Чарльз Гэвис
Стелла
– Тогда иди, – сказал он, – и горе тех, кто тебе дорог, будет на твоих руках! Иди! Но помяни меня, прежде чем ты доберешься до человека, который заманил тебя в ловушку, этот стыд появится; стыд настолько горький, что он разверзнется, как пропасть между тобой и ним; пропасть, которую никогда не сможет преодолеть никакое время.
– Это … это ложь! – выдохнула она, не сводя глаз с его бледного лица, но остановилась и не ушла.
Он наклонил голову.
– Нет, – сказал он, – это правда, ужасная, постыдная правда. Ты будешь ждать и слушать?
Она с минуту молча смотрела на него.
– Я подожду пять минут, всего пять минут, – сказала она и указала на часы. – И я предупреждаю вас, я предупреждаю вас сейчас, что ни одним словом я не попытаюсь оградить вас от наказания, которое последует за этой ложью.
– Я доволен, – сказал он, и в холодном тоне уверенного триумфа было что-то такое, что поразило ее в самое сердце.
Глава 29
– Пять минут! – предостерегающе сказала Стелла и отвернулась от него, не сводя глаз с часов.
– Этого будет достаточно, – сказал Джаспер. – Я должен попросить вас потерпеть меня, пока я расскажу вам короткую историю. Я не буду называть имен, вы сами сможете их назвать. Все, о чем я еще должен просить вас, – это чтобы вы выслушали меня до конца. История – это история отца и сына.
Стелла не пошевелилась; она подумала, что он имеет в виду графа и Лейчестера. Она решила спокойно слушать, пока не истекут пять минут, а затем уйти, уйти, не сказав ни слова.
– Отец был выдающимся художником, – Стелла слегка вздрогнула, но не сводила глаз с часов, – человеком, который был очень одарен, обладал редким и благородным умом и обладал неоспоримым гением. Даже в молодости его дары встречали признание. Он женился на женщине выше его по положению, красивой и модной, но совершенно недостойной его. Как и следовало ожидать, брак оказался неудачным. Жена, не имеющая ничего общего со своим высокодушным мужем, погрузилась в мир и была поглощена его водоворотом. Я не хочу больше говорить о ней; она опозорила его.
Стелла побледнела до самых губ.
– Стыд был так глубок, что он отбросил свои амбиции и покинул этот мир. Отбросив свою прежнюю жизнь и полностью отделившись от нее, отделившись от ребенка, которого родила ему женщина, предавшая его, он поселился в отдаленной сельской деревне, забытый и брошенный. Сына воспитывали опекуны, назначенные отцом, который никогда не мог заставить себя увидеться с ним. Этот мальчик ходил в школу, в колледж, был запущен, так сказать, в мир без отцовской заботы. Здесь последовали плохие результаты, которые обычно следуют за таким началом. Мальчик, предоставленный самому себе или, в лучшем случае, нанятому опекуну-наставнику, окунулся в жизнь. Он был красивым, жизнерадостным мальчиком и, как обычно, нашел готовое общество. Глупость, я не скажу, что порок, проявила свое обычное очарование; мальчик, одинокий и беззаботный, был сбит с пути истинного. В мгновение ока он совершил преступление…
Стелла, бледная и запыхавшаяся, повернулась к нему.
– Это ложь! – выдохнула она.
Он пристально посмотрел на нее.
– Совершил преступление. Это было сделано бездумно, под влиянием момента, но было сделано бесповоротно. Наказание за преступление было суровым, он был обречен провести лучшую часть своей жизни в качестве заключенного…
Стелла застонала и поднесла руку к глазам.
– Это неправда.
– Обречен на судьбу преступника. Подумайте об этом. Красивый, высокородный, энергичный, возможно, одаренный юноша, обреченный на участь преступника, каторжника! Разве вы не можете представить его, работающего в цепях, одетого в желтое, заклейменного позором…
Стелла прислонилась к двери и спрятала лицо.
– Это ложь, ложь! – простонала она, но чувствовала, что это правда.
– От этой гибели один, тот, кого вы ударили своим презрением, выступил вперед, чтобы спасти его.
– Вы?
– Я, – сказал он, – только я!
Она слегка повернулась к нему.
– Вы сделали это?
