Валерий Борисов
Время подонков: хроника луганской перестройки
7
Роман все лето трудился в банке. По кадровым вопросам работы было немного, и он углубился в изучение деловых бумаг отца. Но Кушелер, под различными предлогами, давал ему не всю финансовую документацию. В начале августа, в воскресенье, Фотин пригласил зятя на конфиденциальный разговор, – так выразился тесть. Вся семья находилась в загородном доме, и они уединились в одной из комнат. Фотин, не стал, как обычно, вести разговор издалека, а сразу же перешел к делу.
– Роман, – обратился он к зятю, – необходимо решить важный вопрос.
Семерчук насторожился. Тесть давно с ним не разговаривал по важным вопросам. До убийства Семерчука-старшего, сваты, обычно, сами решали важные вопросы, не привлекая его. Фотин, прокашлявшись, начал:
– Рома. Помнишь наш разговор о покупке антрацитовых шахт? Был тогда твой отец и ты.
– Помню. Но что-то конкретное не помню.
– Мы хотели купить шахты. Но не получится. Если бы был жив твой отец, может, это дело бы у нас выгорело. Твой отец решил бы этот вопрос, у него была деловая хватка и энергия жизни.
– А моего отца убили не из-за этих ли шахт? – Роман, наконец, решился задать, мучивший его постоянно вопрос.
– Московские бизнесмены неожиданно отказались от покупки шахт. Видимо, решили не связываться таким бизнесом в другой стране. Но здесь на нас накатили донецкие ребята – они захотели купить эти шахты. А папа твой заявил им, что сам купит шахты. Может, они и убили твоего отца.
– А вы знаете, кто мог это организовать?
– Этого милиция не знает. А, если знает, то будет молчать до скончания века.
– Но убийство отца организовали донецкие ребята?
– Вполне возможно. Там сильная группировка новых бизнесменов. Они подминают весь Донбасс под себя. Приходится только догадываться, кто стоит за покушением на твоего отца. Плохо без него, а сами мы с тобой бизнес не потянем. Я уже немолодой человек – аккуратно охарактеризовал себя Фотин, – ты, Роман, еще не опытен. Нам надо вместе решить, как действовать. Кушелер, я смотрю, играет и нашим, и вашим. На него надежды нет.
– Но деньги в уставном капитале – наши. Надо его заставить выполнять нашу линию.
– Это сложно. Он, совсем недавно, вошел в альянс с российским банком и перевел туда двадцать миллионов долларов. Для нашего, небольшого банка – это большая сумма. Он акционеров даже не спросил, то есть – нас. Нам надо забрать, хотя бы часть своих денег.
– Я бы тоже хотел это сделать, – согласился с тестем Роман. – А деньги можно полностью вернуть?
– Полностью не надо. Нам следует оставаться акционерами банка. Может, с российским банком все будет хорошо. Там владелец банка – еврей. А еврей еврею – глаз не выклюет. Подождем. А сейчас возьмем по паре миллионов долларов. Согласен?
Роману ничего не оставалось делать, как согласиться.
– А куда потом положим доллары?
– Уже созданы сберегательные банки России на Украине. Они надежнее. Туда и перечислим. Можно будет получать деньги и в России.
Роману не нравилось, что придется обращаться в российские банки в деле сохранения денег, но и лучшего варианта не было. Здесь опытный Фотин был прав.
Хуже обстояло дело с предприятиями отца. Покупателей на заводы практически не было. А кто был, то предлагал бросовые цены. Кроме того, у отца обнаружились крупные кредиты в различных банках, и их предполагалось погасить продажей вот этой недвижимости. Сестра претендовала сначала на половину, но мать, до этого не участвующая в дележе наследства, не захотела дочери давать половину и потребовала свою долю. Это было разумное решение. Сестра, вместе с мужем и двумя детьми, собиралась, получив долю в наследстве, уехать за границу и, возможно, заняться там бизнесом. Но зная никчемность зятя, мать решила оставить часть денег себе – пригодится для помощи дочери и внукам. Надо было подождать с реализацией имущества, а значит, и денег. Правда, Роман не знал, куда вложить деньги – большими делами боялся заниматься, надеялся обойтись вложением денег в банки, и жить на дивиденды с них.
