Екатерина Сергеевна «Лис»
Ты мое Солнце
– Ох, вот уж не ожидала. Ну, это и к лучшему. Всё лучше, чем с родителями настойку глушить. Да может, и про Сергея что узнаешь, – одобрительно повышает голос Надя.
– Может, ты и права, – вздыхает она. – Всё как-то складывается неправильно. Виктор этот со своей ненавистью, да и Глеб тоже какой-то дурной в последнее время. А я всего-навсего хотела побыть одна и подумать.
– Вот, а они все тебе помогают, – смеётся Надя, желая подбодрить. Её позитивом можно воины останавливать. – Во сколько встреча?
– В 18:00, – Аня смотрит на часы в телефоне, понимает, что времени осталось совсем чуть-чуть. – Надь, а что делать с цветами? – как-то, между прочим.
– В ведро поставь и воды налей, только не на стол, – как маленькой.
– Ага, спасибо, – грустно, почему-то резко захотелось плакать.
– Всё, отбой, не грусти и начинай собираться. Не опозорь меня. Чмок, – и в телефоне раздаются печальные гудки.
Глава 41.
– Анна Михайловна, – раздается голос в телефоне, – вас ожидает машина. Охрана уже у дверей. Будьте любезны, выходите, – мягкий голос зачитывает послание.
Аня отключает телефон, кладёт его в клатч и открывает входную дверь. На пороге уже стоит охранник, тот самый, который наставил на Олега оружие в кафе. Он мило улыбается и протягивает Ане руку. Девушка делает несколько шагов, захлопывает входную дверь и быстро отбивает ритм каблуками, спускаясь к машине. Как только тишина салона скрывает её от посторонних глаз, она выдыхает. Машина трогается с места, оставляя позади лишь пыль и недоумевающие взгляды соседок. Аня отворачивается к окну. Множество светофоров, как по приказу, озаряют дорогу зелёным светом. Не мешают машине. Дорога до городского ресторана совсем недолгая, но Аня с удивлением замечает, что мчится в сторону столицы. Неужели Виктор организовал встречу там? Тревожное чувство холодом сковывает руки. Аня начинает теребить свой клатч, как единственное средство успокоения. А вдруг их кто-то увидит и расскажет Сергею? Как она потом сможет оправдать свой поступок? Эта мысль сковывает, становится навязчивой и заставляет вжаться в кожаное сиденье. На улице темнеет, солнце играет закатными красками и раскрашивает ярко-оранжевые мазки по пролетающим мимо деревьям. К приезду оно почти сотрёт дневной свет и уступит права владычице ночи.
– Вам что-нибудь нужно? – учтивый голос водителя нарушает блаженную тишину и пугает встревоженные мысли девушки. Он смотрит в зеркало заднего вида и пытается понять, что так взволновало ее.
– Нет, спасибо, – Аня кладёт озябшие руки на колени, как послушный ребенок.
– Потерпите, мы уже подъезжаем, – говорит водитель и улыбается.
Череду безмятежных пейзажей сначала сменяют маленькие невзрачные дома, а потом, как грибы, вырастают небоскребы. Они горят афишами и дорогостоящей иллюминацией. Эти здания напоминают железных великанов с горящими глазами. Машина въезжает в плотный поток автомобилей, которые несутся в разные стороны, ослепляют горящими фарами и ускоряют время. Аня почти отвыкла от этой суеты. Она задыхается от скорости, слепнет от ярких огней и пугается шума гуляющих улиц. Этот черно-белый город только начинает просыпаться. Как быстро она стала не частью всего этого? Как быстро забыла скорость жизни, которая уносила ее в водоворот повседневности? Театр, огромный торговый центр, спортивный комплекс – всё пролетает и остается позади. Девушка улыбается, вспоминает это неумолимое движение жизни. Машина замедляет ход и выруливает к серебристому небоскребу. Его стеклянные фасады горят, принимают цвет ламп и разноцветных огней вечернего города. Водитель поспешно паркуется, поглядывает на часы и открыто нервничает. Как только машина останавливается, дверь перед ней распахивается, пускает в салон прохладный вечерний ветерок, от которого мурашки по оголенным участкам тела. Она вдыхает воздух полной грудью, ощущает его тяжесть с примесью железа, бензина и горячего асфальта. Аня немного медлит, не обращает внимания на протянутую руку. Она выходит неторопливо, опирается на крепкую, украшенную перстнями руку Виктора, осматривается. В округе почти нет народа, лишь стена чёрных пятен – телохранителей и одиноко стоящий в дверях швейцар.
