Елена Юрьевна Свительская
Песня моей души
Цветана всегда приносила какие-то послания для Вячеслава – их передавал Кан. Впрочем, самого Вячеслава мы пока не видели: он был в гуще исследования Проклятия алхимиков, то с отцом, то в окружении других людей – алхимиков из главной чернореченской школы алхимии, где его уважали и любили – то с лекарями, то ещё где-то. И втихую подсунуть ему послания, особенно, вечером, было проще, чем устроить нам с ним встречу, поговорить.
Вышло так, что пока Кан усиленно пил травяные отвары и потихоньку наращивал длительность тренировок для тела, наше дело, наша подготовка к битве с Проклятием алхимиков, да, собственно, и сама битва, уже шли полным ходом. В Черноречье активно занялся исследованием болезни и заболевших Вячеслав, заручившийся поддержкой от отца и столичной школы алхимиков, в Новодалье – болезнь исследовал особый отряд из учителей и учеников школы, основанной Цветаной. Да и в Светополье что-то старался выяснить Ростислав.
Мы с Каном готовились к визиту к Вадимиру. Хотели рассказать, как важно изучать Проклятие алхимиков, тем более, наращивающее мощь, да и… предложить объединение усилий новодальских исследователей со светопольскими и чернореченскими. А Кан мог бы быть посредником по передаче знаний, устроителем встреч лекарей, так как владел магией – и ускорение встреч могло бы намного ускорить приближение разгадки этой таинственной болезни, следовательно, приблизить победу над ней. Хотя, конечно, Враждующие страны прославились из-за своей вражды. И согласятся ли все короли объединиться, ну, хоть объединить усилия нескольких десятков своих подданных, хоть ненадолго, хотя бы ради победы над болезнью?.. Но мы постараемся их убедить объединиться, хотя бы на время!
В выбранный день нас ненадолго задержал дождь. Пока он шёл, мы успели ещё раз подумать о предстоящих действиях. В пути задерживали лужи впечатляющих размеров, которые мы постоянно обходили. Зато воздух стал необыкновенно чистым. Каждый вдох доставлял удовольствие, будто бы очищал тело и душу от усталости и печали. Немногочисленные деревья и цветы, умытые дождём, как будто оживали, пели от радости. Мокрые дома, наоборот, стали ещё темнее, мрачнее.
Без каких-либо происшествий добрались до тронного зала, долго ждали, пока его покинут какие-то влиятельные особы, чей крик порой долетал до нас сквозь толстые створки дверей, покрытых резными оленями. Звери гордо держали свои головы, увенчанные ветвистыми рогами. Этих оленей неоднократно видела на разных вещах и во дворце, и в доме сдающей нам комнаты вдовы. Часто воины моей страны упоминали об оленях на знамёнах Новодалья. На знамёнах Черноречья всегда были волки. На знамёнах моей родины величаво плыли лебеди. Помню, три раза видела живых лебедей и долго не могла оторвать от этих прекрасных птиц взгляда.
– Ты сегодня сварила чудесную кашу, жёнушка. Право, она была намного лучше этих зверей, – неожиданно шепнул мне Кан, обдав меня тёплым дыханием и запахом какой-то травы, которую сорвал с клумбы вдовы, едва мы вышли из дома.
– С чего бы ты вспомнил о той каше? – тем более, не мною приготовленной.
– Нет, ну, сколько внимания этим дверям! Я ревную!
До меня не сразу дошло: мужчина намекал на чрезмерное внимание к оленям, на которых весь новодальский народ смотрел ежедневно. Они должны были запомнить каждую чёрточку в изображении своих любимых зверей.
Пока вслух придумывали, какой у нас был завтрак, отвлекая грустно косившихся на нас воинов, у некоторых из которых в желудках печально заурчало при наших описаниях разных блюд, створки распахнулись, и в коридор выскочили шестеро аристократов. Лиц разглядеть не смогла – слишком быстро скрылись за углом, но вот скудность одежд и блеск богатых украшений заметила. Что-то было не так со знатью «страны серебряных мастеров». Следом вышли Вадимир и Станислав.
– Я вам говорю: нужно сделать иначе… – воин продолжил какой-то разговор, известный лишь им двоим.
