Кае де Клиари
Рарок и Леса
Глава 103. Там будет у нас свежатинка!
«Едем к чёрту в зубы!»
Михал был уверен, что эта мысль сверлила мозг не ему одному. И было от чего так подумать. Дорогу, по которой они ехали, успели окрестить «Дорогой монстров». Собственно так оно и было – монстры занимали большую часть дороги, широкой, как городская площадь, через которую она пролегала. Михал не помнил, чтобы в Торговом городе была такая дорога, а в скорости он убедился, что её и в самом деле там не было – через четверть полёта стрелы город размывался, переходя в зыбкую радужную пустыню под тошнотворным кирпично-красным небом. Ясно было, что они и впрямь уже не в своём мире, и то место, куда они попали, сначала является лишь иллюзией города, которая постепенно разрушается.
Однако дорога, пролегавшая через нестабильную переливающуюся пустыню была реальной, вполне твёрдой и достаточно широкой, чтобы проехать колонне из автомобилей бок о бок с потоком монстров, только в обратном направлении. Монстры, по-прежнему, не обращали на них никакого внимания. Единственный случай нападения монстра на человека в этом мире произошёл с Гюрзой, да и то, по мнению Михала, девушка была виновата сама.
Захотела отбить от общей массы небольшого монстра похожего на помесь крупной змеи, ежа и гусеницы. Она одела для этого жёсткие кожаные краги, усиленные кусками старой кольчуги, нашитыми сверху и попыталась оттащить тварь, ухватив её за хвост, но та изогнулась и тяпнула Гюрзу за ногу, после чего, как ни в чем, ни бывало, вернулась к своим и поползла дальше.
Пришлось отправить Гюрзу в тыл, то есть в здание банка, где они оставили выживших горожан, несколько свих людей, внезапно захандрившего Зигмунда и Руфуса, взявшего на себя труд за всем этим присматривать.
То, что Зигмунд без лишних разговоров отпустил их, показалось Михалу странным, но теперь он, кажется, понял, в чём дело и поделился своими соображениями с Галлем. Тот сказал, что это вполне возможно. А предположение было таково, что человек, стоящий на пороге смерти становится эгоистичным, как ребёнок. Зигмунд сохранял ясность ума, редкую в его возрасте, но сейчас мысль о том, что ему предстоит переселиться в мир иной вместе со своей армией и армиями союзников, не казалась ему неудачной, а наоборот представлялась естественной. Это настораживало, но… они ведь сами лезли к чёрту в зубы.
– На горизонте что-то есть! – сказал молодой охотник, сидевший на переднем сидении.
(Они с Галлем помещались сейчас на заднем и были заняты обсуждением стратегических планов, попутно играя в подкидного дурака.)
Михал вгляделся в то, на что указывал этот парнишка. Действительно, на горизонте темнела неровная полоска, которую можно было принять за тучу.
– Горы? – предположил Галль.
Михал пожал плечами. Может быть и горы. Здешняя география не совпадала с географией их мира, иначе они бы сейчас попали в городские предместья Торгового города, плавно переходящие в широкие поля и пастбища. А здесь могли быть и горы.
– Горючего хватит? – спросил он вместо того, чтобы высказать все эти размышления.
– Хватит, – ответил Галль. – В крайнем случае, нагоним нового.
Последняя фраза Михала удивила. Да, у них на борту есть несколько устройств для производства самогона, да таких, каких в Междустенье не видели. Это было что-то особенное, великолепно сделанное и, конечно, древнее, как все эти машины. Михал даже не знал точно, как это работает, но результат превышал обычный раз в десять при тех же условиях. Но, даже при таких устройствах они должны были встать лагерем на весьма продолжительное время, пока это горючее наберётся в необходимом количестве. Однако это было возможно в лесу, в крайнем случае, в поле. Из чего они будут гнать самогон здесь в радужной пустыне?
Галль угадал его мысли и махнул рукой в сторону предполагаемых гор.
