Елена Юрьевна Свительская
Песня моей души
Ох, как мы могли так глупо попасться?! Точно, люди же упоминали, что второй принц не чурается с простолюдинами говорить. Запросто заговорить может, домой зайти, воды попросить напиться. А мы… мы же в деревне неподалёку от Связьгорода остановились! Вот с чему бы здешним принцам, особенно, Вячеславу, никогда не ездить близ окрестных деревень? А если это второй сын Мстислава, то он может вообще в лицо всех из окрестных деревень знать. Раз не гнушается с простым народом говорить. И Мириона вообще нас не предупредила! Почему так?! Почему она не упомянула про эту опасность?!
– С послами из Лысегорья и Тайноземья мне доводилось общаться, – добавил отрок. – Они могли проговориться своим, как я выгляжу. А с новодальцами и со светопольцами мы последние десятилетия встречаемся только на поле боя. Где я никогда не был. Так что то, что вы меня не признали, говорит против вас.
Ох, и правда. Ужасная ситуация! И, главное, мы же не ожидали, что нам доведётся общаться с самим сыном Мстислава! А принц, как назло, совсем не уточнил имя своей семьи, как будто ему всё равно было, воздадим мы ему все почести и должное уважение или нет.
– Вдобавок, будучи чернореченцами, вы могли меня где-то прежде видеть, – добил нас мальчик. – Тем более, живя неподалёку от столицы. Уж хотя бы на праздник в городе могли бы сходить. Но вы вообще меня не признали!
– А вы… вы нарочно не ходили с нами в деревню, когда промокли? – нахмурилась Цветана.
– Отчасти да, – честно ответил он. – Мне было интересно проверить мою догадку. Селяне бы сразу вам рассказали, кто я. Но, если честно, я ещё боялся попадаться людям в таком состоянии. Они бы меня откормили как порося, завернули в дюжину одеял, да настояли бы, чтоб довести до города. И мать бы переполошили. На всякий случай, – усмехнулся. – А то мало ли? Принц всё-таки. Если не сберегут…
– Мстислав их сгноит в темнице, – вздохнула Цветана.
Вот про дурной нрав чернореченского короля все были наслышаны. Что он скор на расправу. Ни врагов не щадит, ни своих.
Ну, что за невезенье! Мир вообще не предупредил, что второй принц здесь временами ездит. А мы так глупо попались. Не подумали, что можем однажды с ним встретиться. Но, с другой стороны, какой интерес мог быть к нам у здешнего принца? До того, как Цветана надумала его высмеять. А он ещё добреньким прикинулся, будто простил.
Отчаянно куснув губу, девочка посмотрела на меня. Чернореченец в этот миг дёрнулся, прислушиваясь к крикам вдалеке, посмотрел в сторону от нас.
Новодалька взглядом показала мне в другую сторону. Будто предлагала сбежать. Пока он не успел нас схватить. Я качнула головой.
Всё-таки, у принца есть конь и меч. Может, он и ножи метательные носит при себе. Как бы ни язвили местные о его «дури» и неумении драться, вряд ли бы Мстислав позволил одному из своих сыновей вообще ни единого занятия боя не посетить. К тому же, принц вполне сумеет позвать кого-нибудь на помощь, к примеру, тех же самых охотников. Да и что бы мы стали с ним делать? Хоть мальчишка и оказался одним из принцев наших врагов, отправлять его за Грань мне совершенно не хотелось. Да и чем напасть? Мы безоружные, а у него меч при себе! Схвати мы палки или камень – он бы от камня увернулся, а палки мог перерубить мечом. Уж для этого особых умений не требуется. Но, если бы нам вдруг чудом повезло его атаковать и хотя бы сбить с ног, связать его было нечем, и рот ему заткнуть было нечем. А, свяжи мы его и заткни рот, разве мы бы успели сбежать из Черноречья? Принца бы охотники другие или селяне здешние нашли, он бы велел кому-то нас догнать. Не возвращайся мы за Станиславом, нам и тогда, скорее всего, не успеть убежать! Или Станислав попытается найти нас?..
– Говорили, вы и алхимией интересуетесь, – мрачно прищурилась Цветана.
– Доводилось, – скромно ответил он.
