Екатерина Сергеевна «Лис»
Ты мое Солнце
– С чего ты это взял? Она работает на меня и получает деньги, – расходится Сергей. Он держится за края стола, чтобы чувствовать опору. Мужчина говорит все это, а самому боль сковывает легкие от этой гадости.
– Я тебе удивляюсь, – качает головой Эд. Он наливает в бокал ром и одним махом осушает его. Моветон и позорище, но сейчас не до светских штучек. Коллекционный напиток обжигает горло и придает смелости.
– Эд, – вскрикивает Сергей, чувствуя аромат напитка.
– Переживешь, – парирует друг и отходит к окну, которое играет искрами приближающегося праздника.
– Как ты понять не можешь, без любви не совершают таких вещей. Она учится, потом бежит к тебе, – выдыхает парень. – Потом еще эта гребаная работа по ночам. Да на нее смотреть уже страшно. Вот попадет в больницу, кто будет виноват? – Эдуард не сразу замечает, что в кабинете повисла гробовая тишина и повеяло холодом. Он понимает, что проболтался, поправляет ворот кофты с новогодним принтом, который как-то сразу начинает колоть шею. Он тихонько оборачивается к Сергею и видит побелевшего друга с аурой, готовой разнести все вокруг.
– О какой еще работе ты говоришь? – пока еще спокойно спрашивает Сергей, но чувствует, как языки ярости подступают к горлу. Он сжимает белые листы документов в кулаке, а Эдуард аж пищать начинает от страха и потерянных отчетах.
– Она, – закатывает глаза парень, думает, как будет выкручиваться. Он представляет разъяренного Сергея и вжимает голову в плечи, – она подрабатывает официанткой в ночном кафе, – смягчает правду Эд.
– В баре, – сразу понимает всю ложь мужчина.
Друг лишь виновато опускает голову, и это чувствует Сергей.
– Как ты мог это допустить? – орет так, что стены начинают трястись. Он откидывает комок бумаг в сторону.
– А чего ты хотел? – наступает Эд. Он находит в себе силы и даже думать не хочет, чем все это закончится. – Ты, значит, строишь из себя недотрогу, обиженного. Ну, ослеп ты, и чего из этого трагедию устраивать? Любви-то все равно. Вот я-то точно теперь это знаю, – Эдуард немного понижает голос, чтобы Аня его не услышала. – Любви все равно, кто ты. Болен или здоров. Какой у тебя доход, или какой ты национальности. Толстый или худой, мужчина или женщина. Она одинаковая для всех, – распыляется Эдик.
Дыхание заходится, и он утыкается лбом в окно. Дает себе возможность отдышаться. Он оборачивается к другу, видит замешательство и продолжает.
– Ты не хочешь быть с ней, хорошо, твое право. Но не думаешь ли ты, что она будет так и сидеть около тебя. Ты не сможешь ее отдалить, но все же держать при себе, следить за ее поступками. Если у вас все кончено, и ты только ее работа, тогда она должна спокойно жить и сама принимать решения, ведь в ее жизни нет тебя, – задыхается от возмущения Эд. – Вот она и живет, принимает свои решения, и никто не может ей указывать, – хмурится парень. Он останавливает свой монолог и ждет реакции друга.
– Ей что, не хватает денег? – не слышит, что хочет донести до него друг. Его воспаленное сознание не хочет включаться.
– О каких деньгах ты говоришь? – не останавливается Эд.
– О тех, которые ты должен был ей платить, – напирает Сергей.
Его голос наполнен бешенством. Еще секунда – и он сам задохнется от этой желчи. Эд останавливается и виновато смотрит на мужчину, который покрывается красными пятнами злости. Он подходит к столу, хватается за столешницу и чуть нагибается вперед. Обдает друга дыханием с легкими нотками карамели и ванили.
– Она не взяла ни копейки за все это время, – по слогам, чтобы до Сергея лучше дошло.
Тот начинает шевелить извилинами, что-то все равно не сходится. Пазл распадается на кусочки, и мужчина не может собрать все воедино. Сергей садится в кресло, ноги дрожат. Он обхватывает голову руками.
– Почему? Объясни же мне нормально. Почему она не хочет брать деньги?
