Ильяс Сибгатулин
Сказания Заморавии
– Земля напьётся крови и отпустит души умерших братьев… – сказал Гладрес, – и они отправятся к морю, в Гавани Арнанвала, чтобы сесть на корабли и отправиться в вечное плавание по океану блаженного Рая, и Светлый Пёрпол лично будет командовать этой флотилией. Да, мы опоздали, но всё же вовремя подоспели на выручку…
– Вы поздно явились, гаэрвал! – бесцеремонно перебил его Борд, – Если бы вы прибыли раньше, то мордоки не успели бы прорвать оборону! – вспылил неожиданно гном. Он сильнее стал распыляться.
– Ваши соратники не погибли бы! Тьма не охватила бы Звёздную башню! – гном всплеснул руками и бешено посмотрел на капитана эльфийских всадников.
Никто не возражал, многие молча соглашались, понимая, что Борд говорит правду. Но и осуждать Гладреса никто не стал, все понимали – эта война. Они были благодарны гаэрвалам Диндарема, что те успели приехать и разбить атаку ящеров.
Но почему вдруг гном стал переживать за эльфов, тоже никто спрашивать у самого грозного бородача, держащего руку на секире, не решился.
Но зато такая выходка Борда оживила меня, разбудила ото сна. Я должен продолжать свой путь, моя стезя… моя судьба ждёт меня.
Вздохнув, я подошёл к гному и, положив руку на плечо товарища, устало молвил.
– Это война, Борд. Тут некого винить… Мы одержали победу, цена за неё – жизнь. Суровая плата за мир, – я окинул взглядом всё поле сражения.
* * *
Солнце медленно и вальяжно перекатывалось по синему небосклону, подбираясь к зениту, когда я, взвалив на своего пегого жеребца, поклажу, посмотрел на Гладреса, Борда, Гардреса и всю оставшуюся после битвы армию гаэрвалов.
– Куда ты теперь, Крейвен? – спросил Борд.
– На твою родину… в Карбор.
– Удачи тебе, воин с севера. Если боги позволят, то свидимся ещё!
Гном поклонился мне.
Я взглянул на Гладреса и Гардреса.
– Мы проследим, чтобы мордоки больше не посмели сунуться в Валандию! – капитан приободрился.
– А я буду ухаживать за братом, – кивнул Гардрес, – Скоро в Диндарем вернётся Глиндрес, наш младший брат. Он мне поможет! – эльф улыбнулся, – Счастливой тебе дороги, пусть боги хранят тебя!
* * *
Я распрощался с ними и направил коня на восток к высотам Краурдора, подальше от ристалища, от запаха крови. Я – варвар, но мне опостылела война, хоть я и не могу жить спокойной жизнью. Стезя ведёт меня вперёд, и оглядываться я не могу, не могу забыть, но и вернуться не в праве – таковы условия. Я должен спасти Кэрин, даже отдав за неё жизнь, таковы условия игры с неизбежным.
* * *
Взглянув вдаль Крейвен, он же король Радагас, увидел, как взъерошивает траву на просторах равнины ветер-гуляка. Трава колосилась и блестела от полуденного солнца, местами уже высыхая, и жёлтые её шары – перекати поле – неслись по ветру, словно отплачивая ветру-буяну, за покой матушки-травы.
«Всегда будь готов к жертвам, жертвы – это выбор».
Так и поступил Крейвен. Так поступила судьба, отдав в жертву эльфу Селлнимвель.
Но, если ты любишь, то жертвы – это неизбежность!
Часть 3
Книга Имануса (дорога в Ад)
I
Два кварга, волка-падальщика, сидели у обезображенного трупа в разорванной бархатной мантии. Один из них лениво подошёл и обнюхал тело, потом вернулся к собрату и уставился на него. Второй тоже вперил свой взгляд в собрата. Они смотрели друг другу в хищные серые глаза и вдруг сцепились ни с того, ни с сего! Их тощие от голода тела налились хищнической силой, когти заострились, пасти оскалились. Кварги вгрызлись острыми клыками в лохматые шеи и стали рвать друг друга на части. Кровь хлестала из ран на мятую сухую траву. Кварги рычали, не желая разжимать тиски челюстей. Они катались по земле, распугивая своей дракой обитателей подземных нор и разгоняя рычанием стаи птиц, собравшихся полакомиться падалью.
