Наг Стернин
Темный бог вечности. Червивое яблоко 2
Головокружительные перспективы, просто головокружительные. Казалось бы, и у нас, у Адептов первого дня творения они тоже немногим хуже… да вот хрен тебе! С разбегу и навспрыжки, как говаривала когда-то его земная няня со странным именем Гутя.
Нормальному богу вечности – не важно, темный он, там, или светлый – не обойтись без своих архангелов, ангелов и прочих разнообразных Люциферов. За сетью-то надо ухаживать как и за всяческой материальной частью – оборудование и все такое обслуживать кому попало не доверишь. Но это ясно ему, Информанту, простому гениальному человеку. А что по этому поводу думает сумасшедший труп? Остается лишь надеяться на разум сумасшедшего… такая вот парадоксальная ситуевина. Ладно бы еще, если бы он кого просто трахал, так ведь сожрет, сволочь, оттрахав, или в чистилище с адом своим запихнет – тушите свет! – не за вину, просто так, из сволочности.
Когда коллеги-Советники на последнем совещании услыхали про ад с чистилищем, когда поняли, что не будет в Империи никаких богов олимпийцев и Хозяев вечности, чуть в штаны себе не это-самое… вот именно. Он, Информант, давно и твердо знал, что будет у вечности единый Темный бог, самодержец, громовержец и ввергатель в ад. Вот только, что будет этот бог свихнувшимся фантом дохлого, так сказать, сумасшедшего трупа – этого, увы, предвидеть не мог никто.
Закат над Рейном разыгрался до полного неприличия, полыхал красками и оптическими спецэффектами, при виде которых удавился бы от зависти любой телерекламщик. В кафе лабухи, окончательно спекшись, удалились на давно заслуженный отдых, а Лысый так и не появился.
Сэр Советник в обеих ипостасях вполне синхронно почесал в затылке, после чего оба фантома, что сидели в кафе, с безнадежным видом уставились на дверь. А в истинном теле сэр Советник, глядя невидящими глазами мимо красот природы, снова отдался невеселым мыслям.
Можно было, конечно, дать задание Генрику, чтобы он всякими своими яйцеголовыми премудростями просчитал и доказал, что происходит со свихнувшимся фантом, если он без тела продолжает так долго функционировать в сумасшедшем виде. Но уж больно сообразителен, сволочь. Сразу помножит два на два и результат получит – что характерно – не "чего изволите", а правильный. Последствия этого и предугадать нельзя… а почему, собственно, именно Генрику? Других, что ли, нет? Вон, новый исполняющий обязанности у аналитиков, молодой еще, глупый, землю готов рылом рыть от усердия, лишь бы выделиться. И молчать будет о задании, как труп… впрочем, почему "как"?
Советник со вкусом расхохотался, и вдруг… вдруг! вдруг!! вдруг!!!
Прекрасная панорама Рейна подернулась рябью и поплыла, слоями, потоками, где чернота смывала краски и гасила свет. Весь мир за окном, да и сами апартаменты вместе с Советником, будто пузырь жвачки деформировались и втянулись в кромешную тьму чудовищного рта, зато в столичном баре, все окружающее обрело немыслимую четкость, яркость, объем, выразительность.
От входа по направлению к его столику, с легкостью раздвигая бесновато манкистепствующую толпу, двигались три человека. Справа, с видом полного довольства жизнью, пританцовывая шел этот самый аталанский посол. Слева с мерзкой ухмылкой на роже шел Кулакофф. А вот в центре… устремив твердый взгляд прямо в переносицу сэра фантом-Советника и с видом этакого беспечно наслаждающегося жизнью бездельника, надвигался Рекс Азерски. Фантом-Советник отчаянно взвизгнул и отключился.
