Наг Стернин
Темный бог вечности. Червивое яблоко 2
Глава шестая
1
Генрик рассчитывал, что у него есть, по крайней мере, несколько дней, чтобы полностью оседлать ситуацию на Полигоне, тем более что после памятного совещания ни одна живая душа в лаборатории и в мыслях не смела сказать что-нибудь поперек своему новому "актуализатору". За эти несколько дней – кровь из носа – с четвертой моделью все должно было стать тип-топ. Правда, даже теоретически выпустить модель на Трассу так, чтобы она успела пройти самый сложный участок – "полюса" – до начала осенних бурь, было абсолютно нереально. К тому же, в отличие от лабораторного народа, силовики юного лабораторного шефа игнорировали внаглую.
Руководители служб сопровождения, как и раньше, подчинялись своему теологическому начальству, и вставать под контроль "всяких там яйцеголовых олухов" отнюдь не спешили. ЦПТМ демонстративно все свои доклады и обращения адресовал Генералу ордена, известному в лаборатории как имперец сэр Графенбергер, и в канцелярию Ответственного секретаря Флая, который находился, как известно, черт знает, где. На обращения и запросы Генрика они вообще поплевывали, не говоря уже о просьбах и, тем более, распоряжениях. Наместник Темной сэр Гольденцвикс, в общем-то, человек Информанта, жалобы Генрика "продинамил", ссылаясь на отсутствие полномочий. Никаких других рычагов воздействия на эту публику у Генрика не имелось… что было, впрочем, для него просто здорово, поскольку позволяло свалить с себя ответственность за всяческие проволочки, ошибки, задержки как чужие, так и – что особенно приятно – свои. Четвертая модель не готова для Трассы, но отмаз у него был клевее некуда: силовики распоряжений не выполняют, вот модель в лаборатории и торчит. Страхуясь, Генрик слал "Самому" один за другим е-мейлы с жалобами на саботажников, наращивая в них эмоциональный накал от удивленного: "чего это они?.. " до панического: "караул!"
Второй проблемой, требовавшей с его стороны внимания и самых решительных действий, был пресловутый "объект номер два". Не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы понимать, для каких таких сверхъестественных целей он предназначался. Даже если бы Генрик не присутствовал на совещании у Координатора и не держал там ушки на макушке, и в этом случае для него не составило бы тайны назначение этого уникального киллера. Таракану ясно, что и "Троянский конь" тоже будет пользоваться ничуть не менее пристальным вниманием начальства… какой тупица, кстати сказать, умудрился дать проекту такое идиотское название? Троян – это, в конце концов, всего лишь шпионская программа, разновидность компьютерного вируса, грубо говоря. Где и когда кто-нибудь видел вирусов – лошадей? Или "троянский конь" значит – в три лошадиные силы, что ли? Или имеется в виду вообще другое? А уж что до экстерьера, по этой части объектиха номер два давала сто очков вперед не то, что самой изящной лошади, но даже ее аналогу на Темной редкостному красавцу гиппу.
Между тем, в лаборатории с этим самым чертовым "объектом номер два", как и следовало ожидать, сразу же начались сложности. В неразберихе и сумятице первого сумасшедшего дня никому и в голову не пришло проинструктировать обслуживающий персонал правилам, так сказать, "техники безопасности" при общении с этим, что греха таить, соблазнительнейшим телом.
То, что осталось от смотрителя Отдела хранения клонбоди, назвать человеческими останками можно было только при наличии самого необузданного воображения. Единственное, что смогли установить медики с относительной достоверностью, – в клочья было разодрано уже мертвое тело. Умер смотритель мгновенно после первой же царапины. Утешало одно: и Генрик, и все другие заинтересованные лица из числа участников Проекта "Троянский конь", теперь воочию смогли убедиться в высочайшей эффективности объекта по основному, так сказать, предназначению. Можно было даже считать, что объект успешно прошел "полевые испытания".
