Елена Юрьевна Свительская
Песня моей души
– Не надейся! Я уйду один.
Синица, до сих пор сидевшая около него, вспорхнула и улетела.
– Почему? – мой голос задрожал.
– У меня есть дело, которое обязан выполнить, – он нахмурился. – И ты бы мне помешала. Так что не забивай голову надеждой и мечтами. Сегодня встретились – сегодня и расстанемся. И больше, наверное, уже не увидимся.
Как будто меня вырвали из объятий приятного сна, облив ледяной водой. Значит, сердце моё уже не на месте. Как глупо! Разве я такая наивная? Он всего лишь помог мне. Когда я совсем уже перестала верить в людей. И трудно сказать, хорошо ли, что мы повстречались или было бы лучше, если б этого не произошло?.. Разум уже не верит в сказки, а душа по-прежнему ждёт, что всё изменится, что после долгого дождя на небе наконец-то покажется радуга. Какая же ты ядовитая и жестокая, надежда!
– Ты ещё встретишь кого-нибудь, – добрый музыкант подмигнул мне. – Как такая красавица может никого не встретить?
Как мне хочется, чтоб во мне ценили не только внешнюю красоту! Впрочем, не уверена, что моя очерствелая душа прекрасна. Может, эта новая боль вызвана всего лишь промелькнувшей и потерянной надеждой? Пройдёт время – и из памяти навечно сотрётся эта встреча.
– Споёшь мне песню на прощание? – дружелюбная улыбка. – Если считаешь, что меня стоит отблагодарить. А нет – и так проживу.
У меня вырвалось:
– А ты назовёшь мне своё имя?
Нахмурившись, маг ответил:
– Даже если мы случайно встретимся, ты меня не узнаешь: сейчас я под одной иллюзией, в следующий раз буду под другой или без неё. К тому же, есть вероятность, что я в ближайшие год-два уйду за Грань. Поэтому не хочу, чтоб ко мне кто-нибудь привязался.
Уж и не знаю, что лучше: если нет ни капли надежды или потеря этого жестокого чувства? А ещё мне очень хочется остаться в его памяти, как изящная снежинка, упавшая на ладонь и растаявшая через мгновение. Или как упавшая звезда, на мгновение показавшая свой яркий хвост, прежде чем погаснуть навсегда. И я запела, обуреваемая противоречивыми чувствами:
Даже если весь мир против нас,
Если солнца свет вдруг погас
Расцветают надежды цветы.
В них живут золотые мечты…
И в эту драгоценную для меня песню постаралась вложить кусочек своей души. Только на строке «Разорвётся замкнутый круг» не сдержалась и заплакала. Отчего песня перешла в плач, с дрожащим голосом и музыкой всхлипываний. На предпоследней строке: «Тот, кто впустит в мир мечты?», я разрыдалась уже непристойно и жалко. Последнюю строку «Друг, им можем быть я и ты» пробормотала, невнятно и некрасиво, оплакивая незадавшуюся жизнь и гибель внезапной надежды.
– Я слышал эту песню лет двадцать назад, когда был в Новодалье, – задумчиво произнёс мужчина. – Только тогда её пели совсем уж сухо.
Морщусь. Он недоумённо взглянул на меня, потом уточнил:
– Уж не в одну ли из Враждующих стран я попал? Это Светополье или Черноречье?
Ворчу:
– Первое.
– А я думал, что в Новодалье… – усталый вздох. – Старею, что ли?
На вид ему сейчас тридцать-тридцать два. Значит, иллюзия делает его моложе.
Сердито спрашиваю:
– С чего бы тут быть Новодалью?!
– Не предполагал, что в Светополье мне споют одну из старых народных новодальских песен, – он смущённо развёл руки в стороны. – Да и есть что-то в твоей внешности от новодальцев. Синие глаза, какие у них часто бывают.
От внезапной догадки даже плакать перестала.
Неужели, во мне течёт кровь одного из этих проклятых народов?! И как только мог Ромка узнать об этой песне?.. Как решился напеть её? Ну да людей около нас тогда не было, да и кто из светопольцев будет интересоваться старинными песнями своих заклятых врагов?
– Даже если так… не всё из жизни и прошлого мы в силах изменить, – добавил маг, заметив ужас на моём лице. – Да, ты их ненавидишь и считаешь ворогами. Но то, что твои глаза – синие, не значит, что твоя мать или другая женщина предала свой народ с врагом, – вздохнул. – Ведь её могли просто изнасиловать.
