Ильяс Сибгатулин
Сказания Заморавии
Что это за армия такая, откуда взялась, кто ей управляет?!
Об этих вопросах я в тот момент точно не думал.
Первым рядам этой жуткой армии хватило двух прыжков, чтобы вскарабкаться на стену.
Вот тут-то я и встретился лицом к лицу с Увольдом, внуком советника Танкраса Урмака.
Сразу я его не узнал – лунный свет не позволял разглядеть в огромном, как скала, воине знакомого паренька, бегающего по мелким поручениям своего деда в город.
Но как только Увольд вонзил свою секиру в грудь одного из воинов, что держал в руке факел, то я увидел его лицо – пламя факела милосердно позволило мне увидеть мужественные шрамы, высокие скулы, короткий нос и чёрные волосы. Да, это был внук Урмака, возмужавший и охладевший к ребяческим играм. Теперь в руке его была чёрная секира, и такие чёрные глаза горели в холодной ночи.
Он взглянул на меня и не узнал… Хотя, сам Пёрпол ведает, может и узнал.
Рядом с Увольдом на стену забрался такой же здоровенный детина, в красной мантии. Да даже и не забрался, а будто взлетел на нее.
Когда взгляд мой упал на него… на этого Ильвара…, то я ужаснулся, потому что мне показалось, будто вижу я ожившего Танкраса Завоевателя!
(При этих словах Эрика Радагас по-настоящему напрягся, до того прибывая в лёгкой растерянности – подумаешь, напали околдованные чародеем воины, во главе которых встал умелый Увольд… А вот когда Эрик добавил имя отца Радагаса, вот тут уже король варваров странно для себя понял, что сравнение Эрика действительно правильно. Странник, звавшийся некогда Крейвеном, уловил страшную волну опасности, исходившую от этого Ильвара. Доныне спящая на ложе неясности истина открылась Радагасу, будто любовница предстала перед ним нагая. Король понял, что между его покойным отцом, таинственным воином-магом Ильваром и им самим есть определённая связь – нить, которой повязаны все трое. Но что это за связь, Радагасу пока не было ведомо. Нить ускользала)…
– Что с тобой, мой любимый Радагас? – шёпот Кэрин был нежен, словно лёгкий ветерок обдул дородного и сурового варвара. Её рука легла на его руку, взгляд ласково, но настойчиво проник в глубины души.
– Ты знаком с этими двумя захватчиками? Тебе известно что-то большее, чем остальным? – будто и не спрашивала, а утверждала воительница в коричневом камзоле. Она прочла это по его сейчас холодным и отрешенным от происходящего глазам.
От любимого человека трудно что-то скрыть.
– Я знаком с Увольдом, потомком мудрейшего Урмака, – Радагас проглотил подступивший ком – взгляд возлюбленной всё ещё настойчиво копался в потёмках варварской души, – А про второго слышу впервые…
Он солгал ей, взгляд не отводил.
Кэрин прищурилась, губы слегка приоткрылись – она хотела что-то сказать, но смолчала.
И все остальные тоже молчали, ожидая ответа их предводителя.
– Но… – Радагас всё же продолжил, – Я чувствую таинственную связь между Танкрасом и Ильваром, – выдохнул он, и взгляд карих глаз ослабил своё давление.
– Что же, – хмуро ответил Эрик, – связь и вправду может быть. Уж лицом-то Ильвар один в один схож с Танкрасом. Я как увидел эту физиономию в свете факела, так и захотелось помянуть всех богов и святых! Да вот только Олоф в этот момент дал приказ отступать. Не справлялась наша армия с тремя сотнями чёрных воинов! Варвары вроде и били их мечами, рубили топорами, но вот как-то в последний момент эти мрази успевали уворачиваться, подставлять секиры, бить в ответ…
В общем, проигрывала хвалённая армия варваров… Что уж тут говорить – стыдно мне и за свой королевский отряд. Дали мы маху в ту ночь.
– Да, – кивнул Коргор, – Город был захвачен всего за несколько часов. Я, как мог, помогал Олофу и Эрику, но эти проныры… будто божков издёвка над смертными созданиями Арза!.. Уворачиваются, да ещё успевают в ответ наносить сильнейшие удары!..