Технические специалисты, перепуганные до полной потери всяческого соображения, теперь боялись к мерзавке даже близко подходить. Уговоры и приказы помогали весьма мало, стоило только отвернуться, как обслуга с технарями разбегались и прятались. Пришлось действовать и кнутом, и пряником, и личным – по любым этическим меркам предосудительным – примером. Очень, кстати, оказалось действенным… да и приятным тоже… примененное средство. Не то чтобы у Генрика тут же нашлись подражатели и последователи, вовсе нет, но трусить перед нею так отчаянно все-таки перестали. Правда, теперь сотрудники и особенно сотрудницы на самого Генрика смотрели с суеверным ужасом.
Время летело с устрашающей быстротой. Спать, есть – даже передых себе путный устроить – было некогда. К тому же, все расчеты Генрика полетели к чертовой бабушке. Хозяйский испуг он явно недооценил. Советник появился в лаборатории уже к исходу третьих суток. Тут же в лаборатории изволил материализоваться и сэр Ответственный секретарь Флай, незамедлительно развивший суматошно-бестолковую деятельность. Метался по румам, что твой гипп загнанный, чуть ли языком пол в коридорах не подметал от усердия и оправдывательного рвения. Генрику достаточно было бросить на него беглый взгляд, чтобы понять – знал, сволочь, голову Генрик готов был отдать на отсечение – знал, что жареным запахло. Потому и смылся с Темной заранее, подонок, и как этого не видел хозяин, было непонятно. Впрочем, решил Генрих, дело это не мое, пусть между собой разбираются сами.
Холеный, породистый, безукоризненно элегантный, хозяин, ни на кого не глядя, неспешным шагом проследовал к себе в резидентс-рум, куда вскоре стал выдергивать всех без исключения руководителей силовых структур. И если входили они в приемную с физиономиями пусть и бледноватыми, но насуплено – решительными, то выходили уже белее мела, на цыпочках и с бегающими глазками. Что касается орденского генерала Графенбергера, то он вообще выполз в предынфарктном состоянии, хватаясь за сердце и ловя воздух синюшными губами, после чего коммуникатор Генрика чуть не сломался от бесчисленных звонков силовиков с изъявлениями, предложениями, раскаяниями и даже несколько запоздалыми поздравлениями с назначением "в должность".
Вскорости, однако же, настала очередь Генрика предстать пред светлые очи Хозяина на предмет, как выразился сам Генрик, "получения своей порции элефантов в задний проход". Тоном, не терпящим возражений, сэр Советник затребовал его к себе. Незамедлительно.
Вызов шефа застал Генрика в "живодерне" – руме для вскрытия клонбоди за операцией над четвертой моделью объекта номер один, которую он проводил не только лично, но, к тому же, еще и в истинном теле. В окружении ассистировавших ему техников и операционистов всех мыслимых профилей он занимался тестированием и тонкой настройкой клонфильтра – работой, требовавшей ювелирного мастерства и быстроты реакции чемпиона вселенной по фехтованию. Результаты его собственного анализа третьей модели оказались самыми неутешительными. Происшедшего не должно было быть. Возможно, дело именно в клофильтре. Может, слабоват он для такого сочетания тела и фанта?.. Азерски и Дрейер, это ж с ума сойти… это вам не какие-нибудь герр Латриненшайсер с сэром Факменом или мусью де ла Мерд.
Прервать операцию было невозможно, доверить кому бы то ни было просто немыслимо. Генрик не решился бы поручить ее и собственному фантому, слишком многое было поставлено на карту. Поколебавшись, он пошел на отчаянный шаг и, оставаясь в операционной истинным телом, отправил по вызову фантома. Авось, пронесет. Впрочем, кое-какие меры безопасности он-таки принял. Фантом отправился на рандеву с блондинистым париком-компьютером на голове и при контактных линзах, придававших его лицу весьма свирепое выражение.
