Екатерина Сергеевна «Лис»
Ты мое Солнце
Он уже не будет прежним никогда, теперь он тьма. Парень смотрит на разбитые костяшки пальцев, открывает кран и подставляет руку. Кровь смешивается с водой и утекает навсегда в сток. Он стоит так пару минут. Потом начинает раздеваться. Снимает рубашку, откидывает её в сторону на пол, не жалко. Спускает штаны, боксеры, осматривает тело, почти всё покрытое синяками, ссадинами, царапинами. Он давно уже непослушный котёнок. Кое-где виднеются маленькие шрамы от ожогов. Какие – то раны зажили, а какие-то не заживут никогда.
Серёжа заходит в душ. Включает холодную воду и встает под плотный поток влаги. Этот холод ему друг, он помогает прийти в себя, прогнать страх и привести чувства в норму. Он смывает грязь и следы чужих губ. Минута, пять, десять. Серёжа выключает воду, не вытираясь, выходит из кабинки. Достаёт свежие вещи из шкафа. Мыслей нет, он их прогнал, иначе не сможет, иначе не справится. Он надевает чёрную рубашку, шелковую, очень широкую и длинную. Натягивает боксера, черные, кожаные. Ботинки высокие и тоже чёрные. Чёрный – это его цвет навсегда, он пропитал его и въелся в кожу. Серёжа достаёт чокер, надевает на шею, застегивает золотую пряжку, поправляет.
Он знает, что она любит, и знает, как она хочет. Парень лохматит волосы, натягивает улыбку и выходит в гостиную. Уже твёрдой походкой проходит через весь зал и садится на пол у ног своей хозяйки. Анна склоняется к нему и отводит взгляд от собеседницы. Вдыхает свежий аромат его цитрусового геля, одобрительно цокает языком и вторгается в его волосы. Они влажные и холодные. Серёжа дёргается от нервного напряжения, липкого страха и ненависти. Но Анна чуть хватает его волосы, усмиряет, тянет, чувствует податливость парня и отпускает. Просто продолжает ласкать.
Анна любит своего котёнка, но это больная любовь. Она сделала для него многое, но, как хороший бизнесмен, взяла от вложения вдвойне. Вырастила настоящего тигра. Любовь у всех разная. Она у Анны своя, особенная, и кто виноват, что она умеет только так любить. Выпивать до дна, ломать и забрать всё себе. Подчинять и причинять боль. Но видит Бог, она любит своего котенка, как никого другого. Многое прощает, многое позволяет. Дышать без него не может. Чувствует свою одержимость одним человеком с первого их дня, с первого столкновения. Она видит, что Сергей тихо умирает не телом, а душой, но отпустить не может. Он навсегда ее котенок. И вот сейчас она гладит его мокрые волосы и мечтает побыстрее подписать контракт и насладиться парнем. Наказать за наркотики, за красные поцелуи проституток, за непослушание, а потом пожалеть, зализать, зацеловать.
– Анна Львовна, я, наверное, пойду, – женщина норовит встать, но задерживает взгляд на парне и опять поудобнее устраивается в кресле. – Я так понимаю, что мы не договоримся, – она собирает бумаги и не сводит взгляд с Сережи.
Он не слушает разговор, сидит на полу и тихо ждет, пытается отключить чувства. Поднимает виноградинку со стола и кладет ее в рот, щёлкает зубами и наслаждается соком. Анна прослеживает её взгляд и начинает злиться.
– Что вы хотите, мадам Барбара, кроме повышенного процента, который является, на мой взгляд, очень завышенным?
– О, Анна Львовна, я понимаю, как вам нужен этот договор, – женщина чувствует себя победительницей.
Она берет бокал с вином, отпивает и ждёт решение со стороны собеседницы.
– Проценты за ваши услуги очень большие. Мне выгоднее найти других посредников.
– Мы лучшие, – улыбается женщина и пожирает взглядом молодого парня.
Анна начинает тихонько скулить. Она видит желание в глазах Барбары, хочет спрятать свою игрушку, но уже поздно, ею заинтересовались другие.