– Увольд и Ильвар взяли город. Многие из их армии полегли на улицах, но и нашим досталось. В конце концов, мы загнали их в замок, но они успели пленить Олофа! От их армии осталось всего-ничего – чуть больше двух сотен солдат.
– Но совсем недавно, – вступила Розалин, – наши лазутчики принесли весть, что гоблины и тролли с Плато выдвинулись на помощь Увольду и Ильвару. Да ещё к ним присоединяются дикие племена вардоков и варваров с Эвбера!
Коргор всплеснул руками.
– Вы представляете?! Тролли и гоблины за людей готовы глотки рвать другим!
– Да уж, – Кэрин нухмурилась, но Радагас почувствовал лишь уверенность в её последующем ответе, – Этот Ильвар… Ты, Эрик, упомянул, что он маг. Видимо настолько могущественный, что может приказывать гоблинам и управлять ими. А силу ему дали сами боги.
– Раз Рагадас и Кэрин здесь, – хриплым голосом начал говорить Ладрас, – так давайте же готовить план наступления. Нам уже известно, что свободные варвары поддержат эту войну. Вся Варвария подымется против этой новой злобы! Все готовы принять своего погибшего и вновь вернувшегося короля… и его королеву.
Радагас оглядел всех присутствующих и, вздохнув, молвил.
– Во мне течёт кровь моих предков. Во мне течёт кровь Танкраса, тирана и детоубийцы…
– И во мне тоже его кровь! – вдруг сказала Кэрин, – Я незаконнорождённая дочь Завоевателя! И я не боюсь, что совершу те же ошибки! И ты, любимый не бойся былых страхов!
Только слепцы вожди вардоков, которых вырезал Коргор, не разглядели бы сейчас нескрываемое удивление и шок на лицах собравшихся. Ведь никому из них, кроме, конечно, Радагаса, не было ведомо о том, что Кэрин – бастардка.
– Гхм. Ну, так что, какие же войска у нас есть? – спросил Радагас у Эрика и Коргора.
– Эм, да, – могучий вардок немного замялся, но быстро пришёл в себя и продолжил, – Я собрал всё своё войско – около трёх с половиной тысяч воинов. Эрик и Розалин командуют пятитысячной армией варваров.
– Вскоре к нам присоединятся эльфы, – добавил Ирфин.
И Радагас, взглянув на прибывших в Самайю Гардреса и Гладреса, получил в ответ на свой вопросительный взгляд кивок.
– Сколько вас, мудрые гаэрвалы?
– Весь мой патрульный гарнизон и отряд Гардреса, – ответил капитан эльфов Гладрес, – Ровно четыре тысячи копий.
– А ещё пара сотен отборных гномов со своими молотами и секирами! – добавил, крякнув, бородач Борд.
– А ещё к нам присоединяться ополченцы из крестьян, что живут в окрестностях Танграда, великий король, – добавила Розалин.
Все ждали ответа от короля, некогда добровольно сошедшего с трона, а теперь вновь восставшего из небытия.
Все ждали.
Ждала даже та, ради которой великий воин Радагас отдал бы свою жизнь.
Он вдохнул жаркий от костра воздух, но почувствовал лишь далёкий аромат свежего и холодной прибоя северных морей. Он взглянул на свои огрубевшие ладони, но увидел лишь испачканную в крови рукоять меча.
Он взглянул на Кэрин, и мир вокруг перестал для него существовать.
Только она, её запах, такой далёкий, но такой родной (и теперь он понимал, почему запах такой родной) и рукоять старого друга Скатвера – всё что сейчас нужно было ему, человеку, спускавшемуся в Ад, и сражавшемуся с богом смерти.
Ему нужна была жизнь.
Ему нужен был бой, бок о бок со своей любимой.
– Что ж, почти тринадцать тысяч воинов. Совсем неплохо. Сколько же тварей в подчинении прислужников зла?
– Много больше, король, – ответила Розалин, – разведчики говорят о двадцати пяти тысячах. Гоблины, тролли, дикие племена людей с севера и запада.
– Что там говорить! – плюнул на горящие полена Эрик, – Там Увольд и Ильвар стоят всех этих войск!
– Этих двоих я беру на себя, – решительно ответил Радагас.
– Нет, мы берём их вместе! – вступила Кэрин, – Помнишь, что молвили боги?.. «Только вдвоём, вы сможете одолеть зло Удора и его приспешников! Только двоим вам подчинится Завет жизни!»
