Ильяс Сибгатулин
Сказания Заморавии
* * *
– Что это там, светится во тьме?
– То белый свет, огонь богов.
– А я подумала, что это свет нашей любви…
Дрожащий силуэт девушки с длинными каштановыми волосами (еле разглядеть во мраке, что волосы каштановые, а не чёрные) бежит к светлому пламени, что весит в воздухе.
Волосы упруго прыгают на её плечах, отплясывая странный танец смерти.
Девушка мертва, и я это понимаю. Потому что вижу лишь её призрак.
Но, о, Светлые боги, как же мне хочется дотронуться до неё и заключить в объятия!
– Что же ты не идёшь, мой герой? Иди скорей со мной! Этот огонёк – наша любовь, мы должны сберечь его и хранить вместе, в наших сердцах!
Она оборачивается, выставив руки вперёд. И я вижу яркий сгусток света, который озаряет её прекрасное лицо.
Тьма, что обступила нас, отторгается светом, и мы заключаем сферу любви в наших ладонях.
Я смотрю в её карие глаза, блестящие от разбухающего света, она смотрит в мои.
Она тянется, чтобы обнять меня…
Всё так чудесно, так, как должно быть! И это ужасно!
От её попытки обнять меня, мне хочется кричать! Хочется разорвать на себе кожу, рвать глотку собственными руками!
И я кричу!
Девушка пугается и отступает. Свет в её руках мерцает, колышется, будто разозлённый! Я пытаюсь наброситься на туманный силуэт той, которую люблю. Но она ускользает. Я кричу снова.
– Любимый, твои руки не подвластны тебе, твои ноги не слушаются тебя, разум гниёт, а сердце разрывается! Что же ты делаешь со мной, зачем пытаешься убить нашу любовь?! – вопит девушка, и от её вопля и надрывного голоса мне становится дурно.
Мурашки бегут по телу, я покрываюсь потом.
Но девушка снова подходит ко мне, выступая из тьмы, и снова пытается прильнуть ко мне. Её камзол, штаны и сапоги из шкуры лерны – всё как в тот день, когда я держал её у себя на руках, умирающую.
Последний день.
И теперь она снова обвивает мою шею руками. Светлый огонёк тем временем вливается в наши сердца.
Снова ко мне подступает дурнота и липкое удушающее ощущение, что так не должно быть. Страх и ужас витают над нами, будто это не долгожданный момент нашего счастья и блаженства, а очередной ночной кошмар.
– Нет, – говорю я спокойно и отталкиваю девушку от себя, – Кэрин, не сейчас. Это не ты, и я не я. Я спасу тебя, тогда насладимся друг другом… Но не сейчас.
– Что ты говоришь, любимый? Зачем эти путанные речи?
Огонёк нервно дрожит у нас в сердцах, от чего становится больно и неуютно в это мраке.
– Скоро я найду Книгу Имануса и оживлю тебя! А сейчас я уйду, дабы мы смогли одолеть Зло!..
– Нет! – протяжно и жалобно кричит мне вслед девушка, когда я уже ухожу из этого тёмного места.
Я даже не задумывался, где нахожусь…
Свет за моей спиной гаснет, силуэт пропадает во тьме. Огонёк, вырвавшийся из наших сердец, вновь устремляется в непонятную даль, нервно дрожа, будто разозлённый.
Я открываю глаза.
* * *
Когда я очнулся, увидел много лиц, смотрящих на меня ошеломлёнными, удивлёнными и испуганными глазами.
– Как ты, Радагас? Боги Светлодержавцы! Мы думали, тебя Костлявая прибрала руками к себе и увела в царство Удора! – Брейдгрид был взволнован, но в голосе чувствовалось сильное облегчение.
– Ты собрался мою душу в удоровское пекло сунуть? – я усмехнулся и попробовал подняться.
Мне помогли, и я сумел облокотиться на парапет борта «Анна Розы».
Корабль стоял, мы уже не плыли.
– Что произошло? – спросил Ардрис, – Ты поднялся на нос, а потом словно уснул!
