Илья Свободин
Культ свободы: этика и общество будущего
Аннотация автора
В книге излагается концепция Обьективной этики (ОЭ), под коей понимаются цель, смысл и принципы как правильного поведения разумного существа, так и правильно устроенного общества разумных существ. Книга показывает связь объективной этики со свободой, описывает как этика возникла в истории человечества, обьясняет зачем она нужна. Книга демонстрирует почему ОЭ – единственно возможная истинная этика. Истинность (как и объективность) этики проистекает из того, что ее источник находится в объективной реальности, независимой от любого возможного морального агента (субъекта). Обьективная этика является основой для действий и отношений между свободными людьми не связанными лично. Она не имеет ничего общего с религией, традициями или наукой. Основания ОЭ чисто метафизические, а ее практические нормы находятся посредством справедливого договора. Однако ОЭ не основана на договоре, скорее это договор основан на этике. Универсальным общим основанием, целью и условием консенсуса является свобода и чтобы достичь его ОЭ требует уничтожения всех форм насилия, принуждения, угнетения, давления и пр., которые могут повлиять на свободное выражение воли. Таким образом, ОЭ ведет (и вела ранее) человечество к справедливому и свободному обществу, которое является моральной альтернативой нынешнему насильственному порядку, и набросок которого также представлен в книге. ОЭ не приносит практической пользы, благ или выгод, и ее конечная цель – абсолютная (метафизическая) свобода, несмотря на то что она недостижима. ОЭ помогает найти объективную истину и отличить объективно хорошее от объективно плохого в повседневной жизни.
Предупреждение
К вам попала книга, которая заставит вас размышлять о бесполезных, скучных и крайне абстрактных вещах, и скорее всего вызовет раздражение и сожаление о потраченном времени. Кроме того, у нее несчастливый конец. Зачем она написана? Низачем. У автора было много свободного времени.
Книга не имеет логической структуры и состоит из трех неравных частей, весьма приблизительно отражающих последовательность авторских раздумий о свободе. Она начинается с анализа естественных прав, продолжается синтезом этики общественного договора, а кончается рассмотрением некоторых ключевых вопросов организации свободного общества.
Первую часть книги можно без ущерба пропустить. Цель ее была разобраться скрывается ли нечто объективное, т.е. независимое от субьективных моральных предпочтений, за идеями «естественных» прав и можно ли это нечто положить в фундамент свободного общества. Выяснилось, что обьективен лишь отказ от насилия олицетворяемый общественным договором. Однако в процессе анализа исходная позиция – неприятие морализаторства – претерпела некоторое изменение. Договор невозможен без морали. Отсюда вытекла Объективная этика, которой посвящена вторая, главная часть. Что до прав, их создатели старались не столько найти истину (за пару тысяч лет уж всяко можно), сколько придумать как бы ограничить насилие со стороны власть имущих. Конструкции прав – лишь их субъективные попытки предугадать исход договора.
Имейте пожалуйста в виду, что хоть книга и не является учебной, научной, узко-специальной, профессиональной, философской или какой-то «академической», ее трудно читать. Ее язык насмешлив, многое подразумевается оставаясь недосказанным, а содержание от начала до конца вымышлено и представляет собой только авторское мнение, которое можно не – а можно и – учитывать в собственных размышлениях о моральных основах свободного общества. Любые совпадения с расхожими истинами, популярными теориями, мнениями других авторов или, не дай бог, с авторитетными трудами Великих и Величайших Мыслителей абсолютно случайны и подлежат полному игнорированию. Все упомянутые имена и названия не имеют никакого отношения к тому, что они обозначают. Ошибки не являются ошибками, а выводы – выводами.
У книги нет ни редактора, ни издателя. Ее сырой текст – наивная и одновременно нахальная попытка докопаться до истины лежащей в основе «всего». Истина откопалась и популярно изложена в книге «Абсолютное Зло и другие парадоксы объективной этики». Настоящая может быть интересна лишь представителям той редкой категории людей, кто любит самостоятельно вникать в суть вещей. А также тем, кому интересно как родилась Объективная этика – величайшее из открытий, до сих пор не открытое.
2022
Том 1. О естественном
Естественна ли свобода?
Приветствую вас, други мои и соратники!
Простите за долгое молчание. Новое место всегда требует времени, чтоб освоиться и обвыкнуться. Но вот я мысленно с вами и могу излить на вас идеи о том, чего мне больше всего не хватает.