Эдуард усмехается, садится в кресло напротив мужчины. Качает головой, не понимает, когда Сергей стал таким узколобым бараном.
– Потому что она тебя любит, – тихо, ровно, доходчиво.
Парень стирает ладонью пот со лба и дует под воротник, остужает горящее тело. Сергей вздрагивает от таких слов, как от порции электрошока.
– Потому что, – продолжает друг, – любить за деньги нельзя.
Мужчине становится тошно, к горлу подкатывает комок несказанных слов и застревает от осознания услышанного. Сергея тошнит от самого себя, от мыслей и поступков. Он сглатывает эти эмоции, сжимается от пробивающих его чувств. Признает себя слабым и никчемным, а вот девочка его оказывается намного сильнее и умнее его.
– Что за бар? – уже спокойно. – Ее охраняют?
– Аня отказалась от всего, – твердо говорит Эд.
– И ты позволил всему идти своим чередом? Не поверю, – чуть не плачет Сергей. Безумие сменил страх, он щупальцами прицепился к мозгу и устраивает головокружительный марафон.
– Обижаешь, – уже довольно докладывает Эдуард. Он наливает себе до краев и с жаждой осушает бокал, смакуя теперь каждый глоток, и не чувствует горечи напитка. – Олег дежурит у бара всю ночь, бармен с ним на связи, – лыбится Эдик, довольный собой. – Начальник за хорошие деньги дает ей хорошую премию. И учти, если она об этом узнает, я останусь без головы, – уже в голос смеется парень, замечает, как мышцы Сергея начинают постепенно расслабляться.
– Спасибо, – все, что может сказать он. – Я не знаю, чтобы я без тебя делал. Эд, ты все для меня.
Эдуард снова краснеет от таких нежных слов. Он, и правда, заслужил похвалу и признание. Удовольствие плывет по венам, парню становится теплее на душе.
– Всегда рад служить, – мило улыбается он. – Гав, – тявкает он, как верный, любящий своего хозяина пес. Сергей начинает громко смеяться.
– Мальчишки, ну, вы скоро? У меня все стынет, час до нового года, – зовет Аня в приоткрытую дверь.
– Все, все не ругайся. Идем, – отвечает Эд, радуется, что не разразился скандал.
Они сидят за маленьким уютным столом в гостиной. Запах еды перемешивается с еловыми ароматами. Живая елка стоит с краю от камина, Сергей не видит ее, но остро ощущает кисловато-терпкий запах, который отдает смолой. Свечи потрескивают, перебивают тихий разговор. Сергей различает ласковый голос Ани, она смеется над глупыми шутками Эдика, который явно решил сегодня напиться. Куранты давно отсчитали двенадцать раз. Мужчина думает о своем загаданном желании, улыбается и припадает к бокалу красного вина. Он облизывает его вкус с губ, вспоминает, как Аня полюбила именно эту марку.
– Ты чего там в одиночку улыбаешься? – не прекращает смеяться Эд. Его слова похожи на хрюканье и тянутся, как жвачка.
– Я вспомнил, как мы привезли эти бутылки вина из Греции, – Сергей тянет улыбку. – Аня, помнишь, как звенел наш чемодан? – его речь льется непринужденно, как будто и не было тяжелых полгода в их жизни. Ребята сразу прекращают смеяться. Эд с интересом смотрит на Анино выражение лица. Сергей практически не разговаривал с ней, а тут целое предложение.
– Да, помню, – поддерживает она разговор. – Ты тогда еще сказал, что у нас такое не купишь, и набил вином весь чемодан.
– Ну ты и жмот, – икает Эдик, ковыряя салат вилкой.
Разговор идет уже на троих. Воспоминания охватывают ребят, одурманенных алкоголем и хвоей. Ветер перестает завывать унылую песню и освобождает квартиру для тепла и веселья. В эту новогоднюю ночь стирается грань между прошлым и будущим, все их мечты и надежды загораются яркими звездами на небесах жизни. Каждый из них осознает, что миг жизни – неповторимое чудо, которое они обязаны принять от Вселенной с благодарностью.
