
Рели нервно закусила губу, покачала головой и все же впилась в мою шею, немного приобняв. Я рассыпал руну и без сил свалился на девушку. Эта идея пришла мне в голову еще давно, но сейчас не мог вспомнить, как она работала…
Шум в голове напоминал биение сердца. Настойчивый металлический запах перебило что-то иное. Странно, но помимо раздражения и разочарования я чувствовал что-то еще…
А потом меня рывком втянуло в настоящую жизнь. Я увидел огромную ледяную стену, источающую клубы пара и дрожащую под ударами умертвия. Огромные кучи расчлененной и уничтоженной нежити, покоящейся горами мертвой плоти. Медленно расцветающий рассвет, поблескивающий на неровной поверхости застывшей воды. И растерянную девушку, испачканную в моей собственной крови.
– Как ты? – со страхом спросила Рели, хватаясь рукой за сердце. – Что это вообще было?
– Особый… Кхе-кхе… Трюк, – ответил я, прочищая горло. – Я черпал силы из тебя, ты – из меня. Проклятье, стена скоро падет…
– Как ты победил ту тварь? – спросила моя спасительница, доставая шпагу.
– Не я победил, а чертов Дар. Сейчас нам придется сражаться вместе. Держись подальше и старайся замедлить умертвие, а я пока…
Град ледяных осколков затмил мне взор, и бестия смогла тяжелым тараном откинуть меня в сторону. Рели сразу же стала поливать его залинаниями, шустро отступая от грозного клинка. Но каким бы неторопливым не казался рыцарь, его медленные шаги под слоями инея откусывали все больше и больше от небольшого расстояния между ними, а у девушки просто не было времени сколдовать что-то посильнее. В какой-то момент умертвие оказалось достаточно близко, чтобы в выпаде достать Рели…
Но я успел встать между ними. Меч пронзил меня насквозь. Для моего избитого тела это было слишком много, но я все равно схватил клинок и сделал шаг вперед, насаживая себя еще глубже.
– Я возьму твою боль… – цитировал я песнь. – Но потребую с тебя цену еще большую…
Нежить пыталась вытащить меч, словно без него он был бессилен. Я наступал вперед, схватившись за вороненую гарду, а с моими шагами отходило умертвие. Рели подозрительно затихла.
Не знаю, могут ли бояться нежить, но прямо сейчас оно отступало от моей покореженной плоти. То, что должно было умереть еще давно, по какой-то причине шло вперед. И неожиданно слабые попытки вытащить меч из живых ножен прерывались моей мертвой хваткой.
За моей спиной я слышал жгучий треск невероятно могущественного заклинания. Мои внутренности скрутились от жестокого мороза, но твари пришлось в разы хуже. Ее не просто покрыли льдом, этот холод был гораздо сильнее, чем могла воссоздать природа во всем мире. Доспех окутал густой слой тумана, появился легкий иней, но это были лишь небольшие признаки настоящей катастрофы. Мертвое пламя погасло, умертвие замерло безжизненной статуей. И я, с трудом поднимая клинок, вонзил Кару прямо в центр этой глыбы.
Эта нежить рассыпалась осколками сразу, в отличие от своего собрата. Кусок недостаточно промороженного металла, правда, остался у меня в брюхе, и приходилось бороться с пульсирующей болью.
– Кад… Кха-кха, Каднер? – Рели, посеревшая от усилий, с трясущимися руками, еле перебирала ноги в мою сторону. – Как… тебе помочь?
Я не мог говорить, только хлопая ртом и исторгая кровь. Сегодняшний день запомнится надолго… Хотя лучше бы забылся навсегда.
Моя ученица осторожно провела рукой над мечом и чуть не рухнула. Когда на землю закапала вода, я дернулся и с громким шипением протолкнул остатки клинка, разрывая то, что еще не разорвалось, и, наконец, упал навзничь.
Рели отчаянно хотела сделать хоть что-то, но сама была уже на грани. Она передала мне несколько бутыльков и, приземлившись прямо на кости, испачканные в моей крови, склонила голову. Дыра в животе выглядела скверно. Интересно, я это переживу?
– Ты подсмотрела книгу заклинаний Бесарта? – вяло спросил я, подмечая фигуру последнего умертвия.
– Ага, – флегматично ответила Рели, – но дома это был третий эталон. Сейчас уже шестой…
– И что это значит в магии Воды?
