Наг Стернин
Темный бог вечности. Червивое яблоко 2
4
Советник от Науки был не просто раздражен. Он был в ярости. Окажись чертов Информант в пределах досягаемости – в клочья порвал бы стервеца.
Ничего такого уж особенно странного не было в том, что никто в секретариате не знал, где изволят пребывать сэр Советник от информации в истинном теле… или, во всяком случае, не желал сообщать этого посторонним. Но им же обоим… обоим, черт побери, дано вполне конкретное и недвусмысленное поручение, мог бы хоть фантом оставить для встречи, хам! А как понимать такое, когда даже евонный подонок-секретарь тебя не встречает, и ни в секретариате, ни в лабораториях, да и… вообще… под землей о местопребывании этого самого секретаря никому ничего не известно? Что это за… извините?
Конвертоплан вертелся вокруг Темной как волчок, но ни одна зараза там, внизу внимания на него не обращала и действий никаких не предпринимала. Можно подумать, что Советник от науки заявился сюда как униженный проситель, или – того чище – для собственных сомнительных удовольствий. Приказ Хрыча обязателен для обеих сторон, черт побери, и для всех инстанций сверху донизу! Если бы к ним сюда даже Азерски прилетел с самыми кровожадными намерениями, все равно они и не чихнули бы без приказа непосредственного начальника, сволочи.
Принять челнок с конвертоплана, или направить на конвертоплан свой челнок, диспетчер космопорта категорически отказался, ссылаясь на отсутствие приказа и на запрещение в пределах планеты любых несанкционированных высокоэнергетических выбросов. На все вопросы следовал его дежурный ответ – "не знаю" – и предложение обращаться в секретариат сэра Советника от информации, как единственного теперь лица, облеченного правом принимать ответственные решения. В секретариате, однако же, разговаривать оказалось просто-напросто не с кем, и это было очень странно. А вот что было уже более чем странно. Эта пучеглазая рыба, эта бесстрастная мумия, этот Ответственный сушеный сперматозоид, что сидел в приемной Хрыча, упорно делал вид, что ничего не знает, не понимает, и что дело это его не касается. Вздыхал, пожимал плечами и напускал туману, глиста маринованная.
За всем этим явно скрывался какой-то подвох, а то и подстава. Вот только в чем же это, черт подери, заключалось?! Странности и непонятки, особенно когда за ними стоял Информант, пугали сэра Советника от науки до колик в животе. А испуг, в свою очередь, вызывал ярость и острое желание пощупать кулаками информантово красивое земное рыло.
Ну, что сэр Советник от информации истинным телом на планете изволил отсутствовать, это было, в общем-то, совершенно даже и объяснимо. С единоличной ответственностью он чуть было не влип по самые уши. Еле вывернулся, сволочь… но ведь вывернулся! А аппаратные зубры недаром предпочитают коллегиальную ответственность, которую и зовут "братской могилой": если отвечают все, конкретно спрашивать не с кого. Однако же Темная-то, как ни крути, планета Информантова. Теолога на ней не то, что в истинном теле, даже и в фантоме нетути. Так что, для Информанта, окажись он тут в истинном теле, любая неудача с Полигоном – каюк, кранты и карачун. Оно и естественно, в конце концов, когда-нибудь этот гад и зазнайка на своих интригах должен проколоться. Теперь для него найти Кулакоффа с Шульцем и гнусной старухой Старкофф, что страховым полисом обзавестись – победителей, черт побери, не судят. А искать беглецов в Столице совсем не так глупо, как полагают все эти кретины и безмозглые ослы… которым нестерпимо хотелось тоже всем подряд разбить хари. И лишь одно радовало сэра Советника и вселяло в него надежду и чуть ли не оптимизм – возня его с Проектом "Троянский конь", наконец-то, подходила к финишу, причем, черт побери, окончательно и бесповоротно.