Он наклонил голову.
– Я сделал это, – повторил он. – Если бы ни я, он бы уже отбывал наказание по закону.
Стелла молчала, глядя на него расширенными от ужаса глазами.
– И он … он знал об этом? – пробормотала она прерывающимся голосом.
– Нет, – сказал он. – Он не знал этого; он не знает этого даже сейчас.
Стелла вздохнула, затем вздрогнула, вспомнив, как мальчик Фрэнк оскорблял и презирал этого молчаливого, непреклонного человека, который спас его от участи преступника.
– Он этого не знал! – сказала она. – Простите его!
Он улыбнулся странной улыбкой.
– Этот парень для меня ничто, – сказал он. – Мне нечего прощать. Никто не сердится на нападение комара; он отмахивается от насекомого или оставляет его в покое, в зависимости от обстоятельств. Этот парень для меня ничто. Что касается его, то я мог бы позволить ему понести наказание. Я спас его не ради него, а ради другого.
Стелла прислонилась к двери. Она начинала чувствовать, как сети все теснее и теснее обволакивают ее.
– Я спас его ради вас.
Она облизнула пересохшие губы и подняла глаза.
– Я, я очень благодарна, – пробормотала она.
Его лицо слегка покраснело.
– Я не искал вашей благодарности. Я не хотел, чтобы вы даже знали, что я сделал это. Ни он, ни вы никогда бы этого не узнали, но … если бы не это, что случилось. Это ушло бы со мной в могилу – тайна. Это было бы так, хотя вы отказали мне в своей любви, хотя вам следовало бы отдать свое сердце другому. Если бы … – и он сделал паузу, – если бы этот другой был мужчиной, достойным вас. – Лицо Стеллы вспыхнуло, глаза вспыхнули, но она вспомнила все, что он сделал, и отвела от него взгляд. – Если бы этот другой был тем, кто мог бы обеспечить ваше счастье, я бы пошел своей дорогой и промолчал, но это не так. Этот человек, этот лорд Лейчестер, тот, кто приведет вас к гибели, тот, от кого я должен спасти вас. Именно он сделал это раскрытие необходимым.
Он молчал, а Стелла стояла, опустив глаза в землю. Даже сейчас она не осознавала, какую власть он имел над ней, над теми, кого она любила.
– Я очень благодарна, – сказала она наконец. – Я полностью осознаю все, что вы для нас сделали, и мне жаль, что … что я должна была так говорить, хотя, – и она подняла глаза с внезапной откровенной тоской, – я была сильно спровоцирована.
– Что мне было делать? – спросил он.
Она покачала головой.
– Могу ли я стоять без дела и смотреть, как вы дрейфуете к гибели?
– Я не пойду на гибель, – сказала она с обеспокоенным видом. – Вы не знаете лорда Лейчестера … вы не знаете … Но мы не будем говорить об этом, – внезапно оборвала она. – Я пойду немедленно. Я очень благодарна и … и … Надеюсь, вы забудете все, что произошло!
Он посмотрел на нее.
– Я прощу все, все, – подчеркнул он, – если вы вернетесь назад. Если вы вернетесь в свой дом и пообещаете, что то, о чем он просил вас, не сбудется.
Она повернулась к нему.
– Вы не имеете права …
Затем она остановилась, пораженная внезапным страхом при виде выражения его лица.
– Я не могу этого сделать, – сказала она сдавленным голосом.
Он крепко сжал руки.
– Не заставляйте меня, – сказал он. – Вы не заставите меня принуждать вас?
Она с дрожью посмотрела на него.
– Сила!
– Да, сила! Вы говорите о благодарности, но я не полагаюсь на это. Если бы вы были действительно благодарны мне, вы бы вернулись, но вы не благодарны. Я не могу положиться на благодарность. – Затем он подошел к ней ближе, и его голос понизился. – Стелла, я поклялся, что этого не будет … что он не получит тебя! Я не могу нарушить свою клятву. Неужели ты не понимаешь?
Она покачала головой.
– Нет! Я знаю, что вы не можете мне помешать.
– Я могу, – сказал он. – Ты не понимаешь. Я спас мальчика, но я могу уничтожить его.
Она отпрянула.
