Илья Попов
Крах всего святого
Этьен вспомнил про лежащий под подушкой фолиант, врученный ему не так давно с наказом прочитать, и невольно вздохнул. «Жизнь и деяния Сереля I Мудрого. Том первый – от детских лет до юношеских» – само название уже заставляло сводить челюсти в приступе зевоты, и Этьен до сих пор так и не продвинулся дальше пятнадцатой страницы, где будущий король еще даже не появился на свет.
Куда больше Этьену нравилось читать о Маркеле Завоевателе, Ржавом Рыцаре, братьях-кузнецах Джессе и Манфрике и других прославленных воинах; не менее захватывали Этьена рассказы про турниры, великие сражения, осады замков и путешествия в далекие земли, где живут люди с песьими головами… Но еще больше ему нравилось жаться у костра вместе со сбившимися в кружок солдатами и слушать истории о болотных духах, заманивающих неосторожных спутников в трясины, бородатых цвергах – карликовом народе, живущим под землей, и хранящим там несметные богатства – альвах, морских ведьмах, колдунах и фейри.
Этьен оглядел многочисленные шатры, телеги и повозки – с каждым днем их войско становилось все больше. Он помнил, что несколько месяцев назад, когда Раймунд только забрал его из храма, их сопровождали едва ли пара десятков верных людей да столько же наемников. Теперь же войско Раймунда увеличилось до нескольких сотен – Этьен уже даже и не удивлялся, увидев незнакомое лицо, хотя раньше знавал всех солдат по именам.
Этьен с опаской протиснулся мимо привязанных лошадей, что мирно жевали сено. Он уже умел ездить в седле совсем как взрослый мужчина, но пару раз конь чуть не сбросил его на землю прямо под копыта. Как Этьену конюх, успокаивая беснующееся животное: «Если ты боишься лошадь, она это чувствует, особенно кобылы. Тебе надо просто быть уверенней, малец. Покажи скотине, что ты тут главный, а не она». Легко сказать. Конюх, смуглый и кривоногий, был уроженцем жаркого юга и в роду его явно не обошлось без пустынных кочевников с Зафибара. Такие садятся в седло едва ли не раньше, чем научатся ходить, а вот Этьену мастерство всадника давалось куда сложнее.
Мимо Этьена со смехом и визгами пронеслась ватага ребятишек, с ног до головы покрытых грязью и пылью. Большинство из них были совсем малыши, но возглавляли их несколько ровесников Этьена. Он вздохнул, позавидовав черной завистью их беззаботности. Им не нужно читать скучные книги, разучивать правила поведения в приличном обществе или трястись в седле, набивая такие синяки, что потом еще несколько дней еле сидишь. Хотя, думается, каждый из ребят с радостью променял бы все это на…
– Этьен! – услышал он чей-то крик. – Ты где глаза кормишь, паразит?! Принц должон по всему лагерю своего оруженосца искать?! А ну марш к нему!
Этьен пару раз едва не расквасил нос, пока спешил в шатер Раймунда. Находящаяся практически в центре лагеря палатка мало чем отличалась от прочих, разве что была украшена знаменами с гербом Фабио – парящим голубем с ветвью в клюве, что парил на фоне восходящего солнца – защищена многочисленной охраной, что пропустила Этьена без малейшего вопроса.
Когда Этьен прошел сквозь тяжелый полог, как ему сразу бросились в глаза два незнакомца, сидящих за круглым столом напротив Раймунда и его советников. Раймунд бросил взгляд на Этьена и кивнул, он же поспешил занять свое место позади господина, стараясь как можно незаметнее рассмотреть гостей. Лагерь нередко посещали визитеры: священнослужители, рыцари, купцы, аристократы или даже простолюдины – Раймунд принимал всех, кто просил его аудиенции – но, похоже, незнакомцы были визрийцами, а вот их Этьен не видел ни разу. Под плащами чужаков, расписанными замысловатыми узорами, зеркалами блестели ламинарные доспехи, на поясах висели длинные мечи, а на столе перед каждым покоился полукруглый шлем с плюмажем из разноцветных перьев.