6
Да-а. Увидеть это воочию было совсем не то же самое, что разглядывать на голограмме под чай элитных краснодарских сортов, да еще посиживая в уютном креслице. Лиза невольно поежилась. Перед штурмгруппой было, по всей видимости, складское помещение для чего-то объемного, громоздкого и очень-очень тяжелого. Во всяком случае, насколько можно было судить в неверном свете нашлемных фонарей, под потолком были проложены рельсы для кибертельферов. Вот только с этих рельсов свисали не цепи и манипуляторы подъемников, а толстенные столбы зеленой икры… и какой формы! Ни один беспилотник до сих пор ни разу не показывал ничего подобного. Из-за ближайшего зеленого столба вывернулся Дюбель и предостерегающе, пусть негромко, но именно рявкнул:
– Господа офицеры! Смотреть в оба.
И снова скрылся за колоннами.
Лиза и Отнюдьнет посмотрели друг на друга, потом долго вглядывались в окружающий сюрреалистический декор, насколько позволяла освещенность – ну, как есть дурная реклама, сплошная шиза, Юри Граб отдыхает – и, как по команде, снова уставились друг на друга.
– Госпожа Эли, Вы понимаете что-нибудь? – чуть ли не шепотом спросил Отнюдьнет. – Я лично ни-че-го-шень-ки. Вот уж, действительно, непонятки.
Непонятки? Ну-ну… про себя Лиза добавила весьма энергичное выражение, которое никогда не произнесла бы вслух. На голограммах, переданных беспилотными разведчиками, все подобные румы – "инкубаторы", как тут же обозвали их "господа офицеры", выглядели совершенно одинаково. В каждом имелось несколько зеленых колонн, сплошь состоявших из скрыпловой зеленой икры. Это были конические образования с основанием на потолке, нечто очень похожее на известковые сталактиты в карстовых пещерах Пульсарки. И вот что характерно, все они своим более тонким нижним концом опирались о пол. Здесь же все колонны были обрезаны снизу примерно на высоте человеческого колена. Произошло это все относительно недавно, колонны постепенно оплывали, деформируясь. Если более или менее длительное время за такой колонной наблюдать, процесс ее оплывания можно было даже и заметить.
– Госпожа Эли, – настаивал Отнюдьнет. – Вы помните записи беспилотников? Как только к колоннам приближались кто-никто, сразу же появлялся этот скрыпловый спецназ. Отчего здесь пусто?
Лиза вскинулась – а ведь верно!.. почему скрыплы не атакуют? А Отнюдьнет, истолковав ее реакцию превратно, заорал, что есть мочи:
– А как же их еще называть, если они ухитрялись даже с беспилотниками расправляться? Спецназ и есть.
– Идите сюда, – позвал из-за колонны Дюбель. – Я покажу, почему они не атакуют.
Посмотреть, и в самом деле, было на что. Перед ними лежало настоящее поле битвы. И какой битвы! Судя по всему, совсем недавно здесь насмерть сцепились между собой крысы и охранявшие инкубатор скрыплы, причем крысы были явно атакующей стороной.
Пол рума был завален трупами крыс и скрыплов. Крыс было больше, много больше, но в атаку они шли, себя не щадя. И вот что было поразительно – практически у всех скрыплов были оторваны их ядовитые хвосты-шприцы.
Дюбель встал рядом и, забывшись, положил Лизе руку на плечо.
– … или я сошел с ума? – спросил он, будто бы продолжая уже начатый разговор. – Ты видишь, что тут произошло? Ты понимаешь?
– Вижу, – прохрипела Лиза и, откашлявшись, продолжала уже нормальным голосом. – И не верю своим глазам. Крысы на них охотились, да?
– Не совсем так… они их, похоже, заманивали.
Подошел и, покосившись на них, встал рядом Отнюдьнет.
– Бред какой-то, – сказал он и снова покосился на руку Дюбеля, удобно, привычно и чуть ли не по-хозяйски расположившуюся на Лизином плече. – Это скрыплы должны охотиться на крыс, а не наоборот.
Проследив его взгляд, Дюбель снял руку с плеча Лизы. Отнюдьнет смутился.
– Вы обратили внимания, командир, что у всех козявок оторваны хвосты? Это ж надо! Хвост у скрыпла, и в самом деле, слабое место, особенно у этих, у спецназов.
Вокруг столпилась уже вся группа, слушали Отнюдьнета внимательно, однако бдительности не теряли, что и отметил Дюбель… самокритично обругавши себя самого, поскольку пока его ладонь приникала к плечу любимой, все его чувства в ней, в ладони, и пребывали, напрочь отринувши всю прочую окружающую действительность.
