Антон Волков
Искатель истины Данила Соколик
Как полный дурак, я протянул:
– Здравствуйте. В-вы так прекрасны.
Сказано это было на вдохе, сердце мое колотилось. Я все ждал, что она ответит. Но она, кажется, даже не расслышала меня. Вообще, она даже не смотрела в мою сторону, когда я все это время не сводил с нее глаз. Наконец, она повернула ко мне голову и посмотрела прямо в глаза. Я чуть не упал на грязный пол клуба от такого блаженства. Девушка, тем временем, поизучала меня пару секунд, потом утратила интерес и снова устремила глаза в сторону, словно я даже не стоил ее внимания. Но эти две секунды!
– Иван, ты чего?
Обеспокоенный голос Данилы вырвал меня из плена безумной одержимости. Впрочем, ненадолго. С улыбкой от рта до ушей, весь красный, я зашептал ему на ухо:
– Данила, Данила, я кажется влюбился.
Он как услышал, сразу отшатнулся. Перевел взгляд на девушку. Потом на меня – так смотрят врачи на буйных пациентов. Я схватил его за руку и увлек в сторону. Стал горячо убеждать:
– Она такая уникальная, ты же видел. Мне надо с ней познакомиться, взять ее номер хотя бы. Данила, у меня даже девушки никогда не было, а она, она… Я уверен на сто процентов, что она та самая, единственная. О Боже, она такая красивая!
Я мог нести еще больше околесицы, и мой поток сознания продолжался бы, возможно, еще долго, если бы Данила крепко не схватил меня руками за плечи и хорошенько не тряхнул. А трясти он умел: я почувствовал, как внутри у меня словно поменялись местами органы, а самое главное – встал на место мозг. Данила для верности взял с ближайшего стола стакан с недопитой водой и готовился уже плеснуть им мне в лицо, но я сдержал его ладонь.
– Ну что, пришел в себя? – спросил он.
– Да, да! Сам не пойму, что такое нашло.
– Да понятно, что. Там роковая женщина сидит. А ты наверно впервые таких видишь, раз из деревни.
– Так, попрошу без унижений.
– А что тут унизительного, это факт, – пожал плечами Данила.
Он посмотрел в сторону девушки. Взгляд его был совершенно безэмоциональный, он словно изучал ее.
– Ну да, как я и думал, – вынес он вердикт, – Такая любого мужчину соблазнит одним лишь своим видом. Очень сильная сексуальная аура, выдающиеся внешние данные, правильно подобранная одежда.
– Видишь, видишь!
– Это лишь доказывает твою неискушенность. В Петербурге такие девушки в каждом втором клубе.
– А ты что, бесчувственный, что ли?
Данила мягко улыбнулся.
– Друг мой, когда ты понимаешь механизм действия определенной манипуляции, будь то слово или образ, она перестает властвовать над тобой.
– Ишь ты какой крутой, – только и буркнул я в ответ.
– То, что перед тобой – это образ, картинка. Впрочем, если бы не твоя реакция, я бы даже не обратил на нее внимания. А ведь она очень подозрительна.
Ведомый одному ему известной логикой, Данила стремительно подошел к девушке. Я рванул за ним, чтобы хотя бы в его тени насладиться компанией этой красавицы.
– Добрый вечер. Данила Соколик, искатель…
– Без комментариев, – прервала его девушка.
Она посмотрела на него черными точками глаз, словно пронзила насквозь. К моей неожиданности, Данила смутился. Он не был готов к ее реакции, а возможно, к этому убийственному взгляду. Впрочем, его растерянность длилась всего несколько секунд. Он взялся за козырек фуражки и сказал:
– Что ж, мы вернемся к вам позже.
– Ни позже, никогда, – отрезала девушка, – Я не буду общаться с полицией.
И отвернулась. Разговор был окончен. К нам подошел Клыгин и отвел в сторону.
– Мы так и не узнали, кто она. Хозяин клуба сказал, что ее зовут Анна, но я уверен, что это псевдоним, – сказал он, – Однако она важный участник этого дела.
– Она что-то видела? – спросил Данила.
