Виктор Гурченко
Невры
Белка пришла в себя внезапно и стремительно. Крашенные волосы её торчали в разные стороны тонкими завитыми паутинками, выбеленные ещё больше, до прозрачного просвета, а под глазами чернели круги. Память лавиной возвращалась и восстанавливала тот провал, который на мгновение образовался на месте последних событий. Она рывком вскочила на ноги и осмотрелась. На полу чёрной угольной кучей догорало тело вампира. Перепонки на его крыльях сгорели полностью, и тонкие обугленные кости раскинулись в разные стороны, как забытые на костре куриные крылышки. Глаза Хаармана расплавились, вытекли и запеклись на скуластых щеках, обнажившиеся зубы почернели и истончились, стали похожи на сгоревший частокол деревянного забора. Белка схватила обломок Гунгнира и, подтягивая схваченную судорогой ногу, нескладно приковыляла к телу чудовища. Несколько раз ударив его в шею наконечником она упёрлась ногами в обугленные плечи упыря и дёрнула. Голова легко со слабым сухим хрустом отделилась от туловища, и Белка опрокинулась на спину. Почувствовав, как под пальцами слазит обугленная кожа, обнажая что-то скользкое, слизистое, студенистое, она с омерзением отшвырнула кургузый колобок в сторону.
– если попал в одну яму с белкой – не пытайся её укусить, – задыхаясь прошептала она и подползла к Карпову. Бледное обескровленное лицо ветерана было искажено в гримасе боли, а из разорванной шеи толчками выливалась кровь.
– Саша, держись, – зачастила Белка, – я сейчас.
Широкий армейский ремень со звонким шлепком выскочил из петель на брюках Карпова и оказался в ловких руках женщины. Белка подняла левую руку раненого и завела её за голову. Обернув ремень вокруг плеча и шеи она крепко затянула его и зафиксировала застëжкой. Кровь почти остановилась, слабо сочась из разорванной вены. Карпов слабо пошевелил губами и хрипло произнёс:
– ты как здесь…
– через окно, – ответила белка, – это уже не важно, сейчас дверь откроют…
– уходи, – перебил её слабеющий Карпов, – беги на остров, предупреди Всеслава. Они знали про ловушку… – он застонал и прикрыл глаза, – план был говно, если честно – выдохнул Карпов, – Хаарман что-то сказал про наше поражение. Не знаю что, но что-то они задумали. Беги, беги быстрее… – речь его спуталась, затихла, веки дëрнулись и замерли. Белка вскочила на ноги и наспех вытерла перепачканные кровью ладони о джинсы. За стенами мерно шумел дождь, а раскаты грома, уже далёкие и гулкие мягко докатывались до лесопилки, не спеша пробегали между стен, огибали высокую трубу и устремлялись дальше, тускнея и растворяясь. Вдруг в эту затухающую стихию механическим стрекотом ворвался шум винтов. Над лесом шли вертолёты, и лететь они могли только в одном место. Белка сорвалась с места и прыгнула в узкую бойницу окна, на ходу обретая очертания юркие и стремительные.
– вытаскивайте Карпова! – крикнула она ближайшему посту и, взбежав на сосну, невесомо и легко поскакала к острову.
В небе над лесом, уже посветлевшем, избавившимся от чёрного свинца грозового гнëта, вычертились силуэты вертолётов. Шесть хищных длинных теней, словно гигантские насекомые, огромными стремительными стрекозами приближались из-за горизонта. Разбитые на стеклянные сектора кабины большими фасеточными глазами сверлили свою цель – одинокую кирпичную трубу посреди леса. Стальные винты безжалостно рассекали бледный колышущийся воздух, быстро съедая расстояние до цели, а под маленькими, точно недоразвитыми крыльями, чёрными сотами зияли цилиндры стволов орудий. Пройдя так низко, что Белка, прячась от налетевшего с ними урагана, втянула голову в плечи и прижала уши, вертолёты развалили строй и растянули фланги. С шипением вырвались и понеслись вперед, оставляя дымный след, неуправляемые снаряды. Залп произошёл одновременно и слаженно. Белка остановилась и настороженно всмотрелась в оставленную позади пилораму. Вопреки ожиданиям не прозвучали взрывы, не взвился вверх огненный вихрь, вместо этого до слуха её донеслись глухие хлопки, а среди деревьев взбухло, расползлось мутно-жëлтое облако газа. Белка с удвоенной силой поспешила к острову, и вскоре её чуткий слух уловил грубые неаккуратные шаги десятков ног. Цепочкой через лес двигались вооружённые люди. Чёрная форма, бронежилеты, расчерченные сегментами и пластинами и противогазы делали их похожими, как и пролетевшие вертолёты на каких-то насекомых, муравьёв – воинов, выступивших на защиту муравейника. И это стрекочущее, ползучее войско смыкало кольцо вокруг лесопилки, грозно сжималось, захлопывало ловушку. Белка, мимоходом рассмотрев бойцов, поскакала дальше.
