Виктор Гурченко
Невры
– а что это ты в бункере сидишь? – усмехнулся Карпов, – бомбëжки боишься?
– это у меня подземная оранжерея, – с нескрываемой гордостью ответил Зуфар, – я ведь лекарственные растения выращиваю, вот, для некоторых особые условия нужны.
– и давно у тебя такое хобби?
– да уж лет пятнадцать как.
– да-а-а, – Карпов укоризненно цикнул, – давненько не виделись.
– ну так для вас время считай неподвижное, вот и не замечаете его ход.
Зуфар с фарфоровым подрагиванием расставил перед гостями небольшие чайные чашки на блюдцах, а на середину стола поставил сахарницу, из которой одиноко торчала чайная ложка. За спиной сонной свиристелью засвистел чайник, и хозяин повернул рукоятку плиты. Синие зубцы огня, возмущëнно пыхнув, мгновенно погасли, и свисток в носике чайника словно потерял интерес к своим обязанностям, перешëл на низкие ноты и, точно падающая в море ракета, замолк где-то в глубине. Старик залил кипяток в прозрачный заварник, и вода тут же окрасилась бледно-розовым. Со дна ленивой разноцветной вьюгой взмыли чёрные искорки чая, розовые полупрозрачные лепестки и какие-то высушенные до морщинистой синевы ягоды.
– ко мне, знаете, со всей страны за сборами трав приезжают, – Зуфар накрыл заварник крышкой и сел за стол, – нет такой болезни, которую нельзя травами вылечить.
– ну ты, конечно, разносторонний человек, – одобрительно покивал Карпов.
– я уже давно никому не интересен, – махнул рукой хозяин, – отцепились от меня давно, можно и публичной деятельностью заняться. Ах! Чуть не забыл, – встрепенулся Зуфар, – я же книгу написал! Сейчас… – он суетливо поднялся со стула и просеменил в соседнюю комнату. Через минуту он вернулся с книгой в руках. Нëс он её бережно, как ребёнка, и так же бережно положил на стол. Трое гостей, как по команде, подались вперёд и внимательно всмотрелись в обложку. На ней на фоне красного солнца была фотография Виктора Цоя, смотрящего куда-то вбок и вверх.
– по следам пророка света, – задумчиво прочитала название Белка, – а про что это?
– расшифровка песен Цоя, – сияя ответил старик, – мы все недооцениваем тайные смыслы его песен. Знаете, все великие музыканты – это реинкарнации великих людей прошлого, которые нам что-то хотят передать.
Карпов взял книгу и повертел её в руках, потом вопросительно посмотрел на Зуфара:
– я возьму? Глебу передам, хоть отвлечётся, он Цоя любит.
– да, конечно, бери, – замахал руками хозяин, – у меня ещё десять экземпляров есть. Продаëтся, правда, слабовато, – он вздохнул и перевёл взгляд на темноту за окном, – видать слишком революционно. А Глебу передай, пусть почитает. Как там они, кстати? Валя как?
Карпов встретился глазами с Белкой, потом с Денисом и снова вернулся к Зуфару:
– мы как раз по этому поводу, – мрачно сказал он, – разливай чай, идти скоро нужно.
– да-да, отвлëкся, – засуетился старик и вернулся к заварнику, – кому сахар нужен – насыпайте, но, вообще, этот чай без сахара пьют, – он по очереди наполнил фарфоровые чашки дымящимся напитком и с встревоженным видом опустился на стул, – рассказывайте, что произошло?
– нет больше Валентины, – тяжело произнес Карпов и опустил глаза вниз, на исходящий невесомым тёплым паром чай.
– то есть как это? – вспыхнул Зуфар, – так она же озерница, кто… Каким образом?
– ты же понимаешь, что поляки не просто так вторглись? – Карпов полыхнул жёлтыми глазами, глядя на собеседника сквозь поднимающийся от чашки пар.
– Лют? – понимающе покачал головой хозяин.
– да. Сам пока не появлялся, но нечисти, как обычно, напривёл.
