Елена Юрьевна Свительская
Песня моей души
– Но ему не давали никаких лекарств!
– Да нет, что-то явно было. Какое-то вещество… может, оно было среди тех, что они делали вместе с Клёном? Или… на одежде лекаря? Если вы вызывали своих лекарей, а их одежда была запачкана каким-то лекарством.
– Лекари… я нескольких вызывал. Да и жена, полагаю, тайком, – Мстислав задумчиво потёр лоб. – Значит, надо собрать всех лекарей и расспросить, во что они были одеты в дни осмотра моего сына, не было ли пятен от каких-то лекарств на их одеждах?
– Да, надо осмотреть всех лекарей, – задумчиво взъерошиваю свои волосы, невольно зеваю.
– Приходите завтра утром, – вдруг смилостивился король, – Вячеслава осмотреть. И завтра вечером. Я сам займусь расспросом наших лекарей. Вам отдам свиток со всеми веществами, замеченными на их одежде.
Задумчиво принюхался, уловив нежный цветочный запах, идущий от матери принца.
– Заодно список составов всех духов, которыми пользовались королева и принцессы, будучи рядом с Вячеславом.
– И список составов духов, которыми пользовались дамы, проходящие мимо покоев или под окнами? – помрачнел король.
– И список овощей и приправ, из которых приготовлен суп, который принц ест. И…
– И?.. – голос усталого отца стал совсем уж отчаянным.
– И хорошо бы ещё понять, не пользовались ли служанки, которые были рядом, какими-нибудь травяными отварами и мазями. Скажем, от ран или чтобы кожа лица и рук была нежнее. Мог повлиять даже запах.
– Я займусь этим, – потерянно сказал Мстислав. – Растение, действительно, могло быть в любом виде.
– Я велю собрать служанок! – встрепенулась мать отрока, счастливая, что наконец-то и она сможет чем-то помочь, покосилась на принца. – Что тебе ещё принести покушать, милый?
– Постойте! – вдруг спохватился я.
Женщина обернулась ко мне.
– Будет лучше, если в ближайшие дни принц будет есть только то же, что и сегодня. Понимаете, мы сегодня нашли не только поправившегося, но и человека, который болен уже года три: ему то лучше, то хуже. В общем-то, он никак особенно и не пробовал лечиться. Следовательно, среди того, чем он питается и что пьёт, могут быть растения, немного облегчающие ход болезни, то есть, чуть ослабляющие это отравление, а также – растения, которые состояние обостряют.
– Ну, задачка! – выдохнул усталый отец.
Я задумчиво взъерошил свои волосы. Надо будет, кстати, Цветане поручить составить список растений, которые есть в еде, напитках и приправах, которые употребляет Станислав.
– Короче говоря, если сегодня и в ближайшие дни Вячеславу не станет хуже от этой еды, значит, её состав безвреден.
Или данные травы и плоды просто медленно действуют. Но о последнем я, пожалуй, промолчу, чтобы не пугать его родителей ещё больше.
– Я займусь лекарями и поварами, а ты – всеми этими составами духов и женских штучек, наводящих красоту, – велел Мстислав жене.
Та кивнула.
– А можно… можно, мы займёмся поварами? – робко прозвучало из-за гобелена.
Оказывается, там собрались и подслушивали сёстры Вячеслава и его младший брат.
– Мы тоже хотим сделать что-то полезное! – заявил третий принц.
– Ладно, вы тут поделите обязанности, а мы пока пойдём и отдохнём, – предложил я. – Утром загляну проверить состояние Вячеслава.
– Пожалуй, так и сделаем, – задумчиво кивнул отец семейства.
– И ещё вы обещали найти нам алхимиков для отряда.
– Ах, да… – король смутился. – Прости маг, совсем из головы вылетело! Но я уже выбрал пару толковых парней. Надо их из школы позвать. Завтра заходи.
