Марк Михайлович Вевиоровский
Концерт Патриции Каас. Далеко от Москвы
ЛЕВУШКА и ДИНА
– Пойдем погуляем?
– Ты не озябнешь? Ты слишком легко одета.
– Ну, пока не озябну. Тебя не пытали насчет меня – кто да откуда взялась?
– Как же. Еще как пытали. Там у нас есть весьма любопытные особи. Жозефина готова была из кожи вылезти, только бы узнать.
– Это та, худая и стервозная? Я правильно говорю – стервозная?
– Правильно.
– А видеосъемка была организована в мою честь? Я заметила там человека с видеокамерой. Только никто на него внимания не обращал … Почему?
– Все уже привыкли. Свиридов разрешил снимать все и везде. Но тебя-то как раз и не снимали! А еще Свиридов передал мне твой паспорт.
– Правда? Это так чудесно …
– Ты не радуешься?
– Мне как-то стало все равно – есть паспорт или нет. У меня есть ты, у меня есть полковник, у меня есть мои старушки. И бог, который всегда со мной. А паспорт … Такая ерунда!
– Почти так же сказал Анатолий Иванович. Вы, что, сговорились? Биографию твою он обещал попозже.
– Но как играл этот человек! Семен Гаврилович? Какой у него талант! Наверное, не только музыкальный, но и человеческий … Ты заметил, как при этом была счастлива его женщина … Полина, да? Она же цвела от его взгляда! Прямо как я, милый Лео! Веди меня домой, а то у меня все отмерзнет …
ЧЕРНОМЫРДИН ХОЧЕТ СРОЧНО ЖЕНИТЬСЯ
– Доброе утро, Семен Гаврилович. Большое спасибо вам за вчерашний концерт.
– Здравствуйте, Анатолий Иванович. Я вчера отводил душу … Прошу прощения за вчерашний визит, – Черномырдин был смущен, – Я к вам так ворвался! Простите великодушно! Но ведь такой повод …
– Надеюсь, все в порядке? Вы … вы посватались?
– Анатолий Иванович, это какое-то чудо! Я пришел свататься к сыну женщины, которую я люблю! Мы с Олегом так хорошо поговорили … А потом тихонечко втроем отпраздновали это событие.
– И что же, свадьбы не будет? А мы-то так ждали, так надеялись!
– Мы пока с Полиной Олеговной этот вопрос не решили … Не хочется шума, гама …
– Подумайте. Ведь это не только для вас праздник, но и для нас тоже.
– Да, да, мы подумаем. Но, Анатолий Иванович, ведь вы меня вызвали из Москвы не только для этого? Чем прикажете мне заняться?
– Дел для вас, Семен Гаврилович, очень много. Но самое главное – кроме семьи, конечно – это помощь мне. Мне нужна ваша помощь в создании открытой, приятной, душевной атмосферы в коллективе.
– Чем же я могу помочь в таком деле?
– Тем, что вы любите больше всего – музыкой. Да, музыкой. Нужно тут возродить тот прекрасный мир добрых взаимоотношений, что сложился у нас в Москве, в нашем доме, в нашем кафе. Поэтому вы незаменимы, и вот это – главная ваша задача. Музыка и мальчики – тоже ваша задача.
– Это те семеро маленьких мальчиков, с которыми меня познакомил Олег? Они такие маленькие, но такие рассудительные и разумные … Мне с ними поначалу было даже нелегко разговаривать – все казалось, что говорю со взрослыми … Кафе – понятно, дети – тоже понятно, но это все – для души. А работа? Чем мне прикажете заняться?
– Так вот то, что вы называете «для души» и будет вашей основной работой. А по вашей специальности работа тоже есть. Мне бы хотелось разобраться, какие деньги и на какие нужды тратит научный центр – по укрупненным показателям. Сейчас есть еще одна задачка из текущих, которой я попрошу вас заняться – это жилищный вопрос и финансирование жилищного строительства и обслуживания жилого фонда. Этим сейчас занимается мой тезка – Шабалдин Анатолий Иванович, но в финансовых вопросах вы можете не только ему помочь, но и дать полную финансовую справку за последние пять-шесть лет.
– Это уже понятно. Состояние дел, оценка ситуации, прогнозирование развития, эффективность вложений … Я правильно понимаю?
– Конечно, Семен Гаврилович. Именно так – не ревизская сказка, а картина с перспективой.
– Понял вас, Анатолий Иванович. Если можно, еще пару минут?
– Конечно, Семен Гаврилович.
