Кае де Клиари
Рарок и Леса
Глава 78. Проморгали девочку
Как они могли проморгать девочку? Две ржавые консервные банки! С людей-то что взять? Люди были заняты, но они – два сверхчувствительных… (Механизма? Организма? Неважно!) Они должны были встать на страже, если люди не могли сами о себе позаботиться. Но в их железные головы это почему-то не пришло, хоть они и были в заражённой местности, в лагере, где поведение людей было непредсказуемо.
Тогда вечером Механикус и сэр Мальтор решили не терять времени даром, благо в ночном отдыхе ни тот, ни другой не нуждались. (Вообще-то, рыцарь-призрак мог спать, и даже храпел при этом, но сон был для него чем-то вроде сосредоточения духа, а не потребностью в отдыхе, как у живых людей. Ему ничего не стоило, проспать целый век или не спать три века подряд.)
За эту ночь они многое, что узнали про военную базу, на которой находились. Но их интересовали, прежде всего, технические объекты и склады, а потому они удалились на порядочное расстояние от жилого сектора, и не смогли ни увидеть, ни почувствовать, что там происходит.
Отсутствие Лесы обнаружилось лишь поздним утром. Тревогу подняла Рози, которая отправилась выпрашивать у мадам Доротеи ещё немного снадобья для мастера Валентина, снова почувствовавшего себя плохо. Девушка увидела, что дверь в комнату Лесы распахнута, её самой нет, постель разобрана, а оружие и одежда охотницы аккуратно сложены, как будто к ним никто не прикасался с вечера.
Поначалу, Рози не придала этому обстоятельству большого значения. Логично было предположить, что Леса вышла в уборную, но там её не оказалось. Не было охотницы ни в одном другом помещении салона.
Проснувшиеся мадам Доротея и Зиг, не видели девушку с вечера. Рарок, так и уснувший в объятиях куртизанок, правда уже не в бассейне, а в специальной диванной комнате рядом, устроенной, как раз для таких случаев, заверил всех, что Лесы в их компании не было, и весьма удивился, услышав такое предположение. Почему-то именно он встревожился больше всех, и, пока остальные обшаривали все углы в салоне, направился к входной двери, которую нашёл незапертой.
Практически, сразу после этого в салон вернулись Механикус и сэр Мальтор. Понятное дело, на их головы посыпались вопросы, на которые ни один, ни другой ответить не могли.
– Следы её я вижу хорошо, – заявил Механикус, разглядывая совершенно чистую бетонную дорожку. – Непонятно только, куда это Леса отправилась среди ночи босиком и почти голая?
Эти его слова произвели эффект горящей головни, брошенной в улей. Через несколько секунд по следам девушки бежали Механикус с сэром Мальтором, Рарок, прихвативший гладиус Валентина, который тот с вечера оставил внизу, чертыхающийся, на чём свет стоит, Зиг с кочергой, выхваченной из камина и Рози, безоружная в одном лёгком халатике и тапочках с белыми помпонами. Зачем она полетела вслед за мужчинами, было непонятно, но при одном взгляде на её глаза в пол-лица, у всех пропадала охота эту девушку останавливать.
До поворота перед оградой периметра добежали довольно быстро. Там Механикус остановился в недоумении.
– Она что, отсюда улетела?
След Лесы обрывался, словно она действительно взмыла в воздух. Всё-таки Механикус не был следопытом, и, несмотря на превосходящую человеческие возможности чувствительность, был далёк от совершенства в этом деле, но тут сэр Мальтор положил руку ему на плечо.
– Её понесли туда, – сказал рыцарь и возглавил шествие, прилагая нечеловеческие усилия, чтобы уловить едва заметные следы ауры, оставшиеся в воздухе.