– Это всё проделки здешнего лихо! – зыркнул на всех собравшихся своими диковатыми глазами командор Хлыст, – Древнее это место, Скалы, разломы, деревья – эти места хранят свои страшные секреты!
– Тут место, где собирается зло Удора! – продолжил капитан Ардрис, – Дрог прав, тьма не дремлет. Оно рыщет по этим краям в поиске заблудших душ! Это место – спуск в адовы пустыни! Ужасные картины представятся вам, поэтому будьте сильны, когда мы спустимся вниз по лестнице!
– Нет! – рявкнул я, и все обернулись ко мне, – Только я пойду! Никто больше!
Я обернулся вновь в ту сторону, где видел в тумане огонь факела.
Пламя всё так же горело в нескольких милях отсюда. Кроме меня его никто не видел…
– В Варварии ты король, Радагас, герой Крейвен, – не согласился со мной Ардрис, – но когда ты вошёл на борт моего «Крылатого Эллина», ты доверил свою душу мне…
– Позволь возразить, – вступил Дрог Хлыст, – Сейчас вы оба и вся ваша команда стоите на моём корабле, а значит моя воля главнее!..
– Никто не пойдёт со мной. Я сам пойду! Страж ждёт меня, – я был твёрд, как утёс.
Взглянув в глаза обоим капитанам, я развернулся, чтобы пойти в каюту и забрать свои вещи.
– Но…
– Нет, сказал я! – я резко развернулся, и в миг Скатвер оказался в моей ладони, – Я молвил вам, дети Арза, иду я один в адово царство! А кто будет перечить воле моей – быстро расстанется со своей головой! Меч мой, Скатвер, быстро устроит это!
* * *
– Ты правильно делаешь, Радагас, что не позволяешь этим воителям идти с тобой, – повторял мне Серафим, пока я собирал в каюте вещи.
– Это может привлечь внимание Удора, – поддерживал его Иманус, – Страж ещё не имеет ни ментальной, ни божественной связи с богом зла, потому что он смертное существо, и даже не полубог.
– Но Крибад – сильный колдун, это он наслал на тебя эти ведения!.. К тому же могучий воин! – сообщил Серафим, – Будь как можно осторожнее!
* * *
Я спрыгнул с корабля и по колено увяз в хлюпающей глине.
Тут же увидел, что почти вся команда фрегата и гаэрвалы вместе с ними уже стоят на суше, готовые к походу, вооружённые и полные свербящей жажды приключений.
– Позволь нам хотя бы сопроводить тебя до Места Спуска, – обратился ко мне Оллид, – Это место рождения зла, мы поможем тебе преодолеть его! А после вернёмся на корабль.
Все закивали, соглашаясь и одобряя его слова.
Я взглянул на двух капитанов и кивнул им.
– Идём как можно тише! – прошипел снова Дрог Хлыст, – Кто хоть звук издаст, сам на куски порублю!.. Млегар, ты остаёшься на корабле за главного!
– Вперёд, – указал на северо-восток Ардрис.
– Я иду первым, – сказал я, – Я уже знаю дорогу.
– Она ведома тебе? Уже? – удивился капитан гаэрвалов.
– Я её чувствую и вижу факел Стража Крибада.
И мы шагнули в зелёное марево, один за другим.
* * *
Меня не покидало ощущение, что светлый огонёк, который был в руках у Кэрин в моём кошмаре, преследует меня и в этих гиблых землях, на пути к Вратам в адовы пустыни. Холодный и низкий голос постоянно твердил, что мне суждено стать таким, как мой отец Танкрас, второй голос, который я знал хорошо, говорил, не слушать и не слышать, а лишь идти к Стражу и сразить это чёртового колдуна! В конце концов, я заткнул оба голоса в своём разуме, и шёл по своей воле к цели. Которую сам выбрал.
* * *
Голая и безжизненная пойма реки Изборн сменилась ещё более мрачным ландшафтом из скрюченных деревьев; вырастающих то здесь, то там скальных зубьев дракона и проклятого зелёного тумана.
Через несколько миль уже и эльфы смогли увидеть в дали негаснущий и не шевелящийся в безветрии огонь факела Стража.