– Меня заинтересовали эти мальчики. Они удивительно добрые и отзывчивые человечки … Как я понял, они такие же, как Олег?
– Да, они телепаты. А возможно – и еще что-то, чего мы пока не знаем. Но они все равно остаются детьми, несмотря на то, что знают много из того, что детям знать не положено. И это может вызывать осложнения.
– Но как я понимаю, там тоже … Вы слышите, я сказал – тоже! Там тоже они росли без отцов и там тоже возникают новые семьи? Простите мое любопытство, но это не любопытство – ведь так важно, чтобы родители тоже воспитывали своих детей?
– Вы правы, Семен Гаврилович. Это очень и очень важно – чтобы родители воспитывали своих детей. И мать, и отец. Да, там возникают семьи, и вы знаете тех, кто становится настоящими отцами этим мальчикам – это Вася Разумеев, Дима Петроченков, Саша Хитров, Слава Маленький, Никита Кулигин, Коля Петров, Толя Рыбачков. Как видите – все из спецподразделения. У них с матерями мальчиков уже завязались дружеские отношения, они в разной стадии, а мальчики уже считают их своими … Чуть не сказал – отцами, но они считают их чем-то, еще более значимым. При этом – это вам надо учитывать, Семен Гаврилович – у этих мальчиков с их матерями полный информационный и эмоциональный контакт.
– Как это? Анатолий Иванович, я не понимаю – как это полный информационный и эмоциональный контакт?
– В это довольно трудно поверить и еще труднее понять, представить себе – как это. Но в известной мере они чувствуют вместе. Только матери этого толком пока не знают, поскольку они не чувствуют того, что чувствуют мальчики, а мальчики чувствуют все вместе со своей матерью. И переживают это по-своему. Чувствуют все, до мельчайших подробностей и мелочей. Возможно, это со временем пройдет, а может быть и нет …
– Я пока постигнуть это не могу … Что же, они … воспринимают все эмоции матерей? Чувствуют все чувства матерей? Но как же это возможно?
– Я бы задал немного другой вопрос. А как это возможно, если они полностью в курсе всего, что происходит с их матерями, и при этом остаются такими детьми, которых мы с вами видим? Как такое возможно? Представьте, что вы полностью обладаете чувствами и эмоциями … ну, хотя бы Полины. Как бы вы себя чувствовали? Как бы вы вели себя?
– Ну, Анатолий Иванович, вы хватили! Если бы … Я представить себе даже этого не могу … Неужели мальчики все это … воспринимают?
– Они мне сами говорили об этом, но подробности спрашивать мне неловко. То же самое подтверждает Олег.
– Олег?! А у Олега что, тоже такие способности есть?!
О МЫСЛЕННОМ КОНТАКТЕ С МАЛЬЧИКОМ
– Олег?! А у Олега что, тоже такие способности есть?!
Свиридов вспомнил недавний разговор с Ерлыкиной.
– Полина, у меня к тебе несколько вопросов довольно щекотливого свойства.
– Ой, как страшно! Толя, не пугай. Чтобы ты, да еще щекотливые вопросы – просто не представляю! По моему, нет такой темы, которую бы мы с тобой не обсуждали, но не нашли ни одной щекотливой. Я не права?
– Права, права. Может быть, мысленно – так легче будет?
#Давай. Ты меня интригуешь!
#Мальчики обладают способностью подключаться к сознанию своих матерей. Эткин считает, что это временно, это скоро кончится. Ты у нас обладаешь наибольшим опытом общения с таким ребенком. Мальчик обладал такой способностью?
#Да. И сейчас обладает.
#И … как это? А ты? А ты можешь подключаться к его сознанию?
#Могу. Как это? Рассказать трудно … Представь себе, что все мои чувства и ощущения доступны ему, а его – мне. Вот и все.
#Представить себе могу, потому что … Ладно, наверное я просто переоцениваю свою возможность охватить то, что ты сказала … Но если ему доступно все, что имеется в твоем сознании, какова же эта нагрузка для него!
#Я этого понять не могу, сколько не пыталась. Но это действительно так, он знает все. До самых интимных подробностей. Или ты это считал щекотливыми вопросами?
#Возможно … Ты – молодая и привлекательная женщина, живешь одна. Неужели никогда не было мыслей о любви, о мужчине, о семье?
#Толя, не смеши меня! Конечно, были, и даже довольно откровенные мысли. Хотя в какие-либо реальные действия они не выливались … Пока … Почти.