Погружённый во тьму остров подëрнулся лёгким ночным туманом, низко стелящимся от Волки к стенам усадьбы. Белка с разбегу прыгнула в тёплую воду реки и быстро переплыла на другой берег. Взбежав по лестнице она без стука ввалилась в кабинет Чаровского.
– Всеслав, это была ловушка! – запыхавшись выпалила она, – они нас перехитрили и что-то готовят прямо сейчас, там вертолёты с газом и целая армия на подходе.
– что с Карповым? – встрепенулся Всеслав. Он подскочил с кресла и схватил Белку за плечи, – где Антон?
– не знаю, плохо всë, – Белка помотала головой, – нужно остальных выручать!
Всеслав схватил со стола рацию и взволнованно прокричал в приёмник:
– общий сбор, срочно! – он бросил рацию на стол и выбежал из кабинета. Белка бессильно опустилась в тёплое ещё кресло и, закрыв глаза, тяжело задышала. Было слышно, как туфли Всеслава застучали по ступенькам, как он отворил дверь и позвал Дениса, который, скорее всего был в комнате Златы, а потом с улицы послышался топот и шумный гомон выскочивших из гостевого дома и палаток постояльцев. Раздались спутанные команды и взволнованный гул. Белка, продышавшись, поднялась и тоже поспешила выйти на общий сбор. Выйдя из кабинета она нос к носу столкнулась с Юриком. Он оторопело уставился на неё и остановился.
– здрасьте, – растерянно произнёс он, – я в туалет.
– привет, – ответила Белка и, отступив в сторону, пропустила парня, – тебя уже не закрывают? – добавила она уже в спину Юрику.
– как видишь, – повернулся он и, улыбнувшись, развёл руками.
Белка понимающе кивнула и поспешила по ступенькам вниз. Прошагав через шахматный пол фойе она миновала последний спуск из четырёх гранитных ступеней, с обеих сторон украшенный горшками с папоротниками, и дёрнула на себя тяжёлую дверь из моренного дуба, когда по залам усадьбы испуганным эхо прокатился пронзительный крик Златы.
– Дени-и-и-и-с! Па-а-а-па! – закричала девушка, и оборвавшийся крик её утонул, скомкался, превратился в негодование, растворенное чужой силой, после чего грохнуло медью разбитое стекло.
Белка отпустила ручку двери и ринулась наверх. Через секунду створки с шумом распахнулись, и в помещение влетели Всеслав, Денис и ещё несколько человек за ними. Будто наперегонки взбежали они по лестнице и, наполнив топотом высокие стены коридора, вломились в комнату Златы на втором этаже.
Возле пустого проёма окна стоял ощетинившийся волколак. Через плечо у него была перекинута Злата, яростно лупившая его по лохматой спине кулачками. Волколак грозно сверкнул глазами на вбежавших людей и хищно ощерился. Над правым глазом его бледным червём рассекал надбровную дугу безволосый шрам.
– Юрик?… – растерянно пробормотал Денис, – ты как?… Зачем?…
– ну что, теперь посмотрим, кто из нас тупиковая ветвь человечества, а кто сверхчеловек? – хрипло произнёс он и, отпружинив от пола, сиганул в окно.