– О, время-то уже три, – хмурится Эдик. – Поехал я, наверное, домой. Сергей, одолжи своего водилу, – заявляет парень и начинает вставать из-за стола.
– Да, и мне тоже пора, – поддерживает друга Аня. – Со стола я завтра уберу.
Сергей начинает суетиться. Он так не хочет прекращать этот замечательный вечер.
– Останьтесь сегодня здесь, – быстро предлагает он в надежде хоть немного продлить это счастье.
– Я за, – хрюкает Эдик. – а то твоего водителя хрен дождешься. Правда, Ань, давай останемся. Ну, куда ты на ночь глядя? – понимает желание Сергея парень, он не фея, но помочь попробует.
– Ну, я не знаю, – неуверенно.
Ей и самой не хочется уезжать от такого теплого и милого Сергея, да еще и в волшебную ночь, когда все желания сбываются.
– Аня, – мычит Эд и перехватывает девушку за плечи. – Завтра же с утра опять приходить, где смысл? – нагло улыбается.
– Хорошо, – с радостью сдается она.
– Вот и чудненько, – открыто радуется мужчина.
Время пролетает мгновенно. Через час ребята собираются, расходится по своим комнатам. Эдик, погруженный в переписку с новым другом, салютует всем «Счастливого нового года» и выползает из-за стола. Аня за это время успевает разобрать стол и убрать всю посуду. Разговоры мальчишек ей совсем не интересны.
Сергей сидит на черном диване, молча слушает звук электрического камина, когда понимает, что Аня уже собирается уходить. Сердце подсказывает ему, что этот шанс дарит ему Вселенная, и упустить его нельзя.
– Не уходи, – тихо просит он. – Посиди немного со мной.
Он удивляется, когда слышит щелчок выключателя и чувствует тепло рядом с собой. Аня залезает на диван с ногами, облокачивается на маленькую подушку, которая отделяет ее от Сергея.
– Что ты загадал? – начинает неловкий разговор она. В тишине ее голос звучит еще теплее.
– Если я тебе расскажу, то это не сбудется, – ворчит, как ребенок, Сергей.
– Ты же никогда в это не верил, – удивляется девушка.
Он чувствует ее взгляд на себе и тает под ним, как под палящим солнцем.
– Теперь верю, – заявляет он. – Теперь я во многое верю.
Аня молчит, слушает искусственный треск камина и разглядывает причудливые сказочные тени. Глаза привыкают к полумраку и стремятся к любимому лицу. Время для них как будто остановилось, позволяя исправить ошибки.
– Расскажи мне, как у тебя дела? Мы последнее время так мало говорили, – с грустью, понимает свою ошибку.
– Что ты хочешь узнать? – начинает нервничать Аня. Она сжимает подушку сильнее.
– Все, что ты захочешь мне рассказать, – улыбается в темноту мужчина, чувствует ее переживание и берет за руку. Аня слегка вздрагивает, но руки не убирает.
– Ну, хорошо, – начинает она. – От мамы и папы тебе привет, – первое что приходит в голову.
– Так уж и от папы, – сомневается Сергей, и это как-то все правильно. Этот ночной разговор, ее рука в его ладони…
– Ага, я провела лето у них…
Рассказ льется потоком информации, все так давно рвалось наружу, сейчас нельзя остановить. Он согревает застывшие души, он легкий и без утайки, от чистого сердца.
Через час наступает молчание. Оно ласкает после длительного разговора, а сердца находят свой ритм рядом друг с другом. Глаза Ани начинают закрываться, поддаваясь усталости и приятному потрескиванию камина. Девушка не замечает, как опускает голову на сильное мужское плечо, а руками обнимает уже не подушку. Нет места уютнее, чем его объятия. Он притягивает Аню чуть ближе, сам вжимается в нее всем телом, пытается раствориться и впитать побольше ее аромата и тепла, чтобы надолго.
