Наг Стернин
Темный бог вечности. Червивое яблоко 2
– Тогда возьмем силой. Это наш единственный шанс.
И вот теперь, после жуткого марш-броска сквозь гамадрильи и крысиные стаи, можно было констатировать удручающую истину: этого самого "единственного шанса" у жалкой кучки беглецов, оставшейся от вырвавшегося из города отряда, больше не было. Там, в Уручене им останется лишь отдаться на милость коменданта… если они доберутся до базы, разумеется. Ховрин вдруг поймал себя на мысли, что ему – ну да, именно так – просто жалко Рекса, которому после столь блестящей победы теперь волей-неволей придется разбираться и с Городом, и со скрыплами, и со всем тем, что Совет успел натворить на поверхности. А люмпены? Назад Старые Миры всю эту сволочь уж точно не возьмут, а перебить их как крыс у Рекса рука не поднимется, это точно. Что касается Города, хочет того Рекс, или нет, Город существует и никуда теперь уже не денется. Он есть. Это данность. И Рексу обязательно понадобятся люди, способные с ним управляться… ну, может, и не обязательно, но вот этот шанс для него, Ховрина, воистину единственный и последний.
В клубящемся внизу смоге обозначилось движение. Кто-то, совершенно не скрываясь, поднимался к вершине холма, и направлялся этот некто явно в сторону платформы. Возня на платформе мгновенно прекратилась. Все повернулись лицами к Ховрину, безоговорочно признавая в нем вожака.
Ховрин ухватил за плечо ближайшего биопа и мотнул головой в сторону плазменной пушки. Биоп плюхнулся на сидение, и пушечная турель, взвыв сервоприводами, стремительно развернулась, готовая засыпать склон холма энергетическими корпускулами. Ржавый туман расступился, и… Ховрину вдруг очень захотелось протереть себе глаза. На какое-то мгновенье он ощутил себя внутри телетаксерного сериала "Пауки Вселенной". Уперев левую руку кулаком в бедро, и энергически помахивая правой, весь с головы до ног увешанный всяческим смертоубийственным железом, упругой походкой, так хорошо знакомой бесчисленным мириадам человеческих существ всех обитаемых миров, к нему приближался сам Макс Гронкс… вот разве что возраст его соответствовал еще первому десятку сезонов сериала. По сторонам и чуть сзади, как бы "прикрывая" шефа и вождя, перемещалось "на полусогнутых" еще несколько столь же юно колоритных суперменов, в руках сжимавших всяческие бластеры и базуки. Причем стволы оных были недвусмысленно направлены в сторону платформы.
– Кто такие? – рявкнул Гронкс простуженным басом. – И чего это вы тут шляетесь среди боевых порядков? Чего это вы тут вынюхиваете?
Присутствующие снова повернулись к Ховрину.
– Я – координатор Ховрин, – сказал тот. – И я здесь по делам службы. А вот что вы здесь делаете?
Все суперменство слетело с юного курсанта в мгновенье ока. Вытянувшись в струну и кинув к виску правую длань, он проорал:
– Отряд курсантов Центрального высшего училища санации в полном составе находится при исполнении особого задания командования. Докладывает старший по команде старший курсант Макс Гронкс.
Ховрин с удивлением отметил, что лицо "старшего по команде" уже закрывает положенный по уставу респиратор. Когда успел?.. И вообще приятно, что хотя бы здесь слово "координатор" не успело еще утратить своего магического значения.
– Это что же, тебя так и зовут – Макс Гронкс?.. в смысле, это твое имя – настоящее?
– Так точно! Родители купили мне на совершеннолетие новое имя, так сказать, в честь, потому что я получился похожий.
– Что же тут у вас за задание такое, и как это курсант вдруг оказался старшим по команде? Где офицеры?
Вот тут-то и выяснилось самое интересное. Оказалось, что курсанты училища должны были перекрыть дорогу от Гнезда к Урученской базе, где находился единственный на планете флаттер-челнок, способный длительно функционировать в открытом космосе. Портовые челноки, предназначенные для доставки пассажиров на рейсовые конвертопланы и обратно, в счет, естественно, не идут. По замыслу гвардейских стратегов, этот заслон должен был исключить для "птенцов гнезда Айвенова" возможность к бегству с планеты.