– Одним словом! – сказал он почти яростно, его губы дрожали. – Одно слово, и он уничтожен. Ты сомневаешься? Смотри! – И он вытащил из записной книжки листок бумаги. – Преступление, которое он совершил, было подлогом, подлогом! Вот доказательство!
Она отпрянула еще дальше и подняла руки, как бы закрывая бумагу от своего взгляда.
– Не обманывай себя, – сказал он своим напряженным голосом, – его безопасность в моих руках, я держу меч. Тебе решать, позволю ли я ему упасть.
– Пощади его! – выдохнула она, задыхаясь. – Пощади меня!
– Я пощажу его, я спасу и его, и тебя. Стелла, скажи только одно слово; скажи мне здесь и сейчас: "Джаспер, я выйду за тебя замуж", и он в безопасности!
С тихим криком она прислонилась к двери и посмотрела на него.
– Я не выйду! – она задыхалась, как какое-то дикое животное, загнанное в угол. – Я не выйду.
Его лицо потемнело.
– Ты так сильно меня ненавидишь?
Она молчала, глядя на него все тем же испуганным, затравленным взглядом.
– Ты ненавидишь меня! – сказал он сквозь зубы. – Но даже это не помешает мне добиться своего. Ты научишься меньше ненавидеть меня, со временем полюбишь меня.
Она вздрогнула, и он увидел, как она вздрогнула, и это, казалось, ввергло его в безумие.
– Я говорю, что ты это сделаешь! Такая любовь, как моя, не может существовать напрасно, ее нельзя отвергнуть; она должна, она должна завоевать ответную любовь. Я рискну. Когда ты станешь моей женой, не смущайся, ты должна и будешь моей, ты поймешь силу моей преданности и признаешь, что я был прав…
– Нет, никогда! – выдохнула она.
Он отстранился и уронил руку на спинку стула.
– Это окончательный ответ? – хрипло спросил он.
– Никогда! – повторила она.
– Помни! – сказал он. – Этим словом ты провозглашаешь гибель этого юноши; этим словом ты опускаешь меч, ты омрачаешь позором несколько оставшихся лет жизни старика!
Бледная и запыхавшаяся, она опустилась на пол и так опустилась на колени, абсолютно опустилась на колени перед ним, с протянутыми руками и умоляющими глазами.
Он посмотрел на нее, его сердце билось, губы дрожали, а рука потянулась к звонку.
– Если я позвоню, то только для того, чтобы послать за констеблем. Если я позвоню, то только для того, чтобы арестовать этого парня по обвинению в подделке документов. Ему невозможно сбежать, доказательства полны и убийственны.
Его рука коснулась звонка, почти нажала на него, когда Стелла произнесла какое-то слово.
– Остановись! – сказала она, и так хрипло, так неестественно прозвучал ее голос, что он пронзил его сердце, как удар ножа.
Медленно, с движением человека, онемевшего и почти потерявшего сознание, она поднялась и подошла к нему.
Ее лицо было белым, даже губы, ее глаза были устремлены не на него, а куда-то за его пределы; она выглядела так, словно двигалась во сне.
– Остановись, – сказала она, – не звони.
Его рука соскользнула с колокольчика, и он стоял, глядя на нее нетерпеливыми, настороженными глазами.
– Ты … ты согласна? – хрипло спросил он.
Не моргая, она, казалось, смотрела на него.
– Скажи мне, – произнесла она медленным, механическим тоном, – скажи мне все-все, что ты хочешь, чтобы я сделала, все, что я должна сделать, чтобы спасти их.
Ее агония тронула его, но он оставался непреклонным, неподвижным.
– Это скоро будет сказано, – сказал он. – Скажи мне: "Джаспер, я буду твоей женой!" – и я буду доволен. Взамен я обещаю, что в тот день, в тот час, когда ты станешь моей женой, я дам тебе эту бумагу; от нее зависит судьба мальчика. Как только бумага будет уничтожена, он будет в безопасности, абсолютно.
Она машинально протянула руку.
– Дай мне взглянуть на бумагу.
Он взглянул на нее, едва ли подозрительно, но нерешительно, на мгновение, затем вложил бумагу ей в руки.
Она взяла бумагу, слегка вздрогнув.
– Покажи мне!