– Я очень рад тебя видеть, – возвращает внимание к себе Виктор.
Он делает несколько шагов назад, даёт пространство. Его костюм цвета слоновой кости привлекает к себе внимание. Коричневая рубашка кричит о дерзости и пафосе хозяина. Галстука нет. Две верхние пуговицы нагло расстегнуты и оголяют толстую цепочку из белого золота. Вся фурнитура костюма: пуговицы, запонки изящно сочетаются с цепью и наручными часами из того же металла. Виктор – само изящество. Аня смущается, она и не представляла, что её наряд будет так выбиваться из этого лоска. Она вспоминает подаренное платье и расстраивается своей вспыльчивости. Виктор протягивает девушке цветы. Пресловутые розы белыми лепестками падают ей на руки.
– С днём рождения! – он разглядывает Аню, ждёт, не торопит, даёт возможность привыкнуть к своей персоне.
Она чувствует его взгляд. Он, как живой, пробегает по её телу, оставляет невидимые отпечатки. Аня смущается ещё больше, молчит, не в силах произнести ни слова. Она делает несколько неуверенных шагов, каблуки издают глухой звук, который эхом пролетает по пустой улице.
– Пойдём, нас уже ждут, – Виктор подставляет локоть и указывает на большую зеркальную дверь.
Аня смотрит на своё отражение в зеркале, удивляется такому строгому контрасту. Её чёрное бархатное платье обтягивает фигуру, как влитое, чуть не доходит до колен. Вырез лодочка подчеркивает тонкие ключицы, обнажает горловую впадину в которой спокойно притаилась её слеза. Бордовый тонкий пиджак, скрывает оголенные плечи. Четко, просто, но с изюминкой.
Виктор проводит ее в здание. Швейцар распахивает двери, впускает в мир пафосной красоты и богатства, который подвластен единицам. Все на одном дыхании. Идеальные линии помещения с золотыми оттенками. Зеленые краски цветов, алый бархат убранства и строгие фигуры администраторов. Холл с множеством любопытных глаз, следящих за парой и отрядом телохранителей. Лифт с длинной скамейкой и швейцаром-мальчишкой. Он выгибает бровь, прячет любопытный взгляд, лукаво улыбается, как будто что-то знает. Наблюдает за строгим мужчиной, мечтает стать таким же. Глупый. Нажимает кнопку 75 и отходит в угол, продолжает с завистью наблюдать.
Длинный коридор с многочисленными светильниками на стенах, картины, ковровая дорожка и распахнутые двери. Аня входит в огромный панорамный зал. Большие окна в пол открывают умопомрачительный вид на город. От одного взгляда в эту даль начинает кружиться голова. Виктор провожает ее к маленькому белоснежному столику посередине окна. Молча, без лишних слов отодвигает уютное кресло с красной подушечкой.
– Присаживайся, – просит. – Этот вечер принадлежит только тебе, – нагибается, шепчет на ухо.
Аня опускается в капкан комфорта. Не обращает внимания ни на официантов, которые смирно стоят у стены неподалеку, ни на охрану, которая закрывает своими спинами вход, ни на пустоту, полумрак и одиночество зала. Она лишь вглядывается в пушистые, как снег, облака. Они пытаются укрыть собой гуляющий город. Виктор расстегивает пиджак и присаживается в белое кресло напротив. Милая девушка-официантка забирает из Аниных рук букет. Ее действия быстры и идеально отточены временем и требованием гостей. Она ставит их в вазу на столе, зажигает голубые свечи в прозрачных подсвечниках. Быстро открывает вино, аккуратно разливает его по бокалам и удаляется так же бесшумно, как и появилась. Виктор берет бокал, нежно-кремовая жидкость сталкивается с прозрачными стенками, образуя водоворот. Он поднимает руку выше, призывает Аню к такому же.