– Вы же все видели, что когда скрыпла ножом ткнешь, первым делом у него хвост отваливается. Хвосты у них практически незащищенные. Скрыплы поневоле не могут нести на хвосте панцирь. Хвост должен быть гибкий, динамичный, им орудовать надо быстро, втыкать, впрыскивать яд, кровь высасывать… (– ага, подумала про себя Лиза, стало быть, Отнюдьнет тоже прихлопнул хотя бы одного, иначе не говорил бы с таким шиком: ножом ткнешь.)
– Нет, постойте, это что же получается? – сказал кто-то из "господ офицеров". – Ты хочешь сказать, что крысы знали? Они это вполне сознательно?..
– Ну, я бы сказал, что исключать это отнюдь не… – начал Отнюдьнет с неописуемой важностью.
– Более чем, – хмуро перебил его Дюбель. – Присмотритесь внимательно, пацаны. Видите, здесь два широченных проема в противоположных стенах, видите? Это, видимо, проезды для каров с грузом. А с торца вход узкий, там, наверняка, контора. И дело тут явно было вот как. Отсюда, из конторы, появились крысы. Тогда эти, как говорит Отнюдьнет, скрыпловый спецназ…
– А почему спецназ нападает не как скрыплы всегда сверху, с потолка, а снизу по полу?
– Опасность икре откуда больше грозит, с потолка или с пола? – досадливо сморщился Дюбель. – И на Рибартоне было то же самое, учебники читать нужно. Перед откладыванием икры для ее охраны у скрыплов автоматически выводится такая их особая разновидность, которая бегает не только по стенам и потолку, но и по полу. Это генетически запрограммировано. У них вон даже шприц их кровососный влево завернут, а не вниз. Кстати сказать, охрана эта набрасывается на все, что движется, даже на нормальных скрыплов, потому что нормальные скрыплы хоть и кровососы, но собственной икоркой полакомиться тоже не дураки.
– Я читал, – авторитетно вмешался Отнюдьнет, – что участники первой экспедиции на Рибартон обжирались этой икоркой. Если ее правильно приготовить, она не только не ядовитая, она называется деликатес…
– Вольнопер Отнюдьнет, смиррна! – рявкнул Дюбель, и тот, подавившись недоговоренной фразой, замер с открытым ртом.
– Рот закрыть!.. Крругом!.. Шагом марш! Раз-два, раз-два, стой! Крругом!.. Пасть не открывать, пока не разрешу, и наблюдать окрестности… да не глазами, глазами ты такого нанаблюдаешь, а этим своим… – Дюбель постучал себя согнутым пальцем по темени. – Крругом!.. Шагом марш! Раз-два, раз-два. Э-эх, мне бы твои контакторы!.. Господа офицеры! Я продолжаю. Так вот, этот скрыпловый спецназ тут же, причем в полном составе – у козявок мозгов нету – рванул крыс давить. Видите, какую они тут бойню устроили, видите? Вон сколько тут валяется дохлых крыс. Это, знаете ли, что то… шансов у крыс практически не было, но они не удирали, дрались насмерть. А вот когда скрыплы втянулись сюда в простенок, на них с двух сторон налетели остальные крысы, которые до тех пор сидели в засаде. Между прочим, смотрите, что у спецназов ядовитый шип завернут влево, крысы вполне себе учитывали. Нападать старались с правой стороны, видите?
– И рвали им хвосты! – воскликнул невидимый за колоннами Отнюдьнет с таким ликующим напором, будто он не только стоял "в крысиных рядах", но, может быть, даже и командовал.
– Один наряд вне очереди, а еще раз пикнешь без спроса – угодишь на губу… впрочем, нет. Просто вышибу из отряда.
Из-за колонны послышался затравленный писк.
– А чего это крысы так поперли не жалея себя, а, пацаны? – удивленно спросил кто-то из "господ офицеров".
За колоннами судорожно вздохнул и завозился Отнюдьнет.