Один из незнакомцев – крепкий мужчина лет сорока с начисто выбритой головой, покрытой трещинами шрамов – угрюмо рассматривал Раймунда, будто тот успел плюнуть ему на макушку. Второй – бледный худощавый юноша – неторопливо потягивал вино из расписного кубка и со скучающим видом разглядывал нехитрое убранство шатра. На затылке его белесые волосы были убраны в длинный хвост, а с висков на плечи спадали длинные пряди. На тонком лице сидел нос с легкой горбинкой, походивший на орлиный клюв. Брови его были иссиня-черными – видимо, нарисованные углем, как и уголки глаз. Также у каждого на груди висел длинный изогнутый кинжал, но если лысый визриец довольствовался простыми деревянными ножнами, что были обтянуты кожей, то футляр его спутника был украшен драгоценными камнями, сияющими, как звезды.
Раймунд оглядел присутствующих и произнес:
– Что ж, раз все в сборе, предлагаю начать. Меня вы уже знаете, так что, думаю, представляться не имеет смысла. По правую и левую руку находятся мои доверенные лица: Алан Лефевр – правитель герцогства Анталия, на чьих землях мы сейчас находимся, магистр ордена Святых Мечей Гаспард Энри и рыцарь Дидьен Ру, маршал и главнокомандующий моего войска. Наши гости – представители Визрийской империи, посланные вести переговоры от имени самого императора Дементия IV Покорителя из династии Ййиглов: третий сын императора – принц Гордиан X и копьеносец его светлости Культоний.
Услышав свое имя, молодой визриец даже не шелохнулся в попытке изобразить приветствие, тогда как его спутник сподобился ответить коротким кивком.
Если честно, Гордиан сразу не понравился Этьену – у принца было такое выражение лица, словно его принимали в конюшне. Конечно, шатер выглядел скромно: большой круглый стол с расстеленной на нем картой Фридании, вокруг – несколько бочек, заменяющих стулья, низкая, наспех сколоченная кровать, и сундук у ее изголовья. Но что Гордиан ожидал увидеть в походном лагере? Статуи из чистого золота?
Культоний бросил взгляд на Этьена, переминающегося с ноги на ногу позади Раймунда, нахмурил густые брови и что-то пробурчал на родном языке.
– Мой добрый друг спрашивает: «Вы задержали нас из-за какого-то мальчишки?» – на фриданском Гордиан говорил весьма сносно, хоть и с заметным акцентом, излишне вытягивая гласные.
Закончив, он скользнул по Этьену насмешливым взглядом, играя пальцами по кубку. От столь нежданного внимания иноземцев Этьен невольно поежился. Он уже было подумал, что Раймунд отошлет его прочь, однако он ответил:
– В наших краях оруженосцы сопровождают своих господ везде – и в бою, и за столом.
– А в наших предпочитают видеть лицо того, с кем говорят, – заметил Гордиан.
Раймунд не стал возражать. Когда он снял бархатную маску, тонкие брови Гордиана взлетели ввысь, и даже лысый визриец заметно вздрогнул.
Немудрено – практически все лицо Раймунда покрывали многочисленные шрамы, сплетающиеся между собой, подобно змеиному клубку. Губы почти что отсутствовали, растягивая рот в вечной и довольно жуткой улыбке, а вместо носа был жалкий обрубок с двумя дырами. Раймунд никогда не рассказывал, где и когда получил такие ужасные раны, но Этьен даже и не пытался узнать – вряд ли Раймунду хотелось вспоминать тот день. Удивление Гордиана длилось едва ли пару мгновений. Потом он вновь напустил на себя непринужденно-скучающий вид, да и Культоний снова сделался невозмутимым, как скала; пока Гордиан надолго припал к кубку, Культоний начал говорить, а закончив, скрестил руки на груди.
– «Есть ли у вас хоть какое-то подтверждение вашего родства с Лоренсом II из рода Фабио?», – перевел Гордиан.
– Это так важно? – поморщился Лефевр. – Или вам мало нашего слова?