Роман заметил, что отношения с женой стали другими. Она всегда была холодна с ним, вспоминая свое не радостное замужество. Об этом она иногда напоминала мужу. Сейчас, она просто отстранилась от него. Роман считал, что виной этому была почти годичная разлука с женой, и не сбрасывал со счетов ее прошлые обиды. Пока он не думал, что Лена могла встречаться с другим мужчиной, – не того она воспитания, слишком предана семье. Но однажды днем, в будний день, он неожиданно приехал в загородный дом, но Лены там не было. Теща сбивчиво объяснила, что Лена уехала на автобусе в город, по делам школы и зайдет домой, чтобы взять какие-то вещи. Роман, который приехал ненадолго, вернулся в город и в квартире стал ждать жену. Но она не явилась ни через час, ни через два – надо было ехать на работу, и Роман покинул квартиру. Но пока этот инцидент не вызвал у него большой подозрительности – она ж не обязана весь день проводить на природе, надо побывать и в городе.
Но через несколько дней прояснилась ситуация с женой. Все произошло случайно. Вечером, возвращаясь с работы, Роман встретил однокурсника по институту – Толю Дропана. Они остановились и стали беседовать. Зная, что Дропан еще со студенческих лет был коммунистом, Роман неосторожно уколол его нынешней политической ориентацией.
– Я слышал, что ты сейчас активно работаешь над новой историей Украины?
Дропану этот вопрос явно не понравился, что было видно по его выражению лица, и он ответил язвительно, что собственно было характерно его натуре.
– Ты хочешь меня упрекнуть, что я, когда-то был коммунистом? Но и ты был коммунистом и притом по рангу намного выше меня. Поэтому не надо меня подковыривать моей работой. Раз появилась Украина, так надо выделить историю Украины, из истории Советского Союза. Помнишь нашу учебу в институте? Мы тогда историю Украину учили один семестр на третьем курсе и не с экзаменом, а зачетом. Как будто жили не на Украине. Просто был позор с такой историей. Сейчас готовим полноценную историю нашего государства. Ты ж – украинец, как и я. Поэтому надо принимать существующую реальность.
Роман в душе признавался, что он уже думает почти так же, как Дропан. Но пока показывать свою украинскую душу ему не хотелось. Все-таки год общения с украинской диаспорой внес в него мысль, что без национальной идеи Украина не сможет существовать. Поэтому он ответил примирительно:
– Я тебя не подковыривал. Наоборот, мне приятно узнать, что ты, как ученый, работаешь над историей, – и перевел разговор на другое, – как жена, как дети?
– Нормально. Жена, как и я, пишет докторскую диссертацию, дети растут. Младшего сына отправил учиться в украинский класс. А у тебя, как семейные дела? – Последний вопрос, как показалось Роману, хитрый Дропан задал неспроста.
– Тоже нормально. Я год отучился в Киеве, работаю в банке. Жена работает, дети – учатся. Все обыденно изо дня в день.
Дропан поджал губы, словно размышляя о чем-то важном. Он недолюбливал Романа со студенческих лет за то, что у того, в отличие от него, родители имели большой вес в обществе. Всегда такого человека хочется чем-то обидеть, чтобы он сравнялся, хотя бы в обиде, с человеком, не имеющим покровительства. Но Дропан в этом отношении был тоже не чист. С первого курса обучения в институте он подружился со своей будущей женой не из чистых побуждений – ее мать работала на их историческом факультете. Хоть она не имела ученого звания, но баба была хитрая и скользкая. Раньше она работала в райкоме партии, но в связи с поступлением дочери в институт, она устроилась сюда, чтобы помогать дочери учиться. Да и карьерное продвижение в райкоме партии не предвиделось. На факультете она избиралась руководителем партийной организации. Хоть в этом польза преподавателям факультета – не быть избранным в партийное бюро и быть подальше от партийной работы. Толя Дропан, своим хитрым умом, сразу понял пользу в дружбе с дочерью преподавателя на факультете и не ошибся. Будущая теща помогала дочери, и ему во время всех сессий. Но все-таки его положение в то время нельзя было сравнить со студентами, у которых родители были на высоких должностях в городе и области.