– Я думаю, мы сможем договориться, – идёт на попятную Барбара. – Мы уменьшим процент и первые полгода не будем брать плату.
– Странно, к чему такой поворот? Я вас не понимаю, – врёт, понимает, чувствует – Что вы ещё хотите? – Анна выпивает залпом вино.
– Я хочу этого зайчика,– женщина встаёт и тычет пальцем в Серёжу.
Тот в изумлении поднимает глаза, не понимает, правильно ли он расслышал.
– Нет, – отрезает Анна, – этот мальчик мой. Я могу предоставить вам много других на выбор, и вы хорошо проведёте время, – тараторит она.
– Ну, как хотите. Такой договор вы не подпишете больше ни с кем. Признайтесь, это очень выгодное предложение. Ни у кого в стране нет такой выгоды. Наш контракт поднимет вас на новый уровень, – давит женщина. Она собирает бумаги, укладывает их в папку и, цокая каблуками, подходит к двери.
– Одна ночь, – тихо говорит Анна, – только одна ночь, – она наливает себе полный бокал вина и пьет, старается не смотреть, как довольная Барбара подходит к Серёже.
Женщина смотрит в его испуганные глаза и говорит:
– Пойдём, зайчик, сегодня ты будешь моим, – и тянет его за чокер.
Сережа падает, падает, падает. В голове «Тебя продали». Он встает, берет бутылку вина, залпом выпивает все до дна. Старые дрожжи начинают мутить сознание. Он упал так низко, что уже не встанет. Он раздавлен, он никто.
– Не прощу, – цедит сквозь зубы Серёжа. – Ненавижу, – чуть громче. Поворачивается и покорно назло уходит вслед за женщиной, оставляя Анну одну с контрактом и болью в глазах своего котенка.
***
Серёжу везут долго. Красная Audi с легкостью маневрирует по пустым вечерним улицам Лос-Анджелеса. Через какое-то время машина выезжает на неровную грунтовую дорогу. Он едет за город, понимает Серёга. В машине он один, женщина уехала раньше. Она просит Серёжу переодеться и оставляет для него машину с водителем.
Анну парень за весь вечер больше не видит. Сразу после поставленной подписи она уезжает из пентхауса. Серёжа до последнего надеется, что всё произошедшее сон или галлюцинация от наркотического опьянения. Всю дорогу Серёжу мутит. Ему плохо от алкоголя, который сжигает его внутренности, от кокаина, которой кружит голову и дает прилив энергии, и от мыслей, которые наперебой твердят, как он низко пал. Мужчина боится, что узнает Эд, что друг отвернется от него. Не сможет понять, оставит Сережу гнить на дне ямы и не подаст руку помощи. Парень загнан в клетку и не видит выхода. А что он хотел? Когда сам позволил надеть на себя ошейник, когда первый раз поклонился ей. Тогда им владели чувства, поддельные чувства яростной любви и жгучей страсти. Он откровенно думал: то, что у них – это такая любовь. Особая их связь.
Audi въезжает на закрытую территорию загородного дома. Машина проезжает по дороге с густо посаженными пихтами. Окна закрыты, но Серёжа четко ощущает ненавязчивый запах леса. Маленькие светильники вдоль подъездной дороги указывают машине путь. Серёжу высаживают около дома, похожего на дачный. Водитель оставляет его одного и без объяснений скрывается в тени дороги. Парень немного мнется у дверей. Холодный, уже ночной ветер пробирает до костей и заставляет его войти.
Он проходит небольшой коридор, останавливает взгляд на многочисленных фотографиях на стенах. Рассматривает гобелен из нитей с индийскими мотивами. Проходит в большую, светлую гостиную. Она залита светом огромных люстр. А шторы на французских окнах плотно зашторены, поэтому, находясь в комнате, сложно определить, который сейчас час. Сережа видит большой стол посередине этого зала. Он накрыт на двоих. Парень изумляется изысканной сервировке, свечам и букетам алых роз по обе стороны стола. Он обходит всю гостиную, греется в тёплом одеяле камина, который нежно и очень уютно потрескивает в тишине зала. На стене над камином Сережа видит картину. Удивляется вкусу женщины. Художник русский. Все эти краски сливаются у него в одно размытое пятно. Сережа так и не может успокоить свои мысли. Они разбегаются, как стадо тараканов, сердце бешено стучится, гонит такую вязкую от наркоты кровь. Но интерес не позволяет ему уйти.