Он ткнул пальцем в фальшивое имя. Глаза Стеллы на мгновение остановились на нем с ужасом, затем она протянула ему бумагу.
– Он … он написал это?
– Он написал это, – ответил он. – Этого достаточно, чтобы отправить его…
Она подняла руку, чтобы остановить его.
– И … и чтобы заработать бумагу, я должна … выйти за тебя?
Он промолчал, но сделал жест согласия.
Она на мгновение отвернулась, потом посмотрела ему прямо в глаза странным, ужасным взглядом.
– Я сделаю это, – сказала она, и каждое слово, как лед, слетало с ее побелевших губ.
Багровый румянец окрасил его лицо.
– Стелла! Моя Стелла! – воскликнул он.
Она подняла руку; она не отпрянула, а просто подняла руку, и он отпрянул.
– Не прикасайся ко мне, – спокойно сказала она, – или … или я не отвечаю за себя.
Он вытер холодные капли со лба.
– Я … я доволен! – сказал он. – Я получил твое обещание. Я знаю тебя слишком хорошо, чтобы думать, что ты нарушишь его. Я доволен. Со временем … Что ж, больше я ничего не скажу.
Затем он подошел к столу и нажал кнопку звонка.
Она посмотрела на него с тупым, оцепенелым выражением вопроса, которое он понял и ответил.
– Ты увидишь. Я обо всем подумал. Я предвидел, что ты уступишь, и все спланировал.
Пока он говорил, дверь открылась, и вошел Скривелл в сопровождении Фрэнка, который отшвырнул Скривелла с дороги и прыгнул перед Джаспером, нечленораздельно бормоча от ярости.
Но прежде чем он смог найти слова, его взгляд упал на лицо Стеллы, и в нем произошла перемена.
– Что это значит? – он запнулся. – Что вы имеете в виду, мистер Адельстоун, под этим безобразием? Знаете ли вы, что меня держали в плену …
Джаспер прервал его спокойно, спокойно, с раздражающей улыбкой.
– Ты больше не пленник, мой дорогой Фрэнк!
– Как ты смеешь! – воскликнул разъяренный юноша и поднял свою трость.
Она ударила бы Джаспера по лицу, потому что он не пытался защитить его, но Стелла прыгнула между ними, и она попала ей по плечу.
– Фрэнк, – скорее простонала она, чем заплакала, – ты … ты не должен.
– Стелла, – воскликнул он, – отойди от него. Я думаю, что убью его.
Она положила руку ему на плечо и посмотрела ему в лицо с мукой печальной жалости и любви.
– Фрэнк, – выдохнула она, прижимая руку к груди, – послушай меня. Он, мистер Адельстоун был … был прав. Он сделал все как … как лучше. Ты … ты должен просить у него прощения.
Он уставился на нее так, словно подумал, что она сошла с ума.
– Что! Что ты говоришь! – воскликнул он, задыхаясь. – Ты с ума сошла, Стелла?
Она приложила руку ко лбу со странной улыбкой.
– Я хотела бы … Я почти думаю, что да. Нет, Фрэнк, больше ни слова. Ты не должен спрашивать, почему. Я не могу тебе сказать. Только это, это … это объяснил мистер Адельстоун, и это … это, – ее голос дрогнул, – мы должны вернуться.
– Вернуться? Не поедешь к Лейчестеру? – спросил он недоверчиво и удивленно. – Ты понимаешь, что говоришь?
Она улыбнулась, улыбкой более горькой, чем слезы.
– Да, я знаю. Послушай меня, Фрэнк.
– Послушать тебя? Что она имеет в виду? Ты хочешь сказать, что позволила этой … этой собаке убедить тебя?..
– Фрэнк! Фрэнк!
– Не останавливай его, – раздался тихий, напряженный голос "пса".
– Я говорил, он собака, – с горечью повторил мальчик. – Он убедил тебя порвать с Лейчестером? Это невозможно. Ты бы не стала, он не мог быть таким … таким плохим.
Стелла посмотрела на него, и слезы навернулись у нее на глаза.
– Сжальтесь и … и – отошлите его, – сказала она, не поворачиваясь к Джасперу.
Он подошел к Фрэнку, который отступил, когда он приблизился, как будто Джаспер был чем-то отвратительным.