Хотя кто-то из местных упомянул, что второй сын Мстислава общается с учёными из алхимиков. А кто-то утверждал, будто Вячеслав и сам чего-то изобрёл. Но этого чтоб наверняка никто не знал. Разве что все сходились на его чрезмерной любви к чтению. Это уже все чернореченцы заметили.
– Кто-то из ваших алхимиков создал взрывающуюся дрянь, – девочка помрачнела. – Дыханье крови. Вы… тоже в этом участвуете?..
– О, это самое слабое из того, что было создано нашими алхимиками и попало к моему отцу! Но вы не беспокойтесь, больше те камни использовать не будут: кто-то выкрал все свитки с описаниями опытов, без которых наши алхимики не могут эти камни получить.
Чернореченский принц вздохнул и прибавил:
– У людей, чтобы вредить друг другу, есть магия и оружие, алхимия им в этом помогать не должна. Поэтому я, насколько это в моих силах, препятствую появлению мощного оружия у нашего войска.
– Разве ваш отец не читает все те свитки? Он же интересуется алхимией!
Цветана, милая, зачем тебе выдавать столько осведомлённости?! Это же очень опасно!
– Больше половины свитков приносят сначала ко мне, – Вячеслав ухмыльнулся. – Самые опасные к нему обычно не попадают, – он сильно погрустнел. – Всё-таки, гибель от искусственных веществ бывает ужасной! Я видел. И как подумаю, что их начнут помногу использовать на вражеских воинах или, опьянев от схваток, на женщинах и детях… нет, хватит людям магии и мечей!
Принц устало потёр переносицу.
– Хотя я опасаюсь воров, которые таскают часть наших свитков. Я видел, спрятавшись, как кто-то из них бросал свитки в камин, но часть уносили. Скажите, вы в вашей стране слышали что-нибудь о неизвестных, ворующих искусственные смеси и расчёты?..
– Нет, не слышала. У нас алхимия запрещена, – честно сказала девочка.
Я мысленно выругалась. Ну, зачем она столько всего говорит?! Может, он нарочно допрашивает нас, маскируя допрос под обычный дружеский разговор? Хотя… с чего же дружеский? Он ведь подозревает нас, что мы – новодальки или светопольки, значит, он не считает нас друзьями или уже перестал считать, когда у него появились первые подозрения!
Вячеслав вздохнул:
– Боюсь, что где-то эти знания всплывут. Они опасны. А какие-нибудь жуткие взрывы, пожары, таинственные отравления у вас происходили?
– Только… на войне… – голос Цветаны задрожал. – Ваши алхимики применяли Дыханье крови и… и прочую… дрянь.
Едва удержалась, чтоб не схватится за голову. Но он же… он же общается с алхимиками! Он же может хоть что-то знать, чего и против кого применяли из алхимического оружия!
– К счастью, Дыханье крови использовали только один раз, в битве… – глаза его расширились. – Значит, вы всё-таки из Новодалья, – он перевёл взгляд на меня. – Да, верно, у Алины синие глаза. У новодальцев часто синие глаза. У светопольцев чаще серые.
Промолчала, что выросла в Светополье и считаю себя светополькой, хотя мой отец и его род – из Новодалья. Я ведь недавно только узнала правду о моём отце. Да и какая разница вражьему принцу, светополька я или новодалька? Он уже понял, что мы – его враги. Я, правда, не поняла, с чего он столько с нами болтает? Ждёт, наверное, когда другие охотники подъедут и схватят нас. И, похоже, мы уже не жильцы по его мнению, раз так спокойно рассказывает при нас государственные тайны. Но почему же Мириона молчит? Она же знает, где ездят другие охотники, где ходят его слуги! Вдруг она могла бы подсказать, как нам бежать и где укрыться, чтобы нас не нашли?.. Так почему?..
