Илья Попов
Крах всего святого
– Ты собираешься сделать это на полу? – Мелэйна едва сдержала крик радости, когда ключи скользнули в ее рукав. – Быть может, у тебя найдется хотя бы одеяло?
Окинув ее жадным взглядом, Арам бросился к сундуку, что стоял у окна, и через мгновение на пол полетели штаны, куртки, кафтаны да рубахи; Мелэйна же достала ключи из рукава и попыталась разобраться, какой из них от камеры, где держат. Полностью погруженная в раздумья, Мелэйна едва успела спрятать руку за спину, когда Арам вдруг замер; а потом он похлопал ладонью по поясу – как раз там, где не так давно висели ключи— и Мелэйна с шумом сглотнула слюну, пытаясь унять дрожь в коленках.
– Подскажи, а ты случайно не видела, куда я дел то, что пару мгновений назад висело у меня на поясе? – протянул Арам и поднялся на ноги.
– О чем ты? – Мелэйна нахмурила брови, будто не понимая, что он имеет ввиду, но Арам лишь сузил глаза и шагнул в ее сторону, сжимая кулаки.
– Так все же я был прав – ты обычная воровка. Не прикидывайся невинной овечкой, потаскуха. Ты прекрасно понимаешь, что я говорю о ключах. Где они? Говори, пока я не выбил из тебя всю…
– О каких ключах ты говоришь? Вот об этих? – Мелэйна ткнула пальцем за спину Арама.
Он повернул голову и Мелэйна совершила то, чего не ожидала и сама от себя – ухватила со стола практически пустой кувшин, подняла его над головой и через миг опустила посуду точно на затылок Арама. Он охнул и упал на колени, силясь подняться, но Мелэйна, собрав все силы в новый удар, вновь замахнулась – раздался громкий звон, кувшин разлетелся на куски, а Арам рухнул на бок и закатил глаза. Еще некоторое время Мелэйна тяжело дышала, боясь, что Арам вот-вот очнется, но поняв, что он потерял сознание, тут же бросилась к раскрытому сундуку.
Мелэйна как раз завязывала кисти Арама тонким кожаным поясом – еще давным-давно Стефан от нечего делать показал ей, как делать один хитроумный узел, который легче разрубить, чем распутать, и она пыталась припомнить все те ловкие движения, искренне жалея, что не слишком внимательно слушала друга – когда послышался громкий стук в дверь и хриплый голос:
– Господин Готт? Все в порядке? Мы слышали какой-то шум.
– Д-да! – через несколько мгновений ответила Мелэйна, стараясь придать голосу непринужденный тон. – Господин Готт… немного устал, – тот еле слышно застонал и Мелэйна не без наслаждения затолкала мерзавцу в рот скомканный шелковый платок. – Он просил не беспокоить его до утра.
Мелэйна затаила дыхание – что если солдаты о чем-то заподозрили? Выломать дверь им не составит труда – а увидев Мелэйну над телом Готта… Но хвала богам, что непрошеные гости, похоже, удалились; Мелэйна поцеловала медальон, воздала хвальбу Матери, ухватила Арама за ноги, кое-как затащила его на постель – с отвращением заметив, что она усыпана свежими лепестками роз – и укрыла одеялом с головой; теперь, если кто-то вдруг и заглянет в покои, то подумает, что Готт просто-напросто спит. Также Мелэйна в спешке прибрала беспорядок, комом свалив одежду обратно в сундук и кинув туда же наиболее крупные осколки, оставшиеся от разбитого кувшина.
Итак, полдела сделано – теперь у Мелэйны есть ключ от камеры, но радоваться рано; ей еще нужно каким-то образом незаметно освободить друзей и выбраться наружу, а медлить нельзя – судя по перекрикам часовых, уже наступила полночь, и времени у нее оставалось не более чем до рассвета, пока солдаты или слуги не хватятся Готта. Однако не может же она просто открыть замок и вывести Джейми и Стефана – они едва ли смогут пройти и десять шагов, как всех троих нашпигуют стрелами или зарубят прямо на месте. Нужно отвлечь внимание всего гарнизона, да так, чтобы все вокруг и думать забыли о существовании троицы. Мелэйна бесцельно озиралась вокруг, будто надеясь, что какая-нибудь вещь натолкнет ее на мысль – темное пятно от вина, уже въевшееся в пушистый ковер, крепкий стол, заваленный пергаментом, шкаф с посудой, полка с несколькими бутылками масла… Масло!