– Монстры, хоть и чудища, но существа живые, – сказал он. – Они совершают переход неведомо откуда неведомо куда, но ведь где-то они рождаются, где-то растут, что-то едят. Я думаю, что это происходит там, врядли дальше, иначе на переход им пришлось бы потратить слишком много жизненных сил. В общем, доедем – найдём из чего сделать горючее.
«А если там ещё и бегает что-то съедобное, то будет у нас свежатинка, а то так надоели эти галеты, что хоть криком кричи!» – подумал охотник, вожделенно взглянув на свой лук.
Глава 104. Всё будет в порядке!
Им не хватало знаний. Это было очевидно – откуда же им взяться?
Сначала всё складывалось удачно. Они с Дианой взобрались на самый верх смотровой вышки и обнаружили там кристалл размером с голубиное яйцо, закреплённый на каменной подставке с золотыми зажимами. Казалось, что из этого кристалла исходит тьма, но на самом деле из него ничего не исходило. По-видимому, это он до сих пор испускал нитевидный луч света, пронзающий облака. Как с ним поступить было неясно. Оставалось надеяться, что их учёные друзья помогут им, вот только куда-то они запропастились.
Валькирию притащили Василь и Валентин. Это была та самая, которую сбила камнем Диана. Ребята рассказали, что она брела куда глаза глядят и не сопротивлялась, когда они взяли её под руки и повели с собой.
Когда её спросили насчёт кристалла, то она сказала, что его могут зажечь только несколько сестёр. Потом внимательно поглядела на Маранту и Диану и сказала, что можно попробовать с ними, так-как они достаточно сильные.
Кристалл и впрямь зажёгся, а вместе с ним зажглись порталы, из которых посыпались монстры! Пришлось занимать круговую оборону вокруг башни, так-как монстряки, словно магнитом притянутые, лезли именно к ней.
Маранта уже решила, что дело плохо, ведь их было лишь четверо, (валькирия не в счёт – она сидела и апатично смотрела на кристалл; на предложение помочь, только головой мотнула), но тут к ним явилась неожиданная подмога – отряд из двенадцати таких же валькирий, но бодрых и грозных, к тому же с окровавленными мечами. Видать, кого-то уже резали.
К удивлению защитников башни, девы-воительницы набросились на монстров! Но это было не всё – через малое время на плацу появилась четвёрка – два живых головореза и два железных. Иными словами – Золас, Зиг, Механикус и сэр Мальтор.
Как потом выяснилось, Зиг с пристрастием допросил девушек мисс Молли, и выяснил, что оба железных человека заперты в подвале штаба, там, где написано – «Бомбоубежище». Когда они нашли эту дверь, Золас без труда открыл её. Там они нашли двух железных мудрецов, разбирающих на части чей-то труп. Освобождённые даже жалели, что их оторвали от столь интересного занятия.
Последним на плац явился Шарль, закинувший голову гигантского монстра подальше в скалы. Циклоп принялся рвать в клочья монстров покрупнее и топтать, словно тараканов мелочь человеческих размеров. Тем не менее, валькирии, когда монстров больше не осталось, направили свои клинки на него. Но тут между ними и Шарлем встали Маранта и Василь, к которым присоединились все остальные.
– Почему вы защищаете монстра? – спросила их предводительница совершенно ровным обыденным голосом, несмотря на то, что только что яростно сражалась.
– Это наш друг и союзник, и мы не дадим причинить ему вред! – ответила Маранта.
– Если бы мне это сказал кто-нибудь другой, а не Огненная королева, пусть и не коронованная, я не стала бы слушать, но пусть будет по вашему разумению.
Все переглянулись, Диана побледнела, как полотно, сэр Мальтор, Механикус и Зиг дружно кивнули головами.
– Позже всё расскажем, сказал Зиг, а сейчас стоит попользоваться нежданными привилегиями!
Валькирии слово своё сдержали, Шарля тоже удалось успокоить, но тут произошла катастрофа – кристалл на башне снова начал мигать и световая нить опять заплясала в небе.