Я не знал, зачем Крибаду факел, не знал, как выглядит этот колдун, силён ли он?
Иманус на мой вопрос о факеле сказал, что огонь нужен, чтобы видеть, не улизнула ли какая-нибудь заблудшая душа, не спят ли демоны, которые стерегут Врата с другой стороны…
* * *
Через две мили стали пропадать моряки. Они просто исчезали в тумане, отстав, или уйдя в сторону. А после оставшиеся лишь слышали крики. Но никто уже не возвращался.
Началась паника среди людей, некоторые из них упрашивали командора Хлыста вернуться на корабль, но тот и слышать ничего не хотел. Он вообще теперь старался равняться на невозмутимого Ардриса – гаэрвалы, хоть и чувствовали себя на земле неуютно, но держались храбро.
Паника и хаос закрались в наш отряд. Люди и эльфы прижимались друг к другу, и так шли вперёд.
Я чувствовал их страх, видел его в глазах, в неловких, суматошных движениях, в дыхании.
Я понимал этих напуганных моряков – они никогда раньше не сталкивались с неизвестным злом, привыкли видеть опасность, живую, из кожи и плоти. Во мне зародилось отвращение к своим новым товарищам, я не выносил такой слабости, хоть она и была оправдана.
Поэтому я просто отвернулся и продолжил идти впереди отряда…
А после мы наткнулись на стену.
Вернее всего сказать, это команда ощутила эту стену. Невидимую, может даже иллюзорную. Но перейти через неё они смогли.
Мы уже почти подошли к горам, как вдруг все позади меня растворились в тумане.
– Радагас, стой! Не иди вперёд, не обернувшись назад, не взглянув на своих товарищей! – окликнул меня Ардрис.
Я обернулся и увидел, что пираты и гаэрвалы полукругом стоят на тропе, боясь сойти, но и не шагая вслед за мной.
– Что вас держит, друзья мои? Разве не вы хотели помочь мне преодолеть эту гиблую землю?
– Нечто не пускает нас, варвар! Тут стена вроде! – сообщил Оллид.
– Барьер, что воздвиг Удор, для защиты своего царства, – шепнул кто-то из эльфов.
– Чтобы не выпускать мёртвых, чтобы не впускать незваных! Так он захотел! Чтобы смерть всегда могла полакомиться теми, кто входит! Тьма и смерть – вот что тут! Стена для этого! – от дикого оскала Хлыста в строю снова возникла паника, но сам же Дрог её и прекратил, лишь обратив на свою команду взгляд.
– Это бред! – я подошёл к командору и схватил его за мощную кисть – стальные мышцы Хлыста напряглись, он хотел вырваться рефлекторно, но мои клещи сжались, я дёрнул Дрога на себя. Моя рука прошла барьер, но я не мог вытянуть Дрога на свою сторону.
– Не пройти, – убедился он, – колдовство богов.
Я отпустил его.
– Что ж, оставайтесь здесь. Но знайте, что я вернусь не скоро. Долго вам придётся тут проторчать, вслушиваясь в скрипы ветвей, и вглядываясь в зелёное марево тумана!
Я говорил так, напуская на пугливых моряков страха, чтобы они поскорей убрались на корабль, так они, по крайней мере, смогут сохранить свои шкуры.
Речи мои подействовали.
Пираты зароптали.
– Ну, если же так, – сказал высокий сухощавый матрос, – может, нам стоило бы вернуться на «Анну Розу», кэп!
Дрог Хлыст идею смекнул.
И быстро согласился, хоть и не было в нём того страха, что пожирал души его команды.
Ардрис и остальные гаэрвалы покорно приняли мои слова, ибо дали слово – подчиняться мне, ещё в Гаванях Арнанвала.
– Здесь лучше никому из смертных не оставаться, – сказал мне напоследок капитан эльфов, – Страшные, голодные тени обязательно ещё раз попытаются забраться кого-нибудь в туман. Ты же, Радагас, обладаешь божественной силой, они тебя не тронут! Следуй вперёд, ты знаешь дорогу! Будь осторожен. Да хранят тебя, Светлые боги!