То, что пришло ей в голову, на первый взгляд казалось великолепной идеей; на второй – безрассудной, а на третий, вдобавок, и смертельно опасной, но отступать было поздно. Мелэйна спрятала под плащ оба сосуда с маслом, что были наполнены почти до краев, нашла на столе кресало, оторвала от рукавов шелковой рубахи Готта несколько клоков и сделала труты. Потом Мелэйна открыла дверь и с опаской выглянула наружу – к счастью, в коридоре было пусто. Мелэйга заперла замок, вышла на свежий воздух, и смущенно потупила взор, проходя мимо солдат, стороживших вход – и когда вслед ей полетели сальные шутки и смех, с облегчением выдохнула, поняв, что они так ничего и не заподозрили.
Еще какое-то время Мелэйна размышляла о том, что выбрать целью – казармы она отмела сразу, не желая, чтобы кто-либо пострадал; тем более, что как раз там держали Джейми и Стефана. Конюшни тоже – по той же причине, но вот взгляд ее упал на крепкий амбар, где хранили зерно и овес, припасенные на зиму. То, что нужно! Подождав, пока мимо пройдут зевающие часовые, Мелэйна проскользнула за их спинами и зашла за угол, обойдя сооружение сзади. Мелэйна макнула в масло оба трута, тщательно им полила стену и достала кресало. Чирк, чирк, чирк… Долгожданная искра упала на промасленную ткань – и через несколько мгновений по дереву весело запрыгали первые огоньки.
Не мешкая, Мелэйна бросилась к казарме и притаилась в тени за углом. Увидав, что пламя уже захватило крышу, Мелэйна вдруг поняла, что упустила из виду самое главное – как им выбраться за ворота, которые обычно запирали на ночь? Но думать об этом было уже поздно – солдаты тоже успели заметить огонь и то тут, то там раздавались испуганные крики: «Пожар! Пожа-а-а-ар!», «Горим, мать вашу!», «Какого …!».
– Там же припасы до весны, олухи! Готт с нас шкуры спустит! – взвыл чей-то пронзительный голос. – К колодцу, чего вы пасти раззявили, блядуны недотраханные! Тушите, а то все холода снег жрать будем!
Люди начали высыпать наружу и наиболее сообразительные уже выстроились цепью от колодца к амбару, без устали передавая друг другу ведра с водой; кто-то, не успев еще до конца проснуться, смотрел на огонь с разинутыми ртом, протирая заспанные глаза, точно раздумывая, не сон ли это, а некоторые и просто метались по двору в одном исподнем, не зная, за что им взяться и куда бежать. Убедившись, что внимание всех и вся сосредоточено на пожаре, Мелэйна уже было направилась вовнутрь казарм, как из них выскочилои еще с десяток воинов, что тут же бросились на помощь прочим – выждав еще немного, Мелэйна прошла сквозь распахнутые двери.
Она чуть ли не бегом преодолела несколько коридоров, на ходу пытаясь определить путь, и, кажется, нашла то, что искала – небольшой темный закуток, места в котором едва бы хватило для трех человек; но едва свернув за угол, Мелэйна нос к носу столкнулась с низкорослым ушастым тюремщиком, который сидел за широкой бочкой, заменяющей ему стол, и обгладывал куриную ногу, запивая ее пивом из пузатой кружки.
– Эй! А ну вали отседа, тебе сюда нельзя, – тюремщик бросил кость в угол, вытер рот ладонью и громко рыгнул.
– Пожар! – выдохнула Мелэйна и махнула рукой за спину, изобразив на лице ужас. – Зерно горит! Нужно…
– И чего? – прервал ее тюремщик.
– Но…
– Да хоть сама бездна раскрылась, и оттеда демоны лезут, – буркнул мужчина и сплюнул на пол. – Мне сказали тута сидеть – я сижу. Про пожары никакие указов не было. А ты давай-ка чеши отсед по-доброму, пока под зад пинка не словила.