– Я не знаю. Она ни с кем не разговаривает. Но одно я знаю точно – она как-то причастна к смерти Артема. Когда я сломал дверь и в онемении стал над его телом, я услышал крик за спиной. Словно кто-то, как и я, был повергнут в ужас тем, что увидел. Так кричать мог человек, который сам знал жертву. Знаешь, искренний такой крик. Я оглянулся, и там стояла эта Анна. И взгляд у нее был, как же передать… очень печальный это был взгляд. Насколько это возможно было понять с этими ее черными глазами. Но как увидела, что я на нее смотрю, так сразу побежала в толпу. А я почуял, что она что-то знает – и за ней. Успел схватить за руку, достал корочку. С тех пор сидит тут.
– Ясно, – проронил Данила, – Ты ее раньше никогда не видел? Вместе с Артемом, возможно?
Клыгин покачал головой.
– Нет, я бы такую, как она, запомнил. Да и женат он был, с бабами по клубам не шлялся.
– И мы никак не можем установить ее личность?
– Не-а. Документов, паспорта у нее нет. По ее словам, по крайней мере. Лезть в карманы не стал.
Данила неожиданно похлопал прапорщика по плечу.
– Отличная работа, что не дал ей уйти. И ты прав – она ключ к тому, что произошло.
– Ты уже что-то понял?
– Моя голова – да. Я – пока нет.
Клыгин нахмурился, пытаясь понять слова Данила. Я рассмеялся и пояснил, что это у него стиль мышления такой.
– Да ради Бога, – вздохнул Клыгин, – Голова думает отдельно от тебя – почему-то я не сомневался в этом, Соколик. Только поторопись, долго держать мы ее не можем. У вас есть ночь, к утру мне придется их освободить.
– А как же обычные 48 часов?
– Не в этом случае. Суицид есть суицид, копаться во внешних причинах мне никто не даст. Но его семья заслуживает правду.
Передали, что приехал врач, и Клыгин пошел встречать Леру. Мы с Данилой вернулись к столику подозреваемых, где, кроме девушки, сидели еще двое.
Это была колоритная пара: один – полная противоположность другого. Сидевший справа был одет в гавайскую рубашку, из-под которой виднелась растянутая майка-алкоголичка. Усы и волосы его отливали огненно-рыжим цветом в тусклом свете лампы. Невыразительная одежда и внешность находились в резком контрасте с украшениями на теле: на шее висела золотая цепь, а пальцы были унизаны кольцами с блестящими камнями. Он методично протирал бокал тряпичной губкой, причем делал это, отведя взгляд, словно процесс был для него формой медитации. Лишь время от времени он отвлекался от протирки, чтобы взглянуть на грани бокала. Потом, заметив снова где-то малюсенькое пятнышко, он возобновлял протирку. И облик, и действия его были комичными.
А вот от человека рядом с ним, напротив, веяло опасностью. Он сидел, оперевшись спиной и локтями о стол позади него, ноги в черных блестящих берцах вытянул прямо через весь пол так, что ходившим надо было перешагивать или сторониться. Мускулистый торс облегал спортивный костюм, на мощной загорелой шее крепилась словно выточенная из камня квадратная голова. «Уж точно не редкое солнце Петербурга так опалило его» – подумал я. Это было лицо горца, с курчавой черной бородой и массивными склонами волос на щеках, с орлиным носом и цепким взглядом. В отличие от остальных на «скамье подозреваемых», взгляд его не блуждал и не смотрел в сторону. Он выхватывал людей из толпы взором хищника, как лев высматривает добычу. Только мы стали рядом, как он смерил нас с Данилой этим взглядом, от которого мурашки побежали по коже. На мне он не задержался, а вот на Данилу смотрел долго. В конце сощурился и прошептав что-то, облизнул большой палец. Данила, впрочем, этого не видел, он смотрел на мужчину в рубашке.
– Данила Соколик, искатель истины. Я сотрудничаю с полицией в этом деле. Пожалуйста, представьтесь и расскажите, что вы делали в баре перед смертью жертвы.
Мужчина продолжил протирать бокал, словно и не слышал Данилу. Горец справа свистнул, привлекая внимание.
– Брат, со мной говори, – сказал он.
Но Данила даже не посмотрел в его сторону. Распаленный горец вскочил и, выпятив грудь, встал между Данилой и протиральщиком бокалов.