Контактные линзы были, в сущности, прибором, позволяющим глазам легко и мгновенно приспосабливаться к условиям освещения различных миров. Кроме того, в зависимости от исполнения, они могли придавать лицу различное выражение. Огромные зрачки аборигенов Темной шокировали и пугали обитателей Старых Миров. Под тем предлогом, что это мешало работе, Генрик своим приказом разрешил всем сотрудникам, как аборигенам, так и иномирным, забыть про очки и носить линзы, не снимая. Кроме того, Генрик пристрастился – это уже из чистого пижонства – носить постоянно на голове парик-компьютер. И не только потому, что это был на сегодня самый мощный и легкий персональный компьютер. Дело в том, что его собственные волосы были черными, он же – телетаксер виноват, не иначе – всегда мечтал быть блондином.
Перед входом в приемную Генрик изобразил на лице самое почтительное выражение, на которое только оказался способен, осторожно поскребся в хищно открытую мембрану портала и, услышав за нею оглушительный чих, вошел.
– Чихирь в уста Вашей милости! – не удержался Генрик от легкой придури, очень, уж велик оказался соблазн.
– Красота Вашей чести, – со всей язвительностью ответил Советник, демонстрируя недюжинное знание тонкостей местного куртуазного политеса. – Это что еще за цирк? Я тебя спрашиваю, клоун. Вызываешь шефа лаборатории, а появляется какое-то совершенно непотребное наглое мурло. Пугало какое-то. Ну?.. Что все сие означает? Отвечай!
Шеф смотрел на Генрика взглядом, понять который было несложно и без исходившей от него тяжелой и вязкой эманации.
– Просите, Ваша светлость, но сначала в моем распоряжении оказался парик-компьютер только такого цвета. А потом я увидел, что сотрудники приняли его как некий разделительный знак. Символ, можно сказать. Когда на мне парик-компьютер, отношения между нами сплошь и насквозь официальные. Стоит мне его снять, тут же начинаются всяческие потуги на неформальность отношений, фамильярность… особенно женщины, Ваша светлость. Это что-то. Так что я теперь комп практически не снимаю. Что касается выражения глаз, что оно, мол, наглое, то оно не наглое, а строгое, опять же для того…
– Претензии снимаются, – решительно перебил Советник. – Ты принял правильное решение… как ни странно. А теперь давай по существу.
– Я готов понести любое наказание. – Фантом-Генрик ел начальство глазами, вид имея карикатурно преданный. – Что бы сэр Советник по моему поводу ни решил, я любое приму, так сказать, что заслужено, и как подобает. Конечно, я должен был предусмотреть возможность побега государственных преступников, потребовать, чтобы к их жилым румам охрану выставили, но силовики ж меня ж не слушались же… Да и кто мог знать, что эти кретины решатся-таки свалить?
– Заткнись, зараза, надоел, – хмуро пробурчал Советник. – Ты и знал, кто же еще? Сам все и подстроил, сволочь такая, а то я тебя не знаю… Давай-ка лучше посмотрим, как группа захвата брала модель. Хочу услышать твой комментарий.
Советник щелкнул пальцами, куб голографа вспыхнул, и в нем уже в который раз появилась осточертевшая от бесчисленных повторов картинка: внутренний дворик – патио придорожного странноприимного дома, стойка с пузатым трактирщиком, пара – тройка прилично набулькавшихся завсегдатаев. За "чистым" столом степенно вкушает пищу благолепная публика. На верхнем конце устроилось несколько путешествующих пакаторов из мелких. Пакаторы явно остановились в этой гостинице, однако и к обеду спустились в беретах. Береты свои они заботливо уложили на столе таким образом, чтобы всем были видны их сословные бляхи – два палаша, скрещенных на даге с большой дуэльной гардой. Нижний конец стола занимало усталое купеческое сообщество – несколько купцов со старшими приказчиками и охраной.
– Звук включить? Почтительно осведомился Генрик.