– Она, безусловно, права, Радагас, – раздался глубко внутри глас бога Имануса.
И Радагас кивнул в ответ на взгляд его возлюбленной.
– Раз мы решили, то всем пора незамедлительно выступать в дорогу, – подытожил капитан Гладрес.
– Да, вот только вздремнём на дорожку, ночь ведь на дворе, если, хех… ты, эльф, не заметил! – зевнул Борд, – Давайте, вардоки, проявите великодушие и гостеприимство – уложите уважаемого гнома спать, и тогда, я, возможно, разрешу этим двум гаэрвалам спеть мне на ночь одну из своих чудных песенок про море!
Он ещё раз показал всем зев своего рта и даже потянулся, но, взглянув на окружающих, понял, что выспаться ему не удастся.
– Нет, уважаемый Борд, – отрезал Радагас, – мы выступаем немедленно. Твои солдаты из Карбора и гаэрвалы из Диндарема пусть направляются прямиком в долину Кряжа. Там мы построим стройные ряды армии! И ударим по этим… непобедимым воинам! – Радагас усмехнулся.
На что живо откликнулся Эрик.
– Ты не веришь нашим словам, король?
Варвар взглянул в глаза варвара и ответил.
– Я верю тебе, смелый Эрик. Но я убеждён, что ни на поверхности Имра, ни в его недрах не найдётся существа, в тело которого я не смогу воткнуть свой славный меч Скатвер!.. Но раз уж эти двое смогли пленить наставника Олофа, то я отдаю им должное.
– Ладно уж! – устало вымолвил Ладрас, – Хватит нам всем языками чесать. С Радагасом и Кэрин все успеют поговорить в дороге. Господин Гладрес, скажите, когда ваша армия прибудет к вратам Танграда?
– К завтрашним сумеркам. Сейчас они должны быть где-то в районе поймы Глиндина, скоро подойдут к Эрдорскому мосту.
– Отлично, значит, мы даём им почти день форы. Будет время подготовиться.
– А что ваши воины, господин гном? – спросил у засыпающего на скамье Борда Ирфин.
– Гхм, – тот вздрогнул, но ответил живо, – я более предусмотрительным, значит, оказался, чем эти, – он покосился на Гладреса и Гардреса, которые не обратили на его сарказм внимания, – мои солдаты будут утром. Я позаботился, чтобы они были полностью вооружены и готовы к марш-броску.
– Тогда пора в путь, – молвил Радагас, хлопнув гнома по плечу и направивщись к выходу. Ему захотелось увидеть небо Варварии.
* * *
После того, как солнце и луна дважды сменили друг друга на небосводе, Радагас Бульвакский, странник, решивший вернуть себе законный престол, взирал с холма на тринадцатитысячное войско, что встало лагерем недалеко от столицы королевства варваров.
Пустоши приняли своего старого друга и наследного короля завываниями ветра, что нёс с собой снежную метель и жуткий мертвецкий холод.
Всё в округе было накрыто снежным настом, и лишь чёрной чешуёй палаток распласталось на белом чистом полотне чудище, что звалось армией могучего короля Радагаса. Множеством пламенных глаз-кострищ монстр этот уставился на серые камни городских стен, угрюмо ожидая лишь одного приказа – разорвать в клочья, изничтожить всю нечисть, поселившуюся в Танграде. И не только чудище ждало этот приказ, но еще и доблестные воины, что ждали своего часа в брюхе огромной твари. Отважные это были воины: и варвары, и вардоки, и гаэрвалы, и даже гномы. Все они преследовали одну цель, лишь голод сражения движил ими. Но мало кто из воинов хорошо себе представлял, с какой тьмой им придётся столкнуться, когда городские стены будут пройдены. Мало кто догадывался, что небольшая горстка, движимая двумя – могучим воином и искусным магом – это ходячие трупы некогда великих воинов, поднятые из своих усыпальниц сильным некромантом Ильваром, которому, к тому же, неведомо как, подчинялись еще и гоблины с троллями. Мало кто из войска Радагаса знал, с какой силой придётся им столкнуться. Но сам король варваров ведал, кто за этим всем стоит. «Удор. Это его темное дело. Он накопил достаточно сил, чтобы вновь подчинить себе слабовольных сынов Арза, – думал про себя Радагас, взирая на войско, – Нет, теперь у него это с рук не сойдёт. Это будет последняя битва. Начнется она стен замка».