И один из кваргов не хотел уступать. Но… как только их взгляды снова встретились, оба волка моментально прекратили свару и, как загипнотизированные стали смотреть на труп в разорванной мантии.
В их серых глазах округлились чернильным цветом круги, которые нарастали, и, в конце концов, заволокли глаза полностью. Из этих чёрных кругов на труп смотрела сама Тьма… И тьма была разочарованна убиенным, который валялся у ног кваргов. Тьма была в ярости… хотя это ярость была лишь частью тьмы, ибо тьма эта была первородным Злом!..
Немного постояв так, в оцепенении, два израненных кварга, как ни в чём не бывало, заковыляли в сторону гор, и даже ветер-гуляка побоялся лететь рядом с ними, а предпочёл остаться и растрёпывать бархатную гаэрвальскую мантию, что была на трупе.
А Кварги, махая хвостами, шли дальше, не обращая ни на что внимания…
Ими движила Тьма…
II
… – Где ты нашёл его? Быстро нагнал? Или рыскал по следам несколько дней? Сам одолел или… помогли? – седой бородач, чья ухоженная и заплетённая в три косы борода давно уже доставала до самого пола, а весёлые от хмеля глаза почти спрятались за щеками и густыми бровями, смотрел на сидящего напротив рослого, мускулистого человека, и искренне удивлялся его рассказу, выплёскивая на него всё новые ушаты вопросов, словно это была студёная вода, отрезвляющая лучше любого зелья.
– Нашёл всего в двух милях от Селлнана, если идти на юго-восток… – ответил здоровяк, вертя в могучей руке кинжал, и смотря прямо перед собой.
– Ну?! И что же?! Ты убил этого мерзавца, распорол ему брюхо… скоту этому поганому! О, Святой Аардур! Ты прикончил его, ведь так?! – не унимался пьяный бородач.
– Не зачем это было делать… Он и так уже отдал свою душу злым силам. А когда я его нашёл, так вообще был весь изуродован до неузнаваемости! – Человек напряг канаты мышц и один рывком воткнул кинжал в крышку стола, да так, что все кружки – пустые и полные – подскочили и перевернулись.
– Он этого заслужил! Предатель своего рода! – рявкнул человек – Не надо было клятву заключать!
– Да – протянул седовласый гном-бородач, – Клятва Бессмертной Чести – это ты, конечно, Крейвен, здорово придумал! Выманил предателя на чистую воду и спас всех одним махом! – гном рассмеялся и чуть не упал с деревянного табурета.
В большом тронном зале, где сидели гном и человек, больше никого не было, лишь мгла подземелий пыталась подступить к освещённому двумя свечами столу. Но вздрагивающий от сырости свет не позволял тьме войти в свой светлый круг и прикоснутся к разуму человека, поглощённого глубокими и горестными думами.
Крейвен вспомнил, как хоронили Селлнимвель, смелую гаэрвалку, которая заслонила его от смерти, выкупила душу варвара, отдав взамен свою. Эльфа горячо полюбила его, даже не узнав, кем он является на самом деле.
Против воли своей варвар принял такую жертву и теперь пытался заглушить боль, что рвала сердце, выпивая с седовласым гномом.
Давно ему не было так больно и горько, как сейчас.
И расставаясь со зверем Йети в подземельях Кряжистых гор, который стал для варвара другом, и хороня принца гномов Глорда, не испытывал суровый и сухой на эмоции вояка Серых Пустошей столь гнетущего ощущения.
А тут… сломался, увидел, как холодеет прекрасное лицо молодой Селлнимвель, как исчезают резкие черты на лице, столь не присущие статным гаэрвалам, и сердце сразу оборвалось!.. Что-то ёкнуло в груди, и боль и тоска каменной стеной окружили душу, оставив в стороне всю твёрдость характера. Значит, уже не так суров нрав варвара со склонов Кряжа? Уж нет в нём сил противостоять злу и слабостям в себе?..
Давно уже Крейвен не копался в потёмках своей души, спотыкаясь то там, то здесь, о разные воспоминания, забыл уже, сколько всего там схоронено, сколько забыто! Вот всплыли на поверхность океана памяти тёплые и ласковые руки матери, её добрая улыбка и синие блестящие глаза, а вот мимо пробежал брат Трибас… а вот он уже лежит мёртвый с кинжалом животе, а отец, Танкрас Завоеватель, душит беспомощную мать! А потом всплыл Вайверн, мудрый дракон в пещерах Альамдера, а вот альд Инарос, хитрый владелец Замка Хеф!.. А вот Селлнимвель бросается под огненный шар Альмариса и погибает с счастьем и муками на лице!..