И я уныло потупилась.
Хотя… если совсем уж честно… иногда я думала, что мои глаза потому и получились синими. Но думать о моей связи с ворогами было мерзко – и потому я старалась забыть эту мысль и более не думать о ней. И мне даже удавалось не вспоминать. Хотя иногда мужчины выпившие меня цепляли своими ядовитыми шутками про развратную или несчастную мою мать. И неприятно было. И жгло меня то напоминание.
– Похоже, я тебя вконец издёргал, – маг опять вздохнул. – Не хотел, правда! И занесло же меня сюда из-за этого разрыва магического слоя! А впрочем, и хорошо. Ты была близка ко Грани.
Мужчина выудил со дна сумки большое полотенце, завернул туда мешочки с травами, флейту, подхватил узелок:
– Сумку и еду оставляю тебе.
Похоже, сейчас он создаст заклинание и сбежит.
– Назови имя! – взмолилась я. – Хочу для тебя дерево в Памятной роще посадить!
– К чему тебе моё имя? – спросил он серьёзно. – Мы больше не встретимся. А если и встретимся, то я буду скрыт иллюзией, и ты меня не узнаешь. Собственно, на мне и сейчас есть иллюзия.
– И ты… не подашь знака?
Маг кивнул.
– Скажи хоть имя!
– А что… ты хочешь посадить для меня Памятное дерево? – странная, необычайно тёплая улыбка появилась у него, глаза как будто засияли.
Ему интересен этот старинный обычай Белого края?
– Ну… если ты хочешь именно этого, – всё-таки улыбнулась ему.
Взгляд его скользнул по деревьям вокруг меня. Потом он тяжело вздохнул и признался:
– Прости, но я уже много лет никому не говорю моё настоящее имя.
– Почему?
– Для чего кому-то кроме меня его помнить? – его улыбка стала очень печальной. – Те, кому оно когда-то было известно, забыли его. Или их уже нет, – мужчина нахмурился.
– Я хочу желать тебе удачи, добра, здоровья, счастья! Пусть мои пожелания хранят тебя от бед!
Серьёзность, с какой сказала эти слова, удивила не только меня, но и его, вернула на его лицо улыбку:
– Пожалуй, ты единственная, кому моё имя нужно. Только тебе его и скажу, – приблизившись ко мне, маг едва слышно прошептал:
– Я – Кан.
Никогда не слышала такого имени. Собственно, и одежда его была не похожа на ту, что носят во Враждующих странах.
– И всё-таки тебе лучше обо мне забыть, – сказал мой спаситель, нахмурившись.
Я не смогу тебя забыть! Ведь именно ты напомнил мне о том, что в этом мире ещё есть доброта!
Несколько мгновений мы смотрели друг другу в глаза – мне почему-то казалось, будто у него и в правду серые глаза – затем он опустил взгляд, будто задумался о чём-то. И неожиданно исчез: наверное, переместился туда, куда и собирался.
Кан… странное имя, такое непривычно короткое. То ли соврал, то ли это его кличка, то ли он сам себя так зовёт, то ли он с Жёлтого края, то ли… Нет, не может быть! По нему не заметно. Ага, под иллюзией можно что угодно спрятать, даже уши, заострённые сверху. К тому же, он в качестве платы попросил только песню. И до того времени, как я очнулась, он с увлечением играл на флейте. Выдумала же, Алинка! С чего бы эльфу снисходить до заботы о тебе? Наверняка он помимо магии увлекается траволечением, музыкой и пением. Как и все остроухие. И вообще, может, у него такая противная физиономия, что он выучился магии и теперь постоянно носит на себе иллюзии?
Сложила подаренную еду в сумку, туда же запихнула платок. Хотела сунуть гребень, но застыла, присмотревшись к вырезанной на нём ветке, затейливой, венчавшейся мелкими цветками, напоминавшими незабудки. На что мужчине такая милая вещичка? Разве что своей жене, дочке или любовнице нёс. Только почему-то не забрал у меня. Явно этот иноземец любит красивые вещи. И с такой лёгкостью с ними расстаётся, словно сегодня же купит или сделает себе новые! А если он и в самом деле не только в травах разбирается, но и в магии, и в музыке? Что если у него «золотые руки»? Что-то я его идеализировать начинаю. Даже приписала ему рождение в остроухом народе! Мол, слишком талантливый, прям такой талантливый… Тьфу. Алинка, никак ты влюбилась?.. Нет, быть такого не может! Не может быть так и не должно! Он же сразу сказал: не хочу, мол, быть с тобой. А раз он не хочет, разве я могу что-то сделать? Тем более, как мне, самой обычной, поймать мага, который свободно бродит, где хочет?!