– Ты приехал? – раздаётся голос откуда-то сверху на чисто русском языке.
Серёжа поворачивается, ищет глазами. На лестнице второго этажа стоит женщина. Возраст её примерно такой же, как и у Анны. Черные волосы тонкими спиралями свисают почти до пояса. Она держится за перила и делает шаг вниз.
– Вот так ты выглядишь намного лучше, – ещё пару шагов вниз.
Женщина не торопится, тянет время, чтобы с высоты насмотреться. Сережа молчит, осматривает себя. Вроде ничего особенного. Белая рубашка заправлена под ремень чёрных классических джинс. Ворот расстегнут, а из глубины виднеется любимый шарф. Сережа подходит к лестнице, не говорит ни слова, боится без разрешения. Выдрессирован. Осматривает женщину, которая аккуратно ступает по ступенькам крутой лестницы. Она одета в длинное вечернее платье, цвет которого напоминает Серёже спелую сливу. Женщина опускается всё ниже, протягивает руку к Сереже с просьбой помочь. Тот понимает, принимает её руки и помогает сделать последний шаг.
– Тебя зовут Сергей? – смотрит пристально, взгляд не уводит, рассматривает кавалера по сантиметрам.
– Да, – кивает немного напуганный парень.
– Я Барбара, можешь просто Барби. Так меня зовут друзья. Я попросила накрыть нам стол. Ты, наверное, голоден?
Она идёт к столу и тянет за собой оторопевшего Серёжу, который не понимает, не верит, что услышал в голосе чужой женщины заботу. Он следует за ней, отодвигает стул, помогает сесть, а сам садится рядом. Некоторое время они едят молча, пьют вино, закусывают сыром и просто наслаждаются едой и треском огня в камине.
– А ты легенда в наших кругах, – прерывает молчание Барбара и вытирает алые, как розы, губы салфеткой. – Появился издалека, быстро поднялся, конечно не без помощи богатой покровительницы, – сразу расставляет все на свои места женщина. Сережа сразу щетинится, выпускает миллионы колючек. – Многие хотят с тобой познакомиться поближе, только, я слышала, ты верен Анне Львовне.
– Как видишь, нет, – он показывает на место, на котором сидит. – Захотела со мной познакомиться поближе и накормить, поэтому и купила? – злится он и сжимает вилку в руке до белых костяшек.
– Не груби мне, – меняет тон Барбара. – Я не покупала тебя, а заключила выгодную сделку.
– Только я живой человек, – почти рычит Серёжа.
– Неужели? – приподнимает бровь женщина. – Что-то я не заметила этого, когда ты псом сидел у её ног.
Барбара откидывает салфетку в сторону и припадает к бокалу белого вина. Рассердилась, сорвалась, накричала. Каждое её слово – это удар под дых. Безжалостно. А он только начал надеяться, что может быть по-другому.
Сережа кладет вилку и безвольно опускает глаза. Не возражает, признаёт, что женщина права. Барбара поднимается, подходит к Серёже со спины, кладёт ладони на плечи. Парень напрягается, сжимается в комок и ждёт. Она чувствует его страх, гладит по голове, опускает руки на шею. Развязывает шарф и откидывает на стол. Нагибается и нежно, очень бережно целует в красную линию от ошейника. Серёжа замирает. Перестает дышать. Хватается за борт стола. Барбара прислоняется к его уху:
– Дурачок, я просто хочу показать тебе, что бывает и по-другому.
Она берет его холодную, как лед, руку, приподнимает, смотрит в глаза и тянется к губам. Сережа опять дергается, но, поняв, что не чувствует боли, открывается, постепенно разрешает. Женщина тянет его за собой на второй этаж в темноту нового и неизвестного, обещает:
– Тебе больше не будет больно. А раны, – она гладит его ожоги, – заживут, только боюсь вот душу я не в силах исцелить.