И горе острым кинжалом снова вонзается в сердце варвара, режет кровавый сосуд и улыбается неизвестно откуда взявшимся блеском стали!
…Последний раз варвар, могучий духом человек, так корил себя шесть лет назад, когда потерял в битве свою возлюбленную Кэрин, кареглазую девушку с сильным, но женственным характером; возлюбленную, с которой ему предрекли быть боги и… даже сам Вечный Арз.
«О, Кэрин, милая моя, я скоро явлюсь к богам, переверну всё в их царстве, но найду твою душу и верну тебя! Ты только жди! Умоляю, только жди! Светлые боги, помогите мне сделать последний шаг!», твердил про себя варвар.
– Я жду тебя, любимой мой Радагас, – отозвался эхом от стен души нежный голос северного моря.
– Радагас?.. – Словно вспоминая что-то знакомое, повторил про себя человек, – Так звали меня… бесконечно давно…
– … И вот, когда я нашёл его искалеченный труп и отнял, наконец… – Радагас – Крейвен понял, что это его голос сейчас громко трубит на весь тёмный тронный зал.
– Ну и что же тогда? Продолжай, Крейвен!.. Что ты там у него откопал? Драгоценные каменья что ли? – гном напротив уже клевал носом, но был ещё преисполнен энтузиазма и хотел ещё поговорить.
Крейвен опомнился.
– Ничего важного для тебя, Глогор! – он хлопнул гнома по плечу, и тот от удара варвара и от удара хмеля всё же упал на стол, будучи мертвецки пьяным.
Но тут же умудрился вскочить на ноги и прореветь тишине и мраку тронного зала.
– Не загубит хмельная брага короля Глогора Второго, сына Глогора Первого, потомка Крагорда! Давай, славный герой, поведай мне об этом кривоухом слизняке Альмарисе!.. Кстати, где мой сын Глорд, где наследник трона? – Глогор огляделся, пытаясь разглядеть в окружившей их тьме хоть какой-то намёк на присутствие здесь его сына.
– Ай! – после минутного разглядывания комнаты, король сдался, – Снова шатается по кабакам, да тавернам! Хоть бы раз выпил вместе с отцом!.. Завтра с ним увижусь!.. Так что там с Альмарисом? Как он погиб-то, заклятие клятвы его убило?
– Да, Клятва Бессмертной Чести – это опасное заклинание! На эльфе не осталось живого места! Умер от своей же магии!.. Какая ирония богов!.. Хотя, может и не боги тут виноваты!.. Мне на это наплевать! Альмарис заслужил такой позорный конец! А что касается Глорда, твоего смелого сына… – варвар запнулся – он вспомнил тот склеп хервингских королей, где отдал последние почести гномскому принцу и своему другу, и весь хмель сразу как рукой сняло – и совсем помрачнел.
Глогору показалось, что в глазах буйного варвара вспыхнул тёмный огонёк, словно тьма и огонь сгустились в зарницах глаз, но гном оставил это видение на крепкую брагу в своей кружке.
– … С Глордом ты завтра поговоришь! – неожиданно улыбнулся Крейвен.
Он встал и, ничуточки не покачиваясь, двинулся к двери.
Глогор не стал останавливать его, а сам, допив пинту, уложился спать, опустив седовласую голову на грязный, замызганный стол.
III
Ночные кошмары вползали склизкими червями и змеями в пристанище сознания человека, спящего на пышной кровати в обнимку со своим мечом. Но бдительная, неустрашимая стража у ворот крепости не позволила мерзким ползучим гадам проникнуть вовнутрь, разрушить пристанище души! Поэтому человек, могучий своей фактурой, спал спокойно до самого звона в колокол, возвещающего приход утра. Здесь, в подземном королевстве гномов, можно было сойти с ума, если не чувствовать перехода между ночью и утром.
Когда раздался первый удар колокола, человек мгновенно открыл глаза, и осаждающие его сон кошмары моментально растворились в небытии. Человек вскочил с кровати и твёрдым шагом направился к бочке с холодной подземной водой. Освежившись, он, не одевая кольчуги, двинулся в королевский дворец.
