Кае де Клиари
Рарок и Леса
Глава 126. Она отняла у меня Глума!
Караван полз по узкой дороге, зажатой между холмов и скал. Вокруг было тихо, как в запрятанной под землю хозяйской кладовке, куда стараниями домашнего кота не заглядывают мыши. Да, тихо и спокойно, но люди нервно оглядывались по сторонам, и также нервно поглаживали оружие, которое держали под руками наготове. Цивилизованные места должны были показаться вот-вот, но как это ни парадоксально, в этих краях пошаливали разбойники.
.....................................................................................................
И не просто пошаливали! За последнее время здесь было ограблено целых пять караванов. Хорошо вооружённых и надёжно охраняемых караванов! И что примечательно – разбойники грабили их, как-то необычно, по-новому. В трёх случаях из пяти, вообще, обошлось без поножовщины. Другие два отделались малой кровью, причём говорят, что никто из торговых людей и погонщиков не был убит или ранен – разбойники потрепали охрану, (тоже без убийств), забрали то, что хотели и исчезли без следа. Раньше-то было по-другому…
В недавние времена разбойники тоже шалили, но большие караваны, как правило, не трогали, а от малых старались отбить возок-другой, как волки поступают со стадом оленей, отбивая слабых, старых и больных, либо совсем юных. Умные караванщики даже приноровились подкидывать им специально приготовленные для этого старые повозки с плохоньким товаром, запряжённые клячами.
Иногда это помогало, иногда нет. Но самое главное, разбойники недавнего времени отличались исключительной кровожадностью. Казалось, что они готовы отказаться от добычи ради того чтобы кого-нибудь зарезать со вкусом! С соблюдением, каких-то особенных изуверских ритуалов, церемоний и всяких странностей, которые не снились монаршим судьям и палачам. С попавшими к ним в руки людьми, они обходились с крайней жестокостью. Не было до недавнего времени случая, чтобы кто-то вырвался из их лап живым, а потому, неспособные сопротивляться купцы тратили большие деньги, приобретая сильных и быстрых лошадей, способных унести свих владельцев от погони. Но лучше всё же было нанять охрану, что строило ещё дороже, но приносило больше пользы.
Теперь всё стало, как бы наоборот. Разбойников, как подменили! Одиноких торговцев и небольшие караваны они перестали трогать совершенно, переключившись на караваны крупные. Охрану, какова бы она ни была, не боялись, и справлялись с ней с ловкостью фокусников-виртуозов. Но, что самое странное – бандиты перестали свирепо обходиться со своими жертвами!
Они не убивали никого, кто не оказывал сопротивление, и частенько щадили тех, кто оказывал. И ещё более удивительно было то, что караваны они, собственно, не грабили, а требовали «плату за проезд». Конечно, эта плата была немаленькой, но вскладчину богатые купцы вполне могли её осилить, не слишком поступившись прибылью. Это было даже более выгодно, чем бросать разбойникам на съедение один-два воза товаров. Ведь бандиты этой подачкой удовлетворялись далеко не всегда, а последствия преследования приносили значительные убытки.
.......................................................................................................
Начальник каравана нервничал, и у него были на то основания. Купцы, повозки которых он сейчас вёл, оказались жадными, а это было крайне плохо! Беда была в том, что большинство их не ходило ещё этим путём, а потому они относились к опасности нападения разбойников без должной серьёзности. Некоторые даже считали, что это сказки, которые сочиняют караванщики, чтобы набить себе цену.
Всё же охрану они наняли, но такую, что лучше бы её вовсе не было! Начальник каравана предпочёл бы оставить деньги, потраченные на это дело для более насущных нужд. Дело в том, что купцы решили сэкономить, и вместо того, чтобы нанять пару-другую профессиональных охранников из Гильдии телохранителей под руководством некоего командира Орса, имеющей отделения во многих крупных городах, приняли предложение нескольких детей северных баронов из отдалённых курфюрств.