– Значит, в Новодалье таинственных происшествий с алхимиками не было… – Вячеслав задумчиво потёр подбородок. – Где же эти воры прячутся?! У эльфов и драконов своя алхимия и, подозреваю, лучше нашей. Тайноземья? Нет, у них другие признаки у несчастных случаев. Похоже, они другие вещества обычно используют. Или… боевые маги? Те прячутся ото всех, скрывают свои цели, но у них и так достаточно сил, алхимия им на что?.. – мальчик помрачнел. – Хотя… алхимия даёт силу. Кто откажется от могущества?! – тут он опять вспомнил про нас, грустно улыбнулся. – Простите, я слишком много болтаю про алхимию. Просто эти таинственные воры, таскающие свитки с расчётами и опасные вещества – это наша головная боль. Я как подумаю, что это могут где-то использовать как оружие…
– Против вас? – Цветана как-то жутко улыбнулась. – Но это было бы справедливо, используй кто-то алхимическое оружие против вас! Если бы вы сами… – она мрачно сощурилась, – Потравились!
Принц погрустнел:
– У вас кто-то погиб в битве, где использовали Дыханье крови?
Цветана как-то поникла, сжала, разжала кулаки. Вот, значит, почему она сорвалась.
– Вы… – она прищурилась. – Так много болтаете об алхимии. Не боитесь нам тайны раскрывать. Значит, уже всё решили, – она выпрямилась, гордо вскинула голову: – Как… нас убьют?
От такой прямоты и мне, и Вячеславу стало как-то не по себе.
– Вы… – смущёно начал было отрок.
– Пощады просить и унижаться не буду! – ледяным тоном прибавила юная графиня, скрестила руки на груди и смотрела на него с вызовом, в упор.
– Вы… – замялся чернореченский принц.
– Все когда-нибудь уходят за Грань, – лицо её словно окаменело, разве что голос слегка дрожал. – Годом позже, годом раньше… какая разница?
Вячеслав медленно подошёл к ней. Она не шелохнулась и взгляда не отвела. Отрок взволнованно сказал:
– Цветана, вы дороги мне. Вы… – чуть помедлил, но всё же это сказал: – Вы мои друзья. Я не дам вас казнить! Ни за что! Я только хочу помочь вам незаметно уйти отсюда.
Каменная маска исчезла, открыв лицо испуганной растерянной девочки.
– Вы… позволите нам уйти? Просто уйти?
– Конечно! – пылко ответил чернореченец. – Я хочу, чтобы вы были живы и здоровы! Пусть и не здесь. Я буду скучать по вам, но от мысли, что вы будете в безопасном месте, мне будет легче, – он нахмурился. – В конце концов, прийти за лечебной травой почти к чернореченской столице… Вы с ума сошли?!
Я растерянно смотрела на него. Неужели… неужели, чернореченец, тем более, принц, которому бы на руку было поймать врагов самому, хочет помочь нам уйти? Это… разве это возможно?! Он же… не участвует в битвах сам, плохо тренируется. А его отец, Мстислав, известный воин. Наверное, король Черноречья недоволен тем, что его средний сын увлекается науками, а не войной. И поймать бы двух новодалек, прячущихся недалеко от чернореченской столицы, принцу бы пригодилось, но… он и в правду хочет отпустить нас, заботиться о нас?!
«Он искренне хочет помочь вам» – вдруг сказала Мириона.
«Почему ты сразу не сказала?! Я так испугалась!»
«Так ведь одно дело хотеть помочь, а другое – помогать. Искреннее стремление – это только полдела. Я молчала, чтобы дать ему возможность помочь вам на деле»
Ну, я понимаю теперь, почему она молчала, но…
«Если он поможет вам – у вас будет друг. Настоящий друг»
И правда, если чернореченский принц решится нас отпустить и, более того, поможет нам скрыться, значит, у нас появится настоящий друг, которому можно верить! Обрести друга… здесь… из числа врагов… это как чудо! Может ли это чудо случится для нас?..
– Но ведь вам невыгодно нас отпускать, – недоверчиво добавила юная графиня спустя некоторое время молчанья, когда напряжённо вглядывалась ему в глаза. – Думаю, ваш отец вас за такое по голове не погладит.
– Ну, извините, – грустная и усталая улыбка. – Я не люблю убивать. Не люблю войны. Я больше люблю людей. Видеть их живыми, здоровыми и счастливыми.
– Так… вы совсем не любите драться?
– Увы, – он развёл руки в стороны, – уж таким родился.
– И… – она задумчиво сощурилась. – Вы не проявляли себя как воин – и поэтому о вас ничего не говорят?