Мысли его были ясны, и воин уже не думал о вчерашних горестях и муках – их искалеченные останки вырвал с корнем ветер-гуляка, залетевший в душу к Крейвену, и благодаря хмельной браге, и за ночь окрепшему варварскому характеру, развеял потроха слабости и горя.
Крейвен шёл к дворцу Глогора II. Путь его пролегал через широкие коридоры и галереи из обтёсанного камня со сводчатыми потолками. Некоторые коридоры сменялись обширными пещерами, которые являлись площадями Карбора, города-королевства. Полы площадей были вымощены гранитом и мрамором, дома на площадях были вытесанными прямо в стенах пещер.
На улицах, коридорах, встречались утренние прохожие: величаво проходящие торговцы в дорогих костюмах, стража, зорко рассматривающая редких гуляк.
Попадались Крейвену и люди – торговцы из Риверленда и Варварии, и эльфы – гаэрвала, редкие гости в Карборе.
На одной из площадей длинными и широкими рядами и витиеватыми лабиринтами расположились торговые лавки риверлендцев, а рядом – лавки варваров и вардоков, чуть поодаль – ухоженные лавки гаэрвал (лавок хервингов Крейвен так и не нашёл). Каждый торговал тем, что было вдоволь в его родном краю. Варвары и вардоки – оружием из булатной, закалённой стали, ибо никто лучше смыслил в изготовлении хладного и острого буяна-меча! Гаэрвалы торговали морскими продуктами, – ибо были лучшими рыболовами и мореплавателями – и магическими свитками и рунами, ибо были и магами-заклинателями! А риверлендцы продавали зелья и странные порошки, книги и принадлежности хозяйской утвари, ибо смыслили во многом!
Отовсюду доносился гомон, – хоть и было только утро – где-то резкий и зазывной, где-то учтивый и тихий, а где-то и вовсе переходящий в весёлый смех или же, наоборот, в ругань.
– Эй, вы! Да, вы, подходите смотрите мой товар! Различные вещицы и украшения! Мечи и доспехи из стали, чугуна и кожи! Латные, кольчужные, пластинчатые! Подходите, господа дорогие, смотрите и выбирайте то, что вам любо! – приглашали к своим лавкам варвары и весёлые неугомонные вардоки.
С противоположных рядов вежливо отвечали прохожим гаэрвалы-маги, и чуть более забористо и размашисто – гаэрвалы-моряки!
Риверлендцы стояли, не пророняя ни слова, а лишь демонстрируя свой товар.
Попадались здесь и заезжие пираты с ардамарских островов – наёмники и головорезы.
Гномы же, хозяева всего этого жужжащего царства, торговали самоцветами: рубинами, золотом, сапфирами и алмазами; доспехами и мечами, хоть те и уступали по качеству и булатности варварским клинкам.
Были и те, которые торговали съестными продуктами и различным хмельным варевом.
Жизнь просыпалась от ночных бдений и размашисто начинала расхаживать по улицам-коридорам Карбора. Мир и веселие царили в подземельях.
Гномы и гости были приветливы и разговорчивы. Каждый был занят своим делом.
…Многие взгляды обращались к высокому человеку – почти великану для гномов. Люди сразу признавали в нём варвара. Он был смугл и хорошо сложен, его твёрдая, но лёгкая поступь и широкий палаш на поясе выдавали в нём воина.
– Кто это, матушка? – спрашивал ребёнок, бросивший игры в маленьком дворике и подбежавший к маминой юбке.
– Это славный человек, герой с севера! – Отвечала женщина, явно узнавшая Крейвена, и, поглядывая в след варвару, заводила сынишку домой.
…Варвар шёл молча, ни на кого не смотря и не слушая разговоров, пролетающих мимо уха, но при этом всё равно умудрился рассмотреть идущую навстречу пару стражников, толстого гнома с молотом и латах – местного рыцаря; уловил беседу двух торгашей вардоков и одним своим взглядом остановил воришку-карманника, пытавшегося срезать с пояса варвара кошель с монетами.
Растерявшись, маленький пройдоха-вор поспешил раствориться в толпе горожан. А Крейвен, совсем не обращая на него внимания, продолжил свой путь во дворец короля Глогора.
Он миновал ещё несколько коридоров с домами и бакалейными лавками, и вышел на главную площадь города.