Эрик уже ввел за стены Танграда несколько передовых отрядов, чобы убедидься – жители Варварии всё еще преданы своему королю, готовы помогать и не склонились перед тьмой. Все силы врагов были заключены в стенах замка и ждали подмоги. Но армию гоблинов и диких людских племен поджедало войско Радагаса.
Король варваров был готов к атаке с обеих сторон, но не отдавал приказа к штурму замка, предугадывая, что в таком случае его армия окажется в тисках. Врага нельзя недооценивать. А судя по говорам Эрика и Коргора, враг был не просто силен, но и хитер. Но Радагас не для того сражался с богом тьмы Удором, чтоб уступить на сей раз. Варвар был готов к битве, король должен вновь обрести трон.
* * *
Кровь потекла по его виску и, смешавшись с каплей пота, добралась соленой бурой масой до рта. Радагас разомкнул сухие губы, и струйка с радостью затекла внутрь. Воин уже давно привык к этому вкусу, он радовался и запаху стали, который неизбежно сопровождал струйки крови в такие минуты.
И сталь была не только на губах, но и в руке, на протяжении всей битвы не разжимающей пальцев. Рука не хотела расставаться со сталью, и та была только рада этому. Со звенящим вожделением она погружалась в тела врагов своего ненасытного господина. Хозяин жаждал больше крови на губах, руках и доспехах, и сталь с почти боголепским исступлением давала ему столько, что воин, Радагас, уже успел искупаться в ней.
Радагас, забывший о своем прошлом, не ведающий будущего, незамечающий настоящего, просто снова и снова опускал свой меч на головы врагов… тех, кого раньше считал своими друзьями и подданными. Но король давно утопил свою корону в океане крови. Встав посреди бушующей стихии битвы, он раз за разом отражал волны атак. И все новые тела врагов-друзей устилали дно этого кровавого океана, поднимая воина-короля все выше и выше, пока он не увидел край двух армий, слившихся в единое месиво.
На этом краю поля Радагас ясно увидел огромную фигуру человека. Даже в рассветных лучах этот человек был самым черным пятном на поле сечи. Он выделялся, словно не принадлежал ни к миру смертных, ни к миру богов.
Человек вытянул вперед руку, и Радагас понял, что фигура призывает его вступить в бой. Воин-король разом вспомнил, зачем явился сюда, прошел по трупам и сейчас смотрит на темного человека. Он вспомнил про корону и про неуплаченный долг. Вспомнил, что клялся убить огромного человека. И в тот миг, когда пламя ярости захлестнуло его душу, он услышал голос.
Обернулся.
На другом конце поля его ждал женский силуэт. Радагас мог различить девушку так же ясно, как и мужчину в черном. И мог с уверенностью сказать, что знает ее. Король-воин втянул окровавленными ноздрями тяжелый воздух, но вместо стали почувствовал запах северного моря, холодного и колющего в самое сердце, а еще такого родного, что от этого запаха Радагас мигом забыл про черную фигуру и проснулся.
– Мой милый король, что с тобой? – сонно спросила его Кэрин и, не дождавшись ответа, уснула.
Она лежала рядом с воином, нагая и такая нежная, что у крепко сбитого варвара защемило сердце. Ни одно создание Вечного Арза не вызывало у Радагаса, короля могучих варваров, таких сильных чувств, как Кэрин, девушка, ради которой король-воин с радостью отдал бы жизнь. Он любил ее и боялся брать с собой в битву. Но что он мог сделать с воительницей, которая сражалась гораздо лучше многих опытных вояк из его армии. Ее неуемная тяга к расправе над темными силами в равной степени сочеталась с настырностью. Отговорить Кэрин пойти в бой Радагас не смог, но и пускать этот ураган из страсти и стали в самый центр кровавого океана король варваров не собирался. Поэтому он просто решил пойти путем ласк. От них Кэрин тоже не в силах была отказаться. Радагас думал ночью, после долгих и сладостных часов страсти, просто связать девушку и отдать под охрану. Но рука не поднялась. А потом король сам настолько был измотан, что уснул рядом с Кэрин на шкурах, в их шатре.