Мелэйна несколько раз открыла и закрыла рот, судорожно пытаясь придумать слова, которые помогут убедить упрямца покинуть пост, как вдруг решилась повторить уже сработавший трюк еще раз. Как там говорил Стефан? «Знакомая дырка всегда по размеру»? Распахнув глаза и громко ахнув, Мелэйна ткнула пальцем за спину тюремщику:
– Боги! Они сбежали!
Он нахмурил брови и повернул голову, а Мелэйна схватила кружку за ручку, и замахнулась. «Извините», – подумала она – все же незнакомец попросту выполнял приказ и, по сути, не сделал ничего плохого – и со всей силы обрушила удар на плешивую голову. Тюремщик ойкнул и рухнул на пол, а Мелэйна тем временем откинула засов и начала спешно перебирать ключи. Слишком широкий, чересчур узкий, недостаточно длинный… Есть! Но не успела она и дотронуться до замочной скважины, как крепкие пальцы вцепились ей в лодыжку и с силой дернули, свалив с ног.
Хоть тюремщик, судя по всему, и не отличался сообразительностью, но вот голова у него оказалась куда крепче, чем у Арама. На макушке тюремщика уже набухала лиловая шишка, на лицо стек ручеек крови, но, похоже, удар скорее разозлил его, нежели остановил. Мелэйна попыталась вырваться из цепких объятий, но тщетно – что она могла поделать с крепким мужем, который весил в два раза больше? Взгляд Мелэйны зацепился за широкую щель в двери у самого пола; она кое-как высвободила руку, она метнула связку и, глядя на то, как та исчезла в камере, хотела радостно воскликнуть – однако на шее ее в тот же миг сомкнулись две мозолистые ладони.
– Ах ты, сука! – прорычал тюремщик. – Значит, это все-таки твои дружки? Ну, ничего, скоро на шибеницу вместе пой…
Но тут раздался щелчок замка, дверь камеры раскрылась и наружу вылетел Стефан. Тюремщик выпучил глаза, но не успел он подняться на ноги, как тут же получил сапогом прямо в плоский нос, а следом кулаком по виску – и отключился. Пока Стефан помогал Мелэйне подняться на ноги, из темноты показался Джейми, держащийся рукой за стену. Мелэйна невольно прикрыла рот ладонью, настолько он ужасно выглядел: глаза его блестели нездоровым блеском, щеки почти что впали внутрь, все лицо пошло красными пятнами, а изорванная куртка – что не так давно едва не лопалась в плечах – болталась точно на жерди.
– Ты че там устроила? – произнес Стефан, потирая ушибленный кулак. – Мы даже здесь крики слыхали. И как ты вообще достала ключ? Неужто…
– Нет времени, – прохрипел Джейми. – Нам нужно…
Последняя фраза потонула в приступе кашля, который скрутил его пополам, но его Мелэйна со Стефаном и сами понимали, что с каждым мгновением, проведенным здесь, веревочка, на которой висят их жизни, становится все тоньше. Все вместе они затолкали тюремщика в камеру, заперли дверь и выскочили наружу. Спасение припасов от огня было в самом разгаре, тем более, что пламя уже успело перекинуться на соседние сараи – повсюду слышались крики, брань и ржание лошадей; кто-то таскал воду из колодца, кто-то тащил мешки с зерном, что каким-то чудом успели вытащить из пожара, а кто-то стоял на коленях, осенял себя полукругом и бормотал что-то под нос, видимо, не надеясь справиться без божьей помощи.
– Эт ты что ль сделала? – разинул рот Стефан и выпучил глаза, глядя на творившийся вокруг кавардак. – Как ты вообще смогла…
– Хватит болтать! – шикнула Мелэйна. – Смотри – вороты открыты! Это наш шанс.
И действительно, врата в крепость были подняты – через них то и дело пробегали взмыленные люди с лоханями и ведрами, скорее всего, притаскивая воду откуда-то снаружи. Воспользовавшись неразберихой, все трое не спеша побрели к выходу, уткнувшись носами в землю и поддерживая Джейми, что пару раз едва не рухнул наземь – признаться, Мелэйна с трудом сдерживала себя, дабы не пуститься бегом, да и Стефану, судя по всему, не терпелось выбраться на свободу, но оба понимали, что поспешив, они лишь лишнее привлекут к себе лишнее внимание. Их троица уже была в тридцати-сорока шагах от спасения, как пробегающий мимо здоровяк ухватил Стефана за рукав.