Принц помрачнел, но твёрдо сказал, прямо смотря ей в глаза:
– Да, я как воин никудышный. Книжный червь. Позор семьи. Но я не люблю смотреть, как гибнут люди. Не люблю причинять кому-то боль. Тем более, – грустная улыбка. – Дни, проведённые с вами, наши светлые добрые разговоры, ваше остроумие и ваша королевская осанка… смотреть на вас и разговаривать с вами было большим удовольствием для меня. Как праздник, куда я неожиданно попал, идя по скучной серой улице. Чужой праздник. Не для меня. Но я видел его – и мне было хорошо. Какую-то часть праздника я застал, – он вдруг осторожно взял её руку – и Цветана её не вырвала – легко сжал её пальцы. – Вам надо уйти поскорей, Цветана! – он обернулся и посмотрел мне в глаза: – Вам лучше уйти отсюда поскорей, Алина. Пока вас кто-нибудь не раскрыл. Вы хорошо притворялись, вы платили деньгами Черноречья, последней чеканки. Но Цветана слишком юна и слишком много болтает. Да и… ваш спутник, Станислав… он, конечно, держится, но если и у него кого-то из родственников убили чернореченцы, а это вполне могло быть, однажды он может сорваться – и кого-нибудь ранит или убьёт.
– Да я бы с радостью ушла отсюда хоть сейчас же! – вздыхаю. – Но я обещала вылечить Цветану. Целебная трава растёт только здесь. И Цветана ещё не выпила нужное количество отваров и настоев.
Ведь Мириона пока ещё не говорила, что лечение уже закончено. А ей виднее состояние девочки.
– У нас никто не знал, что это за болезнь. Лекари говорили, что я очень слабая и долго не проживу, а целители – если они не были шарлатанами – говорили, что у них не хватает сил исцелить моё тело своей силой, – Цветана грустно потупилась, потом посмотрела на меня, улыбнулась мне. – Но вдруг пришла Алина и сказала, что она знает и эту болезнь, и лекарство от неё! И я так обрадовалась этому! Подумала, что теперь я смогу жить, смогу когда-нибудь выйти замуж. Может быть, за любимого… и родить детей, – она серьёзно посмотрела в глаза чернореченскому принцу. – И мне всё равно, что ради этой травы мне пришлось прийти сюда! Потому что так у меня появилась надежда, что смогу выжить. Жить обычной жизнью, как и другие люди!
Отрок вздохнул:
– Теперь я понял, зачем вы решились на такой отчаянный поступок. А… долго ещё вам нужно использовать эту траву?
Девочка вопросительно посмотрела на меня. Я ответила:
– Мы ещё прошли только часть лечения. И… я пока не знаю, сколько нужно ещё.
Вячеслав помрачнел:
– Я заметил, какую траву вы собираете. Ясносинь. Она действительно редкая. И тут, неподалёку от столицы, её больше всего. Да… грустная ситуация. Тут вам опасно находиться. А дома надежды нет. Или… – он вдруг внимательно посмотрел на Цветану. – Сядьте и расскажите мне о признаках вашей болезни подробно.
Почему-то она сразу же послушалась, да и руку не забрала. Присела прямо на траву, он опустился возле неё, продолжая осторожно сжимать её руку. Девочка с надеждой спросила:
– Значит, вы и траволечение учили? Хоть что-то по нему знаете?
– Сложно сказать, что я не учил, – усмехнулся Вячеслав, потом как-то посерьёзнел. – Меня же прозвали книжным червём. Даже шутят, что я знаю содержимое королевской библиотеки лучше её старого смотрителя. Хотя, конечно, это неправда. И я ещё не все книги там прочитал, – он положил её руку, которую осторожно сжимал, ей на колени, чуть отодвинулся, сел поудобнее. – Значит, начнём. Только рассказывайте всё честно. Хорошо?
– Хорошо, – тихо пообещала юная графиня.
И она так на него смотрела, с таким доверием, с таким… обожанием?! Нет, наверное, виновата была вдруг подаренная им надежда, что он тоже что-то понимает в лечении. Или… всё-таки… он взял её за руку, но она руку не отняла. Но… нет, такое невозможно. У меня слишком богатое воображение.