Как можно было быть такими недальновидными?! Эти юнцы годились в качестве охранников не более, чем коза годится на роль ломовой лошади! Нет, мечами они владели отменно, с этим не поспоришь, но ведь это ещё не делает человека телохранителем. Здесь надо знать специальные приёмы, владеть ситуацией, быть бдительным… Мало ли что ещё нужно! А самое главное – все они были ещё так молоды! Старшему, едва за двадцать, младшему, нет ещё пятнадцати. А это значит, что у них ветер в голове! Они ведь даже по сторонам не смотрят, а целыми днями только и делают, что хохочут над собственными глупыми шутками, задирают купцов, тех, что помоложе, да строят глазки молоденьким рабыням, которых несколько богатых негоциантов везут по заказу в западные графства. Беспокойства от такой охраны больше, чем толку! Единственно реальную силу, среди этой компании, представляла Лучница.
Своего имени она никому не сказала, и отзывалась именно на это прозвище – Лучница. Но странным было не это. Начальник каравана сначала даже подумывал – уж не мужик ли это? Но как-то жарким удушливым вечером эта дива на привале без всякого стеснения скинула свою бронированную куртку и рубашку, оставшись в одних шароварах, и в таком виде принялась ухаживать за лошадьми. Грудь у неё была небольшая, но вполне женская, чтобы сомнения караванщика развеялись сами собой. Зато превосходно развитым мускулам позавидовал бы профессиональный ярмарочный борец!
Эта женщина, вообще, представляла собой колоритное зрелище. Она была высокой – повыше многих мужчин, руки и ноги у неё были большие и необыкновенно сильные. Огромный лук, которым она владела, смог бы натянуть разве что особо могучий атлет, а ведь из него при этом надо было ещё и попасть в цель!
Попадала Лучница в птицу, которая виделась остальным, как точка в небе. При этом она не особо напрягалась, а делала всё, как будто небрежно, со скучающим и вместе с тем гордым видом.
Её лицо нельзя было назвать привлекательным, но оно притягивало к себе совершеннейшей необычностью. Лоб высокий, глаза чёрные, узкие, как щёлочки, скулы острые, рельефно выступающие, рот тонкогубый не улыбающийся, подбородок острый с ямочкой, выступающий немного вперёд.
На этом лице, словно лишённом всяких эмоций, застыло презрительно-надменное выражение, что, в общем-то, полностью соответствовало характеру и поведению Лучницы. Свои длинные чёрные, видимо никогда не стриженные волосы, похожие на конскую гриву, она собирала на затылке в хвост, стянутый обычным ремешком. Украшений Лучница не признавала.
Как попала эта странная женщина в компанию голубоглазых северных мальчишек, было непонятно, но среди них она была своей и держалась на равных с дворянскими недорослями, хотя сама происходила из каких-то, ну, очень восточных варваров. Начальник каравана, который по долгу службы должен был всё обо всех знать, сперва подозревал, что она любовница, кого-нибудь из этих молодых рыцарей, но потом понял, что это не так. Когда Лучница смотрела в сторону молоденьких рабынь, в её глазах светилось не меньшее вожделение, чем у юнцов, в компании которых она путешествовала.
..........................................................................................................
До сих пор им везло. Караван проделал весьма не простой путь из северных княжеств, где большинство купцов отоварились мехами. Они проехали через несколько небольших самостоятельных городов, в которых удалось раздобыть рабынь. Потом миновали руины столицы Лоргина, не подходя близко к этому месту, которое пользовалось дурной славой. И далее прошли между землями Торгового города и Золас-градом. Соваться ни туда, ни сюда не стоило. Товара у них было достаточно и совершение новых торговых операций не планировалось. Зато Торговый город обязательно обложил бы меха непосильной пошлиной за провоз по своей территории, а молодцы из Золас-града запросто могли отобрать рабынь, чтобы дать им свободу, так-как у них рабство в любом виде было под запретом. (И на кой девчонкам эта свобода? В лучшем случае, они стали бы жёнами местных крестьян или ремесленников, и ишачили бы наравне с мужьями всю оставшуюся жизнь. И это вместо жизни в неге и праздности!)
Однако теперь перед вступлением на территорию западных графств, им предстояло миновать эти вот разбойничьи угодья. Может, пронесёт?
– Командир, там, на дороге человек!
