Илья Свободин
Культ свободы: этика и общество будущего
Общее благо оказывается достаточно практично, если можно считать практичным простую формулу – найти полезное дело для людей и одновременно для себя. Преследуя пользу, требуемую рынком, человек создает свое социальное "я". Он получает образование, раскрывает способности, растет профессионально, творчески, духовно и т.д. А главное – трудится, создавая настоящие, а не фальшивые ценности. Он ищет смысл, нацеленный на общее благо и прикладывает к его реализации максимум усилий. Теперь никто не стремится варварски истребить ценные ресурсы или забыть о долгосрочных последствиях. Никто не стремится сформировать ненужный спрос, навязать потребности, создать нужду и вызвать необходимость. И разумеется, никто не собирается пользоваться кем-либо бесплатно. У всех, в принципе, одна цель, хоть каждый понимает ее по своему. Рынок, как общий договор, позволяет свести субьективные цели в одну. Разумеется, как всегда со свободой, рынок несет риск. Неудача на рынке ничем не отличается от неудачи в поиске смысла жизни. Если человек не смог принести другим пользу, он жил зря. Да, можно говорить о том, что он был хороший, добрый и его жизнь была необходима его близким. Но когда мы говорим о свободе, мы всегда думаем о посторонних. А эти посторонние понимают только абстракции, и одна из них – деньги.
Теория рационального выбора, обьясняющая как работает рынок, учит, что человек всегда будет наживаться на других, если у него есть такая возможность. Теория еще более рационального выбора учит, что на самом деле рациональный выбор – это свои долговременные интересы. Но только теория обьективно этичного выбора, пока к сожалению, не существующая, предполагает оценку не только выгод и рисков, пусть и долговременных, но и приемлемости их для окружающих, обьективной пользы всем и каждому. Она обьяснит, как работает этичный рынок, который превращает высокие абстракции в конкретные дела. Этичный рынок не надо регулировать. Регулирование рынка ничем не отличается от патрулирования улиц. И то, и другое необходимо, если общество заполнено сторонниками насилия, и ведет лишь к большему, системному насилию. Справедливый рынок возникнет только под воздействием этики, а не государственной, религиозной или коммунистической "справедливости". Когда в каждой транзакции человек увидит не только себя и свой барыш, а всех остальных сразу, включая тех, кого его транзакция затрагивает попутно и неявно. И тогда такой рыночный успех автоматически превратится в смысл деятельности и всей жизни.
– Творчество и слава
Признаться, рыночный смысл жизни выглядит не слишком вдохновляюще. Разве можно считать рынок, даже этичный, Великим Общим Делом, ради которого стоит жить? Зависит от человека. Вообще-то, жить ради людей – великое дело. Надо просто помнить, что этичный рынок не имеет с нынешним ничего общего. Однако, глупо было бы думать, будто все люди только и ждут, что рынок им подскажет кем стать и чем заняться. Всегда есть неугомонные, которым больше всех надо. Но потому свобода и не сводится только к выбору! А в случае рынка – к массовому производству, удовлетворяющему спрос, каким бы многообразным и изменчивым он не был. Свобода позволяет (и на самом деле требует) не только устранять существующие неудовлетворенные потребности, но и открывать новые возможности, вести рынок, а с ним и общество, вперед. Ибо не только потребности подсказывают цели, но и цели подсказывают потребности! И так уж получается, что чем человек свободней, тем больше он склонен не тупо следовать существующим нормам, механически производя ресурсы, а находить новые, делающие производство ресурсов более эффективным.
Однако, как бы ни увлекался творчеством беспокойный духом, его успех невозможен вне рынка. Этичная экономика включает в себя все виды свободного обмена. Если цели первого типа работают на опережающий спрос, то второго – на опережающее предложение. И всякое новаторство, всякое творчество требует обьективной оценки. Признание художника, уважение ученого, благодарность общественному деятелю – эти виды обменов тоже отражаются в ней материальным успехом. Еще при жизни.