– Ещё слово – и вышвырну тебя отсюда! – оборвал его король.
– Мне терять нечего, – усмехнулся Станислав.
– Вот и не возмущайся, – тут правитель заметил нас. – А вы двое уходите: я ещё не убедился в выздоровлении графини Цветаны.
– Вы давно успели в этом убедиться, – холодно произнёс Кан.
– Упрекаешь короля?
– Нет. И в мыслях не было.
– Значит, у тебя осталась какая-то крупица ума. Убирайся отсюда, маг, и прихвати эту магичку, которая меня околдовала в нашу позапрошлую встречу.
Кан мрачно прищурился:
– Я советую вам меня выслушать.
– Я не обязан выслушивать всех. Стража!!!
Никто не успел: все, кто кинулся исполнять приказ, замерли в самых необычных позах, как будто играли в старинную детскую игру.
– Вам придётся меня выслушать, – строго повторил мой жених.
– Что ты сделал с моими воинами? Ты думаешь, тебе это сойдёт с рук? – кипел от возмущения король.
Он не просил пощады. То ли до него не ещё не дошло, в каком положении оказался, то ли гордость перед опасностью – это у них семейная черта или любимая традиция.
Кан убрал с дороги застывшего Станислава:
– Мы тихо обсудим кое-что в зале, а потом разойдёмся.
– Ты не мог совершить глупость большую, чем эта! – возмущался затаскиваемый в зал Вадимир. На него заклинание легло легко и незаметно, оставив лишь способность говорить и сверлить нас злым взглядом.
Я зашла в зал за Каном.
– Дверь не закрывай, – предупредил меня жених. – Тут все застыли. Простите, Вадимир. Нам очень нужно побеседовать и поэтому мы вынуждены предпринимать такие меры, чтобы нам не мешали.
– Ты, маг…
– Не принуждайте затыкать вам рот. Я могу устроить это магией, быстро, но не имею ни малейшего желания это делать.
– Вам в любом случае придётся туго, когда вас поймают!
– Вадимир, вам следовало бы уяснить: мы сами можем за себя постоять.
Гневный взор столкнулся с серьёзным. Мгновение спустя новодальский король недовольно спросил:
– Ну, а от меня вам что надо?
Кан прислонил неподвижного мужчину к стене и совершенно спокойно объяснил, сколь необходимо для Новодалья примирение с двумя заклятыми врагами. Ну, хотя бы временное перемирие. Или хотя бы разрешить нескольким новодальским лекарям объединиться с чернореченскими и светопольскими – для сбора сведений о Проклятии алхимиков, которое в этом году наступало намного страшнее, чем в предыдущих. Заодно, как бы между прочим, добавил, что будучи в Синем краю, слышал кой-какие слухи о том, что кое-кто из тамошних королей мечтает отобрать что-то ценное у народов Враждующих стран. Тех, которые уже довольно измучены от распрей между собой. А потому поодиночке их захватить ворогам, полным сил, будет легко.
– С чего бы мне примиряться с Ростиславом и Мстиславом? Я запросто договорюсь со странами, у которых достаточно воинов, чтобы стереть моих врагов с лица земли, – проворчал Вадимир. – Да хотя бы помощи у Лириарда попрошу!
– А потом вы станете лёгкой добычей для ваших союзников.
– Что ты знаешь? – мрачно сощурился Вадимир. – Говори подробно.
– Да я просто бродячий искатель приключений на свою… голову, – Кан ухмыльнулся. – А то просто слухи. Но, по-моему, было бы лучше прислушаться к ним.
– Ну, а вам-то какая выгода? Зачем ты вмешался, маг?
Тут в залу влетел запыхающийся белобрысый паренёк, которого заклинание отчего-то обошло стороной.
– Чего тебе? – спокойно спросил Вадимир, видимо, притворяясь, будто его магия не коснулась, просто он так оперся об стену.
– Я из Медного города, мой король, – паренёк огляделся, испуганно сглотнул, но тоже прикинулся, будто ничего особенного не произошло и стражникам в зале аки статуи стоять в позах караульных или наготове для атаки – обычное дело.
– Что тебе велели передать?
– Заболели люди из ближайшей к нему деревни. Вы просили сообщать обо всех таких случаях, поэтому меня послали к вам.