Обманывает, сможет. Хотя бы на одну ночь, но получится залечить раны, которые расцветали не только на теле, но и в душе.
***
Любовь – это лекарство. Ночь любви – это таблетка, которую дают больному человеку впервые за пять лет. Невероятная, доселе не испытанная нежность и ласка, как капельница с раствором теплоты, которая очищает вены от гнили. Она за долгие годы налипла толстым слоем и отравляет кровь. Сережа ест эту таблетку, выпивает лекарство и позволяет очистить себя. Поначалу он дергается от каждого прикосновения, от поцелуев и чуть напористых действий. Потом расслабляется и позволяет себя излечить. Барбара делает всё аккуратно, но немного напористо. Позволяет Серёже взять инициативу в свои руки. Раскрывается перед ним. Он действует робко, как в первый раз, путается в чувствах и ощущениях. Потом отдаётся инстинктам и проваливается в сладость женской ласки и нежных объятий.
Свет луны заполняет комнату и серыми узорами падает на стены. Барбара целует Сережу везде, делает инъекции алыми губами. Обезболивает. Каждый шрам, синяк получает свою собственную анестезию. Серёжа задыхается от нежности. Не привык, не понимает, откуда эта волна удовольствия без жгучей примеси боли. Ему жарко, он тает под тёплыми руками женщины. Она гладит его по спине, по бедрам, выпускает струйку воздуха по животу, отчего у парня мурашки. А внутри пожар. Но сейчас тушить он его не хочет. Пусть лучше сгорит этой ночью дотла, а утром воскреснет.
Яркое солнце будет Серёжу. Пробегает лучами по обнаженному телу, светит в глаза зовет к пробуждению. Он смаргивает сон. Спальня наполнена чередой запахов. Свежесваренный кофе, что-то пряное с корицей, различает Серёжа. Он вспоминает дом первый раз за долгое время. Те единственные моменты счастья. Завтрак с семьей и мамины блины. Парень потягивается на шёлковых простынях, а рот наполняется слюной. Он утыкается лицом в подушку, млеет от удовольствия. Сейчас он в полном смятении. У Сережи целая гамма чувств, в которых ему ещё предстоит разобраться. Он встает, осматривается и собирает разбросанную одежду. Спальня маленькая, но очень уютная. В нежно-бежевых тонах. Огромная кровать занимает почти всё пространство. Два низких кресла в углу и журнальный стол с разбросами журналами. Дверь в ванную и большое от потолка до пола зеркало, которое визуально увеличивает комнату. Обычные комнатные цветы на окне и белоснежная органза, которая тихонько развевается и сражается с ветерком. Сережа быстро одевается и спешит вниз, чтобы уйти, пока о нем не вспомнили. Он расплатился, время вышло. Парень сейчас не хочет думать об этом, он просто желает сохранить подольше зародившееся там тепло надежды.
– Ты так просто уйдешь? – слышит он уже знакомый голос, когда стоит на пороге. – Я приготовила завтрак, тебе стоит задержаться.
– Не думаю, что это хорошая идея. Если мне не изменяет память, ты совершила сделку на одну ночь, – огрызается Сережа. Пока еще не доверяет.
– Да, – разочарованно хмурится Барбара.
Она поправляет воротник своего халатика, зачесывает рукой влажные черные волосы, заправляет их за уши. Без косметики она выглядит моложе, замечает Сережа. Серые глаза смотрят вопросительно, а губы в нерешимости немного подрагивают.
– Может, ты останешься, как друг? – ласково мурлычет, а уровень доброты зашкаливает.
Сережа всматривается в добродушный взгляд. «Я заберу твою боль», – вспоминает. Думает, что еще один друг ему не помешает. Делает шаг к столу. Дает себе шанс на спасение.