– и кто же Валю то…? – смешался Зуфар.
– вампир. И серебро его не берёт. Не христианская, видите ли, нечисть, – Карпов раздражëнно развёл руками, – немец он, фашист. А что у них за реликвии мы не знаем, вот и пришли к тебе – в архив хотим попасть. У тебя ведь по фашистам документы остались?
– да… – старик задумался, перебирая в памяти что-то забытое, – оно ведь как было? В конце восьмидесятых гласность, перестройка и всë такое. Нас сначала сокращать начали, а потом Горбачёв приказал все документы обнародовать. А у нас-то весь архив Аненербе хранился. Тот самый, что из замка Вевельсбург при наступлении Красной Армии вывезли. Ну, к нам и зачастили учёные, – на последнем слове Зуфар изобразил пальцами кавычки, – сплошь с английским акцентом. Вот мы те, кого ещё не уволили, весь архив запечатали, а здание НИИ подожгли. Так больше тридцати лет никто там и не был, а официально бумаги сгорели.
– очень вкусный чай, – Белка вежливо улыбнулась и поставила пустую чашку на блюдце. Следом то же сделали и Карпов с Денисом. Зуфар будто бы очнулся, стряхнул налипшие воспоминания и бодро поднялся из-за стола.
– да, конечно, пойдёмте, я потом всë приберу, – он выдвинул верхний ящик кухонного шкафчика и подцепил за кольцо большой медный ключ. Тихо звякнув о металлическое кольцо ключ опустился в нагрудный карман его рубашки. Зуфар подмигнул гостям и похлопал ладонью по карману, – столько ждал этого момента, – произнёс он и жестом пригласил всех на выход.
В ночной прохладе вкрадчиво разносились мягкие трели сверчков, весело и развязно наполнявших тишину своим уютным стрекотом, изредка прямо над головами путников жирно проносились июньские жуки, не такие большие, как майские, но более шустрые и вертлявые, с тонким надоедливым писком назойливо висели в воздухе голодные комары. Карпов хлëстко ударил ладонью себя по шее и злобно выругался:
– ну комаров развелось, – раздосадовано прошипел он, – достали эти вампиры, куда не плюнь – везде кровососы!
– это комарихи, – поправила его Белка.
– ну понятно, что бабы! – со смехом подхватил Карпов, – всë вам крови мало!
– тише! – осëк их Зуфар, – у нас старосту нового назначили, вот выслуживается сейчас, улицы патрулирует. Прошлого то, участкового зверь загрыз. Прямо возле дома, представляете?
– какая досада, – пробормотал Карпов, – так что там по фашистам? – топорно перепрыгнул он на другую тему.
– по фашистам… – задумчиво протянул старик, – что мы знаем по фашистам? Во-первых, Гитлер считал, что христианство ложная религия, а истинная вера германцев намного древнее. Церкви он, конечно, не закрывал, не такой дурак был, но это было бы делом времени, которого ему, к счастью, не дали. Кресты он планировал заменить на мечи, как символ воинственности нации.
– мечи? – перебил его Карпов, – а это мысль…
– навряд ли, – отмахнулся Зуфар, – этот проект так и не успели ввести, нужно искать что-то более фундаментальное.
– подождите, – вмешался Денис, – вы говорите, что нацисты не признавали христианство, так? Тогда зачем эти знаменитые поиски святого Грааля и копья судьбы?
– хороший вопрос, – усмехнулся Зуфар, – но здесь всë просто: они считали, что эти реликвии намного древнее христианства и принадлежат древней арийской религии. А вообще, что они только не искали и где только не искали – и на Тибете побывали, и в Аргентине и в Антарктиде. Одно слово – фанатики! А вот и почта!
Чёрной бетонной громадой, неправильной и угловатой, нависло над ночными посетителями здание заброшенного института. Пустые глазницы окон с чёрными полосами сажи сверху глядели на них из дальнего крыла. Сквозь обугленные стропила мягко струился холодный лунный свет, пробирался по верхнему этажу и невесомо спускался из пустых проëмов вниз, огибал чёрные корявые силуэты молодых яблонь, расползался по саду. Ближнее крыло, в котором обустроилась почта, напортив, сияло белым пластиком новых окон, разноцветно радовало глаз новым ярким фасадом.