– Сколько человек заболело?
– Семь, мой король.
Король заметно помрачнел.
– Ты свободен.
Гонец не заставил повторять и стрелой летел подальше от страшного места. Вадимир мрачно молчал, периодически поглядывая на нас. Кан не двигался, выжидая нового разговора, который, видимо, король всё решал, начать или не начинать. Наконец, Вадимир шумно выдохнул и уточнил:
– Там, откуда вы явились, известно, как лечить Проклятье алхимиков?
– Мы сами ищем лекарство.
– Ах да… – король вздохнул. – Стали бы вы настаивать на объединённых исследованиях нас и этих мерзавцев, знай бы вы лекарство!
И надолго замолчал. Потом потребовал его освободить. Кан выполнил.
– Вообще, у нас исследованием занимается Цветана, – король задумчиво размял кисти рук, но ни драться, ни ругаться не стал.
– А прежде кто-нибудь из вашего народа намеренно изучал эту болезнь?
– Проверьте, – он передёрнул плечами.
– Неужели, вам настолько всё равно? – вмешалась я.
– Да не такой-то и урон был от этого Проклятья алхимиков в прежние годы, – проворчал Вадимир. – Это в этом году оно что-то распоясалась. Тринадцать человек за последнюю неделю. А прежде… ну, в год-два двое или четверо, пятеро на крайний случай за Грань от неё перейдут – и ничего. А бывало, и без этой дряни были годы.
– Но это же… – Кан как-то очень помрачнел.
Неужели, редкие вспышки этой зловещей болезни уже превращаются в эпидемию? Но… от неё нет лекарства! По крайней мере, никто не излечивался. О таких случаях мне неизвестно. Если они были вообще. И если… если эта болезнь поглотит много людей… о, нет! Только не это!
– Собственно, я и согласился помочь этой девчонке, так как болезнь участилась. Да и вообще… – король задумчиво потёр подбородок. – Идея её… впрочем, не ваше это дело, – он вдруг посерьёзнел, глаза его потемнели от боли. – Впрочем, я подумаю о вашем предложении объединить усилия наших лекарей с… лекаришками этих мерзавцев. Много людей не дам, если надумаю. Пожалуй, в школе Цветаны могут найтись несколько добровольцев. Но вы должны обеспечить им безопасность, чтобы их не перерезали чернореченцы или светопольцы. Иначе… – он как-то жутко улыбнулся. – Я и на вас найду управу. И плевать мне, что вы маги.
– Хорошо, мы обдумаем, как уговорить лекарей из других Враждующих стран объединить усилия.
– И только тогда, когда те согласятся – возвращайтесь, – он потёр затёкшую шею. – У меня и без вашей беготни много дел. И воинов моих расколдуйте.
Кан отвесил вежливый поклон – и выполнил его просьбу. И мы молча вышли из дворца. Нас не преследовали.
– Странно, почему он вдруг передумал и заинтересовался? – Кан задумчиво взъерошил свои волосы. – Раньше, видно, его случаи болезни не особо волновали.
– Кажется, недавно заболел кто-то из дорогих ему людей или просто важных.
– Думаешь? – он остановился
– Просто не знаю, зачем ещё ему соглашаться на какое-то, пусть и временное, объединение с врагами?
– Интересно, кто бы это мог быть? Человек, ради спасения которого Вадимир согласен дать своих людей для общения с ворогами?
Задумчиво тереблю конец косы. Да, действительно интересно, к кому жестокий новодальский король питает столь сильную симпатию или даже любовь, что согласен даже как-то общаться с врагами?! Хотя… нет, не может Вадимир никем дорожить настолько лишь по веянию души! Скорее всего, ему выгодно спасти какого-то полезного для него и страны человека. Или… для страны? Он как-то поддерживает школу, основанную Цветаной, ради пользы. И спасти кого-то от Проклятья алхимиков… или… ему хочется прославиться как нашедшему лекарство? Или…
Испуганно потянула рукав жениха:
– Кан, а ведь эта жуткая болезнь… получается, что она расходится ещё быстрее в этом году!
– Мы не отступимся, – твёрдо сказал мужчина. – Мы вырвем жизнь Вячеслава из её когтей. И жизни других тоже.