#И он все это … знает, чувствует? Но он же при всех своих особенностях ребенок – как же он удержался … Он никогда с тобой на эти темы не говорил? Как удерживался от вмешательства с самыми благими намерениями? От любви к тебе?
#Объяснить не берусь. Но – удерживается. И мы никогда эти темы с ним не обсуждаем – я имею в виду мои интимные переживания. Хотя, если уж совсем щекотки тебе захотелось – пожалуйста. Он мои месячные чувствует заранее, раньше меня, и старается мне облегчить … жизнь …
#Как же?
#А вот это уже не для публикации. Не обижайся.
#Извини. Я поэтому и сказал о щекотливости, что могу затронуть …
#Брось. Мы с тобой не первый день знакомы и знаем, что всегда можем и положиться друг на друга, и пройтись аккуратно по самому интимному месту.
#Полина, но все же мне не дает покоя объем обрушенной на него информации.
#А на меня? Ты думаешь, что от него идет меньший поток? Музыка, замыслы, все ваши совместные проекты, его фантазии вперемешку с детскими мечтами и совершенно взрослыми мыслями. Мне очень нелегко было справляться, пока я … пока мы с ним не научились отключаться и фильтровать информацию.
#А до этого было как второе существо со всеми подробностями вплоть до почесывания?
#Вплоть до желания попить, чихнуть и все прочее. Можешь себе представить?
#С большим трудом. Но все это в реальном масштабе времени, или возможно управление, ретроспектива, выборка?
#Выборка, ретроспектива? А, поняла. Нет, только реальный масштаб времени. И еще … Знаешь, это было всего пару раз … Когда Мальчик спал со мной, когда он прижимался ко мне … Он получал какие-то сигналы извне … Но я их не принимала, он потом пытался мне их передать, как сон …
#А эти мальчишки? У них так же, как ты думаешь?
#Как говорит Мальчик, у них по-другому. Видимо, кроме того, что у нас с Мальчиком, у них еще то, о чем ты спросил: выборка, ретроспектива … Но посмотри, какая деликатность и чуткость – хоть кто-нибудь из них как-либо поделился этой информацией? Я об этом не знаю.
#Их врожденная деликатность – величайшая загадка для меня. Ведь кроме информации из сознания матерей, они еще были свидетелями множества совершенно взрослых событий, например, сожительства уборщицы и дворника в интернате, и это происходило многократно на их глазах …
#С одной стороны – гадость, конечно. А с другой … Как ты себе представляешь интимные мечтания женщины, у которой столько лет не было мужчины? Мальчик, например, знает все это в мельчайших деталях – извини … Я же не святая, и это происходит нередко неосознанно …
#К чему же мы с тобой пришли? Эти мальчишки знают всю подноготную о людях, о своих матерях – поскольку общались только с матерями, а с отцами не общались – и при этом остаются детьми? Ты можешь это себе представить?
#Не могу, хотя пыталась сделать это неоднократно. Но бросила попытки понять – не по силам, не по разуму. Главное, а во что это выльется? Подрастут они – как будут складываться их взаимоотношения с девочками, с подругами, с женщинами? Тем более, что они видят вокруг только взрослых женщин.
#Но заметь – относятся к женщинам они с большим уважением и любовью. Нужно уж очень напакостить, как там в интернате, чтобы они сказали, что это <плохой> человек.
#Тебе знаком это <язык>? А я думала, что это только наш с Олегом особый язык. Мы иногда с ним так общаемся, и это бывает так прекрасно!
#Так что же делать, Полина?
– Не знаю, Толя. Но нам с Мальчиком хорошо …
ПРОДОЛЖЕНИЕ РАЗГОВОРА с ЧЕРНОМЫРДИНЫМ
– Олег?! А у Олега что, тоже такие способности есть?!
– Он говорит, что раньше у них с Полиной был полнейший информационный и эмоциональный контакт, но со временем он стал не таким полным. Но все-же есть.
– Но как же это? Он, что же, чувствует, когда я … когда Полина …
– Ой, не забивайте себе голову, Семен Гаврилович! Вы поговорите лучше с ним самим, это куда полезнее будет, а может быть он вам и объяснит это лучше меня. Но, например, вот эти маленькие мальчики помнят не только свою внутриутробную жизнь …
– Что?!
– Да, они помнят свою внутриутробную жизнь. Но они еще при этом помнят все чувства своей матери в этот период, и это может накладывать отпечаток на их поведение сегодня. Это не мои домыслы, а реальность, с которой мне уже пришлось столкнуться.