– Я надеюсь, тебе тут нравится? – его бархатистый голос заставляет девушку обратить на него внимание.
Он улыбается, узкие губы образуют четкую линию, а маленькая родинка приподнимается к уголку глаза. Аня улыбается в ответ, возвращает ему улыбку и старается привести свои мысли в порядок. Романтическая атмосфера расслабляет.
– Да, спасибо, мне здесь очень нравится, – говорит она, берет бокал и поддается призыву.
– Сегодня я пью за тебя, – начинает свой тост Виктор. Его голубые глаза блестят, отражают пламя свеч и огней города. Он облизывает пересохшие губы, прикусывает, вспоминает заученные фальшивые фразы. – Я пью за твою улыбку, за сердце, полное тепла, за глаза, вселяющие надежду.
Виктор делает глоток, наслаждается сладким вкусом. Аня опускает глаза, разглядывает края белоснежной скатерти. Все его слова заставляют замереть. Они током пробивают тело, а его напор страхом оседает в сердце.
– Мне очень приятно, – голос дрожит, выдает ее переживания и волнение. Аня припадает к вину, ласкает края бокала губами. Она не знает, как реагировать на столь нежные комплименты от чужого человека. Аня смущается, заливается краской, отчего щеки начинают безжалостно гореть. Ей становится невыносимо жарко, девушка встает, снимает с себя пиджак и вешает его на спинку кресла. Скользит взглядом по крышам маленьких, еле заметных домов. Виктора одолевает желание. Он тайно разглядывает ее плечи, облизывает взглядом руки и ямочку со слезой на шее. Аня не замечает такое внимание, она погружается в сумрак вечера, который укрывает город, как будто покрывалом, таинственным и завораживающим. Аня обходит кресло и усаживается на место, то и дело убегает взглядом за горизонт. Мужчина делает знак официантке, и та быстро накрывает на стол.
После недлительного ужина и разговора на непринужденные темы на столе появляются любимые Анины лакомства – песочные корзиночки с вареньем и фрукты. Пустой разговор немного успокаивает девушку, а вино добавляет легкости в общении. Она отзывается на его шутки и открыто наслаждается вечером. То и дело смотрит в окно, убегает от реальности, наблюдает за плывущими облаками и просыпающимися звездами, за миром грез.
– Знаешь, – Виктор накрывает ладонью руку девушки, – я долго думал, что тебе подарить, – он опускает голову на плечо, смотрит, изучает заинтересованный взгляд. – Я ведь знаю, что ты не примешь от меня ничего материального. Тогда я решил подарить тебе духовное.
Аня ждет в предвкушении чего-то особенного, сказочного. Как бы она ни относилась к Виктору, этот вечер, и правда, был целиком для нее. Мужчина поднимает руку, заставляет Аню проводить взглядом его движение. Издалека начинает звучать тонкая мелодия. Охрана расступается, и в двери входит мужчина, который играет на саксофоне. Его ведет поток хриплой музыки. Он встает у самого стола и приглашает в печальный мотив, уносящий в воображаемую страну любви и счастья. Мелодия заполняет зал красками нежно-розового цвета. Виктор встает, поправляет рубашку, одергивает рукава, тянет восхищённую девушку на себя.
– Потанцуем?
Уводит ее в танец, крутит каруселью звуков и прижимает крепче. Чувствует тепло тела, сладость дыхания, вкушает аромат ее рыжих волос. Его страсть бьет ключом. Он борется с чувством любить или обладать. Как единственной игрушкой, которую хотят все, а будет иметь только он. Мужчина выбирает обладать. Задыхается от этого желания. Звуки саксофона летают по теплому плотному воздуху, обволакивают нотами страсти и потихоньку умирают. Музыка прекращается, а музыкант удаляется из зала. Виктор стоит и не отпускает. Как будто фантомная мелодия все еще окружает их. Он прижимает Аню крепко, не в силах совладать с желанием и приятным представлением о мести, которая так греет его ледяное сердце. Девушка понимает, что танец привел их к точке невозврата. Надежда хотя бы на дружбу испаряется с первым взглядом в его звериные глаза. Аня отнимает руку, шевелит пальцами и отходит к столу.