– Слишал, что я сказал! – заревел он, – Он тиби ниче не скажит!
Данила без слов положил левую ладонь на рукоять шашки, раздался легкий свист, что-то блеснуло в воздухе. А затем между ним и горцем в воздухе пролегла граница острого клинка. Я насторожился, готовый к бойне, в голове мысленно проклинал Данилу, что он вдруг достал оружие. Однако его действие имело обратный эффект от того, что я представлял. Бросивший Даниле вызов мужчина теперь лишь смотрел на клинок, а во взгляде его читалось почти восхищение – не от товарища моего, а от самого оружия.
– Я буду говорить с кем хочу, – послышался спокойный голос моего друга в звенящей тишине, – А вас прошу сесть на место.
На нас смотрели все – от красавицы в черном до выглянувшего из туалета Клыгина. Горец оскалился на Данилу, рука его дернулась к бедру – будто на инстинкте – но в конце концов, ломаными и рваными движениями, будто заставляя себя, он опустился обратно на скамью. И пока Данила переговаривался с мужчиной, он все не сводил с него полного ненависти взгляда. Иногда она перемежалась завистливым выражением, когда волчий взгляд его падал на шашку.
– Извините, нас прервали, – проговорил Данила, запуская клинок обратно в ножны, – Так как, вы сказали, вас зовут?
Мужчина со вздохом поставил бокал на стол, отложил тряпочку и, сцепив руки в замок на коленях, сказал:
– Роман Кащеев, владелец и, по совместительству, бармен этого заведения.
Только сейчас я понял, что рассеянность его была позой. Неспроста он сел парой с кавказцем, эти двое очевидно были в сговоре. Кащеев наверняка думал, что тот не пропустит к нему никого, устрашая своим видом.
– Вы знали жертву, Артема Рябова?
Кащеев флегматично помахал головой из стороны в сторону.
– То есть, он был в этом клубе в первый раз?
– Ну да, – взлетели и опустились плечи, – Насколько мне известно. Я не каждый день здесь работаю барменом.
– Он пришел один?
– …Да, один. Насколько я помню.
Кащеев ответил не сразу, и этот миг промедления не укрылся от Данилы. Я увидел, как он прищурил взгляд, следя за реакцией бармена.
– Что делал Артем в течение вечера?
– Выпивал на стойке, вот и все, что он делал.
– Все время?
Кащеев угрюмо кивнул.
– Пришел и сидел пил. Один стакан за другим в себя опрокидывал. Заказывал пиво, потом водку. В конце концов пошел в туалет и закрылся там. Остальное знаете сами.
– При осмотре мы не нашли бумажника. Артем ведь платил за напитки? Куда в таком случае пропал бумажник?
– Вообще, он за все заплатил. А бумажник… Может, вытащили, я откуда знаю? Да и он такой пьяный был, что потерять мог.
С этими словами Кащеев зевнул, во всю ширину раскрывая рот.
– Честно говоря, понятия не имею, чего меня тут держат. Все ясно как день – плохой день был у мужика, выпилиться решил. Трагедия, конечно. Я тут причем?
Но Данила бесстрастно продолжал с вопросами.
– Давно владеете баром?
– В 2005 открылись, – протянул Кащеев.
– Здесь всегда был этот клуб, «Танатос», ничего больше?
Лоб Кащеева наморщился. Он потер его, словно болячку.
– А что же еще? Какие-то глупые вопросы задаете.
В его последней фразе сквозила настороженность, словно он хотел отвадить Данилу от дальнейших расспросов. Но дальше расспрашивать мой друг не стал.
– Это все? Я могу идти?
– Пока нет. У меня могут появиться дополнительные вопросы. Не все в этой истории до конца понятно.
Кащеев разочарованно зевнул и вновь принялся натирать бокал. Данила повернулся к горцу. Тот все так же буравил его злобным взглядом.
– Аслан зовут, – сказал он, предупреждая вопрос Данилы.
Потом ткнул себя пальцем в грудь. Я пригляделся – загорелый указательный сминал нашивку с буквами «ОХРАНА».
– Вы в клубе работали охраной? – удивился Данила.
– Ти слепой? Видишь, что написано?