Начальник каравана нутром почуял – не пронесло! Казалось бы, подумаешь, человек на дороге? Но здесь не было ни городов, ни ферм – почва слишком каменистая и неплодородная. Обрабатывать такую землю слишком тяжело, а отдача будет слабая. Потому, человек на дороге мог быть только…
– Господа негоцианты! Позвольте сердечно приветствовать вас в наших краях!
Человек, похожий на огородное пугало, отвесил изысканный поклон, изящно взмахнул шляпой и водрузил её на место.
– А ты хто такой? – крикнул один из не самых умных, но зато один из самых гонористых купчишек в караване.
– Ах, я же забыл представиться! – воскликнуло необидчивое чучело с притворным испугом. – Но я это исправлю! Итак, я атаман вольных людей – Золас!
У караванщика упало сердце. Конечно, он слышал о сумасшедшем предводителе самой крупной банды в этих местах. Поговаривали, что он не просто псих, а едва ли не упырь какой-то! Истории о его похождениях караванщик помнил ещё с детства. Только вот, если в тех историях Золас неизменно был героем, прямо-таки рыцарем среди разбойников, то в историях последнего времени, это был людоед охочий до человеческой крови больше, чем лютый зверь. Чтобы там не говорили о «добрых» разбойниках, этот не мог быть одним из них.
– Так вот! – продолжил назвавшийся Золасом. – Вы, вероятно, слышали, что проезд по здешним местам осуществляется за посильную плату – всего один золотой с человека или некоторое количество товаров, которые мы сами выберем на ту же самую сумму.
– Ага, держи карман шире! – выкрикнул тот же самый купчишка, а начальник каравана решил, что если они каким-то чудом выживут, то он обязательно запомнит этого дурака, чтобы никогда ни за какие деньги не брать его в свою партию.
– Превосходное предложение! – просиял «сговорчивый» разбойник. – Я именно затем сюда пришёл, чтобы держать карман шире. Сейчас мы вас посчитаем…
– Нур зиг! – выкрикнул вдруг один из мальчишек, нанятых для охраны каравана, и, выхватив меч, поднял его над головой.
Ну, почему, если в команде обнаруживается один дурак, то немедленно кто-то старается доказать, что он ещё дурее?! Караванщик стиснул челюсти и мысленно вознёс молитву Мамону. Ведь можно же было ещё договориться, а теперь из-за этого глупыша пойдёт резня!
Выстрел бабахнул оглушительно, так что кони, запряжённые в повозки, повставали на дыбы, и караван вдруг колыхнулся назад. Юный искатель приключений вздрогнул и удивлённо уставился на свою руку, в которой уже не было меча. На вершине невысокой скалы, словно ниоткуда, появилась девушка, в руке которой дымилось что-то смахивающее на дудку.
– Браво, принцесса! – крикнул атаман и даже захлопал в ладоши. – Не перестаю удивляться вашим талантам! А господа негоцианты теперь заплатят по три золотых с носа, за свою несговорчивость.
Караванщик хотел было сказать, что согласен, и уже тронул с места своего мула, но тут Лучница вскинула своё великанское оружие с наложенной стрелой и прицелилась в девушку на скале. Та бросила перезаряжать свой однозарядный пистолет и сделала в сторону Лучницы быстрое резкое движение!
«Пыу!» – раздался странный звук, и Лучница ошалело уставилась на свой лук, странно выгнувшийся в её руке – рогами вперёд. Потом она пропустила между пальцев обвисшую тетиву и обнаружила, что та перерезана чем-то острым. И тогда Лучница заорала!
Не крикнула, не завопила, а именно заорала гортанно и хрипло. Продолжая орать, она пришпорила свою странную низкорослую ширококостную лошадь и помчалась прямо на скалу, на всём скаку выхватывая дротик и поднимая его над головой.
Девушка на скале при этом повела себя странно. Закончив перезаряжать свой пистолет, она сунула его за пояс, сложила руки под грудью и с улыбкой смотрела на разъярённую смерть, скакавшую на неё во весь опор. Лучница, конечно же, владела копьём не хуже, чем луком и стрелами. Вот сейчас она метнёт свой дротик и проткнёт эту девчонку на скале, словно бабочку булавкой!