– Аня, – Виктор поворачивает ее лицом к себе. Проходит пальцами по плечу, спускается к локтю. Пододвигается ближе, вжимает ее в спинку кресла и громко сглатывает накопившийся яд. Аня в оцепенении молчит, ее кожа расходится, трескается от каждого его прикосновения.
– Виктор, ты совершаешь ошибку. Не надо все портить, – Аня дрожит, опирается руками на спинку кресла. Уводит взгляд, боится увидеть его пылающие похотью глаза.
– Я давно хотел тебе сказать…
– Виктор, – перебивает Аня, не может терпеть его напор.
– Не перебивай, выслушай, – он обнимает ее за талию, чуть-чуть, чтобы совсем не спугнуть. С трудом держит дистанцию. Мысли пробегают, рисуют в воображении, как он скидывает все со стола, опрокидывает ее стройное тело и наслаждается видом на фоне фонарей засыпающего города в панорамном окне. Нет, тормозит он свою жажду.
– Аня, с первой нашей встречи ты очаровала меня. Ты открыла для меня новое чувство, которое я раньше не испытывал. Я был пуст, а ты наполнила мое сердце теплом, – с каждым вздохом все ближе, с каждым словом сам верит. – Я знаю, ты ангел, который спасёт мою душу, – дергает за самые добрые струны. – Я прошу тебя, будь со мной. Спаси мою душу.
Каждое слово, как плеть, бьет ее наотмашь. Виктор и сам уже запутался в своих желаниях. Чувства путаются, превращаются в полную кашу. Жажда мести сталкивается с теплом, начинает войну за свое первое место. Его слова заставляют Аню дергаться и вжиматься в спинку кресла еще сильнее, сливаться с ним в единое целое. Виктор делает выпад, не ждет ее ответа, идет на опережение. Целует больно, мокро, обидно. Разрывает душу и все мыслимые грани. Аня отталкивает, бьет по щеке так сильно, как может, вкладывает в удар всю свою злость и смущение.
Мужчина отшатывается, прижимает ладонь к горящему отпечатку, успевает дать сигнал охране не подходить.
– Я тебе уже говорила, мы не можем быть вместе, – кричит напуганная Аня, вытирает губы ладонью, пытается стереть незаконный поцелуй.
– Но почему? – рычит он и сокращает их расстояние.
Вены на руках набухают, кровь с бешеной скоростью гонит адреналин. Он хватает уже больно, пытается прижать, не упустить такую долгожданную игрушку, которая посмела отказать. Аня вырывается, ее волосы неприятно хлещут по щекам, наказывают за излишнюю самоуверенность и детскую глупость. В горле комок от страха и нарастающей паники.
– Потому что люблю, – не договаривает.
– Что? – не слышит Виктор. Ещё раз делает попытку поцеловать, впивается в губы, наслаждается их мягкостью, вкушает свою дозу удовольствия. – Я дам тебе все, что ты только захочешь! Что может дать Сергей, чего нет у меня? Деньги, роскошную жизнь?
Он в бешенстве отступает от напуганной девушки, замечает серебристые дорожки на ее щеках. С силой бьет по столу, отшвыривает кресло. Чувства вырываются вместе с криком. Он не может и здесь уступить Сергею, не потерпит отказа. Аня вскрикивает, приподнимается на цыпочки, выпрямляется в струну. Никто не вмешивается, никто не спешит на помощь, отчего становится еще страшнее. Виктор опирается на стол, успокаивает свое рваное дыхание. Понимает, что натворил глупостей. Сразу выпрямляется и идет к дрожащей, белой, как полотно, девушке. Аня замирает отворачивает голову от его прикосновений. Мужчина вытирает большим пальцем ее слезу.
– Прости, я не хотел тебя напугать. Я просто… Прости, – делает шаг вперед. Аня шаг назад. Она прижимает руки к груди, мысленно возводит стену и молит о помощи Всевышнего. – Прошу, прости, – как сумасшедший повторяет он. – Не говори нет, подумай. Я не такой, я просто… – роняет в никуда слова мужчина, пытаясь выразить свое сожаление. – Просто подумай. Я буду ждать твоего ответа.
