полная версия

Ильяс Сибгатулин
Сказания Заморавии

XI

Ночь.

Багровые тёмные лужи на полу. Они похожи на разлитое ночное небо. Багровые пятна у моих ног – кровь моего младшего брата. Тёмная комната не освещена, и в конце её прорисовывается дверной проём в родительскую спальню. Нет света, только – тьма. Но свет всегда должен быть! Он есть. Тусклыми отблесками отсвечивают багровые пятна, обозначая себя на полу. Блестит своим коротким лезвием кинжал, воткнутый в живот моего брата.

– Братик! – хочу крикнуть я, но рот, как будто кто-то зажал. И я лишь беспомощно смотрю на маленькое пятилетнее тельце брата. Его рубаха не белая, а тёмно-алая. А кинжал подло торчит из его маленького животика. Кроваво поблёскивая… создавая свет. Свет должен быть всегда… как и тьма. Бесшумными движениями я перешагиваю через багровые пятна, через брата, через свой страх и шок, делающие мои шаги бесшумными ударами кувалды. Каменой статуей переступаю через порог королевской спальни. Здесь светлее. Факел висит на стене, слабо освещая комнату. Но этого хватает, чтобы различить в огромной спальне две фигуры. Одна фигура лежит в неестественной, мёртвой позе, раскинув руки и ноги. Я не сразу понимаю, что мама уже мертва. Её кожа по-прежнему остаётся бархатной, когда я подхожу и трогаю её за руку. Но нет уже света в её глазах, и тьма поглощает маму вместе с комнатой.

Ночь. Вздрагивающий огонёк затухающего факела. Я сжимаю в своих объятиях девушку. Её длинные каштановые волосы закрывают нежные очертания лица, и сразу не понять кто в моих объятиях. Но я знаю, кто это. Её крохотный и нежный стан дрожит от наслаждения в моих огромных руках. Снова…

Сон. И снова я в еле освещенной комнате, которую всё больше поглощает тьма. И снова передо мной две большие фигуры. Остались только они. Нет больше комнаты, нет больше кровати, скамьи; нет стен и пола. Нет больше факела. И нет больше света, есть только разбухшая, ненасытная тьма. Она поглотила всё: и комнату позади, и маленькое тельце с воткнутым, как в чучело, кинжалом, и свет, что был совсем рядом. Свет исчез.

– Но свет всегда есть! – говорю я, отчаянно кричу, стоя рядом с мёртвой мамой. Или это только мысли?

– Нет. Света нет! Его и не должно быть! – говорит высокая фигура. Первые нотки в голосе, кажется, принадлежат отцу, но потом голос становится чужим, жутким, неприятным… и липким, словно слизь! И фигура больше не напоминает статную фигура отца. Она вырастает в бесконечно высокую глыбу. Тень. В тьму. И руки… огромные руки тянутся ко мне.

– Ты умрёшь во имя тьмы, во имя смерти… во имя Удора, ибо он и есть смерть, – это не голос, это мысли тянутся из огромной головы, пугающей меня фигуры, потому что не шевелится у неё рот.

Руки. Они хватают меня, но я вырываюсь…я убегаю. Или стою на месте? Не разобрать, всё темно. Но фигуры удаляются.

– Нет, отец, это не конец. Свет всегда есть.

Ночь. Треск факелов. Руки. Они прикасаются ко мне, ласкают меня, обнимают нежно. Нежные руки. Тёплое тело. И запах, который вбился мне в голову. Такой знакомый, но такой далёкий. Запах северного холодного моря, запах страсти. Необъяснимый запах.

Я смотрю на девушку. Она смотрит на меня. Я целую её, обладаю ей.

Всё так, как должно быть?

Ночная мгла. Треск факелов. Две фигуры в танце.

Я проваливаюсь во тьму…

Или это свет?

XII

Полдень. Солнце упивается своей властью над землёй, нагревая Имр своими палящими лучами. Воздух пропитан вкусом жареной кабанины, ветер дует с севера, поэтому в воздухе ещё чувствуется запах серы.

Небо – голубое полотно, по которому летает, кружа, ястреб. Он высматривает себе добычу среди камней и редких кустов.

Я сидел, прислонившись спиной к каменной кладке дома, который нам дали для ночлега, и жмурился, гладя на то, как парит в небе, наматывая круги, ястреб. Он высматривает, чем бы поживиться. Я тоже кружу, как тот ястреб, ища. Но что я ищу. Цель? Она мне дана. Убить Танкраса. Путь? Он мне ведом. Замок Хеф. Ответы? На что?