Сергей сидит, не шевелится, не дышит и даже не думает, лишь бы не нарушить чудесный сон. Он ощущает тепло ее тела, воспроизводит светлый образ. Он на всю жизнь отпечатался под коркой и больше не оставит в одиночестве. Янтарные глаза в свете ярких лучей, рыжие, поцелованные солнцем, обжигающие пряди. Мужчина дышит глубоко, ведет носом по волосам, ноздри раздуваются, запоминают запах. Сейчас весь его мир сконцентрировался в пределах этого дивана и посапывает в умиротворенной тишине. Сергей борется с желаниями разбудить, сгрести в охапку, расцеловать каждый сантиметр ее нежного тела. Чувства находят лавиной, заставляют вздрагивать от мысли об одном сладком поцелуе. Душа предательски расстается с телом при каждом ее тяжелом вздохе. Она рядом, так близко, практически уже под кожей. Сердце замирает, чтобы боем своим не нарушить эту хрупкую идиллию. Сергей накрывает ее руку своей ладонью, понимает, что очень скучал. Может, Эд и прав, он идиот, который добровольно опускается на дно безжизненной пропасти, прекращает свою жизнь и отказывается от любви.
«Нет», – качает головой мужчина вспоминая гнусные заголовки газет. Он все делает правильно. Какое он имеет право обрекать это чудо на тяжелую жизнь с инвалидом? Сколько лет она сможет терпеть все тяготы своего существования с больным, да и еще с таким нестерпимым эгоистом, как он? Нет, нет – Сергей отрывает руку. Он не допустит ненависти в ее словах, мыслях и чувствах. Он не позволит ей отдать ради него самое дорогое – молодость. Внутри рушатся все воздушные замки, все прежние мечты о семье превращаются в песок и рассыпаются под ногами реальности. Лучше он сдохнет в темноте, сгниет заживо со своей болью, которая рано или поздно и убьет, накроет тяжелой могильной плитой.
Сергей прислушивается к ее дыханию, не может представить, что его жизнь больше не наполнится ее смехом, но эгоизм свой убирает, прячет так далеко, чтобы не смог выбраться. Он и так уже три месяца мешает Ане жить и дышать полной грудью. Сергей корит себя за согласие, мысленно дает пощечину за то, что позвал в дом, оставил в помощницах. Но он положит этому конец. Пусть лучше она сейчас возненавидит его, чем потом не сможет простить и уйдет.
Сергей вдыхает аромат хвои, принимает одно верное для себя решение. Завтра он попросит ее уйти. Скажет, что не нужна и что нет той любви, которую так долго он лелеял. А сейчас он хочет в последний раз попрощаться, позволить себе насладиться ее вкусом. Сегодня Сергей разрешает себе это. Мужчина нагибает голову, чувствует нежный шелк волос, дышит ей в затылок, ведет носом по шее, собирает все запахи с ее тела, запоминает. Ему потом жить в темноте с этими воспоминаниями. Он сжимает ее тонкую кисть, проходит пальцами по запястью, чувствует пульсацию жизни. Аня дергается, реагирует на прикосновения. Это просто безумство, – понимает Сергей. Безумство любить. Но он любит глубоко, нежно, на грани. Мужчина целует Аню в висок, последний раз. Можно.
Девушка открывает глаза, смаргивает поверхностный сон. Разглядывает темные очертания гостиной. Злится, что уснула. Сон подарил ей прикосновения, легкое мужское дыхание и нежный поцелуй. Волнение затрагивает сердце, девушка выпрямляется на диване, с тоской смотрит на спящего Сергея. Улыбается его вытянутым губам. Камин освещает маленькое пространство, откидывает тени на лицо спящего.
«Всего лишь сон», – понимает Аня.
Видения мучают ее каждую ночь, не давая спать. Они не дают забыть о ласках, которые дарил ей этот мужчина. Висок горит фантомным поцелуем, а рука Сергея все так же лежит у нее на бедре. Аня спокойно встает, подкладывает маленькую подушку под его плечо и аккуратно приподнимает ноги. Укрывает тонким пледом. Не самое удобное место для сна, но будить мирного зверя очень не хочется. Она присаживается рядом, наслаждается красками на лице, которые ласкают его впалые щеки. Аня убирает прядь волос с чуть нахмуренного лба, старается не разбудить, сердце колотится быстрее, подгоняет хозяйку. Девушка испытывает желание что-то сказать именно сейчас, пока он спит, пока ночь скроет ее признание. Ведь столько месяцев молчала, держала всю боль в себе, а сейчас она хочет вырваться, накрыть с головой, чтобы и Сергей узнал. Аня знает, он все поймет, пусть пока только во сне, но, может быть, потом она сможет сказать это в глаза. Девушка приближается к родному лицу.