Руки его при этих словах как-то странно дергались, правая нога отбивала такт. Я понимал, что будь его воля, он бы сейчас ринулся к Данилу и, возможно, в клубе состоялась нешуточная драка.
– Что вы видели?
– Чо я видел? Вон Ромка сказал, чо я видел. Он пил, потом пашель убиль себя. Овдал!
– Это все?
– Все, все! – закричал он, словно стараясь заглушить Данилу, – Ниче не било больш.
И он снова грозно зыркнул в нашу сторону, давая понять, что расспросы окончены.
Тело Артема тем временем уже вынесли из туалета. Мы вышли во двор, наблюдая как его заносят на носилках в «Скорую». Рядом с машиной стояла Лера. Данила подошел к ней.
– Как результаты? – спросил он.
– Ох, Даня, – протянула девушка, – Не знаю, что тебе и сказать. На теле никаких повреждений не было, только эти резаные раны на запястьях. Трупного окоченения еще нет, значит, умер около 22 часов. Температура тела – 36 градусов.
– Алкоголь в крови мерила?
– Нет, это в морге завтра.
– Нам нужно сейчас.
Лера глянула на него как на палача.
– Даня, я только собиралась на разводные мосты пойти, как Клыгин позвонил, – сказала она с мольбой, – Я еще успеваю. А теперь ты мне говоришь, что нужно еще ехать в морг делать анализы на алкоголь в крови?
– Дело важное, Леракл, пожалуйста.
Лера нахмурилась.
– Насколько важное? – спросила она.
– Пока точно не знаю. Но здесь что-то крупное, это точно. Если промедлим – добыча уйдет.
– Ты думаешь, его убили?
– Не совсем. Но если мы не поймем, что случилось, убийств будет больше.
Лера сжала ладонь в кулачок и кивнула.
– Я еду. Все скажу по телефону. Ты что думаешь?
– Не больше 1 промилле, по-моему. Но если 2-3, то буду удивлен.
– Поняла.
Шурша плащом, она запрыгнула в захлопывающиеся двери. Машина «Скорой» тронулась и, ревя мигалкой, покатила в сторону Невского.
– Леракл? – спросил я Данилу, – Вы, я вижу, с ней давно знакомы, раз такие прозвища.
Данила рассмеялся.
– Да, было время, мы с ней бандитов на Рубика ловили. В героев играли, знаешь.
– То есть, она была твоим напарником до меня?
– Да это было, скорее, в другой жизни. Когда я еще не был искателем истины.
– А кем ты был?
– Я думаю, нам лучше выбрать другое время для экскурса в мое прошлое, – покачала он головой.
– Ладно. Но что нам сейчас делать? Ты думаешь, Кащеев солгал о том, что делал Артем перед смертью?
– Наверняка. Потому и ждем результаты от Леры. Я не верю, что Артем все это время пил. Кроме того, эта компания что-то скрывает, если ты не заметил. Не удивлюсь, если все трое окажутся в сговоре.
– Даже… – у меня перехватило в груди, – Даже Анна??
– И даже роковая красотка Анна, – кивнул Данила.
– Нет, она не может! – закричал я в приступе пробудившихся любовных чувств.
Данила вздохнул и осмотрелся по сторонам. Прожекторы у входа освещали арку, выхватывая трещины на стенах и облупившуюся краску. Клубы располагались рядком внутри здания бывшего малого Гостиного двора. Справа от «Танатоса» виднелся вход в другой клуб, но массивные деревянные ворота были закрыты на висячий замок. Видимо, из-за появления полиции хозяин решил на сегодня закрыться. Слева был еще один вход, но двери были заколочены досками, а над ними висела старая советская вывеска – «Женская одежда». Взгляд Данилы остановился на ней, и он подошел ближе к забитому досками проему. Внезапно он приложил к ним ухо и стал к чему-то прислушиваться. Потом он постучал по доскам. К нему подошел Клыгин.
– Ну и что ты тут корячишься? – спросил он, наблюдая за действиями Данилы.
– Это место давно закрыто? – спросил тот.
– А я откуда знаю? Еще с 90-х, наверно.
– С 90-х? Почему здесь до сих пор не открыли другой клуб?
Данила показал в обе стороны.
– Смотри. Там и там, клуб за клубом.