Мы откланялись и отправились к себе. То, что Вячеславу стало лучше и, возможно, он выздоровел, прекрасно! И то, что Клён изобрёл какой-то состав, позволяющий справиться непосредственно с ядовитым веществом – замечательно. Хотя, конечно, придётся подождать того нейтрализатора. И то, что точно есть растение или несколько, которые могут одолеть Проклятье алхимиков, радует. Вот только… где же оно?.. И… если уж Станиславу то лучше, то хуже, значит, есть некоторые плоды или приправа, которая отравление обостряет! Ведь он же ничем особенно не лечился, так как в годы, когда он заболел, о лекарстве не слышали ничего.
Утром я проснулся от шума крупных капель. Дождь, да ещё и такой сильный. Вот незадача! Нам надо собрать всех лекарей в одном месте, но при таком ливне не удастся собрать на нашей излюбленной поляне. А в лесу собираться лучше – нету посторонних, которые бы отвлекали или лезли в драку, увидев врагов. Хотя… да что я переживаю? Полян по всем трём странам вполне себе достаточно.
Но, как оказалось после проверки, в это утро погода испортилась не только по всему Новодалью, но ещё и в Черноречье, и даже в Светополье. Впервые со дня образования отряда мы никак не могли провести утреннее собрание в приличном месте. Разве что в другую страну податься, но там подыскивать подходящее местечко в лесу – это лишняя трата времени, да и если дождь зарядил не только здесь. Эх, а я так надеялся сегодня продвинуться вперёд в исследовании!
– Ну, Мириона! – вздохнул я, огорчённо взъерошивая мокрые волосы. – Ну, удружила!
– У природы нет плохой погоды.
– Ась?
Недоумённо осмотрелся, но в лесу вокруг меня не заметил никого.
– Да и что вам мешает собраться всем вместе в каком-нибудь доме?
Снова обернулся, но никакой женщины возле меня не было. Хотя голос точно был. Перетрудился, что ли? Или…
– Мириона, ты ли это?
– Я, – отозвался мир.
– Убери дождь! – взмолился я.
– Не могу: если не будет ливня, то земля слишком пересохнет и в некоторых областях не будет урожая в следующем году. А ещё я яд алхимиков-одиночек из Светополья растворить в воде не смогу. А чтоб его убрать, воды нужно много.
Мда, дел своих у мира тоже хватает и нечестно ради удобства нашего отряда в несколько десятков человек требовать подвергать неурожаю и отравлению несколько тысяч других людей.
Вздохнув, произнёс:
– Прости меня, Мириона. Ты права: дождь важнее нашего комфорта.
Чуть помолчав, прибавил:
– Кстати, благодарю тебя за честь, оказанную мне! Ты не только снизошла до разговора со мной, но ещё и прояснила мне обстоятельства, при которых так необходим этот ливень.
– Ну, уж и честь! – кажется, голос её стал насмешливым. – Я беседовала с людьми ещё с давних пор. Хотя… – голос мира погрустнел. – В последние тысячелетия вы стали какими-то глухими. И это больно. Я зову вас, зову, прошу не делать глупости, но почти никто меня не слышит.
Наверное, грустно, когда тысячелетиями никто тебя не слышит и никто с тобой не говорит!
– Иногда отвечают. Редко, но мне так дорога дружба с вами! Я без вас не смогу, как вы не сможете без меня.
Да, мы едины с того мгновения, как Творец сотворил мир и – после – уже нас, точнее, наших давних предков, людей Первого народа.
Тут я понял, что последние фразы Мирионы были ответом не на сказанное мной, а на то, что я подумал.
– Мне всё равно, вслух со мной говорят или мысленно, – уточнил мир. – Я слышу сказанное вами, я вижу ваши помыслы и чувства.
– И… наше будущее?
– Нет. Ваше будущее творите вы сами. Ваши пути вы выбираете сами. Я знаю только ваше прошлое и настоящее.
– Понятно.
Она замолчала, я задумчиво взъерошил волосы. Надо же, как изменилась жизнь! Всего-то за несколько месяцев! То я горел ненавистью и жаждой отомстить, ни о чём другом особо и не думал, то вдруг столкнулся с девушкой, которая слышит голос мира! И теперь я и сам смог поговорить с Мирионой.
– Кстати, вы вполне можете собрать ваш отряд в каком-нибудь помещении, – заметила Мириона чуть погодя.