Сердце отпустило. Скрежещая боль в груди притихла, уступив место холодному рассудку. Но из-за дурного сна Радагас не мог думать о предстоящем бое.
Он лег рядом с Кэрин, поцеловал ее в теплые губы, и сердце снова предательски защемило. Но сон уже цепкими и липки пальцами тянул Радагаса в свое разверзшееся нутро, снова вовлекая короля без трона в кровавую пучину океана.
* * *
И снова воин-король стоял на груде тел и взирал, как его войско сражается с войском Повелителя тьмы. Порабощенные магией жители Танграда не осознавали, что сражаются против своих соплеменников. Их вела магия и сотня восставших из Ада слуг Повелителя. Эти слуги, при жизни будучи полководцами, не пророняя ни единого звука, сплоченным строем продавливали кольцо варварского войска. Воины Радагаса не сдавались и продолжали сопротивляться силам тьмы.
На этот хаос сражения с края поля взирал человек в черном, вышедший из тьмы. Ее Повелитель.
Радагас не заметил, как оказался совсем рядом с врагом. Повелитель теперь не манил варвара, а просто достал свой меч и принял боевую стойку. Радагас молча ответил тем же.
* * *
Их схватка не была похожа ни на один из тех боев, в которых привык убивать Радагас. Серая, как свинец, пелена туч затянула небо, и начался дождь. Капли барабанили по латам и кольчугам. Разбивались о мечи и копья, стекая по кровостокам, словно кровь. Сон казался воину-королю настолько реальным, что он почувствовал, как холодеет воздух вокруг его врага. Мечи звенели, сталь скрежетала, когда клинки сталкивались, соревнуясь в прочности так же яростно, как и хозяева сражались за свое существование. Почему все выпады и блоки казались Радагасу ужасно медленными? Он глядел на темную фигуру перед собой и ему чудилось, что и враг двигается ужасно медленно. Более того, весь серый мир с его грязью, потом, смертями и проклятым дождем тоже жил словно в забвении и дремоте.
– Радагас, что с тобой?
Король повернулся на голос. Дева была знакома ему, но он не мог вспомнить, где видел ее. Необъяснимый трепет взбудоражил его, когда он заглянул ей в глаза.
– Я просто должен сразить эту тьму, иначе она сожрет все, что мне дорого, – как в тумане ответил он красивой и величественной деве.
– Радагас! Мой король! Проснись.
Дева звала его.
– Мой милый господин, очнись! Разомкни веки!
Но варвара продолжало трясти во сне. Он покрылся холодным потом и разумом был где-то далеко… где-то на кровавом поле.
– Радагас! – Кэрин залепила ему пощечину.
Воин-король открыл глаза и резко встал. Его руки сжимали края медвежьей шкуры, служившей одеялом им обоим. Радагас смотрел в пустоту и долго молчал. Дева не пыталась больше его разбудить, а просто сидела рядом и, гладя руками лицо своего супруга, пыталась разглядеть в его глазах страх, что заставил варвара дрожать.
Это продолжалось несколько мгновений. Затем Радагас задумчиво взглянул на Кэрин и сказал.
– Ты не пойдешь в бой на рассвете.
Кэрин резко встала, шкура упала на землю, обнажив стройное тело воительницы. Кэрин вдруг запылала яростью.
– Ты ласками своими пытался отговорить меня?! По-твоему, я буду отсиживаться и ждать, когда тьма поглотит тебя и всех моих друзей?!
Затем она, смягчившись, присела и, ласково подняв понуренную голову варвара за подбородок, сказала.
– Нет уж, мой любимый, я иду с тобой. Ты не для того вытащил меня из Ада, чтобы я, как фарфоровая статуя стояла в твоей сокровищнице, ожидая, что мой хозяин вернется и протрет с мела пыль времен. Но ты не вернешься, умирая в этой битве. Я не допущу, чтобы моего супруга убили. Я с тобой, Радагас, с твоим согласием или без него. Откажешь взять в армию, не переживай, я родилась в Танграде, знаю способы тайно проникнуть за стены.