Но этого не произошло, а случилось иное. Из-за скалы вдруг вышел великан. По крайней мере, этот человек настолько же высокий, насколько и широкий, показался великаном всем, кто видел его в первый раз. Но, несмотря на видимую тяжеловесность, двигался он на удивление быстро. Сделав несколько стремительных шагов навстречу несущейся лошади, этот здоровяк выдернул Лучницу из седла раньше, чем она успела метнуть дротик, и в мановение ока связал её по рукам и ногам. Её лошадь пыталась ещё лягаться и кусаться, в надежде отбить хозяйку, но получила увесистый пинок, отбежала в сторону и обиженно заржала, не зная, что делать. Лучница осталась лежать на земле, спеленатая, словно муха в паутине, и только дико озиралась вокруг, тараща глаза, превратившиеся из щёлочек в блюдца.
Между тем, девушка ловко спрыгнула со скалы, подошла к великану и ласково прижалась к нему, ткнувшись, как котёнок головой в бок. Она далеко не доставала этой громадине даже до подмышки и смотрелась рядом с ним маленьким ребёнком.
– Браво! Ещё раз – браво! – снова воскликнул атаман-пугало. – Превосходное представление! А за хорошее зрелище надо платить, так что, господа торговцы, вам придётся раскошелиться уже на пять золотых с каждого зрителя, включая слуг, погонщиков и вон тех девиц, которые из возков выглядывают. И не надо делать такие кислые лица! Я ведь предлагал совсем невысокую плату, которая никак не обременительна для таких богатых ребят, как вы. Понятное дело, что плата увеличивается в случае агрессии или любого другого непотребства с вашей стороны. Так что, если не хотите, чтобы я ещё пеню накинул, ведите себя смирно.
И тут по обе стороны дороги из-за кустов, холмиков и скал вышли разбойники. У начальника каравана глаза полезли на лоб от такого зрелища! Бандитов было не меньше сотни, и каждый был вооружён мушкетом, поставленным на форкетт и с тлеющим фитилём в руках. Более того, парочка весьма похожих друг на друга молодцов с нехорошими лицами, выкатила из-за древнего валуна небольшую пушку!
Такое могла позволить себе далеко не каждая армия какого-нибудь герцога. И, тем не менее, ружья и пушка были налицо. Один выстрел в упор из этой кулеврины и полкаравана ляжет трупами, а остальных разбойники перестреляют, как куропаток.
Как ни странно, караванщик испытал от всего этого облегчение. Кошмар с расстрелом случится, если они откажутся платить, но, если не откажутся, то спокойно поедут дальше! Да, сумма подорожной платы выходила немаленькая, но он хорошо знал, что она по карману денежным мешкам из которых состоял его караван. Купцы это тоже поняли, завздыхали, заохали, но полезли-таки за своими тугими кошелями.
– Ну, вот и славно! – обрадовался атаман. – Я рад, что мы пришли к взаимопониманию. Глум, а теперь я попрошу тебя…
Он обернулся в сторону, где стояли великан и девушка, но их там уже не было. Здоровяк уходил куда-то вдаль, обняв огромной лапищей свою подружку. Атаман пробормотал сквозь зубы короткое, но весьма выразительное проклятие, повернулся к другим разбойникам и стал отдавать распоряжения уже без прежних мажорных прибауток.
Когда ограбленный, но целый и не потерявший ни одного человека и даже ни одного возка, караван двинулся дальше, дикого вида бородатый одноглазый разбойник поставил перед атаманом средних размеров бочонок, до верха наполненный монетами.
– Отличный улов, атаман! – проговорил бандит. – Но я всё равно не понимаю, почему бы нам их не перерезать и не взять всё?
