Екатерина Сергеевна «Лис»
Ты мое Солнце
Тот немного отстраняется, боится сгореть в ее ярости, но руку девушки не отпускает.
–
Это ты перестал общаться после того, ну, когда я… – Аня мнется и уже обреченно опускает голову.
Устала. Она так не хотела все это вспоминать, но решить теперь все надо здесь и сейчас, а потом будь что будет. В ней говорят задетые чувства, и она понимает, как все эти слова влияют на Сергея. Он стоит совсем бледный, жизнь оставляет его убитое тело. Аня не верит, что смогла все это сказать. Мало того, что он держит ее в этой чертовой клетке, так еще и не доверяет.
–
Ты меня не понимаешь, – уже мягче, пытаясь побороть свой гнев. – Когда ты там… Я подумал, что ты испугалась меня. Что считаешь зверем. И как я мог потом подойти к тебе? – он наконец-то отпускает Аню и опять отворачивается к холодному окну. Чернота успокаивает. – Я очень много всего чувствую к тебе и иногда сам не понимаю всех эмоций. И лишь поэтому готов отпустить тебя. Хотя, когда тебя нет рядом, в поле моего зрения или влияния, то у меня начинается паранойя. Я больше так не могу ни жить, ни работать.
Сергей кладет свои большие ладони на холодное стекло, пытается выровнять сбивчивое дыхание, успокоить сердце и унять тремор в ногах. Да, он готов ее отпустить. Умереть, но дать ей возможность жить без него и без страха. С минуту они молчат. Мужчина чувствует мимолетное тепло от ее тела, которое врывается в его прохладу. Они слушают далекие приглушенные звуки живущего города и думают о своем. О своей боли и чувствах, таких разных, но таких честных.
Аня подходит ближе и дотрагивается до напряженных плеч мужчины. Пытается помочь, разделить этот груз и страх.
– Ты не зверь, – мягко, успокаивающе.
Как же ему не хватало ее бархатного голоса. Его личного наркотика.
– Я просто немного устала от твоего недоверия, – продолжает Аня, – от того, что ты оберегаешь меня так, – она задумывается, – будто я дорогая вещь в твоей коллекции. Твоя охрана не подпускала ко мне никого, даже на шаг. И это напрягало не только меня, – Аня улыбается, и ее улыбка отражается в стекле. Сергей это видит, – но и преподавателей. Сергей, ты перегнул палку. Поверь, я могу немного дышать самостоятельно, – девушка делает еще один неуверенный шаг к мужчине, скользит ладонью по плечу, налаживает контакт. – И да, я понимаю, как важно, чтобы меня охраняли. У тебя есть враги и твой статус … Я помню все, что ты мне говорил о том, что многие захотят причинить тебе вред через меня. Но я тоже живая, пойми, – ее голос переходит на шепот, – я тоже так не могу.
Она сделала это, она сказала ему все то, что так наболело. И что-то в груди екает, так тепло. Это ощущение впервые. Аня не обращает на него внимание. Глупая. Сергей резко разворачивается. Прижимает Аню к себе так крепко, что воздух уходит из ее груди. В его глазах край света, отражающий ее лицо.
– Я не знаю, что я буду делать, если с тобой что-то случится.
– Ты просто не думай об этом. Мысли материальны, – бурчит в его грудь девушка.