– Ты куда намылился, дурень?! За водой, живо!
Стефан пробормотал что-то невнятное, пытаясь высвободить руку, но мужчина все не унимался.
– А с этим что?! – рявкнул он, кинув взгляд на Джейми. – Пьяный чтоль?! Ну, сучьи дети, оба завтра получите – и не десять палок, а все двадцать! А это что за шалава с вами… – он уставился на Мелэйну и выпучил глаза. – Да это ж… да вы… Побег! Пленники бегут! Эй, тут…
Не успел он как следует набрать в грудь воздуха, как Стефан выбил его, что есть силы пнул мужчину прямо между ног. Вопль его превратился в жалобный скулеж, а сам он упал на колени, но было уже поздно – сзади раздалось еще несколько криков; оглянувшись, Мелэйна увидела, как несколько человек тычат пальцами в их сторону, а один уже снимает с плеча короткий лук.
– К повозке!
Не успела Мелэйна сообразить, что к чему, как Стефан едва ли не волоком потащил ее и Джейми к стоявшей неподалеку запряженной телеге, нагруженной мешками с уцелевшим зерном. Раздались короткие щелчки – несколько стрел воткнулись в землю у их ног, а Мелэйна, вместе со Стефаном кое-как перебросив Джейми через борт, сама залезла вовнутрь, стараясь не думать о просвистевшем мимо ее головы болте; Стефантоже не мешкал и одним прыжком вскочил на место возницы. Пнув подбежавшего солдата прямо в лицо, Стефан вдруг заулюлюкал, засвистел, едва ли не перекрывая весь гам, стоявший вокруг, да так лихо, что у Мелэйны заложило уши; несколько раз резко ударив поводьями, Стефан повел лошадей прямо на ворота, что уже начали со скрежетом опускаться вниз.
Несколько воинов едва-едва успел отпрыгнуть из-под колес, в воздухе летали стрелы, крики вокруг слились в единый рев, а Стефан все свистел, орал и подгонял коней, словно одержимый тысячами демонов – и в самый последний момент, когда Мелэйна уже закрыла глаза, думая, что тяжелая решетка раздавит их в лепешку, повозка выскочила наружу и понеслась по дороге вниз, оставляя крепость позади. Стефан откинул голову и расхохотался, а потом показал за спину неприличный жест – но, увы, праздновать победу было еще рано. Мелэйна оглянулась и увидела, как ворота вновь начали подниматься и сквозь них выехали несколько всадников.
– Держись, жричка! – при виде погони Стефан сплюнул на землю и щелкнул вожжами. – Мы встретим рассвет либо на свободе, либо на том свете!
И он был недалек от истины – кони неслись как обезумевшие, подгоняемые его криками, телега, жалобно скрипя, тряслась и подпрыгивала на каждой кочке или ухабе, точно готовясь в любой момент развалиться на куски; Мелэйне же приходилось одной рукой держаться за скамью, а другой вцепиться в ворот Джейми, который, похоже, потерял сознание и пару раз едва не выпал прямо на дорогу.
Сзади послышалась громкая брань – Мелэйна оглянулась и увидела вырвавшегося вперед воина, который довольно быстро приближался к телеге. Через несколько мгновений она уже могла разглядеть его лицо – грубое и запачканное сажей, с низко подсаженным лбом; а еще через миг он отпустил поводья и сдернул с седла арбалет – Мелэйна громко сглотнула, глядя на болт, проделавший дыру в мешке аккурат в пальце от ее виска.
– …сай!
– Что? – выкрикнула Мелэйна, не расслышав Стефана в грохоте колес.
– … шки! …шки!