– Лично мне – наплевать, а вот другим – нет, – пожал плечами Гордиан. – Отец свято блюдет все традиции, а уж старики из сената тем более. Однако, если верить моему опыту, законное право на трон облегчает захват власти. Пускай и слегка. Как говаривает одна из наших поговорок: «Право на престол – его пятая ножка». Хотя, что нам дело до народного фольклора, верно? – он звонко рассмеялся, и, хоть никто не поддержал его веселья, даже Культоний, похоже, принца нисколько не смутило.
Раймунд достал из-за пазухи вытянутый запечатанный футляр и положил его на стол перед Гордианом.
– Внутри – письмо, написанное рукой самого Лоренса. Подлинность послания подтвердит любой, кто хоть раз видел почерк почившего короля. На бумаге отпечаток перстня его величества, а само кольцо у меня, – Раймунд снял с пальца замысловатое кольцо, выполненное в виде поднявшего вверх крылья голубя. – Перед смертью Лоренс отдал и то, и другое одному из своих верных, а он уже передал их мне. Этот перстень – фамильное украшение семьи Фабио, передающееся от отца к сыну на протяжении двухсот лета.
Гордиан едва взглянул на тубус, но вот украшение моментально завладело его вниманием. Золотой голубь точно летал в его тонких пальцах, пока свет поигрывал на искусно сделанном клюве и двух небольших изумрудах, находящихся на месте глаз.
– Недурно, – Гордиан отдал Раймунду перстень и легкая улыбка скользнула по тонкому лицу принца. – Ювелиры из фридов куда искусней, чем воины.
Лицо Дидьена Ру – могучего гиганта с широченной грудью и пышными бакенбардами, походившими на львиную гриву – покраснело, а на толстой шее моментально напряглись вены. На войне он потерял трех сыновей, почти всех своих воинов и лишь чудом выжил сам. Этьен уже подумал, что Ру сейчас набросится на визрийца с кулаками; видимо, Культония тоже посетили подобные мысли, так как он ненароком поправил висевшие на груди ножны с кинжалом так, чтобы оружие могло в один миг скользнуть в руку.
Однако Дидьен сдержался, хоть и вцепился побелевшими пальцами в стол, пронзая Гордиана убийственным взглядом. Но на него то не произвело ни малейшего впечатления – напротив, казалось, он искренне наслаждался реакцией на его слова, весело смотря прямо на Дидьена.
– Языком визрийцы владеют тоже куда лучше, чем копьем, – голос Раймунда даже не дрогнул, однако он не сводил с Дидьена предупреждающего взгляда. – Уж поверьте моему опыту.
Гордиан усмехнулся и тряхнул волосами.
– Неплохо сказано. Сойдемся на ничьей. Что ж, на сегодня расклад таков – не буду вдаваться в подробности, но империи куда важнее навести порядок в собственном доме, чем заниматься садом соседа, если вы понимаете, к чему я клоню. Император готов заключить с вами союз – естественно, на условиях, скажем так, старшего брата. Фридания останется независимой, но будет предоставлять империи людей в легионы, скотину, древесину, долю с международной торговли, и так далее, и тому подобное. Размеры вашей помощи…
– Это называется «дань», – проворчал Дидьен.
– … вам лучше обсудить лично, – продолжил Гордиан, даже не взглянув в сторону Дидьена. – Скажу честно – к цифрам я всегда был предельно равнодушен. Взамен же мы обеспечим вам полное покровительство и защиту – от врагов как внешних, так и внутренних. Довольно выгодная сделка, не находите? Жаль, что ваш отец и его, скажем так, теперешний «наследник» были не столь сговорчивы, как вы. Многих потерь удалось бы избежать.
– У нас говорят: «Что думать о съеденном хлебе», – произнес Раймунд. – Что было, то произошло. Оставим домыслы и споры о прошлом историкам. Когда император вверит мне в командование обещанные войска?
– Не раньше, чем вы присягнете ему на верность, а сенат примет или отклонит его решение, – зевнул Гордиан. – Главное собрание, на котором подкинут монетку со сторонами «Война» и «Мир», состоится во второй декаде третьего месяца осени. Так что нам лучше выйти в путь заранее – скажем, завтра утром.
