Марк Михайлович Вевиоровский
Концерт Патриции Каас. Далеко от Москвы
МИР ДОМУ СЕМУ
Когда Свиридов поднялся на второй этаж, около камина с бокалами в руках его ждали Диана, Левушка и Тоня.
– Мир дому сему! И добрый вечер его обитателям!
Диана и Левушка двинулись к нему и оба начали говорить какие-то благодарственные слова, но Свиридов замахал на них руками.
– Дудки! Никаких славословий в адрес этого, как его … начальника! – он взял бокал с вином. – Лучше начнем вечер с глотка хорошего вина! Я поднимаю тост за тебя, прекрасная Даяна …
Свиридов говорил «Даяна» и даже «Дайяна», и не «Диана» – и это звучало так красиво!
– Поднимаю тост за тебя, прекрасная Дайяна, и за вас Лев Вонифатьевич! Ваше здоровье!
– Да это бренди! Ну, если мы так начнем, то скоро окажемся под столом!
Тоня вытащила из сумки магнитофон, высыпала кассеты. Диана стала перебирать их. Зазвучала музыка, женщины, переговариваясь, ушли вниз, наказав мужчинам не напиваться – по крайней мере, без них.
– Как, Лев Вонифатьевич?
– Это что-то невероятное! Вы даже представить себе не можете, Анатолий Иванович, насколько мы счастливы! …
– Я рад за вас. Как она?
– Она успокаивается … согревается. Вы не представляете, как я … как мы вам благодарны …
Свиридов остановил его.
– Еще пару дней она будет успокаиваться, а потом начнется страх перед каждым завтрашним днем … Вы поверьте, я это знаю … Не знаю, что зависит теперь лично от вас, но если зависит…
Свиридов опять остановил его.
– Мне теперь без нее будет очень трудно … одному, а ей просто невозможно … Она осталась одна, все ее родные умерли, стереотипы и идеалы молодости потускнели, нужна поддержка … Нужна новая тропинка …
– Я все это понимаю. И Тоня понимает, она состояние Даяны чувствует … изнутри … Я пока ничего не могу обещать, Лев Вонифатьевич, я не волшебник … К сожалению.
НА СТОЛЕ ЗАЖГЛИ СВЕЧИ
На столе зажгли свечи, рядом колыхалось живое пламя в камине.
Свиридов пригласил Диану.
– Я не знаю, как мне вас называть. Раньше, когда вы были в форме, было просто – полковник, и все. А теперь?
Диана послушно и грациозно двигалась, подчиняясь его рукам.
– Придумай сама. Ты неплохо выглядишь. Отоспалась? То есть …
– Я поняла, что вы хотели сказать! – засмеялась Диана. – Да, все чудесно … Ле-ва прекрасен … А вы чудесно танцуете!
– Ты тоже неплохо танцуешь. И Левушка – кавалер хоть куда!
Левушка танцевал с Тоней.
– Тонечка, это счастье, которое невозможно выразить словами! Вы должны меня хорошо понимать … Я думаю, что у вас с Анатолием Ивановичем тоже были … свои сложности … Извините, я могу ненароком вторгнуться в недозволенную область … Эта женщина для меня слишком много значит! …
– Я очень рада за вас. И за нее!
– Но что будет завтра? Кто она? Как ей жить дальше?
– Не надо, Левушка. Не надо. Сегодня ни я, ни Толя, да и никто другой на эти вопросы ответить не могут … Поэтому не мучьте себя и ее тоже … Просто радуйтесь …
– Вот эта музыка, эти свечи, Диана … вы, Анатолий Иванович … Это какой-то сказочный сон …
– Знакомые называют его ласково Левушкой. Его подчиненные говорят, что он очень добрый и отзывчивый человек.
– Он – начальник? Ле-ва мне не говорил …
– Вы еще успеете наговорится.
– Вы так думаете? Сколько … у нас времени?
– Слушай, Дайяна, я не бог. А если бы был богом, то сказал бы, что у вас впереди целая жизнь. И это было бы правдой.
