Елена Юрьевна Свительская
Песня моей души
– За… заткнись! – Роман был раздавлен услышанным. – Тебя нельзя слушать.
Да уж, меньше знаешь – крепче спишь. Мне самой от мыслей про алхимические яды, выброшенные в разных местах, стало не по себе.
– Короче говоря, вы теперь знаете часть тайны нашего отряда, – Вячеслав посмотрел ему в глаза. – И у нас нет желания вам вредить. Верно, Кан?
– Мы – лекари, а не воины, – ответил маг. – Тем более, этот мужчина – брат нашей милой Алины. Я буду защищать его, как и её.
– И у нас нету времени за вами следить, – добавил принц. – Сами понимаете, в этом году Проклятье алхимиков усилилось, а маг у нас всего один, а он нам очень нужен самим, постоянно, так как он очень облегчает и ускоряет исследование.
– Ну, понимаю, – проворчал светополец.
– Кстати, вам нужно учесть ещё одну деталь…
– Нет, хватит с меня ваших деталей! – помрачнел несчастный, уже изрядно прибитый открытыми ему тайнами, да ещё и в таком количестве, да ещё с такими жуткими подробностями, прицельно обрушенными на него Вячеславом. – Я вас прекрасно понял. Я согласен, что лишняя паника в Светополье ни к чему, а искать управу на эту пакость чернореченцы будут и так. Понял, что не только чернореченцы, но и алхимики со всего света в той или иной мере постоянно подливали, подливают и будут подливать масла в огонь. Также я понял, что вы сказали всё это мне потому, что хотите, чтобы я молчал обо всём, что услышал о Проклятии алхимиков и вообще. Тем более, вы так долго старались убедить меня, так как пытаетесь разрешить дело миром. Понимаю, что втихую меня прирезать быстрее и проще, но вы предпочли сохранить мне жизнь. То ли потому, что я – брат Алины, которая в вашей компании, то ли просто из доброты. Хотя в доброту запросто так я уже давно не верю.
– Это хорошая деталь, – широко улыбнулся отрок.
– Не верю! – угрюмо пробурчал светополец.
– Правда, хорошая. Только представьте: на ваших глазах было совершено очень важное открытие, более того, вы к нему в некоторой степени причастны, подсказав идею с «деревом». Так что в сегодняшнем дне для вас было что-то хорошее.
– Кан, убери его от меня! – провыл Роман. – Я с таким парнем уже как-то раз посидел за кружкой кваса – и остался без денег, без оружия и почти в чём мать родила. До того языком хорошо ворочал, что… тьфу! – и мужчина демонстративно сплюнул на пол.
Маг и принц переглянулись, засмеялись.
– Кстати, мне б вернуться во дворец ещё до вечера – и проверю карты подземных рек.
– Исследование этой теории я доверяю тебе, – улыбнулся ему Кан.
– Мне б ещё по светопольским лесам побродить. Где больше всего заболевших, – Клён сдул выбившуюся на лоб прядь – судя по соку трав и двум дырам в плаще, он тесёмку для волос в каких-то зарослях сегодня потерял. – Потом в Черноречье. И в Новодалье.
– Утром ты просился к Белотуру, читать списки средств, уже использованных больными «от недомогания».
– Я подумал, что надо б исследовать залежи природных ископаемых на территориях, где появились заболевшие. Но я не уверен, что Ростислав и Вадимир поделятся честными сведениями о своих рудниках. Да, может, не обо всех месторождениях и знают.
– И ты все леса перекопаешь в одиночку? – заржал Роман.
– По растениям над землёй можно понять состав почвы, наличие или отсутствие подземных вод, обнаружить месторождения полезных природных веществ.
– Вообще не копаясь в земле?!
– Прикинь! – усмехнулся Клён. – Но, правда, сначала надо закопаться в книгах по самую шею. Не всех травников интересовало, что под землёй, хотя многие рисовали карты, произрастания тех или иных видов растений, составляли списки их свойств, писали о пользе при разных болезнях.
– Карты травников! – хлопнул Вячеслав. – Точно, можно предположить о месторождениях! Кан, отправь кого-то из моих людей к Мстиславу, за картами. Клён составит карту возможных месторождений.
– Это-то зачем? – не выдержал мой брат.