– Вы огорчаете свою кузину таким поведением, – сказал он. – Все так, как она говорит. Она передумала.
– Это ложь, – яростно возразил Фрэнк. – Ты напугал ее и замучил до этого. Но у тебя ничего не получится. Тебе легко напугать женщину, так же легко, как и заманить ее в ловушку, но ты запоешь по-другому перед мужчиной. Стелла, пойдем со мной. Ты должна, ты поедешь. Мы отправимся к лорду Лейчестеру.
– В этом нет необходимости, – тихо воскликнул Джаспер. – Его светлость будет здесь через несколько минут.
Стелла вздрогнула.
– Нет, нет, – сказала она и направилась к двери. Фрэнк, уставившись на Джаспера, поймал и удержал ее.
– Это тоже ложь? – потребовал он. – Если нет, если это правда, тогда мы будем ждать. Посмотрим, как долго вы еще сможете кукарекать, мистер Адельстоун!
– Пойдем, Фрэнк, – взмолилась Стелла. – Ты отпустишь меня сейчас? – И она повернулась к Джасперу.
Фрэнк был почти доведен до безумия ее тоном.
– Что он сказал и сделал, чтобы так изменить тебя? – спросил он. – Ты говоришь с ним так, как будто ты его рабыня!
Она печально посмотрела на него.
Джаспер покачал головой.
– Подожди, сказал он, – будет лучше, если ты подождешь. Поверь мне. Я пощажу тебя, насколько это возможно, но будет лучше, если он узнает все, что должен узнать из твоих уст, здесь и сейчас.
Она склонила голову и, все еще держа Фрэнка за руку, опустилась в кресло.
Мальчик собирался снова разразиться гневом, но она остановила его.
– Тише! – сказала она, – не говори, каждое слово ранит меня в самое сердце. Ни слова, дорогой, больше ни слова. Давай подождем.
Им не пришлось долго ждать.
Послышались торопливые и шумные шаги на лестнице, нетерпеливый, решительный голос, произносящий вопрос, затем дверь распахнулась, и ворвался лорд Лейчестер!
Глава 30
Лейчестер с минуту нетерпеливо оглядывался, затем, совершенно не обращая внимания на Джаспера, поспешил к Стелле, которая при его появлении сделала непроизвольное движение в его сторону, но затем отпрянула и сидела с белым лицом и крепко сжатыми руками.
– Стелла!– воскликнул он. – Почему ты здесь? Почему ты не приехала на Ватерлоо? Зачем ты послала за мной?
Она вложила свою руку в его и посмотрела ему в лицо взглядом, полным такой муки и печали, что он уставился на нее в изумлении.
– Это я послал за вами, милорд, – холодно сказал Джаспер.
Лейчестер просто взглянул на него, затем вернулся к изучению лица Стеллы.
– Почему ты здесь, Стелла?
Она ничего не сказала, но убрала руку и посмотрела на Джаспера.
Этот взгляд растопил бы каменное сердце, но его взгляд был полон огня и поглотил всю жалость.
– Ты не будешь говорить? Великие Небеса, что с тобой происходит? – спросил Лейчестер.
Джаспер сделал шаг ближе.
Лейчестер повернулся к нему, но не свирепо, а с презрением и изумлением, затем снова повернулся к Стелле.
– Что-нибудь случилось дома … с твоим дядей?
– Мистер Этеридж здоров, – сказал Джаспер.
Затем Лейчестер повернулся и посмотрел на него.
– Почему этот человек отвечает за тебя? – спросил он. – Я не задавал вам никаких вопросов, сэр.
– Я знаю об этом, милорд, – сказал Джаспер, его маленькие глазки сверкали ненавистью, злобой и тлеющей яростью. Вид красивого лица, сознание того, что Стелла любила этого человека и ненавидела его, Джаспера, сводило его с ума и мучило даже в час его триумфа. – Я знаю об этом, лорд Лейчестер, но поскольку ваши вопросы, очевидно, огорчают и смущают мисс Этеридж, я беру на себя ответственность ответить за нее.
Лейчестер улыбнулся, словно от какого-то странного тщеславия.
– Ты действительно берешь на себя ответственность, – возразил он с большим презрением. – Возможно, вы будете любезны хранить молчание.
Лицо Джаспера побелело и поморщилось.