– Я так тебя люблю, – шепчет она. – Я знаю, что виновата перед тобой, виновата, что так поздно разобралась со своим сердцем и поняла свои чувства.
Аня сглатывает ком и облизывает губы. Голос тихий, нежный, почти сливается с тишиной. Ей сейчас так необходимо озвучить все свои чувства, высказать все то, что переполняет ее. Ведь завтра Сергей проснется, и все будет, как и прежде. Эта новогодняя ночь дарит ей шанс.
– Ты однажды сможешь мне все простить, – слезы начинают стекать тонкой струйкой по побледневшему лицу. – И не важно, сколько уйдет на это времени, я буду ждать.
Аня гладит Сергея по черным волосам, которые сливаются с обивкой дивана. Мысли уплывают, она ловит их, собирает воедино, как последний раз. Хочет успеть сказать все. Волнение гонит кровь, заставляет сердце биться прямо в горле.
– Сергей, я готова на все, лишь бы быть с тобой. И мне не важно время, я все равно никуда не уйду. Я столько упустила… Оно ушло в никуда из-за глупых обид и недосказанных слов. А ведь могло бы быть все по-другому, – с грустью говорит она. – Но теперь, – Аня берет его руку, – ты только поверь, каждая минута моей жизни будет принадлежать тебе. И ничего это не сможет изменить, даже твой чертов характер, – она улыбается и тянется к спящему лицу в надежде украсть у ночи лишь мимолетный поцелуй.
Аня мажет губами в уголок его губ. Замирает на секунду вместе со временем и попадает в объятия крепких мужских рук. Сергей сам от себя такого не ожидал, но эгоист все же взял над ним верх после всего услышанного. Не удержался, поддался желанию хотя бы сейчас испытать еще раз всю бурю эмоций, которые разожгло в нем Солнце. Наверное, в эту ночь можно все. Смирение приходит внезапно, любовь не терпит границ. Да, он слепой, но его любовь подобна океану, такая же огромная и бурная. Пусть все будет так, как запланировала Вселенная, и два любящих сердца начнут биться в унисон той великой любви. Пусть они сгорят вместе в этом безумстве, но это будет только их безумство. Теперь он не отпустит ее никогда, вместе в этой и в другой жизни. А сейчас у него есть еще три часа до рассвета. И это время будет принадлежать только им.
Сергей прижимает податливое тело, которое и не думает сопротивляться. Он целует сначала легко и с опаской, с каждой секундой входит во вкус. Аня в его руках, родная, и кажется, все так правильно, как будто держит свою Вселенную.
– Я люблю тебя, – урчит в поцелуй Аня. – Прости, что тебе так долго пришлось ждать моего ответа.
Сергей плачет, строго, сдержанно, по-мужски. Прерывает поцелуй лишь на секунду, хватает больше воздуха и снова целует, жадно, напористо. Он водит языком по кромке губ, слизывает их сладость. Гонит от себя назойливые муки совести. Он проводит по спине, запускает вереницу мелких мурашек. Аня растворяется в своем человеке, не знает, как пережить это счастье и не утонуть в нем, не потерять голову. Она ласкает его волосы, вдыхает аромат крепкого кофе и понимает, что именно так пахнет ее дом. Они целуются долго, останавливаются подышать и продолжают эту сладкую пытку. У них сейчас воздух один на двоих с привкусом хвои.
Аня укладывается рядом в объятия своего личного мира и наслаждается крепкими руками.
– Давай встретим рассвет, – предлагает Сергей.
Пусть он и не увидит его, но обязательно почувствует, ведь он теперь снова живой. Он отвоевал свою вечность в аду, покорился судьбе, хоть больше и не увидит Солнце.