Отрок расспрашивал её долго. Причём, сыпал такими вопросами, которые, на мой взгляд, были тут явно ни причём: её любимые овощи и травяные чаи, вкусовые пристрастия её родителей вначале их супружеской жизни и потом, как они вскоре после свадьбы отравились какими-то пирожными и что то были за пирожные, в каких битвах с Черноречьем участвовал отец Цветаны… услышав дату битвы, чернореченец заметно помрачнел и принялся дотошно выспрашивать, сколько именно месяцев и дней прошло со времени той битвы и до рождения девочки, состояние её матери и её отца. Услышав о том, что год спустя после битвы отец Цветаны вдруг выронил меч, подаренный тестем, на праздничном поединке, принялся допрашивать про состав меча – девочка не интересовалась этим – тогда, помрачнев, стал уточнять, были ли драгоценные камни на рукояти, а, если были, то какие?..
Из этого рассказа я поняла, что родители юной графини вместе жили недолго. Она была их единственным ребёнком, появилась не сразу. Хотя… что-то промелькнуло в её рассказе, такое… может быть, следующего ребёнка её мать потеряла? И вот, Вячеслав очень подробно уточнял события и детали возле того дня, когда её мама вдруг упала в обморок у лестницы и пару недель не вставала с постели. У её мамы было слабое здоровье, она рано ушла за Грань. А отец Цветаны погиб в битве с чернореченцами, причём, ужасно погиб, от алхимического оружия.
– Но он даже не пытался убежать! – гордо вскинула голову девочка. – Кто-то из воинов побежал, когда алхимики подожгли тот котёл, но он…
– Я верю, – грустно улыбнулся принц чужой страны. – Вы тоже слишком спокойны для всей этой ситуации. Не пытались просить пощады, так и не встали на колени… – улыбнулся вдруг ей, светло, с восхищением на неё посмотрел. – Вы – его дочь, – замер вдруг, вгляделся. – А, кажется, я понял, из какого вы рода.
Девочка напряглась. Он, оглядевшись, долго вглядывался в пространство за деревьями со всех сторон.
– Но, при всём моём уважении к вашему смелому отцу, имя его здесь лучше не называть.
– Это да… – она грустно потупилась, плечи поникли.
– И вообще, вам бы проще было, если б вы хорошо притворялись простолюдинкой, косу заплетали чаще… – серьёзно добавил отрок, снова огляделся, вслушался. – Так, похоже, они далеко ушли. Хорошо. Продолжим. Ответьте-ка мне ещё вот на какой вопрос…
Вячеслав расспрашивал о наследственных болезнях в роду девочки, о вкусовых пристрастиях её родственников, про которых она что-то знала. Уточнил, как бы между прочим, были ли у них ссоры из-за наследства или каких-либо иных причинах. Узнав, что была крупная ссора отца Цветаны и его сводного брата, незадолго до свадьбы её родителей, нервно забарабанил пальцами по своему колену.
– Слушайте, но какое всё это имеет отношение к делу?! – не выдержала девочка, после вопроса, касающегося любимых овощей того самого дяди.
– Самое прямое, как ни странно, – серьёзно ответил отрок. – В природе нет бесполезных растений. Каждое из них усиливает или ослабляет работу каких-либо органов, имеет какие-либо полезные свойства. По тому, какие овощи и приправы человек любит есть, можно понять, какие у него органы ослаблены, а какие больны, какие могут заболеть в ближайшем или отдалённом будущем.
– Допустим, так. Но… при чём тут характер моего дяди?! Зачем вам знать, был ли он жестокий человек или нет?..
– У меня есть одна мысль, – Вячеслав задумчиво потёр переносицу. – Но мне не хватает деталей.
– Вам не хватает деталей? – возмутилась юная графиня. – Даже придворные лекари не расспрашивали меня о таких вещах, как вы!
При упоминании придворных лекарей принц вздрогнул и впился в неё взглядом.
– Их вызывали ко мне, – торопливо сказала девочка. – Надеялись, они смогут мне помочь. Ведь… во дворце должны быть самые лучшие лекари, верно? По крайней мере, хочется в это верить.
