Марк Михайлович Вевиоровский
Концерт Патриции Каас. Далеко от Москвы
С КЛЮЗНЕРОМ из СРЕДМАША
– Вот тут руководители следственных бригад подготовили график работы. – Брызга протянул Свиридову бумагу. – Целых три раздела: со следственными материалами, с подозреваемыми и с тобой лично.
– Интересно. – Свиридов стал вчитываться. – Вот это я утверждаю.
Он расписался на графике работ со следственными материалами.
– А вот работать с подозреваемыми только с твоего личного разрешения по каждому персонально. Встречи со мной – только по предварительному согласованию. Сооруди распоряжение за моей подписью.
– Ясно. Тут сейчас Клюзнер из средмаша крутится – мечтает с тобой встретиться.
– Ну, раз человек мечтает – поможем ему. Если у тебя ко мне ничего нет срочного, то позови его. Я поговорю с ним в твоем кабинете, позволишь?
– Разрешите? Клюзнер Яков Исидорович, полковник, руководитель следственной группы от Славского … то есть я хотел сказать – из Министерства среднего машиностроения.
– Свиридов Анатолий Иванович. Прошу садится.
Клюзнер устроился за столом, вытащил из папки большущий блокнот, открыл его.
– Позвольте для начала несколько вопросов, Яков Исидорович? Кто вы по специальности?
– Я, видите ли, кончал Бауманский. Строительный факультет.
– А в аппарате министерства давно?
– Уже семь лет.
Свиридов путешествовал по его информационному полю.
– Много ездите?
– Да, приходится.
– Здесь уже приходилось бывать?
– Да, приходилось.
– Это хорошо. Следовательно, вы в курсе местных особенностей жизни. Слушаю ваши вопросы, Яков Исидорович.
– Спасибо. Ну, с чего нам начать … Пожалуй … Вопрос первый: каким образом вам стало известно о участии некоторых сотрудников завода в противоправных действиях?
– Понятно. Уточните, пожалуйста, что вы подразумеваете под словом «вам»?
– Вам? Ну, вам, кто начал это … и проводил?
– Тогда правильнее говорить – городской отдел Комитета. Информация о противоправных действиях граждан поступила в городской отдел по агентурным каналам.
– С этими данными можно ознакомиться? – после некоторой паузы спросил Клюзнер.
– Нет, нельзя. Агентурные данные не разглашаются, как и источник информации.
– Но тогда непонятно, с чего же все началось!
– Простите, Яков Исидорович, а вы сами лично с материалами знакомились? У меня впечатление, что нет. Если бы вы ознакомились с материалами в той последовательности, какую вам рекомендовал полковник Брызга, то подобных вопросов у вас бы не возникало.
– Прошу прощения, Анатолий Иванович, я действительно знакомился только с протоколами допросов работников завода, поэтому не понял … Еще раз простите! Но если полковник Лахтиков снабжал вас … то есть горотдел информацией, то почему он застрелился?
– С чего вы взяли, что полковник Лахтиков снабжал информацией горотдел? В материалах дела есть такие указания?
– Нет, но … Он был уполномоченным Комитета …
– И участвовал в противоправных действиях, о чем свидетельствуют показания многих из задержанных.
– Но мне все-таки непонятно, почему основное ядро преступной группы оказалось среди работников завода, где директором генерал Дерендяев.
– Я думаю, что ответ на ваш вопрос может дать анализ следственных материалов. Для такого положения вещей были и объективные и субъективные причины, которые нашли отражение в материалах дела.
– Но вы … прошу прощения, городской отдел, задерживали целыми семьями! С детьми!
– Я могу назвать вам все семейные задержания. Это начальник исправительно-трудовой колонии Семеняка и его жена, которая является сестрой начальника ОРС'а завода Хохолева, так же задержанного. Это некто Патеев и его сожительница гражданка Зайчук, нигде не работающая. Это сотрудник отдела материально-технического снабжения Шавкат Незаметдинов и его жена Адлия, старший инспектор ОРС'а того же завода. Это гражданин Шакиров, сотрудник отдела материально-технического снабжения, и его жена гражданка Особенкова Владлена. Это семья Халиловых – муж – сотрудник отдела материально-технического снабжения, а жена – сотрудник ОРС'а завода. Это семья гражданина Берая, сотрудника отдела материально-технического снабжения – муж и его неработающая жена. Все. А где дети? Или вы ребенком считаете дочь Халиловых Флору? Эта вполне совершеннолетняя девица снабжала наркотиками учащихся техникума. Других малолетних среди задержанных нет, хотя у Семеняки и у его заместителя Драгайкина есть дети.