Курсанты оседлали шоссе и коротали время за всеми доступными им развлечениями, а именно: флягами из задних карманов, картишками и сигаретами с травкой. Попутно они расстреливали все живое, рискнувшее появиться вблизи боевых порядков. Что касается офицеров, то большая часть из них во главе с начальником училища коммодором Корном исчезла еще задолго до марша. Оставшиеся совсем не вмешивались в курсантские развлечения, поскольку заняты были, что называется, "выше крыши" сообщениями с поля боя. И если курсантов только повеселило известие, что Гнездо разделало гвардейцев как мясник кролика, то офицеры от этого известия чуть ли не впали в ступор. Так что когда часа два назад в боевые порядки училища плюхнулся легкий прогулочный винтокрыл с очень красивой женщиной в сопровождении двух надутых как индюки гвардейских офицеров, училищное начальство исчезло вместе с ними, возложив обязанности старшего по команде на курсанта Гронкса. Как предполагал Ховрин, сделано это было исключительно потому, что Гронкс был единственным изо всех старших курсантов, который к этому времени более или менее твердо держался на ногах… а может, просто первым подвернулся под руку. Предписано было старшему курсанту Гронксу "выполнять боевую задачу и ждать дальнейших распоряжений". О том, что офицеры его банально "кинули", курсант, похоже, даже не задумывался, ел глазами начальство и ждал распоряжений, дабы исполнять оные со всем возможным усердием и рвением.
За спиной Ховрина раздался тяжелый вздох Виктора Бюллера:
– Как он сказал? Красивая женщина и два гвардейца?
– Очень красивая женщина, – ядовито поправил Ховрин. – Так что наше дальнейшее движение к Уручену, похоже, потеряло смысл.
– Ты думаешь…
– А что тут думать? Челнок на базе только один. Если это наша уважаемая эмиссарша, он стартует с минуты на минуту… о, смотри!
Из ржавого тумана вырвалась зеленая молния и, стремительно набирая скорость, устремилась в зенит. Через несколько мгновений раздался оглушительный рев ионных двигателей и, разнося в клочья ржавый туман, налетела воздушная волна.
– Слыхал? С нею было только два офицера, – вздохнул Виктор, проводив глазами взлетающий челнок. – А остальные, ну, которые в Городе окаянствовали по ее приказу? Она и гвардейцев кинула, паскуда!
– Какие будут приказания, господин Координатор? – заорал вдруг курсант Гронкс таким дурным голосом, что оба собеседника даже подпрыгнули от неожиданности.
– Приказания?.. ах, ну да, приказания… Собрать ко мне командиров подразделений для постановки задачи.
Ховрин взобрался на платформу и выпрямился, думая про себя, что отсюда, с высоты он будет выглядеть гораздо внушительнее, маленький рост, из-за которого его в школе однокашники дразнили "горожанином", всегда был его тайной – так он, во всяком случае, думал – ахиллесовой пятой.
– Господа курсанты, – обратился он к обступившим платформу молодым людям – Пользуясь полномочиями, присвоенными мне конституцией Азеры, я, Координатор Станислав Ховрин, на поле бо… в общем… так сказать, боевой задачи… досрочно произвожу курсантов Азерского высшего училища санации, исполняющих обязанности командиров подразделений, в младшие лейтенанты!
Дальнейшая его речь была прервана восторженным ревом луженых глоток, а Виктор, глядя на приятеля во все глаза, мысленно аплодировал ему. Не надо было быть великим мыслителем, чтобы понимать, что эти молодые люди отныне за своего Кординатора порвут горло кому угодно… если, конечно, Рекс допустит это сделать.
– Старшему курсанту Максу Гронксу, принявшему на себя командование училищем после того, как его руководство… э-э… в сложнейших боевых условиях… приближенных, так сказать, и вообще… – Ховрин чуть было не заявил во всеуслышание о дезертирстве офицеров училища, но вовремя спохватился, делать подобные заявления впопыхах было, пожалуй что, и недальновидно, – повторяю, в сложнейших условиях, да, так вот он, минуя чин младшего лейтенанта, производится в лейтенанты.