Тесное пространство комнаты просто-таки взорвал вихрь из хищного, свирепого круговорота, желтоватая хмарь наполнила стены, и упругие волчьи фигуры наперебой выскочили в пустую глазницу разбитого витража. Силуэт оборотня сутуло и размашисто приближался к косе, к месту, где Волку можно преодолеть вброд. Погоня шла налегке, и расстояние до беглеца быстро сокращалось, когда с дальнего берега громыхнуло. Прочертив яркие трассы в черном густом воздухе зажужжали, засвистели тяжёлые пули, вырвали из цепочки сразу несколько теней, разметали преследование. Тяжело заухали гранатомёты, и рваные клочья мокрой земли, травы и камня грязными гейзерами взметнулись вверх, вздыбили зелёный покров. Вокруг гремело, свистело и лаяло железным лязгом. Развалившие строй невры прижались к земле и начали пятиться. Через несколько минут со стороны усадьбы подоспело подкрепление, и уже по прибрежным зарослям ударили пулемёты и полетели пущенные мощными лапами ручные гранаты. Но время беспощадно ускакало, унеслось на тот берег под покров невидимых стрелков, забрав с собой и Злату с её похитителем.
Всë стихло также внезапно, как и началось. Раненные волколаки, хромая, поднимались на ноги, кто-то сидел или просто лежал на спине, восстанавливая силы. Всеслав, пронизанный в нескольких местах первой волной атаки, стоял, опершись на одно колено и растирал лапой заживающую грудь. К нему, шатаясь, подошёл Денис. В голове гудело, а во рту кислой медью вязало зубы.
– что это было? – Денис неловко опустился на траву рядом с Чаровским.
– хотел бы я знать, – поперхнувшись ответил Всеслав, – думаю, скоро мы получим ответы, – он поднялся на ноги и, будто взбодряя себя, отряхнулся и помотал головой. Припадая на одну ногу он медленно подошёл к берегу и всмотрелся в черноту, тревожно дрожащую под сенью деревьев, – выходи, Лют, поговорим! – зычно произнёс он.
Через мгновение тьма как будто исторгла из своего чрева фигуру человека. Одетый во всë чёрное он мягко ступал по влажной после дождя траве и, подойдя к самому берегу Волки, поставил туго зашнурованный армейский ботинок на острый камень, торчащий из воды. В слабом свете луны тускло блеснули пластины бронежилета и защитное стекло противогаза, по бокам которого двумя бобинами смотрели в разные стороны круглые фильтры. Стянув маску он бросил её на траву и провёл ладонью по лысой голове.
– ну здравствуй, брат! – крикнул он. Слова его с трудом перелетели через шум бурлящей реки, разбивающей свои быстрые воды о торосы выступающих камней, растворились в её мутной пене, пожухли и потускнели, – сколько лет не виделись!
– и ещё столько же не виделись бы! – парировал Всеслав, – что тебе нужно?
– да как обычно, – дёрнул плечами Лют, – твоя голова.
Всеслав, обретя человеческие черты, зашёл в воду и присел на корточки. Зачерпнув ладонью пригоршню холодной воды он омыл ею лицо и сделал пару глотков. Забравшись на небольшой гладкий камень он посмотрел на Люта и тихо, но раскатисто, враз заставив замолчать шумную стихию, спросил:
– называй условия.
– да просто всë! – беззаботно бросил в ответ Лют, – так как моë главное оружие вы, так сказать, вывели из строя, придётся везти тебя в Европу. Без Хаармана только так получится решить, с помощью ритуала… Ну ты сам знаешь. Сделаем так: ты переправляешься на этот берег, тебе вводят препарат, и ты спишь до самой Швейцарии. Злату отпустят, как только мы покинем Невриду, я ей зла не желаю, можешь не волноваться. Тебе на размышления три часа. Когда выйдет время – Злата, к сожалению, умрёт, а я… – он опустил голову и картинно развёл руками, – а я опять проиграю. Я же понимаю, что в открытом бою мне тебя не одолеть, да и твоих пленных воинов я не могу вечно на цепи держать. Так что думай, Всеслав, у тебя три часа. Я буду ждать у парома. Да, ещё, – спохватился он, – и проезд постарайся обеспечить через лес. Дорога заросла вся, почему-то, – он козырнул от виска двумя пальцами, подхватил маску противогаза и зашагал обратно в темноту.
– ответь на один вопрос, – окликнул его Чаровский. Лют остановился и повернулся в пол-оборота, – как ты из парня этого, Юры, невра достал?