И тем не менее, это свойство этичной экономики – способность адекватно оценить любую обьективную пользу – выглядит парадоксально. В наше время экономического насилия ценность искажена беспринципной борьбой за ресурсы, конкуренцией, психологией "все или ничего". Богатеют максимально бессовестные, а таланты либо остаются нищими и непризнанными, либо идут на поклон невзыскательным потребителям. Этичная экономика оценивает пользу пропорционально ее абстрактности. Чем она абстрактней и вечней – тем важнее и ценнее. Именно так работает обьективная этика, которая нацеливает каждого на максимальную обьективность и параллельно воспитывает в каждом совершенный вкус.
Это относится и к самим талантам. Этичный талант не рвется к славе, а делает свое дело. Если он не может без творчества – он творит, но не ради известности, а ради результата. Правильное отношение к результату несовместимо со стремлением угодить толпе, привлечь внимание, продаться дешево и быстро. В этичной экономике не будет самого понятия "продаться", потому что этичные люди не нуждаются в проституции. (Друзья, я конечно выражаюсь фигуральную – когда продают свои моральные принципы). Слава – вовсе не критерий обьективности. Более того, она скорее противоречит ей. Использование известности в качестве рычага успеха ничем не лучше использования любого другого преимущества. Можно сказать – известные лица олицетворяют собой насилие, а известные имена – именуют его. Люди рвутся к известности, как и к прочему успеху, зная, что там, где победит один – остальные проиграют. Но как же совместить личную цель, метящую в ОБ, персональный успех и невозможность анонимности с безразличием к славе? Ведь ОБ – это и свое личное бессмертие? Совместить так, чтобы не лишать этого же других. Бессмертие выражается в ОП, которая закладывается в ход прогресса, а не в почитании имени и бронзовой иконы. Именованное величие затмевает других, лишает их деятельность адекватного признания. Свобода гарантирует каждому одинаковую возможность успеха. Помнить каждого успешного невозможно и не нужно. Успех имеет градации – каждый побеждает настолько, насколько он способен победить. Гонка за смыслом беспрерывна и бесконечна. Тот, кто победил и стал великим сегодня, завтра окажется проигравшим и забытым – вечного первого места не бывает. Обьективная этика признает величие только всех сразу – величие общее, как и общее благо.
– Символическая ценность
Здесь пожалуй уместно будет для полноты картины сказать пару слов о феномене символической ценности. До сих пор мы предполагали, что ценности служат делу свободы – они указывают направления продуктивных усилий человека. Однако благодаря имманентной сложности абстракции ОБ люди постоянно путаются в этих направлениях. И тогда ценности могут играть противоположную роль – служить делу насилия. Так, вполне можно говорить о насилии ценности, если та символизирует насилие. Например, знаки иерархии и власти, атрибуты святости и культа, регалии и награды подавляют человека не хуже физического насилия. Обычный человек в форме полицейского – уже не совсем человек. Помимо насилия символов насилия, можно говорить о насилии прошлого – когда ценность приобретают артефакты, реликвии, экспонаты музеев и коллекций. Отдельным случаем такого насилия являются бесполезные вещи со вмененной ценностью – например, антиквариат, раритет, сомнительного качества предметы искусства. Ценность их покоится на вере в то, что эта ценность существует. Она проявлялась в прошлых покупках и значит обязательно проявится в будущих.
Вред символических ценностей не в их субьективности, а в том, что они претендуют на обьективность. Сувениры, памятные знаки, фотографии – это ценности личной сферы, отблески №1 и №2, и никакого вреда не несут, пока не попадают в публичную. Другое дело регалии и прочая высокая символика. Это прямая подмена ценности №3 ценностью конкретного коллектива – его историей, традициями, верой в его будущее. Но в бесконечном будущем просто нет места для всех этих символов! Как конкретная жизнь, кончаясь, уносит в небытие память, так же и всякий коллектив, включая обитателей земли, рано или поздно исчезнет в глубинах мироздания вместе со всеми своими музеями.
Конечно, друзья мои, важно не путать с символами артефакты, представляющие собой научную ценность. Иногда ученые проводят раскопки не только чтобы наполнить музеи и развлечь зевак, но и выяснить важные факты о нашем прошлом. Факты, которые обязательно помогут не повторить его в будущем.
13 Творчество, красота, новое
– Красота и свобода
Акт творчества – шаг к свободе и он всегда сопровождается ощущением красоты. Почему? Что такое красота? Давайте опять отвлечемся на минуту.