Они прошли немало поворотов, пока не оказались в тупике, где их ждало весьма кровавое зрелище. Со времени ночных событий здесь ещё никого не было, а потому четыре трупа, порубленные в капусту, валялись там, где их оставили. Здесь же лежал насквозь пропитанный кровью халат из салона мадам Доротеи. Все встали, как вкопанные. За спинами мужчин тихо ахнула Рози.
– Её убили, – не то спросила, не то констатировала факт куртизанка.
– Нет, – возразил сэр Мальтор. – Её высочество была жива, когда покидала это место.
– Но что же здесь произошло? – спросил Рарок, совсем не имевший опыта в детективных расследованиях.
И добавил, поглядев на трупы:
– Работа профессиональная, но это не рука Лесы!
– Да ясно же всё! – прорычал Зиг, как раз, имевший такой опыт. – Вот эти уроды утащили нашу девчонку, чтобы тра… Чтобы совершить над ней насилие. Но кто-то их порезал, а её увёл. Вот только кто? И куда?
– Сюда, – сказа сэр Мальтор, указывая на стену. – Здесь был портал, но сейчас он закрыт.
Рози вторично ахнула, пошатнулась и упала бы, но Рарок успел её подхватить.
– Это валькирии! – почти прошептала она побелевшими губами. – Теперь ей конец…
– Но… – начал Рарок, что-то про себя соображая. – Разве эти добились своего?
Он указал на трупы насильников.
– А тебе-то что? – огрызнулся Зиг. – Или ты из тех, кто считает, что раз девчонка попала под «кожаный нож», пусть и не по своей воле, то она уже порченная? Шлюха, да?
– Да нет же! – отмахнулся Рарок. – Просто, если они… ничего не успели, то ей со стороны валькирий бояться нечего.
– В этом есть резон, – проговорил сэр Мальтор. – Если бы те, кто называет себя валькириями, хотели её убить, то сделали бы это на месте, а так они увели принцессу с собой. Подождём, я уверен – они на этой базе ещё появятся, и тогда мы найдём способ добиться правды.
Повисло тяжёлое молчание.
– Сэр Мальтор, – спросил вдруг Механикус так, чтобы его слышал один рыцарь, – скажите мне, как человек, который был некогда живым. Почему Леса, тяготевшая к этим двум мужчинам, так и не вступила в связь ни с одним из них, но была в принципе не против того, чтобы спариться вот с этими четырьмя? Я знаю, вы это тоже чувствуете.
– Это очень сложно, друг мой, – ответил призрак также беззвучно. – Не всё зависит от наших желаний, осознанных разумом. А ещё, даже будучи живым, я не мог до конца понять чувства и логику женщин.
Глава 79. Подарите мне любовника!
Леса закончила причёсывать отросшие волосы, положила золотой гребень, на столик, вырезанный из целого гигантского агата, и скользнула в бассейн.
Она сама не знала, зачем причёсывалась перед купанием. Наверное, чтобы занять себя, хоть чем-нибудь. Собственно, и купаться было необязательно, ведь чище чем сейчас, она просто быть не могла. Но выяснилось, что погружаться в воду невероятно приятно, даже если не требовалось омовение.
Леса умела плавать – бабушка научила, но река, протекающая неподалёку от Междустенья, была слишком быстрой и холодной. Купанье в ней удовольствия не доставляло. Те воды, которые она встречала в подземельях, были опасны. Редко какие из них годились для питья и помывки. О погружении целиком и настоящем плавании речь, вообще, не шла. Бассейны в подземных дворцах опустели столетия назад, поэтому то, что она увидела здесь, казалось ей чудом, картинкой из книжки с фантастическими историями!
Этот бассейн был выложен плитами белого мрамора с серебряными прожилками. Отделка по краям была из зелёного и голубого камня, от чего вода при разном освещении казалась то кристально-прозрачной, то бирюзовой, то изумрудной. Свет проникал сквозь квадратное отверстие в потолке, такое большое, что крыша фактически была вырезана кроме контура из балок, поддерживаемых рядами колонн.