Известно, что когда человека лишают воли, его тянет на размышления. Некоторые пишут книги, некоторые изучают языки, а остальные, в качестве изощренной мести, разрабатывают политические программы. Этот необьяснимый факт имеет важные последствия. Ведь если подумать, подобные размышления в какой-то степени присущи каждому из нас, не только лишенным воли. А это уже настораживает. Вызывает пугающие сомнения. В частности, не потому ли мы размышляем, что несвободны? И получится ли у нас размышлять, будучи свободным? А если человека не тянет размышлять – значит он просто свободен? Если размышлять – свойство человека, отличающее его от животных, значит животные свободны, а люди нет?
От этих вопросов болит голова и хочется освободиться, в том числе от мыслей и от сомнений. Но если что такое мысли и сомнения – известно каждому, кто ими страдал, то что такое свобода известно только тому, кто ее потерял. А раз все мы размышляем о свободе, значит ее у нас не было и нет. И мы просто хотим понять – что это такое? Как оно выглядит? Где его взять?
1 Бессмысленность детерминизма
Для ответа надо начать с самого начала. Предположим, что нас нет, а есть только неживая материя. Есть там свобода? Нет. Хоть нас там и нет, но мы догадываемся, что в природе есть законы и все им подчиняется. Детерминизм деленный на случайность и помноженный на неопределенность. Нет смысла вдаваться в детали того, откуда взялись эти странные вещи и взялись ли они благодаря особому закону. Материя постоянно что-то порождает и это очень похоже на закон, потому что иначе она не может. Разумеется, если идти еще дальше в ту сторону и спросить – откуда взялась сама материя, то можно узнать много нового и интересного о нашей горестной жизни. Но мы туда не пойдем, потому что там нет свободы, а мы, друзья мои, ищем только ее.
Теперь заглянем в мир животных. Свободны ли животные? Конечно животные не могут размышлять, но они (и мы тоже) знают – нет. В мире животных тоже правит закон – выживает сильнейший. Вряд ли можно считать, что кто-то свободен, если он постоянно принужден к борьбе за выживание. То есть тот же самый детерминизм, только в профиль – детерминизм силы. Но конечно виновато не только насилие закона леса. Всякой живой твари надо кушать, дышать и тому подобное, без чего остаться живым получится недолго. То есть насилие со стороны неживой материи тоже присутствует. Но если насилие материи было и раньше, то закон леса – изобретение самих живых тварей. А это уже приводит нас к человеку. Если брать человека в чистом, так сказать, виде – как часть мира животных, то он конечно не свободен. Так же как и все прочие животные, он должен выживать. Не только потому, что ему надо есть. А главным образом потому, что его сьедят – он, может, и не успеет проголодаться. То есть закон леса продолжает нас подчинять.
Поэтому ничего не остается, как признать – это именно общество дарит нам свободу. Или только обещает. Но как ему это удается? Первое соображение самое очевидное – нас много, мы сильнее и животные нас уже не сьедят. Мы даже природу можем поправить, если что. Но это на самом деле мелочи. Во-1-х, есть и дышать нам все таки надо. А во-2-х, закон леса – он и в обществе действует. А потому вечный вопрос о свободе продолжает стоять так же остро, как он встал в самом своем начале.
Откуда берется свобода?!
Попробуем теперь начать с конца – с закона леса. Животные хватают все, что им надо, а потом спасаются от тех, кто хочет схватить их. Люди, в принципе, могут вести себя так же. И ведут. Однако в отличие от животных, люди могут размышлять. И как мы уже знаем, чем меньше у них свободы, тем сильнее их тянет на размышления. Поэтому результат размышлений будет очевидный – люди договорятся. Например, самцам животных нужна самка. Изза нее они покусают друг друга. То ли дело люди. Они просто по-дружески договорятся и все. Все счастливы. Вроде мелочь, но на самом деле нет. Эта мелочь – умение договориться – порождает нечто удивительное: позволяет обойтись без насилия. Опровергнуть закон леса. А это уже не только отличает людей от животных, но и дает нам свободу. Или только обещает – ведь люди, в отличие от животных, могут и обмануть. Впрочем, не будем пока заглядывать так далеко.
Но не поторопились ли мы? Так ли уж очевиден результат размышлений? Может оно просто подскажет лучший способ насилия?