– От того и не понимаешь, что мозгов у тебя раз в двадцать меньше, чем у нашей принцессы. Да, этих купчишек можно было бы разок пощекотать ножиком, и тогда всё их золото стало бы нашим. Но ведь ты знаешь, что ворованное золото, как вода проходит сквозь пальцы. Раз – и нет его! Так не лучше ли, по-другому? Эти купчики там у себя расторгуются и обратно поедут, а тогда мы с них ещё разок возьмём, а потом ещё, и ещё, и ещё. И не только с них. Так добычи будет несоизмеримо больше, и она приобретёт вид постоянного дохода. Кроме того, мы приобретаем репутацию благородных разбойников, которые лишней крови не льют, много не берут и даже словом торговый люд не обижают. Это ведь тоже выгодно, как ты считаешь?
– Ага! Голова у принцесски работает, как надо, даром, что баба. Это надо было удумать – деревянных мушкетов настрогать, да пушку из пня сварганить! С двумя-то самопалами караван не возьмёшь. Гы! Другое дело, когда сотня ружьишек…
– Ну, да, только вот не стреляют, а жаль! – проговорил атаман. – И всё равно с ними всё получается гладко, но я имел в виду другое – вся идея с бескровным рэкетом, целиком принадлежит её высочеству, нда… Такое даже мне в голову не приходило.
– Зато тебе пришло в голову привязать к банде умную и ловкую девку, вместо того чтобы продать её тем же купчишкам.
– Это ты прав! – отозвался, вмиг повеселевший атаман, и тут же нахмурился снова. – Но она отняла у меня Глума, а без него я чувствую себя будто с культёй вместо правой руки.
Глава 127. Может быть я не права?
Две горы и обе живые. Так, возможно подумал бы кто-нибудь, если бы увидел этих двоих рядом. Но по счастью их никто не видел. Циклоп, несмотря на свои размеры, умел неплохо прятаться, а Глум достаточно прожил среди разбойников, чтобы научиться, не выдавать своё удивление криком.
– Здорово, парень, – прогудел вполголоса Шарль, – не бойся, я тебе ничего плохого не сделаю. Пойдём в сторонку и поговорим. Я расскажу тебе про Инци, а ты расскажешь мне, какой ты есть муж для нашей Лесы.
И он увлёк разбойника в промежуток между холмов, где их могли видеть только птицы.
– Две горы, – озвучил общую мысль Василь, а Леса с ним полностью согласилась.
Конечно, две горы, несмотря на то, что Глум настолько меньше Шарля, насколько Леса была меньше самого Глума. Нет, пожалуй, ещё меньше.
– Знаешь, – сказал со смехом Василь, – что угодно ожидал увидеть, но застать тебя замужем, да ещё за этим…
– Он нежный и добрый, – перебила его Леса. – Ты не представляешь, сколько ласки и заботы я нашла в этом человеке! Мне чудовищно стыдно и жалко, что я… не люблю его…
– Чувствую, что не любишь, – согласился Василь. – Но вы друзья, готовые друг за дружку идти и в огонь и в воду! И у вас общая постель… Интересные отношения! Но, неужели он тебе подходит, м-м… физически? Такой огромный!..
Леса улыбнулась. Василь был родней родного брата, хоть и приходился ей дядей. А ещё, с ним можно было обсуждать всё что угодно, даже самые интимные вопросы. Ни смущения, ни стеснения при этом, ни он, ни она не испытывали.
– Всё бы ничего, – сказала Леса, глядя в пространство, – но я каждый раз чувствую себя раздавленным лягушонком с вывернутыми лапками!
Василь не рассмеялся. Он внимательно поглядел на племяшку и втянул ноздрями воздух, словно мог видеть её чувства, а заодно проанализировать запах.
– Но ты же понимаешь, что так долго продолжаться не может? – спросил он с беспокойством в голосе.
– Не бойся за меня, – проговорила Леса и погладила его своими лёгкими пальчиками по руке, – я не пропаду. Тут выяснилось, что я немножко… шлюха. А это значит, что испытывать неудовлетворение мне не придётся.
Василь взглянул на племяшку с неподдельным интересом. В его лексиконе не было уничижительного слова «шлюха», в том значении, какое ему придают моралисты. Он, вообще, не делил женщин на праведниц и развратниц, а просто признавал в них разный природный темперамент. Однако заявление племяшки его озадачило.
– Расскажи, – попросил он, и Леса согласно кивнула.
.............................................................................................................