Лесу сперва крайне удивляло и смешило всё это сооружение. Зачем строить крышу, которая не способна укрыть дождя? Так она рассуждала, пока действительно не пошёл дождь! От его тёплых ласковых струй не хотелось укрываться под крышей. Дождь вызывал только одно желание – бегать и прыгать под хлещущими небесными потоками, подставляя им разгорячённое тело!
Валькирии так и не дали ей никакой одежды. Не было здесь даже куска ткани, чтобы хоть как-то прикрыть наготу. Леса понимала, что, по сути, одежда ей была не нужна – здесь было тепло, даже жарко и днём, и ночью, а её окружали одни женщины, либо она оставалась одна. Но всё же ей было непривычно расхаживать нагишом даже в полном одиночестве.
Оказывается, валькирии сами одежду не носили. Их доспехи надевались прямо на голое тело, но были сделаны так, что воительницы не испытывали от этого никаких неудобств. Но поделиться доспехами с Лесой они тоже не могли – весь комплект создавался для каждой валькирии отдельно и индивидуально, запасных не было. Наготы они не стеснялись, как это выяснилось потом в разговоре, и перед мужчинами тоже. Только вот непонятно было, каких мужчин они имеют в виду. Валькирии, вообще, были неразговорчивы, и о себе мало что рассказывали.
Что это за место и зачем они сюда её привели, Леса так и не узнала. Как на прямые вопросы, так и на косвенные попытки что-то узнать, она получала один и тот же ответ – «Это место достойно принцессы». С этим было не поспорить – место Лесе нравилось, хоть и не совсем было понятно, где оно собственно находится. Дворик с бассейном под крышей с вырезом, вёл непосредственно в дом, где имелись покои с каменной мебелью покрытой коврами, либо красивыми циновками. Леса спала и на более жёстких ложах, так что это её не беспокоило, как не беспокоило отсутствие подушек для сна. (Кожаные плоские, предназначенные для сидения, имелись.)
Дом вместе с двориком был окружён диким садом с хаотично посаженными деревьями, что больше напоминало лес. Но деревья были ухоженными и приносили вкусные плоды, которые стали основным источником пищи для Лесы.
Никто её не запирал, и по саду она могла ходить, сколько ей заблагорассудится. Ей удавалось уйти весьма далеко, но сад всё не кончался. Можно было подумать, что он, вообще, не имеет конца и края, а дом, в котором её поселили, единственный в этом мире, и является его центром.
Самым скверным было то, что здесь нечего было делать! Леса на второй же день пребывания в этом расчудесном месте стала изнывать от безделья. Пожаловалась валькириям, потребовала книг, но получила только несколько бочонков со свитками, испещрёнными незнакомыми письменами. Потом ей принесли ещё несколько плоских камней с рунами и глиняные таблички, на которых было выдавлено невесть что. Других книг валькирии достать не сумели.
Однажды ей довелось найти в саду обломанную ветку. После нескольких неудачных попыток, ведь инструментов у неё не было, не было даже ножа, Леса всё же сумела очистить эту находку от сучков и немного укоротить, чтобы она соответствовала длине меча.
Когда это было сделано, девушка вышла на небольшую площадку перед бассейном и проделала несколько различных упражнений, которые показала ей бабушка много лет назад. Это не ускользнуло от внимания валькирий.
– Ты воительница, – утвердительно, как всегда, сказала их главная.
Леса пожала плечами, но потом решила пояснить:
– Я не убиваю людей, только монстров.
– Ты ещё не встретила тех, кто этого заслуживает.
– Встретила, но вы убили их первыми.
Подобие улыбки тронуло не губы, а лишь глаза валькирии.
– Ты убила бы их, если б смогла?
– Я смогла бы, – уверенно заявила Леса. – Потом, если бы они меня сразу не прикончили. Добралась бы до оружия, потом вернулась бы и порешила всех!