И Дропан решил сказать что-то важное Роману, касающееся только его:
– Рома, – начал он, – я бы хотел, чтобы ты меня правильно понял… Я хочу тебя предупредить…
Роман удивленно приподнял голову – о чем он может предупредить? И в голову пришла мысль – может, у него есть какие-то данные об убийцах отца? Бывает так, что люди далекие от криминала, узнают от своих знакомых и друзей, которые связаны с криминалом, некоторые важные сведения. И мысль – авось, что-то знает Дропан о смерти отца, подтолкнула его ответить положительно на слова Дропана.
– Говори, что там у тебя есть…
– Я хочу предупредить тебя по-товарищески. Все равно, скоро ты об этом узнаешь сам. Но лучше знать заранее, чем эта информация придет к тебе неожиданно. А она к тебе придет… – Дропан помолчал, собираясь с мыслями, и продолжил, – Так вот. Моя жена сообщила мне, что ей Тоня Захарошко рассказала, что твоя жена и Матвеев, пока ты учился в Киеве, стали встречаться…
Роман похолодел. Он ожидал другой информации, а Дропан рассказывает о его жене. Даже помутилось в голове, но он сумел вымолвить:
– Это правда?
– Тонька – сплетница порядочная и она рассказала моей жене, а та мне, что они встречаются с весны. Ты ж помнишь, что у них в институте было что-то подобие любви.
А это воспоминание было совсем неприятно Роману.
– А где они встречаются?
– Не знаю. Но я тебе сообщил, как другу, чтобы тебе не сообщил это известие недруг и не порадовался… – и Дропан стал успокаивать Романа, – Ты успокойся, поговори с ней, и все придет в порядок.
Роман невпопад спросил:
– Как я могу успокоиться после такого известия. Поговорить с ней… Да она скажет, что это все ложь!
– А ты последи за ней. А можешь нанять частного детектива. У нас в городе уже есть несколько таких контор.
Роману уже было неприятно говорить с бывшим сокурсником и он начал протягивать руку для прощания. А Дропан продолжал говорить:
– Пойми меня правильно… Я понимаю, что неприятно тебе это слышать, но лучше услышь об этом от меня, прежде, чем все станут говорить за твоею спиною о тебе и твоей жене… Не обижайся, Роман.
Но Роман подал ему руку и пошел дальше. А Дропан посмотрел ему вслед и остался доволен, что вывел Романа из душевного равновесия. «Пусть знает, что его жизнь – не всё праздник!» – подумал он о бывшем студенческом товарище.
А Роман был действительно выбит из жизненной колеи, сообщением от Дропана. И подонок же Дропан – ругал он своего сокурсника.
Он считал нормальным, когда мужчина встречается с другой женщиной, но он был против того, чтобы его жена встречалась с другим мужчиной.
Он решил не ехать в загородный дом, а остаться ночевать в городской квартире. Весь вечер он думал – правду ли сообщил ему Дропан? Как проверить факт встречи Лены и Матвеева. Надо лично за ней проследить. Но как? Она его узнает сразу. И тут на ум пришел совет Дропана – надо нанять детектива. Сыщик вскроет всю подноготную ее встреч с Матвеевым. Так решил Роман и долго не мог уснуть, прокручивая мысленно неожиданно свалившуюся ситуацию. Он винил и себя. Что ж он в Луганске не нашел для себя женщину? Видел же, что Лена изменила отношение к нему, хотя холодной она была с ним практически всю семейную жизнь. И Матвеев – нашелся, тоже себе, любовник. А может и он виноват перед Матвеевым, и он ему только отомстил? Он же увел Лену от него, когда тот уехал зарабатывать деньги в стройотряд. Она, кажется, была влюблена в Николая. Но ему родители наказали, чтобы из отдыха в Крыма, он привез Лену своей невестой, и даже женой. Он совершенно правильно выполнил указания старших – Лена вернулась после отдыха беременной и замужество на Романе оказалась неизбежным. Но он же любил ее. Это была правда. И вот такой удар от любимой жены. Но правда была еще в том, что он ей не был верен. А может, Лена догадывалась о его изменах? Может ей об этом рассказал ее отец – Фотин? Но эту мысль Роман сразу отбросил – отец никогда не скажет дочери об измене ее мужа. И в тоже время, Роман приходил к выводу, что женщина, ставшая женой, теряет часть очарования для мужа, зато прибавляет его для любовника. И как они развлекались? Смеялись над ним, рогоносцем. Он ей отомстит, да так, что ей будет больно. С этой злой и мстительной мыслью Роман заснул.