– Вы находитесь в моих апартаментах, лорд Лейчестер.
– Я с сожалением должен это признать. Я еще больше сожалею о том, что эта леди должна быть здесь. Я жду ее объяснений.
– А что, если я скажу, что она не удовлетворит ваше любопытство? – сказал Джаспер со злобной улыбкой.
– Что произойдет, вы имеете в виду? – резко спросил Лейчестер. – Ну, я, наверное, выброшу тебя из окна.
Стелла тихо вскрикнула и положила руку ему на плечо; она так хорошо его знала, и ей не составило труда прочесть внезапную вспышку в темных глазах и решительное сжатие губ. Она знала, что это не пустая угроза, и что еще одно слово такого же рода от Джаспера пробудит яростный, безудержный гнев, которым был известен Лейчестер.
Через мгновение его гнев исчез.
– Прошу прощения, – пробормотал он, бросив на нее любящий взгляд, – я забылся. Я буду помнить, что ты здесь.
– А теперь, сэр, – и он повернулся к Джасперу, – вы, кажется, хотите дать какое-то объяснение. Будьте как можно короче и как можно быстрее, пожалуйста, – коротко добавил он.
Джаспер поморщился от командного тона.
– Я хотел пощадить мисс Этеридж, – сказал он. – У меня есть только одно желание, и это обеспечить ей комфорт и счастье.
– Вы очень добры, – сказал Лейчестер с презрительным нетерпением. – Но если это все, что вы можете сказать, мы избавим вас от нашего присутствия, которое не может быть желанным. Во всяком случае, сначала я предпочел бы услышать рассказ об этих необычных событиях из уст этой леди; потом я могу вас побеспокоить, – и его глаза зловеще потемнели.
Затем он подошел к Стелле, и его голос понизился до тихого шепота.
– Пойдем, Стелла. Ты должна сказать мне, что все это значит, – и он предложил ей руку.
Но Стелла отпрянула назад с жалобным выражением в глазах.
– Я не могу пойти с тобой, – пробормотала она, как будто каждое слово стоило ей усилий. – Не спрашивай меня!
– Не могу! – сказал он все тем же тихим голосом. – Стелла! Почему бы и нет?
– Я … я не могу тебе сказать! Не спрашивай меня! – была ее молитва. – Иди сейчас же, иди и оставь меня!
Лорд Лейчестер перевел взгляд с нее на Фрэнка, который покачал головой и уставился на Джаспера.
– Я этого не понимаю, лорд Лейчестер; на меня бесполезно смотреть. Я сделал так, как вы меня просили, по крайней мере, насколько мог, пока мне не помешали. Мы вышли в Воксхолле, как вы и хотели …
– Я! – сказал Лейчестер негромко, но с сильным ударением. – Я! Я не просил тебя делать ничего подобного! Я ждал тебя на вокзале Ватерлоо и, думал, что ты отправился … в то место, куда я тебя просил, я поспешил туда. Мужчина, полагаю, слуга мистера Адельстона, ждал меня и сказал, что Стелла ждет меня здесь. Я пришел сюда, вот и все!
Фрэнк свирепо посмотрел на Джаспера и обвиняюще поднял палец.
– Попросите у него объяснений! – сказал он.
Лейчестер посмотрел на белое, вызывающее лицо.
– Что это за фокусы, сэр? – спросил он. – Должен ли я предположить, что … что эта леди была поймана и доставлена сюда против ее воли?
Джаспер склонил голову.
– Вы вольны предполагать, что хотите, – сказал он. – Если вы спросите меня, не с моей ли помощью эту леди заставили прервать свидание, которое вы для нее устроили, я отвечу, что так оно и было!
– Так!
Это было все, что сказал Лейчестер, но это говорило о многом.
– То, что я использовал какую-то стратегию для достижения своей цели, я ни на секунду не отрицаю. Я использовал стратегию, потому что это было необходимо, чтобы разрушить ваш план.
Он сделал паузу. Лейчестер выпрямился, наблюдая за ним.
– Продолжай, – сказал он жестким металлическим голосом.
– Я привел ее сюда, чтобы я, друг ее дяди и опекуна, мог указать ей на опасность, которая подстерегала ее на пути, на который вы хотели ее заманить. Я ясно дал ей понять, что она не может поступать так, как вы хотите.