Теперь валькирия улыбнулась по-настоящему. Это удивило Лесу, успевшую привыкнуть к их постоянно бесстрастным лицам.
– Но ведь ты хотела, чтобы они с тобой это сделали, – сказала предводительница с оттенком любопытства в голосе. – Сначала сопротивлялась, а потом стала помогать.
Значит, они всё видели и поняли! Впрочем, какая разница?
– Это так, – призналась Леса. – Я не могла больше терпеть, да и хотелось, чтобы всё поскорее закончилось.
– Чтобы добраться до оружия и отомстить?
– И для этого тоже.
– А если бы тебе понравилось?
– Что?!
– Если бы тебе понравилось то, что с тобой собирались сделать эти мужчины? Бывают случаи, когда женщины, которых подвергли насилию, сначала сопротивляются, а потом меняют своё отношение к происходящему на противоположное.
– Они всё равно заслужили смерть, – ответила Леса, не задумываясь. – Насильники иного не заслуживают!
– Ты воительница, – снова заявила валькирия. – Выходи на бой!
Леса была немного ошарашена, но, конечно, бой предполагался учебный. Старшая валькирия раздобыла где-то такую же, как у Лесы палку, скинула доспехи и вышла к ней на площадку нагая и прекрасная, словно древняя богиня!
У девушки дух захватило от такого зрелища! Настолько красивой была только бабушка Маранта, сохранившая, несмотря на годы чистоту лица и великолепие тела.
Это было грандиозно! Они сошлись без ярости, но стремительно и мощно, демонстрируя, каждая своё умение нападать и защищаться. Через несколько секунд обе воительницы глядели друг на друга со смесью уважения и восхищения! Валькирия была явно сильнее и крупнее миниатюрной Лесы, но это не делало её тяжеловесной, а фехтовальная манера, которая ей была присуща, ничуть не уступала той, которой владела юная охотница. Но заинтересовавшаяся её выучкой валькирия не стала давить своим весом, а старалась взять верх, применяя одно искусство.
Однако длина рук всё равно давала ей немалое преимущество. Тогда Леса решила воспользоваться своим маленьким ростом, и во время выпада соперницы ловко нырнула у неё под рукой, внезапно очутилась сбоку, и тут же легонько коснулась концом палки сначала колена, а затем и шеи валькирии!
Победа была чистой, это признали все собравшиеся. Соперницы обменялись рукопожатием, и, не одеваясь, уселись отдыхать на скамью, рядом с которой на столике стояли фиалы с водой, в которой плавали нарезанные кружки лимонов.
– А если бы те насильники получили своё, вы бы меня убили? – спросила Леса, продолжая прерванный разговор.
Валькирия повернулась к ней и посмотрела глазами полными удивления.
– Нет, за что нам тебя убивать?
– Но ведь вы не любите, м-м, падших женщин?
– А ты разве была падшей?
– Вроде бы нет, но как же потеря девственности?
– Ты принцесса, это твоё дело, что терять, а что нет.
– Значит, те девушки были виновны только в том, что они не принцессы?
– Какие девушки?
– Те, которых вы убили. Девушки из заведения мисс Молли или как её там?
– А, эти… На самом деле, нам нет до них никакого дела, но мы вынуждены убивать таких, хоть и делаем это не по своей воле.
– А по чьей?
– Этого я тебе не могу сказать.
Леса насупилась. Она не любила, когда от неё скрывали что-либо, но сейчас же подумала, что и у неё ведь есть теперь свои тайны. Поэтому она решила не обижаться на недоверие по отношению к себе и продолжила разговор.
– Я слышала, что валькирии должны быть девственны. Это от того, что вы не любите мужчин?
– Нет. Мы нормально относимся к мужчинам, но целомудрие это условие, которое мы соблюдаем, чтобы обрести силу. Дева, сочетавшаяся с мужчиной, теряет силу валькирии. Нам не возбраняется любить, но цена такой любви заключается в том, что мы становимся обычными женщинами. Это означает, что любовь к тому, кого избрала валькирия, должна быть очень высока! Обычно об этом слагают саги.