– Почему я отмечен Иманусом, демоном огня и крови, вторым слугой Удора. Ответ рождается сам собой. Кровь за кровь, Танкрас. Значит, демон хочет отведать твоей крови, отец. Я исполню то, что мне предзнаменовано. Но сейчас… даже Иманус подождёт, потому что сейчас я хочу отдохнуть перед дальней дорогой.

– Эй, воин! – весёлым голосом окликнул меня здоровенный муж с широколезвенным мечом за спиной, – Как солнце? Сильно припекает?

Он сел рядом, не дожидаясь ответа.

– Я Коргор, капитан стражи Самайи, – дружелюбно произнёс воин.

– Я Радагас. Я рад, что ты поведёшь отряд вардоков на бой с армией Танкраса.

– Да, я получил приказ от вождей. Так же они поведали мне, кто вы и куда направляетесь.

– И что ты думаешь насчёт замка, Коргор? – я решил продолжать разговор в непринуждённой беседе.

– Замок Хеф. В детстве, как и все мальчишки здесь, я любил слушать сказки родителей про этот замок… замок с волшебством и чудесами. Для меня он и остался детским воспоминанием, сказкой. Лишь иллюзией.

Он помолчал.

– Но раз вы идёте туда по совету вождей, веря, что Замок существует, то значит, реальность может быть сказкой. А сказка иметь плоть.

– Ты мыслишь не как воин. Твой говор достоин говора мудреца! – я похлопал Коргора по плечу.

Он улыбнулся.

– Благодарю, Радагас. Я наслышан о твоих подвигах в горах Чёрного Кряжа. Могу сказать, что впереди вас ждёт грозная сила. Ещё до Замка Хеф вам предстоит пройти через поля, на которых обитают дикие стаи мхетов, огромных клыкастых волков и множество других чудовищ. Я бы лучше опасался их.

Мысленно я согласился с Коргором, потому как вардоки – опытнейшие охотники, и им лучше знать, кого из зверей стоит обходить стороной.

– Да, и ещё, – продолжил Коргор, – так же постарайтесь не встречаться с дикими вардоками. Они совсем обезумели, не подчиняются великим вождям и фанатично поклоняются Удору, принося кровавые жертвы.

– Спасибо за добрый совет.

Я огляделся вокруг. Палящее солнце ослепляло глаза, но всё же я поймал взглядом Кэрин. Вокруг неё кружили стайкой молодых волчат дети, требовавшие от необычной гостьи сказ о далёких удивительных землях, в которых якобы побывала Кэрин. Я смотрел на неё. Её длинные каштановые волосы, словно сотканные из великолепного шёлка, её стройная привлекательная фигура и светлая нежная кожа заставляли биться сердце в бешеном ритме. Она взглянула на меня и улыбнулась, и огонь её карих глаз и теплота улыбки растеклись по всему моему телу.

– У тебя есть жена, Коргор, и дети? – неожиданно спросил я у капитана, улыбнувшись.

– Да, конечно! – таким же весёлым голосом ответил Коргор. Похоже, ничто не могло омрачить его.

– Прелестная Линда! Вон она, – указал пальцем он на берег ручья, – собирает выловленную рыбу! А рядом резвятся маленький Дарид и его сестра Лира. Они у меня смышлёные, но такие непоседы!

Здоровенный капитан стражи с мечом за спиной на миг расплылся в нежной улыбке.

Подошёл и присел к нам Олоф, жующий большой окорок кабана.

– Как вы здесь живёте? – добродушно спросил Здоровяк, – Земля – только песок да камни, из растений – только камыш у реки и сорняки.

– Рыба, – просто ответил Коргор на два удивлённых взгляда, – мы едим рыбу.

– Но на севере, у подножий Восточного Кряжа, нет ручьёв и рек, чтобы ловить рыбу, да и на западе тоже. Проезжая по западной границе, мы видели запустение. Там не было ни одной деревни, а лишь редкие и малочисленные стоянки. Неужели вы не заботитесь о процветании своей страны? О благе своего народа? – воскликнул Олоф.