– М-м-м-м… Что тогда я призывала легкий мороз, – поморщилась она, – а теперь… Сам видел.
– Тебе нужно выпить моей крови.
– Несмешная шутка, Каднер, – тихо качнула головой вампирша, бросив мутный взгляд в сторону неотвратимо шагающей нежити. – Тебе гораздо хуже, чем мне. Да и скоро уже все кончится. Интересно, почему некроманты придержали своих чудовищ? Бросили бы в бой сразу троих, мы бы даже не встретились.
– Этого знать мне не дано, – я болезненно выдохнул в сторону доспеха, вскинувшего длинный клинок.
Земля вспенилась, из неё появились толстые зелёные лозы, которые обхватили руки и ноги умертвия. Он на мгновение затормозил, но с силой выдернул ростки и попытался поднять меч еще раз. Но кавалерия, появившаяся за спиной твари, уже почти настигла чудище, чтобы обогнуть его и построиться рядом с нами. Лев, который являлся лидером этого боевого крыла, спрыгнул с лошади и сразу связал умертвие боем. Дымка и сияние нескольких сильных заклинаний говорили о том, что паладин был во всеоружии и вполне мог не просто уклоняться от страшных ударов нежити, но даже спокойно принять его на окованное древко своего восточного двухлезвийного копья без риска вывихнуть руки.
Рядом с нами стали появляться и остальные члены отряда. Сначала массивный Буфард с большим капельным щитом постарался прикрыть нас от остатков армии некроманта, затем Ирая с длинным клинком наперевес мелькнула справа, Лорак мгновенно навис надо мной, разглядывая рану.
– Я бы сказал, что ты уже умер раз пять, Каднер, – подвел неутешительный итог целитель, подготавливая печати для заклинаний. – А так ничего, почти в норме.
– Да ты посмотри, тут все в его крови! – усмехнулся Буфард, – Сколько же мёртвых ты положил?
– Давай пей. Я попытаюсь ускорить заживление, но тебе уж точно ничего не угрожает… Почему кожа серая? Истощение? Черт, вы многое за эту ночь пережили…
– Я за некромантами, – крикнула Ирая, – Помогу пока остальным, раз здесь ничего такого нет.
– Да в порядке я уже, – раздражённо ответил я.
– Каднер, ты ходячий труп, как бы нелепо это не звучало в данной ситуации, – настаивал Лорак.
– Дай мне подняться…
– Ладно, но зельем не брезгуй. И тебе, Рели, вот еще одно, на всякий случай.
Пока мы болтали, Лев пронзил насквозь последнее умертвие, оно покрылось зеленым пламенем, а потом сгорело и рассыпалось пеплом. Паладины же схватили некромантов, которые попытались сбежать. Я, опираясь на Рели, дошёл до пленников, которых в данный момент тщательно связывали.
– О чем ты только думал, Каднер? – злился Лев на меня. – Отправил ворона и жди, пока мы не придем. Зачем сам-то полез?
– Откуда я знал, где вы были? Если бы я не вступился, эти твари всю деревни обратили, и спокойно бы скрылись.
– А так бы и сам погиб, и других бы подставил! Иногда жертв не избежать, Каднер, пора бы уже понять это!
– Разве все не хорошо закончилось? – вмешалась Рели. – Никто не погиб, некроманты пойманы, деревня пусть и разрушена, но и её все ещë можно восстановить. Мы ведь можем еще несколько часов обсуждать, что случилось бы, если кто-то чего-то не сделал. Но нам это надо?
– Ладно, потом с тобой разберусь, – махнул рукой Лев. – А вот с этими поговорить стоит. Каднер?
Я стер лишнюю кровь с маски, тяжело опустился на колено и, осторожно держась за живот, вгляделся в пленников. Передо мной оказалось лицо седого сухонького старика с серыми бакенбардами и усами. Он с заметным удовольствием разглядывал меня, словно музейных экспонат. Справа и слева – молодые ученики, светловолосая девушка бросающая гневные взгляды на парня с изрезанной шрамами головой.
– Гляньте, какой образец! – восхищенно говорил некромант. – Просто загляденье! Сделать бы из тебя лича, и посмотреть, что ты сделаешь с плотью своих врагов…
– Надеюсь, в следующей жизни ты выберешь правильную дорогу, – невозмутимо ответил я. – Ты понимаешь, что тебя ждет?
– А, вздумал угрожать. Что же, же, да, понимаю. Убийце – виселица, не так ли?