Утром он работе открыл книгу телефонов Луганска и вскоре нашел адрес детективного агентства. Оно находилось недалеко от его работы, и Роман решил сходить туда сейчас же, благо работы было немного и он, как директор по кадрам, мог отлучиться в любое время «по делам».
Агентство оказалось, как определил Роман, двухкомнатной квартирой. В одной комнате его принял руководитель агентства, который представился, как старший детектив. Роман, волнуясь, сбивчиво стал рассказывать ситуацию, сложившуюся в его семье. Старший детектив снисходительно выслушал Романа и ответил:
– Это обычное для нас дело. Нам приходится не какие-то убийства расследовать, которыми полны детективные книжки, а прояснять именно семейные отношения. К нам даже больше приходит женщин с просьбой последить за их мужьями. – Доверительно, как старому клиенту, пояснил старший детектив. – Мы вам представим доказательства в виде фотографий, киносъемки, аудиозаписи, схемы нахождения объекта слежения и другое. Они помогут вам что-то доказать или, наоборот, рассеют ваши сомнения. Нам только нужны данные об объекте слежения: ее фото и, желательно фото того с кем она встречается, адреса, телефоны. Как это все будет у нас, так мы сразу же приступим к действию.
– Я не знал, что это будет нужно…
– Ничего. В первый раз все, до единого, приходят без нужного нам материала. Предоставьте его, как можно быстрее.
– Если я все принесу во второй половине дня…
– Очень хорошо, что вы не задерживаетесь с материалом, а то другим надо несколько дней. Сегодня дадите данные об объекте, мы сегодня же, в крайнем случае, завтра начнем работу. Но клиент берет на себя финансовые обязательства.
– Сколько? – коротко спросил Роман.
– Тысяча долларов, – так же коротко ответил старший детектив, – мы начинаем работу, когда будет внесена вся сумма. Бывают такие случаи, когда дают нам аванс, мы провели разработку, отдали результат, а нам клиент отказывается оплатить всю сумму. Теперь, с такого рода работы, как у вас, мы всегда берем полную плату вперед.
– Это много… – возразил Роман.
– Сейчас в одиночку, как Шерлок Холмс, – не работают. Ваше дело будут вести несколько детективов – один начинает следить, потом передает другому, тот третьему и так далее. Мы делаем все так, чтобы объект слежения не заметил, что за ним следят.
– А когда вы предоставите результат?
– Все зависит от поведения объекта. Можем быстро, а можем и через месяц. Вот представьте, объект не будет выходить из дома месяц – у нас не будет результата. Но мы же работали? Этот фактор тоже надо учитывать. Если в течение месяца будет такая ситуация, то действие нашего контракта, прекращается без возврата денег клиенту.
Роман понял, что надо или соглашаться, или нет. И он решил согласиться.
– Если я принесу деньги вместе с материалами.
– Сразу же начнем работу.
– Можно купонами или долларами.
– Нам все равно, но лучше долларами, если у вас есть такая возможность.