Правда, оставался еще подпроект "Снайпер", с которым сэр Виртуальс-Хрыч напустил жуткого туману. Кой хрен этим двум подпроектам рядом делать? Гравипушка яхте под солнечным парусом и то нужней, чем "Троянскому коню" снайпер. Киллера, небось, готовит Хрычуга для дорогих союзничков по триумвирату. И таракану ясно, что жить им обоим только до победы их "общего" святого дела. А уж как законспирировался! Даже ближайшему к нему кругу людей достоверно ничего не известно. Ни про что. А уж о виртуальности его существования, – думалось сэру Советнику от науки, – вообще кроме него, Научника, вряд ли кто-нибудь даже догадывался.
Вот еще какая вещь была совершенно не понятна сэру Советнику – почему завершение "Троянского коня" Хрыч у него отобрал?
Было это решение – если рассматривать его безотносительно к личностям и беспристрастно – не только несправедливым, но, похоже, просто неверным. Тем не менее, сэра Научника оно полностью и совершенно устраивало.
Сэр Советник от науки приказ имел совершенно недвусмысленный. Ему надлежало отвезти объект номер два – клон-фантом, проект "Троянский конь", кодовое имя "Сурия" – на планету Темная, и передать сэру Советнику от информации. Лично отвезти, и передать тоже лично. Сдать, так сказать, с рук на руки, на чем участие подотчетных сэру Советнику от науки ведомств в оном проекте "Троянский конь" фактически благополучно и завершалось… хотя именно его ведомство проделало в нем всю основную работу. Да-да, все именно так и обстояло на самом деле, никаких преувеличений в этом заявлении нет. Кто вырастил клон? Кто вживил ему контакторы – та еще работка, милостивые господа, кто не верит – пусть сам попробует, их и в натуральное тело вспотеешь, пока вживишь. Это дилетанты считают, что оконтакторить клонбоди – пара пустяков. Клоны на этой операции просто пачками дохнут… А кто инсталлировал в клонбоди психопаткин фант, идеально инсталлировал, между прочим? Кто провел все необходимые психические и физические согласования? Кто снабдил ногти ядовитыми железами? Кто затолкал всю информацию по Азере и по объекту воздействия, наконец? А пенкосниматель засунет ей в плечико свой клонфильтр и будет повсюду орать, что именно он сделал самое важное и главное. Вот и прекрасно, вот и замечательно, вот и чудесно, сэры. Все лавры последнему? Верно. Но и вся ответственность на нем. Не нравится, как сделали работу другие до тебя? Не принимай ее, а принял – сам дурак.
Задание объекту номер два предстояло насквозь тухлое. Полная, черт побери, безнадега. Операция провалится наверняка, вот пусть сэр Информант огребет за провал и ответит. Если бы еще Теолог подсуетился, спихнул на Информанта и заключительную, азерскую стадию, тогда этот пенкосниматель, сукин сын и земная красотка уж точно огреб бы по горло и по темечко. Надо будет осторожненько подкинуть Теологу эту мыслишку при личной встрече.
Его Темносиятельное Величие в особую заслугу поставил "эффективность и изящество", с какими службы, "вверенные попечению сэра Советника от информации", решили проблему продления срока функционирования клон-фантома "с… э-э… девяти дней на неопределенно долгое время! " И логика в рассуждениях сэра Темного Величия, если честно, есть. Чего-чего, а логики у него не отнимешь. Чтобы маньячке подобраться к Азерски для покушения, надо находиться в теле хорошо ему знакомого, а еще лучше – близкого человека. Клонбоди для нее и был изготовлен с любовницы самого Рекса Азерски. Так, по крайней мере, утверждал Советник от теологии, передавая Советнику от науки исходную прототипшу "для опытов".