Переждав новую волну восторженного рева, он продолжал:
– Лейтенант Гронкс, прошу подготовить мне на подпись соответствующие документы… Минутку, лейтенант! Документы вы мне подадите во время марша. Какие у училища средства передвижения?.. Платформы на воздушной подушке?.. Прекрасно. В городе беспорядки. Подрывные элементы, о которых не раз предупреждала Совет госпожа комтесса… жаль, конечно, что Совет вовремя не прислушался, человеческий эгоизм не имеет границ… м-да… Нас дурили! – он широким жестом обвел вокруг себя рукой, как бы объединяя всех присутствующих в одно единое сообщество дуримых и отделяя от тех, злонамеренно и даже злодейски дуривших. – Так вот, мы никогда! Мы всегда на стороне закона и законной власти, освященной вековыми традициями! Подрывные элементы, пользуясь, так сказать благоприятным моментом – как то: отсутствием сил санации, и все такое, подняли вооруженный… м-м… грабеж. Наша с вами задача беспорядки пресечь и поддерживать в Городе порядок вплоть до передачи власти в нем представителям… м-м… законной власти. Объявляю во всеуслышание и твердо, так сказать, клянусь, что все курсанты, отличившиеся во время принуждения подрывных элементов к… м-м… порядку, будут награждены, в том числе и досрочным производством в чин. Как, судари мои, господа младшие лейтенанты, вы, во главе с лейтенантом Гронксом, сможете справиться с поставленной задачей?
– С полпинка! – радостно заорали новоиспеченные офицеры. – Нас учили! Да мы этих козлов – в иглы!.. в огнеметы!.. Да мы их – как клопов по стенкам!
На платформу одним прыжком взлетел новоиспеченный лейтенант Гронкс. Подсунувшись к уху Ховрина, он прогрохотал оглушительным – прямо как в телетаксерном сериале – шепотом:
– На связи в моем коммуникаторе седьмой уровень. Требуют самого главного.
– Слушаю! – рявкнул Ховрин в подсунутый коммуникатор с чуть ли не полковничьими интонациями в голосе. Однако коммуникатор ответил ему поистине генеральским рыком.
– Какого черта?! – ревели динамики хриплым героическим баритоном. – Я вас спрашиваю, какого черта вы все там делаете?! Вы что там яйца высиживаете? Цыплят надеетесь вывести? Из ваших яиц цыплята не вылупятся! Их вообще следовало бы давно оторвать к неблагозвучной матери! Какого черта вы еще не в Городе? Кто вы такой?.. вы не коммодор Корн, где коммодор, черт побери?!
– Я координатор Ховрин. С кем имею честь?..
На том конце связи поперхнулись и явственно выматерились.
– Простите, господин Координатор. На связи Жарко-второй, генерал-майор беретов в отставке. Я вынужденно принял на себя командование силовыми структурами Города, поскольку господа старшие офицеры санации – те, что уцелели при наезде на Гнездо, естественно – изволят находиться черт знает где. То ли разбежались и попрятались, то ли… Слиняли, словом. В городе разгул черни и полный беспредельный бардак, причем, похоже, что блестяще организованный бардак, чтоб меня на атомы разнесло. Все, что здесь происходит, не просто смердит, а воняет, что твой биопий нечищеный гальюн после всеобщей диареи.
– Не понял. Какого черта тогда делает санация? Почему не приняты меры? Биопы, что ли, у вас тоже все разбежались?
– Да нет! Сил у меня не то чтобы достаточно, но… В общем, полагаю, сил бы хватило. Но я с нижними чинами, оставшимися верными присяге, блокирован по периметру седьмого уровня, да так ловко, что мы и носа высунуть не можем. Лифты и эскалаторы выведены из строя, а в шмон – тоннели… простите за жаргон, в магистрали спецреагирования неизвестные сволочи вывели андроидов с лазерными бурами, а какая у них моща вы представляете? Шмаляют вдоль шмон – тоннелей лазерными разрядами почем зря, стоит только там даже крысе нос высунуть. И плевать им, что все тут может к чертовой матери рухнуть вниз и обвалиться аж от самого гидропонного уровня. Вся у меня надежда только на вас. В вашем распоряжении кроме курсантов есть еще какие-нибудь части?