– Понимаешь, собрать-то мы можем. Да и теперь, кажется, они все поспокойнее стали относится к тому, кто откуда родом. Но вот хозяева того дома или трактира, где мы соберёмся, могут разозлиться или испугаться! Нас уже из нескольких трактиров и столовых выгоняли, причём, порою даже с оружием, когда кто-то оговаривался – и тамошние хозяева или посетители смекали, что кто-то из нас родом из других Враждующих стран. Я, в общем-то, потому и предпочитаю проводить общие собрания с обсуждениями в лесу, чтобы встреч с посторонними и, соответственно, драк было меньше.
– Так ведь у вас самих есть дом.
– Разве? А-а-а… так мы его только снимаем. И хозяйка – новодалька – не знает о наших делах.
– Она сегодня к вам не собиралась заходить. А если надумает, то я её постараюсь задержать.
– Ох, спасибо! – обрадовался я. – Это замечательная мысль! А… ты можешь вообще ей велеть, чтоб она совсем к нам сегодня не заходила?
– Я не способна управлять вами, людьми. То есть, людьми, эльфами и драконами. Я могу повлиять на ход событий только косвенно, иногда, погодой, влиянием на неразумных существ, устройством каких-то мелких неприятностей или якобы случайных встреч. А свои пути и своё будущее вы выбираете и создаёте сами.
– Постой, но… выходит, что мир как-то всё-таки влияет на нас, вмешивается в наши дела?
– Когда есть на то веские причины.
– Причины? – заинтересовался я.
Конечно, в детстве, ещё будучи в Эльфийском лесу, слышал, что мир живёт по своим собственным законам, причём, не все из них известны его обитателям. Но вот возможность расспросить лично сам мир, как он там считает нужным действовать, это же удивительная возможность!
– Эх, учёные! – насмешливо отозвалась Мириона.
Кстати, об учёных… мне же надо собирать отряд! Но возможность узнать у мира лично о важнейших законах мирозданья…
– Я отвечу тебе кратко, – смилостивилась Мириона. – Моя основная обязанность: помогать вам сохранять жизнь и творить красоту. Правда, моё и ваше понимание красивого частенько разнятся и, бывает, очень сильно.
– Благодарю за объяснения. И за наш разговор. Побеседовать с миром – честь для меня.
– Что ж вы всё ерунду городите? – судя по голосу, мир расстроился. – Честь… законы… чудеса… а как же наша дружба? Почему люди забыли, как мы дружили с самого начала? Я же создана, чтобы помогать вам и сохранять в моих объятьях жизнь, вашу жизнь! Мы же дружили! Мы же так хорошо дружили с вами! Что же вы наделали, люди?.. Как вы могли всё забыть?! Как вы могли увлечься этим разрушением жизни?! Ещё и обиделись, что я вам жизнь разрушать не помогаю! А я не хочу помогать вам разрушать жизнь и ваши души! Меня не об этом просил мой отец, тот, кого вы нарекли Творцом мира. Тот, который отец и для вас тоже. Он сотворил нас всех, чтобы мы были вместе, едины, дружили, чтобы жизнь здесь стала красивой-красивой! И тогда…
– И тогда?.. – заинтригованно спросил я.
Помолчав, Мириона призналась:
– Когда вы сделаете меня красивой-красивой, вы начнёте сами сотворять новые миры. Красивые миры. Очень красивые миры.
– И тогда… мы тоже сможем стать Творцами?! – вскричал я. – Тогда мы сами станем творцами новых миров?!