***
Мужчина сидит в своем кабинете и курит. За окном багровые отблески уходящего солнца оповещают о завершении дня. Тюль медленно развевается, пропуская вечерний ветер, и разгоняет дымку от сигарет. Кабинет погружен в легкий запах улиц и шум живого города. Сережа выдыхает струйку едкого дыма и наполняет свою берлогу запахом кофе. Он ждет, когда к нему поднимется Анна. О ее прибытии ему доложили с утра. И вот уже час, как он сидит один, нервно курит и никого не принимает, даже Эда. Парень немного потоптался у закрытой двери и уехал, предпочитая оставить друга один на один с собой. Сережа ждет, когда откроется дверь и в кабинет войдет та, которая терзает его душу столько лет. Мужчина невольно оглядывает себя. Одет, как всегда, с иголочки, не специально, но все же хотел произвести впечатление. Все такая же черная, как воронье крыло, рубашка и блестит золотыми запонками. Бежевые брюки и пиджак, застегнутый на все пуговицы. Открытая шея, красных линий давно уже нет. Сережа сжимает пачку в руке, совсем не жалея сигарет. Чувствует ее приближение.
– Котенок, – на пороге кабинета появляется Анна. Мужчина встает, но не подходит. Держится, пытается по привычке не опустить глаза.
– Я так понимаю, у вас ко мне какое-то дело, раз вы приехали лично спустя четыре недели, – проговаривает подготовленную речь официальным тоном. – Присаживайтесь.
Он указывает на кресло около стола. Анна непринужденной походкой идет и присаживается на краешек подлокотника, берет смятую пачку, разглядывает и улыбается чему-то своему. Откидывает ее в сторону. Сережа садится следом. Ее образ идеален. Как угадала, вся в бежевом, лишь блузка бросается в глаза цветом фуксии.
– Я вас слушаю, – начинает он первым, хотя унять дрожь в ногах не может.
– Я не помню, чтобы мы переходили на «вы», котенок. Ну хотя, как хочешь, – осекается она. – Я пришла поговорить о наших отношениях.
Сережа напрягается. Старается не выдать свои эмоции. Он хочет сорваться и бежать, бежать так быстро и так далеко, чтобы только не догнали.
– Что вы хотите? Нас больше нет, благодаря вам, – с трудом выдавливает каждое слово, а на лице невозмутимость.
– Больше ничего, ты прав, нас больше нет, – гордо приподнимает подбородок Анна. – Я не подбираю за другими, – она надменно фыркает и демонстративно рассматривает свои наманикюренные пальцы. – Мне сообщили, что ты теперь близко общаешься с Барби. Я смотрю, она тебе понравилась. Как она в постели? Хороша?
Ревность съедает ее долгими ночами. Простить ему увлечение дешевыми девками – это одно, а вот отношение с Барби…
– Понравилась, – дерзко отвечает Сережа.
Врет, голос предательски дергается. Он хочет сделать больно, задеть ее самолюбие. Но сам же себе душу царапает. Он хочет уколоть с такой силой, чтобы непременно почувствовала. Он смотрит на переменившуюся в лице женщину, как она закусывает губу, и радуется. Продолжает:
– С ней я почувствовал самое главное – теплоту и нежность.
Анна дергается, встает, отходит к дверям и разворачивается.
– Я могу быть свободным? – с надеждой в голосе сжимает кулаки Сережа.
– Ты мне больше не нужен, – молчание, – как любовник.
Она так надеялась увидеть печаль в его глазах после стольких дней разлуки. Она бы простила, ведь всегда прощала. И приняла бы своего котенка обратно. И не важно с кем, лишь бы снова хотел быть с ней. А в его глазах пустота и та самая надежда, но на разлуку.
– Но как работника и моего помощника я тебя не отпускаю. Ты слишком много знаешь, – намекает она. – Да и дела с тобой идут в гору. Мне теперь наплевать на тебя и твою жизнь, но будь добр служить мне верой и правдой. Иначе… Предательства я не потерплю, – угрожает Анна.
Выходит, и громко хлопает дверью. Стекла трясутся так же, как и сердце Сережи. Он понимает, что не дышал все это время. Легкие высохли. Он откидывается в кресло и достает из верхнего ящика стола личный набор. Разочарование накрывает его душу, все надежды рухнули, когда он не нашел в ее глазах и капли сожаления за свой поступок. Он только вещь, и так ею и останется. Мужчина достает из холщового мешочка зеркало в золотой оправе и маленький белый пакетик небытия, то, что придает ему сил жить дальше и не перерезать себе вены, как истеричная шлюха. Сережа скручивает купюру и пропадает в розовой сказке любви, теплоты и заботы, но с глазами, как северный лед.