– Не волнуйтесь, то, что вы из знатной семьи, я уже понял, – отрок широко улыбнулся. – Я это ещё в первый день заметил. Простолюдинки говорят и держатся иначе. Но, собственно, вернёмся к вашему дяде и его ближайшим родственникам. Мне важно узнать, что из растений они любят есть? Что их дети? Здоровы ли их дети? И какой у него характер?
Юная графиня вздохнула, но всё-таки продолжала отвечать на его вопросы, хотя и заметно приуныла, то ли от его дотошности, то ли от осознания того, что актриса из неё не ахти какая.
Закончив расспросы, принц закрыл глаза и лоб ладонью и долго сидел, молчал, видимо, переваривая полученные знания. Я тем временем оглядывала лес вокруг нас. Но никто не шумел особо. И правда его спутники уехали в другую сторону. Повезло! Кажется, повезло. Или…
«Пришлось пожертвовать зайцами, лосями и медведем» – грустно отозвался мир.
«Прости! – расстроилась я. – Больно тебе, наверное?»
«Конечно, больно. Каждое живое существо – это часть меня. Но ваша беседа дороже их жизней. Вам проще повлиять на ход истории»
Ну, вот. Мир уже пожертвовал ради меня и Цветаны несколькими жизнями, а я и не заметила! Думала, просто везенье! Или… мир много устраивает таких случайностей, когда сводит или разводит чьи-то тропы?..
«Не всегда, – уточнила Мириона. – Ваш выбор – важнее всего. Иногда случайности – просто случайности»
Мальчик тяжело вздохнул – и девочка от его вздоха побелела.
– Что… я не смогу жить? – глаза её заволоклись слезами. – Всё бессмысленно?
– Жить… сможете, – отрок убрал ладонь с лица и грустно посмотрел на неё. – Но вот вам очень нужно лечение и именно этой травой. Причём, чтобы ваше тело имело возможность очиститься, траву надо есть сырую и день за днём, чтобы эффект был заметным.
Ох, а я отварами пою её!
«Она горькая, – напомнил мир. – Я могу подсказать рецепт салата, но полностью горечь мы не скроем»
«Я буду благодарна тебе за этот рецепт»
«Я уточню его, когда всё успокоится» – заботливо пообещал мир.
До чего полезно общаться с миром напрямую! И… нет, дружить с миром тоже приятно. Просто ради дружбы. Чтобы миру не было слишком одиноко. Да и Мириона столько всего для меня уже сделала!
– Значит… – она нахмурилась. – Значит, это правда? Что моего отца отравили алхимическим оружием? Ещё до его гибели? Он же не раз был в битвах с чернореченцами. И потому… я такая… – она мрачно отодвинулась, потом вскочила, отступила ещё дальше от него. – Из-за вас!!!
– Алхимическое оружие, несомненно, повлияло. Боюсь, это был предшественник Дыханья крови, но я в ту пору алхимию не изучал. О составе того оружия могу догадываться лишь примерно. Только… дело не только в тех искусственных веществах.
– А в чём ещё? – недоверчиво выкрикнула она. – В чём ещё?!
– Если бы не растительный яд, который усилил свойства того состава, ваша мать и второй её ребёнок были бы живы, а вы – отделались бы временными недомоганиями.
– Что?!
Вячеслав поднялся, сделал шаг к ней – она отступила в сторону. Отрок сказал грустно:
– Цветана, ваших родителей травили. Дважды. Вскоре после свадьбы. И уже после вашего рождения. Судя по признакам, это редкий травяной яд, замеченный в Новодалье. Вадимир любит им пользоваться.
– Ва… Вадимир?! К-король?! – девочку начало трясти.
– Я не знаю, что там за склоки у вас и ваших родственников, у ваших родителей с Вадимиром, – принц устало потёр переносицу. – Но знаю, что в так называемом «высшем свете» любят ссориться из-за ерунды и жутко мстить. В деревне бы просто морду обидчику набили. Ну, потом нос бы отвернули, если б тот в крайней нужде за помощью к обиженному пришёл, умолять простить. А у нас всё интриги, интриги. Но вы сказали, что ваш отец взял в руки подаренный меч – и ему стало плохо. Вот тот самый яд, новодальский, крайне сложно заметить. Кажется, человек уходит за Грань из-за какой-то долгой болезни. Признаки очень схожи. Но от сильной дозы яда человек теряет сознание при прикосновении к определённому сплаву металлов. От прикосновения к двум полудрагоценным камням. Это мало кто знает. Это теоретическая алхимия, стык алхимии с травологией, подраздел о взаимодействии искусственных веществ и растительных ядов.