– Едва ли, – хмыкнул Лев. – Таких как ты сжигают на костре. Недаром же нас называют Священной Инквизицией, правда?
– О, так даже веселее. Вернусь и начну все с нуля. Ты только не умирай, малефикар. У меня на тебя столько планов…
– Мне плевать, Милар. Можешь мстить мне, сколько угодно, но прежде расскажи мне про герцога.
Паладины нахмурились, Рели непонимающе вертела головой, а Лев вообще хотел остановить меня. Но вот маг на удивление всем начал говорить.
– Даже это знаешь? Хороший бы из тебя вышел слуга, не чета этим дуболомам. Раз меня все равно ждет костёр, почему бы еще не подставить эту змею?
– Магистр, может, все же не надо… – подал голос схваченный черноволосый мужчина с спутанной бородой.
– Я отказался помогать герцогу Гибару. За это его прихвостни разнесли мое убежище и чуть не отправили на перерождение моего ученика. Если бы не эти надоедливые черви, в твоих глазницах уже горели бы мои заклятья…
Я положил руку на плечо Рели. Мне казалось, что она начнет защищать отца, обвинять пленников во лжи или еще что-то похуже. Но она лишь напряженно смотрела на магов, потом вздохнула, опустила плечи и покачала головой.
– Значит, ты все же был в подчинении у Карди?
– Ну, не спорю, некоторое время я провел под его патронажем, – под полуприкрытыми глазами чудилась насмешка. – Но в конце концов он требовал тратить жизни на свои темные ритуалы, чего я не мог допустить.
Из груди вырвался гневный вздох. Я знал этот ритуал. Я опасался его едва ли не больше, чем все, что случилось со мной до этого.
– То есть ты сам бы не захотел воспользоваться амулетом Базельфа? Слабо верится. Сто восемьдесят три души. Сколько ему еще осталось?
– Знания – сила, да, инквизитор? – оскалился некромант. – Смерть – часть жизни. Бессмертие – проклятье. Он не собрал их все, я уверен. Но одержимость идеей нельзя недооценивать…
– Каднер, ты что-то знаешь? – с тревогой спросил Лев.
– Да. Знаю. Можете погрузить этих в телеги?
Когда Милар бросил в мою сторону последний испытующий взгляд, я присел на землю и, осторожно приподняв маску, сплюнул мешающую кровь. Вокруг столпились мрачные паладины, рядом стояла не на шутку взволнованная Рели. Живот уже почти перестал кровоточить.
– Канцелярия в империи ищет кого-то, кто смог выкупить крупную партию рабов. Не просто рабов… Убийц, воров, клятвопреступников. И я бы ни капли не удивился очередной грязной заварушке в Империи, если бы не ровное число в этих проклятых записках. Сто восемьдесят три – число Базельфа. Число бессмертия, которое и ищет Гибар.
– Почему ты уверен, что это он? – Буфард скрестил на груди руки.
– Некромант догадался, зачем ему нужны рабы, и отказал тому в помощи. Рели, я прошу тебя, – осторожно я обратился к испуганной девушке. – Все это сейчас лишь домыслы. Скажи мне, почему твоя слуга решила увести тебя из дома?
– Это не… Я… не совсем уверена. Она говорила о том, что мой отец сошёл с ума и… как будто бы убивает кого-то на жертвенном алтаре. И я… Я видела, как в поместье приводили новых людей…
– Рели, ты понимаешь, что твой отец собирался сделать с ними?
– Он не такой, Каднер, – покачала головой Рели. – Он всегда был против насилия и старался прекратить его любой ценой. Все слуги в доме его боготворили…
– Боготворили… – задумчиво повторил я.
– Нет, не надо… Это не то, что ты думаешь! – перешла на крик Рели.
– Может быть. Вполне может быть, что все это не так. Но если есть хоть крохотный шанс, что эта побрякушка, которая может пожирать человеческие души в обмен на бессмертие, существует, мы не можем стоять в стороне.
– Что? – опешил Лев. – Ты сказал «души»? Не «жизни»?
– Именно. Те сто восемьдесят три человека исчезнут и никогда более не переродятся. И это самое страшное.
– Я был в поместьях Карди, – возразил Лев. – Нет там ничего и никогда не было.
– Есть бесчисленное количество способов укрыть следы даже от тебя, – покачал головой Лорак. – Но что ты хочешь с этим сделать, Каднер?