Двинулась лесом, на отдалении от дороги. Надо было его забыть, но в голову неустанно лезли мысли о Кане. То ли сердце потеряла, то ли не оправилась от потери надежды, то ли он меня манил своей тайной. И поди разберись, в чём причина! Ох, нельзя мне голову терять. Ну его! Пойду в Средний город, найду работу…
А мысли лезли, лезли…
Снова присела. Ещё немного поела, ещё немного отдохнула и, повеселев, продолжила свой путь. Всё-таки, какие-то удовольствия, пусть и скромные, мне доступны. И спасибо жизни за это!
Мне нужно было спуститься с холма и идти по правой дороге. Я давно решила устроиться в Среднем городе. Там должен был найтись какой-то труд и для меня. И туда не часто заглядывали вражеские войска, благо столица была в стороне, так что это было замечательное место. Конечно, и там мне придётся самой заботиться о себе. За десять с чем-то лет я вполне привыкла к своей доле. Однако теперь, стоя на холме, колебалась, не торопясь спускаться вниз. Помнила таинственный голос, обещавший мне помощь и какую-то необыкновенную силу. По правде говоря, спустя столько лет я разучилась верить в чудеса. И в то же время так устала от серых скучных тяжёлых дней, что вдруг помечтала о каком-то чуде.
Где-то сзади хрустнула под чьей-то ногой или лапой ветка. Готова была побежать к деревне, едва кто-то выступит из леса, но никто не появился. Зверей я боялась меньше, чем людей. Звери, в отличие от людей, никогда не смеялись, не издевались, не грубили, не пытались унизить, ударить, не плевали в душу. Острые когти, клыки, желание жить, прокормить и защитить детёнышей – вот и всё, из-за чего их следовало опасаться. К тому же, звери не лгали и не лицемерили.
Мне внезапно вспомнился мой единственный друг. Он был на несколько лет старше, растил меня с младенчества. То ли я была дочкой кого-то из друзей его семьи, то ли он просто подобрал меня, забытую всеми. Парнишка никогда не говорил о том, как стал сиротой, но я не сомневалась: и его родных отобрала многолетняя вражда. Ибо кто, как не она, разрушал семьи и обрывал множество жизней во Враждующих странах? Да и… это прозвище Светополье, Новодалье и Черноречье получили из-за неё.
Друг всегда вступался за меня, не давая в обиду ни взрослым, ни мальчишкам, за что часто получал синяки и ушибы. Трудился, чтобы нас прокормить. Ох, я пошла бы куда угодно, лишь бы встретить его! Увы, он ушёл за Грань в тот пожар. Мне осталась лишь память о единственном дорогом и родном мне человеке.
– Он жив, – послышался женский голос за моим плечом. Кажется, это она говорила о той силе.
Резко оборачиваюсь, но не вижу сзади никого.
– Иди в Дубовый город – и встретишь его, – казалось, незнакомка находится около меня.
Будто бы прочитав мои мысли, она добавила:
– Мы с тобой давно знакомы.
Пытаюсь пощупать воздух. Точнее, схватить невидимую женщину.
– Я справа от тебя.
Справа оказалось только дерево. Она смеётся надо мной?!
– А ещё слева, спереди, сзади, снизу, сверху. Я везде и в то же время рядом с тобой.
– Врёшь!
– Никогда не вру.
– Ты издеваешься надо мной!
– Я не издеваюсь, Алина. Всего лишь хочу помочь.
Кричала ей ещё чего-то, пока не сообразила, что она перестала отвечать. И чудно!
В сторону Дубового города сворачивать не собиралась. Была уверена: постою ещё немного, разглядывая деревню, и пойду по правой дороге. А потом… потом я вдруг поняла, что она назвала меня по имени! Она откуда-то знала моё имя! Хотя… если она тоже была из магов, то могла незаметно проследить за мной.