– всë решает мотивация, мой друг, мотивация, – усмехнулся Лют, – и немного химии. Ты же знаешь, Неврида в каждом из нас, только нужно покопаться.
– нужно только покопаться… – задумчиво повторил Всеслав, глядя на удаляющуюся фигуру Люта, после чего выбрался на берег и медленно побрёл в сторону усадьбы. Растерянные бойцы, суетливо переглядываясь, поднялись на ноги и, негромко, вполголоса переговариваясь, последовали за своим князем.
Усадьба по-прежнему чернела слепыми окнами, лишёнными освещения, и в свете луны её облезлый фасад выглядел особенно недружелюбным и убогим. Неумолимо надвигалась полночь.
Глава 15
Злата, сжав губы в белую полоску, равнодушно смотрела в окно на пустую черноту ночи. Многострадальная хата бабы Нюры вновь поменяла постояльцев, и теперь Злата вполоборота сидела на просевшей под ней пружинной кровати, демонстративно отвернувшись от своего похитителя. Юрик, разгоряченный погоней и разбушевавшимся в крови адреналином, словно тигр в клетке расхаживал по комнате, бросая на девушку острые взгляды.
– тебе, наверное, интересно, как у меня ваш фокус получился? – наконец не выдержал он.
– вообще насрать, – ровно и холодно ответила Злата.
Юрик сощурился и заиграл желваками. Пальцы сами собой сжались в кулаки, к горлу подкатил клокочущий ком ярости. Он глубоко вдохнул и быстро, будто разминаясь, сжал и разжал пальцы, после чего скрестил руки на груди и криво усмехнулся.
– не бойся, цыпа, я тебя не трону, – снисходительно протянул он, после чего поиграл бровями и добавил: – может быть.
– а здесь есть кого бояться? – так же равнодушно парировала девушка и посмотрела на Юрика так, как смотрят на насекомых или масляное пятно на асфальте, – твоей головой скоро в футбол играть будут, – добавила она и изобразила на лице подобие улыбки.
Юрик в ответ пренебрежительно фыркнул и отвёл глаза. Проворчав себе под нос что-то неразборчивое он подошёл к столу и отстегнул клапан наплечной папки Хаармана. Небрежно и нарочито грубо, не боясь больше грозного хозяина, он высыпал на стол её содержимое. Разбросав в стороны бумаги он нашёл свой конфискованный смартфон и одним движением пальца разблокировал экран.
– добавим музыки нашему свиданию, – произнёс он и картинным жестом, с оттягом ткнул пальцем по большому голубому треугольнику на аудиоплеере. Из телефона тут же, слегка хрипя динамиком, посыпался речитатив рэпа, – как музон? Нравится? – бодро дёрнул подбородком Юрик.
– у бабы Нюры конь красивее пердит, – закатила глаза Злата.
Юрик махнул рукой на пленницу и развалился на диване. Он немного успокоился, и сердце уже не бу́хало в висках и горле, ком ярости провалился куда-то вовнутрь, переварился в желудке и почти растворился, напоминая о себе лишь лёгким зудом в зубах и какой-то тянущей тяжестью в животе. В памяти громким перестуком несущегося сквозь мост товарняка пронеслись, загрохотали события последних дней. Теперь Юрик не терзался сомнениями, он точно знал, что всë сделал правильно, сделал так, как надо…
Ещё недавно он избитый, со связанными руками и заплывшим глазом сидел в комнате для допросов, куда его в очередной раз притащили из общей камеры с военнопленными. После первых своих откровений он быстро понял, что его истории с оборотнями никто не верит, да и не поверит, потому, что это действительно выглядело полным бредом. И ещё этот случай с говорящей лошадью… Юрик стал подозревать, что просто сошёл с ума, когда в допросную вошёл человек и начал задавать странные вопросы.
– расскажи, что ты видел в деревне, Юра? – голубые глаза лысого незнакомца, такие доверительные и добродушные будто впивались в самый мозг сквозь единственный видящий глаз Юрика, – это были огромные волки? – он пытливо прищурился и наклонил голову. Юрик, вместо ответа, тупо смотрел перед собой, изучая потёртую поверхность столешницы. В ушах тонко звенело. То ли назойливая глухая тишина, то ли недавние побои напоминали о себе комариным писком внутри черепной коробки. Незнакомец откинулся на спинку стула и, подняв вверх открытые ладони, медленно опустил их на стол.