– И тогда… тогда вы сами станете Творцами новых миров… – сказала Мириона мечтательно, потом её голос резко погрустнел: – Дожить бы нам до того дня! Вы же только мусорите да разрушаете. Вот и алхимики эти. И маги с ними заодно. И маги, и алхимики калечат мир. Мне больно от них! И от ваших глупых склок, когда вы убиваете друг друга, больно! О, если б вы знали, какая радость, когда меня касаются босые ножки ваших маленьких детей, тех, кто могут одуматься, повзрослев, и пойти украшать меня и жизнь! О, если бы вы знали, какая боль почувствовать вкус капель вашей крови, которую вы проливаете друг у друга! Крови, которая падает на меня! Мне больно от её вкуса! Она меня обжигает! Она сжигает мою душу! Кровь, которую вы проливаете друг у друга… вы… те, у кого одни предки! Вы… те, кто по сути – дети одного рода, большого рода! Вы идёте не туда, люди! Вы… вы даже можете отравить и меня. Совсем. Я уже не раз сама с трудом выживала от ваших ядов и от заклинаний ваших магов, от ощущения вашей боли. Но если я погибну – то и вы погибнете! А я… я хотела бы дожить до того дня, когда вы сами станете Творцами, достойными детьми своего отца. Конечно, мне будет грустно расставаться с вами. Но как с одного дерева вызревают десятки, а то и сотни плодов, так и вы когда-нибудь созреете – и уйдёте творить жизнь в других мирах. Хотя… может быть… может быть, кто-нибудь останется и со мной? Если кто-то очень сильно полюбит меня, именно меня? Или кто-то будет навещать меня потом?.. А я… я буду любоваться вами и радоваться, что вы наконец-то повзрослели и стали так похожи на своего отца!
– Так… если больно кому-то из нас, разумных и неразумных существ, тебе, наш мир, тоже больно?!
– Вы – часть меня, а люди… то есть, люди, те из них, назвавшиеся эльфами и драконами… разумные существа… как вы себя назвали… вы – моё сердце. Я не могу прямо повлиять на вас, я не управляю вами, но, когда вам больно – то мне тоже больно. Боль каждого из вас – то и моя боль тоже. Ведь… когда ты ранишь руку, обжигаешь или заморозишь, иль ушибёшь, то тебе становится больно. Твоя рука – это часть тебя. И вы – часть меня. И когда больно вам, то и мне тоже больно. И когда обрывается жизнь одного из вас, раньше срока… вы все уходите раньше срока… то вместе с ушедшим обрывается и выгорает какая-то часть меня, какая-то часть моей души. А вместе с каждым новым родившимся и какая-то часть меня… рождается. Мы с вами – одно целое, хотя я не властна над вами. Хотя вы сами вольны выбирать свои пути.
Мир замолчал. И я ещё долго стоял, не шевелясь, под струями дождя. Или, может, то были слёзы мира? Мира, настрадавшегося из-за нас, потомков Первого народа, забывших всё, увлёкшихся разрушением жизни, самих себя и нашего мира. Мира, без которого мы сами не сможем жить!
Потом, вняв её совету, я решился-таки собрать наш отряд в доме, в котором мы с Алиной снимали комнаты. И, оставив их вместе с Алиной обсуждать новости и новые идеи, отправился в школу Цветаны. Станислав, узнав, что от него требуется, пообещал сам составить подробный список всего, что ел, пил, что помнил: как оказалось, он и сам умел читать и писать. После я направился в Черноречье.
Зашёл к Мстиславу – тот что-то обсуждал со своими людьми в тронном зале. Пришлось подождать, пока он закончит два разговора и приметит среди собравшихся меня. Завидев меня, король кивнул двум молодым мужчинам и одному пожилому, в простой, но опрятной одежде. Те подошли ко мне, поклонились. Представились. Оказывается, это были новые алхимики для отряда. После мы отправились проведать Вячеслава – отец его за нами не пошёл, только кивнул на прощанье. Видимо, много государственных дел навалилось. Эх, только бы про списки не забыл! Хотя… раз со мной к сыну не пошёл, значит, ко мне уже больше доверия. Что радует.
По дороге я и мои новые напарники разговорились. Выяснилось, они уже беседовали с Клёном, так что всего его догадки и находки знали, так же и им было известно обо всех видах алхимического оружия, которое Мстислав и его отец использовали против врагов. Да и трудиться плечом к плечу с новодальцами и светопольцами они были согласны. Хотя и только «ради дела». Значит, несмотря на занятость, правитель Черноречья всё-таки позаботился об их подготовке. Спасибо ему на том.
Вячеслав обнаружился в своей спальне. Он грыз яблоко и читал большую старую толстую книгу. Мать его, усталая, бледная, с тёмными кругами под глазами, дремала в кресле. Впрочем, стоило мне только подать голос, приветствуя друга, как она вскочила, потёрла лицо и, узнав меня, оживилась, кинулась за кресло… и вручила мне большую охапку свитков, перевязанных красивой синей лентой с вышивкой.