Принц спокойно объяснил:
– Допустим, в местах вспышек болезней есть железная руда или малахит. В двух местах, десяти или даже больше. Следовательно, эта руда или малахит провоцируют ухудшение состояния больного. Или же именно после попадания некоего искусственного состава на них началась подземная реакция – и пошло отравление у местных жителей.
– Возможно, удаление больных из этого места способствует их выздоровлению, – улыбнулся Клён. – Или, скажем, мы запретим им касаться железа и малахитовых украшений – и влияние отравы на тело остановится или ослабится.
– Ещё возьмём списки использованного отцом алхимического оружия, проверим, какие составы и отдельные вещества реагируют на железо и малахит – и узнаем настоящую причину отравления. Узнаем вещество, с которого началась реакция, соответственно, узнаем, какой нейтрализатор нужно сделать.
– Ни хрена себе у вас деталей! – выдохнул потерянно Роман.
– И не говорите! – усмехнулся Вячеслав. – Работы на целую толпу хватит. К счастью, Кан совершенно бескорыстно каждый день перемещает наших людей к больным и местным травникам. Представьте, насколько он помогает исследованиям!
– Это да. Это не одну коняку надо загнать, если лекари будут перемещаться по земле.
– И время… – принц вздохнул. – Время у нас ограничено. А размах Проклятия алхимиков в этом году ужасает.
Кан и Вячеслав аккуратно собрали со стола все карты и расчёты, потом исчезли с ними, заодно прихватив и Клёна. Роман потерянно опустился на лавку. Правда, вскоре уже оживился, взглянул на меня с любопытством:
– Алина, этот малый – не сын ли Мстислава? Который всё войско Ростислава раздел? Фжух – немного искр – и все вопят голые и без оружия.
– Он, – улыбнулась. – Его познания поражают.
– Слова тоже, – ухмыльнулся мой брат. – Его можно в одиночку против целого войска выпускать: усех уболтает.
Улыбнулась:
– Принц, похоже, хорошим дипломатом может быть. Вот воином навряд ли, – вздохнув, призналась: – Жаль, он заболел.
Помолчав, брат уточнил:
– Этой пакостью?
– Ага, – опустила голову.
– Знаешь, не знаю, мне тебе сочувствовать или радоваться? – мужчина подпёр щёку ладонью. – Он для лекарей может много полезного сделать. И, кажется, не против делиться знаниями с другими. Но если этого лисёнка в военачальники или делать оружие… эх, ну и знакомые у тебя!
– Сама удивляюсь. И как только угораздило?
– Ты, что ли, к нему сама не лезла? Вот чтоб мир Враждующим странам и прочее?
– Случайно встретились.
– Мда… так, что-то засиделся я. А мне на службу уже пора, – брат поднялся с лавки. – Где, кстати, носит твоего жениха?
Кан появился прямо перед ним, в паре шагов:
– Ну, мы, пожалуй, пойдём. Прости за волнения, Роман.
– Вы там давайте, справляйтесь со всеми болезнями поскорей, чтоб я успел попеть на вашей свадьбе.
– Будем стараться! – усмехнулся Кан. – И ты, пожалуйста, доживи до собственной свадьбы. Чтобы нашим детям было с кем играть.
Мы вышли из дома и побрели по улице. Надо было обдумать случившееся.
– А Роман до сих пор общается с Эндарсом, – неожиданно сказал Кан, смотря куда-то вдаль.
– Почему ты так думаешь?
– Когда мы с Эндарсом пытались разыскать тебя, он мне и твоему брату медальоны заколдованные дал. Кладёшь в них записку – и она перемещается в медальон к нему. И сам нам послания посылал. Я заметил цепочку от медальона в вороте Романа.
– Может, Эндарс просил Романа сообщить, когда я вернусь?
– Наверняка.
– И что, нам теперь в любой час нужно ждать визит Эндарса?
– Если Мириона уже не скрывает тебя от него, то да, – мужчина вдруг остановился, внимательно посмотрел на меня. – Алина, а ты не против того, чтобы с ним встретиться?
– Он был добр со мной, пока мы жили в Дубовом городе, – чуть помолчав, признаюсь: – Он меня даже замуж звал. Предлагал ввести в свой род. Только…
– Только ты попросила его примирить Враждующие страны – и он не смог подарить тебе такого свадебного подарка, – Кан усмехнулся.
– Так… он тебе говорил?