Люди и эльфы скрылись в не рассевающемся тумане. Я слышал лишь их быстрые шаги и на миг ощутил в воздухе их нарастающую надежду на спасение и облегчение.
Я остался один.
Нет, остался вместе с Иманусом и Серафимом.
Они всегда со мной.
* * *
Когда я приблизился к огромному расколу в чёрной скале, камни, по которым я ступал, совсем раскалились. Они покраснели, от них шёл пар, и наступать на них стало больно, хоть и были на мне железные боты.
Передо мной стоял высокий сухой человек в светло-кровавой мантии. На его узких плечах покоились три головы.
Одна из них, с вытянутым лицом, с узкими щелочками глаз и тонкими губами, посмотрела на меня, пока две остальных, таких же худых, но с другими лицами, смотрели куда-то в туман.
Я уловил в этом взгляде удивление и брезгливость.
Лысый череп, обтянутый почти каменно-серой кожей, мотнул сначала влево, а потом вправо, приглашая оценить меня двум своим соседям по шеи колдуна и стража.
Правая, с уродливо широким лбом и от этого сплющенным лицом, смотрела с ненавистью, которая горела в красных точках глаз. Левая же, с узким лбом и растянутым, словно блин, лицом, говорила мне своим взглядом, что опасается пришедшего героя.
– Вот ты и пришёл, Радагас, сын Танкраса, и король Варварии! – прозвучал уже знакомый мне холодный, будто из склепа голос Крибада, – Здравствуй, человек!
В правой руке колдун держал тот самый факел – длинную палку, верхний конец которой горел то изумрудно-красным, то чёрным, то пурпурным пламенем.
– Не здравия мне желай, колдун Крибад, а проси о пощаде, ибо я разрублю тебя пополам! Не загораживай мне пути в Адовы пустыни!
– Зачем ты пришёл в такое мёртвое место, человек? Здесь живым не место!
– Я давно уже умер, когда твой хозяин Удор отнял у меня мою любимую!
– А! – головы оскалились жуткой довольной улыбкой, – Ты пришёл за Книгой Имануса! Хочешь оживить свою подругу!.. Но этого ли ты на самом деле хочешь? Да, Радагас, я вижу твои страхи и желания. Ты боишься встретиться с душой своего отца! Но не волнуйся, в адовых пустынях души мёртвых не живут…
Крибад остановился.
Крайние головы сухо посмотрели на центральную.
– Ах, как я осёкся, – снова молвил колдун, – души не могут жить! Они лишь страдают и служат моему господину! В адовых пустынях душ нет, они во дворце Удора. И из пустынь нет туда хода…
– Какой же туда путь?
– Смерть! – Страж сделал шаг вперёд и приблизился ко мне, – И скоро ты встретишь её!
Его шесть глаз хищно сверкнули, ярость молнией пробежала по тому, что было под красной мантией, и колдун попытался ударить меня факелом.
Он знал моё происхождение, но не знал, кто я. Сила богов, что жила во мне, прорвалась наружу.
И я, отклонившись от языков пламени, одним скользящим ударом отрубил правую руку колдуну по самое предплечье.
Факел упал на раскалённые камни, и его черен загорелся.
Крибад прижался спиной к монолиту гор. Три головы дико смотрели на меня, губы что-то яростно шептали.
Я не сразу понял, что Страж говорит о богах.
– …Ты пришёл сюда с верой в то, что светлые угодники помогут тебе завладеть Книгой! Они не слышат, они погрязли в спорах между собой и сюда не явятся!
Я улыбнулся уголками губ. Глаза сверкнули искрами, божественная сила выплёскивалась, а Иманус и Серафим всё больше подпитывали меня.
– Боги уже здесь! Тёмная магия тебе не поможет Страж Крибад! Пади же передо мной! – я обрушил на застывшего от страха колдуна мою любимую мейгарскую веерную атаку, и три головы мигом слетели с худых плеч.
Бездыханное тело колдуна упало наземь и обратилось в прах.