Роман решил в обед сходить домой за материалами, как выражался детектив. Спросив в банке у кассира – есть ли доллары и, получив утвердительный ответ, Роман решил взять тысячу долларов со своего депозита, а не брать из дома, где лежала пачка, перетянутых резинкой долларов. Заодно Роман обратил внимание, что кассир – разведенная женщина за тридцать лет, достаточна миловидна и фигуриста и у него мелькнула мысль, а не завести ли с ней любовные отношения? Все-таки он директор, ее начальник. Он посмотрел на нее откровенным взглядом и получил в ответ многообещающую улыбку. «И почему он раньше не обращал на нее внимания?» – укорил он сам себя. Но ее улыбка показывала, что она знает себе цену. «Если женщина знает себе цену, значит, она уже продавалась», – подумал Роман и решил сегодня же предложить ей встречу. Доллары она пообещала отложить для него, и он может взять их после перерыва, когда принесет книжку клиента банка.
Во второй половине дня Роман дома взял фотографии жены, к сожалению, фото Матвеева оказалось только в выпускном альбоме их курса в педагогическом институте,– но он взял с собой альбом. Получив доллары в кассе, Роман игриво предложил кассирше:
– Юля! Вы сегодня вечером очень заняты или нет? Может, вместе посидим в кафе?
– У меня сын, поэтому надо быть дома, – Ответила Юля, – но часа два-три я могу выделить…
– Договорились. Я зайду за вами в шесть вечера.
Юля в ответ благосклонно улыбнулась – в отношениях с начальством рискованно давать волю чувству собственного достоинства.
В агентстве старший детектив посмотрел «материалы», принесенные Романом и остался недоволен. Роман не знал адреса Матвеева и телефона. Не знал, когда Лена покидает загородный дом и когда приезжает в город. Но старший детектив, получив деньги, сказал, что сегодня он с простыми детективами разработает план слежения, а начнут работать с завтрашнего дня. Результат будет сообщен сразу Роману. Роман и старший детектив подписали договор и Роман ушел.
Ровно в шесть часов вечера, Роман подошел к кассе, которую закрывала кассирша Юлия.
– Я буду ждать вас на улице, – произнес он.
Юля согласно кивнула в ответ.
На улице он отошел за угол здания, где располагался банк и чтобы его меньше видели сотрудники, стал ее ждать. Вскоре вышла Юля, и он пошел из-за угла здания навстречу ей. Роман решил, что кафе, куда он хотел пригласить кассира, подождет и сразу повел ее к себе домой. Юля шла рядом и не спрашивала, куда они идут – может, думала в кафе. Но Роман решил так – время терять нечего, им обоим все понятно для чего они встретились. Но он еще хотел, чтобы Лена оказалась дома и видела, что и он может поступать, как она. Ну и, конечно, он бы потребовал от нее объяснений.
Дома никого не было, что немного разочаровало Романа. Они прошли на кухню. Роман достал бутылку коньяка, а из холодильника ветчину и помидоры. Собственно говоря, у него продуктов было немного – толком готовить он не умел, обедал и ужинал в кафе. Они выпили по рюмке, потом по второй и Юля, в ничего не значащем разговоре, произнесла:
– У меня сын дома один, мне надо спешить.
И Роман понял, что и ему надо спешить:
– Пойдем в спальню, – коротко предложил он и Юля, встав из-за кухонного стола, пошла следом за ним.
… Тяжело дыша Роман, со злорадством, думал: «Вот тебе, Лена! Я тоже могу, как ты. Мне даже проще в этом деле, чем тебе. Достаточно сказать подчиненной о своей симпатии к ней и она – твоя. Но это еще маленькая месть! Крупная – впереди. Жди, Лена!»…
Потом они еще выпили по рюмке коньяка и Юля произнесла:
– Хватит. Бог любит троицу и не надо его гневить, – и попросила, – вы меня проводите на троллейбус?
– Конечно! – спохватился Роман. – Ты сильно торопишься? Может, еще посидим? Поболтаем…
– Нет. Мне надо домой. Если можете – проводите…
– Юля! Говори мне теперь «ты». А «вы» – оставь для работы. Хорошо?
– Хорошо. Пойдем-те.
Трудно вытравить из человека его рабскую сущность в присутствии властного человека.