– Слышите, задергался, – усмехнулся Дюбель. – Ему все уже и понятно. Вздыхает, и молчать ему невтерпеж. Ладно уж, говори.
– Неужто, невдомек? – в голосе Отнюдьнета явственно слышались нотки снисходительного превосходства. – Погляди-ка на икорные колонны. Крысы их снизу просто-напросто обожрали…
– Точно! На деликатесы потянуло?
– Причем деликатесы? Для крыс это вопрос жизни и смерти. Если изо всей этой икры скрыплы выведутся – крысам конец, – отозвался Отнюдьнет, снова выглядывая из-за колонны и бросая осторожные взгляды на Дюбеля.
– Тихо, – шикнула вдруг Лиза, – мальчики, что у вас полагается делать по тревоге?.. а ну-ка, поворачиваемся, только медленно и не делая резких движений…
В узком проходе стояли крысы, несколько штук, очень крупные – одна впереди, остальные чуть сзади – и внимательно смотрели на людей.
"Господа офицеры" медленно потянулись руками к иглометам.
– Не сметь! – яростно зашипел Отнюдьнет, – они к нам мирно… Лиза… Лиза… я балдю… ты чувствуешь?.. чувствуешь?.. Они пытаются вступить в контакт! Этого же не может быть.
– Почему не может? – сквозь зубы с судорожным придыханием выдавила Лиза. – Еще как может, ты просто кое-что забыл… Всем оставаться на своих местах и ничего не делать. Я иду к ним.
– Куда?! Стой, чертова дура! – рванулся Дюбель, но на нем уже повис Отнюдьнет, бормоча ему в ухо: "Не надо, не надо, она знает, что делает…"
Лиза медленно, держа на виду руки, шла к крысам. Задние крысы заволновались, но все вдруг, как бы разом успокоившись, отбежали чуть назад. Лиза подошла к первой крысе чуть ли не вплотную и присела на корточки. В руме стояла мертвая тишина, нарушаемая лишь судорожным дыханием Дюбеля.
Наконец крыса как-то очень ловко развернулась на задних лапах и в три прыжка исчезла в проеме. Лиза с трудом распрямила затекшую спину и встала, потирая поясницу обоими руками.
– Ура, пацаны! – заорала она во весь голос. – Полный порядок, скрыплам амбец, я – гений и заслуживаю почтительных поцелуев в щечку…
– Порки ты заслуживаешь, а не поцелуев! – завопил Дюбель вне себя. – Безответственная, инфантильная особа! Да ты просто дура! Как ты могла так рисковать? Да чтобы я теперь когда-нибудь взял тебя с собой! Да никогда, да плевал я на приказы, да я поседел тут, наверное, с тобой, чертова кукла, сейчас перегну через колено, заголю и по голой заднице ремнем, чтобы знала в другой раз!
Лиза ошеломленно хлопала глазами, такого бешеного взрыва ярости она, при всем своем интуитивизме, никак от милого друга не ожидала.
– Это же была крыса Рекса, – робко вклинилась она в "монолог" Дюбеля, когда тому поневоле пришлось остановиться, чтобы перевести дыхание. – Она теперь у них что-то вроде вождя, и я поняла так, что нам икрой озабочиваться не надо, мы должны будем только сбрасывать колонны с потолка, дальше их крысы… э-э… утилизируют. Я ничем не рисковала, вон, хоть у Отнюдьнета спроси.
– Пацаны, – заговорил Отнюдьнет, пытаясь своей хилой спиной прикрыть от остальных Лизу с Дюбелем. – Я имею в виду, господа офицеры! И командир, и госпожа Дуна уже сказали, что наша миссия тут выполнена. Поэтому я предлагаю всем потихонечку двигать к выходу из шахты. Пойдемте, господа офицеры, пойдемте… И вы оба тоже, – обратился он к персональным охранникам Лизы. – Здесь и сейчас в вашей защите нуждаюсь только недотепа я… Кореша, ну вы чё, совсем, что ли не врубаетесь? Кроме, как мне, вы тут сейчас никому не нужны. Госпожа полномочный представитель вице-короля ее милость Елизавета Дуна находится под личной охраной старшего лейтенанта Дюбеля, и уж вы мне поверьте, кроме него она здесь и сейчас ни в ком не нуждается. Не надо так заботиться об здоровье командира, и об Лизином не надо. Будут они тут сейчас… здравствовать тщательно, взаимно, пылко и многократно. Какие такие скрыплы, пацаны? Думаете, будь поблизости скрыплы, мы сейчас имели бы легкий треп на вольные темы? Отнюдь нет! Имели бы мы тут веселую жизнь пополам с бальными танцами.