Мелэйна отпустила Джейми, ухватилась за ближайший мешок и кое-как перевалила его за борт. Следом за ним в придорожную грязь плюхнулся и второй, а вот вместе с третьем Мелэйна чуть не вывалилась наружу сама; он тихо застонала, чувствуя, как руки уже начинают неметь, а колени мелко подрагивают и собрала в кулак все силы, поднимая еще один куль, который через мгновение рухнул прямо под копыта мчащегося вслед за ними всадника; конь его взвился на дыбы и выронил седока, а Мелэйна без упала на дно повозки. Однако по дороге все еще мчались с десяток всадников, которые медленно, но верно догоняли телегу.
– Эй, впереди мост! – завопил Стефан.
Мелэйна и Джейми, что пришел в себя, как один повернули головы – и действительно, вдалеке виднелась узкая переправа, что раскинулась над бурной рекой. На том берегу дорога шла в подъем – думается, там их троица и встретит конец, ведь преследователи без труда настигну повоз. Мелэйна закрыла глаза и взмолилась богине – неужели все кончено?.. Что ж, если такова плата за прегрешения, то Мелэйна готова принять ее… Но вот Стефан, похоже, платить сегодня за все свои делишки явно не собирался.
– Соскучились по водичке? – крикнул Стефан, привязывая поводья к козлам.
– Что? – ответила Мелэйна, а спустя миг, поняв, к чему он клонит, распахнула глаза: – Ты же не хочешь сказать, что мы будем…
– Именно это и хочу. Прыгайте!
Копыта лошадей загремели по мосту; Мелэйны кинула взгляд вниз и по спине у нее невольно пробежал холодок, когда она увидела бурлящий темный поток, что разбивался о многочисленные камни, блестевшие под лунным светом. Богиня, да они либо утонут, либо расшибутся насмерть! Но, похоже, выбора у них действительно не было – мчавшиеся позади всадники уже были совсем близко.
Стефан вскочил на ноги, каким-то чудом удерживая равновесие, неожиданно осенил себя полукругом и прыгнул в реку, вопя и неловко размахивая руками. Через мгновение он ушел под воду – а потом вынырнул, отплевываясь, пока бурный поток быстро уносил его все дальше от моста.
– Готова? – прохрипел Джейми.
Мелэйна уже хотела было сказать: «Нет!», но еще какой-то миг – и мост окажется позади, а вместе с ним и последняя надежда на спасение, так что она лишь коротко кивнула, зажмурилась и задержала дыхание – свистящий в ушах ветер заглушил удивленные крики воинов, оставшихся наверху, но вот над Мелэйной и Джейми сомкнулась ледяная пелена.
К счастью, река оказалась достаточно глубока, чтобы они не разбились, да и им свезло миновать валуны, но это было только полбеды – кипящая вокруг вода, что злобно шипела, швыряла их точно кукол, подкидывала вверх и тут же окунала назад с головой, забиваясь в нос и уши, а намокшая одежда тянула на дно; пускай им и удалось оторваться от преследователей, но вот только как теперь выбраться на берег?
Их несло так с такой скоростью, что уже скоро и переправа, и всадники скрылись из виду; даже под водой Джейми ни на миг не отпускал Мелэйну, вцепившись в нее мертвой хваткой, однако ему едва-едва удавалось поддерживать их обоих на поверхности.
Мелэйна первой заметила толстое дерево, растущее прямо подле берега длинную ветвь, опустившуюся почти к середине реки, на которую каким-то чудом смог взгромоздиться Стефан. Увидав друзей, он обхватил ствол ногами и протянул к ним руку, что-то вопя – в отчаянном рывке Джейми попытался уйти вправо, дабы не проплыть мимо, и это ему почти удалось, но дерево все равно было так далеко, а вода – так быстра… Признаться, Мелэйна не сразу поняла, что Стефан-таки смог ухватить ее за запястье – но уже через миг схватилась свободный рукой в толстый сук и хоть немного, да перевела дыхание, пока рядом с ней отфыркивался Джейми, тоже вцепившийся в древо.
– Ветка долго не выдержит! – крикнул Стефан под треск дерева, что угрожающе кренилось к бурлящему потоку.
И действительно, у них на счету был каждый миг – фут за футом они принялись пробираться к берегу, срывая кожу и ногти; а река, казалось, завыла еще яростней, больно ударяя им в спину и пытаясь утянуть за собой, точно не желая отпускать незваных гостей. Но вот, наконец, все трое выбрались на твердую землю – и в то же мгновение рухнули без сил, жадно глотая воздух и глядя в звездное небо. Приподнявшись на локтях, Стефан громко чихнул, за ним еще раз, а следом вновь упал на землю и вдруг расхохотался.