Действительно, вслед за «Женской одеждой», в полутьме арок ярко светились неоновые вывески. Заколоченный досками вход выбивался из этой картины. Клыгин почесал подбородок.
– Какое это отношение имеет к нашему делу?
– Пока не знаю. Это просто странно.
– Странно то, странно это. Ты смог вообще что-то найти, Соколик?
Я ожидал, что Данила покажет и Клыгину остроту своего клинка, но друг мой сказал безо всяких эмоций:
– Твои свидетели почти ничего не сказали. Да и вообще они в сговоре. Охрана и владелец безбожно врут, а девица отказывается говорить. Где ты их нашел?
– Про девицу я тебе сказал. А владелец… Логично было его взять для допроса. Этот чеченец за ним увязался, будто охрана его личная.
– Чеченец, ты сказал? – переспросил Данила.
– Ну да, Аслан Басаев он по паспорту. Мерзкий тип. Еще за Ичкерию воевал в те годы.
При этих словах Клыгин сплюнул на гранит и торопливо вытер губы, словно сама слюна ему была противна.
– За ним что-то числится?
– Он на контроле, конечно. Пару раз в год проверяем, где он и что делает. Но выходок не было. По моим данным, в этом клубе безвылазно охраной работал с 2005 года. Оно понятно – такой головорез на входе кого хочешь запугает.
Данила обхватил голову руками и стал ходить взад-вперед.
– Мы что-то упускаем! – вскричал он вдруг. Ладони его взметнулись вверх, словно что-то взорвалось у него под фуражкой.
– То есть, чудо-мальчик не может разгадать это дело, – протянул Клыгин.
– Человеческие жизни – не головоломка.
– Ладно, не буду мешать. Все равно сам вызвал, – вздохнул Клыгин, – У нас есть время до утра. Я поеду в отделение отчет писать. Пару ребят тебе оставлю, чтоб свидетелей стеречь. Если что, звони.
– Подожди.
Данила отозвал Клыгина в сторону и о чем-то стал говорить с ним. Тот сначала нахмурил брови, а затем покачал головой. По мимике Данилы я понял, что он просил о чем-то очень важном. Клыгин пошел в сторону машины и напоследок крикнул моему другу:
– Если будет в участке, с парнями передам! Но не обещаю!
И с этими словами он уехал. Данила оперся спиной на одну из колонн арки, надвинул на лоб фуражку и скрестил руки на груди. Мы ждали звонка от Леры или одно из его озарений, а возможно, и того, и другого. Чтобы не сидеть без дела, я решил убрать за собой следы моей минутной слабости при виде трупа. Несколько раз набрал воды в ведро в туалете и смыл бывшее содержимое своего желудка к тротуару, а оттуда – в сливное отверствие. Как раз в это время по Думской разносились цокающие звуки. Мимо гарцевал огромный гнедой конь, которого вела за поводья миловидная женщина.
– Невский, прогулки на коне! – зазывала она.
– Красивый! – вскричал я.
Женщина улыбнулась мне, натягивая поводья.
– Хотите прокатиться?
– Да боюсь, что упаду, – рассмеялся я.
– Все так говорят. Но Зевс наездников не сбрасывает.
Конь передо мной громко фыркнул и ударил по мостовой копытом. Я смотрел на лоснившуюся шерсть, мерно гулявшие желваки и огромные влажные глаза животного. Было видно, что за животным тщательно ухаживают и хорошо кормят.
– Морковочки хочет, – сказала женщина, – Это он так просит.
– Какое великолепное животное!
Это уже был голос Данилы. Он с восхищением осматривал коня.
– Морковки, говорите? – спросил он, – А давайте я принесу.
Ближе к Невскому был магазин продуктов. Данила сбегал туда и принес целый пакет морковки. При виде моего товарища с охапкой оранжевых плодов девушка невольно рассмеялась.
– Так вы серьезно? – сказала она, – Тогда давайте я покажу, как кормить.
– Что вы, не в первый раз, – сказал Данила.
Данила протянул Зевсу морковку. Тот обнюхал ее огромными ноздрями, а потом жадно стал обволакивать губами. Через секунду морковку силой вырвало из руки, и она исчезла в пасти лошади. Послышался громкий хруст, конь облизнулся огромным языком, а затем ткнулся мокрым щербатым носом в ладонь Данила за добавкой. Он скормил ему еще около пяти морковок, пока девушка не похлопала Зевса по боку.