Головы покатились к расколу в горе.
Я не чувствовал привычного облегчения после сражения. Бой ещё не был окончен.
– Опасайся голов Стража, – подсказал мне единый голос Серафима и Имануса, – Головы! Смотри на головы!
Я обратил свой взгляд на то место, куда укатились лысые черепа Крибада.
Головы с искажёнными от злобы и ненависти лицами вертелись на раскалённых камнях, из шей текла кровь, шипя будто змея.
Три кровавых следа тянулись за каждой из голов, постепенно становясь единым целым с черепами. Получались новые шеи, которые удлинялись всё дальше и дальше, головы шипели, кровь уже не лилась из ран потоками красной слизи. Да и ран уже не было.
Передо мной поднялись на хвосты три гигантские шараанские кобры.
Я видел таких, когда странствовал по крайнему западу Заморавии, и смог узнать на красному раздувшемуся капюшону с жёлтыми глазами. Но эти три порождения!..
Они были колдовским злом Стража!
Одна из змей преградила мне дорогу к Вратам, две другие встали по правую и левую сторону от своей грозной сестры.
За их капюшонами возвышались в зелёном тумане чёрные пики Краурдора, и где-то в тёмном провале дышащими, кричащими лицами грешников, крепящимися живой плотью к холодному камню стояли Врата адовы, ведущие на окраины царства Удора.
Змеи не нападали, лишь шипели на меня, не отрывали острых, словно бритвы, взглядов, таких же гипнотизирующих, будто это были не глаза, а речи лукавого дракона. Но я не поддавался на эти уловки.
Я просто вытащил из-за пазухи Зеркало судьбы и обратил его луч на жёлтые бусины. Свет луча мигом затмил голодный манящий блеск глаз шараанских кобр, и те обратились в статуи.
Я быстро спрятал Зеркало, старайся не обращать внимания на то, что из него доносился родной отцовский голос Танкраса.
– Вот и покончено со Стражем Крибадом, – молвил Иманус, – И теперь я должен покинуть тебя, Радагас, ибо на адовых пустынях Удор сразу почует меня, тем более, я не могу видеть Книгу, что носит моё имя – моё проклятие…
– Я справлюсь сам…
– Я буду рядом и разделю тягости поиска, – вступил Серафим.
Я почувствовал, как вышел из моего тела огонь Имануса, словно огненный шар вынули во время морозной стужи. Стало холоднее.
Я обрубил центральной из змей голову, а после столкнул тело в сторону.
Врата были вделаны в скалу, они, и в правду, представляли собой створы из мёртвых людей, эльфов, гномов, гоблинов – всех, кто попадал в Ад, оббитые аридом – тёмным металлом злых сил.
На воротах висел внушительных размеров замок.
Я знал уже, что делать – достал Ключ и всунул его в скважину.
Маленький Ключик, зная своё дело, охотно увеличился до размеров замка и как влитой подошёл к скважине.
А вот провернуть его оказалось куда сложнее – замок был размером с колесо, а ключ казался гигантским рычагом в механизме, построенном каким-нибудь злобным чародеем!
Я напрягся изо всех сил, мышцы вздулись, стягиваясь в тугие канаты. Сила плавно потекла из меня, а потом снова возвращалась, забирая вместе с собой и энергию врат – ключ стал поддаваться, замок заскрежетал.
Я провернул Ключ два раза по оси, и замок свалился с ворот.
Створы с искажёнными останками падших и грешников были отворены, зелёный скользкий туман, змейкой сполз вниз, по ступеням лестницы, проникая, словно в тайну мироздания, во тьму.
На меня смотрел сам ужас, поселившийся в этом месте в незапамятные времена!
И я дал ему объять себя, покрываясь мурашками, позволил обнять тьме ледяными объятиями, ибо только так можно было разрушить зло – изнутри.
То, что жило во мне, божественная сила, смешанная с моим сущим, должно было уничтожить тьму…
Я стал спускаться по лестнице. Факел Крибада исчез в тумане, новый делать было не из чего.
Я попытался усилить зрение, в глазах зарябило, но мрак рассеялся.