– Нужно прямо сейчас все рассказать Торвату! – твердо заявил Лев. – Слов некроманта должно хватить, чтобы…
– Нет, только не ему, – покачал я головой. – У Гибара есть репутация, деньги, его защищает имперский закон. Ты действительно думаешь, что одного связанного мага Смерти хватит, чтобы казнить герцога?
– Что? Каднер, это ты говоришь? Сейчас в столице люди находятся в опасности!
– И мы с этим ничего не сделаем, – задумчиво протянул я. – Торват только затянет это противостояние и попытается ипользовать императорскую и церковную власть. А против Гибара это бесполезно.
– Ты же не предлагаешь просто сидеть и ничего не делать? – разозлилась Ирая. – Сам же говорил, что нельзя оставаться в стороне! Каждый день промедления грозит обернуться новой жертвой!
– Да, я так говорил. И я бы отправился в его дом сейчас же, если бы знал, что существует хотя бы малейший шанс на победу. Но Церковь, император, лорды… Гибар на виду у всех, кто может нас связать по рукам и ногам. Его власть слишком близка к абсолютной.
– Делай как знаешь, но я пойду к Торвату и все выскажу, – резко ответил Лев.
– Иди. Но именно этого…
Лицо вдруг наполнилось огнем. Шрамы не просто заныли в присутствии смерти, их тянуло и разрывало, я попытался вдохнуть, но легкие как будто стиснули острые веревки. Безумная, ни с чем не сравнимая боль заставила потянуться к лицу и упасть на землю безмолвной подрезанной куклой.
Шрамы отвечали десяткам чужих смертей неподалеку.
– Каднер!
В ушах бил церковный колокол и слышался шепот песни. Затем он сменился звуками битвы, жестокого сражения, которое развернулось совсем рядом… А затем все затихло.
Я проснулся в движущейся крытой телеге. Меня устроили довольно удобно, расстелив одеяла и положив одно под голову. Рядом лежали мои вещи и сидела Рели, задумчиво смотря на удаляющиеся луга.
– Кхе-кхе, Рели? – прохрипел я пересохшей глоткой.
– А, Каднер? Проснулся! Сейчас, погоди, я дам тебе воды…
– Спасибо, – ответил я, напившись прохладной жидкости из походной фляги.
– Давно мы в пути?
– Второй день. Паладины разбили лагерь, сожгли мертвые тела и нашли убежище некромантов. Много что вынесли – книги, артефакты, реагенты… Скажи мне, ты уверен в вине моего отца?
– Не знаю, с чего начать… Многое тебе рассказали обо мне?
– Достаточно, – кивнула Рели. – Лиза рассказала про твоего погибшего учителя. И еще про моего отца… Точнее, про ваши стычки.
– Стычки? Скажу тебе честно, все, что я узнаю про него, не внушает доверия.
– Я тоже… Но мне не верится. Отец был строг, суров, но любил меня. Просто в какой-то момент он взвалил на себя столько, что все свободное время проводил в своих покоях… Я оказалась одна в большом поместье, за которым царил враждебный со слов отца к моей сути мир. Конечно, в подобное верилось с трудом… но я искренне не понимала. Не знала. Оказалась в каком-то тупике.
Голос Рели не выказывал страха, лишь легкое сожаление, но мне почему-то казалось, что она боялась этих воспоминаний. Понять ее было не в моих силах.
– Давай я скажу сразу. Я обвинил Гибара в вампирских корнях, но суд оказался на его стороне. Я потерпел поражение и собрался оставить его в покое до поры до времени… Но вот твой отец этого точно не хотел. Мы встретились с ним во дворце, и он легко признал все, что совершил. Это странная игра… В ней нет смысла.
– Я не уверена… – Рели с тревогой закусила губу. – Просто не могу поверить… Каднер, может быть, когда мне была нужна поддержка, он меня оставил, но вот это на него совсем непохоже. Я хочу просто разобраться во всем, просто убедиться, что все это всего лишь неудачное стечение обстоятельств и воля случая.
– Хорошо, мы можем попробовать это выяснить. Но нужно убедить Льва не привлекать Торвата, иначе нам с тобой придется сидеть в заме… Кстати, почему ты добралась до Релице вперед паладинов? Почему ты вообще здесь?
Девушка сникла. Она нервно тепла запястье, не зная, что ответить.