7
Вся дальнейшая жизнь Генрика сложилась бы, вероятно, совершенно иначе, если бы в понятие кибердинера об уюте не входила яркая освещенность окружающего пространства. Ну и, конечно, если бы вне апартаментов кибердинер, наводя порядок, повернул не направо, к постам охраны, а налево, в так называемый "предбанник". Предбанником на лабораторном сленге назывался рум, примыкающий к приемной Советника, где обычно дожидались своей очереди вызванные "на ковер" жертвы повышенного начальственного внимания.
В случае если бы кибердинер свернул налево, вне всякого сомнения, в "предбаннике" не только не лежал бы толстенный слой пыли, но и вообще воцарился бы идеальный – стерильный! – порядок
Гадать, откуда в "предбаннике" и прилегающих коридорах взялось все это пыльно – мусорное безобразие, не приходилось. Сэр Советник давно уже не осчастливливал своим посещением лабораторию. А поскольку, покидая оную, Его Темная Светлость лично не распорядились проводить здесь уборку, всякий дежурный смотритель – инициатива, как известно, наказуема, ну ее, инициативу, от греха – и сам старался держаться от апартаментов подальше, и кибердинеров в них не посылал.
Кибердинер несколько мгновений покрутился вокруг Генрика, санитарно обрабатывая и его тоже самым тщательным образом. Все, находящееся в окружающем пространстве, за исключением самого Советника, воспринималось им как объект, своей неопрятностью разрушающий уют вип-персоны. Закончив санобработку, он стремительно умчался по направлению к биопьей кордегардии. Генрик рассеянно проводил его глазами, недовольно поморщился – с освещением кибер уж очень перестарался – и… вдруг замер, не веря своим глазам: что это? Что это там, в пыли?
Боясь поверить в такой подарок судьбы и спугнуть удачу, он крадучись и чуть ли не на цыпочках пересек предбанник. В пыли, покрывающей пол одного из коридоров, ведущих вглубь цокольного этажа, виднелись две цепочки следов.
Не одна, не три – именно две!
Генрик нагнулся, чуть ли не втыкаясь носом в пол. Следы принадлежали разным людям и вели только в одну сторону. Они были видны очень отчетливо, и это были следы мужских ботинок. Следы двух мужчин, которые куда-то бежали по этому коридору.
Генрик издал приглушенный, сдавленный, но очень-очень восторженный вопль. Эти двое… кто это мог быть, кроме исчезнувших силовиков? Недаром охрана клялась и божилась, что не выпускала их из лаборатории, и ни одна камера слежения не зафиксировали их мерзких рож. А уж камерами этими все пути из лаборатории наружу обтыканы, что твой люпус блохами. А вдруг тут выход? Тайный?
Мысль была не такой уж глупой. Тайный выход из лаборатории, по мнению Генрика, обязательно должен был существовать хотя бы и для устройства всякого рода "тихих" дел. Да и, вообще, как же без него, без тайного-то выхода? А если случится какое-нибудь "вдруг"? Смываться как?
Тайный ход из лаборатории, минуя биопьи посты… Куда он может вести? В тоннели подземки? Вряд ли. Все выходы из подземки охраняются не хуже лаборатории. Это должен быть выход сразу во внешний мир. Веди ход в подземку, да и, вообще, в любые помещения имперцев, теологи туда бы не пошли. Там тебя лучший друг сдаст за милую душу – своя рубашка ближе к телу, приятель, извини… и все дела. А вот на поверхность, это совсем другое дело. Кто займется поиском беглецов на Темной? Конечно же, люди Наместника, то есть официальные местные власти. Куда в таком случае лучше всего бежать? Конечно же, туда, где деятельность властей затруднена, где легче всего затеряться и на первых порах затаиться. В университет, надо бежать. Университет живет по собственным законам, санацию там не жалуют.