ПОСЛЕ ПЕРВОЙ БУТЫЛКИ СДЕЛАЛИ ПЕРЕРЫВ
Тоня захватила и иностранные кассеты с современными танцами и некоторые танцы они танцевали вчетвером, не разбиваясь на пары. Надо сказать, что дамы в ловкости и грациозности не уступали друг другу несмотря на тесноту.
После первой бутылки сделали перерыв.
– Мужчины, дамы пошли шушукаться, не скучайте!
– Анатолий Иванович, как вам Диана? Извините, я спросил о ней, как о близкой мне женщине, а не …
– Она очень мила. По крайней мере, она достаточно образована, чувствует юмор, умеет поддержать беседу, судя по столу – умеет готовить, хорошо танцует. Насчет характера сказать трудно – твердость и целеустремленность могут быть лишь прикрытием мягкости и нерешительности. Хороша собой, спору нет!
– Я сейчас полностью занят ею, но не могу не думать о работе. Как там без меня дела идут? Что дальше?
– Подумаем, Лев Вонифатьевич, подумаем. Сейчас главное, как мне кажется, это ее спокойствие. Ваши сотрудники спрашивали меня о вас …
– И что же вы им сказали?
– Так, отговорился …
ТЫ ВЫРУЧИЛА МЕНЯ С ОДЕЖДОЙ
– Слушай, ты меня так выручила с одеждой! А то мне и надеть было нечего. Я не очень страшно выгляжу?
– Да брось ты! Левушка в тебе души не чает, ты для него все равно первая красавица на свете, а Толя видел всякое …
– Ты совсем не красишься? А мне не хватает косметики … Иногда так захочется почувствовать запах духов! Насчет волос я молчу …
– Ты скажи, что тебе привезти …
– Да? Правда? Я танцую … с твоим мужем, а сама думаю – не пахнет ли от меня тюремной камерой. Это ужасно!
– Не волнуйся, ты в порядке. Ты Толе понравилась.
– Он на меня иногда действует, как кролик на удава … Нет, наоборот, как удав на кролика! Правда, правда! Когда он первый раз заговорил со мной по-английски, я чуть лужицу не сделала! Правда!
– Ну, что ты, он совсем не страшный.
– Да я не боюсь его, а просто чувствую себя перед ним как маленькая собачонка перед огромным волкодавом. – Диана даже попыталась изобразить это. – Он – главнее, он – вожак стаи …
– Вы неплохо танцевали …
– Он чудесно танцует! Слушай, у тебя нет с собой маникюрного набора? Ногти смотри какие – руки стыдно показать.
– Я не подумала.
– И постричься бы … И кое-что из белья. Тот лифчик, что ты прислала, мне мал – я в него просто не влезла, видишь? А трусики прекрасно сидят, и Ле-ве нравится … А ты всегда ходишь без лифчика?
Диана с Тоней продолжили обсуждение столь важных тем одежды и косметики.
БОГ ДОЛЖЕН БЫТЬ У КАЖДОГО
После еще нескольких рюмок и нескольких танцев Тоня с Левушкой устроились в одном углу комнаты, а Диана со Свиридовым – в другом, поодаль.
– Я так и не смогла придумать, как мне вас называть.
– Так что же теперь делать?
– Я еще не знаю … Можно мне пока называть вас полковником?
– Можно.
– Я сегодня начала писать. Так, без особого плана, просто по хронологии. Принести?
– Принеси.
Диана встала и отошла к письменному столу и вернулась со стопкой листков в руке. Свиридов наблюдал за ней – красивая фигура, очень соблазнительно обтянутая брюками, пышная грудь, свободно разместившаяся под широкой кофтой и подрагивающая в такт шагам, раскрасневшееся приятное лицо.
– Вот то, что я успела написать. – она села напротив Свиридова и он отметил, что Диана очень прямо смотрит в глаза собеседнику при разговоре. – Вы прочитайте. Скажите, что не так, и что и как нужно мне написать.
– Где ты учила русский язык?
– Немного в университете, а потом в Москве, в МГУ. А что?
– Ты правильно неправильно говоришь по-русски.
– Подождите, я слишком много выпила, чтобы так быстро понимать … Правильно неправильно … Смысл я, кажется, поняла, но объяснить его уже не в силах … Он у меня застревает! … Это ничего?