– Этот артефакт скоро погаснет навсегда, – сказала старшая валькирия. – Порталы закроются, но у нас есть ещё несколько таких же ключевых кристаллов. Один из них на вершине горы, в двух днях пути отсюда.
– Пойдём туда немедленно, – сказал Золас. – Я хочу видеть свою внучку!
Два взгляда, казалось, пронзили его насквозь. Это были взгляды Маранты и главной валькирии. Но старый разбойник не обратил на это никакого внимания. Против, собственно, никто не возражал, но тут Диана указала на фигуру, сидящую на ступеньках железной лестницы, и спросила:
– А с ней что делать?
Маранта поняла, что она имеет ввиду контуженную валькирию.
– Пусть идёт куда хочет! – сказала старшая. – Среди сестёр ей больше не место.
– Ничего, мы всё устроим! – заявил Василь. – Мам, вы отправляйтесь, я вас скоро нагоню.
Он и вправду нагнал их через сутки, и, как ни в чём не бывало, подсел к вечернему костру. На немой вопрос Маранты, Василь что-то несколько минут шептал ей на ухо, после чего глаза воительницы округлились, и она зажала себе рот рукой, чтобы не расхохотаться в голос, так-как многие из их компании уже спали.
– Ты уверен, что всё сделал правильно?! – спросила Маранта шёпотом.
– Она не была против! – ответил Василь. – Я думаю, ей понравится жизнь обыкновенной женщины.
– А как же девушки и Дороти? Испугались, небось, до полусмерти?
– Не без этого, но я убедил их, что она не опасна, безоружна и больше не является валькирией. К тому же нуждается в помощи. Видела бы ты, как они её облепили! Девушки в салоне добрые и всегда помогут тому, кого одолевает тоска душевная. Я-то знаю!
– Ничуть не сомневаюсь, что знаешь. И куда же они теперь?
– В Золас-град. Мастер Валентин проводит их. Я бы тоже проводил, но мне надо знать, что с племяшкой всё в порядке.
– Всё будет в порядке с твоей племяшкой! – уверенно сказала Маранта, хотя сама не знала, откуда у неё такая уверенность.
Глава 105. Я их приведу!
«Ягда хорошая девочка, она всё сделает правильно!» – повторяла Ларни, взбираясь на стену.
Ягда действительно была хорошей и очень милой двенадцатилетней девочкой, живущей по соседству. У неё было два младших брата двух и трёх лет, так что она знала, как надо обращаться с младенцами. Но всё равно Ларни волновалась за маленькую Зою!
А ведь придётся ещё оставлять, а когда подрастёт, то и отпускать придётся, хоть и не хочется… Почему-то, она волновалась за младшенькую больше, чем в своё время за Лесу. Но теперь ей надо волноваться не за дочку, оставленную на время в надёжных руках, а за Стефана с мальчиками. Ну, и за Лесу, конечно, которая гуляет неведомо где!
Но Леса шальная охотница на монстров, всегда готовая к нападению, а вот муж и сыновья, это совсем другое дело. Мальчики ещё не вошли в возраст, рано им в бой с ордой монстров, которая может, как лавина вывалиться из чащи в любую минуту. И Леса ведь тоже эту лавину не удержит, но Ларни знала, что у старшей дочери есть в катакомбах несколько укрытий с запасами еды, воды и патронов. А вот те, кто в лесу такого укрытия не имеют…
Ларни одёрнула себя. Если она будет так трястись, то ещё чего доброго со стены свалится! Там уже несколько часов пылает и дымит сигнальный костёр, который поддерживают четверо очень гордых своей миссией подростков. Ещё с десяток их сверстников сидят на стене и смотрят в разные стороны, выглядывая Стефана с мальчиками, ну, и монстров, конечно!
Вообще-то, она могла туда не ходить, но ей надо было проверить всё самой. Ворота она уже проверила. Их закрывали по первому её слову. Люди привыкли доверять словам членов их семьи, и когда она сказала про монстров, охотники забегали, как муравьи в потревоженном муравейнике. Никто даже не спросил, откуда она узнала про нашествие.