– Нет, – дрожащим голосом ставит крест на желаниях мужчины. – Я не буду с тобой. Да, ты можешь дать мне все, я согласна с этим, но только я не смогу дать тебе самое важное – любовь. Я люблю Сергея, – эти слова так просто слетают с ее опухших губ, как будто она знала это всегда, только никак не решалась озвучить. Они такие приятные на вкус, что ей хочется повторять их снова и снова, осознать их сладость. – Я его люблю, – тянет каждое слово. – А сейчас, я так понимаю, вечер окончен? Прошу отвези меня домой.
Виктор опускает голову в знак согласия. Молча кивает охране, забирает свои и Анины вещи, предлагает девушке руку. Аня смиряет его взглядом, убивает и не обращает внимания на любезность, больше она ни к чему. Девушка собирается с последними силами и выходит из ресторана.
Дорога домой превращается в сущую пытку. Виктор сидит вполоборота и смотрит на проносящиеся мимо автомобили. Ищет оправдания, думает, как загладить вину, как взять то, что очень хочется. Он не смотрит на девушку. Один взгляд в ее сторону – маленькая смерть. Аня растворяется в кресле, готовая в любую секунду бежать. Гнетущее молчание нарушает лишь шуршание шин по неровной дороге, да гул мотора, который ласкает слух. А воздух между ними тяжелый, плотный, жгучий.
– Босс, мы на месте, – машина тормозит прямо у подъезда, нарушая все правила. Аня поспешно вылезает, не дожидается, когда ей откроют дверь. Виктор следит за ней. Останавливается в дверях, перехватывает за руку, тянет к себе.
– Прости, я дурак, но я безумно тебя… – делает еще одну попытку помириться. Звезды здесь крупнее, чем в большом городе, они булыжниками падают на грудь мужчине, сдавливая легкие.
– Не говори таких слов, не надо. Я тебе уже все сказала, и, надеюсь, мы поняли друг друга, – собирает последние мысли Аня и входит в подъезд.
– Я все равно докажу, что он тебя обманывает, – слышит она отголоски его крика.
В квартире пусто. Тишина заползает мокрыми мурашками, начинает раздражать. Аня заходит в комнату, подходит к цветам, опускается на колени и тихо только губами повторяет осознанные сегодня слова. «Я тебя люблю», – подхватывает тишина.
Отвечает: «А вдруг уже поздно?»
Девушка заходится слезами, которые так долго просились на волю.
***
– Эдуард Викторович, она дома, – голос в трубке очень встревоженный.
– Что опять произошло? Я же чувствую. Говори, – приказывает Эд и просит бармена налить еще. В VIP-зале накурено и малолюдно. Приглушенный свет успокаивает нервы. Мягкие отголоски музыки приятно ласкают слух. Эдуард водит своей любимой игрушкой по деревянной столешнице бара. Оставляет крупные рваные следы. Проецирует свои раны. Нож с легкостью проходит по покрытию, сверкает в холодном свете бара.
– Эдуард Викторович, может, не надо? – бармен смотрит на уродливые прорези, думает об убытке. Эд приподнимает на него опьяненный взгляд, видит испуг на лице милого молодого бармена.
– Новенький? – сквозь улыбку приподнимает бровь и придерживает плечом телефон, вслушивается в долгое молчание в трубку. Он достает оранжевые бумажки, наслаждается их шуршанием и протягивает их милой мордашке.
– Бери, хозяин в курсе, и все починит, – он многозначительно кивает на грубые парезы. – Это тебе за нервы.
Бармен испуганно тянет руку, забирает такие большие чаевые и подталкивает к гостю очередную стопку. Эд делает глубокий глоток, допивает и просит повторить. Вдалеке замечает интерес, направленный в его сторону.
Скользит взглядом по милой девушке, которая так и сверлит его взглядом. Подзывает к себе, сажает на колени и утыкается носом в шею. Понимает, что это не то, но все же лучше, чем одиночество.
– Ну же, не молчи, – возвращается он к телефонному разговору. Голос пьяный, невнятный.
– Эдуард Викторович, в ресторане произошло небольшое происшествие.
– Что еще? Она виноградом подавилась? – язвит Эд, поглаживает гладкие бедра проститутки.