– Нет, – Раймунд покачал головой. – Тысяча извинений, Гордиан, но в этих землях у нас остались еще кое-какие неразрешенные вопросы. Вы и ваш человек можете остаться на праве почетных гостей – вам выделят самые лучшие шатры и удовлетворят любые ваши прихоти. Как только мы закончим, то немедленно выдвинемся в Визр.
– Увы, вынужден отказаться от столь лестного приглашения, – Гордиан приложил руку к груди, а лицо его выражало такую скорбь, что она выглядела скорее издевкой. – Но вот насчет прихотей я бы не был так сильно уверен, – по лицу его скользнула лукавая улыбка. – Что ж, у нас тоже есть чем заняться. В любом случае, мой отряд будет ждать вас в провинции Готье, в форте вблизи… как вы называете это жуткое болото? – он щелкнул пальцами и взглянул на Культония, который буркнул несколько слов на родном языке. – Точно, Ведьмин Котел. Я видал его лишь издали, но у меня до сих пор при одной мысли… Ах, о чем это я. Так вот, ждать мы будем до конца второй декады второго месяца, а потом выдвинемся домой. Искренне надеюсь, что договоры по протекторату пройду успешно – совсем скоро мой отец празднует юбилей, и я хочу преподнести ему в подарок новое королевство.
– В подарок?! – не выдержав, рыкнул Дидьен. – Фридания не сраный пирог, чтобы ее преподносили на блюдечке твоему папаше, сопляк!
Культоний что-то проворчал и похлопал по рукояти своего клинка. Гордиан оставил слова своего копьеносца без внимания и продолжил:
– Наше войско уже откусило кусок, а остановиться бывает порою сложно. А так как визрийская армия растет день ото дня, аппетит у нас заметно прибавился. Культоний, будь добр, напомни, сколько сейчас людей под зелеными знаменами?
Культоний принялся кое-как говорить на фриданском, то и дело запинаясь, и иногда делая паузы, видимо, вспоминая нужные слова.
– Двадцать тысячи конных и колесниц, тридцати тысяч лучники и пращники, пехота – около пятьдесят тысячи. Тяжелый и… легкость?
– Легкой, – поправил его Гордиан. – И это не считая гарнизонов.
Этьен не сдержал вздоха. Их сегодняшнее войско, состоявшее едва ли из трех сотен голов, казалось ему огромным, а лишь представив почти сто тысяч воинов… Неудивительно, что визрийцы держат под пятой полмира. Дидьен же проворчал:
– Хвастаетесь армией, а в бою все равно полагаетесь на свой трижды блядский огонь… Если бы не он – мы бы вас в порошок тогда стерли, сучьи дети.
Похоже, Культоний все же немного понимал на фридском, так уже наполовину вытащил из ножен кинжал, когда Гордиан еле уловимым движением перехватил его кисть, а Гаспард вцепился в руку Дидьена, что уже сжал кулаки – хотя вряд ли сухопарый магистр смог бы сдержать человека, чья нога шириной была почти с его талию. Раймунд же поднял ладонь в примирительном жесте.
– Хватит Дидьен. Прошу прощения за выходку моего человека, Гордиан, – тот лишь небрежно махнул рукой. – Мы встретились обсудить нашу встречу с императором, а не меряться друг с другом остроумием, спорить об этичности применения того или иного оружия, ну и уж точно не за тем, чтобы хвататься за мечи. Вскоре мы закончим здесь все свои дела, снимем лагерь и отправимся на аудиенцию с Дементием. Надеюсь, боги благословят наш путь.
– На все их воля, разумеется, после воли Великого Змея, – склонил голову Гордиан. – Еще раз благодарю за радушие и вино. Оно прелестно.
Визрийцы взяли шлемы и встали из-за стола. Но уже на выходе из шатра, Гордиан оглянулся и на лице его заиграла лукавая улыбка:
– О, как же я мог забыть – наш общий… скажем так, «подарок» уже на месте и ждет не дождется попасть в руки именинника.