Собственно, вся идея проекта "Троянский конь" в том и заключалась, чтобы подсунуть Рексу вместо любимой женщины, которую теологу каким-то образом удалось заполучить, ее клона, с инсталированным в него фантом маниакальной убийцы на сексуальной почве. Хрыч был совершенно уверен в успехе. Уверенность его зиждилась, правда, всего лишь на одном, зато, как он считал, на весьма основательном ките. Дело в том, что за всю свою короткую неправедную жизнь в собственном истинном теле эта стервочка не раз попадала в поле зрения санаторов и даже под весьма пристальное следствие. И все-таки ни один инт ничего такого особенного даже не заподозрил, поскольку жажда убивать просыпалась в ней только в моменты наивысшего сексуального напряжения. Разоблачить стерву удалось лишь случайно, и только потому, что обследование проводилось личным ментоскопистом Хрыча и на самом совершенном оборудовании. Собственное тело маньячки Его Темное Сиятельство или, как сейчас стало модно говорить "Его Величие", уничтожил без малейших колебаний, а фант запихал в личную коллекцию, весьма, черт побери, остроумно названную им "чистилищем". В "чистилище" фанты пребывают в так называемом спящем режиме – чем то среднем между сознательным и бессознательным… смертью и жизнью, проще говоря. Сам Виртуальный Хрыч считал – и не без оснований, а с полным знанием дела – что все эти живые, но "не живущие" фанты будут готовы на что угодно, лишь бы вновь обрести тело, пусть и временно. И как вспомнишь, что разработку этих самых чистилища с адом провели твои собственные яйцеголовые, так и хочется ему, Советнику от науки, сварганить из их кумполов яичницу… Да и свой кумпол, черт побери, ничего другого не заслуживает, если честно.
Справедливости ради следовало признать, что без клонфильтра вся операция "Троянский конь" была, безусловно, обречена на провал.
В плане покушения зияла огромная дырища, не залатав которой за дело нечего было и браться. Что в псевдотеле, что в клонбоди, фантом мог функционировать девять дней. Срок для такого дела, черт побери, совершенно нереальный. А дальше станет получаться новая личность… какая? Посадишь ты в клон тела Рексовой любовницы фант убийцы и маньячки, чтобы она его прикончила в самый интересный момент. Но убийцей и маньячкой объект стал только из-за ошибки при вживлении контакторов, а в любовницыно клонбоди контакторы вживлены и-де-аль-но. Провзаимодействует идеальное клонбоди с маньячкиным фантом, и получится заместо убийцы такая хрень, которая скорее тебя самого прихлопнет, чем Рекса Азерски. Вот и накрылась твоя идея медным тазом, плакали твои денежки и труды. Так что "темносиятельное величие" сэр Виртуальный Хрыч правильно рассудил, что фантом – оно, черт побери, вернее, а что за похабень отсюда следует?
Когда была поставлена задача продлить время существования фантома в теле клона, яйцеголовые теологические психофизиологи решать ее отказались сразу, обозвавши саму идею техническим авантюризмом. А высоколобые придурки из его ведомства и ведомства Информанта взялись. Вот только решать ее они начали принципиально разными путями. Его собственные придурки – не-ет, надо срочно ротировать актуализатора психофизиологов – решили создать "программу – оболочку", для которой и форматирующий фант, и клонтело, были бы внешними, так сказать, устройствами, функционирующими в теснейшем взаимодействии, но абсолютно автономно. Первое в пассивном, исключающем изменения режиме, а второе в активном, накапливающем изменения. Вначале все шло очень даже неплохо. Программа – оболочка функционировала вполне бодренько, лихо управляясь с форматирующим фантом и клонбоди, наращивая подсознание и интуитивизм. Но потом, сущим чертиком из коробки вдруг разом выскакивала новая личность, и все летело… понятно куда. Если решение и имелось, то путь к нему был непрост и долог, а Хрыч ждать не желал, да и не мог, если честно.
Путь, которым пошли яйцеголовые Советника от информации, был, напротив того, прост, как перпендикуляр. И заключался он в тупом хирургическом противодействии образованию зародыша новой личности. Так сказать, "аборте мозга". Чистке его от результатов взаимодействия фанта реципиента с подсознанием подопытного объекта. Что и говорить, решение быстрое, дешевое и эффективное, по крайней мере, на первый взгляд. Само устройство, так сказать, скальпель для аборта, было совсем несложным. Даже в голову его засовывать было не надо, вживлялось в плечо. А вот с названием им повезло. "Клонфильтр"! На редкость удачное название, тем более что к фильтрации эта хрень никакого отношения не имеет.