– Да, западные земли опустели. Там неплодородная почва, и серый пепел в некоторые месяцы устилает там землю. Вожди сказали, что это веление Удора. Бог дал знак, что в тех краях селиться нельзя. И поэтому тамошние роды вардоков переселились на север, работать на шахтах. Бог сказал… если бы боги жили на земле… я знаю, что это Танкрас, король варваров, отдал приказ, потому как не хотел, чтобы вардоки селились на границе рядом с его королевством. Поэтому на севере стало больше рабочих. Это, правда, увеличило количество добываемой руды и камня. Не знаю, хорошо это или нет.

Коргор печально вздохнул, его весёлый настрой улетучился. И воин стал угрюм.

– Нет, это неправильно, капитан, – тихо ответил на печальный взгляд Коргора Олоф.

Я решил покинуть своих собеседников и размять ноги.

– Я пойду, разомну ноги, – сказал я Олофу и Коргору, не отрывая взгляда от Кэрин.

– Да, разомни! – весело ответили они, хитро переглядываясь между собой. Видимо, они уловили мой взгляд и поэтому не удержались от улыбок.

* * *

– …Расскажи! Расскажи ещё! – раздавались детские голоса.

– Ну, хорошо, я расскажу вам ещё историю, но слушайте внимательно! – ответил им самый нежный голос, который я только слышал.

– Давно, когда ещё Имр был молодой, и по нему ходили древние альды, жили на земле два великана, Эмну и Эндревед. Были великаны весёлыми и дружными братьями. Они дружили с альдами и часто помогали людям переправляться через горные хребты и бурные реки. Но пришло время, когда альды создали богов, и это не понравилось великанам, потому что был среди богов злой и кровожадный Удор, бог смерти, страданий и кровавых сражений. Удор возненавидел Эмну и Эндреведа за их силу и мощь. Великаны были могучи и огромны и доставали макушками голов до облаков, а одним шагом могли перешагнуть широкий Глиндин. Удор ненавидел великанов и поэтому тайком от других богов замыслил расправиться с могучими братьями. Он знал их тайну. Вдвоём великаны были бессмертны, но порознь они медленно бы увяли, такой был план коварного Удора.

Кэрин остановилась, потому что, услышав имя бога, дети посмотрели на статую, под которой расположились вместе с Кэрин. Страх перед могуществом бога, внушающийся им с ранних лет, мешал улыбаться интересному рассказу гостьи.

А Кэрин продолжала.

– Однажды, летним днём, когда великаны отдыхали на склонах Чёрного Кряжа (который в те времена назывался просто Кряж), злой бог украдкой нашептал Эмну, что один из альдов потерялся в горах и просит помощи у могучего великана. Эмну незамедлительно направился на север, куда сказал ему Удор. Когда Эмну ушёл, злой бог разбудил Эндреведа и сказал ему, что Эмну не хочет видеть своего брата, поэтому он ушёл далеко на юг. Разгневался Эндревед, могучий великан. Он поверил Удору и пошёл на южные склоны. Он грохотал своим тело, а шаги его сотрясали землю (поэтому впоследствии альды назовут шаги великанов землетрясением).

Когда Эмну добрался до северных оконечностей Кряжа, он не обнаружил никого. Тогда великан понял, что был обманут богом смерти. Он стал возвращаться обратно, но каждый его шаг становился тяжелее, ноги его врастали в землю. Эмну поднял руки к небу и прокричал имя брата, а ещё проклял страшного Удора. Когда же Эндревед взошёл на южный хребет, то не увидел брата и понял, что это проделки Удора. Но и он уже стал врастать в землю, пред тем как застыть навсегда, Эндревед выкрикнул имя своего брата и проклял Удора. И так и стоят два могучих великана, обращённые в высокие горы. Эмну на севере, а Эндревед – на юге. С тех самых пор стали извергаться они, вознося к небу столбы серого проклятия. И сейчас всё чаще громыхают взрывы, и плавится лава на склонах вулканов, потому что правит сейчас "Огненной страной" воздаятель Удора, бога смерти и страданий.

Я ощутил себя ребёнком, слушающим сказку на ночь. Что-то в голосе Кэрин, в её запахе и взгляде было родное, такое близкое, но незнакомое и далёкое. Кэрин остановилась, увидев меня, стоявшего совсем рядом.

– Вот такая история приключилась в далёкие памятные времена, – сказала она и, под детские мольбы рассказать ещё, встала. Дети было собрались побежать за ней, но взглянув на меня, они испугались и разбежались.

Мы спустились по длинной лестнице вниз.

– Прошлой ночью ты был так пылок! – смешливо сказала Кэрин.