– Да, да, конечно … Ну и память у вас, Анатолий Иванович! Но вот вы выпустили … то есть горотдел выпустил начальника отдела материально-технического снабжения Гантмана, а он мог играть значительную роль в этом деле. Или вот еще – Шистер Нелли Ханоновна…
– Вся роль Гантмана в этом деле заключалась в том, что он выполнял приказы полковника Лахтикова – принимал на работу указанных ему людей и направлял их в командировки в указанные ему пункты. Он этого не скрывает, никаких других свидетельств против него нет, для чего же его держать? Насколько мне известно из разговоров с полковником Брызгой в ближайшее время будут выпущены до суда еще несколько человек, что их зря кормить? У вас есть другие мнения, у вашей следственной бригады?
– Нет, у нас пока нет никаких предложений …
– Я сегодня утвердил график работы бригад с материалами. Но учтите, это работа, а не вечер вопросов и ответов – ваше заключение потребуется через неделю. И ни один человек из вашей бригады не уедет отсюда, пока вы не выдадите это заключение.
– Ну, зачем же так … грозно, Анатолий Иванович! Мы стараемся разобраться.
– Конечно. Как я говорил на первой встрече, меня интересует не золотишко, не наркотики, а утечка информации… Думаю, вашему ведомству это тоже небезинтересно.
– Ну, естественно! Анатолий Иванович, я благодарю вас. Прошу прощения, что оторвал столько времени.
– Надеюсь, следующая встреча с вами будет более плодотворной.
– Что скажешь, Анатолий Иванович, про Клюзнера? Не люблю я этих евреев…
– Ты свои хохляцкие штучки брось, Назар! Ладно, мне сказал – я переживу… Учти, что он знаком с генералом Дерендяевым и довольно близко. Много народу он с собой привез?
– Пятерых. В основном – мужики грамотные, деловые.
– Так пусть работают. А то он пытается вопросы задавать, не зная материалов дела.
– Товарищ генерал, у меня есть настоятельная просьба о вашем присутствии на одном из допросов. И желательно вместе с генералом Ефремовым.
– Хорошо. Как, Николай Константинович, не возражаешь? Мы готовы.
ДОПРОС ВРАЧА БЕЛКОВА
– На каком основании меня арестовали? За что? Требую поставить об этом в известность мое начальство! Это самоуправство!
Франтоватый, но огрузневший мужчина, которого привели по приказу Свиридова, возмущался и кипятился, но делал это не очень энергично, а как-то привычно и буднично. Формально.
– Ваши претензии я выслушаю несколько позже. Пока же начнем допрос. Допрос произвожу я, полковник Свиридов, Анатолий Иванович, действующий на основании данных мне полномочий. Итак, ваша фамилия, имя, отчество?
– Я вам отвечать не желаю! Проинформируйте о моем задержании Москву.
– К вашему сведению производится звукозапись допроса и на этом основании формируется протокол. Повторяю вопрос – ваша фамилия, имя, отчество?
– А я повторяю ответ – я не собираюсь отвечать на ваши вопросы!
– В соответствии с документами, обнаруженными при вашем задержании, ваша фамилия Белков, зовут Антон Авраамович. Итак, Антон Авраамович, у вас есть основания скрывать ваше имя и фамилию?
– С какой стати!
– Следовательно, вы признаете, что вы – Белков Антон Авраамович?
– Может быть!
– Забавно. Сперва вы отказываетесь отвечать, потом не желаете называть свою фамилию, затем не хотите подтвердить ее. Все это вызывает сомнения в подлинности ваших документов.
– Ну, да, я их от руки нарисовал, а печать из хлеба изготовил! Проверить же легко, паспорт выдан здесь, в городе.
– Таким образом вы признаете, что вы – Белков Антон Авраамович?
– Да, я Белков Антон Авраамович. И мне совершенно непонятно, чем вызваны все ваши вопросы …
– С этим позже, мы же договорились. Вы – врач городского медуправления? Давно ли вы занимаете эту должность?
– Я работаю в управлении шесть лет.
– Что входит в ваши служебные обязанности?
– Контроль за работой лечебных учреждений, оказывающих медицинскую помощь населению.
– Какой-либо врачебной практикой вы занимаетесь?
– Нет, только консультационной помощью подведомственным лечебным учреждениям. Да и какая здесь может быть врачебная практика?
– Ваша специальность по диплому?