– Нет, Виктор Андреевич к ней приставал, – голос трясется, знает, что навлечет на себя гнев.
– Ну, и что? – как-то равнодушно.
– Она ему отказала. Мы не могли вмешаться, весь зал был под охраной.
– Убейте ее, – приказывает Эд. Прикрывает глаза от удовольствия, когда поцелуй касается его виска.
– Что? Я не ослышался? – голос охранника переходит на шепот.
– Забей, я пошутил, – улыбается парень и устраивает девицу поудобнее. Пьет еще одну стопку. – Ни дня, чтобы эта девчонка не влипла в историю. Вот хочется Сергею с ней возиться. Мазохист проклятый, – с обидой рычит он. – Чтобы ни капли информации не просочилось в прессу. Понял? Не мне тебя учить.
– Будет сделано, босс, – успокаивается охранник, радуется, что хозяин в таком настроении.
Эдуард кладет свои телефон на барную стойку, забирает нож и нежно укладывает его в карман своей любимой куртки.
– Ну что, милая, залечишь мои душевные раны? – обращается он к проститутке. Прижимает ее к себе, гладит такое податливое тело, впивается в губы, закрывает глаза и вспоминает насыщенный запах кофе.
Глава 42.
Бар «Красный страус» – живой организм. Ночь расцветает в нем потоком жизненной энергии. Горящие неоновые гирлянды, как вены, расползаются по стенам и гоняют свет. Окна черными глазницами разглядывают прохожих, устрашают своей пустотой. Красные деревянные двери открываются только избранным, которые готовы оставить на ночь все свои заботы и раствориться в самом сердце бара под душевные звуки музыки. Отдать всего себя ночи и этому организму.
Аня открывает двери и погружается в рыжий полумрак. Тонкие ароматы дерева заполняют весь уютный зал. Оттенки коричневого погружают сознание в шоколадную сказку. Все стены и потолок окутывают фантастические ветви засохших деревьев. С толстых уродливых ветвей свисают железные фонари. Они отбрасывают тени на поверхности зала, посетителей, отчего их очертания меняются до неузнаваемости. Аня обходит столы, улыбается танцующей паре и проходит сцену с одиноким музыкантом. Он играет на гитаре знакомую мелодию и тихонько поёт в микрофон. Струйка карамельного дыма обнимает его ноги, ласкает и расползается за пределы сцены. Сбегает. Аня подхватывает облако руками, прислушивается к мелодии, с упоением слушает сказочное сочетание аккордов. Музыкант не обращает внимания на пространство. Он сидит на барном стуле, фон выжженные пустыней манит его пустой далью. Чистейшее, как слеза, небо приютило одинокую птицу, которая ищет свое пристанище. Музыкант погружается в свой мир, бьёт по струнам, отдаёт всего себя композиции.
– Вас ждут? – тянет официант, подпевая.
– Да, у меня здесь столик на втором этаже, – тихо, чтобы не мешать музыке, не встревожить эту негу.
– Тогда вам туда, – указывает мужчина на деревянную лестницу и отходит к гостям.
Аня отрывается от манящей мелодии, поправляет белоснежную рубашку, один край который выбился из джинсов. В свете рыжих огней она кажется песочной, а любимые жёлтые джинсы покрываются коричневыми отпечатками. У самого основания лестницы в приветствии стоит бронзовая фигура страуса. Высокая птица горделиво возвышает свой клюв над головой девушки. Аня видит игру красок, бронза впитывает в себя палитру света и преображается в красный. Страус, и правда, красный. Девушка гладит приветливую птицу по выпуклым холодным перьям и поднимается наверх.
– Аня, – кричит Надя, перехватывает её на последней ступеньке. Она крепко обнимает девушку, целует в щёку и отстраняется. Смотрит изумрудными глазами, оценивает с ног до головы.
– С днём рождения, – ещё раз целует, потом задумывается и целует третий раз, на счастье. – Я так по тебе соскучилась, – пищит от восторга Надя, её искусственные кудряшки подпрыгивают вместе с хозяйкой.
– Не дури. Ты видела меня меньше месяца назад, – смеётся Аня и поддается ласковым потискиваниям.
– Вот именно, почти месяц, – грозит указательным пальцем. – Ну, ничего, сегодня я оторвусь, – смеется.