– Бедолага был очень расстроен. Он ведь искренне хотел взять тебя в жёны. Но вот твоя маленькая просьба… – мой жених засмеялся.
Проворчала:
– Но он – боевой маг. Он бы мог застращать всех королей, чтоб те сразу договорились о мире. Мог, но не захотел даже пытаться.
– Застращать королей легко: для этого даже не нужно быть боевым магом. Но вот убрать ненависть из сердец их людей не так-то просто. Хотя, конечно, он мог бы запугать и все три народа, но был ли это тот самый мир, о которым ты мечтала?
– Нет, – вздыхаю. – Но он мог хотя бы попытаться! И вообще, Кан, я люблю тебя, а не его. Вряд ли бы стала его невестой, если бы нашёл первым.
– А если бы он стал помогать тебе исполнить твою мечту?
– Тогда… не знаю.
Мы побрели куда-то по улице.
Вроде прошло всего немного времени с тех пор, как я шла здесь в овощную лавку, но сколько же изменилось с тех пор! И я, та отчаявшаяся Алина, которая шла здесь первый раз к Ростиславу, и подумать не могла, что пройдёт лето, начнётся осень и… и я смогу разговаривать со всеми тремя королями Враждующих стран, да ещё и подружусь с новодальской графиней и с чернореченским принцем… который ненадолго станет чернореченским королём. И уж тем более не могла и представить, что я вновь пойду по этой улице, будучи одной из глав отряда, собранного из чернореченских, новодальских и светопольских лекарей.
Внимательно посмотрела на призадумавшегося Кана. Я так рада, что он вернулся! Он тоже мне много помог!
Посмотрела и нахмурилась: но его теперь разыскивают за разрушение эльфийского дворца. И эльфы могут вмешаться в нашу жизнь в любой день, разрушить моё хрупкое счастье, отобрать у меня моего Кана.
– Признаться, мне его немного жаль, – повернулся ко мне любимый.
А он, выходит, всё ещё думает об Эндарсе. Ревнует, может быть?
– Может, я была с ним жестока. Но он сначала обещал выполнить всё, о чём попрошу, а потом сказал, что не сможет. Он, боевой маг! Он же сам обещал исполнить всё! Мог и не давать напрасных обещаний или хотя бы попробовать кое-что сделать. К тому же, он выбрал неудачное время, чтобы объясниться, а ещё крепко спал, когда я выбралась из дома и сбежала.
– Алина, я тебя не упрекаю. Знаешь, мне страшно вспоминать, сколько раз я мог тебя потерять. Я слишком забочусь о себе, не правда ли?
– Но я тебя люблю, со всеми достоинствами и недостатками. Может, ошибаюсь, веду себя не так, как следует, но ничего не могу с собой поделать.
Любимый улыбнулся мне и, притянув к себе, крепко поцеловал. Было так уютно и хорошо в объятии его крепких рук.
В следующий миг он отскочил в сторону, увлекая меня за собой. Мимо нас пролетело что-то жидкое и белое.
– Совсем юнцы распоясались! – проворчала худая, высокая светополька с большим и уже опустевшим ведром. – Прямо на улице милуются! Среди бела дня! Совсем совесть потеряли!
– А вам завидно? – дерзко усмехнулся Кан.
– А мне завидно, – так же дерзко ответила горожанка.
Но неожиданно женщина как-то сжалась, осунулась. И призналась:
– Мой-то сокол вот уж как семь годков как не пришёл с битвы. И на моей шее пятеро сидят. Да четверо из них меньших. Да двое стариков, – она уныло посмотрела на опустевшее ведро. – Вот, молоко на вас расплескала. А несла для них.
Кан выпустил меня, полез в свой правый рукав.
– Да я-то что! – всплеснула руками и заодно загрохотала ведром горожанка. – Я только разозлилась, вас увидев! Не со зла… просто взгрустнулось!
И совершенно потерянная поймала брошенный ей кошель, прозвеневший в полёте.
– Купите мальцам пряников, – грустно улыбнулся Кан. – И на что ещё хватит.
Она было потянула пальцы свободной руки к шнуркам кошеля, но остановила своё любопытство. Низко поклонилась:
– Ох, и спасибо, парень! Спасибо тебе! Прямо как чудо твой подарок!
– Ну, бывайте! – махнул рукой Кан, в прощальном жесте Белого края. – Только вы уж поострожнее с молоком. Мальцы ждут всё-таки. Да и как бы не наткнуться на злого человека.