Это случилось через несколько дней после того, как она «вышла замуж». Леса обнаружила неподалёку от разбойничьего логова ручей, впадающий в крошечное озерко. Вокруг росли весьма густые кусты, что придавало этому месту вполне уединённый вид. Идеальное местечко для того чтобы в одиночестве помыться, искупаться, а может быть устроить постирушку.
В то утро она отправилась туда в одной длинной ночной рубашке, босиком, не взяв с собой другой одежды и никакого оружия. Чего ей здесь было бояться? Крупных хищников в этих холмах не водилось, о монстрах слыхом не слыхивали, а разбойники… так ведь теперь она была одной из них!
Скрип камешков за спиной послышался, едва она прошла линию кустов и вступила на лужайку с необыкновенно мягкой и зелёной травой. Леса обернулась.
Из-за скалы, из-под которой, собственно, бил ключ, вышли двое. Это были те самые, с нехорошими лицами, которых она побила и унизила перед всей бандой. В руках они сжимали дубинки, а на их протокольных рожах играли глумливые улыбки.
Леса не попыталась убежать, и не схватилась за палку или камень. Конечно, она могла постоять за себя, но тогда в пещере, они не ожидали от неё такой прыти, а сейчас были готовы и все преимущества были на их стороне. Возможно, при определённом везении, ей удалось бы справиться с одним, но не с двумя вооружёнными убийцами. А ещё, у неё была причина не сопротивляться.
Первым к ней подошёл тот, которому она при той их встрече порезала зад. Он и сейчас заметно прихрамывал. Его глаза горели ненавистью и похотью, как и в тот день, когда Леса выбирала мужа. Второй, более трусливый, жался позади, но девушка понимала, что он тут же пустит дубинку в ход, как только ударит первый. Они ничего не говорили, лишь поганенько улыбались, поигрывая своим оружием.
И тут Леса подняла руки к плечам и сбросила с них обе бретельки. Лёгкая просторная рубашка упала к её ногам. Она переступила через неё и сделала шаг к первому бандиту. Тот выронил дубинку и обнял её слегка дрожащей рукой, царапая кожу рукавами куртки и грубыми ладонями. Не только руки, он весь слегка дрожал, а на лице мешались чувства недоверия, вожделения и восхищения, которое, может быть, посетило его впервые в жизни. Девушка тоже обняла его одной рукой, а вторую протянула и ухватила за край куртки второго. И подтянула его поближе…
...................................................................................................
– Сначала я не предполагала ничего такого, – говорила Леса медленно, словно во сне. – Я просто не хотела, чтобы они меня избили, изувечили и изнасиловали. Если бы точно знала, что убьют, то всё бы, наверное, было по-другому. Но эти парни трусоваты, и убивать бы меня не стали. Решиться на такое, значит иметь дело с атаманом и с Глумом. А это могло обернуться такими последствиями, что лучше сразу удавиться. Короче говоря, они просто решили сломать мне несколько костей и унизить, что здесь за преступление не считается, так-как сведение счётов это законное и достойное дело среди «свободных людей». А потом меня всё это начало необыкновенно заводить. Тогда я ещё не знала Глума, как знаю его сейчас, и чувства вины за то, что я изменяю мужу с двумя типами, которые мне почти отвратительны, я не испытывала. Зато осознание остроты ситуации, её практически полной невозможности, вдруг вылилось в такое неистовое наслаждение, что я долго не могла остановиться, хотелось ещё и ещё! Эти парни плохо воспитаны и дурны, как люди, но тем, что помещается у мужчины между ног, не обделён ни тот, ни другой. Они сильные и обладают недюжинной фантазией в любовных утехах. В общем, мне понравилось…
– Племяшка! – широко улыбнулся Василь. – Я подозревал в тебе скрытый талант, но не знал, что ты такая заводная! Послушай, но как же Глум? Он выглядит человеком опасным, и, наверняка, ревнив. Слушай, я боюсь за тебя!
– Глум знает, – проговорила Леса, потупившись. – Я всё рассказала ему в тот же день, и всю вину взяла на себя. Попросила не мстить, тем двоим.
– И как же он?..