– Ну хватит, – со смехом сказала она, – А то разбалуете. Мы же их нормально кормим. Морковки – это деликатес, поощрение за хорошую работу.
– Тогда возьмите остальное.
И он сунул куль с оставшимися плодами женщине. Она покачала головой.
– Простите, не приму. Сейчас от морковок сам не свой будет, энергия попрет. Он у нас вообще гиперактивный. Потому и зовем Зевсом. Если красивая девушка на него сядет, так он вообще может так рвануть, что поминай как звали. Помните же, как в мифологии Зевс женщин утаскивал? Вот и стараемся парней сажать на него, они хоть с ним справятся в случае чего.
Женщина натянула поводья и направила коня дальше, в сторону Невского. По проспекту в тот момент проезжала колонна байкеров – над головами прохожих проносились флаги с эмблемами «Степных волков», гул дюжины моторов сливался в оглушительный треск, который раскатывался по мостовой и достигал Думской. Я зажал уши, а когда они проехали, спросил Данилу:
– Ты что, правда умеешь ездить на лошади?
– Конечно, еще в 12 лет научился, – сказал он, – Отец мой увлекался конной ездой, всегда брал меня с собой на прогулки.
Я хотел было спросить больше про его отца и детство, но что-то меня останавливало. Я вдруг вспомнил письмо из приюта, которое лежало у него на шкафу. Но если у него есть отец, зачем это письмо? Или письмо было адресовано не ему? Вконец запутавшись, я решил ничего не говорить. В этот момент как раз зазвонил телефон Данилы. Он взял трубку – звонила Лера.
– Понял, – сказал он и добавил, – Я тебе на завтра куплю билеты на кораблики.
Сказав так, он забросил телефон во внутренний карман мундира.
– Содержание алкоголя в крови было меньше 1 промилле. А значит, Артем едва ли выпил больше одного бокала пива в тот вечер. Иными словами – нам врали.
– Но ты ведь и так уже это знал.
– Это была догадка. Теперь это факт. Но теперь у меня есть и другая догадка.
– Какая?
Данила сделал хитрый вид, и мы вернулись в клуб к троице свидетелей. Данила обратился к Кащееву.
– Ваши показания не подтвердились. Это доказали анализы на алкоголь в крови. Артем не мог пить весь вечер. Рассказывайте, что он на самом деле делал.
Кащеев открыл рот, а потом снова закрыл его, как рыба, выброшенная внезапно на берег. Взгляд его, полный ужаса, упал на чеченца.
– А, боитесь, – изрек Данила, – Понимаю. Тогда я вам расскажу, что он делал. И что вообще находится за ширмой этого клуба!
Взгляд Кащеева теперь был самим отчаянием. Он воззрился на Данилу, который уже выставил в его сторону указательный палец, готовясь к разоблачению.
– Вы продаете пиво за 100 рублей, вход на вечеринки почти бесплатный. Все, что я видел в меню, стоит сущие копейки. За какие деньги клуб содержится, в таком случае?
Кащеев мелко задрожал.
– Не отвечайте. Вопрос риторический. Из этой же серии – откуда у вас на пальцах такие дорогие кольца? А эта цепочка на шее? Около ста тысяч рублей. Наверно, у вас есть дополнительный бизнес, потому что за копейки от клуба вы такую роскошь не могли бы себе позволить!
Владелец коротко вскрикнул и замотал головой.
– Бизнеса нет, так я и знал. Далее – грозный чеченец на поводке…
– Кито на поводке! – вскричал Басаев и снова вскочил с места.
– … Хотя кто у кого на поводке – это правда хороший вопрос. Такой головорез на входе едва ли требуется для охраны от шпаны и наркоманов. Нет, тут что-то серьезнее.
Пока Данила говорил, Кащеев все мотал и мотал головой, словно пытался отменить само существование человека перед собой. Бокал в его руках дрожал и, казалось, вот-вот упадет на пол.