Даже не дождавшись ответа, Гордиан вышел наружу вслед за Культонием. Не успела их парочка покинуть шатер, как Дидьен наклонился к Раймунду и едва ли не расколол стол надвое ударом кулака:
– Эти ебаные ублюдки, выродки понесших кобыл, сучье племя…
– Успокойся, Дидьен. Я понимаю, что… – попытался вразумить его Гаспард, но Дидьена было не остановить.
– Успокоиться?! Они убивали наших друзей и сородичей, предавали огню наши дома, а теперь мы ползем к ним на поклон, как провинившаяся сука к хозяину, и это мне нужно успокоиться?! Боги, да что с вами не так?! Догнать бы этих двоих, отрезать им головы и послать…
– Довольно, – перебил Дидьена Лефевр. – Сегодня ты и так уже сказал слишком много. Хочешь посадить голову принца на пику? Попробуй. Только учти, что не пройдет и месяца, как наш лагерь втопчет в землю орда визрийцев. А к концу зимы вся Фридания будет полыхать огнем. Мы должны…
– Не смей мне говорить о долге, блядский трус! – Дидьен взревел раненым медведь. – Пока мы умирали на юге по колено в собственном дерьме, ты отсиживался за юбкой своей малолетней потаскухи, не прислав нам в помощь ни меча, ни куска хлеба. А теперь ты вдруг с напыщенной рожей рассуждаешь о том, кто кому должен?! Еще раз откроешь свою вонючую пасть, и я…
Дидьен окончательно вышел из себя, перейдя на такие ругательства, которые Этьен слышал впервые в жизни, ноздри Лефевра же раздулись от гнева, а на лбу затрепетала жилка; Этьен мог почувствовать кожей, как воздух в шатре задрожал, будто почуяв кровь. Клинок герцога наполовину выскользнул из ножен, да и Дидьен уже ухватился за оружие, когда прогремел голос Раймунда.
– Умолкните! Если личные обиды для кого-то из присутствующих стоят выше интересов страны, ему здесь не место, – Дидьен с шумом выдохнул и рухнул обратно на жалобно заскрипевшую бочку, едва не развалившуюся на части под его тушей. Лефевр тоже убрал меч, то и дело кидая на Ру презрительные взгляды. Раймунд же продолжил. – Все мы потеряли слишком много на войне, чтобы с такой легкостью начать новую, которая, скорее всего, станет последней не только для нас, но и для тысячи тысяч ни в чем ни повинных людей. Может быть ты забыл, Дидьен, но я тоже сражался там, вместе с тобой – плечо к плечу, спина к спине. Сколько раз я отводил наконечник копья, целящегося тебе в сердце? Сколько раз ты принимал своим топором удар, который должен был снести мне голову? Если ты больше мне не доверяешь, наши с тобой пути разойдутся здесь и сейчас. Помни о клятве, которую мы принесли тому, кому служили верой и правдой.
За столом повисло напряженное молчание. Наконец, Дидьен буркнул что-то себе под нос и выскочил из шатра так быстро, насколько позволяла это сделать его фигура.
– Варвар, – процедил Лефевр. – Все, на что он способен – махать дубиной и заливать глотку. Не понимаю, зачем он на нужен.
– А я вот не понимаю, зачем визрийцам вообще вести с нами переговоры, – задумчиво произнес Гаспард. – Если они не врут… да даже если у них не сто тысяч мечей, а вполовину меньше – они могут просто снести нас, как волна смывает песчаный замок.
– Визрийская империя – великан, бесспорно. Но ноги у него из глины, – ответил Раймунд. – Императору все сложнее контролировать завоеванные земли. Южные провинции то и дело грабят кочевники, море на юго-западе плотно держит Арракан, что тоже не упустит подходящий момент, дабы расширить свои границы, север ослаблен, но не сломлен, а внутри то тут, то там вспыхивают мятежи. Воевать со всем миром разом не под силу даже Визру – и Дементий это прекрасно понимает. Нам просто нужно выиграть время…
– … чтобы зализать раны, подготовиться, и вернуть назад то, что мы потеряли, – закончил Лефевр. – Мудрое решение. Что ж, предлагаю обсудить дела куда меньшего масштаба, но не меньшего значения…
Какое-то время они провели за разговорами, решая самые разные вопросы – от наладки снабжения, до привлечения новых союзников и защиты владений Лефевра от возможной атаки со стороны короны, когда Раймунд отбудет вести переговоры. Время уже зашло за полночь, когда герцог, как и магистр, попрощались и вышли в ночь.