Конечно, она никому не сказала про Кейни! Про визит давней подруги можно было говорить только маме и Стефану. Ну, ещё Руфусу. (Последний узнал её историю, когда ему самому исполнилось восемнадцать. До этого Ларни берегла душу брата от лишних подробностей. Узнал и пришёл в ужас! Но потом долго думал и молился. И грехи ей всё же отпустил… После даже просил прощение за слишком поспешное осуждение сестры в деле, где судьями могут быть только Высшие силы, давшие человеку тело, разум и душу, полные страсти! А ещё, с интересом расспросил её, но уже не о Кейни, а о том, что она видела в царстве князя Тьмы, ну, и о нём самом тоже.)
Вообще-то, отец тоже знал о том, что с Ларни приключилось и кто такая Кейни-лепрекон. Но он тогда только покачал от удивления головой, посмотрел на Стефана, на Лесу и, ничего не сказав, махнул рукой – дело прошлое, а вы взрослые люди! Потом всё забыл, наверно. А может, не забыл, но ни разу не упомянул о том, что его приёмная дочь, жена его сына имела когда-то любовную связь с девушкой не человеческой расы.
Однако знать об этом всему Междустенью не следовало. И Ларни, на случай, если её будут расспрашивать, откуда узнала про монстров, решила соврать про вещий сон, либо про внутренний голос. Ведь слышал же Руфус голоса в детстве? Теперь не слышит. Нет, сон лучше! И Руфус… Точно! Руф пришёл к ней во сне и рассказал про монстров! Это всем всё объяснит, и лишних вопросов не будет. Надо только предупредить самого Руфа, когда он вернётся, а заодно попросить об отпущении греха лжи во благо, но это потом…
Рассуждая, таким образом, Ларни обходила покосившиеся, но всё ещё крепкие стены, которые защищали их поселение на протяжении нескольких поколений. Неудобство было в том, что наверху эти стены были сильно изношены. Взрыв, уничтоживший гигантскую крепость, оставил глубокие выщерблины, практически уничтожил бетонное ограждение, изрыл пешеходные дорожки и начисто снёс крышу, некогда защищавшую стену от непогоды, оставив торчать куски арматуры и искорёженных стальных профилей. Между всем этим приходилось лавировать, рискуя одеждой и возможностью получить лишнюю ссадину.
Но все эти недостатки компенсировались высотой. До сих пор ни один монстр не преодолел эти стены. За ними люди чувствовали себя в полной безопасности. Опасность ждала их снаружи, но не выходить за пределы стен жители Междустенья не могли – их общество жило охотой и огородничеством. Для полей и разведения скота в большом количестве условия были неподходящими.
Ларни прошла по мостику из проложенных над пропастью брёвен с бывшей внутренней стены на бывшую внешнюю. Теперь они обе были внешними, но называли их по-старому, чтобы не путаться. Ларни мельком взглянула на церковь, которая была сейчас далеко внизу и подумала, что мост здесь нужен поосновательнее, а то с пары этих брёвен, больше похожих на жерди, легко можно оступиться в темноте. Внешняя стена пострадала меньше, взрыв тогда шёл изнутри, и внутренняя стена приняла на себя большую часть удара. От этого она наклонилась и просела. Теперь обе стены были почти на одном уровне, и это облегчало обзор наблюдателям.
На внешней стене было всё в порядке – запасы воды, камней для метания и стрел выглядели внушительно. Пока здесь дежурили только мальчишки и пара девочек, но когда придёт нужда, сюда поднимется всё население Междустенья, и на врага обрушится ливень стрел и град камней!
Стрелять из лука здесь умели все – и мужчины, и женщины. Степень взрослости мальчика в этом обществе определялась тем, может ли будущий охотник натянуть лук своего отца. Поэтому, главная надежда здесь была на стрелков. Сейчас масса народа была занята производством стрел, ведь защищать стены иными способами охотники просто не умели.