Чтобы проследить весь путь беглецов и найти таинственный выход, надо было поспешить. Кибердинер работает быстро, очень быстро. Он уберется у биопов, вычистит вестибюли подземки, вестибюли выходов на поверхность, а потом примчится сюда и… плакали тогда все Генриковы, так сказать, "чаяния и надежды". Генрик ускорил шаг.
Коридор под почти прямым углом врезался в другой, гораздо более широкий. В коридоре было темно, хоть глаз коли, однако стоило Генрику ступить на него, как свет тут же и зажегся.
Следы сворачивали налево. Беглецы, очевидно, несколько успокоились, а, может быть, просто устали. Во всяком случае, они перешли на шаг, каблуки их ботинок теперь отчетливо отпечатывались в пыли. Вдруг Генрик насторожился, сзади ему послышался характерный шелест кибердинера. Генрик сдавленно пискнул и во весь дух помчался вдоль следов по коридору.
Коридор, к счастью, оказался длиной всего в какой-нибудь десяток метров и закончился в небольшом абсолютно пустынном помещении, очень похожем на лифтовый вестибюль. Сзади вывернулся кибердинер, на огромной скорости обогнул Генрика, скользнул вправо, скользнул влево, нырнул на секунду куда-то вбок прямо через правую стену, где, оказывается, тоже были какие-то помещения – Генрик впопыхах этого сначала даже не и не заметил – тут же выскочил назад и, снова обогнув Генрика, умчался обратно в коридор. Вестибюль засиял идеальной стерильной чистотой.
Но это было уже неважно.
Генрик успел.
Неторопливо – что ж теперь-то спешить? – он прошел в середину зала и огляделся. Стены казались сплошными, но, хотя никаких следов портала, дематериализатора или какого-нибудь другого устройства для выхода не было видно, он, тем не менее, должен был находиться именно тут. Найти его было просто делом техники и времени. До того, как кибердинер похозяйничал в вестибюле, Генрик не успел заметить, где кончается цепочка следов. Но это было и неважно. Надо просто поискать, где тут открывается портал, или стена тривиально отъезжает в сторону – приемчик, набивший оскомину в телетаксерных сериалах. Ох, и нервничали, небось, тогда господа теологи. Еще бы! Свобода в двух шагах, а позади неминучая мучительная смерть, про которую они, специалисты, все знали лучше кого бы то ни было. Занервничаешь тут.
Генрику нестерпимо хотелось вот прямо сейчас, немедленно, начать поиски выхода. Его лихорадило. А вдруг это просто воображение у него разыгралось? С чего он взял, что следы оставили сбежавшие силовики? А вдруг тут, и в самом деле, какие–нибудь лифты, про которые он пока не знает? Просто не успел узнать? Генрик с трудом подавил желание сию же минуту заняться поисками. Не время. Он и так уже черт знает, сколько отсутствует в лаборатории. Советник может хватиться. Заинтересоваться может Его Темная Сволочность, какого черта тут делает шеф лаборатории, вместо занятий положенным ему высоколобством? Не надо нарываться на неприятности. Рыться тут надо по-тихому и без спешки. Повод надо изобрести для этого дела и легализоваться.
Прежде чем уйти, Генрик по следам кибердинера заглянул в смежное помещение и увиденным там был очень удивлен. Даже озадачен. Это оказался пост охраны. По всей видимости, давно уже не используемый. Но!
Вот то-то и оно, что "но". Не простой это был пост, и сидел тут отнюдь не бравый сержант-биоп Джо с высотой лба в полтора пальца и жвачкой в слюнявой пасти.
Помещение оказалось четырьмя смежными румами…весьма просторными и весьма благоустроенными румами. Один из этих румов – задний – представлял собой великолепно оборудованный санитарный блок, снабженный всеми мыслимыми удобствами, включая – обалдеть! – даже биде! Надо полагать, сиживавшие здесь службисты чины имели отнюдь не хилые и могли позволить себе потакать собственным маленьким слабостям, холить оные слабости и лелеять.