– Не надо, – так же хмуро буркнул Советник и с сердитой подозрительностью покосился на "юное дарование": придуривается?.. чтобы этот шустрик и в самом деле не просекал всей пикантности ситуации, в это верилось плохо. Совсем, можно сказать, не верилось. Не та это была личность, чтобы не понимать, что – как ни крути! – клонфильтр не сработал.
К "дарованию" следовало приглядеться самым пристальным образом.
И дело вовсе не в том, как он тут орудовал в нынешней критической ситуации. Следует признать, действия "дарования" были выше всяческих похвал… даже вину за провал он крайне своевременно и изящно умудрился свалить на службу безопасности. Да еще и ухитрился спровоцировать бедолаг – теолухов на побег. Сэру теологичному идеологу отмыться теперь будет весьма затруднительно. Но главное было даже не в этом. Главное, что на собеседовании у Старого Трупа мальчик открылся с очень интересной стороны.
Советник снова покосился на "юное дарование". Рожа Генрика, однако же, самым возмутительным образом не выражала ничего, кроме кретинской преданности и кретинской же готовности выполнять и предугадывать со всем возможным рвением. "Переигрывает, сволочь, – злобно подумал Советник. – Ишь, шустрик! Взять за жабры паразита, но – только поставлен, да и заменить сейчас некем… пускай живет покуда, паскуда". В другое время невольно получившаяся поэза, вполне достойная любого рекламного слогана, порадовала бы сэра Советника, всегда гордившегося своими способностями к изящным искусствам, но сейчас ему было не до свободных художеств. Советник глядел на своего серва, не мигая, и этот взгляд начал Генрика нервировать.
А самооценка- то у мальчика заниженная, – думал Советник, – вон уже и в начальнике второго аналитического отдела увидел себе соперника. А как он этого аналитика подставил! Прямо скажем, идеально. Тот теперь шел в одной связке с обоими козлами от безопасности, как приклеенный. При всем желании не отдерешь.
Выходило так, что оба этих человека, и Ответственный секретарь, и новый актуализатор, попадали в разряд пока неприкасаемых. На какой срок? А черт его знает, на какой. Ответственный оказывался незаменимым благодаря своему поразительному нюху. Что касается Генриха, то чертово "юное дарование", эта хитроумная сволочь – окажись он на месте в критические минуты – уж точно что-нибудь придумал бы. Теперь главным было сообразить, как выкарабкаться из дерьма, в которое он, Информант, вляпался стараниями теолухов – дуболомов и всяческого высоколобого быдла. Должны были все предвидеть, подонки яйцеголовые! Им за это позволяют жить, да еще и деньги платят. А как теперь успеть для Старого Трупа подготовить тело за оставшееся всего ничего… да, это вопрос. Труп шутить не любит. Если и может кто-то что-нибудь придумать, так именно это гнусное "дарование". Опасен, сволочь, и нагл сверх всякой меры, но придется потерпеть. Пока.
Это был просто поразительный психологический… как бы сказать… казус, что ли, но абсолютно любой хрен из высоколобого быдла почему-то считал, что его пресловутый "ум" может проложить ему дорогу на самый верх. Стоило только любому яйцеголовому получить сколько-нибудь приличную административную должность с правом актуализации документов своей подписью, как он тут же обязательно проникался сознанием собственной значимости, важности и чуть ли не незаменимости. Прямо-таки "равными" себя начинали воспринимать и даже позиционировать. Взять хотя бы того же Грота, прежнего завлаба. Но у того, психа, на первом месте была фанаберия, он даже Трупу позволил себе ответить тыканьем на его, Трупово "ты". А этот Генрик какой-то нетипичный, скользкий какой-то, схватишь, так не удержишь, вывернется. Лебезит, выслуживается, сволочь. Льстит. Перед Трупом, вон, целое рекламсшоу разыграл, шоумен хренов, да как еще ловко! Все поверили. Что греха таить, сам сэр Советник от информации поначалу тоже ничуть не усомнился. До слов "Ваше Величие" даже не заподозрил, что уважаемый "кандидат", как говорят на Азере, "валяет Ваньку". Талантлив, сволочь, и умен… та еще проблема на хозяйскую голову.