– Но это же фантастика какая-то …
– Но вы же привыкли к Олегу, к его особенностям? Его нетривиальные способности вас не пугают?
– Ничуть … Но все то, что вы сказали …
– Вы подумайте. Поговорите с Полиной, с Олегом, с этими мальчиками. Но не нужно посвящать в эти подробности тех, кто этого не знает. Договорились?
– Да, конечно. Я ошарашен … Я могу обсуждать это с Полиной Олеговной, с Олегом и с этими мальчиками? Я правильно понял?
– Да, конечно. А еще со мной и Леной Карцевой … для начала. И не волнуйтесь так, Семен Гаврилович! Все будет хорошо. Тем более, что у вас теперь есть такие чудесные жена и сын. И я вас поздравляю.
– Спасибо, Анатолий Иванович, большое спасибо! Я пойду … пока … Мы с вами поиграем сегодня? Вчера мне вас так не хватало!
Черномырдин вышел. Суковицина, сидевшая все это время тихо-тихо, как мышка, повернула голову к Свиридову.
– Анатолий Иванович … неужели все это правда? Почему вы меня … не выгнали, когда стали говорить? – ее глаза были широко открыты и выражали то ли испуг, то ли удивление.
Свиридов подошел к ее столу и присел на край.
– Потому, Галина, что ты бы все равно постепенно все узнала бы – ведь ты многое слышишь. И лучше тебе узнать все раньше и из надежного источника, чем по отрывочным фразам. Ты ведь и так слишком много знаешь. В том числе и неприятного тоже. Не тяжело тебе работать со мной?
– Я не знаю, как это – тяжело или нет. Но мне хочется вам помогать и я стараюсь. Вы не думайте, я никому не скажу!
– Ты у меня молодец! Большой такой молодец небольшого роста!
– У нас говорят – мал золотник, да дорог.
– Прямо про тебя! Я не шучу. Не обижаешься, когда я говорю «ты»?
– Нет, Анатолий Иванович. Я еще не поняла, но вы так говорите редко, в особых случаях … Даже бывает приятно …
БЕСЕДА с ПОДПОЛКОВНИКОМ АПРЕЛИКОВЫМ
– Анатолий Иванович, с вами ищут встречи подполковник Патрикеев из Главного Управления внутренних дел и подполковник Апреликов из краевого Управления Внутренних дел – кадры внутренних войск.
– Передайте, что я буду в горотделе через полчаса и смогу уделить им немного времени.
Знакомого по Москве Никанора Павлиновича Патрикеева Свиридов встретил в коридоре горотдела.
– Не возражаете, Никанор Павлинович, если я сперва поговорю с подполковником Апреликовым, а уж потом спокойно побеседуем с вами?
Подполковник Апреликов был молод, подтянут и деловит.
– Мы просмотрели еще не все материалы и поэтому я не буду задавать вам конкретных вопросов по зафиксированным там фактам. Мне бы хотелось узнать ваше мнение по общим проблемам, связанным с данным делом. Разрешите?
– Попробуйте. Я не совсем уверен, что смогу удовлетворить ваше любопытство.
– В ходе расследования, проведенного здесь в горотделе, установлена тесная связь некоторых должностных лиц и заключенных в совершении противоправных действий. Судя по той информации, которой мы располагаем на сегодняшний день, руководящую роль в этих действиях играл вор в законе некто Аб-Ханнянов, скрывавшийся под фамилией Патеев. Я прав?
– В известной мере. Да, в данном географическом пункте все нити сходились к Аб-Хан-нянову.
– Как вам удалось установить, что Патеев – это Аб-Ханнянов? Спрашиваю потому, что мы еще не смогли установить, когда, где и кем была совершена подмена документов.
– Просто среди его подельников оказались люди, знавшие его настоящую фамилию.
– Но куда тянутся ниточки от него? Кто над ним?
– В материалах допросов есть некоторые указания на внешние связи местной преступной группы. Это пока в процессе расследования.
– Видите ли, товарищ полковник …
– Анатолий Иванович.
– Видите ли, Анатолий Иванович, по составленному горотделом списку сотрудников структур Министерства Внутренних дел, Управления исполнения наказаний и внутренних войск мы проведем тщательное расследование. Это по основным фигурантам более или менее ясно – ясно, что Семеняка и Драгайкин были жуликами, одни их усадьбы чего стоят … Но вот по многим другим особой ясности нет и при желании их можно обвинить лишь в халатности. Конечно, сейчас здесь предстоит полная смена руководящего состава, и в местном лагере, но …
– Вы хотите сказать, что кое-кто может быть просто переведен в другое место с символическим наказанием?