– я так понимаю нам туда? – Белка указала пальцем на заброшенное крыло и недовольно скривилась.
– если хочешь – можешь на почте архив поискать, – проворчал Карпов, – показывай дорогу, Зуфар.
– все входы давно заколочены, – ответил старик, – нужно по пожарной лестнице вверх, а потом уже в подвал. Двери ломать не вариант.
– не вариант, – согласился Карпов и пошёл вдоль фасада здания, укрывшись в тени, аккуратно, по звериному пружиня широкими бесшумными шагами. Остальные молча двинулись ему вслед.
Лестница нашлась на задней стороне здания. Высокие развесистые берёзы подобрались к стенам, точно искали укрытие от ветра, и теперь плотным полукольцом обступили стену. Ржавую пожарную лестницу щедро обвили своими тонкими побегами цепкие вьющиеся стебли, скрывая её убогость и корявую ржу, устилая мягким и живым колкие сыпучие прутья-перекладины, придавая им оттенок густой и природный. Самая нижняя перекладина находилась над землёй на высоте в добрых три метра, и Карпов, подставив ладони лодочкой, помог всем по очереди вскарабкаться на дрожащую металлическую конструкцию старой лестницы. После чего сделал короткий разбег и, оттолкнувшись ногой от бетонного уступа на цоколе, зацепился одной рукой за круглый прут, подтянулся и тоже полез вверх.
– а ты ещё в неплохой форме, – бросила вниз Белка, перебирая ладонями по гудящей лестнице. Карпов хмыкнул и буркнул в ответ что-то неразборчивое и скомканное.
Лестница заканчивалась небольшой площадкой с ограждением из гнутой арматуры, внутрь технического этажа чёрным проëмом узкой двери без полотна уходил длинный коридор. Стены его, как кожа старой рептилии, щетинились вздыбившимися чешуйками обгоревшей и потрескавшейся краски. Обнажившиеся трещины в штукатурке венами разбегались от потолка до пола, уходили в стороны, ныряли под хлопья уродливой искорёженной эмали, снова появлялись, зеленели махровым грибком и тусклым мхом. Над головами ночных посетителей чёрными обугленными перекладинами мелькали обгоревшие до углей стропила, а под ногами щёлкал и хрустел раскрошившийся на куски шифер. На лестничных пролётах отсутствовали перила, уже давно вырванные на металл местными жителями. Зуфар шёл впереди небольшой колонны, освещая путь налобным фонариком. Было видно, что эти коридоры и лестницы хорошо ему знакомы и перехожены не раз. Он уверенно довёл гостей до дальнего крыла на первом этаже и остановился у одной из множества одинаковых дверей. От лёгкого толчка рукой дверь, мучительно простонав, повернулась в ржавых петлях и открыла взору ничем не примечательный кабинет. Зуфар осветил комнату фонарём. На полу валялись пустые бутылки и всякий мусор, на стенах пестрели надписи мелом, фломастерами и углями. Русские, иностранные и матерные они рассказывали историю этого помещения в годы после пожара. «Нирвана, панк нот дэд, перевёрнутые звëзды с изображением морды козла, всякие «тут был…» и «Катя сука»».
– да уж… – покачал головой Зуфар, – во что кабинет превратили, – он, аккуратно выбирая куда ступить, пробрался к книжному стеллажу. Труды Ленина и основы марксизма за все эти годы так никому и не понадобились и пыльными корешками грустно смотрели со своих полок. Старик ухватился за стойку стеллажа и потянул его на себя. Рассыпая по полу книги и пыльный хлам с полок конструкция накренилась, на секунду зависла в таком положении, будто размышляя, стоит ли падать, и, подняв клуб ветхой затхлой пыли, обрушилась на пол. Зуфар сбросил с плеч рюкзак и извлёк из него небольшую увесистую кувалду, после чего поднёс ухо к обнажившиеся стене и простучал её кулаком.