– Только бы успеть найти лекарство!
Кан подхватил мои ладони, ласково сжал, накрыл поцелуем мои пальцы:
– Не сдавайся в самом начале пути. Я всегда буду рядом.
– А вдруг ты уйдёшь?
– Моё сокровище я не покину.
– Какое из меня сокровище для тебя, эльфа? Я не красавица, простолюдинка, не имею ни дома, ни клочка земли, ни золота. Не магичка, достойная такого мага, как ты. Не воин, способный хоть сколько-нибудь тебя поддержать. Мои умения смешны по сравнению с умениями эльфиек.
– Это ты-то не красавица? – растерянно поднял брови Кан.
– Так… красавица?
– Красавица, красавица! – он подхватил меня и закружил, потом опустил. Ласково сдвинул короткую прядку, выбившуюся мне из косы, лезшую на глаза. – Алина, для меня ценно лишь то, что посчитало таким моё сердце. Интересуй меня золото, место какого-нибудь уважаемого мага и прочая ерунда, давно бы имел всё это. Я добиваюсь целей, которые сам перед собой поставил. Не следую чужим законам. Не подчиняюсь ни одному королю. Я слишком своевольный. И не собираюсь менять себя.
Растерянно молвила:
– С чего бы тебе тогда исполнять мечту вместе со мной?
– Это твоя мечта. Будь она мечтой кого-нибудь другого, не относился бы к ней так, – грустная улыбка. – Не собираюсь притворяться перед тобой благородным героем, который искренне волнуется за три народа и готов отдать жизнь, лишь бы им хорошо жилось. Возможно, я очень сильно огорчаю тебя подобным признанием, но ты единственная, перед кем хочу быть самим собой, кому не хочу врать.
Произношу скорее утвердительно, чем вопросительно:
– И мой народ для тебя ничего не значит.
– Ты мечтаешь жить на родине. Не буду принуждать отправиться куда-нибудь ещё. Твоя родина станет моей родиной, родиной наших детей. Для моей родины, для родины наших детей сделаю многое. Но до остальных стран… – грустная усмешка. – Да, я по-своему корыстен. Да, я совсем не добрый, раз мне настолько безразличны страдания остальных. Если кому-то на моих глазах плохо – помогаю ему, но потом ухожу и забываю. Ты первая, кого я не смог забыть. Наша любовь изменила меня и мою жизнь. Я, заботившийся о своих личных интересах, вдруг затеял такое.
Улыбнулась ему:
– Твоя помощь для меня важнее тысяч слов, которыми осыпают те, кто ничего не желает сделать.
Мы немного походили по улицам, омытым дождём, просто ради того, чтобы походить по ним вместе, потом как-то ноги нас принесли к дому, где мы снимали комнаты.
На следующий день мы с Каном сразу после завтрака отправились в чернореченскую столицу. Переместились прямиком в кабинет Вячеслава, с книгами и шестью столами.
К моему удивлению, там оказался не только средний принц, но и Мстислав. Отец и сын сидели рядом, сдвинув кресла, и читали какие-то толстые тома. На столе перед ними лежали высокие стопки книг, карта, чёрные и красные чернила, баночка с перьями. Наше появление они не заметили.
– У русла Горькой реки, – сказал Вячеслав. Король чиркнул на карте. – Один. Девятый день седьмого месяца. В деревне «Зайки». Два. Двенадцатый день седьмого месяца. – Мстислав сделал вторую пометку. – В деревне «Бурая». Снова один.
– Уже в третий раз!
– Через три года, – невозмутимо продолжил принц. – Кстати, это единственный случай за новое десятилетие. Зато в следующем…
– Какой промежуток между первым и вторым разом?
– Четыре года.
Они… исследуют имеющиеся сведения о Проклятии алхимиков? Кстати, мальчик сейчас находится около отца, а не в темнице. Неужели, король простил сына?
«У Мстислава никогда не было ненависти ко второму сыну» – вдруг уточнила Мириона.
«А Вячеслав говорил, что король недолюбливает его и часто ругает»
«Просто Мстислав – строгий отец. Он хочет, чтобы все его сыновья выросли сильными, но сила в его понимании – это сила меча и ума. А Вячеслав всегда был равнодушен к тренировкам с оружием. Просто у него другая сила. Он в другом силён. А отец его ругался, надеясь, что сын однажды прислушается»
– Оставим пока в покое восьмое десятилетие, – сказал Вячеслав. – По-моему, в предыдущих двух десятилетиях что-то совпадало.