Второй был спальным румом, и устроен он был, скорее, как спальня аристократа здесь, на Темной, чем как жилая ячейка в Городе… впрочем, знаком Генрик был с городскими жилищами лишь весьма средних слоев. Третий рум, по всей вероятности, когда-то служил оружейной комнатой. А вот четвертый – рабочее помещение тутошнего элитария и эстета от теологии – был просто прелесть что такое. Он оказался снабжен аж тремя инфорами, соединенными со всеми системами связи и управления – лабораторной, ЦПТМ и системы охраны. Вся эта прелесть управлялась автономным мощнейшим компьютером, который в своей работе мог пользоваться сведениями, программами и другими возможностями каждой из трех автономных систем. Кроме того, тут оказалась еще и выделенная линия связи с Интерстарнетом, неподконтрольная лабораторной внутренней безопасности! Система была на редкость могучей и – что характерно – оказалась даже незаконсервированной, хотя и было видно, что не пользовались ею давным-давно. Все ее составляющие работали отлично, чем Генрик не замедлил воспользоваться, связавшись с Аквариумом и с обоими аналитическими отделами.
Работа в лаборатории шла полным ходом, и им, Генриком, ни начальство, ни ЦПТМ, ни силовики пока не интересовались.
Доклады неожиданностей не содержали. Объект номер два трудился спустя рукава. Да, Темная Светлость права, с этим надо было что-то делать, успехи девочки пока что были более чем скромными, чему имелись как объективные причины, так и, без сомнения, его персональная вина. С насилиями над нею он явно перестарался, тем более, что считать ее просто бройлером было невозможно. Она была личностью. Сильной, несгибаемой, бунтарской, и этим вызывала к себе сначала смутное, а теперь уже и вполне осознанное уважение. Он чувствовал, что миссия ее, скорее всего, окончится провалом, и ловил себя на вполне искреннем желании помочь. Впрочем, и о соломке для себя следовало озаботиться самым старательным образом.
Что касается первого объекта, в его четвертую модель вогнали уже практически все запланированные лекарства, антибиотики, протезелины и леприксы, отчего клонбоди слегка лихорадило, но все было в пределах нормы. Вообще то, если что, его уже сейчас можно запускать на Трассу, а через два – три, максимум четыре дня он будет готов совершенно. Появится полная уверенность, что холод и голод не убьют объект до того, как он отыщет на полюсах первый тайник.
Вот-вот надо было ожидать последнего перед пуском модели совещания у Советника с превентивной раздачей элефантов, оргвыводами и вколачиванием избранным в жертвы исполнителям азерских ежей в… ну, скажем так: в одно место, чтобы им жизнь не казалась натуральной морковкой, да чтобы еще и остальные трепетали, безвинными себя не считая. Безвинность есть всего лишь идеалистическая философская категория, а санаторы, информанты и прочие разнообразные теологи пополам с яйцеголовыми научниками обязаны быть народом серьезным и сугубыми материалистами. Безвинных людей, извините, не бывает в принципе. Бывают лишь пока еще виновными не назначенные.
Копаясь в пульте управления, предназначение многих систем которого было ему – по крайней мере, сходу – непонятно, Генрик обнаружил массу интересных вещей. Оказалось, что с этого пульта можно активировать скоростной лифт, пронизывающий насквозь все этажи лаборатории и выходящий – минуя все биопьи посты! – аж прямо в подземку. Вестибюль был-таки и лифтовой площадкой тоже. Кроме того, оказалось, что с этого пульта можно подать высокое напряжение на полы в прилегающих тоннелях как выборочно, так и на все сразу, пускать в коридоры разнообразные газы от слезогонки до парализующего. Но больше всего его восхитило, что в нем имелась опция, с помощью которой можно было сделать прозрачной стену между вестибюлем и рабочим румом. Причем, прозрачность эта могла быть как односторонней – я вас вижу, вы меня нет – так и двусторонней, когда ты будешь думать, что перед тобой открытое пространство, пока не хрястнешься о стену лбом.