Воображаем ли мы красоту или она уже есть в природе? Например, люди долго не могли увидеть обратную сторону Луны, а потом посмотрели и восхитились – они увидели то, чего никто не видел раньше – и эти унылые камни с пылью показались им необычайно красивыми. Откуда же взялась эта неизвестная ранее красота? Существовала она раньше или люди придумали, создали ее сами? Для ответа возьмем шире – а была ли вообще обратная сторона Луны до того, как люди увидели ее? Разумеется нет. Было нечто, сформированное силами природы. "Обратной стороной Луны", со всей присущей ей красотой, оно стало благодаря разуму. Разум узрел ту сторону еще до того, как увидел глазами, и тогда же она возникла из своего небытия. Вселенная возможно красива, но не знает об этом, у вселенной возможно есть смысл, но неизвестный ей – и во всех случаях человек придает вселенной то, что ей не хватает. Да, а что же такое красота? Это путь к свободе. Выход за пределы детерминизма, привычного и прошлого. Это новизна, которая зовет к себе и обещает новые возможности – новую красоту и новую свободу. В чем же красота той стороны? В бесконечной свободе возможностей, которые мы откроем и обязательно воспользуемся, просто пока не знаем как.
Если природная красота манит вдаль, искусственная открывает свободу внутри нас. Люди стремятся к красоте и в делах, и в быту. Они любят красивые вещи, красивые поступки, красивый облик. Почему? Потому что мы видим в красивом смысл, связанный со свободой – это чья-то уникальность, чья-то свободная личность зовет нас, указывает путь, отвлекает от насилия, выживания и выгоды. Красивые вещи радуют, мы их покупаем и бережем, они облагораживают наш быт, вдохновляют и стимулируют, воспитывают вкус. Красивые поступки вызывают восхищение и притягивают людей, подают пример, им хочется подражать. В искусстве гениальная вещь вызывает восторг, указывает новое направление, служит ступенью к следующим шедеврам, плодит эпигонов. Все красивое будит воображение, соблазняет неведомым, лучшим будущим, делает из людей творцов, а не рабов. Ощущение красоты возникает от узнавания, понимания или придания чему-то дополнительного, неожиданного смысла, делающего это что-то способным к развитию, таящим новые цели и новую пользу. И этой новой пользы больше там, где меньше существующей, где она неясна и ее еще предстоит открыть. Отсюда видно, что красота сопровождает обьективную пользу, подчеркивает обьективную ценность. Это знак свыше, который говорит нам: "Отвлекитесь от собственной пользы, отбросьте практические ценности. Только творчество, только общее благо, только красота!"
Заманивая в будущее, красота требует изменений прямо сейчас, она прислуживает свободе, не позволяя нам забывать о движении к новому, о поиске, о возвышенности несовместимой с чистым практицизмом. Как и свобода, которая обьединяет необьединяемое – общее благо и выбор каждого, красота требует разнообразия оригинальности и одновременно указывает этому разнообразию общее направление. Не подлежит сомнению, что это направление смотрит туда же, куда зовет нас ОБ. Красота, созданная руками человека – это проявление свободы в его деятельности, это печать свободы на ее результатах.
Поэтому неудивительно, что, как и в случае с этикой, красота ведет нас от одних правил к другим. То же и направление, которое дается ощущением совершенства, правильности, законченности. Есть даже такая поговорка – некрасивые самолеты не летают. Но правильное вечно, а новое мимолетно! Очередной парадокс, не обращайте внимания – правила устаревают, красота ускользает из них, требуя продолжения поиска. Потребность в правильности заставляет искать то, что невозможно было предвидеть, что невозможно выразить формально. Творчество следует не правилам, а предчувствию свободы. Оно стремится к открытию и новым горизонтам. Этим выходом к свободе оно отличается от насилия, которое тоже не следует нормам. Как же мы их отличаем? Загадка. Иногда, впрочем, сила искусства такова, что можно смело говорить об эстетическом насилии. Особенно в последнее время.