Мстислав вгляделся в записи на карте. Хмуро проворчал:
– Если не учитывать некоторые совпадения в определённых местах…
– Не на то смотришь.
– Что значит «не на то смотришь»? Ты, щенок…
– Вот на ту деревню, откуда твои любимые щенки, и смотри.
– Ну, несколько раз она появлялась там. Таких совпадений мы обнаружили много.
– Смотри на дни.
– Ну, чаще всего это случалось летом.
Вячеслав вздохнул. И серьёзно объяснил:
– В тринадцати случаях из сорока пяти она сначала появлялась в окрестностях близ «Охотничьих просторов», а потом переползала на остальные места. В шести случаях из сорока пяти появлялась в окрестностях Горькой реки. В последних летописях, которые листал ночью, упоминается, как она два раза начиналась с «Гороховой деревни». Что было в «Гороховой деревне»? Каких алхимиков ты посылал туда?
– Никого не посылал. Осенью любил мимо «Гороховой» ходить в поход на Светополье. По пути, бывало, запасался в той деревне едой.
– Что ещё случалось в окрестностях у «Охотничьих просторов»?
– Мимо них ещё твой дед ходил на Светополье.
– Снова ты о битвах! – возмутился отрок.
– Моё войско…
– Плевал я на твоё войско!
– Да ты, щенок… – отец ухватил сына за ворот.
– Я не шутки шучу! – сердито сверкнул глазами принц. – Я серьёзно спрашиваю, чтобы докопаться до истины!
– А, ты опять об этой дрянной болезни, – Мстислав отпустил его и миролюбиво заметил: – Ты уточняй, что опять о ней, а не ругай моё войско. Я вспомнил: алхимики часто жили в «Кристальной деревне» и проводили опыты неподалёку.
Вячеслав – нас ни он, ни его отец пока не заметили – продолжил:
– Там заболевали четыре раза. В те года болезнь не распространялась в другие концы страны. Обычно заболевали… тьфу, плохо помню: я тогда не выдержал и уснул.
– Спал бы ты лучше, мальчишка, – проворчал король. – В кровати, а не на летописях.
– Либо я её, либо она меня. Так, переходим к следующему десятилетию.
Кан тихо кашлянул. На нас наконец-то обратили внимание. Мстислав снял с пальца кольцо из какого-то мутного жёлто-зелёного камня:
– Если подойдёте, от вас останется горка пепла!
– Мы явились с предложением.
– Каким ещё предложением? Эй, не сходите с места, иначе будете долго мучиться!
Вячеслав за спиной отца рукой показывал, чтобы мы подвинулись с чёрных плит на серые, вопреки предупреждениям короля.
Маг отступил назад и увлёк меня за собой. Принц улыбнулся краешками губ.
– Ну, вам же хуже: могли бы сразу уйти за Грань и не мучиться, – проворчал Мстислав.
Запугивает нас, но уже начал заметно тревожится. Похоже, на серых плитах мы были в безопасности. Хм, чёрных немного: всего лишь две.
Кан кратко сообщил, что он и я некоторое время назад занялись изучением Проклятия алхимиков и серьёзно намерены найти от этой напасти лекарство. К тому же, по нашим наблюдениям, болезнь уже не просто вспыхивает время от времени, а переходит в эпидемию. Возможно, что уже в этом году или следующем Проклятье алхимиков станет большой бедой для Враждующих стран, а то и всего Белого края. Судя по помрачневшему лицу чернореченского короля, тот ему поверил. Тогда Кан добавил, что новодальцы уже активно собирают сведения об известных случаях заболевания ею. И что если бы объединить известное новодальцам и чернореченцам, возможно, поиск лекарства пройдёт намного скорей. Может, даже у светопольцев найдётся что-то полезное.
Мстислав надолго задумался – мы молча ждали его ответа – наконец уточнил:
– Значит, вы – маги, занимающиеся изучением этой болезни?