Да, – решительно сказал себе Генрик, – лучшего места для своего жилища я найти не смогу. Вот только на каком основании я смог бы сюда переселиться?
Апартаменты полагались ему по статусу актуализатора вместо обычной для Старых Миров городской жилой ячейки, в каких обитали прочие сотрудники лаборатории. Из этих ячеек состоял лабораторный жилой квартал – неглубокая по меркам Городов шахта, на всю свою высоту усеянная рядами ячеек. Ячейки выходили на галереи, тянувшиеся вдоль их входных люков и соединенные как между собой, так и с опорной площадью квартал многочисленными лестницами и лифтами. Все отличие от городских жилых кварталов средних уровней было в том, что галереи здесь были пошире и позволяли спокойно разойтись двум – трем даже достаточно упитанным людям.
Прежний шефлаб, Грот – умнейший, кстати сказать, мужик, но с ба-альшими тараканами в голове – полагал для себя неэтичным пользоваться апартаментами и жил в обычной ячейке жилого блока рядом с прочими сотрудниками. Однако Генрик считал такое поведение руководителя чистоплюйским заскоком, недостойным умного человека. Если уж тебе что-то положено по статусу, ты просто обязан это, так сказать, поиметь. Мало того, ты должен прихватить себе все, что если и не принадлежит тебе на законных основаниях, но может быть, пусть и с натяжкой, соответствующим образом истолковано… или просто плохо лежит, в конце концов.
Ненадолго задумавшись, Генрик вчерне выработал линию поведения, соединился с новым ВБ и в категорической, даже агрессивной форме потребовал раз и навсегда снять повсюду в лаборатории заградительное электрическое напряжение.
– Вы с ума сошли! – ошеломился новый ВБ. – По правилам внутреннего распорядка полы в эскалаторных штреках и переходах должны непременно находиться под током. Ток может быть выключен только на время прохода рабочих смен из бытовых отсеков жилого квартала в научно-производственные отделы и обратно.
– Это неприемлемо, – заявил Генрик безапелляционно. – Это мешает выполнять неукоснительные предписания Его Светлости господина Советника.
– А если бунт? – в ужасе завопил ВБ, на что последовало немедленное возражение Генрика:
– Вот тогда и включайте!
ВБ разразился не очень внятными, но крайне возмущенными и одновременно перепуганными воплями, ключевыми словами в которых были "основания", "согласования" и "невозможно".
– Нет, наша санация – это нечто! – картинно возмутился Генрик. – Что значит "невозможно? " Как может быть что-либо невозможно на службе Его Величия? Что значит "на каком основании? " История третьей модели Вас так ничему и не научила? Этого требуют интересы дела, интересы Его Величия и предначертания Его Светлости, вот вам и все основания… какое мне дело до ваших согласований, я на них делал это самое, что на стенах в тоннелях пишут. Согласования это ваши заботы. Надо – согласуйте с инстанциями. У ваших предшественников, как я понимаю, все было согласованно и со всеми утрясено в лучшем виде. И что?.. – Генрик выдержал внушительную паузу. – Где они теперь?.. Вы знаете?..
– Это что за инсинуации? – завизжал ВБ. – Потрудитесь объясниться! Откуда мне это может быть известно?
– А вот я знаю. Они в бегах. И оба они теологи, между прочим.
– Может, мне еще и раскладушки для ваших головастиков у пультов поставить? – все еще пытаясь храбриться, язвительно вопрошал ВБ.
– Отличная мысль! – с деланным восторгом возопил Генрик и тотчас вызвал начальников отделов. – Всем начальникам отделов… ЦПТМ, вы тоже слушайте… немедленно проанализировать необходимость и возможность организации в узловых рабочих местах резервных групп операционистов. Группы быстрого реагирования, так сказать. О спальных местах для них позаботьтесь, у ВБ прекрасная идея насчет раскладушки поставить, если надо… Ма-алчать! Выполняйте распоряжение, душу выну.
– Это самоуправство! – вопил ВБ. – Я ничего такого не мыслил! Я немедленно проинформирую Заместителя по режиму.