Чистка проводилась один раз в сутки во время сна, причем оперативная память оставалась в неприкосновенности, так что с обучаемостью тела было все в порядке. Вообще-то, поскольку клонтело накапливало и сохраняло все изменения, то о неприкосновенности, строго говоря, речь идти не могла. Чистились только системные файлы фанта и неообразования в больших полушариях головного мозга клонбоди. Это, конечно, увеличивало сроки существования фантома… правда, насколько – вот это сказать было невозможно. Кто-то остроумно назвал такой объект "отложенным фантомом", намекая на то, что и сами файлы фанта при этом-таки изменяются, расплываются, перепутываются и взаимодействуют, да и, опять же, как быть с энергетическими воздействиями на клонфильтр? А ну как клон в грозу попадет, и рядом молния ударит?
Все учесть невозможно, это непреложный факт, последствия которого предсказывать не брался никто из яйцеголовых. Так что обойтись без периодической чистки в стационарных условиях, скорее всего, информанту… не выйдет ни хрена у него без этого, короче говоря.
Работа пришла к концу, и это, конечно, было хорошо, можно сказать, замечательно и превосходно. Вот только кто бы, черт побери, посоветовал сэру Советнику от науки, как ему поскорей избавиться от своей подопечной стервы? Как ее, наконец, с рук сбагрить? Время шло. Дело не двигалось. А сама мерзавка за время перелета – не такое уж, в сущности, долгое – его уже до печенок достала и просто осточертела до полного "не могу"!
Находиться рядом и не обращать на сволочь внимания, выкинуть ее из головы и наплевать, наплевать, наплевать на нее со всеми ее закидонами, было, черт побери, выше человеческих сил. То-то лабораторные яйцеголовики при расставании с нею радости на рылах сдержать не могли, подонки. Вернусь, – обещал себе сэр Советник, – изувечу. Хотя теперь он, если честно, очень хорошо своих высоколобиков понимал. Коли весь экипаж конвертоплана, а не только его одного, она за перелет своими сексуалиями до печенок достала, то уж на высоколобых-то этот "объект исследований" имел возможность выспаться от и до. В ухо бы ей, чтобы – с копыт, и ногами ее, ногами! Тем более что собственное тело сэра Советника реагировало на нее, черт побери, совсем недвусмысленно. Ему, телу, не объяснишь, что в прежней жизни эта маньячка зарезала, да нет, разодрала в клочья, чуть ли не полдюжины своих половых партнеров, и это только те, про кого достоверно известно.
Улыбочка у мерзавки была совершенно стервозная. И глядела она на господина Советника от науки как большая сытая кошка на птичку, сидящую неподалеку, в клетке, причем прутья в этой клетке достаточно часты, чтобы не позволить птичке улететь, но – увы – слишком редки, чтобы защитить ее от страшных кошачьих когтей… Разве что не мурлыкала, сволочь. Впрочем, она-таки, пожалуй, именно и мурлыкала:
– А уверен ли господин Советник, что ему не хочется полноценной, настоящей, я бы сказала, профессиональной женской ласки?.. Нет?.. Напрасно. Уверяю господина Советника, что обеспечу ему такой секс, какого ему никогда еще никто не трахал… или не спал, не выделывал?.. как правильно?.. ну же, ведь Вы – Советник именно "от науки", Вы просто обязаны все знать про грамотность. И отгламурить меня обязаны от кончиков волос на голове до… фу, шалунишка, какие у Вас стали глаза! Как Вам не стыдно? Я имею в виду всего лишь кончики ногтей на ногах, а вовсе не… про что Вы подумали. Владелица оригинала этого тела была именно вся из себя шик и блеск и даже, наверняка, не пошлая гламуриха от эстрады, а рафинированная и утонченная комильфоша, ведь правда? Я просто обязана соответствовать. Нет, в самом деле, чудесное тело. В нем невероятно уютно, оно такое ухоженное, такое… И я им довольна, очень довольна, я им восторгаюсь. Но мне нужна взаимность. Я хочу, чтобы это тело любило меня так же, как я люблю его. И я хочу, чтобы оно было сы-то-е. Во всех смыслах. Правда, от вас в этом деле… – она оглядела господина Советника с ног до головы, картинно замялась и огорченно, о-очень огорченно потупила глаза.