Это была огромная пещера с высоким потолком, теряющимся в темноте, стенами обтесанными, со вставленными факелами и канделябрами, и пол, ровным мраморный, блестящий, словно маслом намазанный!
В центре площади возвышался трёхуровневый фонтан! В центре его возвышалась над площадью статуя гордого короля Глогора II. Король держал в правой руке боевой молот, означающий, что народ королевства всегда под защитой; а в левой – короткий жезл, возвещающий о власти короля. Вода не вздымалась струями вверх, а таинственно бурлила у ног правителя – видимо, гномы обнаружили подземные источники.
Во время первого посещения Карбора Крейвен не видел этого сооружения.
– Не предполагал, что гномы склоны к таким строительным изыскам!.. – он иронически улыбнулся.
– Да, пару лет назад и не было вовсе тут этого гиганта с молоточком посреди фонтана! – улыбнулся седой сухощавый гном, сидевший у фонтана и обращавшийся не то к Крейвену, не то говоривший с самим собой.
– А ты кто такой, старик? Местный сказитель?
– Вообще-то я младший менестрель Его Величества! – гном встал и, гордо задрав реденькую седую бородку, поклонился, – А зовут меня Кхараг! А ты, видимо, господин, тот самый легендарный Крейвен из Танграда, герой, совладавший с драконом Вайверном и странствующий с нашим славным принцем Глордом!.. Что же привело человека… такого могучего и храброго человека, как ты, в гномьи подземелья?.. Нет-нет, не говори, я сам угадаю! – он обернулся к площади и, словно на заказ, заголосил.
Вот храбрый, славный герой,
Не таясь, рвётся он в бой!
А после… в Карбор – на покой,
Прозреет разум слепой.
И муки отлягут с плеч,
В ножны вернётся меч,
В Карборе ждёт покой.
Наслаждайся, славный герой!
Старик хотел было спеть ту же песню по-гномски, но вдруг резко обратился к варвару, весело глядя тому в глаза.
– Зрение у меня никудышнее, но я вижу, что ты выглядишь бодрым, что молодой лев! Что, уже принял немного расслабляющих снадобий из Риверленда? Или тебя расслабили красотки из Самайи? Местные-то карлицы небось не устраивают! Хе-хе-хе! – Закряхтел седой менестрель.
– Ты талантлив, Кхараг! – улыбнулся Крейвен, – Так почему же ты не развлекаешь своими песнями и прибаутками короля? А торчишь здесь, рядом с его статуей!
– Гхм, – старик замялся, но потом гордо ответил, – Мне больше и не надо! Пусть эти ослы, старшие менестрели и глашатаи с бардами развлекают Глогора … Его Величество о дворце, а мне и тут хорошо! Платят мне вдоволь, а заковывать себя в моральные надобности я не хочу! Я вольный гном! И певец тоже!..
Старик замолчал, потому что увидел стражников, направляющихся к фонтану.
Но Крейвен почувствовал приближение гномов в латах, ещё до того, как сам увидел их и до того, как старик успел закончить свои гордые слова.
– А! Это ты Кхараг! – весело прогремел один из стражников, снимая шлем, – Снова рассказываешь приезжим свои россказни?
– Я сказочник! Вот и ведаю доброму гостю, что да как!
Второй подошедший страж снял шлем и, усмехнувшись, молвил.
– Ты всего лишь младший менестрель… да к тому же ещё и пьяный! Шёл бы ты, Кхараг, домой! Не смеши народ!
– Тьфу на тебя, Брадгор! Сопляк ещё, а уже старших задираешь! – обиделся седой менестрель.
– Он прав, Брадгор! – сурово посмотрел на своего подопечного страж с рыжей бородой, – Ты бы лучше проследил за Умбором и Гвирдором, что они там с этим воришкой делают?
– Да вон они ведут его! – указал через всю площадь молодой гном.
Там, из узкого коридора два таких же стражника пересекали площадь, бесцеремонно расталкивая толпу зевак и прохожих. Один из воинов держал за шкирку молодого юношу, тоже гнома, отчаянно сопротивлявшегося, но при этом, не голосившего на всю пещеру.
– Эх, – вздохнул, сокрушаясь старый Кхараг, – За что же вы его так? Что он такого сделал-то, вам?