– кажется сюда, – произнёс он себе под нос и с коротким размахом ударил в стену. С глухим треском штукатурка в месте удара расцвела паутиной мелких трещин, – там фанера под штукатуркой, – пояснил старик, – за фанерой дверь. Руки уже не те, помогите, – Зуфар протянул кувалду Карпову, тот взял её и передал Денису.
– самый молодой, – коротко отрезал Карпов, – иди поработай.
Через пару минут штукатурка, разбитая Денисом, кучей лежала на полу, а фанера была пробита кувалдой и вырвана из проёма, за которым металлическим блеском отливала оклëпанная стальными листами дверь. Зуфар достал из кармана ключ и вставил его в замочную скважину. В полотне двери дважды клацнуло, ручка легко повернулась и тяжелая металлическая створка тихо отворилась, открывая крутой спуск вниз, в самые недра заброшенного института. Из чёрного прямоугольника дохнуло сыростью и прохладой, по ногам туго потянуло подвальным холодом. Зуфар спрятал молоток обратно в рюкзак и достал оттуда большой чёрный фонарь. Мощный белый луч пронзил темноту спуска, разогнал её по углам, разорвал на тусклые лоскуты, дробно пробежал по ступенькам вниз и осветил ещё одну дверь у основания лестницы. Эта дверь оказалась незапертой и компания, спустившись по ступенькам вниз, вошла в небольшое квадратное помещение. Стены его были выкрашены тёмно-зелёной масляной краской, и гуляющий по стенам луч света тусклым глянцем бликовал на их поверхности, чиркая словно спичка по промокшему коробку. В помещении, помимо выхода на лестницу, было ещё три двери. На каждой из них была приколочена табличка с вытертой нечитаемой от времени надписью. Зуфар внимательно всмотрелся в каждую из табличек и, неуверенно повертев головой, указал на одну из дверей.
– кажется сюда, – он почесал нахмуренный лоб и быстро, по-воробьиному как-то, пожал худыми плечами, – больше тридцати лет прошло, подзабыл немного. Вот только ключей у меня больше нет, – виновато улыбнулся он.
– это не беда, – сказал Карпов и отодвинул старика в сторону. Одним ударом ноги он вышиб дверь. Влажным хрустом разлетелись в стороны острые щепки, а в тёмной комнате за дверью металлической дробью проскакала скоба замка, – прошу, – Карпов галантным жестом пропустил вперёд старика.
Зуфар снова зарылся в своём, казалось, бездонном рюкзаке и через мгновение вручил каждому налобный фонарик. Молча надев на головы крепления Карпов, Денис и Белка по очереди шагнули во мрак открывшегося помещения. Тонкими слепящими струями зашарили по комнате диодные ярко-белые лучи. Пересекаясь в воздухе, разрезая плотный, сверкающий искрами пылинок воздух, они жадно впились в высокие, под самый потолок стеллажи с сотнями картонных папок на полках. Каждая из них находилась в полиэтиленовой упаковке.
– а я-то думала, как в этой сырости документы хранятся? – ухмыльнулась Белка, – откуда столько файлов тридцать лет назад взяли?
– это не файлы, – вздохнул Зуфар, – просто пакеты. Каждый вручную утюгом запаивали, не одну ночь здесь провели. Тут в каждом пакете оригинал и перевод.
– ну что, – Карпов хлопнул в ладоши и настроил на лбу луч фонаря, – приступим, у нас тоже времени не особо.
– а с чего начинать то? – Денис растерянно смотрел по сторонам, оглаживая лучом батарею обёрнутых в плёнки папок.