– Заткнись, сволочь, – вздохнул он устало.
– Как Вы вульгарны, как омерзительны мне! – с чувством сказала мерзавка. Потом самодовольно оглядела свое тело и снова подняла на господина Советника свои страшные глаза убийцы. Глаза сияли.
– Господина Советника, кажется, пугают мои ноготки? – вкрадчиво спросила она, потом с деланной обидой, осмотрела свои пальцы и надула губки. – И очень даже зря. Напрасно. Яйцеголовики, что пересаживали мне под ногти ядовитые железы, дело знали. Какая изумительная идея: яд вырабатывается только при оргазме! Моем оргазме, естественно. Так что у Вас нет ни одного шанса умереть от этих красивых рук. Вы – и женский оргазм? Это даже не смешно, это просто нелепо. И потом, Вы совсем не подходите для моей коллекции покойников. Я и в старом своем теле убивала далеко не всякого мужчину, который меня, так сказать, отымел. – Она мечтательно прищурилась и по-гурмански покрутила головой. – Это происходило спонтанно, в момент кульминационный, на самом, так сказать, взлете, и было как… как…как пушистый взрыв, я взбухала, я распадалась… Ах, Вы не понимаете, вы же мужик… какой-никакой, но все-таки. Меня мяли, меня тискали, месили сильные руки, меня расплющивало тяжелое тело, меня вскрывали там, внизу, как устрицу, меня распирало… нет, раздвигало… заполняло… нет, не могу объяснить… где-то во лбу вспыхивало маленькое желтое пятно, оно начинало пульсировать в такт, в такт, в та-акт, увеличиваться, истекать пылающими цветными протуберанцами, все более яркими, интенсивными, глубокими, потом – вспышка, нестерпимая, до боли в закрытых глазах, и я содрогаюсь, истекаю – да что там, меня трясет и выворачивает, как говорится, в пароксизме…
– Черт тебя подери! Заткнись, зараза!
– Что?.. а, ну да, конечно, осталось совсем немного. Так вот, об этой вспышке. Все дело в том, какого она цвета. Если начинается с голубого и уходит в фиолетовый, то очень может быть, что для мужика все окончится вполне благополучно… нет, конечно, "хэппи-энд" не гарантируется, но – очень даже может быть. А вот если вспышка отливает красным и уходит в, так сказать, глубокое бордо – кранты и полный перетрах. Говорят, что-то такое испытывает человек перед собственной смертью. Колодец призрачный вертящийся, распад тела, свет наверху… может, я потому и убивала, чтобы самой не умереть, не знаю. Очнешься, бывало, еще от оргазма не отошла, всю тебя трясет, вокруг все в кровище, и сама в кровище с головы до ног, и этот запах… Ты, небось, и не знаешь, как она вкусно пахнет, свежая человеческая кровь. Сознайся, слизняк, не нюхал?
– Если ты немедленно не заткнешься, я сам сейчас буду весь в кровище, и кровища эта будет твоя!
Мерзавка потянулась, будто выворачиваясь из платья. И сказала, с презрительной ленцой, чуть растягивая слова:
– Ай, да бросьте, сударь вы мой, ведь Вы должны передать меня дальше, по инстанции, и что характерно – без единой гематомочки на клонбоди. Напротив того, вы должны всячески блюсти мой товарный вид… Ах, испытать бы еще раз этот восторг, и можно умирать, пусть даже на сей раз окончательно. Только чтобы мужик того стоил. Ну, давайте, я Вас приласкаю?.. Чего Вы боитесь? Посудите сами, что может угрожать Вам с моей стороны? Я ведь из чистого человеколюбия, из чистой бабьей жалости, в конце концов. Я Вас отымею очень тщательно и высокопрофессионально, Вы останетесь в полной уверенности, что это Вы имели меня и оттрахали, а не наоборот. Давайте, а?