– Да не… да я так… случайно… – она сияющими глазами посмотрела на нас, потом на кошель, судорожно сжала его. – Счастья вам, молодые люди! Счастья, лада да детей побольше! И чтоб все здоровые были!
И на мгновение я снова увидела сияющее море. Две капли из него, похожие то ли на звёздочки, то ли на искорки, которые прошли через её сердце и, мерцая, полетели к нам. Одна коснулась лба Кана – и растворилась то ли в воздухе у его головы, то ли в его волосах, а вторая – также у меня. И где-то в душе у меня стало тепло и легко-легко.
И ещё я вдруг ощутила ещё несколько таких комочков силы, капель того моря, то ли звёздочек, то ли искорок, которые уже были со мной. Они согревали меня, когда я теряла надежду, помогали мне подняться и идти, когда я падала без сил. В том, что я сейчас жива, была и их заслуга. Хотя кто и когда подарил их мне – я не помнила. Быть может, все или большую часть из них я получила ещё давно, за прежними поворотами той долгой дороги…
– Алина?.. Пойдём?..
– А… да… – я мотнула головой – и виденье исчезло.
Мы заскочили на обед в школу Цветаны. Поели, послушали её пересказ о событиях в её детище. Заодно намекнули ей, что Вячеслав и Клён раскопали нечто интересное, что может помочь в поисках лекарства. Девочка просияла, услышав про это.
Остаток дня мы провели в осмотре заболевших жителей Туманного оврага, маленького новодальского городишки. Вероятно, он возник на месте какой-то деревни, рядом с которой когда-то был овраг. К вечеру мы едва не падали от усталости, а ещё надо было собрать всех наших лекарей, узнать новости, сделать записи, отправить всех по домам. Впрочем, тут труд ложился на Кана и на новодальцев со светопольцами, тех из нашего отряда, кто умел и, более того, хотел записывать ход исследования ещё и вечером. Днём-то многие делали какие-то заметки. Мы с Каном заглянули в ближайший трактир, быстро поужинали – любимый как обычно обошёлся без мясной пищи – и ещё купили пару пирогов, на случай если кто-то из нашего отряда в трудах забыл или не успел поужинать или – такое тоже бывало – пообедать.
Выйдя из трактира, споткнулись о лежащего у ступенек мужчину, босого, в ветхих штанах, готовых вот-вот осыпаться от старости, в выцветшей криво зашитой рубахе. Тот шевельнулся, проворчал какое-то ругательство.
Кан присел рядом, осторожно толкнул в бок:
– Тебе плохо?
Чуть запоздало мой нос поймал запах вина, в котором незнакомец как будто искупался вместе с одеждой. В этот миг веки приоткрылись, и на нас остановился взор усталых зелёных глаз.
– Чего тебе нужно от неумелого знахаря? – новодалец задумчиво поскрёб грудь вместе с грязной рубашкой, пропитанной дорожной пылью, разноцветными пятнами, в том числе, пахнущими вином, потом поскрёб короткую слипшуюся бороду непонятного цвета.
– Неужели, ты знахарь? – кажется, Кан растерялся, так как столь неказистый вид и столь благое занятие в сочетании друг с другом были для него неожиданными.
А мне стало грустно: вот до чего жизнь этого несчастного довела. И бедам наплевать, знахарь ты или не знахарь – любой может упасть до дна, но не все – подняться.
– И ты сомневаешься? – дальше незнакомец пробурчал какое-то ругательство. Не дождавшись ответа, возмутился: – Ну, чего ты тут застрял? Не мешай спать!
Прикрыл веки и начал было храпеть, но мой любимый присел и его растормошил, пропустив очередное ругательство мимо ушей. И ловко перекатился, поднялся, едва только новодалец сжал кулак.
– Чего пристал? В лоб давно не получал? – сонно возмутился тот и перевернулся спиной к нам.
– Ты спишь у крыльца трактира.
– Да хоть в луже у королевского дворца! Устал, трудился всю неделю, не разгибая спины, а поспать не дают.
– Нам бы пригодилась твоя помощь.
– Моя помощь? – знахарь мгновенно протрезвел, повернулся на бок, цепко посмотрел на нас: – А сколько монет дадите? Я всё пропил, больше пить не на что.