Все это время Радагас не мог оторвать от Кэрин взгляд. Именно такой он полюбил ее. Именно такой и потерял. И боялся потерять вновь. Но вспомнив о том, как держал мертвое тело возлюбленной на руках, он также вспомнил о том, как они познакомились, как эта дева-воительница шла с ним бок о бок через горы и реки, через поля Чистилища, он вспомнил все это и просто произнес.
– Тогда собирайся прямо сейчас.
– Что? Зачем?
III
Радагас встал и принялся одеваться.
– Мы пойдем вдвоем. Я не допущу, чтобы завтра из-за варварского трона погибли мирные жители города. Хватит этих смертей. Она должна лишь забирать тех, кто заслужил этого. И в первую очередь это темный маг, наследник Урмака и их цепные псы-генералы.
Кэрин кивнула в ответ.
И уже через несколько минут они тайком пробирались через шатры. Они шли на север к горам.
Там был тайный лаз в городской стене. По словам Кэрин, через него мог легко пролезть легко вооруженный воин.
Танград был окутан ночью. Она, словно девица из борделя, неожиданно полюбившая своего клиента, не хотела отпускать его в утро. Утром должна была начаться битва, грозившая городу смертью, и поэтому ночь все силами пыталась удержать своего любимого Танграда в своих убаюкивающих объятиях, в своей любовной ласке, в своей тьме. Ночь хотела, чтобы город спал, а он впротиворечь ей ходит и нервно ждет рассвета: некоторые крестьяне заколачивали дома досками, другие таскали воду в ведрах и наполняли ей большие бочки, третьи точили старое оружие, в надежде, что армии варваров, вардоков, эльфов гаэрвалов и гномов Карбора удастся прорваться за стены, и тогда крестьяне и другие жители города смогут помочь им в битве.
Танград ждал битвы, отчасти поглощенный своими делами, отчасти спящий, неспокойным сном. И поэтому никто из дежуривших на стене стражников из небольшой свиты Увольда не заметил, как две темные фигуры подошли к кромке леса и стали присматриваться к городу.
– Почему этот Увольд и некромант Ильвар не воскресили армию из сотни тысяч воинов? – спросила Радагаса Кэрин, – а обошлись всего парой сотен воинов…
– Эта пара сотен будет биться яростнее тысячи – среди них великие воины прошлого. Думается мне Увольд с Ильваром считают себя некими непровозглашенными королями, – пояснил Радагас, – а эта воскресшая сотня… или две сотни… что-то вроде их элитной стражи.
– А как же армия? Или ты считаешь, что они намерены поднять из мертвых еще кого?
Даже в темноте Радагас разобрал настороженный и любопытный взгляд Кэрин, лишенный страха, но не смелости.
Он посмотрел на Танград.
– Поднять кого из могил? Возможно, – ответил он, – а может они хотят обратить в свою армию мертвых жителей Варварии, а потом и других стран Имра.
– Но как можно сделать обратить живых в мертвых… не отправляя их души в пристанище Удора, а тела – на пир воронам?
– Это темная магия. На моей памяти лишь раз подобным пользовались варвары. Мой отец Танкрас пытался уже обратить живых в свои мертвые марионетки. И помогал ему в этот именно Удор. И я знаю, что этим твоим… князьям тьмы тоже он способствует и придает сил. Мы с тобой, моя воительница остановим Увольда и Ильвара до того, как они вновь попытаются обратить жителей Танграда в рабов Темных сил.
– Тогда давай направляться к тайному лазу, – сказала Кэрин, – видишь? У стражников на стене смена караула. Воспользуемся заминкой.
– Стой, – спокойно произнес Радагас. Его обостренные чувства, дремавшие последний час, пробудились и нашептывали варвару, что рядом с ними кто-то есть.
Радагас слегка прищурился, а потом потянул носом ночной воздух.
– Мы тут уже не одни, Кэрин… – а потом добавил, обращаясь во тьму, что была у них за спиной, – смелый Вайверн, как поживаешь, последний из драконов?
Послышался треск сучьев и ветвей деревьев.
– Добрый Радагас и его возлюбленная воительница Кэрин, – чинно начал Вайверн, но потом запнулся и что-то недовольно прорычав, выглянул из кустов и жестом головы поманил обоих людей к себе. Те пролезли через засохшие кустарники и вышли на крохотную поляну.