– Да, – торопливо сказал Кан. – То, что мы владеем магией, можно использовать для быстрой доставки сведений между чернореченскими, новодальскими и светопольскими лекарями-исследователями. Так же, если будут желающие, мы можем быстро устроить их встречу. В то время как ваши обычные послания будут идти каждое по нескольку дней. В то время как болезнь медлить не будет.
Король ответил не сразу:
– Вы правы: ваши способности могут ускорить ход исследования. Но у меня нет ни малейшего желания мириться ни с Ростиславом, ни с Вадимиром.
– Но как же ваши люди? Ваш народ? – пылко возмутился Кан.
Мстислав пристально взглянул на него:
– А вы… уже подкидывали эту идею – об объединении лекарей – кому-то из моих врагов?
– Стараемся, – вздохнула я.
– Меня не интересует, что вы там стараетесь и как. Меня интересует, знаете ли вы уже на сей счёт мнение Вадимира или хотя бы Ростислава?
– Вадимир согласен отпустить несколько своих лекарей на это дело, – объяснил Кан. – Тем более, у них есть люди, которые сами ведут исследования. Но вот о мире король Новодалья не задумывается.
– Да больно мне нужен он, мир с этим старым интриганом! – проворчал Мстислав.
– Нас Вадимир просил позаботиться о перемещениях новодальских лекарей и об их безопасности.
– Хм… – чернореченский король задумчиво потёр подбородок с двухдневной бородой. – Если уж Вадимир хочет небольшого общего исследования, тогда, быть может, смысл в это всё ввязываться есть. И у них самих с этой дрянью гадостно. Я подыщу нескольких моих людей, – он многозначительно сощурился. – Но вам лучше хорошенько заботиться об их безопасности. Черноречье, да будет вам известно, в хороших отношениях с Эльфийским лесом, так что я могу попросить остроухих вас найти, если чего.
– Разумеется, – кивнул Кан, – нам самим драки лекарей ни к чему. Чуть позже мы навестим и Ростислава с этим предложением.
– Тогда… – Мстислав снова потёр подбородок. – Вот что я вам скажу. С меня несколько лекарей, а с вас – договор с Вадимиром и Ростиславом на совместный труд наших лекарей, перемещение наших людей и обеспечение их безопасности. Если хоть на одного из моих верных слуг поубавится – вам же хуже. Я вас хоть из-под земли достану. И плевать мне, что вы маги! Но, что касается перемирия с Новодальем и Светопольем, не лезьте ко мне с этой ерундой. Только ради спасения моего народа и только ненадолго я готов поучаствовать в совместном деле.
Значит, на нас возложена нелёгкая обязанность быть послами и посредниками между люто ненавидящими друг друга исследователями из разных народов. Хотя… хочется верить, что лекарское искусство будет их занимать хотя бы немного больше дел политических.
Мы почтительно поклонились королю и принцу, затем Кан переместил нас обратно в снимаемую для него комнату, так и не сумев ничего передать другу.
– Сделаем точно такую же карту для себя, – жених задумчиво взъерошил свои криво обрезанные волосы. – Может быть, метки на ней дадут ценную подсказку.
– Надеюсь, Вячеслав найдёт способ дать нам карту, подобную той, которую сейчас составляет.
– Он умный мальчик, но за ним теперь внимательно следят. Вероятно, придётся самим составлять карту. Нужно уговорить Ростислава поделиться знаниями, которые накопились в светопольских летописях. Мне самому сходить или пойдём вдвоём?
– Вдвоём.
– Тогда спрячу тебя под иллюзией и магическим щитом. Мы представимся знахарями, которые ищут лекарство.
Чуть помолчав, робко уточнила:
– А что чувствуешь, когда на тебе иллюзия или какие-то заклинания?
– Ничего, – любимый улыбнулся. – Впрочем, я так давно их использую, могу уже ничего не замечать.
Вздохнув, призналась:
– Мне страшно опять появляться перед Ростиславом.
– Тогда оставайся тут, – предложил любимый. – Я постараюсь справиться в одиночку.
Нервно сминаю подол. Почему я такая слабая? Где та сила, с которой смогу примерить Враждующие страны? И что за сила способна победить ненависть и вражду? И способна ли?..