Лани прошла вдоль стены, перекидываясь словом-другим со всеми, кого встречала по дороге. Так она оказалась с той стороны Междустенья, где были ворота. Какими бы высокими их не старались сделать прадеды нынешних поселенцев, ворота не доходили даже до половины стен. Поэтому над ними была сооружена площадка для стрелков, защищённая с внешней стороны мотками колючей проволоки.
Ларни сейчас находилась ещё выше, на таком же мостике из двух длиннющих брёвен, как тот, что соединял стены с другой, глухой стороны поселения. Ларни вгляделась в лесную чащу. Тишина. Благодаря тому, что люди расчистили под стенами пространство для огородов, лес отступил, но на расстоянии двух полётов стрелы всё равно стоял, словно ряд воинов, скрывая всё, что делается за их спинами.
Где-то там были её муж и сыновья. Ларни не раз подумывала было подняться на «Сторожевую башню» – столетний вяз, который вымахал выше стен их поселения, но она знала, что не увидит ничего, кроме бескрайнего моря листвы. Если бы не маленькая Зоя, она бы точно отправилась в лес на поиски своих, ведь ей были известны все их любимые места, а в лесу ещё и обострялось особое чутьё, позволяющее ей быстро найти дорогу, определить направление, учуять зверя и отыскать человека.
Что-то было на юге. Ей плохо было видно лес по ту сторону развалин крепости, но Ларни поняла – там что-то есть между деревьями, что-то чужеродное и злое! Потом, то же самое шевельнулось на западе. Шевельнулось? Точнее можно было бы сказать – закишело!
Да, это были они, и Кейни не преувеличивала – монстры катились сплошной волной, едва не лезли друг на друга! С такого расстояния не видно было, каковы эти монстры, но Ларни знала, что даже самые мелкие из них, когда собираются в большую массу, представляют собой силу почти необоримую.
Появление монстров заметили и другие наблюдатели. Зазвучал тревожный сигнал – один из мальчишек часто-часто заколотил по подвешенной рельсе железной палкой, другой с проворством белки скользнул вниз по узенькой лестнице – звать защитников на стены!
Ларни решила, что ей тоже пора вниз. Её место в случае штурма было, как раз на площадке над воротами, но тут при взгляде на север, волосы шевельнулись у неё на голове! На опушке северной чащи показались Стефан с мальчиками…
Они шли медленно, с остановками, и Ларни сразу поняла почему – Стефан был ранен! Ребята поддерживали его с двух сторон, он шёл, спотыкаясь, и основательно приволакивал левую ногу. А ещё, у него была окровавленная повязка на голове и, кажется одна рука на перевязи… Но самым ужасным было не это, а то, что монстры с запада учуяли их!
Ларни отчётливо видела, как несколько чудовищ похожих на крыс, одетых в чешую и размером с лося, подняли свои морды и стали принюхиваться, поворачивая носы в северном направлении.
Ларни больше не мешкала. С края внешней стены лежал моток крепкой бечевы, предназначенной для связывания брёвен моста. Она быстро привязала один конец этой бечевы к торчащей вертикально железной балке, бросила моток вниз, сорвала с себя чепец и передник, сжала через них верёвку и прыгнула со стены…
Ветер засвистел в ушах, ладони обожгло, словно кипятком, (а не пожертвуй она чепцом и передником, содрало бы кожу и мясо до кости!), потом она больно ударилась пятками о землю, но ничего себе не сломала. Плохо было другое – в спешке она не взяла с собой никакого оружия. При ней был только крохотный, хоть и очень острый ножик, который она носила с детства.
Вдруг что-то похожее на большую птицу приземлилось рядом с ней в траву, едва не задев её по голове. Охотничий лук и тулл со стрелами! Ларни подняла голову и махнула рукой сообразительному мальчишке, стоявшему на стене, который догадался её вооружить.
Тем временем, на стенах и над воротами начали появляться взрослые. Опытные стрелки уже прикидывали расстояние и натягивали луки, способные с одного выстрела уложить матёрого кабана-секача.