– Откуда?
– Понятно… Что вы намерены предпринять? Может, попробуете все же прорваться сюда, к седьмому, и разблокировать меня? Идет?.. Главное нейтрализовать андроиды, дальше мы сами. Всех мародеров вышвырнем на поверхность за милую душу, опыт есть. Кто у вас командует курсантами?.. ага… понятненько… это вы очень умно додумались произвести их в лейтенанты. И будьте настороже, черт побери, не нравится мне этот мятеж, какой-то он неправильный, это я вам точно говорю. Мятежей я, что ли, не давил? Уж, как-нибудь! Ручаюсь, что вас будет поджидать куча сюрпризов: и баррикады будут, и мины, и ракетами могут шмальнуть, так что за воздухом следите… И вот еще что. Все развилки, проемы, окна, даже все дырки со щелями с любого этажа, что выходят на трассу вашего движения, должны быть взяты на прицел. При малейшей угрозе – шмалять изо всех стволов, и никакой пощады, а если попадет кто невиновный – что делать, сам виноват, не суйся под горячую руку… Вот что, давайте-ка мне сюда этого вашего Гронкса, я буду его инструктировать. Задачи ему поставлю.
Ховрин повернулся к Гронксу.
– Приказываю вам любой ценой и в кратчайшие сроки разблокировать седьмой уровень. Любой ценой, лейтенант, даю вам карт-бланш, в средствах можете не стесняться. Получите инструкции от господина генерал-майора и… это… как его… приступайте выполнять, лейтенант.
Виктор Бюллер глядел на друга с непонятным выражением на физиономии. Истолковав это выражение превратно, Ховрин пожал плечами и с нервным смешком сказал:
– Я профессионал. Хорошие профессионалы могут пригодиться любой власти. Я хочу показать своему однокаш… величеству вице-королю, что не все бывшие противники его тетушки воры, дураки и откровенное дерьмо. Если я хорошо служил прежней власти, должен же он понимать, что я только выполнял приказы. Ему я могу служить не хуже. Как минимум не хуже, потому что кретинских приказов он отдавать не будет. В конце концов, я идеально знаю городское хозяйство.
– Сам я господина комта лично знать чести не имел, но все утверждают, что он еще тот чистоплюй. Хотя, конечно, власть людей меняет. Он, может, и позволил бы тебе показать, какой ты весь из себя белый и пушистый, тем более что сволочизмы в адрес Гнезда за тобой, вроде, не числятся. А вот как насчет Старой Дамы? Для нее Город – бельмо в глазу. Она спит и видит, чтобы… словом, чем хуже в Городе, тем лучше для нее. Так что на ее благодарность не рассчитывай.
Ховрин криво усмехнулся и пожал плечами.
– У меня что, есть другой выход?
4
Хакерша, следует отдать ей должное, даже находясь в биопьих лапах, тоже ни на секунду не потеряла присутствия духа. Одного взгляда на экран ей оказалось достаточно, чтобы правильно оценить ситуацию.
– Сенсоры закрываешь, холуйская рожа, грабли убери, – полузадушено прохрипела она. Биопша отпустила ее голову и сделала шаг в сторону, а подсанационная, подключившись к компьютеру, тут же взяла ситуацию в свои руки.
Арестантка так ловко орудовала системами управления, что сэру Макрослипу пришла в голову мысль, что набитый трупами и скрыплами корабль гнусной воровки – вполне возможно и такое – оказался на оживленной космической трассе совсем не случайно. В конце концов, где Рибартон, а где трасса? На допросах воровка все, естественно, врала. И про свое похищение врала, и про изнасилование, и про скрыплов, что ничего о них не знает, тоже врала. Управляла кораблем явно она сама, это верняк. Управление потеряла, и в самом деле, из-за разгерметизации, но разгерметизацию – как пить дать! – устроила сама же, как раз, чтобы избавиться от скрыплов. Черт побери, и он, командор-санатор, еще радовался… следовал бы инструкциям, кретин, так нет, блеснуть захотелось.