Он провел Юлю до областной библиотеки и посадил на троллейбус. Она на прощание помахала ему пальчиками – до завтра, до работы. Роману хотелось есть и он решил зайти в ресторан «Перник» – благо он здесь же, рядом. Там он заказал еще двести граммов коньяка, первое, хотя это был ужин, второе и салат. В голове он прокручивал сегодняшний вечер с Юлей и мстительно думал – вот тебе, Лена! Получи от меня за измену! Но он как-то забыл, что он практически всю женатую жизнь, встречался с другими, кроме жены, женщинами. Но это была свежая измена жене, и она его победно радовала. Но обычно мстят не за собственное поражение, а за чужую победу. Но эта мысль не пришла в голову Романа.
Но на следующий день Юля отказалась встретиться с ним, объяснив, что должна быть дома с ребенком. Ну, а еще через день, перед обеденным перерывом Роману позвонил старший детектив и сказал, что у него есть материал на его жену, и попросил его зайти. Роман сразу же пошел к нему. Старший детектив встретил его весело – он выполнил задание клиента, быстро, в течение суток. Старший детектив начал с того, что немного раскрыл секреты работы:
– У нас хорошие сыщики. И вчера один из них следил за загородным домом, где летом живет ваша жена. В десять часов семь минут, она вышла из дома и направилась на автобус, который идет в город. Вот фото, – ваша жена идет по улице, вот села в автобус, а с ней и наш сыщик. Они доехали до старого железнодорожного вокзала.
Он протянул фотографии Роману и сделал паузу, чтобы тот рассмотрел их. Когда Роман положил их на стол, детектив продолжил:
– Объект пересаживается на трамвай, с ней наш сыщик. Пока он не привлекает внимания, но по рации уже сообщил, чтобы его сменили. Объект слежения доезжает до улицы Оборонной и пересаживается на троллейбус. Здесь меняются детективы, и ее ведет другой. Она не догадывается, что за ней следят. А у нее, что денег нет, чтобы взять такси? – задал неожиданный вопрос детектив.
– Есть. – неохотно промямлил Роман. – Но она не хочет выделяться среди других…
Детектив понял, что это полный ответ и продолжил:
– В одиннадцать двадцать объект вышел из троллейбуса на квартале Дружба, зашел в телефон-автомат и сделал звонок. Потом объект пошел дальше в глубь квартала. Там объект встретил мужчина, как мы выяснили, – это был Матвеев Николай Иванович. Вот фотография, где он целует вашу жену. Но это поцелуй в щеку. Они зашли в подъезд дома.
Он протянул Роману фотографию. Тот сидел совсем убитый этими фотографиями и у него мелькнул вопрос: «Как это они сумели сделать фотки?». Старший детектив, понял, что клиент морально поплыл и надо быстрее заканчивать свой отчет о разоблачении жены клиента.
– В четырнадцать сорок они вышли из подъезда дома. – он протянул следующую фотографию, – и направились на троллейбусную остановку. Здесь тоже прощальный поцелуй. А потом объект поехал домой тем же маршрутом, которым приехал.
Старший детектив закончил свой разоблачительный рассказ. Роман молчал, крепко сжав зубы. Все-таки у него тлела надежда, что Дропан по своей подлости соврал ему, но выходило, что это правда. Наконец он разжал, побелевшие от внутреннего напряжения губы и произнес:
– Я могу взять эти фотографии?
– Обычно мы отдаем клиентам вещественные улики, вместе с письменным отчетом, и после подписания документа, что агентство выполнило свои обязательства. Фотографии мы сделали, но пока отчет не готов, – очень быстро было произведено расследование, – в голосе старшего детектива прозвучали победные нотки руководителя, довольного своей работой. – Отчет мы подготовим к завтрашнему дню и подпишем документы о завершении работы. Но, вам я отдаю эти фотографии, а в отчет мы поместим второй экземпляр фотографий. Я думаю, что вы должны быть довольны нашей работой, сделанную в кратчайшие сроки, и мы подпишем документ о выполнении договора.