Он снова сделал паузу, и Лейчестер отвел глаза от бледного лица и посмотрел на Стеллу.
– То, что говорит этот человек, правда? – спросил он тихим голосом. – Он убедил тебя порвать со мной?
Стелла посмотрела на него, и ее руки сомкнулись.
– Не спрашивайте ее, – вмешался Фрэнк. – Она не в том состоянии, чтобы отвечать. Этот парень, этот Джаспер Адельстоун, околдовал ее! Я думаю, он напугал ее до полусмерти какой-то угрозой …
– Фрэнк! Тише! О, тише! – вырвалось у Стеллы.
Лорд Лейчестер вздрогнул и внимательно посмотрел на нее, но увидел на ее лице только боль, жалость и печаль – не вину.
– Это правда, – заявил Фрэнк. – Вот что она говорит, все время с тех пор, как я вернулся в комнату, и я больше ничего не могу от нее добиться. Я думаю, лорд Лейчестер, вам лучше выбросить его из окна.
Лейчестер переводил взгляд с одного на другого. Очевидно, в этом деле было нечто большее, чем можно было решить, следуя совету Фрэнка.
Он на мгновение приложил руку к голове.
– Я не понимаю, – сказал он почти про себя.
– Это нетрудно понять, – сказал Джаспер с плохо скрытой усмешкой. – Леди категорически отказывается прийти на назначенную вами встречу, вы ее вынудили. Она отказывается сопровождать вас. Она…
– Молчать, – сказал Лейчестер тихим голосом, который был более ужасен, чем крик. Затем он повернулся к Стелле.
– Неужели это так? – спросил он.
Она подняла глаза, и ее губы зашевелились.
– Да, – сказала она.
Он выглядел так, словно не мог поверить свидетельствам своих чувств. Пот выступил у него на лбу, губы задрожали, но он сделал усилие, чтобы овладеть собой, и ему это удалось.
– То, что говорит этот человек, правда, Стелла?
– Я … я не могу пойти с тобой, – дрожала она, опустив глаза.
– Лейчестер оглядел комнату, как будто подозревал, что ему, должно быть, снится сон.
– Что это значит? – пробормотал он. – Стелла, – и теперь он обращался к ней так, словно не замечал присутствия других. – Стелла, я умоляю, я приказываю тебе сказать мне. Подумайте, каково мое положение. Я, который ждал тебя, как … как ты хорошо знаешь, нахожу тебя здесь, и вот ты своими собственными устами говоришь мне, что все изменилось между нами; так внезапно, так неразумно.
– Должно быть, это так, – выдохнула она. – Если бы ты только ушел и оставил меня!
Он положил руку на спинку стула, чтобы не упасть, и стул задрожал.
Джаспер стоял, злорадствуя над своими эмоциями.
– Великий Боже! – воскликнул он. – Могу ли я поверить своим ушам? Это ты, Стелла, говоришь со мной такими словами и в такой манере? Почему! Почему! Почему!
И вопросы вырвались у него страстно.
Она сцепила руки и посмотрела на него снизу вверх.
– Не спрашивай меня, я не могу сказать. Пощади меня!
Лейчестер повернулся к Фрэнку.
– Вы … вы не оставите нас, мой дорогой Фрэнк? – хрипло спросил он.
Фрэнк медленно вышел, затем Лейчестер повернулся к Джасперу.
– Послушайте меня, – сказал он. – Вы дали мне понять, что ключ к этой загадке находится в вашем распоряжении; вы будете достаточно любезны, чтобы предоставить мне его. Больше не должно быть никакой тайны. Поймите раз и навсегда и сразу, что я не потерплю никаких тайн.
– Лейчестер!
Он протянул ей руку, мягко, успокаивающе:
– Не бойся, этому джентльмену не нужно дрожать. Этот вопрос лежит между нами тремя, в настоящее время, скорее, он лежит между вами двумя. Я хочу, чтобы меня поставили на равное положение, вот и все. И он улыбнулся яростно-горькой улыбкой. Сейчас, сэр!
Джаспер закусил губы.