Когда Раймунд остался наедине с Этьеном, первый тяжело вздохнул и взял в руки кувшин, стоявший на столе.
– Раймунд… – робко произнес Этьен.
– Что-то не так?
Этьен слегка замялся, вдруг подумав, стоит ли озвучивать свой вопрос вслух. Раймунд же сделал большой глоток и продолжил:
– Если уж начал говорить, будь добр закончить.
– Разве… разве вы не хотите покончить с ними? С теми, кто убил вашего отца и… Они же наши враги?
Раймунд отставил бокал и устало потер глаза.
– Я хочу, чтобы потомки твоих потомков все еще могли называть Фриданию своим домом, Этьен. И если для этого придется заключить мир с бывшим врагом… так тому и быть. Не все мы вернулись с той войны. Дидьен до сих пор еще там.
Этьен не совсем понял, что имел ввиду Раймунд – Дидьен же не погиб и был в этом шатре совсем недавно – но на всякий случай кивнул. Видимо, Раймунд прочитал сомнение на лице своего Этьена, потому что добавил:
– Когда-нибудь ты поймешь, Этьен. Ступай, день был долгий.
Он сделал неуклюжий поклон и выскользнул наружу, оставив Раймунда в задумчивости смотреть на карту. Окунувшись в ночную прохладу, Этьен поежился и побрел в сторону своего шатра, который делил вместе с мастером Фернандом.
Этьен уже почти нырнул в палатку, когда один из пирующих солдат вскрикнул и ткнул пальцем в небеса. Этьен поднял голову ввысь… и тут же замер, как пораженный. Черное полотно с рассыпавшимися белыми точками прорезал длинный хвост падающей звезды, будто чертя по нему красную линию. По лагерю пронеслись крики, и казалось все, кто еще стоял на ногах, уставились на небо, разинув рты и осеняя себя полукругом.
– Хороший знак, – какой-то седой воин пожевал губами. – Прямо в Проводы… Матерь наша небесная Манесса весточку шлет.
– Загадывай желание, паренек, и оно обязательно сбудется, – подмигнул Этьену невысокий парень, опиравшийся на копье, и потрепал его по затылку. – Во всяком случае, так говорила моя матушка, храни боги ее душу.
Этьен закрыл глаза и сжал кулаки. Спустя несколько мгновений он вновь взглянул на небо – и круглый диск луны этой ночью показался ему особенно большим и ярким. Что же загадал Этьен? Узнать правду о своем отце и получить шанс показать свое мужество. О, если бы Этьен знал, сколь скоро сбудутся оба этих желания…
Глава 10
… однако поведать я хотел совсем не об этом. Прошлой ночью, едва сомкнув глаза, ко мне пришел удивительнейший сон. Признаться, сновидения мои всегда были столь жизненны и полны красок, что когда я рассказывал о них родным и друзьям, те, бывало, в ответ лишь отмахивались, считая мои рассказы простыми небылицами, кои я выдумал. Но все мои грезы разом померкли в сравнении с тем, что я увидел. Казалось бы, вот я лежу в собственной постели, кутаясь в одеяло, и через миг уже стою посреди какого-то города…
Однако что это был за город! Клянусь, мне ни разу мне не доводилось не то, чтобы встречать, но и слышать о подобном месте. Мне едва хватает слов описать все те огромные – попросту гигантские! – здания, выполненные целиком из какого-то гладкого зеленоватого камня; высоченные шпили, теряющиеся где-то в небе, и замысловатые фигуры, судя по всему, бывшие не то простыми украшениями, не то какими-то мистическими символами. Но едва я сделал и шаг в сторону ближайшего дома, дабы разглядеть его поближе, как тут же раскрыл глаза, вновь очутившись в собственных покоях.