– Приготовьтесь приоткрыть ворота, когда я их приведу! – крикнула Ларни, подхватила лук и стрелы, и со всех ног бросилась к мужу и детям.
Глава 106. Тайные письмена
– Я ещё не была ни с кем из парней, но не, потому что я такая правильная. Просто всегда находится рядом какая-нибудь девушка красивее меня и привлекательнее! – поведала Гюрза, безмятежно улыбаясь и глядя Руфусу в глаза прямо, но без вызова. – Я даже думала, может мне стоит обратить внимание на девушек, как наша наставница – мастер Ханна, но потом поняла, что это не для меня. Дома я ублажаю себя пальцами, иногда даже по два раза в день, но в походе, как-то не до этого… Вы простите, падре, что я вам всё это рассказываю, но, нет сил сдержаться!
Нет, это была не исповедь. Просто обезболивающее, которое нашлось в их арсенале, видимо обладало некоторым наркотическим эффектом. В результате девушка болтала без умолку, выкладывая такие секреты, перед которыми меркли все откровения, что он слышал на исповеди от свих прихожан.
Она оставалась в сознании, и прекрасно понимала, что происходит, но воспринимала окружающее совершенно по-другому. Правда, когда действие зелья проходило, глаза предводительницы элитного отряда наполнялись ужасом, и она замыкалась в себе.
Руфус изо всех сил старался быть с ней мягким и сдержанным. Он понимал, что чувствует эта бедняжка, которой помимо сильной боли приходится терпеть ещё и унижение от того, что её душа выворачивается наизнанку перед людьми посторонними. Много раз он порывался сказать ей, что эти грехи общие для всего человечества, что по сравнению со многими и многими, она чиста, как капля росы на лепестке розы, и так же прекрасна!..
– Падре, простите меня ещё раз, но это я тоже не могу не сказать – с тех пор, как похоть проснулась во мне, я много раз вожделела своего старшего брата. Он очень красивый и сильный мужчина, а недавно женился на хорошей девушке, и теперь у меня есть маленькая племянница. Конечно, он ничего не знает. И мама не знает, хоть ей-то я, как раз могла бы всё рассказать, но мне было стыдно… Я гнала от себя эти мысли, а они возвращались. Мне это снилось во сне…
Это продолжалось уже третий день. Действие яда удалось остановить, но нога у девушки распухла до устрашающих размеров и была бордово-синего цвета. Всё это сопровождалось высокой температурой и жуткой болью, от которой Гюрза, не будь у них вышеупомянутого средства, давно уже отправилась бы к прабабкам.
Сыворотка от яда обычных змей нашлась в арсенале самой Гюрзы. Правда, Руфус сомневался, что это поможет от яда монстра, но девушка была жива, и нога у неё не чернела, а значит, была надежда, что всё обойдётся. Возможно, сыграла роль та сопротивляемость ядам, которой хвастала Гюрза при их встрече.
Вчера она с удовольствием рассказала, что является потомком древнего северного народа, вообще, не восприимчивого к ядам! Правда, из-за того, что она полукровка, это свойство в ней неполноценно, вот и приходится терпеть сейчас. Объективно, Руфус нашёл у неё на руках несколько шрамов от змеиных укусов. Значит, доля правды в её словах всё-таки была.
.....................................................................................................
О своей семье Гюрза рассказала немного. Она была родом из Торгового города, но чем там занимались её родители, не знала сама. Её отец рано умер, оставив жену с двумя детьми и очень скромными средствами к существованию. Мать некоторое время пробавлялась небольшими заработками, а однажды «спуталась» с немолодым уже зажиточным купцом, у которого была своя семья.
Некоторое время деньги купца поддерживали их, но потом кто-то донёс обо всём его жене, та обратилась в Совет торговых гильдий, и начался полный кошмар! На купца немедленно насели конкуренты, недоброжелатели и просто злые соседи, а на «блудницу и мерзкую шлюху», высокоморальные служители церкви Инци.