– Наверное… Пошла за тобой. Да, я помню, что ты мне сказал, просто мне кажется… Что мое место с тобой. Не знаю, как это объяснить, но… ткак будто неосознанно помогаешь мне лучше понимать все вокруг и себя саму. И я не вполне уверена, что смогу это сделать самостоятельно…
Сколько раз пришлось пообещать себе, что в моем крыле больше никто не появиться? Сколько пришлось подниматься со свечкой в руках по Дороге Огней, сопровождая очередное истерзанное тело брата или сестры? И сколько же их погибло от моих собственных рук?
Я знаю ответ на каждый вопрос, хотя не помню их смерти. Но в этот раз что-то неуловимо изменилось… Что-то невероятно важное поменялось… Появилось? Или исчезло? Душа трепетала в сомнениях, и я испугался этого нового для меня чувства. Даже разум был на стороне Рели…
– Хорошо… – я с трудом скрыл свою пошатнувшуюся уверенность в голосе. – Но сколько прошло с момента начала твоего обучения? Не больше месяца?
– Я готова, – просияла вампирша. – Хоть сейчас!
– Даже не думай. Сначала разберемся с тем, что ты знаешь и умеешь…
Путешествовать с инквизиторами всегда безопасно. Ни разбойников, ни монстров бояться не следует. Я отдыхал и клевал носом, а повеселевшая и воодушевленная Рели о чем-то задорно переговаривалась с Буфардом и Ирелией, которые на лошадях сопровождали нашу последнюю повозку. В какой-то момент усталость все-таки взяла свое, и я медленно опустился в туманые объятья сна.
Пробудил меня веселый гомон. Солнце задумчиво повисло над горизонтом, медля исчезать из этого дня полностью и без остатка. Я бодро поднялся, бросил взгляд на свернутую кольчугу, но одевать ее пока не стал. Больше меня интересовало происходящее снаружи.
Оказалось, наш отряд встретился с караваном темных эльфов, и Лев решил встать на привал. Торговцы хвастались диковинками перед бойцами Ордена и, расположившись у нескольких больших костров, травили байки. Элфы в раскрашенных халатах и шароварах радушно улыбались, их лица даже в отблесках последних лучей казались нечеловечески бледными с оттенками пурпурного. Одна из эльфиек сидела в походном кресле, ее простой, потрепанный плащ казался лишним в горделивом танце золотых украшений и дорогих тканей. По редким движениям и едва поблескивающему хитрому взгляду угадывался внушительный возраст торговки, и то ли из-за него, то ли из-за чего-то другого все эльфы в лагере проявляли к ней искреннее уважение.
Я скользнул к стоящему поодаль знакомому паладину.
– Что случилось, Аарон?
– Их старейшина собирает истории, которые еще не слышала, – пояснил молодой дозорный с тонкими усиками, облакотившись о борт повозки. – Она обещала подарок тому, кто эту историю расскажет.
– Да? А чем торгуют?
– А? Побрякушки, шелка, редкие книги. Даже животные есть, воронов много. На самом деле немало чего интересного, глянь потом. Но не хочешь сначала что-нибудь рассказать? Бедный Заард уже второй час бьется головой об стену
– Ладно, ладно. Пойдем глянем, что из этого получится.
Бурные споры о чем-то несерьезном и тихий клекот из палаток темных эльфов, только добавляющий хаоса в происходящее, позволили мне незамеченным пробраться к недовольному Льву. Однако Старейшина, кажется, все же обратила на меня внимание. Она с любопытством разглядывала меня, пока другие пытались что-то друг другу доказать.
– Тоже хочешь поучаствовать в этом маленьком соревновании? – неожиданно чистым и глубоким голосом спросила она, неожиданно перекрывая остальной шум.
– Нет. Хочу утолить ваше любопытство.
И паладины, и темные эльфы в замешательстве замерли. Я присел на траву и подтянул ноги под себя, не обращая особого внимания на посторонние взгляды.
– Я мало путешествую, молодой инквизитор, – ухмыльнулась старейшина. – Но все равно моя жизнь проходит в дороге. Расскажи мне то, что никогда не касалось моих ушей.
– Что ж… Да будет так. Много лет Драконы принялись изменять мир и наполнять его льдом и огнём, камнем и ветром. Но один из Драконов, которому созидание было чуждо, решил спрятаться в самом далеком уголке мира, где не было ни людей, ни животных. На самых дремучих болотах он устроил себе логово, где и заснул.