– Сука, – сквозь смех произнес он, утирая слезы, – да я никогда в жизнь больше к воде и на шаг не подойду, пускай и буду вонять как тот говнюк, что нам жрачку приносил.
Если честно, Мелэйна не совсем поняла причину его веселья, но все же улыбнулась в ответ – они живы, и это главное! Вот только… Мелэйна перевела взгляд на Джейми – глаза его были прикрыты, дышал он прерывисто, неровно, и при каждом выдохе в груди его раздавался тихий свист. Мелэйна осторожно дотронулась ладонью до лба Джейми и вздрогнула – да он просто пылает! Холодный ветер зашелестел кронами, забираясь под промокшую одежду, так что кожа Мелэйну тут же покрылась мурашками, а зубы начали выбивать дробь – им срочно нужно разжечь пламя или хотя бы найти сухое и теплое место, а не то они замерзнут еще до утра. Стефан поднялся на ноги, склонился над Джейми и цокнул языком:
– Сможешь его подлатать?
– Нет, – покачала головой Мелэйна. – Он не ранен… Точнее сказать – ранен, но внутри. Я могу исцелить порез или рану, но изгнать хворь мне, увы, не по силам. Нужно где-нибудь укрыться и подсушить вещи – а лучше развести костер. Вот только чем?
– Твою мать… – пробормотал Стефан и сплюнул на землю. – Ладно, сидеть и плакать смысла не имеет. Пошли.
Поначалу Стефан попытался растормошить Джейми, но все попытки привести его в чувство окончились провалом, так что, в конце концов, Стефан поплевал на ладони и взвалил Джейми на плечи – и тут же тихо охнул и выругался от потуги. После недолгих размышлений, все трое двинулись прямо через чащу; сложно было сказать, сколько времени они продирались сквозь густые кусты и колючие ветви, но Мелэйну ни на миг не покидало ощущение, что за ними следит не одна пара глаз и, судя по косым взглядам, которые Стефан кидал в сторону любого подозрительного шороха, подобные мысли приходили в голову не только ей. Наконец, они вышли на небольшую полянку и решили чуть передохнуть; Стефан привалил Джейми к ближайшему дереву и плюхнулся прямо на землю, утирая пот, а Мелэйна внимательно всмотрелась себе под ноги.
– У меня осталось кресало, хоть оно и подмокло, – произнесла Мелэйна и начала собирать сухие ветви. – Нужно набрать побольше хвороста – конечно, если за нами все еще идет погоня, дым от костра может нас выдать, но иначе мы попросту замерзнем. Как думаешь, Джейми поправится?
Не услышав ответа, она оглянулась – и увидела как Стефан, не шевелясь и не издавая ни единого звука, всматривается куда-то во тьму; тут из ближайших кустов раздалось глухое рычание, громкий треск – и Мелэйна похолодела, увидев, кто вышел к ним из кустарника.
Глава 16
… к слову, хочется взять небольшое отступление и рассказать вам историю Аркхэмского монастыря – воистину, одного из удивительнейших мест Фридании, пускай не по внешнему виду, но по истории, что оно хранит.
Винсент Аркхэм родился в семье зажиточного купца Уоррена Аркхэма, который хоть и не отличался богатой родословной, но зато был умен и дальновиден, в разы приумножив свое наследство, полученное от отца, небольшого лавочника. Юный Аркхэм рос ни в чем не нуждаясь, в окружении родни и слуг; хоть красотой он выдался в мать – чья бабка, по слухам, была ведьмой и повитухой – а статью в отца, но уже с самого раннего детства, увы, отличался слабым здоровьем, беспрестанно болея. Господин Аркхэм тратил баснословные суммы на лекарей, знахарей и нянек, но с каждым годом здоровье сына лишь усугублялось, а хворь начала поражать не только тело, но и душу. С возрастом наследник Уоррена превратился в угрюмого и нелюдимого человека, проводя все больше времени в собственных покоях или одиноких прогулках, и все меньше общаясь с прочими людьми. Его единственной отрадой была живопись – рисовал он днем и ночью, и не только красками, но всем, что попадалось под руку. Однако картины его были столь странны, а зачастую и ужасны, что мало кто мог взглянуть на них без отвращения…
В конце концов, младший Аркхэм окончательно потерял разум. Он постоянно забывался тревожным сном, просыпаясь лишь для того, чтобы изобразить углем очередное безобразное творение, перестал узнавать даже отца и мать, прятался от слуг или же и вовсе кидался на них с кулаками, а еду ему приходилось впихивать чуть ли не силком.