В результате купец крупно раскошелился, откупившись богатыми подарками и от высокопоставленных коллег, и от церкви, а вдову с двумя детьми решено было изгнать из Торгового города, тоже оштрафовав при этом. Для того чтобы заплатить этот штраф им пришлось не только отдать все свои сбережения, но и продать всё, что было у них, хоть сколько-нибудь ценного. Правда, всё это ушло за полцены, но приходилось торопиться – срок уплаты штрафа был жёстким, иначе каторга ждала всех троих.
Некоторое время семья жила подаянием и мелкими подработками на фермах. Надолго "преступницу, изгнанную из Торгового города", никто брать не хотел. Дело кончилось тем, что ясным зимним утром, когда мороз был особенно трескуч и задирист, их выставили с последнего постоялого двора на границе земель Торгового города. Перед ними была лишь одна заметённая снегом дорога, и они по ней не пошли.
Мать повела их прямо в лес, необыкновенно красивый в своём ледяном величии. Они шли и шли, утопая в нетронутом снегу, под редкий клёкот зимних птиц и шуршание снега, соскальзывающего с еловых лап. Четырёхлетняя Гюрза быстро выбилась из сил, и мама взяла её на руки. Потом её у мамы забрал брат, и это последнее, что она запомнила в тот день. Помнила только, что было очень холодно и страшно хотелось спать.
Очнулась она поздней ночью, всё в том же лесу, у костра, в компании каких-то незнакомых бородатых людей, которые выглядели страшновато, но на деле оказались очень добрыми – то и дело совали ей и брату что-нибудь вкусненькое. Когда малышка открыла глаза, один из бородачей выговаривал матери:
– Ну, что ты, милая, зачем же так? У тебя двое деток, и сама ты вон какая – молодая да красивая! Бороться надо. До самого конца бороться, пока хоть один пальчик шевелится, пока дышать можешь. А то, что добрых людей на земле нет, это ты зря! Есть добрые люди – мы вот, например, добрые. Правда, братья?
Сидящие вокруг бородачи согласно закивали.
– И не мы одни, много на свете добрых людей! Мы вас к ним проводим, а там найдёте себе и кров, и пропитание, и занятие какое-нибудь. Мы б вас с собой забрали, да больно уж живём мы сурово. Не для баб с детишками такая жизнь. А там вам будет хорошо! Царские хоромы не обещаю, но в тепле будете и сытости. Жизнь, глядишь и наладится!
Мама сидела укутанная поверх лохмотьев в огромную медвежью шубу, с чашкой горячего питья в руках и плакала. Гюрза с братом были завёрнуты в такую же громадную шубу вдвоём, от чего им было тепло и уютно, но совершенно не тесно.
Кем были их неожиданные спасители, так и осталось неизвестным. Может лесничими, может разбойниками, а может, тем и другим, в зависимости от обстоятельств. Эти люди довели их до Золас-града, точнее не до самого города, а до его предместий, откуда до ворот было рукой подать. Почему-то, атаман Медвежий-хвост, как, оказывается, звали главного бородача, и его весёлые зверовидные братья, вовсе не бывшие между собой братьями, не хотели сами входить в город. Но они велели кланяться градоначальнику Теренцию, и даже передали ему подарок – берестяной туесок с чем-то тяжёлым.
Теренций, благообразный сухонький старичок, страшно разозлился, услышав о Медвежьем-хвосте и его ватаге, но туесок принял и спрятал в стоявший тут же сундук. И в тот же день семья Гюрзы получила кров, работу и еду.
В Золас-граде было множество лавок, лавочек и ремесленных мастерских. Помощник требовался в мыльную лавку. Мама, как раз мыло варить умела, и пришлась, что называется, кстати.
Мыловар оказался добродушным, нестарым ещё, немного полноватым дядькой. По совместительству он был ещё и аптекарем, а потому его дом был переполнен всяческими банками, склянками и пузырьками. В них были порошки, сухие листья, настойки, целые насекомые, засушенные тритоны, змеи и совершенно необъяснимые вещи, вроде вещества смахивающего на коровий помёт, но сверкающего, как золото.