Парадоксально само понятие "правильное". У красоты, как и свободы, нет правил – искать законы гармонии и принципы совершенства так же бессмысленно, как искать моральные абсолюты. И в то же время, красота, как свобода – это правила, то, что упорядочивает эстетический хаос и придает смысл. Соответственно, красота требует не только нарушать правила, но и следовать им. Идти вперед можно только отталкиваясь от того, что уже найдено, иначе вместо движения вперед получится топтание на месте. И как следование правилам требует их нарушения, так и нарушение правил требует создания новых правил. Если не будет правил – как их нарушать? Как двигаться? Как без старых правил создать новые?
В парадоксе правил проявляется загадка красоты, и красоты правил, и красоты их преодоления. Есть "красота" очевидная, холодная, пустая – это красота правил, привычного, надежного. Того, что уже найдено. Как мыслить логически – гармонично, строго, элегантно. Есть красота предчувствия, которая будоражит и влечет – озарение, индукция, выход за пределы логики. Эта красота движения, потребности перемен. Когда пора искать новое, потому что старое уже приелось, а логика ходит по кругу.
– Творчество и смысл
Творить истинную красоту доступно немногим, но абсолютно каждому доступно наслаждаться ею, потому что каждому дано быть свободным. Творчество, как выход за пределы существующего – самое яркое проявление свободной воли. Вероятно, оно имеет некую внутреннюю причину, но эта причина не является причиной в общепринятом смысле. Уже из самого определения нового следует, что у него нет закономерной причины. Однако поневоле закрадывается сомнение. Каждый ли может творить свою жизнь? Придать ей новый, красивый смысл, не сводящийся к стандартному бытовому набору – достатка, детей и чистой совести? Я думаю, да – не только творчество ведет к свободе, но сама свобода, поиск смысла – творчество, поиск того, чего еще нет! Разница только в том, как далеко на оси времени оказывается результат. Не у каждого есть абсолютный слух, чувство цвета или листок бумаги, но абсолютно каждый может хоть что-нибудь напеть, нарисовать или написать. Посмотрите, например, на наши рисунки! Так или иначе, нет никакой проблемы в главном – если достичь совершенства дано немногим, то всем дано делать выбор. Найти именно то, что устраивает его. Уже выбирая работу по душе, человек ищет свою индивидуальность, свой смысл. Каждый творит так, как может и как хочет, и ничто другое не сделает его счастливым. Конкретизация ОБ, осуществляемая всей своей активной созидательной жизнью – это непрерывный творческий акт, посторонние лишь подтверждают его правильность. Можно сказать, что творение собственной жизни – это поиск собственной красоты, открытию ее в себе. И вера в собственную красоту делает людей лучше, вызывает душевный подьем, рождает силы и вдохновляет на свершения. Она способна придать смысл любому действию и в итоге – всей жизни. Даже этика, чтобы летать, должна быть красива и когда люди поймут это, они ее такой и сделают.
Истинная красота всегда обьективна, она одна на всех, общая, как и благо, скрываемое за ней. А как же вкусы, можете вы спросить? Разве вкусы не индивидуальны? И да, и нет. Субьективность восприятия, а вернее то, что под этим понимают – неприятие чужого творческого результата, скорее всего просто недостаток вкуса, но субьективность творчества – его необходимая составляющая. Поскольку красота требует разнообразия, вкусы субьективны в том, что они указывают свой личный путь к красоте. Но единство, скрываемое в этом разнообразии – универсально. Восприятие субьективно до тех пор, пока человек ищет и творит, но когда он найдет и воплотит – красота становится общей, в точности как смысл в договоре! Свобода вкуса – это свобода мнения, а обьективность красоты – это обьективность ОБ. И неважно, что как и всякая конкретизация ОБ, красота сохраняет черты индивидуальности. Даже гениальные люди, способные многократно и, прямо скажем, избыточно создавать новое, могут создавать его только в каком-то определенном стиле, отражающем их неповторимость. Гениальность – лишь несомненное проявление способности к творчеству, несомненное в силу того, что признается всеми, независимо от личной субьективности и степени конкретизации. В то же время, каждый человек способен творить новое в масштабе своей жизни, делая свои скромные открытия, пусть и повторяемые независимо от него другими людьми. Даже делая простой выбор, человек привлекает разум, опирается на цели. Цель же, как и смысл, должны быть новыми, ибо известный смысл – не смысл. Так неразгаданный смысл жизни лишний раз доказывает, что люди обладают свободной волей и, значит, творчество – не привилегия избранных. Придание жизни смысла есть создание несуществующего. Это творческий акт, которым неизбежно озабочен каждый свободный человек, даже если у него нет никаких прочих талантов. И проявленные в собственном творчестве субьективность, личность и вкус, помогают признавать чужое, постороннее и общее, и оценивать его обьективно.