Хорошо, – выдохнул он, – начнём по другому, – в руке его вдруг, словно из ниоткуда, возник швейцарский нож, и одним ловким движением он извлёк из него короткое блестящее лезвие. В следующий момент он схватил Юрика за руки и взмахнул ножом. Парень зажмурился и стиснул зубы, но вдруг почувствовал, что руки его освободились от тесных пластиковых стяжек. Открыв глаз он увидел, как незнакомец, точно фокусник на представлении, спрятал нож во внутренний карман чёрной военной куртки и тут же достал оттуда маленькую пластиковую карточку, положил её на стол и подвинул к собеседнику.
– моя визитка, – объяснил он и жестом предложил Юрику ознакомиться с написанным на поверхности карточки, – фамилия сложная, можешь не запоминать, – усмехнулся он.
Юрик робко заглянул в визитку. «Лютер Вольфскопф», прочёл он. «Европейский фонд помощи».
– можешь звать меня просто Лют, – легко и мягко произнёс незнакомец.
Только сейчас Юрик заметил странный блеск в зрачке правого глаза гостя, такой блик даëт искусственный глаз, выдавая недостаток своего владельца. Лют, точно прочитав мысли пленника, усмехнулся и скосил рот в кривой улыбке.
– вот видишь, у нас с тобой даже зрение одинаковое. Но у тебя скоро будет снова два глаза, а у меня вот уже никогда, – он вдруг посерьёзнел и о чём-то задумался, – в кино на 3D не сходить. Бесполезно, одним глазом то… Да, Юра, наука шагнула далеко вперёд, а вот глаза пока не пересаживают. К сожалению.
Юрик понимающе покачал головой и виновато скосил глаза в сторону. Чем то этот человек притягивал и располагал, появилось ощущение, что ему то можно рассказать правду, и он поверит.
– а чем ваш фонд занимается? – решил разрядить неловкую паузу Юрик.
– да разным всяким, – отмахнулся Лют, – финансами в основном, благотворительностью всякой. Вот и здесь я для наблюдения за гуманитарной обстановкой на прифронтовых территориях.
– а от меня тогда что нужно? – насторожился Юрик.
– да вот, история твоя до меня дошла. Про оборотней, – он иронично сощурился.
– что, тоже не верите? – буркнул парень.
– не верил бы – не сидел бы здесь, – усмехнулся гость, – ты не первый, кто их видел. Это феномен ваших диких мест, пережиток первобытного прошлого, так сказать. И я хочу, чтобы ты помог нам их найти.
– так я без проблем, – пожал плечами Юрик, – вот только я почти ничего про них не знаю.
– но ты знаком с местными жителями?
– ну да, деревенских знаю. Там ещё на острове чел какой-то с дочкой живёт, их пару раз видел.
– и остров видел?
– ну да, мы с Денисом… Это один из моих друзей… Ходили туда.
– найти сможешь?
– да, там не сложно дойти.
– это хорошо. Слушай, я здесь прочитал протоколы твоих допросов, – Лют откинул крышку чехла планшета, лежащего рядом на столе, и пролистал мелкий казённый текст на экране, – я правильно понял? Ты с двумя друзьями приехал в деревню Невры несколько дней назад, спасаясь от мобилизации, – он остановился и вопросительно стрельнул взглядом исподлобья. Юрик, несколько сконфузившись, неуверенно кивнул, – а что так? – продолжил Лют, – не захотели Родину защищать?
– пффф, – пренебрежительно фыркнул Юрик, – а что она мне дала, родина эта?
– ну да… – задумчиво протянул Лют, то ли соглашаясь, то ли подтрунивая над собеседником, одновременно листая виртуальные страницы на планшете. Найдя нужную информацию он продолжил: – в твоём личном деле написано, что ты участвовал в протестах двадцатого года, после чего был уволен с работы.
– ну да, было, – самодовольно ухмыльнулся пленник и дерзко скрестил руки на груди.
– значит ты хочешь изменить жизнь своей страны, своего народа к лучшему? – доверительно кивая спросил Лют, – стать по-настоящему независимым?
– ну-у… – замялся Юрик, – я, вообще, в политике особо не разбираюсь, я даже на выборы не ходил.