Уоррен, не скупясь, был готов отдать целое состояние тому, кто хотя бы попытается излечить его наследника – но даже самые опытные лекари лишь разводили руками, говоря о том, что помогут несчастному только боги; а к дому Аркхэмов потянулись вереницы шарлатанов, что зачастую исчезали, едва получив задаток.
В конце концов, Винсента принял один монастырь, где, к удивлению всех прочих, он почти пришел в себя и даже проникся духовной жизнью, принял постриг и целиком отдался служению богам. Живопись он так и не забросил – но теперь картины его были куда более спокойны и незамысловаты, а счастливый Уоррен собственные скопления отстроил из небольшого деревянного строеньица целый божий приют.
Род Аркхэмов угас одной необычайно лунной ночью – ранним утром Винсента нашли бездыханным в собственной постели. Пальцы его сжимали кусок угля, на спокойном лице застыла легкая улыбка, а на стене напротив была изображена дверь, выполненная столь детально, что, казалось, протяни руку – и сможешь ее открыть. Юношу похоронили под яблоней, кою он посадил собственными руками, но монастырь стоит и по сей день, даря кров всем юродивым, сирым и убогим…
Марик Коломб, «Пересекая фриданскую твердь»
Амадиу мерно работал деревянной ложкой, постукивая ей о дно щербатой миски. Успевшая остыть бобовая каша с парой шкварок, черствый хлеб да кружка слабой браги – нехитрый завтрак, но Амадиу никогда не воротил нос от простецкой пищи. А вот его старший брат Нель – который был весьма покладистым и добродушным человеком – во время трапезы превращался в сущего зверя. Неосторожный слуга, передержавший мясо на огне или случайно уронивший в суп лишнюю щепоть соли, мог словить не только порцию отборной брани, но и содержимое тарелки за шиворот.
Не успел Амадиу расправиться с едой, как в трактир ввалилась компания из трех молодых парней, что едва успели обзавестись первым пухом – судя по блестевшим глазами и сизым носам, уже будучи достаточно навеселе. Один из них – высокий и худой точно оглобля – похоже, как раз закончил рассказывать какую-то шутку, так как его друзья разразились невообразимо громким гоготом. Усевшись за свободный стол, долговязый умостился так, чтоб всяк и каждый мог видеть потрескавшиеся ножны, висевшие у него на поясе.
– Эй, хозяйка! – заорал он, молотя кулаком по столу. Передних зубов у него не было, так что крик прозвучал как «Эй, хофяйка!». – Наваливай на стол, да поживее!
Пока трактирщица суетилась вокруг новоприбывших гостей, парень медленно обводил глазами залу – Амадиу сразу же узнал этот задиристый взгляд. Так надувшийся петух осматривает двор, пытаясь найти того, кому следует задать трепку на потеху своим курам. Тома не хотел нарываться на стычку, чтобы не задерживаться – от Аркхемского монастыря было еще лиг пять, если верить хозяйке – и поэтому попросту опустил глаза, но, к несчастью, помимо него и новоприбывшей троицы в зале никого и не было. Так что юнец переглянулся со своими друзьями, поднялся со скамьи и, не торопясь, направился к Амадиу.
Юнец уперся заскорузлыми ладонями в столешницу и навис над Амадиу, обдавая его запахом чеснока и пота.
– Эй, старик, мне кажется или ты на меня как-то странно зыркаешь?
– Я? – нарочито удивленно переспросил Амадиу.
– Ты-ты. Я че, по-твоему, слепой? Нарваться хошь? Мы с парнями, между прочим, под Юстосом Синим ходим. Слыхал о таком?