– А теперь последнее – пропавший бумажник жертвы. Мне казалось, это малозначительная деталь, но теперь я понимаю, что это не так. Напротив, отсутствие его о многом говорит. Если бы Артем пил все это время в баре, то бумажник был бы при нем во время смерти. Вы сами, уважаемый господин Кащеев, сказали нам, что за напитки он заплатил. Едва ли он потерял его на коротком пути от бара до туалета. Значит, деньги он потерял – а я уверен, что деньги здесь наверняка замешаны – деньги эти он потерял по-другому, а именно: в подпольном казино!
Последние слова были как удар грома, от которого Кащеев, весь белый, повалился на пол. Но раньше него упал бокал, который раскололся на множество осколков.
– Ах ти шайтан! – зарычал Басаев.
Он сделал рывок, только не к Даниле, а к бедному владельцу, взгромоздил бездыханное тело на плечи и буквально молнией вылетели из клуба. Дежурившие полицейские расслабленно сидели за стойкой, вероятно, привыкнув к тому, что ничего не происходит. Они не были готовы к побегу чеченца и, только вскочили с мест, как он уже исчез. Но Данила не обратил на это внимания.
– Я прав? – спросил он словно сам себя.
По его виду, он сам был поражен развернувшимися событиями.
– А ты что, не был в этом уверен? – спросил я.
– Вообще, это была очень натянутая теория с моей стороны. Особенно с бумажником. Я тыкал пальцем в небо, и ждал, как меня сейчас поднимут на смех.
– Ну что ж, не сегодня, мой друг.
– Действительно. Но где же вход в это подпольное казино?
Ответ на этот вопрос пришел с неожиданной стороны. Сидевшая все это время спиной к нам Анна повернулась к Даниле, и выдохнув созвездие дыма от электронной сигареты, сказала:
– А разве непонятно?
И она красноречиво посмотрела на огромную вывеску со скелетом и надписью, что висела позади сцены.
– Ну конечно! – хлопнул себя по лбу Данила, – Спрятать на самом видном месте – лучший способ.
Он подошел к ткани и отвел полотно в сторону, обнажив большую металлическую дверь. Дернул на себя, но та, конечно, не поддалась. Анна рассмеялась и показала тонким пальчиком в сторону барной стойки.
– Ключ под кассой.
Данила отпер массивную дверь, и мы оказались в коридоре, уходившем влево. В коридоре было темно, и Анна щелкнула едва заметный выключатель на стене. Данила был прав: клуб соединялся с соседним помещением «Женской одежды» длинным скрытым коридором. А когда мы вошли внутрь, то оба застыли в изумлении.
Это был полный контраст с убогой обстановкой «Танатоса». Здесь все было обставлено «с иголочки»: стены драпированы бархатной тканью, пол застелен коврами с дамасским узором, а на потолке висели люстры с десятками абажуров, словно это были колонии грибов на дереве. Они освещали казино мягким зеленым светом. Свет падал на два больших стола с рулетками, к которым были приставлены высокие стулья с мягкой обивкой. По бокам у стены громоздились однорукие бандиты. Анна включила электричество и здесь, так что экраны на них разноцветно переливались, приглашая сыграть. Сама девушка вышла перед нами и, мягко ступая по ковровой обивке, расплела руки над головой, словно в приветственном жесте.
– Добро пожаловать в «Танатос», – сказала она и подмигнула нам с обворожительной улыбкой.
Отработанные жесты, позы и мимика – все в ней говорило о том, что она не раз уже встречала здесь гостей таким образом.
Данила подошел к одному из столов, поднял с него какой-то предмет. Это оказался бумажник. Он кивнул.
– Вряд ли я ошибусь, если скажу, что это кошелек Артема.
На развороте в прозрачном кармашке была вставлена фотография улыбающейся женщины и маленькой девочки рядом. Наверно, это была его семья. Мне стало грустно от мысли, что наутро они узнают, что лишились мужа и отца.
– Что случилось с Артемом? – спросил Данила, – Уже понятно, что он проиграл все деньги здесь, но самоубийство?
– Не можешь поверить? – спросила Анна и присела на стул, – Я тоже не могла. Но он действительно покончил с собой из-за этого. Я была с ним весь вечер.
Мы взяли по стулу и придвинулись к Анне.
– Расскажи с самого начала, – попросил Данила.