– Неужели кроме выпивки тебе ничего не нужно? – нахмурился Кан.
Мужчина тяжело вздохнул:
– У меня была когда-то заветная мечта, странная и в чём-то глупая. Я к ней не пришёл, поэтому теперь мне нужно только вино.
– У нас тоже странная мечта.
– Ха, вы не переплюнете меня!
– Почему? Мы собрались найти лекарство от Проклятья алхимиков.
Незнакомец резко сел.
– И вы?..
– Значит, у тебя была такая же мечта, как и у нас, – маг улыбнулся ему. – Отчего забросил её?
Он опустил взгляд. Плечи его поникли.
– Люди смеялись надо мной, а удача обходила меня стороной. И я… во мне однажды что-то сломалось. Жизнь опротивела мне. И так хотелось забыться… насовсем… – мужчина уныло посмотрел вниз, на свои грязные руки. – В моей деревне заболело двадцать семь человек. Выжил только я один. Сам до сих пор не выяснил, отчего болезнь меня пощадила и отступила. Пытался искать лекарство, а потом сломался. Вы видите, каким жалким я стал! – он вдруг встрепенулся, пристально посмотрел Кану в глаза: – Вы хоть что-нибудь нашли? Ну, хоть какие-нибудь догадки у вас есть, откуда взялась эта дрянь?
– У нас есть кой-какие мысли на этот счёт.
– Правда? – у него радостно вспыхнули глаза и его лицо, грязное и помятое от долгих пьянок, вдруг стало каким-то иным. Может быть, даже в чём-то красивым… и живым.
– Знаешь… – Кан присел рядом и дружелюбно улыбнулся. – Сегодняшний день принёс нам столько счастья! Если уж кто-то сумел излечиться от Проклятия алхимиков, значит, такая возможность существует!
– Ну… да… вроде… – мужчина уныло поскрёб грязный лоб ногтём, под которым забилась земля.
– Скажи, неужели у тебя нет догадок? – живо спросил Кан. – Ты же наверняка пытался чем-то лечиться!
– Мне ничего не помогало. Я – потомственный знахарь, перепробовал много разных средств, но…
– Становилось ли тебе лучше хотя бы на четверть часа?
– Только хуже и хуже. Как-то пошёл за водой, упал. Помню, лежал у пня, который недавно срубили, что-то мял в руках. Мне уже совсем дурно было. Думал, доживаю последние дни. А к людям не шёл: боялся, заражу кого… – он поморщился, вспомнив.
– Может, это была какая-то целебная трава?
– Тот день как будто укрыл плотный туман. Да и состояние у меня нынче не пригодное для разговоров и воспоминаний, – слабая, виноватая улыбка скользнула по грязному лицу.
– Признаться, мы тоже устали за день. И ещё осталось важное дело.
– Значит, вот так расстанемся? – похоже, маленькая искорка надежды в нём была готова потухнуть.
– Мы можем встретиться завтра, – улыбаюсь ему: не хочу, чтобы он терял эту искорку.
– Верно, Алина. Мы встретимся завтра и всё обсудим. Если захочешь – присоединишься к нам. Мы объединили целителей, лекарей и знахарей из нескольких стран, – Кан предпочёл пока умолчать, из каких именно. – Каждый день мы осматриваем заболевших людей, изучаем летописи, ищем причину болезни и лекарство.
– А кто вы такие?
– Простые знахари, желающие победить болезнь.
Мы всегда представлялись знахарями. Порой к нам относились с уважением, порой, наоборот. Прославленным мастерством не прикрывались. Что обычно мешало некоторым лекарям видеть в нас угрозу своему заработку.
– Значит, как и я, – он ухмыльнулся. – Так, когда мы встретимся снова?
– Может, завтра? В полдень, на этом самом месте? – предложил мой жених.
– Ладно. Подожду вас тут до полудня.
– Прямо на земле? – Кан поднял брови.
– Мне не привыкать. К тому же, погода чудесная, тёплая. И земля славная, любящая, – провёл ладонью по сухой земле.
Нечто новое промелькнуло в воздухе. Оно напоминало какую-то песню, песню о единстве. Будто кто-то тихо пел хором. Или что-то звенело. Миг – и больше не слышно.
Кан вытащил из кармана десять медных монет и отдал новому знакомому.
– Выспись в приличной кровати. И поешь. Только не напивайся больше.