– Там ещё у Клёна несколько есть, – тихо сказала женщина. – Дети и наш король ещё что-то собрали. Вот только я пока не смогла понять составы духов у дам, которые в эти дни перебрались к себе, в дальние поместья. И одних духов Смеяны, сделанных в Жёлтом краю. Но мы всё найдём, непременно!
Значит, она ночью расспрашивала служанок и дам. Так хотела сделать что-то полезное для сына.
В соседних покоях, заваленных книгами и свитками, превратившихся в логово молодого алхимика, мы обнаружили его, сонного, зевающего, корпевшего над другими расчётами. А так же сестёр и младшего брата принца, спавших на свитках. Я кашлянул. Клён подскочил. И достал мне из-под стола две огромных охапки из свитков: одну перевязанную простой верёвкой, другую – вышитыми лентами. Ого, столько всего выяснить и записать всего за одну ночь! Кажется, этой ночью весь дворец, заодно и всю столицу, а также ближайшие поместья, поставили на уши, чтобы выполнить приказы королевы, рьяно старавшейся потрудиться ради спасения сына.
Вернувшись в спальню принца, я выгрузил все охапки свитков новым помощникам. Осмотрел друга и с радостью обнаружил, что он вполне себе в порядке.
– Как он? Как мой мальчик? – робко и встревожено спросила мать.
– Намного лучше.
Совсем уж её радовать не стал, мало ли чего. Скосив взгляд, с ужасом обнаружил, что принц читает какую-то книгу с непонятными знаками, видимо, опять про «магию камней».
– Отец позволил мне заняться теоретическими расчётами для нейтрализатора, – объяснил трудолюбивый отрок. – А практическая часть – на Клёне и других.
– Иначе бы он не успокоился! – вздохнула королева, неодобрительно смотря на сына. – А так хоть просто сидит, читает книжки, что-то в бумажках своих пишет.
– Учёные… они такие, – сочувственно улыбаюсь, – хлебом не корми, а дай чего-нибудь такое… пером по бумаге и в правду самое безопасное, – собирался было потянуться к волосам, но вдруг ощутил что-то в левом рукаве, лишнее.
Отрок, покосившись на мать – та в этот миг строго смотрела на притихших за моей спиной алхимиков, молчаливо напутствуя их – подмигнул мне. Значит, послание какое-то передал: судя по весу, явно не камень.
Держа руку на сердце, чтоб послание не выпало, поклонился королеве и принцу, прочёл заклинание – и переместил себя и троих алхимиков в новодальский дом. Там, к моей радости, прочие помощники тихо что-то обсуждали, разбившись по два, три или четыре человека: кто-то – сидя на полу, кто-то – пристроившись на моей кровати, кто-то – стоя, а Стёпка вообще расселся на столе. Двое шуршали бумагами со своими и чужими заметками. Алины в моей комнате не оказалось, зато с кухни долетал запах свежего хлеба и щей.
– Так, – громко сказал я, привлекая внимание – и головы всех повернулись ко мне, – вот тут три кипы свитков с разными растениями, – и указал на трофеи в руках новых помощников. – У нас ещё один мальчик, похоже, поправился, поэтому…
Комнату заполнил радостный говор.
– Позже об этом! – перекричал я их. – Не ясно, что помогло ему справиться с этой болезнью… тьфу, отравлением! Привык болезнью называть. В общем, мы добыли основную часть сведений о растениях, которые он ел, которые были в духах и мазях женщин вокруг него и на одеждах приходивших к нему лекарей. Нужен доброволец, который всё прочтёт, выпишет каждое из упомянутых растений в отдельный список, потом сравнит новый список со списком Степана. Отдельно надо выписать все совпадающие. Кто возьмётся?
Вызвались Стёпка и тот самый скандальный лекарь, чьего имени никто не знал: он сам «не хотел представляться вражьим мордам», а те – в отместку – не горели желанием спрашивать сами. Они мрачно переглянулись, но всё-таки согласились взяться за это дело вместе.