– Мне нужно добавить несколько слов к тому, что я уже сказал. Я скажу их, и я предоставляю мисс Этеридж возможность подтвердить их. Вы хотите знать причину, по которой она не встретила вас так, как вы ожидали, и почему вместо этого она здесь и находится под моей защитой?
Лейчестер нетерпеливо пошевелил рукой.
– На этот вопрос легко ответить. Это потому, что она моя невеста! – тихо сказал Джаспер.
Лейчестер пристально посмотрел на него, но не подал виду, что был сражен так, как надеялся его противник. Вместо этого к нему, казалось, вернулось хладнокровие.
– Мне говорили, – сказал он спокойно и резко, – что вы умный человек, мистер Адельстоун. Я не сомневался в этом до этого момента. Я чувствую, что вы, должно быть, дурак, если надеетесь, что я приму это заявление.
Лицо Джаспера покраснело от горького презрения; он поднял руку и дрожащим жестом указал на Стеллу.
– Спросите ее, – хрипло сказал он.
Лейчестер, вздрогнув, повернулся к ней.
– Для проформы, – сказал он почти извиняющимся тоном, – я спрошу тебя, Стелла. Это правда?
Она подняла глаза.
– Это правда, – выдохнула она.
Лейчестер впервые побледнел и, казалось, на мгновение не мог отвести от нее глаз, затем подошел к ней и взял ее за руки.
– Посмотри на меня! – сказал он тихим, сдавленным голосом. – Ты знаешь, что я здесь? Я здесь! Что я пришел сюда, чтобы защитить тебя? Что бы ни сказал этот человек, чтобы заставить тебя произнести это безумное признание, я заставлю его ответить за это! Стелла! Стелла! Если ты не хочешь свести меня с ума, посмотри на меня и скажи, что это ложь!
Она посмотрела на него печально.
– Это правда, правда, – сказала она.
– По собственной воле? Ты колеблешься! Ах!
Она на мгновение всплеснула руками перед глазами, чтобы набраться сил, чтобы нанести ему удар, затем с бледным напряженным лицом сказала:
– По моей собственной воле!
Он отпустил ее руки, но стоял, глядя на нее.
Голос Джаспера вывел его из оцепенения, охватившего его.
– Пойдемте, милорд, – сказал он сухим, холодным голосом, – вы получили свой ответ. Позвольте мне предположить, что вы причинили этой леди более чем достаточно боли, и позвольте мне напомнить вам, что, поскольку я ее жених, я имею право просить вас оставить ее в покое.
Лейчестер медленно повернулся к нему, но, не говоря ни слова, подошел к Стелле.
– Стелла, – сказал он, и его голос был резким и хриплым. – В последний раз я спрашиваю тебя, в последний раз! Это правда? Ты предала меня ради этого человека? Ты обещала быть … его женой?
Ответ прозвучал низким ясным голосом:
– Это правда. Я буду его женой.
Он слегка пошатнулся, но пришел в себя и выпрямился, сцепив руки, вены на лбу вздулись.
– Этого достаточно, – сказал он. – Ты говоришь мне, что это по твоей собственной воле. Я в это не верю. Я знаю, что этот человек имеет на тебя какое-то влияние. Что это такое, я не могу догадаться. Я чувствую, что ты мне не скажешь, и что он солгал бы, только если бы я его спросил. Но для меня этого достаточно. Стелла, я называю тебя так в последний раз, ты обманула меня; ты скрывала это от меня. Да простит тебя Небо, я не могу!
Затем он взял шляпу и повернулся, чтобы выйти из комнаты.
Когда он сделал это, она качнулась к нему и чуть не упала к его ногам, но Джаспер скользнул к ней и удержал ее, и, когда Лейчестер повернулся, он увидел, что она опирается на Джаспера, ее рука была в его руке.
Не говоря ни слова, Лейчестер открыл дверь и вышел.
Фрэнк бросился к нему, но Лейчестер крепко схватил его и оттолкнул.
– О, лорд Лейчестер! – заплакал он.
Лейчестер на мгновение замер, положив руку на плечо мальчика.
– Иди к ней, – сказал он. – Она солгала мне. Между ней и этим мужчиной что-то есть. Я видел ее в последний раз, – и прежде чем мальчик смог найти слова упрека или мольбы, Лейчестер оттолкнул его в сторону и вышел.