Сергей склоняется к ней. Лоб ко лбу, нос к носу. Его пересохшие губы тянутся к ее, которые она только что облизала. Вдыхает аромат. На секунду Сергей замирает. Ждет разрешения. Ведь все уже поняли, выяснили. Он готов уступить. Разрешение последовало незамедлительно. Он целует и тонет в своем человеке. Аня тоже истосковалась по теплу его рук, по крепким объятиям, в которых может спрятаться и не переживать о всех невзгодах этого мира, потому что под такой защитой ничего не страшно. Она приоткрывает рот в тихом шепоте и впускает мужчину. Он жадно целует, как путник, блуждающий в пустыне и желающий напиться. Все его мысли отключаются, уступая дорогу инстинктам. Сергей ласкает ее губы, кусает и немного оттягивает. Терзает их розовый цвет. Прижимает к себе горячее тело. Сильно. Сам борется с мыслью, что все это иллюзия, галлюцинация, сон, и сейчас все исчезнет. Аня поддается вперед, сама прижимается, дарит такое долгожданное тепло. Она обнимает мужчину за шею, треплет черные, гладкие волосы. В порыве страсти сжимает их в кулаке. От такого удовольствия и напора Сергей стонет. Он так соскучился. Опять целует, долго, с упоением, так, что начинают щипать легкие. Остатки воздуха покидают их. Аня жадно открывает рот, хватает спасительные крупицы кислорода. Сергей рывком поднимает ее на руки. Повторяет, что они вместе, она рядом и все происходящее не сон. Он чувствует гладкость ее кожи, на которой точно оставит синяки. Он чувствует ее природный запах и сладость ее дыхания. Пропитывается этими чувствами. Он прислоняет девушку к окну. Оно холодом обволакивает Анину спину, заставляя вздрогнуть и прикрыть глаза. Девушка обхватывает мужчину ногами за талию, не обращая внимание на жгучую дрожь. На фоне ночного города ее пылающие щеки кажутся невыносимо красивыми. Щетина Сергея заставляет их гореть пожаром. Мужчина немного отстраняется, поддерживает Аню за затылок, утопая в копне рыжих волос, и талию. Она открывает глаза. Ее расширенные зрачки блестят в свете маленьких ламп, а распухшие от поцелуев губы покрываются естественной краской. Сергей дает ей вздохнуть, надышаться прохладным воздухом и снова целует, опьяняюще пылко. Теперь у них воздух один на двоих. Аня покрывается мурашками, когда холодная рука Сергея шустро проникает под край ее домашней футболки.
Дверь в спальню открывается от сильного удара с ноги. Она ударяется об стену, разнося глухой стук по спящей комнате. Два тела нарушают одиночество спальни, заполняют ее горячим дыханием. Не отрываясь друг от друга и не прерывая зрительный контакт, они падают на кровать и утопают в мягком ворсе покрывала. Сумрак ночи окутывает уютную комнату и скрывает разгоряченные тела. Сергей приподнимается, опирается на руки и пытается разглядеть масленое удовольствие на лице девушки. Он убирает волосы с ее лба, поглаживает скулу, опускает ладонь на шею. Под его прикосновениями горит нежная кожа. Она его. Лежит и тяжело дышит. Простила. Все внутри Сергея замирает, а потом разбивается на части. Он видит в ее глазах бездну, в которой тонет. Ее губы – мед, такие влажные и немного приоткрытые. Эту липкую сладость хочется испить до дна. За каждый прожитый в разлуке день, за каждую минуту без его солнца.
– Ты моя, только моя, – шепчет ей на ухо Сергей.
Обжигает горячим дыханием. Целует и растворяется в ее спасительных руках, которые разгоняют остатки тьмы в его душе. Аня стонет в поцелуй, сдается во власть его объятий. Отдается мужчине, который жадно снимает с нее одежду и, рыча, откидывает на пол. Анины мысли кружатся в водовороте новых чувств. Это не первый их раз, и в его постели ей всегда было хорошо, но сейчас под приглушенные рычания она ощущает себя по-другому. Как будто что-то большое рождается в душе и заполняет ее собой. Эти эмоции новой непонятной волной распаляют ее тело и сердце, а разум молчит, оставляя хозяйку во власти чего-то нового. Аня готова отбросить все мысли и сгореть ночью в любви ее человека. Сергей ласкает свое солнце, как в первый раз. Ладонями покрывает каждый сантиметр тела, оставляет отпечатки на загорелой коже. В голове все стирается: страх, ревность, обида. «Моя, только моя», – крутят мысли. Солнце, которое способно отогреть его сердце одной лишь улыбкой. Теплота ее рук разгоняет темноту его души, а забота дает ему потерянную надежду. Она заполняет собой пустоту в его душе. С ней он начал жить. От жарких поцелуев горит тело, рассудок отказывается от реальности, а перед глазами плывут звезды. Аня аккуратно стягивает ненавистную рубашку с Сергея. Она легким шелком сползает с хозяина и падает на пол. Обнажает крутые плечи, грудь и упругий торс мужчины. Он поднимается, с трудом отрывается от любимой, расстегивает ремень. Смакует, предвкушает, дразнит. Избавляется от остатков одежды и с новой силой погружается в ярость чувств. Забирает ее тело, душу и сердце. Вырывает ее стон, крик и дарит наслаждение.