Море никуда не делось. Оно продолжало плескаться под моими ступнями, поддерживало меня, сияло. Какой-то огонёк во мне отозвался на песню моря и вспыхнул ярче…
Неожиданно сказала:
– Не надо никаких иллюзий.
– Но он хотел казнить тебя!
– Хотя бы растеряется от моего появления, – усмехнулась. – Это даст нам возможность сказать несколько слов. Пойдём, Кан.
Приблизилась и протянула ладонь. Он сжал мои пальцы. Сразу всё поглотила темнота.
А в следующий миг мы уже стояли в тронном зале светопольского дворца, шагах в двадцати от трона Ростислава, что-то обсуждавшего с советниками. Скучающий взгляд короля скользнул по людям перед ним. Задержался на двоих. Нет, приметил новые фигуры за их спинами. Вгляделся в нас, нахмурившись. Кубок с вином выпал из его рук. Звон бьющегося стекла заставил всех вздрогнуть.
– Ты переместилась без заклинания! – с восхищением выдохнул Кан.
Улыбнулась, вдруг сообразив, что произошло:
– Это не мой дар пропустил меня, а мир. Но ты медлишь, а у нас есть дело.
Раз уж тогда казнить не смогли, то уж и теперь вряд ли. Да и любимый сегодня со мной.
Спокойно прошла к застывшему на троне молодому мужчине. Знакомый мне министр, увидев меня, кинулся к дверям – на его счастье они были в другой стороне от нас. И такой ужас был на его лице, что оставшиеся испуганно переглянулись.
– Но ты… ты… оттуда не возвращаются! – вскричал потрясённый король.
– Та девка! – заорал вдруг другой аристократ. – Которую недавно сожгли здесь!
И первым к выходу кинулся. Мгновение – и оставшиеся бросились за ним.
Ростислав свирепо посмотрел им вслед – даже двери забыли прикрыть. Потом мрачно посмотрел на меня, скрестив руки – с трона так и не сдвинулся:
– И как ты меня убьёшь?
Мне вдруг стало жаль этого молодого мужчину, не ждавшего от других ничего кроме подлости.
Он не был сыном предыдущего короля. Был дальней роднёй короля, правившего до смутного времени. Не старший сын в семье, а один из младших, девятый из десяти. Его рождения никто не ждал, его горести никого не волновали, а его близкие хладнокровно уничтожали друг друга прямо у него на глазах, пытались избавиться и от него. Говорят, в детстве Ростиславу пришлось пережить около семи покушений. Это уже потом, лет с восьми, он научился обороняться вручную и с оружием, смог сам одолеть следующих подосланных убийц. Спокойный внешне, жестокий на расправу. Ему хватило ума опереться на двух влиятельных министров, потом – найти повод, чтобы их казнить через несколько лет. Когда он остался последним из династии. Когда народу осталось только смириться, что другого правителя нету. А этот был сколько-то законным. Впрочем, ума ему хватало и чтобы ни притеснять народ. Не сказать, чтобы он был мудрым правителем. Но и самодуром жестоким не был.
Но меня… меня он хотел убить!
– Не хочешь перед ней извиниться? – спросил вдруг Кан.
– А что это изменит? – усмехнулся Ростислав, откинувшись на спинку трона.
Продолжал смотреть на нас сверху.
– Если вы пришли меня убить – убьёте. А унижаться, прося прощенье, не буду.
Может ли быть, что это спокойствие – напускное? За которым прячется замёрзший человек?
На мгновение мне вновь увиделось то золотое сияющее море. Или даже целый океан невыразимого света и тепла…
Я медленно подошла к нему – он внимательно следил за мной, сжав рукоять кинжала – и замерла в паре шагов от подножия трона.
– Алина! – окрикнул меня жених.
Беспокоится за меня. Но Ростислав всё ещё не напал на меня. Хочет выслушать? К атаке готовится?
С моей ладони поднялся золотистый шар, метнулся к молодому мужчине передо мной. Расползаясь, окутал его.
Вдруг король перестал хмуриться. Спросил уже спокойнее, внимательно смотря мне в глаза:
– Так что ты хочешь от меня? Зачем пришла ко мне с пустыми руками?
Не заметил. Но, впрочем, так и не напал.