– Я окончил лечебный факультет по специальности физиотерапия.
– Да, вы его окончили. Однако Белков Антон Авраамович там не учился. Не так ли?
– Я вас не понимаю!
– Дело в том, что согласно имеющимся у следствия данным тогда вас звали по другому и фамилия у вас была другая.
Задержанный молчал.
– Что же вы молчите? Не хотите назвать вашу настоящую фамилию, имя и отчество? Но ведь тогда их назову я?
Задержанный молча вздохнул.
– На самом деле ваша фамилия Бейликович, а звали вас тогда Натаном Абрамовичем. Так? Молчите. Это можно понять, если опять таки вспомнить, как и каким образом вы стали Белковым. Сами расскажете или мне вам напомнить?
– Да, конечно, напомните, пожалуйста …
– Когда вас исключили из комсомола и отчислили из института на последнем курсе за моральное разложение, а точнее за пьянки и совращение несовершеннолетних, вас взял под опеку один добрый человек. Сами назовете?
Задержанный Белков-Бейликович промолчал.
– Нет? Вас взял под свою опеку капитан Нефедов. Вы обязались выполнять его поручения, а он устроил вас в другой медицинский вуз, но уже под новой фамилией. Так было дело? Подтвердить не хотите? А это чье обязательство о сотрудничестве? Подпись ваша – правда, фамилия старая.
Свиридов открыл папку, вынул из нее потертый лист бумаги, разгладил сгибы. Сидящему перед ним мужчине не было видно, что это – чистый лист бумаги.
– Так … Сергей Юрьевич сказал, что меня никто после этого не тронет … И никому я говорить не должен … Обещал прикрыть …
– И поэтому вы молчали, не отвечали на мои вопросы?
– Да, да, конечно!
– Теперь, когда ваше обязательство о сотрудничестве в моих руках, вы будете отвечать на вопросы?
– Да, конечно …
В соседней комнате тихонько попискивал принтер, печатая первые страницы допроса. Свиридов мельком просмотрел принесенные ему листки.
– Подпишите каждую страницу.
– Как? Но я же не отказываюсь отвечать!
– В протоколе допроса будет и дальше отражено только то, о чем мы с вами здесь говорили, и только так, как это было на самом деле. Советую подписать.
Белков-Бейликович подписал все страницы.
– Следующий вопрос. Где вы работали после окончания вуза?
– Я работал … Меня направили … по протекции капитана Нефедова в научно-исследовательский институт судебной медицины. Я поступил в аспирантуру.
– Что произошло далее?
– Далее … Там произошла небольшая неприятность с некоторыми медикаментами, все свалили на меня и мне пришлось уйти их института …
– Неправда. Вы продавали перекупщикам спирт и морфийсожержащие препараты. Вас арестовали, взяли с поличным. Так?
– Так … Но …
– Но Нефедов, теперь уже майор, опять вас спас от суда. Какие его поручения вы выполняли в институте?
– Сбор информации …
– Какой информации и каким образом?
– Сергея Юрьевича интересовали … некоторые сотрудники. Я должен был докладывать ему. О настроениях, о разговорах, об анекдотах …
– И должны были заводить разговоры на провокационные темы.
– Да, и разговоры … на провокационные темы.
– Часто вы встречались тогда с Нефедовым?
– Каждую неделю. Иногда он вызывал меня …
– Насчет тех сведений, которые вы передавали Нефедову, вы напишите потом сами. И куда же он вас устроил после этого?
– Он устроил меня в районную санэпидстанцию.
– Там вы тоже выполняли его поручения?
– Да …
– Почему вас оттуда уволили?
– Там … Справляли праздники … выпили лишнее …
– За пьянку на рабочем месте, непристойное поведение и моральную нечистоплотность – так было сформулировано в приказе?
– Кажется, так …
– За пьяные оргии у себя в кабинете с голыми машинистками и секретаршей? Так?
– Да, так …
– Что было потом?
– Потом Сергей Юрьевич устроил мне перевод сюда. Сперва в лагерный медпункт, потом в городское управление.
– Какие поручения Нефедова вы выполняли здесь – в лагере и в городе?
– Такие же, как и раньше – докладывал о разговорах, настроениях.
– Других поручений не было? Подумайте хорошенько.
– Да, да, я подумаю … Один раз полковник Нефедов поручил мне выдать заключение о состоянии здоровью детей ясельного возраста … Я говорил ему, что это не моя специальность, что я просто не знаю детских заболеваний … Но он мне дал готовое заключение.