Чего бы сейчас хотел господин Советник от науки более всего на свете, так это чтобы акция "Троянский конь" лично для него была уже позади. В конце концов, дальнейшее уже забота Информанта. Пусть теперь его яйцеголовые вставляют ей клонфильтр, гоняют по Полигону и экзаменуют по азерскому зеленому демократизму. Хрыч почему-то вообразил, что стоит Азерски эту стерву увидеть, так он тут же и слова не говоря, поволочет ее в постель! Женщина, да будет известно темному пню и дохлому величию господину виртуальному кандидату во Вселенские Вельзевулы, отнюдь не только тело. Натаскать потаскуху и маниакальную убийцу на память азерской зеленой демократки ничего не стоит, но если уважаемый сэр полагает, что эта на месте той не будет выдавать себя каждым словом, каждым взглядом, жестом и движением, то… вольному, естественно, воля. Сама постановка задачи в формулировке Виртуального Хрыча порочна, однако возражать и – уж тем более – спорить было бы себе дороже. А раз так, пусть, черт побери, прохиндей, подлиза и прилипала Советник от информации поломает теперь на этой сволочной проблемке свои красивые земные зубы.
Советник отвернулся от спутницы и тупо впялился в ближайший экран внешнего обзора, на котором в крайне неприятном ракурсе – справа снизу и влево вверх – проплывала, прокручивалась богом и людьми забытая планетка, отчего у человека создавалась впечатление, что он валится на нее вверх тормашками, и нестерпимо хотелось испуганно оглянуться. Значит, вот тут и находится знаменитый Полигон, и именно сюда его, Советника от науки яйцеголовые направляют и донорские тела, и клонов… и где-то здесь по полигону гонят сейчас тело для темного величия. И что из всего этого получится?.. Клонировали-то с Азерски. Для Азерски, как утверждают, чужие мысли прочесть – что мне в рожу яйцеголовому плюнуть, половина пустяка… А если и хрыч в клоне тоже станет эдак вот с чужими мыслями управляться? Как только темная сволочь в это клонбоди залезет, да начнет у всех мысли читать – тушите свет… теперь, похоже, надо уже не только слова, теперь мысли надо в темпе учиться контролировать. Куда ни кинь, черт побери, всюду клин, и молиться о спасении некому!
Между тем, спутница отнюдь не желала оставить господина Советника в покое.
– Господин Советник, взгляните-ка сюда…
Советник машинально повернулся и чуть не охнул от неожиданности. Перед самым его лицом оказался голографический портрет этой паскуды в натуральную величину, причем была мерзавка совершенно обнажена, а уж в какой позе, в каком ракурсе она себя ему явила, сволочь! Советник так растерялся, что пялился на самые интимные подробности этого – чего уж там! – великолепного тела во все глаза и чуть ли не с раскрытым ртом, а негодяйка елейным голоском продолжала, тыча пальчиком в соответствующее место на портрете:
– Вам не кажется, господин Советник, что вот это пикантное местечко на моем новом теле расположено… как бы это сказать… несколько низковато?.. заглублено расположено?.. И из-за этого практически исчезает пикантный же треугольничек вот тут, а он так эротично смотрится в облегающей одежде. Впрочем, нет. Я не права. Именно поэтому животик у меня убегает туда, вниз и назад, как у совсем юной девочки… что Вы по этому поводу думаете, господин Советник? Хоть Вы и импотент хренов, но номинально-то Вы все-таки мужик?
Советник повернул к ней налитые кровью глаза. Боже, с каким удовольствием он заехал бы сейчас ей в рожу кулаком, сшиб с ног и отпинал по животу, по почкам, по чуть ли не под нос ему пихаемому паху! Но – нельзя, нельзя, такая жалость – сдать ее Советнику от информации следовало, и в самом деле, без единого синяка, приходилось терпеть! Он снова отвернулся к экрану и сказал окружающему пространству:
– Ну и долго еще, черт побери, нам придется болтаться здесь у занюханной планетки в ожидании господина Информанта? Где его черти носят? Куда подевался этот…
– Болван, – услужливо подсказала женщина, – нет?.. кретин… тупица… идиот… может быть, задрыга?