Опустив руку – он несколько мгновений следил за ней – сказала:
– Я же говорила уже: я хочу перемирия между Враждующими странами.
– Тебе и правда нужно именно это? – поднял он брови.
– Да, мой король, – отвесила традиционный поклон светопольского простонародья.
– Упрямая ты, – цокнул языком.
– Да, наверное, – кивнула.
Чуть помедлив, молодой мужчина вдруг поднялся. Сошёл по семи ступеням на пол тронного зала. Теперь он уже стоял наравне со мной. Внимательно смотрел на меня.
– Допустим, я теперь поверил, что ты хочешь именно этого, а не моей кончины. Но ты всё равно глупа, девушка. Этим летом чернореченцы снова приходили к нам. С войной.
Задумчиво обошёл вокруг меня, посмотрев и на напряжённо замершего Кана, стоявшего в стороне от нас. Впрочем, нет, мой любимый уже подошёл к нам. Стал плечом к моему плечу.
Обойдя уже нас двоих, Ростислав встал перед нами. Спросил с усмешкой:
– Хоть ты и не похож на него, парень, но, кажется, это у тебя я просил её убить?
– Я никогда её не убью! – отрезал мой защитник.
– Значит, вы тогда обманули меня.
– А мне надо было её убить?
– Ты б не убил её, раз уж она вернулась с тобой, – он задумчиво погладил подбородок, бритый по моде Синего края. – И, полагаю, ты был из тех двоих, кто защищал мою столицу при осаде чернореченцев?
– Вы можете нас отблагодарить за это.
На усмешку моего жениха король ответил усмешкой.
– Чем? – он снова скрестил руки на груди, то ли в знак доверия, то в неосознанной попытке загородиться от нас или наших слов. – У тебя, маг, хватило наглости и умений, чтобы сколько-то противостоять войску врагов. Но даже у тебя нет заклинаний, которые стирают память о вражде или ненависть в сердцах. Так что уж могу я?
– Вы…
Кан сжал моё запястье, призывая замолчать. Сам продолжил:
– Вы правы, Ростислав, ситуация во Враждующих странах тяжёлая. И виновата в этом не только ваша война.
– Так зачем вы пришли ко мне?
– Нам стало известно, что в Черноречье и Новодалье уже довольно много случаев болезни, прозванной Проклятием алхимиков. И в Светополье она может начаться. Ведь ещё недавно чернореченцы в ваших землях были.
– И, говорят, что болезнь родилась у них, – кивнул король.
– У них? – Кан напрягся.
– Ну, а почему её прозвали именно Проклятьем алхимиков? – молодой мужчина развёл руки в стороны. – Ясно же, что началось всё у них! Болезнь, с которой их учёные-мучёные не смогли совладать! Или от которой они не смогли уберечь своих близких. Мелкую хрень проклятием не назовут.
– И верно, – мой защитник смущённо потёр нос сбоку, взгляда, впрочем, не отрывая от короля Светополья. – Хотя сами чернореченцы не знают ни причин появления болезни, ни лекарства от неё.
– Вы… – Ростислав прищурился. – Собираете сведения о болезни? Это уже разговор посерьёзнее.
Мой любимый вывалил всё сразу:
– К тому же, мы собираемся собрать лекарей со всех Враждующих стран, чтобы опросить больных.
Светополец захохотал. Потом сказал насмешливо:
– Что девка, что парень… мечтатели! Сказки бы вам рассказывать! А не лезть в пекло.
– Вы не учли, что я – маг. Я могу быстро доставить лекарей к больным и друг к другу, – спокойно возразил Кан. – Это ускорит обмен знаниями и идеями.
– Хорошо, эта ваша магия может быть полезной, – Ростислав снова скрестил руки на груди. – Но я сомневаюсь, что чернореченцы и новодальцы согласятся как-то стать нам полезными.
– В этом году случаев заболевания в разы больше, чем в предыдущих.
– И всё равно, не верю я, что Мстислав и Вадимир согласятся.
– А если бы они согласились? – спросил Кан твёрдо. – Тогда бы вы доверили нам хотя бы двух своих лекарей?
– Вам-то какая с этого выгода?
Маг отвечал спокойно:
– Я не местный, поэтому мне нет дела до ваших дрязг. Но мне больше нравится, когда люди живы.