– А я думала, что у меня праздник, – обиженно подмигивает Аня и идёт вслед за подругой.
Та движется вперёд, пританцовывает в такт тихой музыки. Тонкая шифоновая юбка цвета спелого персика развевается из стороны в сторону, скользит по стройным ногам. Девушка то и дело оборачивается назад, манит своим взглядом и мило улыбается.
Зал второго этажа совсем пуст. Он поделен на пять небольших закутков, огражденных между собой красочными ширмами. Танцпол посередине выделяется невысоким круглым подиумом. Над ним нависают разноцветные атласные ленты и ловцы снов. Надя ведёт подругу только к одному отсеку, над ним горит фонарь и летают шарики разной формы. Приглушенный свет не позволяет четко разглядеть весь интерьер, все узоры индейской живописи, сочетание геометрических фигур на полу и декоративные украшения на стенах. Таинственные символы древних индейцев рассказывают историю их быта, культуры, любви. Они позволяют фантазии поиграть с тенями и треском ветвей. Они свисают с потолка, пытаются зацепиться, утащить в край пустоты и гуляющего ветра. Аня ступает по скрипучему деревянному полу, представляет, как ноги утопают в геометрии песка, а крик одинокого грифа перебивает звуки музыки, которая еле доносится снизу. Она заглядывает за ширму, щедро украшенную поздравлениями.
– С днём рождения! – пугает её Олег, быстро зажигает свечи на торте и под возгласы возбужденной Нади еще сильнее кричит поздравления.
Аня столбенеет, ее реакция возмущает неугомонную подругу, и та тянет девчонку к столу.
– Ну же, задувай, – призывает она.
Аня чуть наклоняет голову, придерживает длинные завитки волос, закрывает глаза. Мечтает. В темноте лишь только блики свечей отвлекают от самого сокровенного. Желание рождается в душе, согревает каждую клеточку её тела и запирается в сердце до исполнения.
– Всё, загадала, – шепчет она, быстро задувает свечи и открывает глаза.
– Ты молодец. Сразу все, – говорит Олег.
Они не виделись с того самого дня. Аня пыталась поговорить, попросить прощения, но телефон его стал недоступен, а Надя всегда твердила, что всё хорошо. Не надо ворошить прошлое.
– Олег, – Аня обнимает друга, прикладывается к его сильному плечу. – Как я рада тебя видеть, – она еще крепче сжимает его в объятиях.
– Пусти. Ты меня раздавишь, – смеётся парень, хватает девчонку и с легкостью поднимает вверх, чуть подбрасывает, ловит и тоже обнимает. – Я тоже рад тебя видеть.
Как много прошло времени? Год-два? Аня мотает головой. Время играет с ней злую шутку. Наверное, оно летит, поглощает ее дни, недели. Два месяца, а как несколько лет боли и разлуки. Аня утирает накатившие слёзы.
– Прости, прости меня, пожалуйста. Я вела себя недостойно и не слушалась тебя, – плачет Аня, старается донести до парня все свое раскаяние.
Олег отстраняет её, смотрит в глаза, как и раньше, поправляет рыжие локоны.
– Всё нормально, – он улыбается своей самой обворожительной улыбкой. Его серые глаза смотрят глубоко в душу, понимают все страдания девушки. – Надя должна была всё объяснить тебе.
– Она говорила, но… – хмыкает носом.
– Никаких «но», всё хорошо, и это самое главное.
– Я так виновата перед тобой, – она опускает голову, держит большую мужскую руку и перебирает его пальцы. – Тебя из-за меня наказали.
– Во-первых, виноват я, потому что должным образом не следил за тобой. Во-вторых, сейчас я хоть жизнью своей не рискую, – врёт Олег. Рискует все так же, но бережно хранит покой своей любимой.
– За что тебе отдельное спасибо, – вмешивается в разговор Надя. – Ну, я надеюсь все приличия соблюдены, и ты готова перейти от самобичевания к самоуничтожению.
Надя смеется и выставляет на стол несколько бутылок мартини и сок. Они угрожающе блестят в свете ламп, которые раскрашивают белую жидкость в радужный цвет.