Далее из ее уст посыпались такие эпитеты, что удержать на лице маску невозмутимости оказалось уже решительно невозможно.
– Заткни свой вонючий гальюн! – уже еле сдерживаясь, буквально по слогам вытряхнул из себя Советник. – Умолкни, паскуда, иначе я велю заткнуть тебе пасть твоими собственными грязными прокладками!
– Браво, господин Советник! Наконец-то я вижу перед собой нечто хоть отдаленно напоминающее мужика, а не снулую рыбу. И, вообще, я что?.. я ничего!.. я просто хотела помочь своему косноязычному благодетелю. Вижу, мучается, слова подобрать не может. А если господин Советник изволят думать, что его постная харя не осто… кхм… не осто-это-самое мне по самое "не могу", и меня от нее, от хари, не… как это… не блюет, то господин Советник пребывают в приятственном заблуждении. Ах, да не дергайтесь же, уважаемый сэр, а то вдруг я теперь стала нормальная обыкновенная садистка?.. Нет, я, конечно, именно садистка, мало ли, что отродясь с чужой боли кайфа не ловила. У меня ведь было как – сперва оргазм, и лишь после клочки по закоулочкам, а не наоборот. Но я такая непредсказуемая, все когда-то случается в первый раз. И вообще, отверните в сторону Ваше уважаемое хайло, сударь мой, умоляю, из Вашей пасти воняет, куда там грязным прокладкам и даже биопьим потным носкам. – Она демонстративно отвернулась от него и с преувеличенным вниманием принялась разглядывать свою голограмму. А Советник, хотя еще до полета и был твердо заверен яйцеголовыми, что ничего подобного быть не может, невольно покосился на ее длинные, невероятно красивые пальцы, увенчанные кроваво красными ногтями, жуткими и – чего уж там – на редкость подлыми орудиями убийства.
Корабль вынесло на ночную сторону планеты. "Подумать только, ни одного огонька, – сказал себе господин Советник, – вот уж воистину глухомань. Но что же, черт побери, происходит? Где этот мерзавец, Советник от информации, или хотя бы его люди? Сколько прикажете мне еще торчать на орбите?"
– Капитан, – взревел он.
На экране инфора мгновенно возникло встревоженное лицо капитана конвертоплана.
– Связаться не удается ни с господином Советником от информации, ни с его секретарем, – хмуро доложил капитан. – А заместитель по режимной части – тоже сволочь, извините, хотя террянин, а не с Земли, и по ведомству идеолог – с утра все ручки к сердцу прикладывал, мол, как только, так сразу и даже раньше, а теперь сам куда-то…
Но тут речь капитана прервалась на полуслове, глаза стали квадратными, а глядел он теперь мимо советникового плеча куда-то вглубь каюты. Советник скривился как от зубной боли и рявкнул в побагровевшую капитанову физиономию: "Свободны!" Капитан с видимым трудом сфокусировал взгляд снова на свирепой физиономии Советника, козырнул и отключился. А эта, сзади, опять принялась за свое.
– Подумать только! Здоровенный конвертоплан, уйма мужиков, и все – импотенты! Даже подлечь не под кого. Э-тто что-тто! Были же времена, Координатор, рассказывал, – так ведь за ночь траха с одной земной координаторшей… как, бишь, ее звали, имя у ней еще какое-то заковыристое, косметическое вроде бы имя… да, Килопудра, вспомнила! Так вот, за одну ночь траха с этим килограммом дешевой косметики мужики были рады жизнь отдать. И отдавали. Отдавали! А эти?.. Не-ет, мужик нынче пошел не тот, измельчал мужик, опошлел и скурвился. Как бы поступил со мной нормальный мужик? Вот здесь и прямо сейчас? Такой мужик, что имеет право мужиком называться, и плевать хотел на бабьи когти, пусть и ядовитые?.. Приковал бы наручниками к кровати, чтобы лапками пошевелить не могла, да и отымел бы по всяку в свое удовольствие, глядишь – и мне с тех удовольствиев что перепало бы… Да-а, не тот нынче пошел мужик. Не-ет, не тот!.. слышь, советничек, горе мое, а сзади-то я в этом теле еще девочка, думаешь, вру?.. оно мне надо тебе врать… а говорю для того только, чтобы ты знал, чего лишаешься, придурок долбанный!