Хотя этика для многих остается бременем, красота вдохновляет всех. Поэтому, мне кажется, этический прогресс следует за эстетическим. Искусство высвобождает не только эмоции, но и разум. Уже первые иррациональные оправдания самопожертвования требовали магии и священного, и с тех пор художественное творчество ищет окольные пути к свободе нравов, к раскрытию морального потенциала. Человек на практике становится свободнее после того, как сперва стал свободнее мысленно. Красота и творчество создают новую этическую реальность. Вот, кстати, причина, почему жизнь общества не может быть познана научно. Новое непредсказуемо, но именно оно составляет ее суть – движение к совершенству.
– Похвала размышлению
Конечно, все эти красивые рассуждения о красоте хороши в общем. Но как свобода и неотьемлемая от нее творческая воля, заведомо чужеродные в мире детерминизма, умудряются не только существовать в каждом человеке, но и проявляться в его ежедневных делах? Ведь не каждую же минуту мы творим? А воля, тем не менее, присутствует в нас каждую секунду, мы ее чувствуем!
Поэтому наверное будет уместно остановится на практическом вопросе о том, как это высокое духовное творчество проявляется в нашем суетном быту. Наши ежеминутные поступки, наш ежесекундный выбор безусловно свидетельствует о нашей свободной воле – без нее немыслима наша жизнь, наша индивидуальная личность. С другой стороны, все эти выборы и поступки практически гарантированно имеют непосредственную причину – нам надо жить, дышать и т.п. Даже наши дальние цели часто определяются нашими потребностями. Где тут место для свободного творчества? Я думаю – в размышлениях и, особенно, в сомнениях. Да, конечно, каждую секунду не будешь думать о смысле жизни и гадать об ОБ. Но это и не требуется. Достаточно просто иметь свою цель – улучшить мир, принести пользу всем. Даже если эта конечная цель – ОБ – настолько расплывчата, она обязательно влияет на все наши решения и выборы, она порождает короткие цели, которые лежат как бы в контексте дальней. Важно лишь не полагаться на чувства или привычки, а размышлять – постоянно и при каждой возможности. Сам факт размышления – это удар по детерминизму, шаг к свободе. Безусловно, наши выборы могут быть и часто являются машинальными и потому детерминированными. Однако стоит нам действительно задуматься, спокойно и без накала эмоций, как запускается процесс творчества. Ведь мысль неотделима от сомнения, а сомнение – от свободы. Конечно, и эта свобода может быть весьма ограничена – например, если нам срочно надо спастись и мы ищем все возможные пути для этого. Но чем мы спокойнее, тем больше у нас свободы, тем дальше заглядывает наша мысль, тем больше в ней творческий компонент и больше нового в ее результатах. Творчество очень легко – надо просто постоянно думать!
И не надо думать, что способность абстрактно мыслить – удел единиц, что абстрактное – нечто сродни высшей математике. Математика требует не абстрактного мышления, а формального, даже формализованного, и это, действительно, весьма специфическая способность – как и музыкальная, к слову. Вы ж не думаете, что компьютеры мыслят абстрактно? Сильные математики как правило чрезвычайно наивны в иных вопросах. Так что вера в себя, в свою способность творить покоится не на умении решать в уме дифференциальные уравнения, а на умении сомневаться.
Новое всегда есть там, где есть мысль, а мысль, в свою очередь, есть там, где есть цель – невозможно думать без цели! И наконец, никакая мысль не может не отразиться в действиях. Человек не способен найти какой-то свой смысл, а потом просто выкинуть его из головы. Таким образом, всякая осмысленная деятельность вносит в мир нечто новое уже тем фактом, что она осмысленна. И единственное, что для этого требуется – размышлять. Отсюда и проистекает "причина" нашей свободной воли, которую мы не замечаем, потому что просто не думаем о ней.