Отрок снова потёр переносицу, потом продолжил:
– Вы сказали, тот меч подарили уже после вашего рождения, значит, уже тогда в крови вашего отца было много яда. Значит, и в вашу кровь мог перейти яд. Его ваши родители получили до вашего рождения. То, что вашего отца в битве отравили искусственными веществами, усилило действие того яда. Здоровье вашей матери ухудшилось после его возвращения, что, впрочем, списали на большие волнения из-за ухода вашего отца на войну. Вы на втором месяце жизни тяжело болели, родители боялись за вашу жизнь. Просто ваше тело получило двойную дозу ядов. Но вы выжили. Вторая попытка отравить ваших родителей. Новая доза яда прошла мимо вас, так как вы же уже родились и не были с ними связаны, да и здоровье у вас итак было слабое, вас уже не боялись. Но ваша мать и второй ребёнок её не пережили. Отец справился с ядом, но временно. Просто та битва, где использовали версию Дыханья крови, ускорила его уход за Грань. Да, это страшное оружие, но не будь его – вы бы всё равно рано стали сиротой. Да и ваше здоровье уже пошатнулось. Впрочем, вы как раз ели те овощи и любили те травяные чаи, которые мощно очищают кровь. Собственно, они вас и поддерживали в живых. Очень здорово, что вы настаивали на том, чтобы вам часто давали еду из них. Но самих по себе их недостаточно, чтобы полностью нейтрализовать яд в вашей крови. Кровь испорчена и… – он вдруг оборвался, не закончив фразу. – Ох, простите, Цветана! Вам эти подробности ни к чему. Вы… вам плохо?..
Бедную девочку трясло.
– Я знала, что я не нужна моим родным! – тихо, дрожащим голосом произнесла юная графиня. – Но чтобы настолько!.. – и она разрыдалась.
Мгновение Вячеслав мялся в нерешительности, потом подошёл к ней, осторожно обнял. Цветана уткнулась лицом ему в грудь и зарыдала ещё горше, ещё отчаянней. Он какое-то время стоял, словно оцепенев, потом стал осторожно гладить её по голове:
– Простите! Простите, что я вас расстроил! Я не подумал, что правда может так сильно ранить вас, когда хотел блеснуть перед вами своей осведомлённостью.
Но девочка не спешила вывернуться из-под его руки. Охотно принимала его ласку и извинения.
– Ничего, – грустно сказала она наконец. – Зато теперь, благодаря вам, я знаю, кому мне не следует верить на родине. Если туда вернусь.
Отрок торопливо сказал, пытаясь выхватить её из плена грустных мыслей:
– Эта трава, которой вас лечат, может вас вылечить целиком: Ясносинь хорошо очищает печень и кровь. Только нужно её есть сырой. И регулярно, чтобы она нейтрализовала весь яд и затем укрепила все органы тела.
– Значит… – девочка чуть отстранилась от него и с надеждой заглянула ему в лицо. – Значит, я смогу выжить и выздороветь?
Алхимик уверенно ответил:
– Сможете, но вам придётся ещё какое-то время быть здесь. Это очень опасно. Но впрочем, дома вы бы Грань перешли в ближайшие год или два.
– Из огня да в полымя! – горькая улыбка скользнула по её губам. – Впрочем, я теперь поняла, почему родственники так спокойно отпустили меня с незнакомой травницей, да ещё и сюда.
Она потупилась, но, впрочем, вырываться из его объятий не спешила. И тут я заподозрила, что дело вовсе не в том, что Вячеслав разбирается и в алхимии, и в лекарском искусстве и смог подарить ей надежду. Да и он не спешил её отпускать. Чуть помолчав, принц Черноречья прибавил:
– Знаете, Цветана… Я, конечно, не знаю всех ваших семейных склок, да и не моё это дело. Но… может, вам стоит отказаться хотя бы от части вашего имущества, земель и привилегий? Если дело в том, что ваш отец и кто-то из его семьи не поделили именно что-то из имущества, то, может, вас оставят в покое после этого?.. Или вам стоит переехать в другую страну – и там найти себе спутника жизни, у которого крепкий род, который вас будет защищать. Ведь вы из знатной семьи, а это само по себе уже хорошее приданное.