– угу, – растерянно, словно проглотил неожиданно твёрдый кусок, кивнул гость, – а зачем тогда выходил?
– так я больше по приколу… Ну, это сначала. Я же боями без правил занимаюсь, понимаете? Так я омоновцу втащил, – тут Юрик не удержался и до боли в заплывшем глазу и скуле криво улыбнулся, – ну и получил в ответ. Конкретно меня помяли тогда, вообще по жести, я майку разорванную до сих пор храню. Ну и начал выходить против насилия, у нас же мирный протест был, понимаете?
– мирный…– Лют понимающе покивал, – а омоновца зачем ударил?
– омоновца? Так это… Да пидоры они! Что мне смотреть на него было?
– ну да, – согласился Лют, а потом сам себе под нос пробормотал: – мы пойдём другим путём, – после чего снова продолжил: – всë правильно. Слушай, Юра, вижу – ты смышлёный парень, нам такие нужны. Скажи, поехал бы со мной в Швейцарию?
– в Швейцарию?… – оторопел Юрик.
– в Швейцарию, – подтвердил гость, – знаешь, в Европе ведь трудно найти нормального помощника, там же одни мигранты, педерасты, трансгендеры, ну ты в курсе.
– ну да, видел по телевизору.
– вот! – Лют одобрительным жестом ладони подтвердил информацию, – я ведь сам отсюда, из этих мест, знаешь ли.
– что, серьёзно? – глаза у Юрика полезли на лоб.
– серьёзнее некуда, – усмехнулся Лют и, наклонившись вбок, достал из кармана смартфон, – вот, посмотри, чего можно добиться, если голова работает, – он протянул собеседнику тонкий серебристый гаджет и жестом предложил посмотреть.
Юрик несмело взял телефон у сразу увидел фото нового знакомого. В солнечных очках, отражающих яркое южное солнце, он красовался на корме белоснежной яхты. Покрытая капельками лысина сверкала серебром, а белоснежные крепкие зубы, казалось, были сделаны из жемчуга.
– полистай, – вполголоса подсказал Лют.
Юрик чиркнул пальцем по экрану, и на него снова посмотрел улыбающийся владелец яхты. Только на этом фото его обнимали две стройные девушки. Купальники-верёвочки туго обтягивали бронзовую кожу на отполированных, точно вылепленных неизвестным мастером телах. Девушки обворожительно улыбались, одна подняла вверх руку, растопырив пальцы буквой «v», и согнула ногу в колене, выглядели они восторженно счастливыми. Поняв, что слишком долго смотрит на одно фото, Юрик пролистнул дальше. На следующем кадре Лют стоял на трибуне стадиона спиной к полю, обнявшись с Дэвидом Бекхэмом. От неожиданности Юрик даже присвистнул. Перед глазами начали одна за одной сменяться картинки: дорогие автомобили, шикарные девушки, знаменитости, курорты…
– так я о чём, – продолжил Лют, пока собеседник рассматривал фото, – никто работать не хочет, там, в Европе. А у вас молодёжь просто невероятная. Вот и ты такой же, у меня глаз намëтан, поверь. За такими невероятными будущее. Так ты как?
– а? – спохватился Юрик, оторвавшись от экрана телефона, – я? Я, да, конечно… А что делать нужно? Я готов!
– да ничего не нужно, – развёл руками Лют, – только твоё согласие.
– я согласен, – срывающимся голосом ответил Юрик.
– ну вот и отлично, – гость хлопнул ладонями по бёдрам и поднялся со стула, – я велю перевести тебя в нормальные условия, накормить и подлечить. Завтра я вернусь и заберу тебя, у нас в обед вылет, – он потянулся за телефоном и заглянул в искрящийся радостью глаз пленника, – да, тебе вечером витамины уколют, не пугайся, это для быстрейшего восстановления.
– угу, – согласно промычал Юрик.