Чуть позже Алина позвала всех на завтрак и, чуть помедлив, все, кроме Степана и скандального лекаря, ломанулись прямо на заманчивые запахи. Хотя моя любимая очень старалась, еды всем досталось понемногу. Впрочем, никто не жаловался. А кто-то даже поблагодарил и похвалил «стряпню хозяюшки». Девушка радостно заулыбалась. После я отправил всех остальных по местам, купил и отнёс пирог Степану и его напарнику. И, запершись в комнате Алины, наконец-то достал из рукава аккуратно сложенный лист бумаги, с картой какой-то части большого здания и запиской.
Вячеслав написал, что они с Клёном и другими алхимиками выявили пару веществ, вызывавших Проклятье алхимиков. И это оказалось даже не алхимическое оружие, а два вида вспомогательных кристаллов! Один часто использовался в войске для освещения дороги ночью, так как можно было быстро делать исходящий от него свет ярче, тускнее или вообще временно погасить, поливая водой или обтирая шерстяной тряпкой. Второй – для разведения искусственного огня, на котором можно было разогревать еду и руки, сушить одежду без дров, но нельзя было что-либо поджечь. Сами по себе они были безвредны и, более того, полезны. Но от дыма, идущего от некоторых видов алхимического оружия, или от соприкосновения с водой, в которой была примесь нескольких видов искусственных веществ – большей частью безвредных самих по себе – эти вещества становились ядовитыми. Причём, действие яда не всегда даже проявлялось сразу.
Расчёты для изготовления этих камней из-за уверенности в их безвредности хранили «в легкодоступных тайниках». В том числе, и прямо в потайной комнате чернореченского дворца. Прочими тайниками он велит заняться своим верным слугам, в ближайшие дни. А в потайную комнату во дворе мне проще попасть, так как я маг. И прилагалась карта, где искать эту самую тайную комнату. Если совершить все в ближайшие день-два, то можно уничтожить все расчёты. Тем более, что их создатели уже давно отошли за Грань. А делали партии этих веществ двенадцать алхимиков, с которыми принц в хороших отношениях, и которые, узнав о побочных цепях с этими веществами, согласились более никогда их не создавать. Поскольку расчёты сами по себе длинные и сложные, с ними надо часто сверяться в процессе изготовления, и их будет очень сложно повторить после исчезновения тех бумаг. А вину мы спихнём на тех неизвестных магов, которые самовольно воруют разные расчёты и вещества у чернореченских алхимиков. Те уже столько всего украли и столько расчётов попортили, что грузом больше на их совести и репутации, грузом меньше – всё равно.
Мне не очень понравился этот извилистый обходной путь. Лучше бы честно рассказать обо всём Мстиславу. Он, как я успел заметить, был умным человеком. Ну да рассказать и потом успеем, а уничтожить опасные бумаги вполне себе можно сейчас. Чтоб хоть временно эту пакость не создавали. Чтобы пострадавших меньше появилось. Вот как раз сегодня ночью и займусь. Тем более, тайник не самый важный: в самой комнате, как сказал друг, охранников нет, ну, а стражников, обходящих коридоры, вполне себе можно обойти.
После полудня я заглянул к Цветане. Станислав уже приготовил два внушительных свитка и как раз обедал из своей любимой посуды. Чувствовал он себя неплохо. Значит, очередное временное улучшение.
Свитки перешли к Степану и Белотуру: оказалось, что к моему приходу молодой знахарь уже успел как-то выудить из напарника его настоящее имя. И мне даже страшно представить, как он пытал несчастного светопольца! Вот не верю я, что скандальный лекарь просто так назвал своё имя, скорее всего, сотню или несколько сотен раз отказался говорить, но потом любознательный Стёпка его достал – и он в сердцах рявкнул своё имя, чтобы только юнец от него отвязался.
Гостей накормили обедом, после чего припасы еды в погребе вконец закончились – и мы с любимой были вынуждены отправиться за новыми. Когда вернулись, в моей комнате за столом со свитками обнаружился заснувший Степан, а вот Белотур куда-то испарился. Я устало вздохнул, ведь неизвестно, где и на что мог напороться этот светополец со своим ядовитым языком.