– Ничего, Дайяна, ничего. Как говорят – расслабься. Давай отделим вот это, – Свиридов поднял в руке листки. – Отделим это от милой молодой женщины по имени Дайяна, красивой и обворожительной, которая встретила любимого человека и счастлива этим …
– Невероятно счастлива, полковник … Этим я обязана вам и богу. Только бог мог наградить меня через вас. Но за что мне такая царская награда? Мне теперь всю жизнь нужно будет благодарить бога и молить его о милости к вам, к То-ни, к Ле-ве.
– Ты веришь в бога?
– Да, я верю в бога и в его милосердие к нам, грешным. Пусть я не самая великая грешница, но далеко не святая … Вам я могу сказать, что я полюбила Лео давно, но после него со мной спали столько мужчин, – Диана передернулась. – И это бывало так мерзко … так …
– Ты успокойся. Это – прошло. И не все на свете достойны доброты и всепрощения. Есть пороки, с которыми нельзя бороться словом.
– Нет, божьим словом можно бороться с чем угодно!
– Ну, скажем по другому: можно, но это требует очень много времени, а за это время зло такого натворит! У нас же нет времени, как у Моисея.
– Возможно, в чем-то правы вы, а я не права … Но бог должен быть в сердце у каждого человека, а иначе он не живет, а блуждает в темноте. Странно – в детстве я не понимала, зачем нужно молится перед едой, а теперь понимаю … А Ле-ва посмеивается надо мной!
– Не может быть! Левушка смеется над тобой?
– Нет, не так – он шутит, посмеивается, но не спорит и не осуждает … Он уважает мою веру.
– Я тоже уважаю твою веру. Пусть она помогает тебе, помогает вам с Левушкой. Пойдем к ним.
Диана потеснила Левушку и устроилась в одном кресле с ним и обняла его.
Напротив, в таком же широком и глубоком кресле Свиридов подсел к Тоне и обнял ее рукой за плечи.
Между ними на низеньком столике Диана поставила вино, конфеты.
– Как хорошо! – Диана прижалась к Левушке. Брюки позволяли ей расположить ноги так, как ей было удобно, и Тоня с завистью смотрела на это, запоздало коря себя за то, что надела юбку.
Свиридов приподнял ее ноги и устроил поудобнее, придвинув Тонины коленки к себе и прикрыв их рукой.
– Хорошо! – шепнула Тоня. – Как ты думаешь, нам не пора?
Диана оглянулась на них, повернулась к Левушке, прижалась к нему и поцеловала.
– Тоня, полковник, как мы с Лео можем отблагодарить вас за этот чудесный вечер?
КАК ТЫ ДУМАЕШЬ, ВСЕ БЫЛО НОРМАЛЬНО?
– Как ты думаешь, все было нормально?
– Все было прекрасно … Милая моя Диана, ты была лучше всех!
– Мой Ле-ва! Как хорошо! Я не буду убирать посуду, ладно?
– Ладно … Идем … А ты понравилась Свиридову …
– Я его немного побаиваюсь … нет, не то слово … Но все равно побаиваюсь … Он даже не поцеловал меня напоследок … – Диана на ходу сняла брюки, стянула кофту и повернулась к Левушке.
– Можно мне за него?
ПОЕЗЖАЙ ПОМЕДЛЕННЕЕ
– Поезжай помедленнее, ты много выпил. Может, вызвать водителя?
– Я тихонько. Если бы ты не была так легко одета, мы бы погуляли …
– Мы с тобой давно не целовались в машине …
Свиридов остановил машину. Тоня подтянула юбку и забралась к нему на колени, усевшись верхом. Он накинул ей на плечи шубку и притянул к себе.
– Ты ведешь себя как молодой мальчишка!
– А ты? Можно подумать, что это у тебя было такое длительное воздержание, у не у Дианы …
– Ну, Толя! Не кусайся!
Тоня откинулась и нажала на кнопку сигнала – раздался громкий гудок.