– Ты знала мужей до меня? – нарочито серьёзно спросил я.

– Ты первый, кому я отдалась, милый Радагас! – она улыбнулась.

– А как же Эльд, друг Ирфина и Ладраса?

– Даже Эльду я не принадлежала. Он сам этого не хотел. Говорил, что я ещё юна… Он любил меня.

Кэрин замолчала. А я так и не услышал, «…А я его».

Вместо этого она спросила.

– Что же бесстрашный воин Радагас ревнует девицу к покойнику?

Я заглянул в карие глаза. Они казались мне опалами, огранёнными рукой величайшего из мастеров-ювелиров.

Она сказала «покойник». Значит, Эльд для неё умер? Значит, забыло её сердце его ласку, доброту и любовь?

Но почему же так печально горят два карих огонька? О, Святая Покровительница, зачем же ты так устроила женские души?!

– Что бы я, Радагас Бульвакский, ревновал! – напыщенно произнёс я, отглотнув вина из бурдюка козьей шкуры.

Кэрин улыбнулась на мою шутку. Печально улыбнулась.

О, Святая Покровительница!..

– Здесь такое запустение, – вдруг сказала Кэрин, – только дальше, на юге, цветут луга, и зреет пшеница.

– Здесь, конечно, не Танград… но жить можно! Когда мы свергнем Танкраса, я обещаю тебе, Кэрин, что в эти края, да и в королевство варваров, придёт мир. Наступит процветание. Зазеленеют равнины, и земля впервые за долгие годы вздохнёт свободно, скинув оковы сражений и кровопролитий…

– И могучие вулканы утихнут навсегда? – её голос был полон надежды.

– Да, утихнут, и больше не будет пепельных бурь!

В подтверждение подул южный ветер, раскачивая подолы наших плащей. Здесь было тепло. Резвились дети, женщины и юноши ловили рыбу, а мужи отправились на охоту.

– Когда Танкрас умрёт, ты должен будешь занять его место. Ты сядешь на трон в зале королей.

– Не думаю, что из меня выйдет толковый правитель! – я усмехнулся. Вино кончилось, но я совсем не опьянел. Что-то не давало этому случиться. Моя ли стойкость или чутьё на опасности?

– Пусть лучше правит советник Урмак! Я ему доверяю!

Но Кэрин меня уже не слушала. Она вглядывалась вдаль.

– Там всадник. Машет руками… Нас нагнали! – острый глаз меня не подвёл. И я всё понял. Понял даже, кто нас нагнал.

* * *

Чёрные Эрроны. Всадники ночи. Они уничтожат каждого, кто встанет на их пути. Будь то отряд в сто воинов или целая армия. Они будут сражаться до последнего вздоха, до последней капли силы, что в них останется. Эрроны не будут просить пощады и сулить горы золота взамен на свои жизни. Они не будут говорить. Они никогда не говорят. Зачем зверям говорить. Они хищники. Чёрные Эрроны. В чёрных кольчугах и шлемах, закрывающих страшные лица. Неустрашимые воины.

Эрроны пересекли границу королевства могучих варваров. Их нюх не подводил.

И Эрроны устремились на юг, к истокам реки Вэн, где располагалась стоянка вардоков, Самайя.

* * *

– Они скачут сюда, словно ветер им неровня! – возбуждённо говорил один из вардоков.

– Чёрные Эрроны! Всадники тьмы! – кричал приехавший следопыт. Он прискакал с северо-запада, когда мы с Кэрин стояли у начала лестницы. Следопыт размахивал руками и кричал во всё горло.

Подошли Ирфин с Ладрасом и Олоф с Коргором, прибежали мальчишки и женщины. Все слушали следопыта.

– Вам надо уходить, – сказал капитан стражи, – я получил приказ от вождей не вступать в бой с Эрронами.

– Они не хотят рисковать людьми, – сказал Ирфин, – Тогда нам надо торопиться. Чёрные призраки, Эрроны, нас не пощадят, Радагас.

– Им нужен я. Отец отдал приказ вернуть меня в Танград.

– Мы не позволим этому случиться, – посмотрела на меня Кэрин.

– Собирайтесь, у вас впереди долгий путь. Через Глиндин Эрроны не смогут перебраться, – говорил Коргор, – Мы постараемся запутать их, повести по ложному следу. А после, когда вы вернётесь, отряд вардоков выступит с вами на Танград.