– Я иногда мечтала, что если выживу, то открою лечебницу для детей из простого народа. Может, даже с уроками для тех, кто выжил и захотел помогать другим… – Цветана задумчиво улыбнулась.
– О, это замечательная идея! – Вячеслав улыбнулся ей в ответ. – К тому же, если вы с головой уйдёте в науку – и откажетесь от своего имущества и привилегий в пользу ваших родственников, у них будет повод оставить вас в покое, ведь вы уже не будете претендовать на богатство, на статус. Если же вы будете лечить простой народ, обучать выходцев из него лекарскому искусству, люди вас полюбят и, как смогут, будут защищать. Да у добрых, расположенных к вам, лекарей будете под наблюдением. Вас уже очень сложно будет отравить. Шансы, что вовремя найдут противоядие – а друзья будут стараться – намного возрастут. Более того, если вы откроете лекарскую школу, взрастите хороших лекарей и совершите новые открытия в лекарской науке, то уже вашему королю – или королю другой страны, в которую вы уйдёте – будет большая выгода вас поддерживать и защищать. Это тоже статус, тоже ценность, но уже другого рода, её не выкупить и не отобрать, – кривая усмешка. – Если вы очень прославитесь, ваши родственники будут вынуждены вас уважать и привечать, так как тогда им будет выгоднее с вами дружить. Уважение народа – особая ценность.
– И правда… – юная графиня просияла. – Так я смогу подняться и окрепнуть сама, своими силами! И как хорошо вы объяснили! Я не задумывалась об этих деталях и возможностях. Оказывается, я что-то могу сделать сама… сама! – она осторожно выскользнула из его объятий – и Вячеслав сразу же её отпустил – повернулась ко мне, глаза её сверкали. – Алина, представляешь, я что-то смогу сама! Я открою лекарскую школу, которая будет лечить и обучать людей, у которых нету на это денег! И мне не нужно будет зависеть от этих… злых людей! Мне не потребуется их помощь! Я справлюсь сама! Алина, ты представляешь?! Я не слабая! Я могу стать сильной!
А чернореченский мальчик стоял рядом с ней, смотрел на неё и улыбался. Несколько десятилетий и тысячи оборвавшихся, искалеченных жизней разделили два народа. Но сейчас сын чернореченского народа и дочь новодальского народа стояли рядом, и между ними уже не было никаких преград. И, может, дело было не только в надежде, подаренной ей им. Точнее, не столько в надежде, как в том, что породило её. А я смотрела в горящие оживлением глаза девочки и тоже улыбалась. Я была очень рада, что у неё есть возможность выздороветь и жить, что она нашла свой способ стать сильной и укрепить своё положение в мире.
Одарив меня сиянием, проснувшимся в её глазах – мне в какой-то миг почудилось в нём что-то смутно знакомое – Цветана вновь повернулась к чернореченцу. Подхватила его руку, сжала – он широко улыбнулся – и пылко сказала:
– Спасибо, что вы не выдали нас, Вячеслав! Вы… вы ведь давно уже догадались, кто мы?
– Я только не мог понять, откуда вы, из Новодалья или из Светополья, – он задумчиво потёр нос и улыбнулся. – Теперь я понял.
– Да?.. А разве мы похожи на светополек? – девочка широко распахнула глаза. – Вот, у Алины даже глаза синие!
– Просто… она как-то тихо пела песню, пока мы говорили, а ту песню придумали в Светополье, несколько веков назад. Точнее, её придумали в Белокаменной стране, предшественнице Светополья.
Вот наблюдательный мальчишка! И такой дотошный! Думаю, из него получится хороший учёный. Впрочем, не удивлюсь, если он уже достиг каких-то успехов в алхимии или лекарском искусстве. Пока мы тут жили, не слышали о том от селян. Но алхимики могли свои открытия обсуждать только между собой. Ведь чернореченцы используют алхимические вещества как одно из сильных своих оружий.