– И что вы сделали? Как был организован осмотр детей?
– Мы втроем … Со мной туда ездили еще Ишханов из нашего управления, и Бекмурзаев – он фельдшером работал в лагере … Мы детей не осматривали, просто посидели с ними в одной комнате … И подписали заключение.
– Нефедов присутствовал при этом?
– Да, он был с нами. И он не разрешил при этом присутствовать местному врачу, хотя тот очень настаивал … С ним еще была такая женщина … такая фамилия … несуразная … Нерзавецкая! Точно, я еще подумал, а почему не Мерзавецкая? Ей бы очень пошло …
– Что было написано в заключении?
– Я сейчас уже точно не помню … Что-то насчет задержки развития, предрасположенности к слабоумию … И рекомендации о помещении всех детей в специальный интернат.
– Вы помните, что это были за дети? Мальчики, девочки? Сколько их было?
– Это были мальчики … Очень тихо себя вели, не плакали, я обратил на это внимание … Их было, кажется, семеро … Да, семеро …
– Где это заключение?
– Нефедов увез его с собой. Может быть, есть у этой дамы – у Нерзавецкой, она руководит интернатом, насколько мне известно.
– Вы бывали в интернате?
– Да, генерал три раза брал меня туда в качестве врача-специалиста. Но это была чистая туфта – я никого не осматривал и рекомендаций никаких не давал!
– Вам известно, что дети, которых вы якобы обследовали и о состоянии здоровья которых вы подписали заключение, на самом деле не были больны?
– Я не знаю … Сергей Юрьевич приказал … Мы не могли его осушаться … Ни я, ни Ишханов …
– Ишханов тоже был информатором у Нефедова?
– Я точно не знаю … Наверное, тоже … Но он так боялся Сергея Юрьевича …
– Что вам известно о работах, которые полковник Нефедов проводил по исследованию воздействия электромагнитных излучений на мозг человека?
– Практически ничего … Этими работами Сергей Юрьевич руководил еще до того, как меня сюда перевели, и потом я не специалист по высшей нервной деятельности … Правда, поверьте мне, я об этом ничего не знаю.
– Но такие работы проводились?
– Да, проводились. Но я …
– Кто из известных вам лиц принимал участие в этих работах?
– Была целая группа … они жили уединенно, на даче у Драгайкина … Но все потом уехали.
– У вас за время проживания здесь была любовница?
– У меня? Да, мы встречались … За это время были разные женщины …
– Перечислите.
– Сперва, когда я работал еще в лагпункте, мы … сблизились с Аделиной. Это жена заместителя начальника лагеря Семеняки. На самом деле по паспорту ее звали Анфиса … Потом, когда меня перевели в город, встречаться стало неудобно … В городе я познакомился с Владленой … Особенковой, женой Тимура Шакирова. Он часто уезжал, он работал по части снабжения на машиностроительном заводе … А потом и с ее сестрой Анфисой …
– Бывали ли групповые половые сношения с присутствием Нефедова?
– Да … Бывали …
– Насколько часто? Кто в них принимал участие?
– Почти каждый раз, когда Сергей Юрьевич приезжал сюда … Мы вдвоем … или втроем с подполковником Белясем … Из женщин бывали сестры Особенковы …
– Две женщины на троих мужчин?
– А больше и не надо … Одну Анфису обслужить … она в три дырки принимает … и троих уделает …
– Вы знакомы с полковником Лахтиковым?
– Нет, такого не знаю …
– Вы знакомы с профессором Оратынцевым?
– Затрудняюсь ответить … Возможно, мы виделись у мадам Софии …
– Вы знакомы с Матвеем Матвеевичем Хохолевым?
– Да, мы встречались.
– Кто вас познакомил?
– Подполковник Белясь …
– И какие взаимоотношения у вас были с Хохолевым?
– Он предложил мне услуги по переправке драгоценностей … на большую землю …
– Вы воспользовались его услугами?
– Да, несколько раз …
– Напишите, сколько и какие драгоценности вы передали Хохолеву для передачи на большую землю и в чей адрес вы это переправляли.
– Слушаюсь …
– Вы знакомы с Сергеем Патеевым?
– Нет, впервые слышу …
– Кого из представленных на этих рисунках и фотографиях вы знаете или просто встречали? Посмотрите внимательно.
– Вот этого человека я встречал у мадам … Это Матвей Матвеевич Хохолев … Это жена Халилова Альфа – она работает вместе с Матвеем Матвеевичем … Это сестры Особенковы – младшая и старшая … А больше никого я не знаю …
– Что вам известно про торговлю наркотиками в городе?