– В чём же заключается сила валькирии?
– Мы бессмертны и непобедимы, а ещё, вечно молоды.
– Но ведь я одержала над тобой верх. Ведь ты не поддалась мне, правда?
– Я не поддалась тебе, но наш бой не был смертельной схваткой, хоть мы и не играли. Во время кровавого пира мечей, расклад был бы иным, окажись ты в стане врагов. Но дело даже не в этом. Ты Алая принцесса, и сила твоя велика. Ты даже не представляешь, себе насколько велика!
– Но почему «Алая»? И откуда вы узнали о том, что я принцесса? Я сама-то узнала об этом совсем недавно.
– Твой образ запечатлён в нашей памяти, а твоя огненная кровь видна превосходно, хоть теперь она разбавлена какой-то другой кровью, не менее сильной. Но сама по себе ты ещё не огненная, а потому только Алая. Вспомни – сюда ты вошла алая от крови своих обидчиков, а это уже немало!
Леса вспомнила. Да, когда она вместе с валькириями вступила на мраморные плиты этого дворика, то оставляла за собой кровавые следы, а взглянув на своё отражение в спокойных водах бассейна, отшатнулась в ужасе! Она тогда была похожа на красного демона со светящимися глазами, смахивающими на большие сквозные дыры в черепе.
А потом её отмыли. Она плохо помнила, как это было, но ей показалось, что это сделали не валькирии, а кто-то ещё. Но кто это был, она совершенно не понимала, поскольку с трудом воспринимала окружающий мир, и была на грани потери сознания. Запомнилось только то, что её долго поливали из кувшинов водой, покалывавшей кожу, а потом погрузили в этот бассейн, что доставило ей долгожданное облегчение! Там она и отключилась. Но когда проснулась следующим утром на широком мраморном ложе, покрытом ковром, рядом никого не было, даже валькирий.
Позже Леса поняла, что валькирии здесь не жили, а лишь появлялись время от времени в этом доме среди бесконечного сада, чтобы навестить её. Зачем они её сюда привели, долго ли будут здесь держать, почему не дают одежду или хоть кусок ткани, все эти вопросы оставались без ответа.
Спрашивать валькирий о чём-либо, было занятием неблагодарным. Они либо отмалчивались, либо говорили загадками, что порождало больше вопросов, чем ответов. Тот их разговор с предводительницей был самым длинным, и, как всегда, ничем не кончился.
Впрочем, на следующее утро Леса обнаружила на столике рядом со своей постелью подарок – великолепный прямой меч в красных кожаных ножнах, перекрещенных серебряной лентой. Меч был похож на те, что использовали сами валькирии, но их клинки имели закруглённые концы, наподобие заточенной лопатки, а здесь конец был острый, да ещё и усиленный продольными двусторонними рёбрами. Клинок, полированный до зеркального блеска, имел двойные долы с двух сторон, между которыми тоже выступало невысокое треугольное в сечении ребро жёсткости.
Мастер, изготовивший этот меч, пожертвовал его лёгкостью в пользу прочности. Впрочем, Леса, взвесив оружие на руке, не нашла его чрезмерно тяжёлым. Тяжелее, чем она привыкла, но вполне приемлемо. Рукоять была полуторной, что давало простор для движения кистью и позволяло, в случае необходимости, взять оружие в две руки. Перекрестье небольшое, прямое и украшено какими-то рунами, значение которых Леса не понимала. Оголовье смахивало на цветок лотоса с отверстием посередине, в которое был вставлен крупный рубин. Странное украшение, значение которого девушка поняла лишь много времени спустя.
Когда она взялась за витую костяную рукоять, то поняла, что меч «лёг в руку». Оружие было словно специально для неё сделано, прекрасно сбалансировано и подогнано под кисть, так что каждый палец сразу находил своё место, и ничто не мешало ладони.