– вот, смотрите, – Зуфар уверенно снял с полки папку, разорвал упаковку и осветил заглавие, – с комнатой мы не ошиблись. Организация «Аненербе», – прочитал он, – истоки. Генрих Гиммлер, Герман Вирт, Джон Мейер. Это дела на основателей «наследия предков». Теперь нам нужно искать духовные корни их идей. Учтите, что Аненербе занималась не только весёлыми экспедициями по всему миру, но и жуткими вещами – пытками, опытами над живыми людьми и всеми мерзостями нацизма. Гитлер потратил на эту организацию больше, чем американцы на создание атомной бомбы, так что работа предстоит долгая и кропотливая.
Все разошлись по своим стеллажам. Белка притащила от стоявшего по центру стола массивный стул с металлическими ножками-костылями. Проскрежетав по бетонному полу и оставив два тонких следа на слое пыли она поставила стул у стеллажа и начала системно перебирать папки на верхней полке, слева направо. Карпов выбирал папки наугад, потом изучал их название и либо бросал на пол, либо распечатывал и пробегался по содержимому. Поймав на себе суровый, не по-стариковски грозный взгляд Зуфара он проворчал, что потом всë подберёт, но папки стал складывать на пол аккуратнее. Денис с Зуфаром перебирали папки вместе и негромко переговаривались.
– если честно, – пробормотал Денис, листая очередную папку, – я вообще не понимаю, что мы ищем. Вот папка «общество Туле», смотреть её, не смотреть?
– смотри всë, что не понимаешь, – пробасил в ответ Карпов, – вот у меня «двигатель разрыва Шаубергера». Тут всë понятно – это нам не поможет.
– это точно, – согласился Зуфар, – хотя тема крайне интересная. Это те самые мифические летающие тарелки, которые, якобы, были разработаны нацистами. А двигатель Шаубергера работал на воздухе и воде, вот только после войны учёный наотрез отказался выдавать секрет этого мотора. Скорее всего он его и не знал. Но аппарат у нацистов всë-таки был, а вот откуда – это большой вопрос.
– инопланетяне подогнали, – усмехнулась Белка.
– а они существуют? – зажёгся Денис в надежде, что теперь можно узнать ответы на самые загадочные вопросы.
– этого я не знаю, – ответил Зуфар, – не приходилось встречать, но вот то, что в небе каждую ночь можно наблюдать десятки НЛО, я тебе точно могу сказать. Я же астрофизик и в небо насмотрелся за жизнь, чего только не наблюдал. А кто там летает… Ты лучше у Всеслава спроси, он давно живёт, должен знать.
Денис разочарованно промычал что-то в ответ и сосредоточился на чтении. На некоторое время комнату наполнил тихий шелест переворачиваемых страниц и треск разрываемого полиэтилена.
– вот здесь написано, – задумчиво произнёс Денис, – что тайное общество «Туле» предшествовало организации «Аненербе», их основная идея была про существование древней сверх расы – гипербореев. Ну, понятное дело, тут всякая муть про арийскую расу, превосходство германцев и так далее. Но вот, что может быть интересно: земля «ультима Туле» находилась, по их мнению, где-то между Скандинавией и Исландией, и эта земля, на самом деле, и была затонувшей Атлантидой.
– а нам это чем поможет? – не отрываясь от чтения проворчал Карпов.
– а тем, что боги древних атлантов были скандинавские – Тор, Один, Бальдр, Тюр, Хеймдалль, Браги, Хёд, Видар, Вали, Улль… Господи, язык сломать можно.
– молодец, Денис! – воскликнула Белка, – кажется то, что нужно! Давайте в этом направлении и копать!
– с этим уже проще, – подхватил Зуфар, – Саша, открой-ка мне ещё одну дверь, – он отложил в сторону очередную папку и вышел в коридор. Карпов последовал за ним, и вскоре послышался треск выбитой двери и ржавый скрип получивших долгожданную свободу петель. Через несколько минут они вернулись обратно, и у Зуфара в руках, пачкая его рыхлой многолетней пылью, красовался огромный запаянный в плёнку фолиант.