Что бы это значило? Не знаю. Но поставив точку, я отойду ко сну. Посмотрим, что он принесет…
Из дневника Мартина Отеса
«Провались в бездну и этот замок, и полоумный герцог, чтоб его мамашу в сраку тысяча демонов перло. Что он вообще тут забыл? Я бы на его месте носа из дома не высунул… Грел бы задницу у огня, посасывал винцо и лапал служанок», – думал Стефан пробираясь по коридору вслед за остальными. Вздохнув, он с тоской вспомнил предыдущие деньки, проведенные в теплой харчевне – в одной руке кружка с бьющим в нос пивом, а в другой солонина, кусок жареной рыбы или свиная сосиска, капающая жиром на стол.
На корону, которую Стефан выудил у мэра, все трое могли провести в Мьезе неплохую зиму, не мотаясь по всякому захолустью, рискуя шеями и задаваясь вопросами, что есть и где спать. «А еще я бы мог просто поселиться в борделе», – подумал Стефан и невольно ухмыльнулся. Но когда он припомнил, чем закончился его последний вечер в общем доме, улыбка сползла с его лица. Культя, помнится, то и дело присказывал: «Бабы до добра не доведут» и, в общем-то, оказался прав.
Вон Джейми вообще был целомудрен точно святоша – целых три дня не выказывал интереса ни к округлой попке дочери кормчего, которой та старательно крутила вокруг их стола, ни к ее пышным грудям, что прижимались к плечу Джейми, пока их хозяйка разливала сидр. Но вот Мелэйна отчего-то не сводила с девицы уничижительного взгляда, так что вскоре та начала ушмыгивать прочь, едва принеся еду с питьем – ну, жричка есть жричка, что с нее возьмешь-то.
Однако мысли Стефана перенеслись на куда более важные вещи – даже более важные, чем девки. То есть – к золоту. Нет, Стефан до сих пор был уверен в том, что за кругленькую сумму можно залезть хоть в саму бездну, но… Казалось бы: вооруженный до зубов отряд матерых вояк – да в придачу с Посвященной! – против одной стрыги. Что может быть проще? Но с каждым мгновением, проведенным в этом богами забытом месте, Стефан все больше опасался, как бы жажда наживы не вышла ему и его друзьям боком.
Чего они точно не ожидали, так это встретить стаю упырей, что невесть тут забыла. И здоровенные, сука, будто откормленные на убой, а где-то в темноте все еще шастает рыжая тварина… «И неизвестно что еще за херь тут прячется», – мелькнуло в голове Стефана, когда позади него тихо вскрикнула Мелэйна. Он резко развернулся – всполох факела высветил огромную крысу, что с возмущенным писком скрылась во мраке. Мелэйна виновато опустила взгляд, но Стефан лишь понимающе кивнул.
Что уж говорить – он и сам недолюбливал всякую мелкую живность, копошившуюся в темноте. А в особенности тех, кто шевелил больше чем четырьмя лапами. «Тупая бестолковая стерва. Только причитает и путается под ногами» – прошептал ему на ухо до боли знакомый скрипучий шепот. Стефан вздрогнул, потряс головой и огляделся, похолодев от страха, но уже через мгновение мысленно поругал сам себя за глупость. Старый ублюдок Безносый – а именно ему принадлежал голос – уже давно кормит червей. Стефан сам видел раздувшийся труп сифиличного проныры, болтающийся в петле. Так как же он мог очутиться в этих катакомбах? Списав все на чересчур разыгравшееся воображение, Стефан продолжил путь.