Я посмотрел на Олофа, потом на остальных. Все одобрительно кивали.

Собирались в спешке. Взяли только необходимое. Плащи, шейны и котелки оставили в Самайе в надежде забрать утварь на обратном пути.

Но отряд храбрецов не знал, что в Деревню вардоков им уже не суждено будет вернуться.

Так и уехали пятеро воинов в поисках удивительного Замка Хеф.

XIII

Дорога вела нас на восток, к границе Серых Пустошей. Обычно по этой дороге ходили караваны, гружённые шкурами лернов, оленей и волков, драгоценными камнями и оружием. Это был богатый торговый путь из Танграда в Нортдор, северный город Риверленда. Сейчас караваны были редкостью. Изредка вардоки отправляли торговцев в Танград и к вратам гномьего царства, Карбора. Гномы не любили выходить из-под земли. И тем более отправлять свои драгоценности в чужие страны.

Поэтому, когда я издали приметил вереницу лошадей, то подумал, что это заблудшие странники. Мы неслись быстрее ветра, загоняя коней до полусмерти. И приблизившись ближе к каравану, мне показалось, что лошадей, гружённых поблескивающими алмазами, сапфирами, доспехами и секирами, ведут дети. Толстые дети, дети с бородами и дети без бород.

«Какой бред!»

Это был караван гномов.

– Гномы?! – удивлённый возглас Кэрин выразил общее состояние нашего отряда от увиденного.

– Гномы!! – уже весело воскликнул Ирфин, – в тяжёлый час они пришли на помощь!

Хорошая оплеуха образумила юношу.

– Они идут в Самайю, чтобы выгодно продать оружие! – сердито сказал Олоф, – Никогда не жди помощи от гномов!

Он посмотрел на Ирфина.

– Они мелочные, жадные создания.

– Но всё же хороши в бою. Гномы отменные воины, и редко кто рискнёт вступить в открытый поединок с разгорячённым гномом…

Вторая оплеуха огрела затылок Ладраса.

– Ты что считаешь, что знаешь больше меня! – озлобился Олоф.

– Ладно вам! – Кэрин повернулась к троим спутникам.

– Их надо предупредить, чтобы они не входили в Самайю. Эрроны смогут убить и тысячу гномов, – сказал я и направил коня рысью к заметившим нас гномам.

* * *

– Мир вам, жители горного королевства! – я спешил, но грубить гному – всё равно, что поднимать меч над головой во время грозы, – Долго же я не видел караванов из Карбора!

– Кто ты, воин? И кто твои спутники? – прозвучал недружелюбный голос гнома, который вышел вперёд.

– Я Радагас, сын Танкраса. Это Олоф, сын Урфурда, мой наставник. Девицу зовут Кэрин, а рядом с ней молодые, но отважные Ирфин и Ладрас. Мы едем из Самайи. И я говорю вам, если ваш путь ведёт вас в Деревню Вождей, то сверните с него. Ибо за нами погоня, которая обязательно пройдёт через Самайю.

– Что нам твои наставления, сын Завоевателя?! Мы, гномы, не трусы! – насмешливо проговорил вышедший вперёд гном. Кончик его чёрной, как смола, бороды колыхался на ветру. Гномы были в дорогих кольчугах и с двуручными секирами за спиной.

– Гномы не боятся никого! Гномов не склонить с их пути! – в подтверждение сказали другие гномы.

– Так уж никого? – съязвил Олоф, – А разве ваш гордый король Глогор II не зарёкся навек не вступать в сражения, в которых участвуют Чёрные Эрроны? Да, гномы! За нами гонятся Чёрные Эрроны, Всадники тьмы, опаснейшие и жестокие воины-чудовища! И если вы ещё не потеряли рассудок от своей гордости, то вы не поедите в Самайю.

Гномы нахмурились. Тот, что вышел вперёд, вернулся к своим. И они стали говорить на своём языке.

Разговаривать с гномами так, как это сделал Олоф, было безрассудно, но на гномов речи Олофа подействовали…

Так мне показалось на первый взгляд.

– Ты прав, Олоф, наставник презренного Радагаса! – чёрнобородый снова вышел вперёд, – Но это не остановит гномов!

– Глупцы, – шёпотом сказала Кэрин Ладрасу.

– Если Самайе угрожает опасность, то мы поможем вардокам! Мы, гномы, сильны в битвах! А вы скачите своей дорогой, путники.