– вот! – радостно воскликнул старик, хлопнув книгой о столешницу, – пригодилась! Энциклопедия скандинавского эпоса. Такие материалы тоже прятали… Да что уж там, всë, что можно было, всë тогда спрятали, лишь бы врагам не досталось, – он улыбнулся книге, словно старому пропавшему много лет назад другу, канцелярским ножом бережно подцепил уголок пыльного полиэтилена и уверенным движением вскрыл упаковку. Зуфар торжественно распахнул книгу и в воздухе возник волнующий аромат старых страниц, запах библиотеки и школьного кабинета литературы. Пробежав цепким взглядом по оглавлению он откинул треть страниц, потом несколько раз перелистал их обратно и, почти касаясь бумаги серым от въевшегося грунта пальцем, медленно повёл воображаемую линию по мелким строчкам энциклопедии.
– во-о-о-т, – довольно протянул он и начал читать, – как сказано в «Младшей Эдде» Снорри Стурлуссона, копье Гунгнир «разит, не зная преграды». Это чудесное оружие способно пробивать любые доспехи и щиты, оно ломает мечи и всегда находит цель. В этом смысле показательна легенда о том, как был уничтожен меч Зигфрида. Дело в том, что этот меч – тоже волшебный артефакт, он назывался Грам и изначально принадлежал Одину, – тут старик многозначительно поднял вверх палец и осмотрел слушателей, – во время битвы Зигфрида (он же Сигурд или Сигмунд) с конунгом Люнгви Один выступил на стороне конунга, приняв облик воина в широкополой шляпе и темно-синем плаще. Зигфрид храбро бросился на воина с копьем, но Грам сломался о легендарный Гунгнир… О как… – Зуфар остановился и снова посмотрел на товарищей. Карпов в ответ пожал плечами и жестом поторопил чтеца. Старик прокашлялся и снова продолжил, – также копье Одина фигурирует в мифе об убийстве Хельги (это сын Зигфрида). Хельги был убит в роще Фьётурлюнд Дагом, который не сумел бы совершить свое злодейство, если бы у него в руках не было Гунгнира (который убийце вручил лично Один). Однако, судя по всему, это более поздний миф, который не встречается в раннесредневековых списках, – Зуфар закончил чтение и поднял глаза, – и так, – он опëрся руками о стол и задумался, – что мы имеем? Легендарное копьё… Как там его? – он снова пробежался по тексту, – легендарное копьё Гунгнир, которое пробивает любые доспехи. Вполне может сработать.
– отлично! – воскликнул Карпов, – возьмём копьё, благо у Всеслава в оружейке их полно, назовём его Гунгнир, и всë – Хаарману хана! Дело за малым – убедить вампира, что это именно Гунгнир.
– да, – согласилась Белка, не отрываясь от очередной папки, – маловато информации.
– вот вы нетерпеливые, – раздосадовано проворчал Зуфар и принялся листать энциклопедию, – сейчас всë найдём.
Карпов запыхтел и тоже вернулся к работе. Зуфар то и дело что-то бормотал себе под нос, будто споря сам с собой, яростно шелестел тонкими прелыми страницами и загибал уголки листов, помечая нужные места. Вдруг Белка возбуждённо хмыкнула и негромко сказала:
– кажется я что-то нашла. Вот слушайте: Карл Мария Вилигут – немецкий эзотерик, оккультист и ариософ. Был наставником и вдохновителем Гиммлера. Участвовал в разработке нацистских ритуалов и символики. Называл себя потомком древних «арийских» германских королей. Это родство, по его мнению… Тра-та-та, тра-ля-ля, – Белка пропустила часть регалий Вилигута и, найдя нужное место, продолжила: – считал себя прямым потомком Бога Тора. По его инициативе был запущен проект «молот Тора» по воздействию на психику людей, а также по применению энергии молнии для уничтожения техники и живой силы противника.
– и-и-и? – протянул Карпов.
– что «и-и-и»?– передразнила его Белка, – Карпов, мозги включай! Если для Хаармана Тор признанный Бог, то и молния, как оружие Бога, должна его убить.
– остаётся только дождаться грозы и надеяться, что молния попадёт в упыря, – пустил ответную шпильку Карпов.