– Видишь, сигналят! Слезай, приехали! Поехали, этим лучше заниматься дома …
– Такие солидные люди – и чем занимаются?! – Тоня застегнула кофточку, поправила юбку. – Не сердись, я немного пьяная! … А Диана страдает без маникюра и духов … И бюстгальтер я ей не тот послала – маловатый …
– Я подумаю, как ей помочь. Беги домой, я еще заеду в штаб. Я скоро приду!
ЗАЯВКИ НА ПРОПУСКА НА ЗАВТРА
– Василий Андреевич, есть ли какие-нибудь неотложные дела?
– Донесения отправлены. Есть заявка на пропуск от приехавших из Москвы. Хотят нас посетить завтра в десять часов утра. Вот заявка, на шесть человек.
– Хорошо. Пусть приезжают, но только все вместе. Если приедут не все – не пускать.
– Слушаюсь. Принимаем их только всех вместе. Я сообщу на КПП.
Когда Свиридов вернулся домой, Гриша и Тоня спали.
Гриша посапывал у себя в кровати, свернувшись калачиком, а Тоня устроилась в кровати Свиридова. Она лежала, широко раскинув руки и ноги в стороны и, казалось, не спала, а ждала его.
И когда он нежно коснулся ее, она не открывая глаз потянулась и обняла его.
МОСКОВСКИЕ ГОСТИ. БРИГАДА БЕЗ ГЕНЕРАЛА
Утром Свиридов после пробежки на свежем воздухе проехал по установкам, посмотрел на проводимые связистами Белоглазова подготовительные работы по прокладке кабель-трассы и поехал в штаб.
– Доброе утро, Анатолий Иванович! – приветствовала его Суковицина. – Вам шифровки и просил связи полковник Гнедаш.
– Доброе утро, Галина! Соедините.
– Да, Василий Андреевич, доброе утро. Не все? А кого нехватает? Генерала Кочемасова? Давно ждут? Давайте им разрешение, пусть приезжают.
Свиридов успел ознакомиться с шифрограммами, подписать бумаги и просмотреть материалы, присланные вчера Брызгой.
Московские визитеры появились только около одиннадцати часов. Они вошли в кабинет толпой и стали представляться по одному.
– Полковник Пахомцев, Иван Тахирович.
– Подполковник Талыкин, Матвей Фомич.
– Майор Саргсян Левон Каренович!
– Майор Гулдазов, Батраз Батазович.
– Майор Шарипжанов, Валентин Майрабекович.
– Полковник Свиридов. Анатолий Иванович. Прошу садиться.
– Вы так далеко забрались, полковник! К вам так трудно добраться! И с пропусками какая-то ерунда, нас не хотели пускать к вам!
– Служба.
– У вас тут целый город? Это и есть секретный научный центр?
– А вас, собственно, что интересует? Научный центр?
– Нет, нет, что вы!
– Нас интересует, полковник Свиридов, на каком основании был задержан полковник Шипук. Где он находится в настоящее время?. – полковник Талыкин решил перейти к делу.
– Полковник Шипук был задержан за должностное преступление и отказ от объяснений своего проступка. При расследовании это приобрело все признаки серьезного преступления организованной группы.
– А подробнее?
– Думаю, вам следует для начала ознакомиться с материалами.
– Нас интересует также, полковник Свиридов, подробности того происшествия, когда здесь захватили заложницу! – тон подполковника Талыкина был несколько повышен.
– Что конкретно вас интересует?
– Все!
– Тогда вам следует прочитать материалы, касающиеся этого эпизода.
– Эпизода? Там погибли люди! Вы не хотите объяснить, что там произошло?
– А вы знакомились с материалами дела?
– Мы приехали задавать вопросы вам, полковник!
– Так задавайте. Пока вопросов я не слышал.
– Что значит не слышали? Комиссия просит вас объяснить, что произошло … как произошел захват заложницы!
– Захват заложницы произошел следующим образом. Из города начальством лагеря на работы на нашем объекте была прислана группа уголовников, которая совершила убийство сопровождающего их сотрудника УИН, захват заложницы и убийство патрульного – сержанта из состава охраны объекта. Заложница была освобождена, преступная группа обезврежена. При задержании несколько человек было убито.
– И это все?
– Что конкретно вас интересует?
– Нас интересует все!
– Тогда я еще раз могу порекомендовать вам ознакомиться с материалами дела.