Ночь заканчивается, когда последний сладкий стон срывается с уст Ани. Усталая и довольная, она тянется и утыкается в чуть влажную грудь мужчины. Засыпает с первыми нежными лучами солнца. Сергей еще раз целует свою «жизнь» и позволяет себе заснуть.
Глава 14.
Неприятный скрежет кофемашины вырывает Аню из размышлений. Чудесная ночь оставила отпечаток не только на ее теле, но и в сердце. Она стоит у плиты в длинной фиолетовой футболке и немного пританцовывает. Тянется, нежится и глупо улыбается своим воспоминаниям. Боже, как же стало легко, как будто сбросила с себя груз, а в награду получила крылья. Шипение омлета привлекает к себе внимание. Аня танцующей походкой шаловливо виляет бедрами в такт музыке, которую сама себе и напевает. Держит в руке лопатку и подплывает к плите. Позднее утро заполняет их кухню солнечным светом, а завтрак аппетитным ароматом. Сегодня Аня счастлива.
Она вспоминает, как утром ее разбудил отдаленный звук города. Аня потягивается на гладких простынях и прогоняет тяжесть в теле. Сергей мирно спит рядом. Впервые за долгое время она проснулась не одна. Девушка поворачивается на бок, желая разглядеть его спящее лицо. Эта ночь сломала все стены между ними, чему Аня так была рада. Ее отношение к этому мужчине даже для нее загадка, но жить без него, в таком напряжении было невозможно. И теперь не важно, что она чувствует к нему. Самое главное, что эти чувства есть у нее в душе, и после этой ночи появилось что-то новое, еще не понятное. Она разберется с этим потом, а сейчас просто не хочет все усложнять. Сергей доказал, что любит, что простил и что нужна. Аня задумывается. Испытывает ли она хотя бы четверть того же. А может все-таки из них двоих любит только Сергей? Ане становится страшно и стыдно от таких мыслей. А если так, хватит ли его любви на них обоих? Она протягивает руку и, боясь разбудить, нежно убирает прядь черных волос с его лица. Мужчина смешно морщится, кряхтит, сжимает брови к переносице. Такой милый и смешной. Похож на какого-то мультяшного персонажа. Аня улыбается, чуть растягивает губы и продолжает вести пальцами дальше, как слепец, изучая лицо. Спускается по щеке, проводит по носу, щекочет пальцы щетиной. «Странно, – замечает она, – он никогда не позволял себе ходить небритым». А ей нравится. Он и правда ей нравится, – с восторгом понимает она. Строгий, серьезный, грозный и в тоже время нежный, добрый и такой заботливый. Но только с ней. С другими никогда. Аня знает, видела его с подчиненными, слышала его гнев. От него по телу пробирается дрожь, и не важно, кто виноват, боятся все. Как будто в нем живут два человека, две личности и две маски.
Аня на эмоциях целует его в кончик носа и сползает с кровати. Видит, как он тянется, кряхтит и переворачивается на другой бок. «Пусть поспит», – решает она. И плевать, что его ждут на работе, всегда. Сегодня она его хозяйка. Аня совсем голая проскальзывает в ванную. Прохладная вода смывает его прикосновения, остужает жар тела. Ей становится холодно и грустно. Приняв душ, надев любимую футболку Сергея, она с мокрыми волосами бежит на кухню готовить завтрак. И вот сейчас, вдыхая аромат свежесваренного кофе, она смотрит в окно, прищуривается от ласкового солнца и ждет пробуждения ее мужчины.