Анна быстро идет по коридору. Все эти дни она боролась с собой, старалась простить себя за глупость. Сделка, и правда, была очень выгодной и, как истинный предприниматель, она не могла упустить такой шанс. Тогда она еще не понимала, как будет кусать свои локти, как будет больно где-то там глубоко и будет болеть то, что люди называют сердцем. Она сидела всю ночь у себя в кабинете. Представляла Сережу в объятиях другой. Минутных девок она прощала всегда, знала, что не надолго, но Барбара своего не упустит. Вцепится в парня острыми коготками и будет держать. Так и вышло. Одна мысль о том, как стонет ее котенок под этой девкой, заставляет закипать мозг. У Анны хорошая фантазия. Она воспроизводит перед глазами картинки, как Сережа целует Барби, как сжимает от удовольствия простыни и скользит руками по чужому телу. Ей тяжело. Она хочет вернуться в его кабинет, несколько раз срывается, но останавливается у самых дверей. Хочет крикнуть, что именно он предатель, ведь мог не пойти, убежать, устроить скандал. Ведь мог же? Она хочет сама встать перед ним на колени, склонить голову и просить о прощении до жгучих, ядовитых слез и наконец-то сказать, как же сильно она его любит. Но гордость воздвигает стену и не позволяет сделать последний шаг. Теперь Анна не сможет к нему прикоснуться, не сможет любить, потому что с другой. Обида на саму себя душит, не позволяет вздохнуть. Анна останавливается у открытого окна огромного офиса. Вспоминает его слова, тихонько плачет, пока никто не видит. Он теперь не будет с ней, но будет рядом. Она все равно его от себя не отпустит. Он ее навсегда. В этой и в следующей жизни.
Глава 29.
Последующий год Сережа проводит, как во сне. В черно-белом, безэмоциональном, а иногда и пугающем сне. Он погружается в работу. Приводит свой план в исполнение, получает поддержку более влиятельных людей. Влезает в те круги ада, из которых грешных уже не отпускают. Эд долго уговаривает парня, но он упертый и вообще никого не слушает.
Сережа все чаще ночует у Барбары. Она пытается залечить его раны, заполнить черную дыру. У нее это получается с трудом и только на одну ночь. Она, как и Эд, старается вытащить его из тьмы, но с первыми лучами солнца Сережа возвращается обратно. Они теперь родня – тьма и человек.
Наркотики становятся неотъемлемой частью его жизни. Каждый вечер в клубе «Feniks» он забывает себя в объятиях шлюх и белых дорожек дорогущего кокаина. Боль все равно скребется под его кожей, напоминая, как низко он пал. Мужчина не знает, что с этим делать. Эйфория всегда приносит ему облегчение, наркотики помогают забыть прошедшие годы, но потом наступает жгучее разочарование, когда он возвращается к своей реальности.
Эд уже давно махнул рукой на друга. Он только тихонько следит за дозой и количеством выпитого алкоголя, который друг литрами вливает в себя вечерами. Эд подкупает шлюх. Они тайком забирают порошок и передают Эду. Сливают виски, чтобы Сережа не упился насмерть. И долго, долго его ласкают. Стараются ласками унять его боль.
В последнее время Брюс твердит о проблемах с наркотрафиком. Но Сережа, поглощенный уже другими схемами, отмахивается и посылает личных боевиков, чтобы уладить проблемы. Через несколько дней после этого на него совершают первое покушение. Эд тогда успевает подъехать вовремя со своими бойцами и вытаскивает Сережу из изрешеченной, как дуршлаг, машины. В той перестрелке погибло много народа. Эд был серьезно ранен, что и заставляет мужчину прийти в себя, остепениться и начать разбираться с проблемами. Второе покушение происходит через неделю. Ему пытаются вколоть смертельную дозу героина, что не привлекло бы к себе особого внимания, так как все знают о пристрастиях Сережи. Тогда охрана реагирует первой и обезвреживает наемника. В тот ужасный день мужчина первый раз сам проливает чужую кровь. Упивается ее запахом и начинает мстить.