– С чего бы это? – вдруг ощетинилась она, – Я себе дело шить в полиции не собираюсь.
– Ты уже призналась, что была с ним.
– Мы были любовниками, разве это криминал?
– Ровно как и с половиной клиентов здесь. Я прав? Не нужно лгать: ты завлекала людей сюда своей красотой, чтобы они проигрались. Если строить догадки, то ты наверняка действовала так: соблазняла их у входа или в баре, потом проводила в казино, а во время игры убеждала в том, что они вот-вот победят и надо поставить еще денег.
Она подернула плечами.
– Почти прав, ищейка в кепке.
– Это фуражка, – поправил Данила.
– Еще там меч у тебя какой-то, – сказала она, с огоньком во взгляде рассматривая его кокарду.
Данила снял фуражку и положил ее на коленях.
– Какой ты скучный, – вздохнула она, – А как же прелюдия?
– Я предпочитаю переходить сразу к делу.
– Сразу видно, с женщинами у тебя беда.
Она так говорила, но все никак не сводила заинтересованного взгляда с Данилы. А вот на меня, наоборот, не посмотрела ни разу с того момента, как мы сели рядом. Будто я был пустым местом. Я почувствовал легкую зависть к моему другу, но тут же себя одернул, вспомнив его слова. Это была девушка-иллюзия. И Артем стал ее жертвой. От этих мыслей вся ее красота вдруг рассеялась как дым, и ореол соблазна улетучился.
– У меня есть одно условие, – сказала Анна, – Как вы понимаете, у этого казино есть владелец, весьма могущественный человек. Избавиться от меня для него не составит никакого труда. Вы уже видели, что произошло с Кащеевым. Думаю, его дни сочтены. И я в списке следующая. Поэтому я хотела бы добиться гарантий для себя: я обещаю, что расскажу вам все, что видела в тот вечер. В обмен на это вы гарантируете мою безопасность.
– А кто владелец этого казино?
Анна покачала головой.
– Вот этого я не скажу, пока вы не дадите гарантий.
– А как можно давать гарантии, не зная о последствиях? Возможно, тот, о ком ты говоришь, уже давно на примете у полиции.
– Нет, – ответила Анна, – Я точно знаю, что нет. Владелец этого казино – неуловимый человек. Он живет на личной яхте. Лето он проводит в водах Петербурга, а на зиму уплывает в Испанию. С портами здесь у него все договорено, он «невидимка». Тем не менее, он владеет целой сетью казино и не только в Петербурге. Таллин, Рига, Гамбург – он устраивает каждый год круизы, собирая свою дань.
– Как он может тебе угрожать с яхты?
– Вот уж не думала, что такой наивный, – сказала она, – За годы он набрал команду. Прибыли от казино огромные, а следят за ними отъявленные головорезы. Видел Аслана? А у него таких дюжины.
И она тревожно глянула куда-то за наши спины. Я тоже быстро оглянулся, ожидая увидеть чеченца. Но коридор оставался пустым.
– Показалось, – пробормотала она, – Так вот поэтому я прошу гарантий. Я вам скажу даже его имя и когда он будет проплывать этой ночью по Неве. Полиция сможет его взять. Если, конечно, у него и там нет связей.
Ее задор куда-то улетучился, когда она это говорила. В голосе сквозило отчаяние, словно мы были ее последней надеждой.
– Тебе нужна только безопасность? – спросил Данила.
– И свобода, – быстро сказала она, – Чистосердечное признание, ведь так говорится?
– Зависит от того, что мы узнаем из рассказа. Я не могу ручаться, что полиция оставит тебя в покое. Возможно, по итогу тебя посадят в тюрьму, Анна.
Голова ее поникла, руки безвольно опустились на колени.
– Но не будем забегать вперед, – продолжал Данила, – Я могу гарантировать тебе безопасность. Но вину твою уже определит полиция.
Под полицией он имел в виду Клыгина, но я понял, что Данила специально умолчал об этом. Да, непросто будет ему узнать, что в смерти друга была виновна эта роковая женщина.
– Данила Соколик, так тебя зовут, да? – спросила Анна, – Так вот, Данила, я хочу, чтобы ты лично гарантировал мою безопасность. Ты меня защитишь.