Сергей все чувствует. Притворяется спящим. Нежится под ее прикосновениями. Сердце бешено бьется, пытается довести хозяина до инфаркта. Из последних сил мужчина держится, чтобы не открыть глаза и не подмять тело Ани под себя и снова забыться в новой волне страсти и возбуждения. Он чувствует, как девушка сползает с кровати. Все упустил, отдался ее сладкому поцелую. Сергей приоткрывает один глаз, наблюдает за голой Аней, которая без стеснения виляет около кровати попкой. Он рычит, сопит и, чтобы хоть как-то прогнать возбуждение, переворачивается на другой бок. Через сорок минут он встает, приводит себя в порядок и выходит в кухню, влекомый терпким запахом его любимого кофе.
Аня стоит у окна, вглядывается вдаль и виляет бедрами. Изумительное зрелище. Свет солнечным зайчиком отражается в бежевых плитках на стене. Зайчик пробегает по столу, который венчает середину кухни, бежит по большим коричневым плафонам над обеденным столом. Благоухание цветов сражается с запахом яиц и бекона. Черная плитка на полу отгоняет непослушного зайчика и пускает его по фасадам темно-коричневых шкафов. Лучик прыгает с тарелки на тарелку, перескакивает на барную стойку, теряется в тонком стекле бокалов. Испуганный, бежит по столешнице на подоконник и находит укрытие в рыжих влажных волосах Ани.
– Очень вкусно пахнет, – голос Сергея эхом проносится по кухне, пугая девушку. Аня вздрагивает, приподнимает плечи, отчего футболка оголяет ее бедра. Девушка поворачивается на голос. Сергей делает несколько шагов по направлению к столу.
– Я очень рад, что уволил прислугу, а то бы и не попробовал твоей стряпни, – мужчина ерничает, улыбается и демонстративно втягивает воздух носом. – Доброе утро, солнце.
– Доброе!
Анины щеки заливаются румянцем, и она смущается, как в первый раз. Почему-то в этот раз все, как в первый, даже этот завтрак на двоих, приготовленный своими руками, тоже впервые. Аня подходит к плите и начинает раскладывать омлет. Сергей в ожидании уже сидит за столом, ерзает в нетерпении и наблюдает за девушкой. Та явно решила подразнить его и пританцовывает, виляя бедрами.
– Извини, я не разбудила тебя. Решила, что тебе стоит отдохнуть, – она пристально смотрит на Сергея, намекая на страстную ночь, ставит тарелку с завтраком перед ним и наливает кофе.
– Я опоздал на работу, – немного укоризненно. – Пусть понервничают, – Сергей лукаво улыбается и запихивает омлет себе в рот.
– Ты побрился? – замечает Аня, разочарованно морщит носик. – Жаль. Тебе было хорошо.
Сергей приподнимает брови, проводит рукой по гладкой скуле и отпивает горячий кофе. Аня немного изменилась, он не может с уверенностью сказать, что именно в ней не так. Сергей чувствует, что она стала чуть ближе, немного роднее, и даже глаза ее смотрят как-то по-особенному. Он смотрит, как девушка с интересом разглядывает его выбритое лицо, морщит нос и тоже делает глоток невкусного кофе.
– Я учту, – обещает он.
Аня лишь кивает и прячет глаза в смущении. Ну, как дети. Она не может смотреть на своего мужчину без блеска в глазах, который она почему-то не в силах контролировать. Сейчас он такой домашний. В широких штанах, в растянутой салатовой футболке с мордочкой щенка. Он, их завтрак и их поведение почти нормальные. Точь-в-точь настоящая семья.
Но стоит только зазвонить телефону, как все меняется. Ане кажется, что и воздух на кухне сразу понижает свой градус. Сергей сдвигает брови, надевает маску и мрачнеет. Даже солнце прячется за тучи, испугавшись.
– Да, – грозно. – Я на переговорах, – врет. – Помню, – минуту Сергей молчит, слушает, эмоции замирают у него на лице, и вся эта теплая кухня перестает существовать. – Нашел? Хорошо. Я в тебе не сомневался, – уже как-то по-доброму. – Сейчас буду.