Результаты вмешательства подсанационной в управление шипом стали сказываться практически мгновенно. Корабль постепенно перестало трясти, прекратился зловещий треск переборок, красный цвет экранов медленно, но верно начал сменяться зеленым.
Наконец, арестантка развернула кресло пилота и с ленивой усмешкой принялась разглядывать присутствующих. Впрочем, выражение ее лица мгновенно изменилось, как только она споткнулась взглядом об Эни Боди и ее верных офицеров: блондин справа, брюнет слева, руки на плечах у защищаемой красавицы, глаза смотрят мимо всех присутствующих, и подбородки задраны чуть ли не выше носа. Да и внешность Эни явно произвела на арестантку самое тягостное, можно сказать, возмутительное впечатление. Подсанационная насупилась и впилась в Эни яростным взглядом. Эни демонстративно зевнула и отвернулась. Подсанационная повернулась к лейтенант-биопше.
– Эй, жаба, слушай сюда, – воровка с надеждой покосилась на возмутительно-хамски-нагло красивую биопшу, но та только хмыкнула ей в лицо. Воровка разочарованно пожевала губами, что делать, "достать" биопшу не удавалось… ну, да и черт с ней, другие есть… – Я имею в виду, это что еще за фря? Вот эта, с подпорками? Впрочем, холера с ней, командует тут не она, верно?
Подсанационная завозилась в кресле, устраиваясь поудобнее, закинула ногу за ногу, оглядела притихший рум и вонзила свой острый взгляд в Фетмена.
– А Вас я узнала. Вы – этот, как же Вас… ага, вспомнила, Вы Жирнякофф по фамилии, Верховный азерский санатор Вы, вот Вы кто, Координатор Вы и, вообще, шишка… по азерским понятиям, конечно. По имперским-то Вы и на прыщ на голом месте не тянете. Судя по как ваша жаба обходится с капитаном, Вы в этих катакомбах главная тигра. Ну, так и что, будем договариваться, а, тигра? Я, со своей стороны, намерена предъявить ультиматум. Из трех пунктов. Но сначала преамбула для прояснения общей ясности. Мы находимся в сфере конвертирования эскадры гроссадмирала Хилтибранта. Любой человек с мозгами понял бы это давным-давно. Что тут делает эскадра – вопрос не ко мне, вопрос к сэру Координатору по делам колоний. Как вы, идиоты, умудрились затесаться в сферу конвертирования, вопрос тоже не ко мне, вопрос к капитану шипа. Это жуткая пруха, что мы до сих пор живы. Я не могу вывести корабль из сферы, эскадра совершает маневры, мне пока что не вполне понятные. Вроде бы, гроссадмирал освободил в пространстве два – три коридора конвертирования…не знаю, не знаю… Но, даже если и так, соваться туда я бы не рекомендовала, подождать надо, приглядеться, коридоры эти явно не про нас. Может, затесались оне – координатор, я имею в виду – в такую даль для рандеву какого сверхсекретного? Тогда слава звездам, что о нас не подозревают, а то давно распустили бы на атомы. Так что обращать на себя внимание и выходить на связь с эскадрой должно умеючи, крайне осторожно, и лучше бы на инфоры лично знакомых людей, буде таковые найдутся.