Времени на прощания не было. Я приложил руку к груди и повернул коня на восток. Олоф, Кэрин, Ладрас и Ирфин сделали то же.

– Спасибо, что предупредили нас об опасности! – на прощание сказал чёрнобородый гном.

– Удачи вам! – сказал Ирфин.

И мы умчались, оставив караван позади.

«Гномы помогут Самайе», думал я, и от этого даже становилось легче на душе.

XIV

Мы мчались, обгоняя ветер. За спиной у нас в царстве серых и чёрных туч разгорался горячий западный закат. Он протестовал, он рвался на свободу, но мрачные тучи-стражи всё больше сковывали его, и закат оставался в темнице.

Наш отряд всё больше отдалялся от Стоянки вардоков. Мы пересекли два ручья и выехали на восточную равнину Пустошей. Слева от нас возвышался восточный хребет Кряжа, а по правую руку оставались притоки Вэна, как и говорил Олоф.

Ехали всю ночь, изводя коней, и только на утро следующего дня решили остановиться на привал.

– Надо бы осмотреть местность… – предложил Олоф.

– Возьми с собой остолопов! – усмехнулся я.

– Ты что! Лучше меня никто не справится с этим вкусным кабанчиком! Я приготовлю его на быстром огне – времени у нас негусто! Иди лучше ты.

– Хорошо, пригляди за остальными, – я прищурился, ища взглядом Ирфина и Ладраса. Они нашлись возле группы камней.

– Ладрас! – позвал я.

Юноша прибежал.

– Ты звал меня, Радагас? – спокойным голосом спросил он.

– Бери свой лук и меч. Пойдёшь со мной на разведку…

– А как же Ирфин? Мы оставим его здесь?

– Не волнуйся за него, Олоф и Кэрин рядом! – я потрепал юнца по волнистым волосам.

Ладрас взял лук и стрелы, я – свой меч. Ладрас перекинулся парой слов с Ирфином, я лишь посмотрел на помогающую Олофу Кэрин, она улыбнулась мне в ответ.

И мы ушли.

* * *

– Пройдём несколько миль на северо-восток, – говорил я на ходу.

– К берегам Глиндина, – понял меня Ладрас.

– Да, доберёмся туда как можно быстрее, прокладывая тропы и изучая предстоящий путь.

– Но до берегов сорок миль! Мы успеем преодолеть такое расстояние?

– Постараемся, Ладрас! Будь настороже. Сейчас утро, звери спят. Но капитан Коргор говорил, что здесь обитают дикие вардоки. Они не подчиняются вождям и живут по своим законам, поэтому держи лук наготове.

– Я понял. Быть всегда готовым, держаться подальше от диких вардоков!

На много миль вокруг открывался унылый вид. Только на востоке, в сорока милях отсюда, начинались зелёные луга в пойме Глиндина.

Я шёл первым, Ладрас держался позади.

Вокруг простиралась степная выжженная местность, иногда попадались группы валунов, невесть как попавших сюда, и редкие низкие кусты, хоть как-то скрашивающие и разнообразывающие ландшафт.

– Здесь тихо, – заметил Ладрас, – только птицы изредка пролетают. А зверей нет. Хорошо, что мы поймали ночью того кабана.

– Ты стал на удивление разговорчивым! – я обернулся.

Ладрас просто пожал плечами.

– Сам не знаю, когда наступает важный момент, то я начинаю много говорить, – он снова пожал плечами.

– Как ты думаешь, Радагас, гномы помогут вардокам? Сумеют?

Я остановился и взглянул в глаза юноши. В них огромным застывшим вопросом стояло отчаяние и надежда.

– Я уверен, Ладрас, если Эрроны нападут на Самайю, если гномы прибудут вовремя в деревню, то они костьми лягут, но не дадут Эрронам уйти живыми. Гномы они ведь тоже упрямы и не сгибаемы…

– Уж слишком много причин и «если» возникают в твоих словах.

– Эрроны могут и не пойти в Самайю. У них удивительное чутьё, их ведёт сама природа. Они сразу учуют, что нас в Самайе нет, и проскачут мимо. Пошли, не останавливайся.

Мы двинулись дальше. Не было никакой тропы – лишь Пустоши. Каждый наш след становился отпечатком в их пыли. Ветер сильными потоками хлестал нас, подгоняя и убеждая, что дорога впереди чиста. Но в это верилось с трудом.

– А почему ты?.. – спросил я у Ладраса.