Роман молча взял фотографии и положил их в карман пиджака.
– Я подпишу договор, – произнес он.
– Тогда до завтра. Встретимся в это же время и все оформим. Если вам еще нужна наша помощь – не стесняйтесь, обращайтесь, мы всегда поможем решить ваши проблемы.
– Хорошо, – не зная для чего, согласился Роман, пожал протянутую руку старшего детектива и вышел. Но в голове мелькнула мысль: «За сутки работы они взяли тысячу долларов. Хамы!»
В своем кабинете он машинально продолжал рассматривать снимки, на которых были запечатлены его жена и, такой ненавистный ему сейчас – Матвеев. Правда, он всегда недолюбливал Николая, собственно говоря, как и тот Романа. Но сейчас он был готов убить Матвеева, и в голове Романа уже проносились сцены расправы над ним. Сам он не справится – Матвеев сильнее, да и знает приемы рукопашного боя, полученные еще в армии. Может, нанять убийцу? Заплатить ему. И это будет решением его жизненной проблемы. Сейчас на Украине – убийство обычное дело. Интересный вариант, но пока его надо отложить. Сначала надо выяснить отношения с женой – как это она дошла до такой жизни? И выяснить сурово. Пусть ей это будет расплата за прелюбодеяние. Но почему же мы платим за удовольствие, чаще всего за чужое? И пришел противоположный ответ: за всякое удовольствие приходится платить, если не научиться получать его за чужой счет. Но собственные удовольствия, получаемые им от жизни, он не брал в расчет.
После работы Роман на машине поехал в загородный дом. Он решил разговор с Леной не откладывать в долгий ящик. Лена была дома. Погладив по волосам двенадцатилетнюю Оксанку, Роман позвал жену в свободную комнату. Он решил начать разговор немедленно, чтобы сразу же убить жену имеющимися у него фактами, лишить ее возможности оправдываться.
– Лена! – голос его прозвучал зловеще, отчего она непроизвольно физически сжалась и не могла ответить на обращение к ней. – На, посмотри на эти фотографии?
Роман бросил перед ней на стол фотографии, которые рассыпались веером. Лена с замиранием сердца взяла одну фотографию и увидела на ней себя и, целующего ее, Николая. Больше фотографий она не взяла в руки и не смотрела на них. И так все было ясно. Она низко опустила голову, готовясь к расспросам, но их пока не последовало, и молчание затянулась. Роман не спешил с расспросами, он наслаждался унижением жены, которое было запечатлено на фотографиях. Наконец, не поднимая головы, она тихо прошелестела одними губами:
– Ты за мной подсматривал?
Роман соврал:
– Да! – победно произнес только один слог.
Снова наступило молчание, которое уже прервал Роман:
– Ты думала, что я не узнаю о твоей измене?
Лена, словно не слышала его торжествующего вопроса:
– Ты никогда не занимался фотографией. Значит, ты кого-то нанимал, чтобы следить за мной.
– Да! Нанял! – Роман понял, что центральная нить разговора уходит в сторону, и начал задавать конкретные вопросы, – ты давно встречаешься с Матвеевым?
– Не твое дело!
– Нет, – мое! Я – твой муж, и держи ответ передо мной!
– Ты – муж!? – неожиданно для себя с презрением произнесла Лена, и вдруг ее словно прорвало воспоминаниями прошлого. – Ты же знал, что в институте я встречалась с Матвеевым. Зачем ты влез между нами?! – прокричала она.
– А зачем ты поехала со мной отдыхать в Крым? – вопросом на вопрос ответил ей Роман.
И у Лены на глазах появились слезы.
– Меня заставили ехать с тобой – твои и мои родители. И ты меня напоил и лишил девичества, – и слезы уже хлынули из ее глаз.
Она схватила бумажную салфетку, лежащую на столе, и прислонила к глазам. Салфетка через мгновение стала мокрой и начала расползаться, как и ее семейная жизнь.
– Тебя никто не заставлял столько пить! И ты сама отдалась мне. А я все-таки мужчина… Так, ты давно встречаешься с Матвеевым?