Теперь собственно ультиматум. Первое, непреклонное. Я ни за что не вернусь обратно в клетку, лучше смерть, вот только умирать будем все вместе, скопом, так сказать, коллегиально. За компанию, попросту говоря. Второе, категорическое. Я ни на секунду не доверяю вашей шайке. Поэтому, как только кончу говорить, все, кроме господина экс-Главного санатора, вполне добровольно пройдут в тюремный отсек и собственными лапками захлопнут за собою люки на замок… К вашей гориллообразной подстилке, господин санатор, это относится, прежде всего. Она найдет, чем заняться, самцов ее породы тут хватает, и кроме Вас есть кому пощекотать ее в разных нежноинтимных местечках, и сделать ей приятно. А если женщину захочется Вам – так вот она я. Я гораздо лучше, во всех смыслах, зуб даю, можете проверить, Вас ждут незабываемые ощущения, уверяю, и даже сюрпризы… Да… И, наконец, третье, утешительное. В жизни каждого из нас, здесь присутствующих, к настоящему моменту сложилась ситуация, для всех без исключения чреватая серьезнейшими неприятностями. В качестве выхода я предложу вариант, который устроит всех. И Вас, господин экс-санатор, и вашу рукастую гоблиншу, и даже многострадального командор-санатора. Мое предложение позволит ему оказаться в глазах своего сурового начальства чистеньким до полной белоснежности… Эти господа командуют тут не вполне правомочно и вполне себе бесцеремонно, не правда ли, господин командор? Кстати, если мне объяснят, кто такая эта дебильная фря с подпорками, я вполне способна учесть и ее интересы. Зовут меня Ана Стеклофф, господа, и обращаться со мной впредь я предлагаю со всей возможной обходительностью, именно что как со стеклянной… и на равных, с-суки позорные!
– Ну, и зачем же нам садиться под замок? – лениво поинтересовалась лейтенант-биопша, булавочные уколы типа "жаба-холуй-гоблинша-подстилка" ее, похоже, совсем не задевали.
– А затем, что ты, харя биопья, да и все прочие тоже, можете сунуть меня в клетку из одной только сволочности. Дура я вам верить? На размышления, советы и обсуждения даю пять минут, и ни мигом больше. Потом, если вся присутствующая шушера, поджавши хвосты, не залезет в клетки, я бросаю управление, и – да поможет нам всем бог.
– Блефует, крыска, – сказала Эни и презрительно повела носом.
– А ты проверь, фря. Вперед! Кстати, интересуюсь спросить, как тебя обслуживают твои подпорки, попеременно или оба-вдвоем? Если вместе, то тебе еще одного не хватает для полноты ощущений. Рекомендую с полным знанием дела.
– Стойте, стойте, – торопливо вмешался Фетмен. – Только не надо горячиться, обзываться и все такое. Не надо это… неконструктивно оскорблять. Про какой-такой вариант вы там сейчас говорили?
– Совсем другой разговор. – Ана удовлетворенно покивала головой. – Скажите, господин экс-санатор, у вас, конечно же, есть контакты с кем-нибудь из свиты Координатора по делам колоний?
– Естественно. Я хорошо знаю кое-кого из окружения его Советников от информации и теологии. И я не экс…
– Вот и чудненько, – бесцеремонно перебила оконтакторенная преступница. – Я внимательно выслушала запись переговоров азерского Совета со Старой Дамой, и последний этого Совета меморандум тоже, благо таксеры тут у вас орали, как припадочные. И крысе ясно, что поражение потерпели не Компании и даже не Координатор, потерпела поражение Империя. Пусть реально комты полуколониальной Азеры раздолбали гвардию Компаний, но как они ее раздолбали! В присутствии господина Верховного Координатора Империи именно по делам колоний… в истинном теле, заметьте, да еще во главе огромного космофлота. С таким поражением господин Координатор смирится вряд ли. Все враги Азерски сейчас автоматически становятся его естественными союзниками. И особенно ценны для него будут коренные азерцы, прежде всего Вы, господин Фетмен, да-да, именно Вы как глава законного правительства планеты в изгнании.
Фетмен охнул. Впрочем, речь оконтакторенной воровки произвела огромное впечатление на всех присутствующих, исключая, разве что, господ гвардейских офицеров. Воровка, конечно же, заметила это и с довольным видом помахала рукой.