– И ты позволил заказать ей столько алкоголя? Да здесь быка можно споить, – удивляется Аня.
Её глаза почти высохли после слёз. Она в испуге смотрит на Олега. Он округляет глаза, как будто сам удивлён такому повороту. Оттягивает ворот ярко-красной футболки с красующимся черепом посередине.
– Думаю, мне придётся брать удар на себя, – сглатывает он и садится за стол.
Надя похлопывает Аню по плечу:
– Держись, я обещала тебе веселье, – и со всей силой хватает подругу за уши, тянет сильно, не обращает внимания на крик и мольбу о помощи.
Надя с воодушевлением считает: раз, два, её щеки горят от удовольствия. Она старается от всей души оторвать уши подруги. Ане больно, но мысли, что этот праздник подготовила для неё Надя, помогает терпеть. Уши пылают жаром и после счета десять почти перестают чувствовать боль.
– Я думал, меня пригласили на праздник, а тут пытки, – голос Глеба перебивает крики Ани.
Надя тут же прекращает наказание и с взглядом лисы переключает внимание на вошедшего парня. Глеб, как всегда, покрыт кожей. Из-под куртки выглядывает все та же белая футболка, лишь джинсы стали чуть шире. Лицо похудело, а под впалыми глазами поселились огромные круги.
– Ты пришел? – с облегчением на выдохе произносит Аня. Рассматривает черную фигуру, заглядывает в голубые глаза, полные печали.
– Конечно, пришел, – берет инициативу в свои руки подруга, предотвращает очередные слезы. Она подходит к Глебу, приобнимает за широкие плечи и чуть подталкивает к столу.
– И так, это Олег, мой парень, – Надя показывает в сторону парня, который уже открывает первую бутылку. – Олег – это Глеб, я тебе о нем говорила, он друг Ани, – задумывается Надя, решает, правильно ли она всех представила.
Она хмурит свой носик, следит за дружелюбными кивками мужчин.
– Ну что, раз все на месте, – Олег оглядывается по сторонам, ищет еще кого-то, – я предлагаю выпить за здоровье нашей именинницы. Он берет полный стакан и протягивает его Глебу. – Тебе разбавить?
– Нет, я люблю чистый. Только подождите, я же опоздал и еще не успел как следует поздравить Аню.
Надя забирает свой стакан и садится ближе к Олегу, тот приобнимает любимую.
Глеб достает из внутреннего кармана куртки маленькую коробочку. Аня стоит у стола, полного закуски, заслоняет Наде весь обзор. Тени от ламп пробегают по их лицам, меняют черты и настроение. Надя вытягивает шею, как жираф, от любопытства.
– С днем рождения тебя, – Глеб подходит ближе, но не нарушает границу.
Чувство вины смешивается с удовольствием от вида ее переливающихся глаз. От того, как она сжимает губы, дергает их в улыбке, пытаясь унять нетерпение, как тянет руку и как вскрикивает от увиденного подарка. Его разум заходится в панике, когда сердце начинает брать вверх. Ведь знал же, что не стоит приходить. К горлу подступают чувства, которые так старательно были спрятаны в укромном уголке. Понимает, что уже поздно, волна кипятка обдает его сгорающие внутренности. Аня поднимает палец и являет на свет брелок. Черненое серебро обрамляет холодом кольца. Массивная цепочка удерживает голову хрустального льва со знаком зодиака внутри. Эта вещица приковывает взгляды всех гостей.
– Здорово, – Аня первая нарушает невидимую границу. Обнимает. – Спасибо за подарок.
Она быстро достает ключи из рюкзака и цепляет брелок на законное место.
– А вот теперь можно и выпить, – говорит Глеб, с трудом отстраняется от девушки и залпом осушает преподнесенный стакан.
Время все-таки играет Аниной жизнью. Кружит ее минуты и часы. Алкоголь разливается по стаканам, веселит компанию, которая забывает в эту ночь все свои невзгоды. Это их праздник. Одна ночь меняет жизнь людей. Она преображает желания, путает мысли и раскрывает души. Один лишь поступок, одно неправильное решение сворачивает с пути на дорогу, полную обид, злости и непонимания. Они все чувствуют это, но злая игра туманит в эту ночь их разум.