– Проверь! – проворчала странная женщина. – Вам всё покажи да объясни.
– Хочешь, чтоб я пошла не пойми куда? Только по твоим указаниям?
– Было бы проще, ну да ты вряд ли согласишься. А вытолкнуть его к тебе будет сложно.
Магичка надолго задумалась.
Не вытерпев, я с сарказмом сказала:
– Значит, ты на это способна? А объяснишь, как его узнать? Столько лет прошло с того страшного дня…
– Да ты сама его узнаешь.
Я её не послушалась – и с развилки выбрала путь в столицу. Верить кому-то, обещавшему силу, верить во что-то, чего сможет примирить Враждующие страны, да и просто верить в чудо – это так нелепо. Скорее я рехнулась от пережитых трудностей. Но как-то горько самой себе в этом признаваться.
Но странная магичка и тут не отстала:
– Тогда ты иди вдоль этой дороги, только у развилки остановись. А я его тебе навстречу вытолкну.
Самой что ли над этой шуткой посмеяться? Да уж больно давит обида. В душу она мне наплевала этим сладким обещанием встречи.
Я двинулась дальше. И ничего не случилось. Проголодалась, спряталась за колючими кустами, перекусила. И мрачно спросила:
– Ну и?
Магичка отозвалась сразу:
– Он пока далеко. Если сейчас заставлю его побегать, то до тебя Роман точно не доберётся. Хотя этот мальчик крепкий, однако ж не настолько, чтоб столько пробежать, да ещё и через лес, от испуга.
– Чего это ему бояться?
– Волков, – спокойно ответила невидимка. – Надо ж его к тебе привести.
Она зверями управлять умеет? Значит, эльфийка!
– Или Мириона, – насмешливо ответила женщина.
Ворчу:
– Или назойливый бред.
К счастью, дорога всё ещё была пустынна, так что наши препирательства не привлекали нездорового внимания.
– Мой голос в Светополье способна слышать только ты, а вот твой…
Ясно, люди меня за сумасшедшую сочтут.
– Просто мысленно мне отвечай, – ласково попросила таинственная собеседница.
Ох, какой у меня бред заботливый! И за что?!
– Ты как поешь, иди дальше. Когда мальчик будет поближе, я тебя предупрежу.
Вот такой он юнец, этот мужчина, которому уже около тридцати лет! Если он выжил в тот день.
– Если я – ваш мир, то для меня все вы, даже старые эльфы и драконы, как дети.
Логично. Только ты уж очень наглая магичка, да ещё и из древних магов, раз так назойливо лезешь. Вот только зря пристаёшь ко мне – я в этой стране никто. От меня тебе никакой пользы не будет.
До вечера мы молчали. Я уж успокоилась, что померещилось с усталости. Но прошло. И ладно. Я ещё немного поживу.
Когда стемнело, забралась на дерево. Всю ночь смотрела на звёзды и вспоминала о друге. Утром слезла, чуть подремала, вслушиваясь в звуки вокруг. Но, к счастью, ни люди злые, ни звери хищные ко мне не подошли. В чём-то повезло. И ладно.
Перекусила и продолжила путь. Уже за полдень услышала:
– Приготовься, Алина! Я его сейчас к тебе подтолкну. Волков доведу до него. О, они на месте!
Жаль мне того светопольца, которого она выдаст за Ромку. Не, лучше бы это был бред. Хоть и странный, но вполне себе дружелюбный собеседник.
Прошла немного, потом ещё села перекусить. Тело усталое требовало еды. А еды – и спасибо тому доброму магу – у меня теперь сколько-то своей было. И как-нибудь уж я проживу.
– Он скоро уже будет тут! – возмутился голос. – Убирай еду в сумку!
А зачем?
– Так вам ж надо будет вдвоём от волков убегать! А еда вам пригодится! Всё ж таки ещё не лето.
Что?!
– Приготовься! И прожуй этот сыр как следует, чтоб не подавиться!
Мне от такой её прыти стало не по себе. Даже если это всего лишь мой бред. Мир-то наш неживой, он бы со мною говорить не смог. Вот эльфийка… но на что я ей?!
Но еду на всякий случай убрала в сумку, ту через плечо перекинула, прислонилась к дереву, чтоб удобнее было срываться наутёк. И мысленно обзывала проклятую магичку всеми бранными словами, которые знала. Птицы, как назло, радостно щебетали, не подозревая о моей злости. Или, всё-таки, бред?.. Ну, и чудная же я!