– Только то, что наркотики можно было достать в заведении у мадам … Но я не пользовался! Я еще когда учился, попробовал, но вовремя остановился …
– На сегодня достаточно. Подпишете протоколы.
– Да, да, конечно. А что будет со мной? Я вам все рассказал… Сергей Юрьевич мне обещал прикрытие …
– Разберемся. Уведите его.
Когда врача увели из-за ширмы вышли оба генерала и присели к столу, за которым сидел Свиридов.
– Ну-с, Николай Константинович, что думаете?
– Фантастика какая-то! Ненаучная …
– Вот то заключение, которое было написано Нефедовым и подписано под его давлением. Почитайте.
На бланке городского отделения 3-го Главного управления Минздрава СССР без номера и даты шел текст:
«Медицинское заключение.
Комиссия в составе: главного психиатра городского Управления здравоохранения Ишханова Г.Я., главного специалиста по лечебной работе. Беликова А.А. и главного педиатра специального лечебного учреждения Бекмурзаева Т.Б. осмотрела детей на предмет освидетельствования.
Комиссия ознакомилась с родовыми картами и историями болезни:
1. Васильева Бориса, 13 мес. от роду
2. Кузовенина Александра, 15 мес. от роду
3. Джубановского Олега, 11 мес. от роду
4. Вознюкова Александра, 20 мес. от роду
5. Ложникова Петра, 17 мес. от роду
6. Толоконникова Дмитрия, 14 мес. от роду
7. Самохина Василия, 19 мес. от роду
Восьмая строка перечня была тщательно стерта.
Комиссия в результате всесторонних исследований установила:
1. Дети родились вне зарегистрированного брака у матерей-одиночек.
2. В соответствии с анализами крови у всех без исключения наблюдается фенилкетонурия в различной степени.
3. У всех обследованных ярко выражены признаки аутизма, что выражается в неспособности к общению и отсутствии интереса к окружающей среде.
Комиссия рекомендует специализированное лечение перечисленных детей в условиях стационара.
Подписи: гл. психиатр Ишханов .......
гл. специалист Белков .......
гл. педиатр Бекмурзаев ......
Секретарь: Нерзавецкая К.С. ......»
Через текст от руки наискосок шла надпись чернилами:
«Заключение утверждаю. Детей поместить в специальное лечебное учреждение. Полковник Нефедов С.Ю.» и размашистая подпись.
– Где же ты достал этот уникальный документ, Свиридов?
– У Ишханова нашли среди прочих бумаг, связанных с Нефедовым. Ему памятник надо поставить за сохранность документов – думаю, что такой есть только у самого Нефедова.
– Что было на стертой строке, установили?
– Ерлыкин Олег, 26 месяцев.
– И почему он не попал в эту группу?
– Мать его не отдала, а потом спрятала.
– У Нерзавецкой не может быть этого документа?
– Вряд ли. Она только кляузы да доносы строчить мастерица – вот то, что она написала Нефедову после моего посещения интерната.
– А вот чем они держали в повиновении полковника Лахтикова. – Свиридов достал из пакета пачку фотографий и несколько из них протянул генералам.
На первой фотографии обнаженная женщина лежала на спине, изогнувшись и заложив поднятые вверх ноги себе за плечи, а над ней склонялся мужчина, засаживая свой орган в раскрытую плоть женщины. Лица были прекрасно видны – это были Лахтиков и Анфиса Особенкова, только помоложе.
На другой фотографии она стояла на четвереньках на кровати и тот же мужчина вставлял ей свой орган в задний проход. Судя по лицу обернувшейся женщины она при этом не испытывала неприятных ощущений.
На следующей фотографии крупным планом было видно, что в переднее и в заднее отверстие женщины вставлены сразу два мужских органа, и один из них принадлежит Лахтикову, лицо которого виднелось из-за плеча женщины.
И еще на одной фотографии крупным планом мужской орган лизали языками две очень похожие женщины, а дальше, за их головами, ясно виднелось лицо того же Лахтикова.
– Там еще много фотографий, и все в том же духе. С участием Лахтикова и обеих сестер Особенковых.
– Не монтаж? Плотненько они его держали …
– Судя по тому, что эти фотографии были найдены у Ишханова, он выполнял у Нефедова серьезные поручения …
Свиридов и два генерала еще долго беседовали, тщательно оберегаемые сразу двумя секретаршами – Маргаритой Эдуардовной и Галиной Климентьевной.