И верно, что-то долго мы размышляем! Посмотрим, порождает ли договор свободу и если да, то как. Во-1-х, от договора появляется возможность сотрудничества. То есть можно сгрудиться и навалиться всем миром на остальных. Именно такому подходу общество обязано победе над животными с их лесом. Но ведь это явно не свобода! В конце концов волки тоже живут стаями. И отлично сотрудничают в деле борьбы с теми, кто попадется им в лапы. Поэтому надо найти "во-2-х". Для этого заглянем внутрь стаи. Победив тех, кто не вышел числом, люди на самом деле перенесли лес к себе в стаю, потому что и там теперь действует тот же закон силы – кто сильнее, тот и прав. Эта стайная иерархия – лишь продолжение внешней, природной. И до тех пор, пока человек тоже действует силой – даже в обществе – он не свободен. Он всего лишь рассматривает других как продолжение сил природы. Его поведение по прежнему детерминированно. Или он, или его. Иерархия, что в стае, что в обществе, это не свобода. Вот почему мы все только и делаем, что размышляем – наше "общество" иерархично не хуже, чем у волков. Проблема в том, что свобода требует не только размышления, но и самоограничения – отказа от силы. Но какой смысл сильному уступать? И вот тут-то появляется "во-2-х". Ответ в том, что никто – включая самого сильного – не защищен от поражения. Умение договариваться порождает умение строить иерархии неограниченной высоты и неуправляемой сложности. А умение размышлять – оружие бесконечной мощности. Иными словами, победа призрачна, а поражение гарантировано – насилие ведет в тупик. В результате лес и детерминизм обессмысливаются, что и понятно – откуда там смысл-то, без разума?
Так благодаря размышлениям сила теряет меру, а вражда теряет притягательность. Договор – истинный плод разума: он не просто требует отказа от силы, но и сам же его, т.е. себя, гарантирует. Парадокс, из которого все остальное вытекает само собой. Стоит только раз сделать правильный выбор и на смену стае приходит общество, а на смену иерархии – плоскость. Люди становятся одинаково свободны от насилия.
С насилием леса вроде разобрались. А как с природой и ее примитивным детерминизмом? Какие горизонты открывает свобода для человека во втором случае? На первый взгляд небогатые. Человек волен отказаться от пищи и умереть. Но детерминизм не преодолевается, а если и преодолевается, то только на одно короткое мгновение – мгновение выбора. А такая короткая свобода не позволяет человеку стать свободным. Она вообще ничего не позволяет. Можно сказать, что ее нет. Но зато есть другая. Человек может отказываться от пищи постепенно, частями. Такое поведение, несмотря на его иррациональность, имеет весьма далеко идущие последствия, которые однако мы отложим до другого раза.
2 Выбор насилия
Итак, размышления показали связь между размышлением и свободой, между свободой и насилием, а также между насилием и размышлением. Связь простая – степень свободы прямо пропорциональна размышлению и обратно пропорциональна насилию. И хотя полностью избежать насилия невозможно – хотя бы потому, что люди могут случайно столкнуться лбами – свобода очевидно присуща человеку. И чем ее больше, тем больше человек становится человеком, а не волком. Или, в последнем случае, бараном.
Кстати о баранах. Как же быть с обманом? Люди же не идиоты? Да. То есть нет. Люди разумны и понимают – кто понимает! – что свобода есть результат договора. Обманывая, человек нарушает договор, а значит обман – это насилие. Что и подтверждается его последствиями. Ну и что, скажете вы, человек может добровольно отказаться от свободы и возвратиться в состояние природной невинности. Разве это не свобода? Нет, отвечу я вам. Человек не может "выбрать" несвободу. Будучи свободным, от нее, как например и от знаний, нельзя "отказаться". Опять парадокс. Свобода "выбора" предполагает только один выбор – саму свободу. Детерминизм, так сказать, сносит свободу, как курица яйцо. Но ведь есть люди, выбирающие насилие, не согласитесь вы. Нет, повторю я. Тот, кто "выбирает" насилие, нарушает договор, а значит он обманывал с самого начала и никогда не был свободным. Это волк, который притворялся человеком. А если не притворялся? – станете вы упрямиться, друзья мои, – просто передумал? Вышел из договора? Нет, не сдамся я. Потому что, какая нам разница – подло обманывал или честно передумал? Но ведь передумать так соблазнительно! Легко говорить "давайте жить дружно и быть свободными", когда даже маленький выход из договора дает большой результат в виде огромного преимущества! Кто знает, что там дальше, победа или поражение, а преимущество вот оно – здесь и сейчас!
Ладно, сдаюсь. Ситуация, когда кто-то отказывается от насилия, а кто-то не в силах удержаться – поистине тупиковая. С парадоксами всегда так. Было бы все легко – жили бы мы давно в раю и разум был бы нам не нужен. Значит умным людям надо не мечтать о рае, призывая всех и каждого стать белым и пушистым, а поступать просто – запрещать выход из договора. Под страхом кары и во имя свободы. Иными словами – загонять несогласных в договор силой.