Для решения задач, что вываливает на своих Советников Старый Труп, в научных актуализаторах приходится держать очень умное яйцеголовое. Можно сказать, черт знает, насколько умное, а то они тебе такого наактуализируют своими подписями, что и не разгребешь. Но иметь подобного умника в своем ближайшем окружении сэр Советник и врагу не пожелал бы.
Первое правило любого аппаратного зубра гласит: из-за твоей спины никого из подчиненных видно быть не должно, а второе – подчиненные должны бояться. К собственному интуитивизму сэр Советник относился с большим юмором, да и как могло быть иначе после столь обильного и тесного общения с этой сволочью Рексом Азерски? Семь раз по семь пядей во лбу имей, но не миновать тебе после первых же пяти минут общения устойчивого комплекса неполноценности. Но и с отпущенными сэру Советнику способностями видел он абсолютно ясно – "шефлаб" перед ним не трепещет, а это, знаете ли, симптом. Едва лишь опустил свою задницу в кресло научного начальника, мерзавец, а уже видно его на самом верху, и чуть ли не пора думать о ротации. Сэр Советник слишком хорошо помнил, каким образом сам занял свое нынешнее место, чтобы позволить себе расслабляться. Он задумчиво покосился на "шефлаба" и принял окончательное твердое решение: все, закончатся операции "Полигон" и "Троянский конь", и ротируем-ка мы этого мальчика, пока не поздно, пока он сам тут мне "рокировочку сильненькую" какую-нибудь не устроил. На официальную ротацию Труп не согласится, очень уж впечатлило его это самое "Ваше Величие", придется устраивать несчастный случай… ну, да, не впервой.
Генрик, самым нахальным образом находясь при начальнике не в истинном теле, а в фантоме – благо фантома он себе разработал потрясающего, не хуже, чем год назад для Координатора (под Гротовым руководством, конечно, но дела это не меняет) – тыкал пальцами в пульт голографа. Он, в свою очередь, незаметно косил взглядом на брюзгливое лицо Советника. "Конечно, я обнаглел, – думал он. – Но уж больно приятно будет как-нибудь подсунуть начальнику для работы себя в фантоме, а в истинном теле в это время трахать кого-нибудь, хоть бы тот же объект номер два, да еще и в режиме онлайн, от ощущений истинного тела фантом не изолировав. Шуточка, ясное дело, рискованная. Но очень уж соблазнительно получать телесные удовольствия во время деловых бесед с сэром Советником… раз уж означенный сэр Советник его, Генрикова, фантома от истинного тела отличить не в состоянии".
События, демонстрируемые в кубе, между тем, продолжали развиваться своим чередом. В проходе патио появилась знакомая огромная фигура третьей модели объекта номер один, и Советник уже, наверное, в тысячный раз изумился происшедшей в нем перемене. Это был совсем не прежний, многократно виденный на экранах перепуганный и растерянный бройлер. Это был мужчина. Боец. И вот еще что было поразительно и не поддавалось, по мнению сэра Советника, никакому рациональному объяснению. Эта модель… впрочем, как и обе предыдущие, кстати сказать… за время путешествия обросла преданными спутниками. Да еще насколько преданными! Друзьями. Сподвижниками. Ну, какая им с него корысть, скажите на милость, а ведь жизни готовы были отдать, да и отдавали, между прочим… ну, и с какой-такой стати?