Прошло около часа, но ничего не случилось.
Мрачно спросила:
– И где?
Невидимка ответила невозмутимо:
– Он не в ту сторону побежал, пришлось его разворачивать.
Если это сумасшествие, то у него приличное чувство юмора. Но что мне делать? Вот только своего личного сумасшествия мне не хватало! То есть… ты не думай ничего! Даже если мысли мои слышишь! Я и без бреда своего вполне проживу. Ведь как-то уже жила – и ничего.
Вдруг вдали затрещали ветки. И мне стало как-то не по себе.
– Сейчас выскочит! – спокойно сообщил голос.
А если это магичка, с таким бы удовольствием придушила её за подобные шуточки!
Тут я разглядела между деревьев мужчину, бегущего ко мне. Моё сердце глухо ударило несколько раз, прежде чем я разглядела гнавшихся за ним волков. Ой, мама!
Незнакомец заметил меня, когда между нами оставалось шагов шесть-девять. Подбежал. Схватил меня за руку и увлёк за собой. А лесные охотники бодро бросились за нами. И стало как-то не до разглядывания спутника по несчастью.
– Убери их! – взвыла я.
Мало ли… вдруг она могла? Препираться с жестокой магичкой мне сразу расхотелось. Будь это бред, откуда взяться мужику и волкам?..
Краем глаза отметила, что мужчина как-то странно на меня посмотрел. Ловкая собеседница проворчала:
– Будет странно, если они сейчас вас бросят. Бегите направо, на дорогу, там вам навстречу выедут четверо стражников.
И думать, и сомневаться было некогда: я потянула спутника за собой, тот послушался.
А потом был жуткий бег, широкая шершавая рука, крепко сжимавшая моё запястье, стая опасных тварей за нами, пыльная дорога, солнце, бившее по глазам лучами, да сумка, бившая по боку и ноге. И где-то радостные песни птиц, которым было наплевать на нашу участь.
К счастью, показались всадники, вооружённые воины. Мы рванулись к ним, потом уже незадолго до столкновения с ними ушли в бок, в сторону, обогнули спасителей и полетели дальше. Краем уха уловила сзади брань и рычанье. Мы бежали долго-долго, прежде чем рискнули остановиться и обернуться. Пока дорога за нами была чиста. Ну да не видно, что за поворотом.
Предлагаю:
– Может, заберёмся на дерево? Вдруг те всадники уже на земле или ускакали от стаи?
– И пусть к этим серым тварям идут другие путники? – осклабился мужчина, выпуская мою руку.
Киваю. И добавляю:
– У меня почти закончились силы.
Он проворчал:
– Экая ты хлипкая. Впрочем, капля мозгов у тебя есть.
– Что?! – взвыла я обиженно.
– А на хрена ты, дура, одна по лесной дороге шляешься?! – мужчина задумчиво взглянул на меня. – Или ты за смазливое лицо и…
Оттолкнула его.
– Значит, просто глупая, – отметил он, хмурясь. – Давай поищем дерево, на котором можно посидеть и отдохнуть, – и побежал вперёд.
Волей-неволей догнала его.
Вскоре нам попалась приличная старая ива, растущая почти у самой тропы. На ней будет удобно сидеть долгое время. Собиралась сама подняться, но этот гад вдруг схватил меня за ноги и поднял. Я быстро взлетела на нижнюю ветку, потом ещё на одну, на другую, до которой волкам было бы не дотянуться, отодвинулась подальше, чтоб можно было держаться за ветку, не такую уж толстую, но и не совсем тонкую. Свободной рукой прижала к себе сумку, пережившую столько потрясений вместе со мной. Мужчина подтянулся, быстро забрался на дерево, туда же, куда и я, но устроился во впадинке между двумя толстыми ветвями, как в кресле. Какое-то время мы молчали, переводя дыхание. Потом одновременно повернулись друг к другу.
Ему было около двадцати семи-тридцати. Одет как простолюдин. Высокий, крепкий, широкоплечий. Тёмные прямые грязные волосы до плеч, густые брови, нос с горбинкой. Бородка короткая, не слишком ровно подстриженная. Карие глаза, густые ресницы. На левой щеке недавно зажившая царапина. Возможно, выживи Ромка, он бы из прыщавого юноши стал таким сильным мужчиной. И внешне они немного похожи. Но… нет, людям, что магам, что простым нельзя верить. Да и не могу уже после предательства Немиры.