Но значит ли это теперь, что свобода невозможна? Ведь избежать насилия очевидно нельзя? Яйцо снова рождает курицу?
Вы совершенно правы, друзья мои! Конечно, принуждение отказаться от насилия и стать свободным – это единственное принуждение, которое освобождает. Это принуждение правильно, и даже логично, поскольку оставаясь несвободным и утверждая насилие, человек сам его на себя вызывает. Но кому нужна такая свобода? Чем она лучше неживой материи с ее лесом? Никому и ничем. Свобода может быть только добровольной. Она возможна только когда люди по-настоящему хотят ее.
Но как можно хотеть свободу, если она фактически лишает нас свободы? Если она позволяет только один выбор – самой свободы?
Не все так плохо. И не все так просто. Да, свобода сама по себе ничего не гарантирует. Более того, она как бы постоянно провоцирует нас – ведь надо же ей как-то себя проявлять, а то так все и забудут о ней! Проявляется свобода как раз в том, что подстрекает нас к свободному выбору насилия. Можем ли мы его не выбрать? Можем. Например, случайно. Но тогда насилие само выберет нас. Вот как в случае с волками и баранами. Почему так? Потому что свобода требует – заметьте, друзья, она уже требует! – постоянно и осмысленно выбирать свободу и тем подтверждать ее существование. Ибо свобода – это непрерывный выбор. Хоть и только один.
Так что не стоит грустить. Благодаря парадоксам мы не только мучаемся от безнадежности, но и можем размышлять до бесконечности, а это большое дело! Это значит, наше мышление не детерминированно, оно свободно. Детерминизм загоняет нас в стойло как баранов, подчиняет логике и примитивному "здравому смыслу" – рациональности собственного выживания, но свобода с ее парадоксальностью не подчиняется логике. Она не поддается измерению, описанию и заключению в рамки. И это, – парадоксально! – дает надежду, а надежда – выход. Надо только суметь его разглядеть.
И какой же выход из всех этих нелепых парадоксов? Надо размышлять! Зачем? Чтобы найти утешение в разрешении парадоксов? Нет! Чтобы знать, кто хочет свободы, а кто – нет. Чтобы уметь отличить людей от волков и оставить последних в лесу. А также, чтобы не быть бараном и знать куда идешь. Ведь что такое размышления? Это предвидение, позволяющее не только понять, что каждый думает, намеревается и планирует, но, главное, заглянуть вперед, увидеть там окончательную победу и захотеть ее. Размышлять нельзя научить и тем более заставить, но это именно то, что дарит человеку веру в будущее и позволяет выбрать свободу, потому что он хочет туда. Размышление – это как бы мысленный взор, благодаря которому мы видим: настоящее взывает к нам, оно простирает израненные руки и молит о том, чтобы мы изменили его, сделав правильный выбор.
Свобода требует будущего – размышление его дает. Оно открывает в нем возможности и они делают будущее притягательным, ибо это – то единственно хорошее, что будущее может обещать. Как только мы перестаем размышлять, мы погружаемся во мрак и превращается в тех, кто живет по законам детерминизма. Размышления – единственный противовес детерминизму, а поскольку детерминизм не дремлет, размышления не должны ни на секунду прекращаться. Или, по крайней мере, предшествовать всякому действию. Или, по крайней мере действию, затрагивающему других. Потому мы с вами и размышляем. А размышляя – освобождаемся. Вы чувствуете, что уже стали свободнее? Я – пока нет. Потому что мы пока не поняли самого главного.
Зачем нам свобода?
3 Смысл свободы
То-то и оно! Непрерывность выбора означает, что свобода не есть некое состояние, куда стоит только попасть – раз! – больше ничего не надо. Человек не камень, он не может находиться в "состоянии". Стало быть, человек не может "быть" свободным, он может только "становиться" свободным. И мы это знаем – мы ощущаем "свободу", когда становимся к ней ближе. Свобода – это процесс! Но тогда вопрос сводится к тому, куда и зачем он идет. Найти его цель значит вдохнуть в него смысл. Потому что хотеть свободы можно только в одном случае – когда в ней есть смысл. От того, что в детерминизме смысла нет, он сам собой в свободе еще не появляется. И ваши вопросы это постоянно подтверждают.
Хотим ли мы свободы, друзья? Безусловно хотим. Но зачем? Неизвестно. А это неправильно. Нам нужна цель – и только тогда появится свобода, потому что появится будущее, ради которого стоит жить. Причем, заметьте друзья, эта цель должна быть такой, чтобы не достигаться никак иначе, кроме как договором. То есть она должна быть общей. И одновременно личной, потому что – а при чем тут тогда свобода?! Найдем ли мы такую цель? Не знаю. Но согласитесь – по крайней мере, тут есть о чем поразмышлять!