– Да, примерно так. Вы правильно поняли меня.
– Я считаю, что это может оказать правосудию медвежью услугу – безнаказанность и попустительство к добру не приводят. Очень многое будет зависеть от позиции прокуратуры – отдадут они вам их для ведомственного разбора или нет. Хотя возможность снисхождения – скажем так – остается и там. Меня безнаказанность беспокоит и с чисто утилитарной точки зрения – мне важно неразглашение секретной информации, а расползание, размазывание дела неизбежно в той или иной степени приведет к такой утечке.
– Вопрос тогда такой – кто будет предъявлять обвинение?
– Вот именно – вы попали в самую точку. Если прокуратура – то это уменьшает возможность расползания информации, а вот если все отдать ведомствам – то пиши пропало.
– А как вы в таком случае представляете нашу роль – как мы должны наказывать наших сотрудников?
– Ничего нет проще – освободите их от занимаемой должности с лишением званий и передайте прокуратуре. А там в соответствии с УК и содеянным.
– Если считать доказанным руководящую роль Семеняки и Драгайкина в организации вооруженного захвата заложника на секретном объекте – это высшая мера?
– Да. С конфискацией всего награбленного.
– Как по вашему, в каких величинах можно оценить вывоз контрабандного золота?
– Под контрабанду это подвести не удастся, но вывезено примерно килограмм пять золотых изделий и украшений.
– Так много? И по всем фактам вывоза есть адреса, фамилии?
– Будут. Работа только начата. Как я понимаю, следствию предстоит еще огромная работа там, куда все это ушло. И не забудьте про наркотики.
– Я повторюсь, Анатолий Иванович, что не просмотрел еще всех интересующих меня дел, но … Складывается впечатление, что с одной стороны – это небольшое звено большой системы, разветвленной и хорошо налаженной … И с другой стороны, что в имеющихся у нас данных чего-то не хватает.
– Я думаю, Ким Кириллович, что вы совершенно правы. Да, это небольшое звено из системы, из цепи организованной преступности. Как бы там не отрицали наличие у нас организованной преступности, она все же есть. И пропуски, провалы в информации естественны – мы далеко не все сумели узнать, далеко не до всего докопались. Да и задачи такой не ставили – горотдел занимался этим делом только потому, что его главной задачей является соблюдение режима секретности нашего объекта. И не более того.
– Я благодарю вас, Анатолий Иванович. Можем ли мы рассчитывать на встречу по более конкретным вопросам, связанными со следственными материалами? Смогут ли задать вам вопросы следователи из нашей группы?
– Безусловно. Я готов встретиться с вами, Ким Кириллович, и с вашими сотрудниками, когда вы накопите вопросы.
Беседа Свиридова с подполковником Патрикеевым была более продолжительной, а может быть и более содержательной …
СО СТОРНАСОМ и ЕФРЕМОВЫМ
– Ты, Свиридов, не умничай особо, а кратенько все доложи. Правильно я говорю, Владимир Альбертович?
– Правильно, Николай Константинович. Самую суть.
– Слушаюсь. На сегодняшний день в развитие дела Шипука задержано в общей сложности сорок восемь человек, из которых четверо содержатся на территории центра – это сам Шипук, Оратынцев, Белков-Бейликович и Ишханов. Бывших заключенных, участвовавших в захвате заложницы, я не считаю. Из материалов допросов известны связи преступной группы в военно-транспортной авиации, в ряде городов Сибири, Дальнего Востока и Центра страны. Есть перечень адресатов, получавших незаконные посылки из ЗАТО. Есть перечень фамилий должностных лиц, связанных с транспортировкой наркотиков и золотых изделий. Есть география установившихся транспортных каналов. Есть перечень лиц, располагавших информацией о различных аспектах противоправной деятельности. Есть примерный перечень нелегальных структур, причастных к имевшим место противоправным действиям. Что еще?
– Свиридов, ты говоришь только о развитии дела Шипука в связи с Патеевым. А остальное?
– Из того, что вы называете остальным, можно говорить определенно о работах по воздействию на человека электромагнитными колебаниями, которые проводились на территории научного центра под руководством генерала Нефедова. О которых практически нет сведений, и о его попытке физического уничтожения детей, рожденных в научном центре!
– Коротко и без эмоций.