Генрик тоже пристально вглядывался в разворачивающуюся перед глазами картину. Очень не хотелось этого признавать, но, судя по всему, захват объекта силовиками был подготовлен тщательно. Ставить в вину организаторам было, по сути дела, нечего. Учли все, даже гипотетическую – для них! – возможность появления у объекта интуитивизма. Хотя здесь, наверное, сказалось извечное недоверие "дуболомов – гоблинов" к "яйцеголовым". Во всяком случае, никого из посвященных в предстоящую операцию в патио видно не было, это точно, кромешники и сумеречные свое дело знали. Запись в патио велась скрытно и издалека, снимать было очень неудобно, что не могло не сказаться на качестве съемки – то ракурс не тот, то вообще за чужими спинами ничего не видно. Однако же совершенно понятно, что к нападению объект оказался готов. Советник это увидит, не может не увидеть. В конце концов, он, Советник, задаст вопрос: почему? Нет, конечно, физиологические предпосылки для интуиции просто обязаны были появиться в теле объекта. Для того и проводилась вся операция. Но связи между способностями тела и возможностью фанта ими управлять не должны были в объекте закрепляться. Иначе следовало признать, что клонфильтр не работает, и весь проект ни к черту не годится. Так и что же ему на это "почему" ответить? Тем более что убит объект был в спину. Нет-нет, стреляли-то в него со всех сторон и чуть ли не в упор, да вот ни спереди, ни с боков попадания не было ни одного. Если и это Советником будет замечено – тушите свет!
– У меня впечатление, что объект что-то проинтуичил, – задумчиво сказал Советник. Генрик медлил, лихорадочно подыскивая приемлемое для начальства объяснение.
– Стоп, – скомандовал Советник, – сдай чуть назад… еще, еще… стоп, хватит. Увеличь голову… крупнее… чуть медленнее… Да. Конечно же. Объект учуял жареное. Никаких сомнений. Смотри, вот спутники объекта отходят к стойке… объект поворачивается, идет к чистому столу… вот объект проходит под опоясывающей патио галереей… ага, ага, вот оно, объект настораживается, поднимает голову, кричит и выдергивает палаш из ножен. Видишь? Никого из группы захвата на галерее еще и в помине нет. Они со своей сетью выскакивают позже… вот они, вот они пошли… ну, полетели клочки по закоулочкам! Нет, как он дерется, как дерется. Ты, я видел, тоже неплохо машешь железками, но против этого ты младенец.
– Мы заложили в его тело все файлы с умениями, которые могут пригодиться для адаптации к жизни на Темной, в том числе и соответствующие фехтовальные, – ханжески потупясь, отвечал Генрик. – Что же до победы в личной встрече, то когда четвертая модель после Полигона окажется в наших руках, я обязательно устрою с ней тренировочный бой на палашах. Мне и самому интересно, сколько он против меня продержится?
– Трепач! – Советник отвернулся от куба, воззрился на Генрика и значительно поднял кверху указующий перст. – Объект обладал интуицией. Бесспорно, обладал. Что ж, это объясняет совершенно несуразные потери, которые понесла группа захвата. Но никак не объясняет, почему объект не удалось обездвижить.
– Захватом командовал аббат ордена, – хмуро сообщил Генрик. – Некий отец Изегрим. Так вот, в объяснительной записке, которую я из теолухов еле-еле сумел выжать, Изегрим утверждает, что ему удалось вовремя сорвать с объекта парик-компьютер, но объект продолжал двигаться и как капусту шинковать нападающих. В доказательство предъявляется этот самый парик. С живого объекта сорвал его серый аббат, или уже с мертвого, этого камера не зафиксировала.
– Ну-с, и что ты по этому поводу думаешь? Ты веришь серому аббату?