Теперь Леса по несколько часов вращала меч, делала выпады, отражала удары невидимого противника, рубила и колола. Она скучала по привычной маминой катане, но этот красавец ей нравился с каждым днём всё больше и больше! Она, даже укладываясь спать, стала класть его рядом с собой, и иногда обнимала во сне, принимая за что-то ещё или кого-то…
Однажды, когда валькирии в очередной раз навестили её, она снова пожаловалась предводительнице на одиночество. Та в ответ огорошила её предложением:
– Если хочешь, мы доставим тебе сюда опытного любовника. Только скажи, какие мужчины тебе больше нравятся.
Тогда охотница со смехом отвергла это предложение, а теперь жалела, что отказалась сразу. Что, собственно, она теряла? Её любовь осталась где-то там, в другом мире, куда, возможно ей не доведётся вернуться. А это означало, что Зиг и Рарок рано или поздно превратятся в воспоминания и станут, (уже стали), недосягаемой мечтой. Так что же, ей предстоит состариться здесь в одиночестве? Она ведь не валькирия, время для неё идёт, как для всех людей, и как-то глупо тратить его на одни воспоминания.
В общем, после долгих размышлений, она решила – буде ещё зайдёт такой разговор, она согласится на предложение девы-воительницы завести себе здесь друга. (А может нескольких, чтобы был выбор? Нет, с этим не стоит торопиться, хватит пока одного.)
Вот только какого мужчину ей себе придумать? Что ж, к этому вопросу стоит подойти со всей тщательностью. Она опишет будущего любовника в таких подробностях, что останется только вдохнуть жизнь в этот готовый образ. Вот тогда пусть вальки побегают, разыскивая живое воплощение её мечты!
Глава 80. Будет жарко и весело!
Рёв моторов, зной и пыль дороги. Михал думал, что это никогда не кончится! Дорога была упряма, но он упрямее. Они с Галлем доведут колонну, и конец пути уже близок.
Он не единожды пожалел, что отправил Маранту вперёд в компании бывшего любовника и женщины, которая её когда-то чуть не убила. Нет, Михал не ревновал. Он не ревновал даже когда был молодым, и они только встретились. Почему? Он сам не мог сказать наверняка.
Если бы он что-то такое узнал о Леславе – своей первой жене, матери Стефана, то его реакция была бы совершенно другой. Он даже не мог себе представить, что было бы тогда! Беда была бы.
Но Леслава была проста, хоть и прекрасна и телом, и душой. Да, она была красива совсем другой красотой, не такой, как Маранта. И душа у неё была другая. Ей едва исполнилось восемнадцать, когда она стала его женой, а через год она подарила ему сына. А ещё через два её разорвал монстр, когда она заслонила собой маленького Стефана…
Маранта была иной. Она сразу предупредила будущего мужа, что либо он принимает её такой, какова она есть, либо пусть оставит её прямо сейчас, пока их отношения не зашли слишком далеко. Он с радостью согласился, так-как был без ума от этой женщины, а её крохотную дочь любил, как родную!
А ещё, он попросил её рассказать о своей жизни, ничего не скрывая, ведь должен же он знать, что означают слова – «такая, какая она есть»? И она рассказывала. Смело, без стеснения, иногда поглядывая на него испытующе и с улыбкой. Он слушал историю её жизни, как сказку, и словно шальной требовал всё новых и новых подробностей. И вот что удивительно – вместо обычной для мужчины ревности, он чувствовал сострадание к пережитым ей несчастьям, он оправдывал её грешные и легкомысленные поступки, и понимал, что влюбляется всё больше и больше!
За все годы их совместной жизни Маранта ни разу не дала ему повода усомниться в своей верности. Впрочем, в Междустенье такие вещи происходили редко, хоть и не были исключены, ведь люди везде одинаковы! Но ему даже в голову не приходило, что жена может ему изменить, несмотря на все её многочисленные связи в прошлом.