– Слушаюсь. На территории научного центра существует объект неизвестного назначения, оборудованный мощными генераторами электромагнитных колебаний. Карта полей и частот нами снята. Единственный документ о данном объекте, имеющийся в спецотделе, содержит указание на то, что обслуживающий персонал не должен находится на обслуживаемом объекте более четырех часов в сутки. Найден так же документ о том, что помещения объекта обесточены, а оборудование выключено и подвергнуто консервации. На самом деле объект не обесточен, а оборудование находится в рабочем состоянии и продолжает работать. Все входы на нижние уровни здания, где находится оборудование, тщательно замурованы, металлические двери и ворота заварены, входы на подземную подстанцию залиты бетоном. В городе на распределительном пункте нет никаких сведений о подключении этого объекта, он сидит на общих основных и аварийных кабелях всего научного центра. В помещения этого объекта и были переведены дети сотрудниц научного центра, обладающие особыми способностями. Теперь они оттуда выведены.
– Что известно о работах, которые там проводились?
– У нас нет сведений, кроме того, что об этих работах слышали несколько человек. Те, кто работал на этом объекте, были из Москвы и жили на даче начальника лагеря Семеняки, ни в городе, ни в научном центре ни с кем не контактировали. По непроверенным агентурным данным в больнице центра могут быть участники этих работ.
– Кто руководил работами?
– Руководил работами Сергей Юрьевич Нефедов. Человек многогранный: он завербовал Белкова-Бейликовича, он пристроил сюда Шипука, он имел отношение к вербовке Лахтикова, он руководил работами на этом непонятном объекте, он подписал акт о обесточивании и консервации оборудования объекта, он заставил лжеспециалистов подписать заключение о нездоровье детей, он назначил руководителем интерната своего агента Нерзавецкую, он поддерживал академика Оратынцева, он направлял сюда для координации операций по переброске наркотиков своего порученца Беляся. Попутно скупал здесь золотые изделия и развлекался с местными женщинами, начиная с девиц из городского притона и кончая женой и любовницей академика Оратынцева.
– Подробнее об агентуре Нефедова.
– Сергей Юрьевич Нефедов в разные годы завербовал в качестве своих личных агентов-информаторов следующих фигурантов дела. Это упомянутый Белков-Бейликович и его коллега Ишханов, внедренные Нефедовым в городское медуправление. Это Калерия Спиридоновна Нерзавецкая, ранее надзирательница в женском лагере, которую он сделал начальницей интерната. Это Дарья Константиновна Евтифанова и мадам Софи – Абдурахманова Суфия Фаруковна, содержательницы притона с девицами и наркотиками. Это заместитель начальника лагеря Драгайкин и его любовница Анфиса Особенкова, которая одновременно и систематически обслуживала в интимном плане еще Хохолева и Семеняку и участвовала в шантаже Лахтикова. Это жена Халилова Альфия, являющаяся единственным действующим каналом связи между системой Нефедова и системой Патеева. Патеев не был агентом Нефедова, другой связи с ним не имел и знал о нем только со слов Беляся. Белясь и Шипук были и подчиненными Нефедова, и его подельниками. Оратынцев в полном смысле слова агентом Нефедова не был, но услуги оказывал … в основном интимного характера. Взамен за полную поддержку своей «научной» деятельности.
– Что есть в документах горотдела о деятельности генерала Нефедова?
– Из перечисленного мною практически ничего. Если только дальше не вылезет что-нибудь. Последние допросы Беляся, Белкова-Бейликовича, Ишханова, Шипука, Оратынцева – они все здесь.
– Беляся уничтожат, Владимир Альбертович?
– Да, во время перевозки в Москву. Шипука тоже.
– Но Шипука им еще получить надо – он не в горотделе, а этих гавриков я сюда просто не пущу, и все. Мне Шипук нужен, чтобы сюда Нефедов поспешил.
– Судя по спискам, основными клиентами группы Шипука-Патеева были работники завода. Из управления внутренних дел и УИН… А из научного центра – считанные единицы. Почему?
– В центре активно участвовал в этих делах Оратынцев, а он вовлек нескольких своих любовниц. Дальше дело не пошло.
– Николай Константинович, я подожду, пока пройдет информация о гибели Беляся и тогда поспешу в Москву. На твоем самолете, Свиридов. А пока сидите тихо, с представителями прокуратуры договоренность есть о выездной сессии для суда над нашими подопечными. А пока суть да дело, ты Свиридов подготовь-ка мне следующие материалы …