Тут вдруг прислушался, уловив какие-то странные звуки из-за дома. Такое лёгкое едва уловимое щёлк и тихое шуршание почти невесомых маленьких предметов, падающих на кучки себе подобных.
Я перемахнул через подоконник, обошёл дом, осторожно выглянул из-за стены. И едва не сплюнул с досады.
На скамейке за домом сидели вдова-хозяйка и Белотур, почти плечом к плечу, и эти двое дружно лузгали подсолнечные семечки и задумчиво смотрели на соседского рыжего кота, медленно идущего по забору.
«Это не я, это она сама пришла, – торопливо добавила Мириона. – А он сам на неё отвлёкся»
Я растерянно оглядел этих двоих, потом запоздало отметил, что вдова – полная женщина лет тридцати пяти-семи – на лицо более-менее хороша, да и Белотур с его седыми наполовину волосами всё ещё достаточно крепкий, да и вон как ровно сидит, расправив широкие плечи, почти что королевская осанка. Да и лицо какое степенное. Как будто и не было того ворчуна, сгорбленного и с его обычным брезгливым или презрительным выражением лица! Прям как подменили.
«Это не я! – торопливо добавил мир. – Это они сами и Она»
Мда, сердцу не прикажешь. Точнее, в мире есть только одна сила, которая самовольно и по своим каким-то принципам выбирает, как связать чьи-то сердца. Мне вот любовь выбрала в пару Алину. Поначалу я, конечно, растерялся – ведь кроме жажды мести у меня тогда в голове почти ничего и не умещалось, да и мечты этой синеглазой светопольки были устрашающие по своему размаху. А вот ведь… теперь я разделяю её устремления и мотаюсь туда-сюда по землям Враждующих стран, помогая их народам одолеть Проклятье алхимиков. Вот как нарочно мага Алине в пару подобрали, чтобы сподручнее было выполнять её заветную мечту! Хотя… ведь Эндарс тоже маг и не из простых. Он бы тоже мог ей помочь. Да и, в общем-то, и он в неё влюбился. Жаждал делом любовь доказать. Хотя и не настолько, чтобы мирить Враждующие страны.
Впрочем, думать, что Мир и Она соединяют сердца, имея некие стратегические расчёты, чтобы была возможность осуществить некие их практичные планы, было как-то грустно. Даже если ради сохранения жизни и рождения красоты! Хотя… ради своих любимых, любя взаимно или безответно, много мастеров и музыкантов творили лучшие и красивейшие свои творения.
«Мириона, скажи, а…»
«Много будешь знать – скоро состаришься» – проворчал мир. Точнее, Мир и Она. Или кто там из них двоих говорит со мной сейчас, Мир или Любовь? Или они сейчас заодно? Тоже мне, сладкая парочка! Хотя…
– Сладкая парочка!
– Сладкая, сладкая!
На сей раз голосов было двое, разных. И чей-то звонкий светлый смех разлился в моей душе и вокруг необыкновенной музыкой… отдалённо напоминавшей самые светлые и самые красивые мелодии самых лучших музыкантов.
Ладно, не моё это дело: расковыривать до всех мельчайших деталей, как устроены этот мир и жизнь. В том, что у них имеется много тайн, есть даже что-то очаровательное. Да и потомкам моим и Алины будет чем заняться, расковыривая эти тайны одну за другой.
«Не надо меня расковыривать!» – обиженно проворчал уже знакомый мне голос. Наверное, на сей раз со мной говорил именно мир.
«Ну, ведь тайны же ж интересные!» – усмехаюсь.
Впрочем, ладно, у меня ещё много других дел.
Вечером, после сбора всей компании борцов с болезнью… тьфу, отравлением. В общем, после вечернего сбора и обсуждений, после отправления всех по домам – Белотур почему-то утянул за собой Стёпку в Светополье, а тот, любопытный малый, разумеется, охотно за ним потащился – я за ужином, наслаждаясь стряпнёй Алины, рассказал ей про просьбу Вячеслава. Тем более, что вдова, многозначительно покосившись на нас и как-то таинственно подмигнув моей невесте, опять куда-то ушла, какой-то новой, лёгкой походкой. Загадочная улыбка лежала на её губах.