За странным посетителем захлопнулась металлическая дверь, и Юрик несколько минут сидел один, размышляя над случившимся. Вскоре его действительно перевели в нормальную комнату с удобной койкой и чистым постельным, принесли человеческий ужин, обработали ушибы и намазали какой-то вонючей мазью гематому на глазу. Как и предупреждал Лют, ему сделали укол. Витамины ввели почему-то внутривенно, но задавать вопросы было не в его положении. Ночь прошла неспокойно – заснуть так и не удалось, перед глазами мелькали картинки красивой жизни из телефона Люта, нового начальника Юрика. Эта мысль разливалась тёплым елейным маслом по душевным шестерням, заползала в самые потаённые уголки, сладкой патакой капала на тонкие струны души.
Однако утро принесло неприятный сюрприз. В комнату вошёл польский офицер и два солдата. Юрику грубо стянули руки за спиной и вытолкали в коридор. Офицер объяснил, что всех военнопленных немедленно переводят в другое место в связи с положением на фронте. Юрик задохнулся от негодования и принялся объяснять, что он-то не военнопленный, уже нет! Он сегодня на самолёт, сегодня в новую жизнь, в Швейцарию, за ним скоро приедут, заберут… Перед выходом на лестницу он извернулся и упёрся ногами в закрытую створку двери и косяк. Крутнувшись он вырвался из рук конвоиров и побежал по коридору обратно в комнату. Нужно выиграть время, совсем чуть-чуть, скоро он уедет отсюда… Удар прикладом автомата в грудь сбил его с ног и выбил весь воздух. Серые стены промелькнули перед глазами, сливаясь с потолком, дверьми и фигурами в военной форме, и со всех сторон посыпались удары. Глухие и тупые, по рёбрам, по обхватившим голову рукам, по спине, по почкам, по надежде на счастливую жизнь, по дрожащему клокочущему нутру. Гладкие стены коридора равнодушно перекидывали между собой едкую польскую брань и звуки ударов. Перед глазами поплыли красные зубчатые круги, а горло сдавил тесный кашель, под руки подхватили и вздëрнули на ватные ноги. Едва перебирая по полу кроссовками Юрик безвольно приближался к концу коридора. Вот уже чёрный проëм двери, всего пару шагов и всë… Прощай Швейцария, прощай нормальная жизнь в нормальной стране…
– нет, – хрипло выдавил Юрик и легко как-то, словно и не держали, развернулся обратно. Бледно-зелёные стены снова мелькнули, на этот раз твёрдо, уверенно, слились в бесцветную круговерть. Вся тяжесть размякшего избитого тела, казалось, покинула его и переместилась в пальцы, в ладони, налилась в глазные яблоки, вот-вот, того и гляди, лопнут. А стены закрутили хоровод, потом вспыхнули алым сполохом перед глазами и остановились. Конвоиры, словно скукожившись, сжавшись в размерах, испуганно прижались к стенкам и судорожно дëргали одеревеневшими руками оружие. Юрик шагнул вперёд, легко и пружинисто, руки были свободны и он посмотрел на раскрытые ладони… Не ладони, а лапы, лапы зверя, мохнатые, с чёрными острыми когтями. Он осмотрел себя и ошарашенно замер посреди коридора. До обострившегося слуха, точно в замедленной записи, доносились клацанье затворов, биение сердец перепуганных солдат и их рваное дыхание. Потом скорбным фальцетом скрипнула дверь, прочеканили звонкие шаги и раздались одинокие редкие аплодисменты.
– браво! Ты это сделал! – из ближней комнаты вышел Лют и с улыбкой смотрел на ощетинившегося волколака, – поздравляю, Юра, ты сделал ещё один шаг к мечте.
Юрик повернулся на голос и встретился взглядом со своим новым знакомым. Рядом с ним стоял ещё один человек. Из-под полей старомодной шляпы на него пронзительно смотрели бесцветные, прозрачные какие-то глаза, а рот под гитлеровской щëточкой усов искривился в гаденькой ухмылочке.
– расслабься уже! – произнёс Лют и жестом успокоил перепугавшихся насмерть солдат, – знакомься со своим новым начальником. Это Карл Хаарман, он тебе поможет понять всë… – Лют неопределённо повёл ладонью, – всë вот это…
– здравствуй, Юрген, – улыбнулся человек в шляпе, – ну что, поработаем?
Юрик самодовольно улыбнулся и выпал из тягучей нуги воспоминаний. Злата так же неподвижно смотрела в окно, подобрав ноги под себя. Длинные, с бронзовым загаром, гладкие ноги… Юрик мотнул головой и нарочито равнодушно произнëс:
– не волнуйся, Злата, скоро всë кончится. Ты останешься на своëм острове в своей… хм, хижине, а я уеду по своим делам в старушку Европу. Все будут счастливы и довольны.