– Хорошо, давайте материалы.
– Все материалы находятся в городском отделе. Там вы и сможете ознакомиться с ними.
– Товарищ командующий, Долгополова просит принять ее.
– Просите.
Лена вошла в кабинет с чертежами в руках.
– Анатолий Иванович, у меня срочное дело!
ТОНЯ ПОЗИРУЕТ ГРИШЕ
– Гриша, ты помнишь – мы собирались с утра работать? Я пошла в душ!
– Я готовлю бумагу!
Гриша убрал лишние стулья в сторону, оглядел гостиную, повесил снаружи двери табличку «Просьба не беспокоить» и закрыл изнутри дверь на щеколду.
Стопка плотной бумаги, коробка с заточенными карандашами, ластики.
Он зажег весь свет в комнате.
– Я готова, – Тоня вошла в гостиную, завернутая в простыню.
– Тогда начнем.
Тоня сбросила простыню и осталась обнаженной посреди комнаты.
– Если ты будешь так пялится на меня, я начну стесняться … Как-будто ты меня давно не видел!
– Ты двигайся, двигайся!
Гриша внимательно смотрел на обнаженное женское тело. Тоня прошлась по комнате.
– Так?
– Нормально … Теперь потянись. И простенькие какие-нибудь упражнения поделай – мне нужны позы, мышцы …
Тоня двигалась, а Гриша и не пытался зарисовывать – он запоминал.
– Давай, посиди на диване. Да не спи, развернись … подбери ноги … опусти голову, приляг … ноги, ноги! Неестественно ноги поджимаешь! Нечего … жеманится!
– Ну, Гришка! Узурпатор!
– Подожми ноги.
– Не буду! Так я буду выглядеть … нескромно …
– Тонечка, извини! Я просто не думаю о тебе! Прости меня – я вижу просто тело …
– Да-а, а в теле-то человек! И этот человек тебя стесняется!
– Что мне сделать, чтобы ты меня не стеснялась? … Знаешь, Ника меня ни капельки не стесняется. Совсем … Единственно, что могла сказать – отвернись, я пописаю. А все остальное … Она любую позу принимает, какую я попрошу …
– А она … видела тебя голым?
– Конечно! И много раз! Ты только не говори папе – мы … мы трогали друг друга … – Гриша замялся. – Может быть, она поэтому меня не стесняется? … Хочешь, я разденусь?
– Не надо, я тебя и так частенько вижу … не совсем одетым. А ты меня стесняешься?
– Да, иногда … И иногда мне хочется тебя … погладить …
Гриша подошел к ней, сел рядом и обнял. Его рука робко коснулась ее обнаженной груди и отдернулась – как будто электрический разряд проскочил между телами. Тоня растерялась.
– Нечего подлизываться к бедной замученной натурщице!
Тоня ушла одеваться, а Гриша сел рисовать.
Когда Тоня вернулась в комнату, Гриша задумчиво и критически разглядывал листы, разбросанные по всему полу. Тоня присоединилась к нему.
– Рисунок неплох, а натурщица так себе, – изрекла она.
– Да. гнать надо … Каленой метлой …
– Что!?
– Скоро я тебя попрошу мне позировать для портрета, вот тогда …
– Ни за что! Ты из меня такое сделаешь!
– Уж я постараюсь, не сомневайся! – Гриша устроился у Тони под мышкой и прижался к ее боку. Тоня разлохматила его волосы. Рука Гриши, обвивая ее тело, опять прижалась к ее груди, но разряда больше не было, и они спокойно сидели, обнявшись, и обсуждали Гришины рисунки.
ДОЛГОПОЛОВА с ЧЕРТЕЖАМИ
– Здравствуйте, Елена Геннадиевна. Пожалуйста, проходите.
Лена подошла к столу Свиридова и оглядела сидящих у приставного стола офицеров. Те и не подумали встать и уступить ей место.
– Могли бы и встать! – негромко сказала Лена в спину подполковника Талыкина.
Тот зашипел что-то насчет девиц, путающихся под ногами и лезущих везде без очереди, но стал вставать.
– Понимаю, воспитанием вы не обременены …
– Да как вы смеете! Девчонка!