– Что пялишься? На мне цветов нет, и грибы не растут, – проворчал мой спутник.
Отвела взгляд. Какое-то время мы сидели молча, смотрели вниз. Потом я достала из сумки кувшин с молоком, вынула деревянную пробку, с наслаждением отпила несколько глотков.
– Может, поделишься? – спросил мужчина уже ласково и дружелюбно. – У меня в горле пересохло.
Поколебавшись, подвинулась поближе к нему, отдала ему кувшин. Он выдул с половину, довольно крякнул, вернул мне остатки, утёр рот тыльной стороной ладони. И приветливо спросил:
– А ты вообще куда идёшь, курица?
С обидой выдыхаю:
– В Средний, – и отодвигаюсь от него подальше.
– А зачем?
– Может, там будет лучше.
Он проворчал:
– Уж поверь мне: везде хреново. Уж сколько я сандалий и сапогов истоптал, бродя по нашей стране…
Некоторое время мы молчали, потом опять полезла в сумку и, не вынимая руки, отщипнула кусочек хлеба, сунула в рот.
– Поделись, а? – попросил он, сглатывая слюну.
– Чтоб ты и дальше мне хамил?
– Я больше не буду, – пообещал незнакомец, вздохнув.
Поколебавшись, отломила для него кусок хлеба. Мужчина съел дар очень быстро, почти не жуя. Голодный.
– А у тебя кто-нибудь есть в Среднем?
Теперь вздох вырвался у меня:
– Нет, никто и нигде меня не ждёт.
– Может, пойдёшь со мной в Дубовый город? Я тебя защищу, если что.
Скептически оглядываю его.
– Есть чем?
Мужчина слизнул с руки крошки и сжал пальцы в кулак. С досадой признался:
– Нож потерял, когда от этих тварей убегал. Но уж посильнее тебя.
Похоже, он собирался ещё как-то меня обозвать, но покосился на мою сумку и ничего не сказал.
Мы несколько часов молчали. Мне надоело держать сумку – и повесила её на молодую ветку, впрочем, достаточно толстую, чтоб удержала. Солнце почти уже добралось до крон, когда наши желудки почти одновременно заурчали. Я сразу же полезла за едой, мужчина сердито на меня посмотрел. К моему удивлению, еду отбирать не стал. Отвернулся, чтобы не смотреть, как ем. Неужели, у кого-то ещё остались крохи совести и справедливости?! Помявшись, поделилась с ним сыром. Он вежливо поблагодарил и быстро уничтожил свой кусок.
– Похоже, волков убили, – заметил мужчина добродушно, почёсывая трёхдневную бородку. – Можно спуститься.
– Скоро стемнеет. Мало ли кто тут по ночам бродит.
Вообще, меня больше пугала возможность оказаться около него на земле. А тут если полезет, смогу с дерева спихнуть. Или сама свалюсь. Зато гордость моя не пострадает. А потом, если найдётся муж, он хоть каплю уважения проявит, раз уж я сохранила своё целомудрие.
– Дело говоришь, – он не понял мою уловку или прикинулся. – Только сядь поближе ко мне, а то ещё заснёшь, свалишься и шею свернёшь.
Если и придвинулась, то на самую малость, для виду.
Стемнело. Стало холодно и на небе появились редкие звёзды. Глаза слипались. Зевнула, покачнулась и точно упала бы, не подхвати меня крепкая рука.
– Экая ты глупая, курица! – проворчал её обладатель, таща меня к себе.
Я пыталась вырваться, кусаться, но он сжал меня как в тисках.
К моему недоумению, мерзавец не стал меня лапать, а только прижал к себе, чтобы не свалилась и могла как-то сносно уснуть. Или свалиться, если буду уж очень яростно вырваться. Сам-то он хорошо устроился между веток, так что спихнуть его на землю было очень трудно. Я на время притихла, дожидаясь, что он ослабит хватку, а спасительный ножик… вот только было в его объятиях очень спокойно и тепло, а ещё так хотелось спать…
Тело затекло, да ещё и чьи-то руки крепко меня обхватили.
С ужасом открыла глаза, попыталась вырваться, но меня слишком грубо цапнули.