Через несколько минут Сергей уже сидит на заднем сиденье своей рабочей машины. Поправляет галстук, который опять удавкой сдавливает ему шею. Отдергивает рукава смоленого пиджака самого лучшего бренда. Поправляет золотые запонки в виде круглой черной печати с его инициалами. Смотрит на часы. Время давно перевалило за двенадцать. Так поздно он еще не выезжал на работу. Сергей мог бы даже позволить себе сегодня выходной и остаться с Аней, но дела… Чертовы дела. Сергей в сердцах выругивается и просит водителя постоять еще немного. Он достает телефон, набирает номер, заученный наизусть. Длинные и долгие гудки начинают раздражать.
–
Я вас слушаю, – дрожащий голос мужчины появляется на другом конце провода. Глава безопасности явно начинает нервничать, увидев, кто ему звонит. – Что-то случилось?
–
Объяви, что Олег поступает в полное распоряжение Анны Михайловны, – Сергей немного задумывается и добавляет, – сегодня же.
–
К сожалению, – голос дрожит еще больше, отказывать начальству чревато, – он на объекте, вы же сами его с бойцами туда отправили.
–
Знаю, – уже резче, – замени его, – коротко. – Он нужен через два часа, – рычит Сергей и, не дожидаясь ответа, отключает телефон.
–
В офис, – командует он водителю.
Всю дорогу до работы Сергей пытается переключить свое внимание. Мысли об Ане не дают ему сосредоточится на работе. Он готов отпустить ситуацию и дать событиям идти своим чередом. Они помирились, и это сейчас главное. Надо только не упустить тот яркий блеск у нее в глазах. Сергей смотрит в окно, пытаясь уследить за пробегающими мимо домами. Редкие ряды деревьев уже оделись в свои зеленые наряды, а Сергей заметил это только сейчас. Он улыбается своему глупому отражению в стекле. Как же их мало в центре города, и кажется, что каждое дерево – своего рода чудо в каменных джунглях высоток и зеркальных вывесок. А воздух здесь источает яд. Mercedes подъезжает к многоэтажному зданию в самом центре города. Сергей открывает дверь машины, вылезает из душного салона на воздух. Двое крепких мужчин придерживают ему дверь, обступают с двух сторон и провожают до дверей офиса. Быстро, четко и слаженно.
В кабинете Сергея уже ждут. Секретарша, женщина средних лет, стоит в ожидании у маленького стола. Ей сообщили о прибытии хозяина, как только его машина затормозила у здания. Теперь она ждет, нервничает и постоянно поправляет платье.
– Слушаю, – без приветствия. Сергей вихрем врывается в кабинет.
Садится в кожаное кресло за дубовый стол с переливами черной эпоксидной смолы, которая венами покрывает дерево. Смотрит на женщину, которая сжимается под пристальным взглядом. Маленькая, полноватая на низеньких каблуках, она делает несколько шагов к столу. Вздыхает, собирается и пытается угадать настроение хозяина. От этого зависит весь ее день, да и не только ее.
–
Сергей Александрович, вы пропустили две встречи с инвесторами, – она открывает свой ежедневник и листает его. – Сейчас у вас встреча с … – она замолкает, – с Виктором Андреевичем. Он ждет вас с самого утра в переговорной. Что мне ему сказать?
–
Что ему на сей раз надо? – Сергей смотрит на часы и потирает переносицу. Виктор – последний человек, с которым он хочет сейчас общаться.
–
У него, как всегда, особое предложение для вас, – женщина пожимает плечами растерянно.
–
Отмени, скажи, что у меня срочные дела. Пусть придет, – мужчина улыбается – в следующем году.
Секретарша хихикает, прикрывает рот и поправляет круглые очки.
– Будут еще распоряжения? – она достает ручку из ежедневника, готовая записывать.
– Пригласи ко мне Эда. И пусть нас никто не беспокоит, – Сергей начинает копошиться в бумагах. – И да, сделайте мне кофе.
Женщина мило улыбается, зная такое пристрастие хозяина к напитку. Она кивает, отмечает для себя, что настроение Сергея Александровича лучше, чем она представляла вначале. Она еще раз почтительно склоняет голову и быстро выходит.
Через минуту на столе у Сергея стоит чашечка любимого крепкого кофе, аромат которого окутывает кабинет и придает ему уют. Сергей откладывает все бумаги, не в силах заниматься делами. Мысли то и дело улетают в теплую кухню, где он оставил свое солнце и не успел насладится ее блеском. Он встает, подходит к мини-бару у маленького стола около окна.