Размышляя, мы не только творим. Часто, и даже чаще, мы обдумываем чьи-то еще действия, чьи-то еще результаты и ищем в них смысл – новое, красоту и свободу. Мы не только встраиваем свои действия в русло чужих, но и оцениваем чужие с точки зрения наших целей. Наши размышления – это неявное участие в постоянном общественом договоре. Отсюда и вытекает все наши не столько творческие, каковые мы привыкли считать уделом избранных, сколько моральные – но на самом деле те же творческие! – муки. И пока мы мучаемся, мы обладаем самой большой свободой воли, какая только может быть.
Даже несмотря на то, что частенько мы оказываемся настолько глупы, что используем ее в целях насилия. И что интересно, чем больше мы глупим, т.е. игнорируем окружающих, тем больше наш разум превращается в рассудок, наши действия становятся цинично рациональны, а сами мы трансформируемся назад в детерминированных животных. Ибо сомневаться нам уже незачем, нам надо просто считать, вычислять – природа все давно решила за нас. Нужна лишь чистая логика реализации интересов, оправдания чувств, эмоций. Мы не думаем, а как говорится рационализируем – пытаемся обосновать предзаданную цель. А значит все новое, что могло бы генерировать наше мышление, остается нерожденным и никак не отражается в действиях – ничего нового в мир мы не несем. Неэтичность лишает нас свободы воли! Нам кажется, что мы свободны, но мы обманываем себя – нас направляет природа.
– Ценность и новое
Если спуститься с философских высот, то можно заметить творчество буквально везде. Любой продуктивный труд – это создание новой ценности. Конечно, степень новизны варьируется от слепого подражания до великого открытия, но принцип везде один. Не бывает двух идентичных продуктов, как не бывает двух идентичных людей. Рынок ищет общее в единичном – и находит новое! Но увы, ненадолго. Люди постоянно пересматривают ценности. Новизна привлекает – обилие обесценивает – новое устаревает. Как обьективная ценность человека меняется от "ничего" к финальной №1, так и обьективная ценность продукта падает по мере устаревания. Устаревание – следствие функции красоты как двигателя нового. Но ведь обьективная ценность – общее благо в своих разных ипостасях. Как же оно может исчезать?!
Может! Для примера, возьмем опять автомобиль. Он открыл нам новую свободу – в этом нет сомнения. Но что случилось потом? Общество привыкло, перестроилось и окончательно поднялось на новую ступень прогресса. Без автомобиля невозможно ни жить, ни работать. Вместе с ним нельзя избежать его содержания, страховки, обучения вождению, не говоря о риске для жизни. Человек стал рабом автомобиля. Вот она – поступь детерминизма! Автомобиль остался, а свобода исчезла. Да, грустно. Если к свободе не двигаться, она исчезнет. Если границу не раздвигать, она схлопывается. Если красивое не обновлять, оно приедается. Про ОБ не будем… В общем, у нас нет никакого выбора, кроме как трудиться, создавая то, что постоянно исчезает. Однако пока все не так безнадежно. Пока наши успехи растут, особенно если верить статистике. Но и без статистики мы знаем – хоть попасть в вечность трудно, человечество уже накопило ценностей столько, что хватит на всю окрестную галактику.
ОБ – и цель, и одновременно результат стремления к ней, а иначе какой смысл стремиться? Она и абсолютна как идея, и относительна, как окружающая реальность. То же самое и ОЦ. К ней надо стремиться в каждом обмене – и в этом ее смысл. Но потом идти дальше. Обьективная польза потому и практична, что хоть метит в обьективность, но не дотягивает до вечного. Однако между ОЦ и ОБ есть разница. ОБ исчезает только если перестать к ней стремиться, что весьма затруднительно для этичного человека. ОЦ исчезает просто потому, что заменяется чем-то новым и это никакого этического дискомфорта не вызывает. Более того, сам труд производя ценности, уничтожает их. На практике ОЦ всегда относительна – это лишь шаг в будущее, кирпичик в фундамент ОБ. Она живет в последующих ценностях и чем абстрактней и совершенней она оказалась – тем дольше она служит.