– Прошло много лет. Дракон до сих пор спал, пока его собратья поддерживали порядок среди смертных. Болото обмельчало, и даже до него добрались редкие переселенцы. Вереницы поселений росли и ширились рядом с владениями укрытого слоями земли спящего стража. Каждый день девочка из деревни рядом выходила поиграть на скалу, не догадываясь, что это был один из рогов необъятного дракона, и пела. Пока она была маленькая, песни были веселые и радостные, но шло время, девочка стало прекрасной девушкой, и ее выдали замуж против воли. Накануне своей свадьбы она в последний раз вышла на свою любимую скалу и завела свою самую грустную песнь. Последние слова упали и растворились в болотной воде – больше не петь ей в этой жизни. На следующий день после пышного праздника её увезли далеко-далеко, на другую землю с другими порядками, где не было ее любимых песен.
– Луна недобрым глазом искала свою дорогую потерю, но чарующий голос, что приходит обычно вместе с пронзительной прохладой, так и не явился. Впервые за сотни лет Дракон недобро пошевелил своей могучей шеей. Земная твердь затряслась, грозя снести все людские дома в округе. Но еще более ужасен был огромный силуэт первого после Бога. И молвил он: «Где та, что после захода солнца поднималась на скалу и пела?». Узнав про незавидную судьбу, Дракон в несколько взмахов могучих крыльев нагнал карету. Но было слишком поздно – только лесные звери остались пожирать остатки едва различимых тел. Одним его гневным словом животные обернулись прахом, а все вокргу вымерло и почернело. Дракон поймал молодую душу, и предложил ей вместо перерождения вечно петь рядом с ним. Девушка, не знавшая другого счастья, согласилась, и тогда её мёртвое тело вдруг ожило, сердце забилось, глаза распахнулись, и лишь страшные следы зубов остались напоминанием о той ночи. Говорят, что она до сих пор поет песни где-то на краю мира своему покровителю, который не смог вернуться с войны.
Долгое время над нашими головами растянулась задумчивая тишина. Никто не спешил ее прерывать, но все уже поняли, что произошло.
– Мудрость или удача? – Старейшине сводила с меня задумчивого взгляда. – Ответь мне, инквизитор.
– Держу пари, вы держали в руках не одну сотню книг. Но не все рассказы можно положить на бумагу, не так ли?
Люди и эльфы перешептывались, кто-то одобрительно, кто-то с недоверием, а кто-то точно мысленно обвинял меня в еретических учениях. Я поведал о магии Смерти и о том, как она появилась. Будь здесь священники, они бы уже меня бросились меня судить.
– Я сдержу свое обещание, – с уважением кивнула старейшина. – Твоя награда…
– Кажется, я уже говорил, что меня не интересуют вещи.
– Все же, позволь мне настоять, – ее тоне не терпел возражений. – Тебе это пригодится гораздо больше, чем мне.
У меня в руках оказалась небольшая стальная фигурка рыбы. В ней не было ничего особенного, немного поцарапанный металл не мог рассказать об особенном таланте своего создателя… На первый взгляд.
– Когда-нибудь, надеюсь, ты поймешь смысл этой игрушки. Спасибо тебе за красивую историю.
Уже глубоким вечером ко мне подошёл Лев. Он придирчиво осмотрел меня и, пока торговцы и паладины собирались укладываться спать, отвел в сторону.
– Не знаю, что ты собрался делать… – продолжал упорно убеждать меня паладин. – Но Торват должен об этом знать.
– Пока на моих руках нет ничего, что может заинтересовать императора и Реборе. Мне нужно немного времени, чтобы подобрать ключ, а потом я принесу все это магистру.
– Каднер, прошу тебя, будь осторожнее, – взмолился Лев. – Некоторые проблемы невозможно решить в одиночку. Ты идешь вперед, чтобы разведать и указать путь, мы – чтобы ударить и принять удар.
– Нет. У меня был шанс не допустить чьей-то смерти. Как тогда, у реки, где голем почти сбросил тебя со скалы, я нарушил приказ, но спас твою жизнь. Я делаю то, что должен… потому что это мои собственные законы. И теперь буду не один…
Лев ухмыльнулся и бросил взгляд в сторону костров. Мы заводили этот разговор по новой уже сотый раз еще с тех пор, как я путешествовал в составе его крыла. Но даже спустя столько времени не смогли убедить друг друга в собственной правоте.
– Ну, тогда, пожалуй, буду волноваться чуть меньше. Надеюсь, хотя бы она не станет подначивать тебя к необдуманным поступкам…