***
Легкий запах цитрусовых щекочет нос. Сон еще крепко держит в своих объятиях, не отпускает из царства Морфея. Тупая боль в спине сковывает движения, а рука под тяжестью Аниного тела затекла. Сергей не открывает глаза, обманывает себя, что утро еще не наступило и ночь владеет миром. Его пугает жизнь во мраке, но надежда, что рядом будет его любовь, рассеивает все страхи. Он сильный мужчина и сможет подарить своей девочке Вселенную, пусть и сам будет в кромешной тьме. Самое главное – это их любовь. Сергей наслаждается своей новой болью, чуть елозит по дивану, чтобы удобнее устроиться.
Морозное солнце играет бликами на окне, пускает солнечный зайчик. Он, проказник, бежит, желает играть, прыгает и бьет по закрытым глазам Сергея. Тот непроизвольно жмурится, чувствует яркую вспышку и открывает глаза. Солнце больно щиплет черную радужку, очертания, смазанные границы размыты. Мужчина часто моргает, пытается привыкнуть к ярким краскам. Волнение охватывает тело, страх сковывает мысли. Глаза наливаются слезами, они текут по щекам, затекают под ворот, оседают солью на губах. Сергей улыбается, сердце бьется набатом у самого горла. Он смотрит в окно, видит крупные хлопья снега, губами говорит «спасибо».
СПАСИБО БОГУ, ВСЕЛЕННОЙ, СОЛНЦУ…
Наверное, там, наверху, кто-то сжалился над ним, решив, что Сергей слишком любит свое солнце, чтобы прожить во тьме.
Эпилог.
Эд идет по длинному серому коридору. По душе пробегает дежавю. Холодные мурашки играют на пояснице от этого заведения. Мужчина в форме открывает перед Эдуардом дверь, предлагает пройти в маленькую комнату. Парень немного медлит у самого порога, но потом переступает черту. Дверь громко захлопывается, заставляя Эда вздрогнуть.
– Ну наконец-то, – цедит Виктор. Он сидит за железным столом и смотрит на вошедшего гостя. – Рад тебя видеть.
– Не могу сказать того же, – Эд отходит от двери и присаживается на табурет напротив мужчины.
– Приятно видеть старого Эда, – усмехается Виктор. – Я смотрю, ты опять переоделся.
Мужчина осматривает парня. Он сидит непринужденно, в расстегнутой кожаной куртке и узких черных джинсах, которые до неприличия обтягивают его ноги и бедра. Из-под куртки выглядывает ярко-желтая футболка с какой-то геометрической абстракцией на груди. Зеленые глаза полны недовольства. Он облизывает нижнюю губу в нетерпении. Ему здесь явно неуютно.
– Хватит скалиться, Виктор, – перебивает льстивую речь парень. – У меня полно дел, и тратить на тебя драгоценное время я не хочу.
Эд кладет руки перед собой на стол и кидает гневный взгляд в сторону собеседника. Тот сидит весь бледный в сером тюремном костюме. Глаза бегают по сторонам, его плечи опущены, а волосы хаотично разбросаны на прямой пробор. Губы потрескались и сжимаются в узкую щель.
– Я так понимаю, – продолжает Эдуард, – тебе есть, что мне сказать, раз три недели добиваешься моего визита.
Виктор не выдерживает, подается вперед.
– Я слышал, Сергей вернулся в компанию, – спрашивает он, – и объявил о помолвке?
– Ты хорошо осведомлен для заключенного, – не понимает, к чему ведет мужчина. – Что тебе надо?
Виктор улыбается, но улыбка получается косой и неровной. Боль и злость застывают в холодных голубых глазах.
– Ты спрашиваешь, что мне надо? – начинает злиться он. – После того, как ты упек меня на нары, отобрал все мое имущество, перевел мои деньги на левые счета, отмыл их…
– Фу, как некрасиво, – ерничает Эд, чем вызывает еще больше злости в мужчине.
– Мне нужна свобода, Эд, – пренебрежительно выплевывает Виктор. – И я могу за нее заплатить.
Эдику становится интересно. Он поправляет свои давно коротко стриженные волосы, по привычке проходит по ним ладонью и поднимает бровь.
– И что же у тебя еще есть, чего я не отобрал? – скалится акулой парень.
– Информация. Я дам тебе информацию, откуда у проблем Сергея растут ноги. Ведь ты же не думал, что я все провернул один. Я сдам тебе главного, – Виктор улыбается, довольный собой.