Следующие полгода Эдуард забывает про сон. Он всегда рядом с другом. Ведь только ему и доверяет мужчина. Ест с его рук, с ним встает, с ним и ложится. Имеет свою личную, разумную и верную тень. Вот тогда у Эда и появляется кличка «пес». Он прикрывает Серёжин тыл, пока тот ведет переговоры, стоит рядом, когда он организует новую поставку, молится Богу, когда друг делит территорию и сталкивается в лоб с наемниками. Темнота на дне Сережиных зрачков поглощает и его. Эда это очень пугает.
Барбара же давно не справляется с сексуальной жадностью мужчины. Он не может насладиться любовью и погружается в ночь, как в последний раз. Пьет чувства до дна, наполняется до краев, а утром, опьяненный этой страстью, уходит в свою тьму. И ему снова мало.
Третье покушение происходит неожиданно. Казалось, что уже все было решено, и Эд начинает дышать спокойно и не вздрагивает, хватаясь каждый раз за оружие. Машина Сережи взрывается у самого его офиса за минуту до того, как он садится вовнутрь. Его откидывает взрывной волной, но погибает водитель. Соболезнование его семье Серега высказывает цветами и шестью нулями в чеке. Надеется так загладить вину.
– Ты что тут делаешь, – рычит Сережа, когда видит сидящую на его столе Анну.
Они не виделись больше полугода, а дела вели через Брюса и Эда, ну, как дети. Каждому было больно смотреть в глаза другого. Эдик влетает следом в кабинет и наталкивается на спину друга.
– Убирайся отсюда, – озверелый и остервенелый. Давно пустой, давно без дозы.
– Эд, уйми его, – перекидывает ногу на ногу женщина. – Я не хочу вызывать сюда охрану.
Эдуард кладет руку на плечо друга. Чуть сжимает в порыве успокоить, показывает, что он рядом. Мужчина дергается, но успокаивает сознание.
– Серега, давай ее выслушаем. В этот раз она, и правда, хочет помочь.
Парень закрывает дверь и проходит к журнальному столу. Наливает недопитый с вечера коньяк в два бокала, брезгливо стряхивает на пол остатки белого порошка, убирает зеркало и садится в кресло. Поднимает бокал, чокается с Анной в воздухе и залпом пьет.
– Вам не предлагаю, – обращается он к женщине.
– Я с утра не пью, – огрызается та.
Сережа смотрит на них со стороны, ярость опять подступает к горлу. Надо залить, успеть потушить. Он подходит к столу и пьет налитый коньяк.
– Сговорились?! – орет он больше на Эда, чем на Анну.
– Нет, нашли общее решение, раз ты, как упертый баран, не хочешь решать все без крови, – невозмутимо объясняет Эдуард. Он давно привык к выходкам друга.
– Ты знаешь, что за твою жизнь назначена награда? – смеется Анна, но понимает, что уже не смешно.
Она может потерять котенка навсегда. Такого страха, как за три покушения, она больше не выдержит. У нее уже не осталось сил терпеть эту боль. Женщина очень боится за его жизнь.
– Рано или поздно тебя все равно убьют, – перехватывает рассказ Эд. Сережа слушает внимательно, наливает еще коньяк и встает спиной к стене. – Мы все решили за тебя.
Серега дергается, уже готовый разорваться ругательствами, но друг его останавливает.
– Стой, уймись, выслушай. Брюс от твоего имени расторг все договора по наркокартелю, – Серега морщится и закрывает глаза, загнанный в угол. Бокал в его руке трещит, желая разлететься на кусочки.
– Я уволила тебя с руководящей должности здесь, но переписала небольшую компанию в России на твое имя, – Анна закуривает сигарету.
– Когда вы успели спеться против меня? – расстегивает верхние пуговицы рубашки, ему становится невыносимо жарко и нечем дышать.
– Не благодари, – язвит Анна и выпускает колечко дыма. – В Лос-Анджелесе ты будешь иметь процент только с теневого бизнеса, конечно, под другим именем и фамилией. Ты все так же мой партнер и помощник, только теперь на родине.