– Благодарю! – знахарь отказываться от подарка не стал. – А как вас звать-то?
– Я – Кан, она – Алина.
– А я Степан. Ну, до встречи! Буду рад вас снова увидеть, – Степан неуверенно поднялся и, покачиваясь, отправился в трактир.
И в правду, это такой счастливый день для нас: он подарил нам столько всего полезного! И открытие с подземной рекой, на которое нас случайно навёл Роман, и первая встреча с человеком, который пережил Проклятие алхимиков! Раз этот мужчина смог выжить, значит, есть надежда, что смогут выжить и остальные заболевшие! И Вячеслав! И мой брат! И остальные! О, какой же это хороший день!
Утром, рано-рано, к нам прибежала Цветана. Одна, без своего странного охранника. Она выглядела усталой, под глазами – тёмные круги. И большой душистый пирог, завёрнутый в вышитое красивыми узорами полотенце, бережно несла в руках. И одета в одежду попроще, так что можно было не понять, то ли она из знати, то ли из разбогатевших купцов, подражающих им. Хотя волосы собраны в высокую причудливую причёску, скреплены серебряными заколками – простыми вроде, но изящными. И вправду говорят: новодальцы – мастера по серебряным украшеньям.
Цветана, едва я открыла ей дверь, затараторила: сказала, что сегодня вообще не спала, так как безумно соскучилась по Вячеславу, а ещё её замучили кошмары и плохие предчувствия, поэтому она умоляет нас сегодня устроить ей встречу с принцем.
– Я ведь… – она шмыгнула носом. – Толком и не общалась с ним! Вот как мы ушли из Черноречья. А он заболел. Сильно заболел.
Я обернулась, ожидая увидеть за моей спиной Кана – и тот действительно оказался в коридоре у входной двери.
Маг задумчиво взъерошил свои волосы и коротко ответил:
– Устроим, – и куда-то переместился.
– Я так боюсь! – всхлипнула Цветана, обнимая одной рукой пирог, а другой – меня. – Мне почему-то так страшно, Алина! Так вдруг стало страшно! Ещё с вечера. А ночью вообще начался какой-то кошмар!
– Всё обойдётся, – я погладила её по волосам. – Просто дурные сны. И ты по нему соскучилась сильно, волнуешься за него.
Вскоре вернулся Кан, с Клёном, сонным, бледным и вооружённым его большой и пухлой сумкой. Маг объяснил, что для отвода глаз мы устроим будто бы одну из лекарских встреч, у Вячеслава. Куда-то переместился вновь. Потом, вернувшись в коридор, быстро поднялся на второй этаж, в свою комнату – за своей сумкой.
И часу не прошло как я, Кан, Цветана и Клён уже разместились в покоях Вячеслава, в комнате с массивными книжными шкафами. Принц и сам уже к нашему приходу завалил стол разными картами и заметками. Кан с левого краю в некотором художественном беспорядке добавил несколько наших. Вячеслав добавил пару чистых свитков, чернильницу с перьями. Пирог в эту картину не пролез, поэтому принц принёс из другой комнаты красивый серебряный поднос, на котором творение Цветаны гордо разлеглось поверх одного из стульев, словно на троне. Я, Кан и Клён разместились у стола, обсуждая новости, а Вячеслав с Цветаной отошли к окну и тихо-тихо о чём-то оживлённо говорили.
Чуть погодя мы обернулись на стук – принц тащил к окну оба кресла. Отрок жестом остановил кинувшегося помогать ему Клёна. Чуть позже Клён вспомнил про пирог, едва не сев на оный – Кан вовремя его подхватил. И парень сказал, что недурно было бы и поесть, а то он нынче без обеда, без ужина и без завтрака. Мы все обернулись к принцу и графине, чтобы пригласить их поесть. Однако мы увидели, что эти двое уже сидят в креслах, подвинутых вплотную, держатся за руки и говорят друг другу что-то, едва слышное, но по тону – ласковое – как будто влюблённые. Хотя… не как будто. Я, Кан и Клён с пониманием переглянулись аки умудрённые жизнью старцы – и вернулись к обсуждению новостей и идей новодальцев и светопольцев. Тем более, был ещё новодалец Степан, который выжил после Проклятия алхимиков – и это была удивительная новость.
Вдруг отчаянно вскрикнула Цветана и сразу же за ней прогремело:
– Лекари!!!