Эд молча приподнимается с табуретки, поправляет выбившуюся из-за пояса футболку и отходит к двери. Разворачивается на пятках и находит испуг в глазах собеседника.
– Ожидаемо, ох, как ожидаемо! – смеется он. Стучит в дверь, и она открывается. – Жди, мне надо подумать, – говорит он и выходит из помещения.
***
Апрель на редкость выдался теплым, но дождливым. Хмурые тучи Лос-Анджелеса нависают тяжелым полотном и плачут мелкими слезами. Эд стоит под большим черным зонтом около своей машины и ждет. Из ворот кладбища начинают выходить люди. Они черными пятнами продвигаются к своим машинам и плачут вместе с дождем. Последняя из ворот выходит Анна Львовна в окружении своей охраны под руку с Брюсом. Ее черный брючный костюм ничем не выделяется из общей массы людей. Шляпа с большими полями хоть как-то защищает от мелкого моросящего дождя. Она замечает Эдуарда, что-то говорит охране, и они уходят за медленно удаляющейся фигурой Брюса.
– «Пес», – с грустью в голосе произносит она, когда останавливается в метре от парня.
– Соболезную твоей утрате, надеюсь. Нунг был хорошим человеком.
– Не надо этих слов, – злится Анна. – Я прекрасно знаю, что произошло с моим мальчиком, и кто исполнитель, – стирает накатившую слезу женщина.
– Тогда ты должна знать, за что этот мальчик был наказан, – чуть повышает голос Эдуард, стараясь не смотреть, как женщина плачет.
Он никогда еще не видел ее слез. От этого становится как-то не по себе.
– Поэтому я и не помешала тебе, – с болью понижает голос. – Я надеюсь, ему не было…
– Я сделал все быстро, он даже не успел испугаться, – твердо говорит Эд.
– Нет, не говори ничего, я не хочу знать, – останавливает его Анна, машет руками, обтянутыми прозрачными черными перчатками. Капли дождя капают с ее шляпы и разбиваются о плечо. Через пару минут у ворот они остаются совсем одни.
Анна смотрит на Эда, а губы застывают в немом вопросе. Парень все понимает.
– У него все хорошо. В следующем месяце у них свадьба. Прости, но тебя вряд ли пригласят.
Анна лишь опускает глаза.
– Я надеюсь, все, что произошло, станет для тебя хорошим уроком, – заключает Эд, одергивает полы своего черного пиджака. Сегодня он при полном параде.
– Не учи меня жить, «пёс», – голос пропитан ядом и горечью потери. – Я до сих пор люблю Сергея. И хоть я жалею о многом, я все равно до конца своих дней не откажусь от этой любви.
Эдуард хочет что-то возразить, но Анна его перебивает.
– Я не буду больше существовать в его жизни. Все дела он будет теперь вести через моего заместителя. Но учти, Эд, я все равно буду следить за его жизнью… И дай тебе Бог испытать хотя бы часть той любви, которую храню я.
Анна разворачивается и уходит к одиноко стоящей фигуре Брюса. Она идет вперед, не разбирает дороги. Ноги уже промокли в тонких туфлях. Лишь только дождь видит, как содрогаются ее плечи в непрерывном рыдании. Она оплакивает свою любовь, одну яркую и дерзкую, другую уже правильную, но недолгую. Она молит Бога принять душу милого мальчика, которого сгубила ее глупость, и даровать счастье мужчине, которого она навсегда оставила в своем сердце.
Эд еще пару минут смотрит вслед удаляющейся женщине и садится за руль машины.
Слова Анны застревают глубоко в сердце, и Эдик понимает, что это и есть настоящая любовь, которая не щадит никого. Он заводит машину давит на газ набирает обороты, дразнит мотор. Телефон на передней панели издает короткий сигнал. Эдуард берет его в руки и читает:
«Ты, когда будешь дома, сокровище?»
«Уже лечу, через час самолет», – быстро печатает он, не отрываясь от мокрой дороги.
«Тогда жду. Ты задолжал мне выпивку», – появляется ответ.
Эд смеется и нажимает на газ.