– Одна девица, дочь местного кузнеца…

– Я мог и раньше догадаться.

– Она красавица, Радагас, зовут её Ирланда! Она обещала бросить родной дом и отправиться со мной в дальние путешествия, после того как мы исполним свою миссию… Ты веришь в это, Радагас? Сбежать со мной!

– Умолкни, Ладрас.

Юноша сразу замолк, поняв, что я что-то увидел.

– Впереди я вижу огромные изваяния.

– Статуи? Огромные?

– Да. Статуи богам.

– Но кто же возвёл их, здесь, на голых и безжизненных просторах Пустошей? – удивился юноша, – Ведь не дикие же вардоки их построили?

Я не стал отвечать на вопросы Ладраса. «Если здесь озверевшие вардоки… Капитан Коргор поведал мне, что они выживают, пожирая своих сородичей… Что же ты, Радагас, великий герой, испугался?.. Нет!».

– Подойдём поближе. Стоит убедиться, что рядом со статуями никого нет, – сказал я Ладрасу.

– Ты думаешь, что там обитает кто-то?

– Статуи – это место поклонения, поэтому, наверняка, паломники или разбойники там есть. Держи наготове лук.

– Но мы же не будем доходить до статуй? До них далеко!

Статуи стояли, возвышаясь, на горизонте в тридцати милях от нас.

– Хорошо, доходить не будем, но разведаем местность поблизости от них.

Ладрас облегчённо вздохнул.

Пройдя ещё десяток миль, мы смогли рассмотреть изваяния. Три исполина стояли, повернувшись лицом на запад. Они были настолько колоссальны в размерах, что даже отсюда мы могли разглядеть каждую мелочь. Одна статуя была выше остальных, и я сразу понял в чью честь эта статуя. Великий и ужасный Удор простирал свою каменную длань вперёд, указывая на горизонт. Вторая рука лежала на рукояти меча.

– Это Удор… – произнёс я.

– А по бокам, наверно, Волбур и…

– И Иманус. Демон пламени и сладкой крови… Иманус. Я отмечен им.

– Рядом со статуями никого нет, – я был уверен в этом. Или хотел быть уверенным, потому что хотел, как можно быстрее и без задержек добраться да Замка Хеф. Я не был уверен, располагает ли Лорд Инарос войском, а если располагает, то даст ли мне в подчинение воинов. Просто человеку всегда надо во что-то верить…

Поэтому я торопился и нервничал.

– Там точно никого нет, – повторил я.

– А, может, взглянем? Подойдём поближе.

– Нет, Ладрас. Нам надо спешить.

– Но я думаю, что будет лучше всё осмотреть…

– Думает он… Светлый Пёрпол, помоги!

Я улыбнулся и подошёл к юноше. Он смотрел на меня в ожидании ответа. Я лишь похлопал его по плечу. Его рвение мне нравилось. Возможно, потому что, глядя на Ладраса, я видел себя в его возрасте. Тогда я был, как буйный ручей или как вулкан, постоянно извергающий лаву энергии. Отец, король Танкрас, быстро подавил мою буйность, перекрыл русло ручью и засыпал жерло вулкану.

– Давай возвращаться назад, – сказал я Ладрасу. Он кивнул.

И мы зашагали назад.

* * *

Вернулись к остальным, когда солнце достигло зенита. Было душно, и воздух казался тяжёлым. Он раскаленными иглами втягивался в нос и большими камнями падал в лёгких, не давая возможности продохнуть.

– Новости принесли мы с собой, – молвил я.

– Какие же? Печальные? – спросили Олоф и Кэрин.

– Статуи… – начал было живо Ладрас, но смутился, когда все посмотрели на него.

– Паломнические изваяния стоят в двенадцати милях к востоку отсюда.

– Но мы не видели там ни паломников, ни разбойников! – сказал Ладрас, – Там было пусто.

– Но всё же, Радагас, ты обеспокоен, – обратился ко мне Олоф.

– Да… Там не безопасно. Статуи Удора, Волбура… и Имануса таят опасность. Их надо обойти стороной.

– Но что опасного может быть в статуях богов? – недоумённо спросил Ирфин, – Это же статуи! Камни!

– Статуи – идолы. А идолы – это культ и секты. А где есть секты, поклоняющиеся богу смерти, там всегда есть опасность стать жертвой, – процедила Кэрин.

– Верно сказала, – поддержал её Олоф.