Оказалось, что в комнате как-то незаметно для всех появился чернореченский король. Наверное, просто зашёл, но никто не обратил на него внимания. А принц… он сполз на пол и потерял сознание. Цветана, заплакав, упала на колени возле него.
– Вы… что… – Мстислав в ярости выхватил кинжал. – Вы его отравили?! Чем вам помешал мой сын?!
Значит, король тут уже какое-то время стоял, успел и пирог заметить и за нами всеми понаблюдать, увлечёнными своими разговорами. Я с мольбой посмотрела на Кана. Тот напрягся. Одна рука его обхватила другую, находясь близко к рукаву, где он прятал свой кинжал.
Клён испуганно покосился на пирог, потом громко сказал:
– Мой король, здесь есть пирог, но мы ещё его не ели!
Взгляды всех скользнули на злополучный пирог. К счастью, ещё не тронутый. Значит, в отравлении среднего принца нас не смогут обвинить. И то, что мы из вежливости решили подождать Вячеслава и Цветану, прежде чем приступить к завтраку, вдруг вышло большой удачей.
– Я помню, что ему ещё не время терять сознание, – мрачно сощурился Мстислав.
Значит, он тоже наблюдает за ходом исследования.
С мольбой посмотрела на Кана. Лицо того окаменело. Потом на плачущую над принцем девочку. И верно, ещё не время Вячеславу терять сознание. Ещё слишком рано!
Неожиданно принц как-то странно и резко вдохнул.
– Что с тобой? – дрожащим голосом спросила Цветана.
– Чей это голос? Я ничего не вижу.
Я рванулась к нему, хотя взор любимого предупреждал: «Успокойся и вернись за мою спину». Мальчик открыл глаза, но смотрел куда-то в пространство.
– Куда мы плывём? Почему так жарко? Почему внутри меня пылает огонь?
– Нет, только не это! – девочка задрожала. – Не уходи так быстро! Не уходи!!!
– Отодвиньте меня от пламени… – задыхаясь, попросил принц. – Тут так… душно…
– Это третий этап болезни или даже последний, – сдавленно сказал Мстислав и сорвался на крик: – Что вы с ним сделали, лекари?! Он же был на первом этапе! У него ещё было несколько месяцев!!!
Задрожав, с мольбой повернулась к Кану. Тот напряжённо что-то обдумывал. Страшная ситуация. Мы были здесь в это время, да ещё и с незнакомой королю девочкой, в которой он мог заподозрить посланницу от врагов. И что делать? Что сказать?..
Клён среагировал первым. Он решительно подошёл к Мстиславу, упал перед ним на колени:
– Простите меня, мой король! Это я виноват, – он склонил голову, плечи его поникли. – Вчера у нас с принцем появилась новая догадка. И мы почти до зари провели в опытах и расчётах. Боюсь, какое-то из веществ навредило Вячеславу, ускорило развитие болезни.
– Что?! – проорал король. – Ты позволил ему возиться с веществами в таком виде?! У тебя вообще мозги есть?!
Клён что… решил отвести весь гнев Мстислава на себя?!
С отчаянием посмотрела на Кана. Надо спасти парнишку! А то нрав у чернореченского правителя горячий.
Но молодой алхимик вдруг вскинул голову, посмотрел прямо в глаза своему королю:
– Впрочем, это не болезнь. Мы вчера поняли, что Проклятие алхимиков – это не болезнь, а медленно действующий яд искусственного происхождения или же образовавшийся при смешении некоего искусственного вещества с природным. Возможно, это началось с одного вида алхимического оружия, которое мы использовали против врагов. Может быть, против светопольцев. Ещё есть подземная река под Враждующими странами. Вероятно, именно она разносила яд, – парень указал рукой на стол. – Взгляните, мой король. Там есть карты с метками заболеваний. И все они складываются в подобие реки.
Король шумно вдохнул, шумно выдохнул. Кан, встрепенувшись, выудил из бумажных завалов карты с метками и с поклоном протянул королю. Несколько мгновений мужчина, сощурившись, смотрел в глаза алхимику – тот взгляда не отвёл – потом, не убирая кинжал, ступил к столу, к картам. Клён продолжал сидеть неподвижно, смотря прямо перед собой. Возможно, он нас спас, отведя от нас подозрения. Но… значит, Вячеслав и Клён сразу после того открытия в доме моего брата отправились делать расчеты и ставить опыты! День трудились, ночь. А бедную Цветану замучили дурные предчувствия и кошмары: душа её почувствовала, что с любимым происходит что-то опасное.