– Подполковник Талыкин! Вам следует извиниться. – Свиридов нажал кнопку звонка, и в двери возник старший лейтенант Колесов.
– С какой стати? Эта девчонка …
– Понятно. Старший лейтенант Колесов.
– Слушаю.
– Возьмите подполковника Талыкина и выдворите его с территории объекта. Исполнять!
– Есть выдворить!
– Что?! Что такое?!
Но ласковая рука старшего лейтенанта, который был на голову выше подполковника, легонько выкинула того из кабинета.
– Присядьте, Елена Геннадиевна. Я приношу вам извинения за этого хама в военной форме, хотя за него должен был извиниться его непосредственный начальник. Я слушаю вас.
Лена села к столу, развернула чертежи.
– Анатолий Иванович, нам нужно изготавливать станины под излучатели. Вот такие. Сколько мы не думали, самый лучший вариант – сварка с последующей механической обработкой. В этом случае мы можем обеспечить достаточную жесткость и все требования технологического процесса и перенастройки. Литой вариант не лучше, по объему механической обработки значительно более трудоемкий, будет больше брака и целесообразен он при изготовлении не меньше полусотни деталей. Нам нужно четыре.
Свиридов помолчал, рассматривая чертежи.
– Мы решили конструкцию из расчета на строгальный и фрезерный станки, но наши мехмастерские не смогут это сварить. Поликарп Михеевич говорит, что это смогут сварить на машиностроительном заводе, но его знакомств для этого недостаточно. Сроки … сами знаете.
– Да, сроки … Решение верное, варианты … да почти и нет вариантов … так, вариантики.
Свиридов поднял трубку.
– Василий Андреевич, свяжитесь с директором машиностроительного завода. Мы с Долгополовой будем у него в четырнадцать часов. Пожалуйста.
– Вы будете на установке? Я заеду за вами.
– Хорошо, Анатолий Иванович. Спасибо.
Лена вышла. Свиридов оглядел притихших офицеров.
ПРОДОЛЖЕНИЕ РАЗГОВОРА
– Итак, какие вопросы у вас есть ко мне?
– Товарищ полковник, все-таки … разве можно так …
– Как? А какое лекарство от хамства есть у вас, полковник Пахомцев? Между прочим, извинится перед этой женщиной – а она один из руководителей проводимых работ – должны были вы, как старший по званию в вашей бригаде. Итак, конкретные вопросы?
Офицеры молчали, поглядывали на полковника Пахомцева.
– Кстати, где руководитель бригады генерал-лейтенант Кочемасов?
– Он немного нездоров … после перелета …
– Надеюсь, ничего серьезного? Нужна медицинская помощь? – Свиридов протянул руку к телефону.
– Нет, нет! Ничего серьезного! Помощь не требуется!
– Я вижу, что вы не готовы к разговору. Отложим его до моей встречи с генералом. Пока – желаю здравствовать!
После ухода офицеров Свиридов поднял трубку.
– Василий Андреевич, передайте на КПП – подполковнику Талыкину въезд на территорию объекта запрещен.
Потом Свиридов связался с Брызгой.
– Назар Захарович, приветствую. Как там приезжий генерал поживает? Как себя чувствует? А то он собирался приехать ко мне с утра, а приехали одни его подчиненные.
– Сильно? И заключение есть? И данные анализов? Ко мне с нарочным, срочно. Офицеры следственной бригады от меня уехали, ни одного вопроса по делу задать не смогли. Одного из них – подполковника Талыкина – я выгнал за хамское поведение. Скоро к тебе приедут. Бывай.
– Владимир Альбертович, Свиридов. Докладываю – генерал с сильной степенью алкогольного отравления находится в госпитале, анализы крови подтверждают диагноз. Его офицеры были у меня, вели себя агрессивно, по существу дела вопросов задать не смогли, так как с материалами дела не ознакомились, одного пришлось выгнать за хамство по отношению к женщине. Я готовлю шифрограмму.
– Брызга высылает с нарочным. Слушаюсь. Заеду за вами.
– Галина, пожалуйста, блокнот для шифрограмм. Отправить срочно вне очереди.