– В отличие от вас, людей, у драконов сытость притупляет все остальные чувства… поэтому я вас не услышал, – немного виновато произнес дракон, в темноте казавшийся много больше, чем он был.
– И кем ты тут полакомился? – спросил Радагас, увидев в центре поляны несколько обглоданных костей. Он присел и кончиком вытащенного из ножен кинжала поворошил останки.
– Гоблины, – пояснил Вайверн, – они еще водятся в этих местах, хоть и мало их совсем осталось. Я нашел лишь троих. Мясо-то съел, а вот кости мое нутро отказалось принимать.
Дракон снова негромко прорычал и хотел что-то сказать, но Кэрин опередила его.
– Мудрый Вайверн, будь честен, что ты слышал из нашего разговора?
– Ничего, прекраснейшая из варваров, – просто ответил Вайверн, он оскалил пасть в улыбке, – но сейчас мне не нужно знать ваш разговор, мне не нужны уши или нос, чтобы понять, что вы собираетесь тайком проникнуть в город и вдвоем разобраться с приспешниками Удора.
Радагас встал.
– Твой разум все также ясен и проницателен, – сказал варвар. Он прищурился и посмотрел на Кэрин, – знаешь, что, моя воительница, сдается мне, что мы не пойдем по тому тайному лазу, о котором ты говорила.
– О чем ты, Радагас?
Варвар взглянул на Вайверна.
– Нет! – взмолился дракон, – я только поел!
– Ха… не забыл ли ты, друг мой, что ты мой должник…
Дракон потоптался на месте, а потом обреченно вздохнул.
– Ах, раздерите меня семеро чертей Ада!
– Мы что полетим на драконе? – Кэрин была в небольшом ступоре – Нас же увидят!
– Только не с Вайверном, Кэрин. На нем мы долетим до замка, и нам не придется пробираться по улицам города, а ночь скроет наш полет от глаз врага.
– Видать, и в самом деле боги на твоей стороне, человек. Хорошо, что вы не в тяжелых доспехах. Давайте, садитесь быстрее. Еще нужно выбрать место для разбега.
Вайверн присел на землю, согнув свои задние лапы, и Радагас с Кэрин взобрались к нему на спину – король-воин сзади, а воительница спереди.
– Держитесь, и не давите на шею, – сказал дракон и затопал к краю поляны для разбега.
Когда Вайверн мощными взмахами крыльев набирал высоту и бубнил себе под нос какие-то странные слова, Кэрин стало любопытно. Она хотела окликнуть Радагаса и спросить, что же там говорит дракон, но не стала, а вместо этого сказала:
– Радагас, ты лучше меня знаешь замок и его окрестности, куда нам лучше приземлиться.
– Да, это я тоже бы хотел знать, – вставил свою реплику дракон, закончивший бубнить.
– За главной башней есть небольшой горный выступ шириной в десяток локтей. Под этим выступом есть небольшой грот с ручьем, вот туда нам и надо. Поэтому, Вайверн, не пролетай над рыночной площадью, а сразу уходи налево, вверх, ближе к горам. Так мы меньше рискуем попасть под обстрел, но сразу выйдем к замку.
– Ты все рассчитал, варвар. Будь по-твоему, – ответил сквозь шум ветра дракон, – держитесь крепче, полет будет короткий, скоро будем снижаться.
Он снова начал что-то бурчать себе под нос, но сейчас Кэрин точно была уверена, что Вайверн напевает какую-то песнь.
Завтра мы взлетим с тобою в небо,
Там парят лишь божества и мы,
Нам вернуться б к низу до рассвета,
Чтоб не случилось никакой беды
– Зачем дракону петь трактирные песни? – спросила Кэрин.
– О, нет, моя леди, это вовсе не песнь бардов, а на самом деле «Легенда о Силвен», драконихе, в которую я был когда-то влюблен.
– Драконихе?
– Да, она была чудо как хороша! – Вайверн говорил на распев, и не смотря на завывания ветра, и Кэрин, и Радагас хорошо слышали его.
– Силвен была из неогненных драконов Южных Строг, мы тайно от ее отца летали по ночам к вершинам Краурдора и там предавались драконьей любви…
– Это как? – удивленно спросила Кэрин.
– Я тебе потом объясню, – вмешался Радагас.
А Вайверн продолжал.