– Свалиться хочешь, дурочка? – прохрипели у меня над ухом.
С некоторым запозданием припомнила события прошлого дня. И уже тихо, но уверенно попробовала выбраться. Спутник отпихнул меня, правда, так, чтоб не упала. Заявил:
– Я из-за тебя всю ночь не спал, так что ты обязана меня накормить.
А, вот с чего такая забота обо мне: он настолько голодный, что у стройной красивой девушки замечает только сумку с едой. Однако ж не отобрал, хотя мог. Пожалуй, мне повезло, что он такой голодный.
Мы слезли, размяли затёкшие тела. Я – молча, морщась и кусая губу. Он – с бранью. Затем поделилась с ним едой. Очень хотелось узнать его имя, но боялась спросить. А то ещё истолкует не так мой интерес, решит, что он слишком красивый, или подумает, будто я набиваюсь ему в спутницы. А раз хочу идти с ним, то, на его мужской взгляд, и постель с ним разделить готова. Эх, как спросить-то хочется! Кого ж это ко мне вчерашняя собеседница вытолкнула?! Просто шутки у неё злые. И оказаться рядом со мной мог кто угодно. Но вот то, что она узнала, что он будет убегать от волков… или сама же и натравила их на него?
Мужчина рыгнул, смахнул крошки сыра и хлеба себе в рот, проглотил, потом поднялся с земли. На дороге всё ещё никто не показался.
– Тебя как звать-то?
С другой стороны, его чрезмерный интерес ко мне тоже ничего хорошего не предвещает. Надо будет от него отвязаться.
– Или мне тебя звать курицей? – съехидничал незнакомец.
Проворчала:
– Моё имя не имеет никакого значения. Всё равно его скоро забудешь.
И торопливо к дороге пошла. Только бы дальше не навязывался! Только бы сумку с едой не отбирал! Да, впрочем, если догонит, попробует, лучше уж сумку забирает себе, чем овладеет мной.
Прошла несколько шагов. Услышала, как приближается к развилке лошадь. Юркнула в кусты и пряталась в них, пока стук копыт не растворился вдали. Затем, продолжая прятаться за всё, хоть как-то скрывавшее меня, двинулась дальше. Обойдя через большой орешник, внезапно очутилась рядом с моим невольным спутником. Он… преследует меня? Не отстанет? Но, впрочем, я отдохнула и, быть может, смогу убежать. Хотя с тяжёлой сумкой бегать неудобно. Тут уже доброта того незнакомого мага вышла мне в тягость. Ладно, сумку можно бросить и убегать налегке.
– Постой… – начал мужчина.
Всё-таки, прицепился.
Испуганным зайцем кидаюсь к дороге. По ней убегать удобнее. Надеюсь, кинжал не полетит мне вслед. Вдруг соврал, что потерял?..
К несчастью, мужчина оказался быстрее. Догнав, он так крепко сжал меня, что стало трудно дышать. Никакой силы у меня не появилось. А так хотелось хоть как-то защититься!
– Глупо в одиночку шататься по лесу, – негромко сказал жестокий путник. – Эй, хватит пинаться! Хочу тебе дело предложить!
Уж лучше бы прирезал, чем предлагал такое. Или избил и отобрал мою сумку с едой. Нет, лучше было сразу после того пожара попасть в когти диких зверей!
Он неожиданно отпустил меня. Не удержав равновесие, упала.
А незнакомец хватать меня не спешил. Сказал торопливо:
– Если дашь ещё хотя бы один кусок хлеба – провожу тебя до следующей деревни. Ты ведь не в эту деревню идёшь?
Подняла голову и изумлённо взглянула на него
– Чёрствый тоже подойдёт, – поспешно добавил он. – Лишь бы не с плесенью. Но лучше с сыром, чтобы у меня хватило сил дойти. И защищать тебя бы лучше мог. С руками голыми мне охотиться несподручно.
На взгляд мой растерянный добавил:
– Я, между прочим, воином и стражником уже служил.
Не удержалась:
– Так где ж твоё оружие, воин?
– А это… – он смутился. – Да проиграл с дури. Чтоб больше я ещё хоть раз притронулся к хмельной отраве! Ни за что!