Но вот, один из её бывших любовников, да ни какой-нибудь, а самый яркий, к тому же отец Ларни, вдруг возник, словно из ниоткуда и перестал быть легендой, превратившись в живого человека. И что?
Да ничего – они пожали друг другу руки. Они не имели ничего друг против друга, ведь им нечего было делить. Вот если бы Золас вернулся, когда Михал только ухаживал, (это длилось два года!), за Марантой, жившей в его доме, неизвестно в пользу кого был бы сделан выбор. Скорее всего, в пользу Золаса, хотя пути Инци неисповедимы. Нда… А теперь у них общие внуки. Здравствуй, дедушка Золас! Ха, ха!
Кстати, не так он представлял себе знаменитого разбойника. Оно и понятно – в рассказах Маранты он зрелый, но ещё молодой мужчина, немного старше самого Михала, но теперь-то это старик, которого только ради смеха можно назвать красавцем – покорителем женщин. Правда этот старик устроил впечатляющий бег по крышам, и обвёл вокруг пальца несколько молодых мужиков, но ведь на то он и Золас!
И вот они уехали вместе. А что, если они там?.. Опять эта дурацкая мысль! И почему она лезет в голову? Он же знает, что это чушь! В конце концов, они там втроём. Ну, не при Диане же… Нет, не то! Не причём тут Диана. Если б захотели, то Диана не помеха, но ведь они не пылкие юноша и девушка… Опять не то! Маранта всё ещё красива, и скорее всего, будет красива всегда. И пылка в постели.... Правда, Золас сейчас похож на пугало сбежавшее с огорода, но это опять же таки ничего не значит.
Главное – если доверяешь, то доверяй до конца, а он, Михал, жене доверяет, и всё на этом! Конечно, он с большей охотой был бы сейчас рядом с ней, ведь им не помешал бы ещё один хороший стрелок. Он знал, что Галль и в одиночку доведёт колонну до города, но больно уж разношёрстая у них компания! Короче, каждой группе нужен свой вожак, не то можно вляпаться в неприятности и провалить всё дело. Он мог бы доверить руководство Руфусу, но речь шла о военной экспедиции, а этот святоша, скорее всего, заставит всех молиться на каждом шагу. Всему своё время. Много молиться перед дракой нельзя – расслабишься. Так что дело доделывать придётся ему, раз начал.
Тем временем, дорога пошла через холм, и с вершины этого холма Михал увидел Торговый город. Нельзя сказать, что это зрелище его порадовало, но когда видишь цель, ради которой проделан путь, то становится легче. Ладно, сейчас они выяснят, что там такое стряслось. Маленькая армия устала от долгой дороги, и рвётся в бой. Если в городе засели монстры, то им не поздоровится!
Галль дал сигнал из головной машины – остановиться. Михал передал команду по цепочке, и колонна встала, словно дисциплинированное стадо диких кабанов, подчиняющееся команде вожака. Что там такое? Ах, вот оно что!
Конница Зигмунда, опережавшая их на несколько миль, стояла у ворот. Михал увидел, как над головой всадников взметнулся бунчук, качнулся несколько раз из стороны в сторону, потом подпрыгнул вверх-вниз. Охотник не очень хорошо разбирался в этой сигнализации, но и он понял, что эти взмахи означают – «Перед нами препятствие, требуется подкрепление, ждём вас!» Ну, раз непобедимый Зигмунд требует подкрепление, то там что-то серьёзное!
В тот же миг Галль передал условными гудками – «Приготовиться к бою!» и «Вперёд!»
Наконец-то! Михал кинул взгляд на своё оружие и тронул машину вслед за броневиком Галля. Сейчас они всё узнают. Скоро будет жарко и весело, как это и должно быть в бою за правое дело!