– Аббату? – Фантом-Генрик не сумел, а может быть, и не захотел скрыть своего раздражения. – Но камера его ни разу не зафиксировала. Вообще. Его нет ни в одном кадре. Откуда мне может быть известно, что он там вообще был? А личной беседы, как Ваша светлость прекрасно знает, я с ним вести возможности удостоен не был, так сказать. Я его вообще до сих пор не видел ни разу. Теолухи на меня плевали, кто я для них? А наместник Гольденцвикс сослался на отсутствие полномочий, чем фактически поддержал теологов. Но суть дела абсолютно ясная. Теолухи прокололись, как последние кретины. Они гнали объект, что твою дичь. У него позади была целая куча практически бессонных ночей. Сколько этим гоблинам безмозглым можно твердить одно и то же: фильтр чистит сознание только в периоды торможения!.. (а ведь это, пожалуй, и в самом деле может быть правдой, – мелькнула у Генрика шальная мысль, это и было то самое звено в цепи умозаключений, которого ему так недоставало для окончательного – правильного! – вывода).
– В случае с нашим объектом, чистка происходит во сне, и только во сне, – заорал он во все горло, с облегчением впадая в праведный гнев. – Отсюда вывод: чем меньше объект спит, тем сильнее становится. Это аксиома. Не мешайте объекту спать, гоблины! А если уж так вышло, то не с сетями надо было на него выходить, что ли этот придурок аббат не знает, чей это клон? Тогда он и в самом деле серый – серее некуда. В иглометы надо было брать объект, в парализующие иглы!
– Ты что такое несешь, олух! – изумился Советник. – Разумеется, он не знает, чей это клон! Всякий исполнитель должен знать только необходимое для его личной работы. И о каких таких иглометах ты тут болбочешь? Они почти наверняка разрушили бы клон-фильтр. Это запрещено по твоему же собственному предложению и внесено во всю документацию Проекта! Это актуализировано моей личной утверждаюшей подписью, идиот!
– Для чего людям голова? – в свою очередь картинно изумился Генрик. – Этот аббат Изегрим, что же, не знает назначения наросту, что на плечах носит? Кумполы у человеков не только для того, чтобы плеваться или серыми капюшонами на них сверху лысины накрывать, а чтобы ворочать серым веществом, что у этих кумполов внутри! Хоть иногда думать самому, а не по инструкции! Вы только посмотрите на этих кретинов! Видите, что там происходит, видите!
В патио, и в самом деле, творилось нечто, с точки зрения сэра Советника, совершенно предосудительное и даже возмутительное. Объект со своими спутниками устроил нападающим сущее побоище и разгром. Никакие сети ничему не помогали. И кромешники, и сумеречные кувыркались по двору как котята, и неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы в патио не ворвался хозяин гостиницы во главе дюжины вооруженных арбалетами собственных охранников и отряда специального назначения местной муниципальной стражи, размахивающей всяческими алебардами, мечами и прочим железом. Алебардисты с мечниками, ворвавшиеся во двор, тотчас же попали в объятия объекта и его спутников и тоже принялись кувыркаться. Но охрана предусмотрительно выскочила не во двор, а на галерею, и, спасая хозяйское добро, просто утыкала арбалетными болтами всех внизу, правых и виноватых безо всякого разбора.
– Вот что бывает, когда дело поручают людям без мозгов, – Генрик-фантом, весь из себя обуянный праведным гневом, с отвращением тыкал пальцем в голограф. – И они еще смеют называть информантов словоблудами! Если и есть на свете подлинные рафинированные словоблуды, так имя им теологи. Взяли бы его в иглы, доставили сюда, мы бы тут посмотрели, поисследовали бы, почистили. Если он уже доспел – на кой черт ему фильтр? Отправили бы тело по назначению, и все. Если не доспел, разрезали бы дяде плечико, достали поломанный фильтр, вставили новый, зашили да и отправили обратно на трассу – всего и делов, что полраза плюнуть. Шел бы он сейчас по трассе и дозревал, и у Вашей светлости бы голова не болела бы. А теперь все надо начинать по-новой.