В частности, а существует ли правильная цель? Непременно, иначе не было бы возможности свободы. А существует ли неправильная цель? Непременно, иначе не было бы выбора и, следовательно, свободы. А есть ли способ определить, какая цель правильная? Нет. Детерминированного способа найти правильную цель нет, иначе свобода стала бы частью детерминизма. Но есть не детерминированный! Абсолютно свободный! Какой?
Договор, друзья мои!
Как он ищет цель? Вдумаемся. Всякая цель возникает в конкретной, персональной голове – там, где происходит размышление, вызванное недостатком свободы. И всякая цель ведет в неизвестность, ибо в возможности всего чего угодно – коварный характер будущего. Но неизвестность не обещает нам успех, напротив, она гарантирует неприятности. Какие? Новое насилие. Откуда? От чужих целей, выбранных баранами, не понимающими смысла движения вперед. Свобода подтверждается каждым шагом, приближающим нас к цели, но целенаправленное движение невозможно, если чья-то цель вызывает встречное движение. А нужно ли нам неизвестное будущее полное насилия? Выходит, остается только одна альтернатива – свести цели в одну, дабы шагать к ней единым строем? Да, и это логично – ясное будущее бывает только совместным. Когда люди действуют поодиночке – они производят насилие, когда вместе – находят свободу. Поэтому я и пишу вам, друзья, а не хожу молча из угла в угол как раньше.
Что же это за такая уникальная цель?! Трудно сказать, но зато можно быть уверенным, что она, вырастая из субьективных, будет иметь обьективную, 100%-ную правильность. Ибо только правильная цель делает возможным движение в будущее, где не будет столкновений и, как в притче про узкий мостик, сопутствующих неприятностей. Как возможно чудо согласования неизвестно, но зато известно, что люди способны договариваться, а не просто упираться как бараны. Ведь согласитесь друзья, ходить строем воображая себя свободным как-то неуютно! Но совсем иное дело, если ходишь строем потому, что сам так выбрал – по собственной воле, потому что уверен в правильности выбора. А разве не в этом заключается таинство договора? Таинство свободного выбора собственной цели, которая неожиданно оказывается общей!
Так мы получаем непрерывный, нескончаемый договор, смысл участия в котором – получить максимальную свободу самому и одновременно дать максимальную свободу другому. Что, очевидно, требует серьезного размышления! Озабоченность общей свободой выливается в тяжелый труд, ибо измыслить способ преодолеть детерминизм – великое дело, легко наполняющее смыслом жизнь. И тогда, если общей целью становится устранение любого насилия, поиск для этого всевозможных способов и необходимых средств, то личной – собственный вклад в общее дело, добавление своего персонального кусочка свободы в общую копилку. А процесс согласования личного с общим – т.е. поиск обьективного в субьективном – гарантирует персональной цели коллективный "знак качества". Личная цель должна обязательно вытекать из общей: личное будущее ограничено как и все личное, но чтобы в ней, а значит и в жизни, был смысл, личная цель должна стать частью следующей, большей цели. А самая большая и есть свобода с ее общими, постоянно растущими, бесконечными возможностями.
Договор гарантирует бесконечный рост возможностей… стать свободнее?! Получается, свобода нам нужна ради самой свободы? Да, договор – и средство, и цель! Ибо нетрудно видеть, что единственно возможная цель, способная стать одновременно и личной, и общей – сама свобода. Но не стоит отчаиваться! Важно понять, что у свободы есть смысл – движение к цели, а у движения есть цель – свобода, и все это выражается наглядно в составлении договора, в его длинном перечне правил, изобличающих и устраняющих насилие. Договор – это необходимый и неизбежный результат движения, он гарантирует, что оно не напрасно и не происходит по кругу, как наша нелепая предыдущая история. Он – признак того, что движение вперед есть, а значит есть и прогресс, и будущее, и свобода. Причем заметьте – будущее светлее!
И что в итоге? Жить вне детерминизма нельзя, но с помощью договора можно его преодолевать. Так и живем. Насилие порождает размышления, размышления – договор, договор – свободу, свобода – новое насилие. Заколдованный круг. Чем дольше существует общество, тем длиннее становится договор, тем больше в нем накапливается уже найденных способов прохода по узкому мосту. При детерминизме правило только одно – прав сильный. При свободе – чем больше правил, тем больше свободы.