– Он ноги мне целовал. Стоял на коленях, плакал и просил прощения за себя. Понимаешь? Он просил, чтобы я простила его за то, что происходит со мной, за то, что он не в силах оградить меня от всего этого. А я-то надеялась, что он меня убьёт…
– Надеялась?!
– Да.
– Так. Теперь давай с самого начала и со всеми подробностями. Начни с того момента, как ты в последний раз ушла в катакомбы Мёртвого города на охоту.
Рассказ Лесы был длинным. Солнце успело подняться к зениту, а потом склонилось к горизонту, когда девушка подвела своё повествование к событиям последнего времени.
– Понимаешь, – говорила она, – я за своих ребят не только девственность, а жизнь и душу отдать готова. Я люблю Рарока, а Луций мне, как брат, так разве можно бросить в беде брата? Но то, что происходит с ними сейчас, видеть невыносимо! Я выкупила у лже-Золаса их жизни, сделала так, что этот негодяй получает немаленький доход почти ничем не рискуя. Я кормлю их из своей доли, но вижу, как они угасают каждый день. Рарок сидит целыми днями, уставившись в стену, и не отвечает ни на мои слова, ни на прикосновения. Он едва прикасается к еде, что бы ему ни принесли, и скоро будет похож на обтянутый кожей скелет. А Луций… Он утратил способность говорить на нашем языке, и всё бормочет что-то на своём. Но не это главная проблема! Видишь ли, он нашёл где-то на дороге тапочки, в которых я ушла с военной базы, и теперь на них молится!.. Но и этого мало. Я боюсь подходить к его камере – когда он видит меня, то начинает биться о решётку, сдирая кожу!..
Леса не сдержалась, и, всхлипнув, отвернулась и прикрыла глаза рукой. Василь ничего не сказал, только привлёк её к себе, а когда она положила голову ему на грудь, стал ласково гладить свою любимую племяшку по голове, чувствуя, как по его коже стекают её горячие слёзы.
– Я не знаю, – продолжала Леса, наплакавшись, – может быть я не права? Может, не стоило всего этого делать, а надо было дать ребятам умереть с достоинством, чтобы не заставлять их так мучиться?
– Может быть, – задумчиво отозвался Василь.
– Но я не хочу этого видеть! – взвизгнула Леса. – Если так суждено, если они умрут, то только после меня!..
– Так вот почему ты пропускаешь удары. Сегодня эта тётка чуть не проткнула тебя дротиком.
– Да, поэтому. Но Глум не даёт мне погибнуть. Он всегда рядом, когда мне грозит опасность и принимает на себя любой удар предназначенный мне.
– Я начинаю уважать этого мужика! Молодец, и если так пойдёт дальше, то мы подружимся. Знаешь, вот что – ты неправа в том, что нельзя ничего поправить. Возможно, это будет непросто, но мы попробуем. Смерть самый лёгкий выход, но он же самый хреновый, хотя бы из-за того, что смерть необратима. Любую другую ситуацию можно переиграть, любую беду обратить во благо, а вот смерть, нет. Всё! Не будем больше о грустном. Прости моё любопытство, но мне нужно знать некоторые детали. Те два парня, с которыми ты тогда у ручья… Ну, ты меня понимаешь! Вы и сейчас встречаетесь?
– Да, это бывает, – вздохнула Леса. – Глум сказал, что я в таких делах свободна, и с его стороны не будет ни ревности, ни мести. Он не считает меня своей собственностью, но не забывает пользоваться мною ночью!
– Мне надо бы с теми парнями переговорить. Я думаю, что мы поладим, если не передерёмся. А, если передерёмся, то всё равно поладим!
– Я приведу их сюда.
– Только надо это как-то по-хитрому обставить. Скверно, если парни будут разочарованы!
Леса рассмеялась.
– Я вижу их каждый день, – сказала она, – но ведь мы не занимаемся любовью при каждой встрече, мы и просто так встречаемся. Понимаешь, я их грамоте учу!
– Грамоте? Добро! Значит, дело обстоит лучше, чем я думал. Эти двое будут ещё более интересным сюрпризом для вашего атамана, чем Глум. Как ты сказала, их зовут?