Его кабинет точь-в-точь как дома. Такие же большие окна в пол, правда, с нежно-кремовым тюлем, который ему любезно подобрала секретарша. За столом встроенный деревянный шкаф со стеклянными дверцами и витиеватыми узорами. Стройные ряды книг заполняют большую его часть. Около противоположной от окна стены – длинный элегантный стол со стульями для длительных встреч. Немецкая люстра в классическом стиле, и россыпь маленьких светильников для атмосферы. Картины и большой фикус в углу. Этот цветок – его гордость. Он рос вместе с ним и по праву назывался его другом. Только он знает все тайны этого кабинета. А для отдыха у окна стол, по обе стороны от которого стоят два венских стула из массива дуба в тон рабочему столу, да и всей мебели в кабинете. Небольшая полка у окна представляет бар.
Сергей присаживается к столу. Тело еще помнит ласковые прикосновения Ани. Сергею интересно, как же она отреагирует на появление Олега. Он мысленно улыбается, представляет ее удивленное выражение лица. После ее вопросов об Олеге, он попытался успокоиться и все осмыслить. Он вспоминает, как охранник ненавязчиво узнавал о Наде, но тогда не придал этому значения. А вот теперь-то пазл сошелся. Видать, эта бестия сама запала на телохранителя, ну, и как всегда, втянула в свои проблемы Аню. Решила воспользоваться услугами подруги. «Вот зараза-то навязалась, – злится Сергей. Умно, очень умно!». Хотя Сергей не вправе злиться на Надю, но хочется страшно как. Он делает ей поблажку, ведь ее просьба и помирила его с Аней. Вот ей и будет маленький подарок, и пусть еще хоть раз попробует назвать его уродом.
Сергей очень доволен своей благотворительностью. Он берет дорогую бутылку рома, открывает крышку и вдыхает. Кабинет сразу наполняется терпко-сладким ароматом, отдающим шоколадом. Мужчина наливает его в чашку, разбавляет кофе. Время обеденное, поэтому уже можно и выпить. Приятное сочетание вкусов будоражит, а алкоголь прочищает мозги.
Дверь в кабинет с шумом открывается, и на пороге стоит Эд. Немного тормозит, ехидно улыбается и проходит к столу. Парень крутит нож-бабочку в руке, любимую игрушку, с которой почти не расстается. Нож самый обычный, но, как говорит сам Эд, с изюминкой в виде красного рубина на рукоятке. Он стоит такой наглый, зашел без разрешения и без приветствия. Но только Сергей прощает ему такое поведение. Эдуард – друг, соратник, помощник. Брат, пусть не по крови, но по душе. Родной человек, такой близкий, что аж под кожей. Эд стал для него просто незаменимым человеком в бизнесе и на «особых» переговорах. Парень стоит молча, поглядывает на бутылку рома и чашку в руке Сергея.
– Я тоже так хочу! – обиженно. Сергей так рад его видеть и разглядывает надутые губы с любовью.
В свои 34 года Эд похож на большого ребенка. С виду никогда не скажешь, что он солидный человек, имеющий миллионное состояние. Эдуард, как шаловливый мальчишка, с растрёпанными, немного вьющимися волосами цвета мокрого песка. Крашеные. Он, наверное, и сам не помнит, с каким цветом родился. Яркая желтая футболка с логотипом любимой команды по баскетболу неаккуратно заправлена в черные рваные джинсы, а сверху наброшена черная кожанка по пояс. Свой низких рост парень компенсирует дорогущими кроссовками на платформе. Он стоит и хмурит брови, ждет приглашения. Нервно перебирает нож, ласкает большим пальцем любимый камень, чуть царапая кожу. На Сергея вопрошающе смотрят два больших зеленых глаза, вздернутый нос и губы – вареники. Парень нависает над другом скалой, ведёт широкими плечами, отчего все мышцы приходят в движение, а на перекачанной шее вздуваются вены.
– Я тебе запретил появляться на работе в таком виде, – наигранно ворчит Сергей, попивая кофе. Он знает, что все выговоры этому мальчишке, что об стену горох, но не напомнить не может.