Мне открылась витая лестница с крутыми ступенями, выбитыми в полу скалы. Каменные своды высились на два человеческих роста, а стены будто гудели от странной вибрации.
Серафим молчал, но я чувствовал его угрюмое присутствие.
Спуск в Ад начался с пары шагов. Я был уверен, что в конце лестницы меня ждёт адово пекло, жар безжалостных ветров, и армия монстров на просторах выжженных пустынь.
* * *
Я вышел из узкого грота на широкое поле.
В лицо мне дыхнул снегом и морозом сильный ветер.
Я огляделся – поле растянулось до хлипкой линии горизонта…
Здесь было небо!
Свинцовое, уже готовое встретиться со мной, выставив в первые шеренги своих фаланг ледяные копья и гигантские сверкающие молниями щиты.
– Зачем в Адовых копях небосвод? – поинтересовался я у Серафима.
– И Удор хочет разнообразия, – ответил хмурый голос бога, – Это иллюзия, магия богов, не истинный свет, ибо это не я.
– Кроме этих хмурых туч, нас тут никто не ждёт…
– А! – понял бог, – Ты хотел лицезреть в адовых пустынях легионы зла! Чтобы сразить их своим мечом Скатвером!
Я пожал плечами.
Примерно это я и ожидал увидеть в Аду.
Серафим возник по правую руку от меня.
– Да, псы геенны бывают здесь раз от разу, дабы блюсти и охранять свои границы… Даже в Аду нужен мир и порядок в сложном механизме.
– Идём, – я кивнул.
Мы зашагали по хрустящему белому насту.
Впереди какой-то хитроумный обманщик, незримый для взора, натянул дрожащую нить горизонта.
Мы пошли к нему, ведомые лишь внутренним чутьём: ни Серафим, ни я не ведали, где можно искать Книгу Имануса, а самого бога огня, как назло рядом не было. Да и сомневался я, что Иманус знает, где сокрыта Книга, ведь он никогда её не видел и даже не чувствовал родства с ней.
* * *
Снежная пустыня закончилась внезапно, так же внезапно, как и началось поле огня.
Зрелище для меня родное.
С неба сыпал пепел, то там, то тут в земле мы видели ямы, откуда вытекала лава.
Такие пейзажи я видел ещё в Серых Пустошах и в горах Кряжа.
Этой пустыне конца и края не было видно.
Ни оков горных хребтов на границе неба и земли, ни красного моря лавы… лишь сера и пепел вокруг, даже белого снега не было видно за спинами.
Мы шли, и Серафим становился всё мрачнее, а свет от него волнами расходился всё дальше и ярче.
– Твоя ненависть не укроется от Удора, если ты будешь так пылко реагировать на серу и золу в его чертогах, – сказал я, глядя, как тяжело дышит бог света.
– Он слеп, даже когда смотрит во все глаза! Ему не было ведомо, кто ты, пока ты сам не выступил вперёд и не бросил вызов его злу… Смотри! – Он указал вдаль, на горизонт, – Там что-то движется в нашу сторону!
Я вгляделся и через красную дрожащую зыбь, что летала в нагретом воздухе, увидел огромную толпу, бегущую от кого-то или от чего-то ужасного, если бы это была сама смерть.
– Что это, Серафим?
– Грешники… души умерших вновь прорвались на Адовы поля и хотят убежать, избегнуть страшной участи и мук.
– Кто же гонится за ними? Нуме… или её супруг Удор?
– Нет, за душами приглядывают демоны. Вот они-то и гонятся, чтобы вернуть всех обратно, чтобы мёртвые работали в аду. Но для тех, кто осмелился сбежать на адовы поля, тех, кто посмел приблизиться к адовым Вратам, что стерёг Крибад, ждёт ужасная кара.
– Плевать на них! Раз сюда несутся демоны, как нам быть?! Где укрыться – тут даже скал нет, камней, расщелин!
Бегущая прорва мёртвых, подгоняемая псами ада, приближалась.
Тогда Серафим подошёл ко мне и положил руку на плечо.