Узнав, что я собираюсь отправиться в тайник один, моя любимая расстроилась едва не до слёз. С тоской сказала, что тоже хочет сделать что-то полезное.
– Ты и так много делаешь! – растерялся я. – Вон как вкусно готовишь, стираешь нашу одежду, прибираешься в доме, так много нужных слов нашла, утихомиривая зарождающиеся склоки у наших помощников, таскаешься со мной, возишься с больными…
– Но я хочу сделать что-то полезное для людей! – она растерянно кусала нижнюю губу.
Губа становилась всё ярче и ярче, я даже засмотрелся.
– И ведь Вячеслав сказал, что это не самый важный тайник, там даже внутри стражников нет.
В общем, пришлось мне брать Алину с собой в ночную вылазку.
Я никогда не был в чернореченском дворце ночью. И вид коридоров, дверей, лестниц и зал оказался несколько неожиданным. Дворец освещали в основном вделанные в стены камни, которые мы раньше принимали за украшения. Светили по-разному: тускло, как свечи, неровно, как пляшущее пламя, и даже ярче факелов. Полутени перемешивались с тенями и яркими пятнами. Свет камней и тёмные проходы вызывали какое-то неясное ощущение: то ли страх, то ли любопытное желание шагнуть в неведомое. Редкие факелы добавляли простоты и обыденности некоторым коридорам и переходам. Странные мысли приходили мне в голову, когда я замер в полутени и принялся магией искать принца. Даже Алина подозрительно притихла. Видимо, на неё ночной вид дворца действовал так же.
– Ох, и мрачное место это пристанище алхимиков! – проворчал кто-то во мраке ближайшего коридора.
Мы отступили назад, спрятались в нише за каким-то тёмным предметом, вероятно, чьей-то статуей.
– Не жалуйся. Раз велено обойти дворец, значит, никуда не деться, придётся.
– Эх, король никому не даёт жить спокойно. И посмей только ослушаться! Поседеешь с испуга.
– На твоё счастье мы в правом крыле, далеко от королевских покоев.
– Слушай, – воин перешёл на шёпот, – со вторым принцем было куда приятнее. Он не хватался за оружие, когда кто-то не так чихал.
– Радуйся, что король не казнил мальчишку.
– Думаешь, следовало?
– Я бы не хотел. Но на короля не похоже: меньшой отобрал трон у наследника, того в башне держал несколько недель, а Мстислав позволил мальчишке разгуливать на свободе. Да, то его сын, но законы для того, чтобы все им следовали! Хотя временами малец такое… как будто тут кто-то есть!
Мужчины некоторое время напряжённо вслушивались. Мы задержали дыхание.
– Точно кто-то дышит.
– Тебе показалось.
– Не показалось. Сейчас перестали дышать.
– Они не смогут долго не дышать. Вскоре опять вдохнут. Вот тут-то мы их и сцапаем!
Только два противника. Но стоит начать драку, как на шум сбегутся остальные – и затею Вячеслава оборвут ещё до начала. Могут и друга схватить, если дознаются. А Мстислав решит, будто сын готовил очередной заговор. Он и за выступление против первого принца разозлился.
Попробую обойти воинов. Правда, придётся на несколько мгновений появиться в светлом пятне, прежде чем перейти в другую тень. За себя не беспокоюсь: когда эльфу нужно пройти бесшумно, его невозможно услышать. Но моя невеста не умеет ходить как эльфийка. Как бы выйти из досадного положения?
Девушка, надо отдать ей должное, даже не пискнула, когда подхватил её на руки. Вряд ли мой поступок ей понравился.
– Вроде бы прошуршала чья-то одежда.
Резкий хруст. Вспыхнул поблизости камень. Свет мгновенно разлился на весь коридор. Стражам было достаточно обернуться, чтобы увидеть нас. Не дыша, крохотными шагами прошёл в четырёх локтях от спин мужчин. Обернись они – очень удивились бы таким наглецам. К счастью, они не обернулись. Мы оказались в спасительном мраке другого коридора. Не сразу позволил себе глубоко вдохнуть. Алина едва дышала, пока мы не оказались далеко от воинов. Она судорожно держалась за меня.