–Ты хоть сам представляешь, как на мотоцикле неудобно в костюме? – он демонстративно показывает руки в кожаных обрезанных перчатках, изрядно потрепанных. – Мучение одно. Нет уж, уволь, – Эд обиженно отворачивается от друга и направляет свой гневный взгляд в окно.
– Вот и уволю, – серьезно. – И убери свою игрушку, не пугай мне людей, – Сергей закидывает ногу на ногу и удобно устраивается на стуле.
– Нет, не уволишь, – нагло фыркает Эд. – Ты меня любишь, и я тебя тоже, – парень складывает нож и убирает его во внутренний карман куртки.
– Какая же ты язва, – улыбается мужчина. – Но ты чертовски прав. – Он протягивает парню руку и сразу получает рукопожатие. – Попроси, тебе принесут кофе, а я поделюсь ромом, – Сергей приподнимает чашку, показывая ее Эдуарду. – У нас серьезный разговор.
Парень сразу становится строгим, а на лице умирают все эмоции. Он скидывает с себя кожанку и присаживается напротив хозяина. Снова тянется за ножом, как за успокоением, но замечает суровый взгляд друга и оставляет всякие попытки поиграть. Эд поудобней располагается на стуле. О чем разговор он знает, и правда, он будет не из приятных.
– Ну, тогда можно и без кофе, – Эд берет бокал из бара и заполняет его ромом наполовину, делает маленький глоток, смакует шоколадные нотки.
– Ты же за рулем? – начинает переживать Сергей.
– Хм, возьму твою машину, – отмахивается друг.
– Я же говорил, что пора бы тебе иметь свою с водителем, а ты все как пацан.
– Это ты, как старый дед со своим фикусом, – парирует Эд. – Скорость – это жизнь, – он мило улыбается, сверкая зелеными глазами. – Кстати, я видел в коридоре Виктора, он был очень недоволен, что-то бурчал себе под нос. У вас что-то произошло? – Эд прикладывается еще к бокалу.
– Он хотел встретиться, но после его очередной авантюры я не хочу его видеть. Он гнилой, и ты это знаешь, – Сергей заметно начинает злиться. Он ставит уже пустую чашку на стол и тянется к бокалу.
– Знаю, но… Собаки со страху начинают кусаться. Думаю, он может подпортить нам жизнь, – Эд наливает в бокал Сергея ром. – Нам надо им заняться. Я давно говорю тебе это, – возмущается парень и кидает на друга многозначительный взгляд.
– Я не решил пока, что с ним делать, – пожимает плечами как ни в чем не бывало Сергей. – А пока он у меня под присмотром.
– Ну, как знаешь. Мое дело предупредить.
– Давай к нашим делам, – Сергей переводит разговор и с интересом разглядывает цвет рома в бокале.
Эдуард весь собирается и, кажется, расслабленные мышцы снова превращаются в камень:
– Я тебе практически все рассказал по телефону. Я нашел одну крысу.
Парень прикрывает глаза и вспоминает ту ночь.