– Идём, отойдём к краю, нас они не заметят, уверяю…
Так и сделали, я доверился богу света и не прогадал.
Когда это бешенное стадо напуганных, измотанных душ, теней, грешников, мёртвых, демонов, каннибалов пробегало мимо нас, никто и не заметил, что у самого края огненного поля, не далече, чем в десяти шагах от них, стоят человек, с оружием наготове, и не менее вооружённый бог.
Может, это Серафим сделал нас невидимыми, может, души и демоны были сильно заняты друг другом, что просто не замечали ничего, кроме следующего поля и спин друг друга.
Толпа беснующихся пробежала, оставив нас.
И мы смогли двигаться дальше.
Но не успели дойти до следующего поля, как увидели у самой границы две тени.
– Заблудшие души. Сумели избежать ужасной участи, – произнёс Серафим.
Они подошли к нам, и я испугался.
Это были души престарелого Урмака и моего отца, короля Танкраса Завоевателя.
* * *
– Кто здесь? – простонал хриплый голос королевского советника.
– Они слепы? – обратился я к Серафиму, – Чему причина этого? Те души, что убегали от демонов, не были слепы.
Тут туманный силуэт Танкраса, колыхнувшись в сторону, вышел вперёд.
– Я узнаю этот голос. Это Мой сын! Он явился, чтобы понять, как силён Господин!.. Слышишь, Радагас? Тебе не стать королём – ты сгинешь здесь, будешь служить Повелителю Удору, ибо и в тебе сильна его тьма, как и во мне!
– Не слушай их, Радагас, – тихо сказал Серафим, – Не прикасайся к ним, и не говори с ними. Это души тех, кто уже никогда не покинет царство Удора. Если с ними заговорить, то станешь таким же. Это уже не твой отец и не его советник. Это их тени.
– О, это бог говорит с нами! – словно прозрев, сказал Урмак.
– Нам пора. Скоро за ними явятся демоны. Идём, Радагас.
* * *
Когда мы перешли через границу огненного и странного фиолетового поля, я услышал крик отца.
– Ты идёшь к нему, Радагас! Ты преклонишь перед ним колени!
Оборачиваться ни я, ни Серафим не стали, нам предстояло пройти ещё одно поле.
Фиолетовые всполохи на почти чёрном небе обозначали сгустки набухающих туч.
Подул сильный ветер, пошёл дождь, и фиолетовая земля под ногами стала превращаться в глинистую кашу.
Ветер стал схлестать, переходя в ураган.
Идти стало сложнее.
– Смотри, Радагас! – указал мне направо Серафим, – Там! Нам туда, Книга Имануса лежит на том пьедестале!
Голос бога звучал в голове, поэтому гул ветра не мешал ему. Зато мне пришлось кричать.
– Я ничего не вижу, Серафим! Там ничего нет!
– Достань Зеркало судьбы! Его луч укажет путь, высветит пьедестал и Книгу из мрака!
Я уже начал забывать про артефакты, хотя жизнью рисковал ради того, чтоб найти их…
Луч Зеркала вспыхнул, разгоняя фиолетово-серую пелену дождя и мрака.
И сразу же я ясно увидел круглый чёрный камень с резьбой в верхней части. Он стоял в десятке шагов от меня, и на нём я увидел очертания большой книги.
Мы подошли к камню.
Книга Имануса выглядела громоздко и неряшливо.
Но, хоть и шёл ливень, она не намокла. Я положил руку на обложку – через неё откуда-то из глубины до моей ладони доходило лёгкое, мерное биение… такое же мерное, каким я помнил стук сердца Кэрин; такое же горячее, каким я помнил дыхание Имануса…
– Это его слабое место.
– Да. Книга должна быть, ибо Огонь на поверхности Имра и под ним должен гореть всегда…
– Разгоняя тьму зла…
Я достал Ключ.
Ключ вошёл в скважину замка… словно блудный сын вернулся в отчий дом.
Я провернул его, замок сам упал в фиолетовую грязь у пьедестала.
Надобность в Ключе тоже отпала, и он, читая мои мысли, рассыпался золой и тут же развеялся на ветру…
Я открыл Книгу.