– Давно…
– Значит, я уже давно рогоносец. Весь город знает, только я узнал последним, – он помолчал, будто бы что-то обдумывая и снова задал вопрос, – ты будешь продолжать с ним встречаться?
И неожиданно для себя в Лене заговорило упрямство – этот, так называемый муж, даже не чувствует своей вины перед ней. Видите ли – он мужчина и ему позволено повелевать и наслаждаться слабостью женщины! И она ответила, почти закричав:
– Ты – мужчина?! Да с тобой в институте ни одна студентка не хотела дружить! Все презирали твой снобизм, привитый тебе твоим отцом. И нас заставили жить вместе родители! Ты об этом знаешь лучше меня.
– Я тебе задал вопрос, но не получил ответа. Ты еще будешь с ним встречаться? Отвечай!? – почти закричал он на нее.
– Я не буду с тобой больше жить! – раздельно по слогам выговорила Лена. – И не буду отвечать на твои вопросы! Как я тебя ненавижу!
Она прямо взглянула на мужа, неожиданно высохшими от слез глазами. И Роман вдруг увидел в них, ничем не прикрытую, ненависть к себе. Ненависть не нуждается в большей изобретательности, чем любовь, – она прямая. И эта прямота ненависти пронзила Романа насквозь, и ему стало страшно. Женская ненависть – тишина в зловещей и безмолвной пещере без выхода. От внутреннего испуга, он почему-то торопливо собрал фотографии со стола, – вроде бы, закончив разоблачение жены. Но так просто, без последнего аккорда унижения жены, он не мог закончить этот разговор и покинуть дом.
– О тебе, как о проститутке, говорит весь город. Я подаю на развод. Ты, подзаборная шлюха!
И неожиданно он рукой, в которой были фотографии, ударил ее по лицу. Удар оказался сильным. Фотографии разлетелись по полу, а Лена от боли закричала и в комнату вошла ее мать, теща Романа. Она уже давно стояла за дверью и слушала их разговор. Поняв, что дочери, которая вскрикнула, грозит опасность, она поспешила ей на помощь.
– Что здесь происходит!? – закричала она на Романа. – Ты ее ударил? Вызвать милицию, чтобы тебя арестовали?
Роман, дрожащий от собственной ненависти к жене, закричал на тещу:
– Вы знаете – кто ваша дочь? – и сам же ответил, – она – шлюха! Отдается первому встречному. Я с ней развожусь!
И он, не дожидаясь ответа тещи, пошел к двери. Дочь Оксана, слышавшая ругань родителей в другой комнате, не разобравшая слов, спросила отца:
– Папа! Ты куда?
– Домой. Мама твоя – шлюха! Она любит другого мужчину. Прощай! – безжалостно бросил он Оксанке, перенося ненависть с жены на дочь.
Оксана растерянно осталась стоять посреди комнаты, потом пошла к маме и бабушке. Ее мама сидела за столом и безудержно плакала, но стона и боли не было слышно – одни всхлипы. Рядом сидела бабушка и что-то шепотом говорила своей дочери. Но, увидев внучку, она обратилась к ней:
– Иди отсюда, Ксюша. Посиди пока в другой комнате.
Лена, перестав всхлипывать, наклонилась и стала собирать фотографии с пола. Растерявшаяся Оксана, тоже наклонилась, чтобы помочь маме.
– Не надо, дочка… Не смотри…
Но Оксанка успела увидеть на фотографиях маму и незнакомого дядю. А ей уже было двенадцать лет, и она уже что-то понимала в жизни. Но не могла только понять собственной матери и отца.
А мать говорила:
– Успокойся. Не плач. Отец поговорит с Романом и у вас снова наладится жизнь…
Она хотела семейного счастья дочери. Но Лена только отрицательно покачала головой…
Роман поехал в Луганск. Куда идти? Вдруг теща действительно вызовет милицию? И он с телефона-автомата позвонил Юле и сообщил, что он хотел бы сегодня переночевать у нее.
– У меня дома сын… – попробовала возражать она.