– Да, я помню, что в некоторых местах, возле которых кто-то заболел, были битвы, – наконец произнёс правитель Черноречья. – И мы использовали в них искусственное оружие. И вот здесь, в истоке этой реки под Светопольем, мы использовали много мощного яда, ещё при моём отце. Значит, всё-таки не болезнь, а отрава… – некоторое время он напряжённо о чём-то думал, потом подошёл к молчавшему парню, схватил за ворот, поднял, произнёс ледяным тоном: – Но всё это не отменяет твоей вины, Клён. Ты, зная, что принцу плохо, подпустил его к опытам. Ты спровоцировал ухудшение его состояния. Ты за это заплатишь.
– Хорошо, мой король, – спокойно сказал молодой алхимик.
– Своей головой, – припечатал Мстислав.
– Хорошо, мой король, – так же спокойно повторил парень.
Мужчина шумно выдохнул.
– Сегодня же!
– Только у меня есть одна просьба, – невозмутимо произнёс Клён.
– Ты ещё смеешь у меня что-то просить?!
– Я был с Вячеславом. И мне единственному известно, какие вещества мы использовали, какие составы сделали, какие цепи веществ были… – алхимик спокойно смотрел ему в глаза, не обращая внимания на сжавшийся у его горла ворот. – Среди них было то, что ухудшило состояние принца. Может быть, именно оно вызывает Проклятье алхимиков? Прежде, чем мне отрубят голову, я должен записать всё, что мне известно. И другие алхимики, может быть, найдут всю цепь, порождающую Проклятье алхимиков. Просто… вдруг второй принц не сможет очнуться? Тогда некому будет рассказать, какие вещества мы использовали, для каких цепей.
Мстислав долго молчал, прожигая его взглядом, но алхимик взора не отвёл. Наконец, король разжал руку – и Клён рухнул на пол. Впрочем, он тут же сел, на колени, и невозмутимо замер, ожидая приказа, подняв на своего правителя спокойный взгляд. Ничего себе, сколько смелости и выдержки у парня!
Мстислав шумно вдохнул, шумно выдохнул. Его рука, в которой он продолжал держать кинжал, дрогнула. Он вдруг указал лезвием на один из шкафов.
– Там – чистая бумага, перья и чернила. Начинай сейчас же.
– Хорошо, мой король, – молодой алхимик поднялся, низко поклонился и быстро направился к шкафу.
– Считайте, вам повезло, – мрачно произнёс Мстислав, посмотрев на нас. – Если бы не этот дерзкий юнец, я бы кого-нибудь из вас прирезал сегодня. А теперь отвечать будет он.
Рука парня, в этот миг достававшего чернильницу, дрогнула. Впрочем, он тут же выпрямился и, притворяясь спокойным, полез за перьями. Он… он спас нас! Ценой своей жизни. Хотя… может быть, он сделал это ради Вячеслава, ведь выпросил себе немного времени, чтобы записать все вещества, которые они использовали вчера с принцем. Но… он в доме у Романа взял и выпил воды из фляги заболевшего Вячеслава. Мол, ради науки.
– Вячеслав! Вячеслав! – взволнованно вскрикнула девочка.
Мы повернулись. Принц смотрел на неё уже осмысленно. Поднял ладонь, погладил её по щеке. Попросил:
– Не плачь, Цветана. Мне больно смотреть, как ты плачешь.
– Не буду, – она шмыгнула носом, сжала его ладонь.
– Знаешь, я почему-то вдруг вспомнил… – Вячеслав говорил так спокойно, словно мы собрались за чашкой мятного отвара, непринуждённо переводя беседу с природы на погоду, а потом на незабудки под окном. – Где-то у конюшни растёт старая сосна. Когда забираешься на крышу, то можно спрыгнуть на нижние ветки и лезть выше. Колючие иголки царапают, лезут в глаза. Однако никто не желает полезть за тобой следом, схватить за шиворот и вернуть в скучный зал для занятий с оружием. И созерцание голубого неба и похожих на перышки облаков гораздо приятнее, чем сжимание рукояти какого-то меча, переходившего по наследству от поколения к поколению герцогов, обучавших принцев.