***
Серые, грязные стены раздражают глаза, сжимаются и давят на давно болевшую голову. Монотонная пульсация в висках заставляет прищуривать глаза. Запах сырости и земли глубоко оседает в ноздрях, покрывает грязью нежную слизистую. Эд аккуратно спускается по узкой и очень крутой лестнице. Шаг за шагом погружается в темноту подвального помещения. Каждый неровный вздох отражается болью в голове и напоминает о работе. О той грязной части, которую Эдуард старается сразу же забыть после того, как за ним закроется железная дверь подвала. Он спускается нарочно медленно и уже представляет, как будет оттирать свое тело, как мягкая теплая вода поможет смыть запах крови и горячей плоти, а если повезет, то и воспоминания. Потом он долго будет напиваться, смешивая дорогой алкоголь, и забудется в объятиях кого-нибудь. Желчь подступает к горлу, и парень нервно сглатывает этот комок, набирает полную грудь сырого воздуха. Ему страшно, каждый раз страх переполняет сердце, бьется о грудную клетку белой птицей. Эд твердо идет по пустому темному коридору, вырывает с корнем эту птицу, не позволяет смущать душу. Он не может подвести того, чьи приказы важнее собственной души. С каждым шагом Эдуард начинает различать голоса, крики, стоны с примесью электрического жужжания. Звук его шагов громко разлетается по узкому пространству, разбивается о бесцветные стены и оседает на мокрую землю под ногами. Парень идет заученной дорогой, снимает с себя любимую куртку, автоматически проверяет карманы. Нащупывает телефон, внимательно смотрит на проснувшийся от прикосновения экран, который ослепляет глаза, и быстро выключает звук. Эд завершает свой недолгий путь у стальной двери. Он прикрывает уставшие глаза, договаривается сам с собой, что все быстро закончит. Когда он так оступился? Когда стал воплощением зла? Он задает себе эти вопросы каждый раз, когда стоит у этой двери и умирает. Хоронит все хорошее, что, возможно, в нем еще осталось, иначе никак, иначе не справится. Убеждает свою душу, что скоро вернется, возродится, что это последние мгновение перед жизнью. Парень толкает дверь и отключает все эмоции.
– Убирайтесь все вон! – с порога рычит он и откидывает куртку на ближайший ободранный табурет.
Он оглядывает такое знакомое помещение. Кидает разъяренный зеленый взгляд на двух своих бойцов, которые переглядываются и тихо врастают в землю. Они, как двухметровые дети, моргают ресницами в испуге, не ожидая такого гнева «папочки».
– Я что сказал, вон! – Эд делает несколько шагов вперед, видит, как выбегают парни, открывая ему вид на сидящего посередине комнаты человека.
Эдуард бегло рассматривает пространство безразличным взглядом. Чувств нет, только животные рефлексы. Серые, грязные стены хранят на себе следы чужой боли и злобы, которая годами оставалась в этом страшном месте. Парень подходит еще ближе, обходит два длинных железных стола с жестокими орудиями боли. Взгляд цепляется за ножи, тесаки, молотки и горсть гвоздей. Железные, уже местами проржавевшие цепи, свисают до пола и тихонько позвякивают в такт его сильным шагам. Электрический приглушенный свет в испуге мигает, потрескивает и режет слух. Эд привык, уже давно не замечает раздражающие сетчатку всполохи. Он полностью собран, хоть и дышит через раз. По венам бежит ток, а нечитаемый взгляд пробивает насквозь.
Эд подходит к сползшему практически на пол телу. Обходит, разглядывает с разных сторон еще дышащий труп. Мысленно хвалит своих ребят за скорость работы. Не прошло и пары дней, как все ниточки привели к этому мужчине. Он совсем еще молодой, замечает Эд. Может, ровесник, с семьей, с детьми. В глубине души зарождается жалость, но тут же тушится холодным гневом. Парень, как зверь, ходит по кругу, упивается зрелищем. Осматривает, как ребята все подготовили, и тянет пухлые губы в улыбке. Мужчина сидит на стуле, ноги бесформенно сползли на пол, а голова завалилась на левое плечо. Эдуард хватает его за светлые волосы, тянет голову вверх, всматривается в черты лица, изуродованного крепкими кулаками в костетах. Боится запомнить. Пленник что-то мычит, тянет звуки, но глаза не открывает. Опухшие веки темной синевой наваливаются на щеки, а из сломанного носа струится тонкая струйка крови. Эд отпускает его голову, та валится на грудь с глухим ударом. Мучитель со знанием дела туже затягивает стяжки на окровавленных запястьях. Клянется, что слышит, как капля густой алой крови разбивается о холодный мрамор пола. Полураздетое тело чуть содрогается, говорит нечленораздельное, изо рта пузырятся слюни, вперемешку все с той же кровью. Эд замечает, как из закрытых глаз текут крупные слезы.
– Давай, приходи в себя, мразь, – бьет его по бледным щекам Эд, – не заставляй лить на тебя воду, – презрительно фыркает он и смотрит на полное ведро воды в углу помещения. Пленник еще раз мычит и открывает глаза. В порыве сбежать, дергает руками и ногами, натягивает сильнее стяжки и еще больше режет руки.