– да, Юра, всë наступит скоро, нужно только по-до-ждать, – будто нарезая сыр на разделочной доске отчеканила Злата и снова уставилась в пустое чёрное окно…
* * *
Тусклый трепет дрожащих теней тревожно метался по стенам в такт шевелению язычков пламени на свечах, вставленных в разлапистые канделябры в виде гротескных птиц. Тонкие выпи и журавли, застывшие в брачном танце, внимательные, вечно перепуганные совы и филины, раскинувший широкие крылья орёл, все они послушно держали десятки тихо коптящих свечей. Блуждающие отблески в каплях янтаря, будто огни святого Эльма, то появлялись, то, мягко переливаясь, переползали по кривой слюдяной поверхности узоров, разбегались, рассыпались вдребезги, таяли и исчезали в сгустившейся по углам темноте.
– да что тут думать? – выдохнул Всеслав и рывком поднялся из кресла. Свечи тут же вздрогнули, дëрнулись, и стены, встрепенувшись, медленно поползли в сторону, – иногда самое правильное решение – признать поражение. Пусть забирает меня, – он склонил голову и потëр щепотью глаза у переносицы, – у него все козыри.
Никто не возразил и не ответил. Все собравшиеся в большом зале усадьбы молча смотрели на князя и иногда робко ловили взгляды друг друга, тут же неловко отводя их в сторону. В тёмном углу, полуприсев на небольшой столик, стоял Глеб. Вид у него был растрепанный и несвежий. Осунувшееся лицо спрятало в тёмных впадинах пустые стеклянные глаза, подëрнутые мутной пеленой из красных прожилок. После прощания с Валентиной он в первый раз появился на людях, но общаться ни с кем не захотел, да и его, словно боясь прикоснуться лишний раз к чужому горю, как-то обходили и будто не замечали, не зная, что сказать. Он был пьян. Это было видно сразу, и также видно, что не первый день и без перерыва. Всеслав остановил на нём на мгновение растерянный взгляд и тут же, точно обжёгся, отвёл его в сторону.
– а что в Неврах то? – спросила помолодевшая баба Нюра, – отбить точно не получится?
– не получится, Ирина, – мрачно ответил Чаровский, – там целая армия подошла в плюс к оставшимся полякам. Люди, видать по всему, подготовленные и обученные. Злата в твоëм доме сейчас под охраной этого… – он скорчил гримасу досады и сжал зубы, – эх, не послушал Карпова тогда! Нужно было сразу его в расход!
– а наши что? – пробасил Илларион, – в плену, или как?
– да, живы, слава богу. Их газом каким-то усыпили и по хатам закрыли, то ли связали, то ли… Да сам у Мамоцьки спроси, он в разведку бегал.
– вроде бы и не связали, – с привычной полуулыбкой в бороду вмешался в разговор Мамоцька, – лежат под капельницами, похоже, что спят.
– Карпова видел? – оживился Всеслав.
Мамоцька в ответ молча помотал головой и отвёл глаза. Всеслав снова уронил голову и понимающе покивал.
– и так, что мы имеем? – вздохнул он, – Злата под охраной, сунемся – убьют, нас пару десятков против трёх сотен. Получается, Лют отдал нам ферзя, чтобы забрать короля. А времени у нас… – он посмотрел в широкое, бликующее сполохами от десятков свечей окно. В чёрном небе, оттесняя звëзды, улыбалась странным своим лицом ярко-бледная, сегодня особенно насмешливая луна, – когда начнёт светать – нужно принимать решение. А решения нет. Нужно думать, пока на небе луна.
– а солнце село, – вдруг раздалось из тёмного угла, – жёлтая луна взошла на небо, старая колдунья. На вид она скромна и холодна, но, даже двадцать третьего июня, за три часа наделает она таких проказ в иное полнолунье, которых и за день не натворить. У ней на это дьявольская прыть! – в концовке Глеб икнул и скорчил гримасу. После чего достал не весть откуда ополовиненную бутылку горькой полынной настойки и сделал несколько глотков.