– Ты, проклятая курва из гидропонного борделя! – заорал Советник, окончательно озверев. Он резко нагнулся к своей спутнице с явным желанием продолжить свою столь удачно начатую тираду, но лицо его при этом – такая неосторожность! – оказалось в пределах досягаемости ее прелестных ручек, чем она немедленно и поспешила воспользоваться. С каким-то утробным рычанием она вцепилась ногтями в его одутловатые щеки и сделала почти удавшуюся попытку укусить господина Советника от науки за нос.
Когда порядок в апартаментах господина Советника был восстановлен, нарушительница оного со скрученными за спиной руками и залепленным скотчем ртом брошена на пол лицом вниз, штурман-навигатор с обоими стюардами удалены повелительным жестом капитана, а доктором старательно обработаны антисептиком царапины на лице начальства, Советник, еле сдерживая клокочущую в душе ярость, отрывисто пролаял:
– Капитан! Обеспечьте мне немедленный фантом-контакт с господином Советником от теологии. Здесь, на Темной, происходит черт знает что. Вот пусть он и разбирается. В конце концов, внутренняя безопасность сфера его ответственности. И выключите к чертовой матери эту стерву. Она меня уже окончательно достала… что Вы уставились на меня, как крыса на крысоловку?.. Она – отложенный фантом. Клон она, понимаете? Клон, управляемый из компьютера фантом стервы и маньячки. Снимите с нее компьютер, она и превратится в очень мило транспортируемое бревно… ай, да пустите меня, я сам!
Отпихнув растерянного капитана, господин Советник с неожиданным для его фигуры проворством подскочил к дергающейся на полу женщине, вцепился в ее волосы обеими руками, рванул раз, другой, и выпрямился, торжествующе размахивая содранным с ее головы скальпом.
– Вот он, видите? Вот этот компьютер, – орал он, суя скальп под нос Капитану, – вот он, смотрите, видите?..
Капитан, однако же, на скальп не глядел. Он не мог оторвать взгляда от искаженного лица женщины, от ее пустеющих глаз и разом, внезапно обмякшего тела. Он наклонился над женщиной, осторожно снял с ее лица скотч и освободил руки.
– Идите, капитан, идите. Что Вы с нею возитесь, это даже не животное. Вы что, клонбоди никогда не видели?
И тут обзорные экраны продемонстрировали сэру Советнику абсолютно возмутительную картину. Чуть ли не на их собственную орбиту ворвался какой-то неизвестный конвертоплан и, не удосужившись сделать даже одного оборота вокруг Темной, не озабочиваясь всякими формальностями, вроде переговоров с космопортом, отправил к поверхности флаттер – челнок. Советник озверел.
– Идите, – орал он, – мне нужен фантом-контакт. И немедленно готовьте челнок, плевал я на всякие секретности и запрещенности. Я не намерен терпеть общество этой стервы ни одной лишней минуты.
Советник шумно перевел дух и посмотрел на спутницу, валявшуюся на полу смятым манекеном. Глаза ее были пусты, блестящи и неподвижны, с уголка искривленного рта на пол сбегала струйка слюны. Ну, вот, не удержался все-таки. Выключил. А вдруг в ней что нарушится, разладится что-нибудь, что тогда? Психика отложенных фантомов дело абсолютно новое и неизвестное. Главное – всю дорогу крепился и терпел, не оставлял одну ни на минуту, и так глупо сорвался в самом конце. И Хрыч воображает, что это чудо-юдо способно обмануть одного из умнейших людей мира, к тому же еще и настоящего бога интуиции? Он ненормальный. Право слово, ненормальный.