– Обойдемся без аплодисментов. Лучше я продолжу. Пригожусь ему и я. Да, я тоже. Преступления, за которые меня посадили, были направлены против Старой Дамы и только. Глупая я тогда была. Думала, если обчищу Гнездо, то мне не только не попадет, а властями нашими азерскими еще и зачтется во благо, спасибо скажут… экая наивность. Наши правители – простите, господин Координатор, но это правда – не способны видеть дальше собственного носа. Да и вообще, воровать собственность хоть у государства, хоть друг у друга, у нас дозволено только собственникам, а когда на нее покушается кто-нибудь посторонний – все распри побоку, тушите свет и ату его! Что касается Рекса Азерски, я ненавижу его всеми фибрами души. С какой стати одним все от пуза, и талантов, и денег, и титулов, а уж морда лица… тонут, можно сказать, в благах жизни и захлебываются, а другим если и хрен, то собачий? Красавчик, с-сволочь, и сноб и весь из себя мачо, простая девушка хоть из платья выпрыгни – взглядом не одарит… Не-ет, господа, я еще контакторы золотые буду из него, связанного, вилкой по живому выковыривать!
– А почему вилкой? – оживился вдруг Фетмен. Все прочие тоже оживились, и уставились на нее с явным и неподдельным интересом.
– Ну, как… – растерялась преступница. – Что значит, почему?.. Потому!
Окружающее общество взирало на нее по-прежнему с почтительным уважением, правда, теперь уже не без доли некоторой разочарованности. Саму же Ану вопрос Фетмена выбил из колеи настолько, что ей потребовалось сделать над собой заметное усилие, чтобы вернуться к прерванной мысли.
– Да. Непременно вилкой, потому что, так сказать, вот именно… о чем это я… а-а, ага. Короче, я сейчас через старнет пролезу на инфор кого-нибудь из ваших друзей, что служат у советника от теологии. Насколько я понимаю, именно Теолог занимается у господина Координатора внутренней безопасностью? Эй, командор-санатор, я права?.. вот видите. – Небрежным мановением руки она отмела возможные возражения. – С вашего корабельного компьютера сумею влезть в любой инфор, не сомневайтесь, компьютер – прелесть что такое, да и хакер я от бога, вы такого еще и не видывали, ручаюсь. Я предложу сэру Советнику услуги человека, знающего азерские условия изнутри, человека, имеющего на планете агентурную сеть, да еще и обладающего легитимными правами на власть, ваши услуги, господин Верховный Санатор. Я все представлю так, что Вас немедленно свяжут с Советником, и Вы договоритесь об аудиенции. На аудиенцию возьмете с собой меня. Да-да-да, возьмете, и не машите на меня своими лапками, не перебивайте меня. Вы человек из совсем другой властной вертикали, вы санатор, а не колониалист. Я гораздо лучше Вас ориентируюсь в ваших достоинствах, которые могут заинтересовать сэра Советника, так что взять меня с собой в Ваших же интересах. Я гораздо лучше сумею ему разъяснить все твои несравненные достоинства, жирный, так что не возникай. У меня ты пойдешь не как личность, а как структура, это много клевее, если Вы, сэр, не верите мне, спросите у своей лакейши – подстилки – жабы – гоблинши, она подтвердит. Ведь подтвердишь, рыло?.. Вот видите, подтверждает… что совсем не отменяет моего требования о твоем добровольном заточении, харя биопья, не надейся. Береженого, знаешь ли, и звезды берегут. Что касается интересов господина командор-санатора, то он у нас пойдет по ведомству мужественных спасателей. Сэр командор-санатор вырвал из лап озверелых мятежников и разъяренной толпы одного из Координаторов Азеры, и так далее. С риском для жизни, заметьте, вот оно как. А это тянет на внеочередное повышение в чине, медальку какую-нибудь дадут, и все такое. О том, что тут происходило в действительности, все участники, включая меня, будут помалкивать в тряпочку, исходя из собственных шкурных интересов. Мои интересы вам понятны, господа?.. Ну, я прямо тащусь с вашей вменяемости. В таком случае Вы, господин… Фетмен со своей помесью гоблина с гориллой будете у нас уже не трусами, бросившими планету в решительный момент. Вы, господа, будете героический арьергард героически отступающей героически разбитой героической армии… ладно-ладно, гоблинша, труса в твой адрес я беру назад. Ультиматум принимается?.. тогда за дело, друзья и сподвижники, за дело, то есть, по камерам! Впрочем, у нас осталось одно мутное место непроясненное. Кто-нибудь понимает, в чем интерес этой крыски? – Ана ткнула пальцем в Эни Боди. – Эй, грымза, убеди меня по-быстрому, что наши интересы совпадают, а то ведь и жеребцы твои тебе не помогут.