Сережа отрывается от стены, быстро подлетает к Анне, хватает ее за горло. Эд реагирует, но женщина поднимает руку и останавливает парня.
– Ты меня никогда не отпустишь? Да? – рычит он ей в лицо, но не сжимает шею, просто держит. Тонет в глазах. Борется с нахлынувшим желанием.
– Да, – чуть хрипло произносит Анна, – Сережа, ты мой навсегда. – Она дергается, целует, последний раз, кусает до крови. Он позволяет, как будто только этого и ждал все это время.
Мужчина отрывается от горячих уст и отпускает женщину.
– Не называй меня больше никогда Сережа, – кричит он ей в лицо и отворачивается к окну, за которым шумит огромный город, утопает в свете рекламных вывесок.
Анна Львовна тушит сигарету в пустом бокале, спрыгивает со стола и удаляется из кабинета.
– Расскажи остальное сам, – кидает она притихшему Эду и хлопает дверью.
Мужчина смотрит в самую глубину города, облизывает губы со сладким вкусом собственной крови и понимает, что так это все не закончится.
Глава 30.
Сергей очнулся от воспоминаний уже в своем номере гостиницы, этажом ниже пентхауса Анны. Они так ярко его поглотили, как будто это было вчера, а не восемь лет назад. Он их прячет далеко в сердце и старается без нужды не трогать. Только Эд знает эту темную сторону друга, но никогда ни словом, ни делом не возвращает их в то прошлое. Сергей сидит в гостиной номера и пялится на стены. Интерьер не изменился за долгие годы. Как будто их и не было. Тут, и правда, все это время никто не жил. Этот номер ждал своего хозяина. Мужчина размышляет о поездке. Облокачивается на руки, упирается локтями в коленки. Зачем она встретила? Почему через столько лет ее глаза все так же погружают его в голубую бездну? Накрывают одеялом тех чувств, от которых он так старательно бежит все эти годы. Говорят, время лечит. Врут. Он не хочет признаваться, но Анна до сих пор, как и обещала ему, не отпускает.
Только Аня смогла все изменить, но и ее теперь рядом нет. Сергей опять перестает жить, с того самого дня, как за ней закрылась дверь. Мужчина встает и подходит к бару. Потребность в алкоголе за последнее время перерастает в зависимость. Он совсем не удивляется, когда видит бутылки его любимого коньяка и виски. Анна все предусмотрела. Сергей дергается, что-то вспоминает, оглядывается по сторонам, ищет. Его глаза сужаются, губы превращаются в строгую линию. Мужчина подбегает к комоду, рывком открывает верхний ящик. Достает такой когда-то любимый холщовый мешочек. Неуклюжими от волнениями пальцами открывает неподатливую ткань и достает зеркало в золотой оправе. Его ценность на месте, как долгий привет из прошлого, который прождал своего хозяина столько лет. Десны сразу начинают неметь от фантомных воспоминаний. Нос чешется, напоминая о страшной привычке. Сергей до сих пор помнит, как это. Заглядывает в мешок… В последний момент он дает себе мысленную пощечину и с силой разбивает зеркало о пол, туда же летит и мешочек. Осколки разлетаются во все стороны. Мужчина злится на самого себя. Чуть не поддался. Он наливает себе виски, топчет мелкие хрусталики разбитого зеркала. Выпивает залпом и снова клянется, вспоминая зеленые глаза Эда. Сам в это верит.
Телефонный звонок позволяет уйти от дурных мыслей.
– Привет, мужик, как долетел? – раздается веселый голос Эдуарда. – Тебя твоя горгона встретила?
– Прояви уважение, не называй ее так, – сердится Сергей на детские обзывательства друга. Трет переносицу и понимает, что очень устал.
– О, значит встретила, – смеется парень. – Я никак не пойму, как она столько лет может держать тебя за яй…, – Эд не успевает договорить.
– Уймись и не неси чушь. Лучше рассказывай, что там у нас? – Сергей ходит по гостиной, слушает рассказ, а у самого в голове только один вопрос, как красная строка.