– ну, допустим, грозу организовать для нас не проблема, – вмешался Денис, – у нас для этого отец Илларион есть. Останется как-то разместить вампира в самой высокой точке в окрестности.
– самая высокая точка леса – труба котельной на заброшенной пилораме, – Карпов смягчился и азартно прищурился, – но я всё равно не представляю, как его можно туда заманить.
– это задача с несколькими неизвестными, – Зуфар скрестил руки на груди и хитро улыбнулся, – разряд молнии длится самое долгое полторы секунды, где гарантия, что вы попадете именно в это мгновение? Вам нужно словить молнию.
– в сумку? – улыбнулся Денис.
– нет, – спокойно ответил старик, – проблему грозовой энергетики уже давно пытаются решить в учёной среде всего мира. Но проблема там в другом. Пока не получается создать такой трансформатор, который будет преобразовывать в 220 вольт непредсказуемый по мощности заряд энергии. А вам ведь и не нужно 220 вольт, вам, как раз, нужна вся мощность молнии. Следовательно, вам нужен молниеотвод в самой верхней точке – рас, высоковольтный провод – два и мощный конденсатор – три. От конденсатора нужно будет вывести провод с концевым контактом и просто тыкнуть им в жертву. И всë – собирайте шкварки.
– молниеотвод у нас есть, – начал рассуждать Карпов, – на трубе котельной, а провод и конденсаторы, думаю, подойдут с ветряка на острове.
– остаётся придумать, как его заманить на пилораму, – развела руками Белка.
– есть одна мыслишка, – Карпов криво улыбнулся, – как раз пригодиться то, что мы про него теперь знаем.
– ну что, получается всë? – спросил Денис, – больше не ищем?
– погодите, – поднял ладонь Зуфар, – я тоже кое-что нашёл. Вот посмотрите, – он развернул энциклопедию на нужной странице и перевернул её на столе, демонстрируя товарищам. Три ярких луча налобных фонарей сплелись в единый тугой сноп белого света и осветили разворот книги с рисунком в правом верхнем углу страницы. На рисунке была изображена руна. Выглядела она так, будто заглавная буква «Х», расставив локти, упëрлась кулаками себе в бока. Все быстро пробежались по тексту.
«Заключительной, тридцать третьей руной нортумбрийского ряда является Gar, фонетически передающая звук [G]. Этому руническому знаку в нортумбрийской традиции приписывается значение «копье». В мифологии Gar соотносится с копьем Одина Гунгниром, а поскольку для копий традиционно использовались древки из ясеневого дерева, эта руна связана еще и с ясенем Иггдрасилем. Далее, символизируя одновременно и Мировое Древо, стержень вселенной, и копье Одина, стержень его власти, руна Car является как бы центральной точкой, к которой тяготеют все остальные руны. А потому, не относясь, по сути, ни к одному из аттов, она принадлежит всем пяти. Кроме того, в нортумбрийской системе Gar считается руной завершения и законченности.»
– вот мы с её помощью и закончим с упырëм, – подытожил Карпов, – Денис, запомни хорошенько, как она пишется.
– уже запомнил, – кивнул Денис.
– ну тогда пора домой, скоро светать начнёт.
– может ещё чайку? – добродушно улыбнулся Зуфар.
– извините, но нам в самом деле пора, – виновато развела руками Белка.
– ну что ж, заходите, буду рад.
– спасибо, Зуфар, – Карпов, проходя мимо, положил старику руку на плечо и несильно сжал, – сильно выручил. Дальше мы сами.
– ступайте, – устало одними глазами улыбнулся Зуфар, – мне ещё вход заколачивать.
Пройдя через все лестницы и коридоры три тени гулко пробарабанили по перекладинам пожарной лестницы, бесшумно спрыгнули в густую траву, и сквозь плотный березняк, через яблоневый сад, вдоль Волки, в сторону зеленых объятий сказочной пущи устремились два волчьих силуэта с маленькой белкой на спине одного из них. На востоке занималась заря.