– Мы любили друг друга, но война с гномами, а потом и с вардоками, разлучила нас. Силвен умерла. А я сложил эту песнь о ней, соткав слова из печали и горести.
– Печально это слышать, – откликнулась Кэрин.
Дракон ничего не ответил. Казалось, он погрузился в свои раздумья. Но через некоторое время крылатый ящер произнес.
– Держитесь, друзья, мы почти на месте.
И действительно, они быстро пролетели лес у подножья гор, облетели с севера Танград, «зацепив» лишь крайний квартал, и уже поднимались вверх, к замку короля. До него оставалась еще сотня локтей, когда Вайверн начал снижаться.
Как и говорил Радагс, пещера спряталась под навесом скалы. Вайверн тихо опустился на голые камни. Уступ примыкал к замковой стене – в этом месте сложенной не из точенных камней, а из гранитных булыжников.
С края уступа открывался вид на небольшое ущелье, падать в которое было добрых две сотни локтей.
Охраны в этом месте не было, так как со стороны ущелья на замок Танграда никто не осмеливался когда-либо нападать – риск быть сброшенным вниз был крайне высок. Да и вряд ли сейчас остались в живых те, кто помнил о крохотном лазе, образовавшемся по воли случая: во времена первых королей в замке рядом с этим уступом располагалась кухня, снабженная хитрым воздухоотводом. Спустя годы кухню переместили ближе к тронному залу, а в том помещении соорудили погреб. Сырость и ветер сделали свое дело, и воздухоотвод превратился в узкий лаз.
Радагас обнаружил его, когда в очередной раз прятался от пьяного отца и его стражи.
С тех пор проход не стал больше – варвар понял это, когда они с Кэрин спустились по тросу под уступ и попробовали в подвешенном состоянии выломать несколько камней. Камни не поддавались. Тогда Радагас рубанул по ним своим мечом. Волшебная сталь, закаленная в кузницах Ада, легко рассекла горную породу – проход увеличился, и спутники легко вошли в него.
Вайверн остался на уступе. Перед спуском Радагас немного поговорил с ним. Дракон молча выслушал и только кивнул в ответ. Затем он лег у стены и стал сторожить.
Дракон чувствовал, что этот участок замка не охраняется. Об этом думал и варвар – обостренные чувства не улавливали признаков темных существ, а разум подсказывал, что у врага слишком мало слуг для патрулирования и замка, и города.
* * *
Впотьмах узкого тоннеля Радагас успел коротко поведать супруге о своих обостренных чувствах и о том, как получил этот дар. Кэрин внимательно слушала. А первый вопрос задала, когда они из лаза попали в такой же темный погреб.
– Выходит так, что ты сейчас можешь видеть в темноте?
– Да, – ответил Радагас, – но не так хорошо, как хотелось бы.
– Что ты имеешь в виду?
Они начали пробираться сквозь горы бочек, домашнего скарба, утвари и прочего хлама. Впереди, пригнувшись, крался Рагадас, за ним Кэрин.
Варвар, не оборачиваясь, говорил.
– Представь себе, Кэрин, будто ты пробираешься через лес при свете солнца, но с повязкой на глазах – мир еле различим, ты видишь лишь смутные очертания деревьев, кустов вокруг и тропы под ногами. Но иногда сквозь листву прорываются яркие лучи, которые рассеивают тьму даже сквозь повязку. И благодаря им ты можешь видеть лес более ясно… Так вот мои глаза сейчас видят также.
– Я понимаю, – услышал варвар шепот своей возлюбленной. – Остальное: слух, нюх действуют также?
– Да.
Они ступали по каменному полу еле слышно, словно лев с львицей, крадущиеся к своей жертве.
– Когда я была мертвой, я, конечно, не помню себя, но потом… после возвращения из мира тьмы и боли, я иногда вижу то, чего нет. Например, три луны назад, когда мы с тобой переходили горный перевал в Краурдоре и заночевали в пещере, мне привиделся странник. Он забрался в ту же пещеру, но там на него напал горный медведь и погнал бедного человека к обрыву. Тот в отчаянном порыве достал кинжал и набросился на косматого. Но зверь тушей навалился на него, и вместе они упали в пропасть. Я проснулась и не могла понять – сон ли это был, иль я увидела трагический эпизод недавно ушедшей из этого мира души.