– Рациональное зерно в твоих измышлениях есть, – нехотя признал Советник. – Изложи-ка ты все это мне письменно. И поаккуратнее там. Все оружие, что было убрано с планеты, убирали по твоей же рекомендации, кретин, и актуализировано это утверждающей подписью уже даже не моей, а самого Его Величия! Особо подчеркни, что иглометы сохраняет не только охрана подземных сооружений, но и все высшие офицеры сумеречного ордена. Вырази сожаление, что по сей день в операции существует …э-э… огорчительное двоевластие, а к нам хоть бы и консультационного характера обращения со стороны силовых структур носят лишь формальный… э-э… вид, что приводит к роковым тактическим просчетам.
– Я же и говорю, – подхватил Генрик, – что пресловутого сукиного сына отца Изегрима я вообще в глаза не видел. Он, видите ли, засекречен… от кого?! Это просто смехотворно! Графенбергер сунул мне его докладную, чтобы я просто от него отвязался. Свою записку я скину к Вам на компьютер сегодня же, но при чем здесь мои рекомендации? Невозможно в лаборатории предусмотреть все, что может случиться в поле. А инициатива исполнителя? Мозги надо иметь. Если взять, к примеру, третью модель, то я совсем не уверен…
– Свою неуверенность можешь затолкать к себе в задницу. И вот что я тебе, сукиному сыну, скажу. Возле Его Величия появилась некая особа. Баба. Очень красивая и блондинистая, но умная, стерва… к сожалению. Ведет она себя так, будто только что выпрыгнула из его постели. Я навел справки, но о ней никто ничего не знает. Известно только, что она жила на Азере, лично знакома со всем тамошним руководством и – она активна. Весьма. Уже выполнила пару-тройку поручений Его Величия, причем удачно. Со дня на день я ожидаю ее назначения личным эмиссаром Его Величия, его глазами и ушами при всех жизненно важных подпроектах Вечности. Структура под нее, как я боюсь, выстроена будет такая, что у всех Советников начнется нервная чесотка. Думаю, что не ошибусь, если предположу, что полномочий она получит выше крыши. Если все будет так, как я ожидаю, она появится здесь на Темной в самое ближайшее время. Официально ее наверняка будет интересовать объект номер два, поскольку она была чуть ли не подругой прототипши твоего второго объекта, а там черт ее знает. Жизненно важно, чтобы к моменту ее появления оба объекта были уже пристроены – первый на Трассу, второй на Азеру, возражения не принимаются, и успеешь, и сможешь… попробуй только не смочь. Вот там она их пусть и проверяет, если не струсит. Но читать твою докладную эмиссар будет непременно. Кто знает, как может дело повернуться? И не вздумай написать, что все предусмотреть невозможно. И про эту свою идею об инициативе исполнителя, чем быстрее ты забудешь, тем будет лучше для тебя. Предвидеть ход мыслей Его Величия не-воз-мож-но. Рассуждать за него не стоит и пытаться, у людей и позначительнее тебя мозги узлами завязываются. Как говорится, неисповедимы пути господни. Ты обязан следовать предначертаниям руководства и актуализировать для их выполнения абсолютно все необходимое, а исполнители должны не рассуждать, действовать они должны, причем с максимальной эффективностью. Исполнителям полагается исполнять. Любые предложения должны быть представлены в установленном порядке и непременно до, понял, кретин? До, а не после актуализирующей подписи руководства. Записку жду от тебя немедленно.
Гентрк кивал и соглашался, соглашался и кивал, выражение на морде лица имея, однако же, постное.
Советник некоторое время с удовлетворением разглядывал эту его постную рожу, потом сказал, с наслаждением истекая ядом:
– И вот еще что объясни-ка ты мне, любезный мой, какие такие чудеса происходят во вверенной тебе лаборатории с объектом номер два?
Глазки у Генрика, пусть и фантома, забегали, и почти тут же сделались – даже под контактными линзами видно – чистенькими и наивными до полного и совершенного безобразия.
– А… что-то случилось? – поинтересовался он тоном редкостной фальшивости и невинно похлопал ресницами.