Страницы были новыми, не то из кожи, не то из лучшей бумаги. Они были исписаны странными символами и рунами. Я не знал, какое заклинание мне нужно найти. Посмотрел на Серафима, тот виновато покачал головой.
Я листал до тех пор, пока вновь не почувствовал биение сердца, исходящее, казалось, прямо из начертанных кровью символов. И я понял, что нашёл нужную страницу.
– Я нашёл его, Серафим! – я почувствовал необычайную лёгкость на душе. Но хотя тут же ужасно огорчился, ведь я нашёл лишь Книгу Имануса – Кэрин ещё была мертва.
– Мне надо просто произнести заклинание? – спросил я у бога света.
– Нет, если ты это сделаешь, Кэрин очнётся в мёртвом истленном теле, огонь которого погас уже давно, душа её покоится в садах Рая – её следует вернуть на поверхность Имра в мир смертных, а позже читать заклинание.
– Значит, и Книгу я беру собой…
– Это теперь только твоя и Кэрин книга. Когда ты её используешь, она, как и Ключ к ней утратит своё существование, и возродится вновь на этом же пьедестале… Она – тайна Имануса, только он знает, как уничтожить её…
– Мне он сказал, что эта Книга – его смерть.
– Да… У каждого бога есть такое место. Иманус – огонь, он переносит души мучеников и убийц в Ад, как я переношу светлые, чистые души в Рай. Наши иномы, слабые места, схожи и воплощаются в «Книге Огня» и «Книге Света».
– Ты знаешь, какой ином у Удора?
– Никто не знает… даже Пёрпол. Лишь Драугры и Дремугры могут сказать об этом, но не скажут. Смертным нельзя знать.
Мы переговаривались без слов, лишь связывая свои мысли в единый канат сложных дум.
Но скоро в дыхании свирепствовавшего урагана я уловил ещё один голос, чуткий и холодный. Голос, который я слышал много раз.
– Силы небесные! Удор разыскал нас! – прокричал Серафим, доставая пылающим меч, – Сразимся с ним!
– Уа-ха-ха-ха! – смех рокотом прошёлся по равнине, и трижды разразился громом, сотрясая помрачневшее небо, – Иманус долго отводил мой взор от тебя, Радагас, сын Танкраса, моего ученика! Но теперь не сдержать ни ему, ни прислужнику Пёрпола, моего гнева! – голос раздавался отовсюду, и каждое слово долго грохотало вокруг, – Вы в моих чертогах, и ваши силы здесь не помогут!
– Радагас, скорей доставай Завет жизни! – прозвучал в голове испуганный голос Серафима.
Я быстро положил Книгу в сумку и оттуда же изъял заветный цилиндрик.
Перед нами воплотился Удор, бог смерти, хозяин Ада! Теперь он чем-то походил на Имануса, но в чёрных доспехах, и вместо круглого щита в левой руке он держал ещё один меч. Из-под забрала на нас смотрела сама тьма, а вместо шеи снова валил чёрный дым.
– Вы оба умрёте! – проговорил чёрный воин и ринулся на нас в атаку.
Серафим быстро отпрянул влево, я – вправо, при этом нацеливая Завет на Удора.
Снова представил, как струйка крови (теперь чёрной) тянется от Удора ко мне, в самое сердце.
– Эрх уррунум! Сдохни, тварь!
– Уа-а-а! – чёрный воин отшатнулся. Из серебристого цилиндрика вырвался чёрный луч.
И тут же меня обуяла тьма, чёрная, опустошающая, бездонная! Всё вокруг стало необычным, чёрным, будто из смолы!
Я почувствовал, что ноги подкашиваются, что я падаю в чёрную-чёрную склизкую бездну.
И где-то очень далеко кто-то прокричал моё имя. Это был женский голос, тёплый, нежный, но встревоженный чем-то… Может быть, тем, что я в опасности?.. Возможно, чем-то другим.
Но перед тем как вовсе погрузиться в сон, я почувствовал запах Северного моря, знакомый запах, родной, но такой далёкий…