– Думаешь, старик, нам это нужно? – сказал гном, имени которого Крейвен так и не услышал, – Подумаешь, украл яблоки у гаэрвальского торгаша! Делов-то! Ан нет… капитан это приметил и велел на розги вести паренька!
– Да так ему и надо! – выругался безбородый Брадгор, – Воровать у вельможных гостей!.. Да чтоб ему!.. Все боги чтоб надавали ему пендалей!..
– Не поминай ты высшие силы, дурень безбородый! – зло посмотрел на юнца седовласый Кхараг, – У тебя кроме бороды ещё и мозгов не имеется!
Крейвен с усмешкой смотрел на перепалку гномов, пока два других стражника не привели к фонтану вора.
Подойдя к фонтану, один из охранников нарочито зло пнул вора, тот упал на каменный пол, разодрав рукав мешковатого плаща. Капюшон спал с маленькой головки, и Крейвен узнал вора, а точнее девушку, выдававшую себя за вора.
– Не трогайте её, – спокойно сказал он, подходя к девушке-вору.
– Её?! – удивился молодой Брадгор, – Это же мальчишка!
Тут старик Кхараг присмотрелся к испуганному, но не утратившему гордости взгляду лежавшей на мостовой и смотревшей на него из-под лобья девушки.
Лицо младшего менестреля наполнилось удивлением.
– Святые Непроходимых Гор, это же принцесса Квиланда!
– Ты прав менестрель, это я, – девушка-гном встала, опиревшись о руку Крейвена, – Я Квиланда Арандорская, принцесса Карбора и будущая королева! А вы!.. – она взглянула на стражу, – вы ещё узнаете, какова я в гневе!
Стражники в страхе пали ниц, а менестрель, обернувшись к проходящей мимо компании, запел.
О, слава великим, могучим богам!
Отыскалась принцесса Квиланда!
Не прибудет седи к моим волосам,
И распустится вновь лаванда!
– Откуда же лаванда в подземном королевстве? – удивлённо усмехнулся прохожий вардок, – Где её тут выращивать – ни лучика света, только сырость да камни!
– А это для красочной рифмы, чтобы слух ласкала моя лавандачка нежная!.. – смутился Кхараг.
– Словолюбец, – покачал головой торговец и ушёл.
Менестрель только развёл руками.
А Крейвен снова обратил свой взор на миниатюрную принцессу и сразу же вспомнил покойного Глорда.
Крейвен вспомнил последние отчаянные выпады гнома в последнем для него сражении, последние яростные крики несломленной души. В глазах блеск мужества и отваги, которые смогла забрать лишь Костлявая Вор, двуликая смерть.
В глазах жены Глорда (ещё не знающей, что она уже вдова) варвар не увидел знакомого блеска, который был у храброго принца, ставшего его другом. Светилась в них лишь корысть и чёрствая гордыня.
Крейвен чувствовал, как рвётся наружу неистовый зверь возмущения и гнева, заключённый в клетке Квиланды – её душе… Но в этом звере таилось ещё что-то… пока неуловимое для варвара.
– Для чего?.. Для чего ты, принцесса, покинула дворцовые покои и вышла в город, где живут простолюдины? – спросил настойчиво Крейвен.
И тут зверь раскрыл свою сущность, когтями вцепился себе в грудь и, разорвав её в клочья, обнажил женское сердце принцессы гномов.
– Мой муж… – начала сбивчиво Квиланда, – Глорд, принц Карбора… я решила узнать новости о нём, о его славных геройствах. Но так как от королевской челяди ничего внятного не добилась, решила выйти в город, пораспрашивать жителей и торговцев из других королевств.
– …Но жизнь за вратами дворца испугала тебя, оказалась иной, нежели какой ты её видела из окон дворца, – прервал её Крейвен, – ведь так, принцесса? Поэтому, не узнав ничего о Глорде, ты отчаялась… а город диктует свои правила. Поэтому, подчинившись ему, ты начала воровать. И попалась.
Варвар увидел истинную причину нахождения принцессы здесь, среди городских простолюдин, в холодных коридорах. Она любила своего мужа и искренне переживала за него, оставалась преданной ему и хранила верность.
– Ты во всём прав, Крейвен из Танграда. Но теперь я спокойна! Раз ты здесь, в Карборе, значит, и мой муж вернулся в отчий дом! Он достойный воин! – её глаза блестели от гордости и любви, – Ты, Крейвен – славный герой, почти такой же легендарный, как Бульвак или Радагас. Вот и мой муж, Глорд могучий, не уступает тебе в силе!