Эх, плюнуть бы на поиски Отеса и уплыть назад в Мьезу – поближе к корчме и подальше от всякой нечисти. Но, во-первых, всей троице тогда придется срочно сматываться из города – вряд ли мэр обрадуется их нежданному возвращению без герцога. Или, во всяком случае, потребует вернуть корону, и будет, в общем-то, прав – все ж уговор есть уговор. А во-вторых, мелькающие перед носом Стефана монеты все еще манили своим блеском. Новенькие, кругленькие, не обрезанные, с аккуратной чеканкой, приятной тяжестью оседающие в кошеле…
Сука, да он мог бы прикупить себе какой-нибудь домишко и жить припеваючи, втихую выдавая ссуды до конца жизни. Или и впрямь взять себе какой-нибудь кабак – быть может, подальше на юге, где зелень растет даже зимой, с деревьев на землю падают сочившиеся соком фрукты, а девицы круглый год щеголяют в легких блузах, сверкая прелестями. А что – звучит неплохо. Нужно подкинуть идейку Джейми и Мелэйне – и если первый вряд ли откажется то вот, жричка… ну, Стефан даже готов был смириться с тем, чтобы рядом с их харчевней стояла какая-нибудь часовенка. «Но только не ближе чем на пару лиг, – тут же решил он. – А не то святоши всех пьянчуг отпугнут».
Полностью погруженный в размышления о монетах и харчевнях, Стефан едва не подпалил факелом спину Джейми. Выглянув из-за плеча друга, Стефан увидал узкую лесенку, ведущую наверх и заканчивающуюся лазом, сквозь который пробивался тусклый свет.
– Мы прямо под главной крепостью, господа, – произнес Мишель. – Теперь нам путь наверх.
Подниматься они могли лишь по двое: Джейми и Пьетр пошли первые, за ними последовали наемники, следующими направились Мишель вместе с «его милостью», и последними ступали Стефан с Мелэйной. Пройдя сквозь проход – который, как оказалось, был спрятан в очаге – они очутились в просторной высокой кухне. Посередине стоял крепкий длинный стол, заставленный различной утварью, на стене по левую руку находились несколько покосившихся полок и пара шкафов. Вся посуда была покрыта слоем пыли едва ли не в два пальца толщиной, с потолка клочьями свисала паутина, а уголь в кострище давно превратился в труху.
Мишель было сделал шаг в сторону двери, как вдруг поднял взгляд, заверещал и отшатнулся в сторону, свалив какую-то кочергу и подняв невообразимый грохот. Пьетр схватил старика за ворот и зажал тому рот. Стефан же только и произнес: «пу-пу-пу». Что ж, во всяком случае, они нашли Гая. Точнее сказать то, что от него осталось – оторванную голову, пригвожденную вертелом к двери. Лицо бедолаги было покрыто засохшей кровью, вытекшей из черных дырок на месте глаз, на полу уже скопилась изрядная лужа, а изо рта торчал его собственный оторванный хер. Стефана передернуло от отвращения и он еле-еле сглотнул подступивший к глотке ком. «Боги, мать и отец наши, примите душу сына своего», – еле слышно проговорила Мелэйна. Да уж, предстать пред богами с хозяйство во рту вряд ли кому пожелаешь…
Пустые коридоры замка встретили их звенящей тишиной. Было так тихо, что, казалось, можно услышать, как пауки по углам плетут свои сети. Везде, куда ни глянь – тьма, настолько густая, что ее можно потрогать. «Беги отсюда Стеффи, беги… Ты же всегда этот делал, правда? Может и проживешь лишний денек», – шея Стефана взмокла, виски застучали, а сердце упало в пятки, когда он снова услышал каркающий шепот Безносого у себя под ухом. Стефан и впрямь уже почти пустился наутек, поддавшись незваному совету; плевать на золото, плевать на кабак, сейчас он хотел лишь одного – развернуться и бежать, неважно куда, главное подальше от этого проклятого места…
– Вы слышали? – произнес Стефан, надеясь, что дрожащий голос не выдаст его с потрохами.
– Слышали что? – недоуменно спросил один из наемников.
– Заткнитесь – прошипел Пьетр, пытающийся вместе с Джейми и стариком определиться, куда идти дальше.
Кто-то положил ладонь на плечо Стефана, заставив вздрогнуть – но, оглянувшись, он увидел только бледное лицо Мелэйны с огромными черными кругами под глазами.
– Я тоже иногда что-то слышу, – еле слышно прошептала она и поежилась. – Я думаю, это стрыга… она пытается запугать нас, но…– Мелэйна сильнее сжала плечо Стефана и дотронулась до медальона, – нам нечего бояться. Боги следят за нами и защитят от злых сил – нужно только верить.