– Камеры отменяются, – отрывисто сказала Эни Боди. – Пальцем тебя с этого момента никто не тронет… корова… пока я буду тобой довольна. Так что браваду свою, хоть она в твоем положении и понятна, кончай сиюжеминутно, чтоб я больше ничего такого… заткнись, одним словом.
Выдержав для внушительности паузу, Эни обвела всех присутствующих строгим взглядом, зафиксировала оный на лице Фетмена и продолжала тоном максимальной официальности:
– Поскольку преступление данной подсанационной было экономическим и, следовательно, подпадающим под мою, как эмиссара Компаний, юрисдикцию, объявляю ей это… как его… полную амнистию и беру к себе на службу. Борцов с тиранией клана Азерских надо награждать, а не наказывать. Это просто позор, что эмиссару Компаний только то и приходилось делать на планете, что исправлять преступные недальновидности оной планеты, управленцев. А то и вообще прямые судебные ошибки. Как в этом случае, например.
Все вокруг ошарашено молчали.
– Ты, как там тебя… слушай мой первый приказ. Сейчас ты немедленно выйдешь на связь с эскадрой, и не с какими-то там паршивыми лакеями Советника от теологии, а с самим сэром Координатором…
Взорвись в рубке бомба, эффект не был бы более ошеломляющим.
– Сумеешь войти в инфор его Ответственного секретаря?.. Вот и прекрасно. Вызов сделаешь от моего имени личный и конфиденциальный. Кстати сказать, – Эни Боди сладко улыбнулась окружающим, наслаждаясь всеобщей оторопью и ужасом, – приказывать я вам всем не могу… пока… но совет все-таки дам. На время моего с Его имперским сиятельством сэром Координатором контакта выметайтесь-ка отсюда все к чертовой матери. Чтобы духу ничьего в рубке не было для вашей же пользы. Подождите снаружи за портальной мембраной. Закрытой, естественно. И подслушивать настоятельно не рекомендую… нет, если, конечно, кому-то жить надоело, тогда – вперед.
Сердце Аны дало длинный-предлинный сладкий сбой. Наконец-то… Наконец! Наконец ей удалось ухватить фортуну за хвост. Очищение от всех грехов, полная легальность, да еще и выход на самый верх… конечно, ты будешь мною довольна, очень довольна, с-сучка, а там посмотрим. Как говорится, протеин не боги жарят. Как интуитивистка-то я буду посильнее тебя. Это верняк, какие могут быть сомнения? И то сказать – тебе бы мои испытания, санаторий бы тебе, камеру смертников, Рибартон, корабль, набитый скрыплами под завязку. Чтобы несло корабль черт знает куда, ты сидела бы в обесточенной рубке одна-одинешенька, а скрыплы за решетками воздуховодов скреблись бы. Вот тогда бы ты и узнала, как он обретается, интуитивизм этот самый, и что такое боль в спине.
– Приступать? – со всей возможной почтительностью спросила она. Эни с подчеркнутым недоумением вздернула бровь: как, мол, ты еще не?.. и выжидающе повернулась к окружающим.
Какое-то время в рубке стояла мертвая тишина. Потом с размеренностью кузнечного молота в металлический пол рубки ударили тяжелые биопьи ботфорты. Лейтенант-биопша, как бы подавая пример окружению, покидала рум церемониальным шагом, вскинув руку к голове в издевательском приветствии. Ана осторожно покосилась на свою новую шефиню. Эни Боди смотрела в спины выходящим и брезгливо кривила губы. "Ничегошеньки ты обо мне не знаешь… и это так здорово!" – думала Ана. И это, в самом деле, было "здорово" для нее, хотя другие люди вряд ли согласились бы разделить с нею этот восторг. Дело в том, что операция по вживлению контакторов отнюдь не окончилась для нее "вполне благополучно". Она превратила девушку в маниакальную убийцу на сексуальной почве, безжалостную, беспощадную и, благодаря контакторам, настолько хитрую, что Ана за все это время ни разу даже не попала под подозрение.