Крейвен кивнул головой.
– Принц, храбрый воин, смельчак и верный соратник…
– Ну и где же он? Снова набивает живот в трактире «Семи ложках»? – Квиланда нервно рассмеялась, чувствуя, что что-то не так. Суровое лицо варвара сделалось ещё суровее, и принцесса спросила.
– Он пал? Пал в бою?.. Или жив, в здравии и ждёт меня во дворце?!
Все молчали, Крейвен тоже.
Вокруг фонтана со статуей короля Глогора собралась толпа зевак. Услышав вопрос принцессы, толпа сразу зашепталась.
– Принц погиб?! – слышалось шептание, тихое, несмелое.
– Ох, Святые мощи Гор, да хранят нас светлые боги! Что же теперь будет?..
– Да ничего не будет, дуралеи! – говорил кто-то в толпе хриплым голосом, – Потому что не умер Глорд!
– Да разве ты не слышал!? – отвечал ему тонкий женский голосок, – Сам Крейвен с Севера подтвердил, что принц пал!..
Но тут Квиланда, скинув поношенную робу вора, взошла на первый уровень фонтана и выкрикнула.
– Он не умер! Мой муж и ваш господин жив!
Голос принцессы надрывался, шёлковый саван, который был на ней, испачкался и намок. Но слова, гордые и отчаянные, ещё долго звенели в нервно дрожащем холодном воздухе обширного подземелья.
Принцесса сейчас больше походила на умалишенную, нежели на будущую королеву. Её миниатюрный стан показался Крейвену тростинкой, кружащей и беснующейся в неистовой пурге суровой реальности, к которой Квиланда оказалась не готова.
Но гордость высших кровей и надменность, привитая королевским воспитанием, не давали принцессе признать, что её супруг погиб. Зверь не пускал в себя боль.
– Опомнитесь, гномы! – кричала Квиланда, – Глорд жив! Он жив! Я не дам Костлявой Вор забрать его! Пусть лучше заберёт одного из вас!
– Мне так кажется, что наша принцесса тронулась рассудком, – прошелестел тихий голос в толпе.
Менестрель Кхараг подошёл к стоявшей на фонтане Квиланде и ласково, по-отцовски позвал её.
– Принцесса, дорогая, идёмте… Во дворцовых покоях вам будет лучше. И доблестному принцу Глорду будет сподобней найти вас в своих опочивальнях, нежели на грязных улицах города. Идёмте, милая! – он улыбнулся, – Эти любезные стражи и славный герой проводят вас во дворец.
Рыжевласая Квиланда обернулась и вперила свои синие дикие глаза в седого менестреля.
– Я вижу, что вы все, глупцы, против меня и моего мужа! Не смотрите на меня, словно я лишилась рассудка и отпустила свой здравый разум по течению мёртвой реки! – угрожающе рыкнула на менестреля и стоявших рядом страдников рыжевласая дикарка.
Но у Крейвена были другие планы. Тратить время и выслушивать бред гордой, но свихнувшейся принцессы он не хотел. Но он был обязан её мужу своей жизнью. Поэтому не стал причинять её боль, а просто подошёл и бесцеремонно схватил Квиланду и, нежно положив гномью принцессу на плечо, двинулся ко дворцу.
Толпа ахнула.
– Что ты делаешь, наглец?! – завопила в конец обезумевшая и разъярённая Квиланда, – Как ты смеешь нести принцессу, словно она мешок картошки?!. Со мной ведь нужно бережно, нежно, мой славный бородачок, мой Глордик! Хи-хи-хи!
– Она совсем чокнулась! – обречённо вздохнул молодой Брадгор.
Все стражи шли впереди Крейвена, разгоняя зевак.
– Не говори так, Брадгор! Это же твоя госпожа! – упрекнул молодого гнома один из стражников.
А Квиланда, словно и не слышала оскорбление в её адрес. Она впала в апатию. Ничто сейчас не волновало её, взгляд её стал бессмысленным, губы сжались, волосы растрепались и были мокры.
* * *
Такой процессией, сопровождаемой восклицаниями горожан, они прошли через широкий разлом в скале и вышли ко дворцовым вратам, каменным, окованным в хризильскую сталь для пущей прочности.
Их встретили два привратника и, поклонившись, отворили створы врат.