Я молчала, растерянная внезапным его признанием. Вскочила торопливо. Так сбежать удобнее будет. Он снова заговорил, пытаясь меня уговорить по-доброму расстаться хотя бы с частью моей еды. Или… или лицом и телом соблазнился моими?
– Тебе же выгодно, если провожу. Спокойнее будет. А мне выгодно, что поесть смогу нормально. Меня от лесных даров уже тошнит. Хочется чего-нибудь посерьёзнее, привычного.
На взгляд мой недоверчивый пояснил:
– А отбирать у тебя не хочу. К чему мне, воину, победа над какой-то тряпкой, да ещё и женщиной?
Он… сумел какие-то принципы сохранить? Или меня обманывает? Нет, лучше мне подальше оказаться от него. Хотя бы попытаться.
Шаг сделала в сторону. Мужчина навязчивый, догадавшись, чего у меня на уме, крепко схватил за запястье:
– Ты в какую деревню направляешься?
Морщусь от боли. К моему удивлению, он ослабил хватку. Однако стоило мне попытаться вырвать руку из его железных пальцев, как незнакомец схватил и за второе запястье. Кинжал то ли бросил, то ли куда-то спрятал. Или и правда проиграл всё? Или ничего и не было? Но, всё-таки, он – мужчина. Они сильнее. О, как мне вырваться? А та магичка пакостная теперь молчит. Смеётся, наверное, глядя на меня, пленённую.
– Куда направляешься, спрашиваю?
Не отвечаю. В голове мечется единственная мысль: как бы убежать от него?
– Попадись ты к кому-то – и не сумеешь защититься. Даже со мною справиться не можешь, – проворчал мужчина. – Конечно, и мне не удастся победить многих противников, но со мной идти безопаснее, чем совсем одной. У тебя, смотрю, даже тупого ножа при себе нет.
– Отпусти!
– Тебе же хуже.
– Отпусти! – дёргаюсь.
– Вот упрямая! Иди! Покорми волков. Бедолаги, наверное, совсем голодные, – проворчал мужчина – и разжал пальцы.
Чего ему от меня надо? Когда вновь кинется на меня? Пусть отправит за Грань, но не издевается, не изводит меня!
Путник недовольно нахмурил тёмные брови:
– Чего стоишь? Ведь могу и схватить.
Отступаю от него на несколько шагов.
– Трусиха, – его губы растянулись в презрительной усмешке.
Отбежала шагов на тридцать, но топота и хруста веток за мной не услышала. Обернулась.
Незнакомец спокойно уходил к тому же самому орешнику. Видимо, прятаться. Но… неужели ему нужен всего лишь кусок хлеба?
По дороге застучали подковы. Поспешно прячусь за ближайшее толстое дерево. Кроме быстрых ног у меня ничего нет, что могло бы спасти, столкнись я вновь с какими-то злыми людьми.
Всадники вскоре скрылись за дальними деревьями. О, как же я устала бороться со всем одна! Но всё же не настолько, чтобы выходить замуж за любого предложившего или идти в содержанки к кому-то из богачей или аристократов. Или… ему и правда нужна от меня только еда?.. Странный он! Но мне же лучше, если это правда.
Посмотрела на орешник. Мужчина прежде чем залезть подальше в заросли, вдруг обернулся. Приметил мой взгляд. С мгновение колебался, потом уже дальше побрёл. Но медленно. Будто предлагая передумать и догнать его.
Он голоден был, но еду у меня не отобрал, да и предложил помочь даже за чёрствый кусок хлеба. Редкое благородство, другие заботились лишь о том, как наесться самим.
– Эй, подожди! – бросаюсь к нему.
– Чем угостишь? – похоже, незнакомец ждал, что я передумаю.
– А ты куда идёшь?
– В столицу.
В столицу-то мне как раз и не следовало идти. Вот только отчаяние и усталость от жизни подтолкнули меня на странный поступок.
– А… ты можешь проводить меня до Среднего города?
Он задумчиво взъерошил свои грязные волосы. Потом проворчал:
– Если ты дашь мне очень большой кусок хлеба. Противно идти голодному, без еды, когда рядом кто-то чего-то жуёт. А коренья жрать уже не могу.
Достаю краюху, отламываю половину и протягиваю ему
– Договорились, – мужчина схватил хлеб и вцепился в него зубами, первые куски проглотил, почти не жуя.
Похоже, не ел целый день или больше. Или и в правду жевать коренья да травы опротивело.