– Ну, так и решено, обойдём статуи с юга. А пока, Радагас, Ладрас, сядьте, отведайте свежего кабана! – улыбнулся мой наставник.

* * *

Кабан оказался на удивление вкусным. Хотя, сомневаться в способности Олофа приготавливать мясо я и не собирался.

Мы собрались в путь. И скакали без остановки. Остановились лишь тогда, когда до статуй оставалось две мили. Тогда мы повернули на юг и проскакали ещё пять миль, сделав крюк и обогнув статуи. В наступающих сумерках изваяния выглядели внушительно и ужасающе.

* * *

Отряд остановился на ночлег. А спустя пару часов Ирфин и Ладрас заметили огоньки у пьедестала статуй.

Юноши весь вечер сидели поодаль ото всех и смотрели, переговариваясь между собой, на тёмные силуэты паломнических статуй. И огоньки костров заметили они. Ирфин разбудил храпящего Олофа, а Ладрас сообщил о странных огнях мне и Кэрин.

– Это засада, – сразу сказал я, – ходить туда нельзя.

– Но если нет. Если ты ошибаешься, – возразила Кэрин.

– Может, это жертвоприношение? – спросил неуверенно Ладрас.

– Возможно. Воздаяние Удору, – сказал Олоф, протирая глаза.

– Значит, всё-таки дикие вардоки… Они принесут жертву, а потом съедят её.

Дурные мысли овладели мной. Я явственно представил молодую девушку, лежащую на жертвенном камне у ног статуи бога смерти и его прислужников, а вокруг неё стоят кругом дикие вардоки, фанатики. Лица девушки не было видно, она лежала, отвернув голову, и круг фанатиков-каннибалов не позволял мне разглядеть её. Но когда круг разомкнулся, и девушка повернула голову, я ужаснулся. Это была Кэрин…

Я резко встряхнулся. Все посмотрели на меня.

«Нельзя допустить такого! Если бы там была Кэрин… Жертвоприношение надо остановить!»

– Надо их остановить! Немедленно! – грозно проворчал я.

* * *

Мы подкрались тихо. Оружие держали наготове. Олоф то и дело смотрел назад, в сторону, откуда мы пришли.

– Я чувствую, что за нами следят. Глядите по сторонам, – тяжёлым голосом прошептал он.

– Да как же тут смотреть! Темень такая! – прошептал Ирфин.

Мгла сгустилась. И лишь яркие пятна костров обозначали направление. Звёзд не было видно, тучи смыкались в тёмное полотно.

Две мили крались мы впотьмах. И вышли к ровной каменной плите, на которой стояли три исполинских статуи. Одна высокая и две пониже. Костры освещали лишь пьедестал и ноги изваяний, туловища были не видны.

– Их много, – почти беззвучно сказала Кэрин.

– Да, их много, – голос Олофа прозвучал как гром, и здоровяк закрыл себе рот ладонью.

– Это жертвоприношение. Я вижу девушку на жертвенном камне, – сказал Ладрас.

– Они ещё не начали, – в голосе Кэрин появилось облегчение и надежда, – надо действовать. Нельзя, чтобы они её убили!

– Олоф, ты с Ирфином зайдёте с запада. А мы втроём – с юга.

– Их двадцать, Радагас… – Кэрин взглянула на меня.

– Да! – я улыбнулся, – Перебьём фанатиков! Пусть их души отправятся в ад, к своему господину.

* * *

Вардоки выглядели необычно. Их лохмотья напоминали морские водоросли. Они свисали с них, доставая до самой земли. Поверх лохмотьев были натянуты шкуры мхетов с длинной косматой шерстью, жёсткой и острой, как стальные иглы. Двадцать вардоков-каннибалов стояли вокруг камня, на котором лежала связанная девушка. Она дёргала руками и ногами, но вырваться из пут не могла. А вардоки что-то причитали в трансе, ходя по кругу, словно водили хоровод. Хоровод смерти.

Я, Кэрин и Ладрас подошли к самым кострам, стоя за спинами фанатиков. Олоф и Ирфин подкрались с запада. Вардоки не видели нас, не замечали. Они находились в трансе и бились в агонии жертвоприношения, замаливая своих богов. Девушка увидела нас и замолкла, стараясь не выдавать нас. Она поняла, что пришли её спасители. Девушка лишь прошептала тихо на всеобщем говоре.

– Спасите меня. Убейте проклятых!