– Конечно, – кивнул Амадиу. – Но посуди сам – разве стал бы жалкий старец вроде меня злить бравого парня из отряда самого Юстоса Синего?
Юнец несколько мгновений мерил Амадиу хмурым взглядом, поджав губы, точно пытаясь понять, не насмехаются ли над ним. Однако он оказался либо слишком глуп, либо излишне самоуверен – а скорее всего, и то, и другое – так как спустя пару мгновений он важно кивнул, развернулся и направился к друзьям, что встретили его ударами по спине и едким смехом.
Уже опосля, когда Амадиу выводил коня из конюшни, он вновь нос к носу столкнулся с кодлой из трактира. Долговязый перегородил дорогу, небрежно облокотившись о стену и положа ладонь на рукоять меча, а двое его дружков встали чуть поодаль: один – низкорослый толстяк с огромной бородавкой на носе – поигрывал небольшой дубинкой, а другой – самый младой из шайки, почти что мальчик – за неимением оружия сжимал в кулаке увесистый камень.
– А неплохой у тебя скакун,– присвистнул юнец, оглядывая пегого мерина. – Я такого и в глаза не видывал. Сразу видно – не пахотная зверюга, сто лиг пробежит и не вспенится. Слушай, может, продашь?
Что-что, а глаз на коней у него был наметан – сего красавца Амадиу преподнесла его невестка Арлет на прошлое Вознесение, и, надо сказать, стоимость его заставила бы присвистнуть любого транжиру.
– Увы, но вынужден отказать, – с легкой улыбкой Амадиу. – Этот конь – подарок близкого человека, а продавать чужие подарки – пустое дело. К тому же, меня ждет неотложное дело, и идти пешком мне будет не с руки.
– Ты уверен? Я дам за него… ну, скажем… десять грошей, а вдобавок своего скакуна. Думаю, тебе и такой сойдет.
Юнец кивнул на худого ослика, что равнодушно жевал сено в соседнем стойле. Амадиу увидал, как толстяк не спеша направился к ним, пока третий бандит внимательно следил за тем, чтобы случайный свидетель не помешал «сделке». Амадиу вздохнул, взглянул юнцу прямо в глаза и сделал последнюю попытку разрешить их встречу миром.
– Слушай, сынок, я и впрямь тороплюсь. Поступим так – если вы трое немедленно развернетесь и уйдете, обещаю, что позабуду об этом разговоре.
– Че ты мелишь? Слушай сюда, хер сморщенный, – прошепелявил юнец, обдавая Амадиу слюнями, и при каждом слове тыча ему в грудь грязным пальцем, – у Синего под флагом больше двадцати мечей и если ты не хочешь оказаться…
Амадиу вскинул руку – одно резкое движение, громкий хруст, визг боли и юнец упал на колени, таращась на вывернутые вверх пальцы. Его друг едва успел замахнуться – ребро ладони, прилетевшее в кадык, заставило мордоворота выпустить дубину, удар ногой в колено уронил на землю, а мысок сапога в пах выбил последнее желание драться. Третьего головореза и след простыл – к пущей радости Амадиу, так как он вдруг почувствовал, как в поясницу точно воткнули кинжал. Кое-как нагнувшись над скулящими на земле парнями, Амадиу произнес, чеканя каждое слово:
– На самом деле я соврал – я не знаю, кто такой Юстос Синий, да и мне, собственно, наплевать. Назад я поеду той же дорогой. А если даже нет – сюда совершенно «случайно» может наведаться отряд Святых Мечей. И может такое случится, что они будут искать ублюдка со сломанными пальцами. А заприметив его… думаю, ты слышал, что случается с врагами ордена?
Ответа ни от долговязого, ни от толстяка Амадиу так и не дождался – первый лишь всхлипывал, пуча глаза и кивая головой, а второй пытался отползти подальше, сжимая руками за ушибленное достоинство. Жалкое зрелище – грозные волки, скалящие зубы на женщин, стариков да детей, тут же превращаются в трясущихся овечек, получив малейший отпор. Амадиу протянул руку к длинному – тот сжался было в комочек, но Амадиу лишь вытащил из его ножен меч, чтобы потом выкинуть его куда подальше.