Гюрза сразу во всё это влюбилась! Там она получила свои начальные познания в аптекарском деле, в котором яды занимали весьма значительное место. Потом она ещё училась у травницы и у змеелова, а боевые навыки осваивала у Ханны.
У её родных тоже всё сложилось хорошо. Брат научился ремеслу мыловарения и узнал в этом толк. Хоть он и не был склонен к аптекарству, но зато придумал добавлять в мыло сок ягод и растений, делая его душистым и полезным. Теперь мыло его производства торговые люди возят куда-то в западные страны, где оно ценится едва ли не на вес золота!
Мама стала хорошей помощницей, а затем подругой и, наконец, женой мыловара, который вырастил её детей, как своих. Увы, ему она наследников не родила, но это не повлияло на их отношения. Отчим очень любил заниматься с Гюрзой всяческими химическими опытами, и много ей рассказывал. Они, вообще, прекрасно ладили, но в одном не сходились – мыловар был ярый инциат, очень набожный и суеверный. Он не уставал повторять, что такую прекрасную жену и детей послал ему сам Инци за какие-то заслуги. Ну, и понятно, через зимний лес навстречу Медвежьему-хвосту их вывел тоже Инци.
Гюрза, как и мама, старались с ним не спорить, но они обе не забыли, как именем Инци их гнали из собственного дома и из города, где был этот дом. И как "в соответствиями с законами Инци" смешивали с грязью, ставя на один уровень с насильниками, убийцами, растлителями и мародёрами…
..........................................................................................................
Слушая её рассказ, Руфус скрежетал зубами, а потом встал перед ней на колени и сказал следующее:
– Ты просила меня о прощении, за то в чём ты не виновата. Но это я должен просить о прощении тебя, ведь это я виноват в твоих бедах!
Совершенно изумлённая Гюрза хлопала глазами, ничего не понимая, и даже подумала, уж не проглотил ли священник случайно порошок, которым потчует её?
– Дело в том, – продолжал Руфус, – что я был одним из тех, кто видел зарождение инцианства в Торговом городе. Я знал самого Инци, слышал слова его уст и старался донести те истины, которые он говорил, и те о которых я знал раньше, до сердец и умов людей. И они слушали меня и поверили мне, но как потом всё исказили! Как они посмели, зная о милосердии Инци к людям, быть столь немилосердными друг к другу, да ещё и творить такую несправедливость от его имени?! Как могли совершать очевидные злодеяния, утверждая, что творят добро? Я не должен был покидать этот город! Я должен был остаться, чтобы следить, наставлять, поправлять… Может быть… Нет, наверняка Торговый город погиб по моей вине, ведь такие страшные нападения монстров случаются, прежде всего, там, где человеческое зло переходит некую границу…
Он замолчал, почувствовав вдруг на плече её руку.
– Падре, – негромко сказала Гюрза, и её тон сейчас был совершенно не таким, каким она рассказывала свои интимные тайны, – вы слишком строги к себе. Сколько вам тогда было лет? Десять? Двенадцать? Да, вас слушали, как некую диковинку, и кое-кто нашёл в ваших словах рациональное зерно, кто-то заглянул глубже и обрёл там истину для себя, а кто-то средство для извлечения выгоды. Последних оказалось больше. Как ни странно, они-то и построили в Его честь великолепные храмы, превратили его учение в закон, в бездушный догмат, и убедили людей в необходимости неукоснительного соблюдения всех мелочей этого догмата, даже если они в той или иной ситуации противоречат здравому смыслу. А злоба, это их обычное человеческое свойство, Инци здесь не причём. Не его именем, так именем кого-либо ещё, они будут творить своё зло, утверждая, что поступают по закону. Вы правильно сделали, что вернулись тогда домой. Там вы из мальчика, которого благословил сам Инци, выросли в знаменитого Руфуса-проповедника, вселяющего надежду в сердца людей! В Торговом городе вам бы этого сделать не дали…
