Антон Волков
Искатель истины Данила Соколик
Данила быстро поднял на нее глаза. Выражение у него было озадаченное, словно он пытался разгадать загадку.
– Это не обман и не трюк, – сказала Анна, – Я не доверяю полиции. Но я доверяю тебе.
– Почему? – спросил он. Вид у него стал даже растерянный.
– Вон у тебя какая сабля, – сказала она, кивая на оружие в ножнах, – Мне интересно, как ты будешь ей драться, если станет жарко. Шоу ты неплохое устроил для Аслана, а на самом деле?
И она снова игриво подмигнула нам, потягивая электронную сигарету.
– Это не сабля, это шашка, – поправил Данила.
– Господи, какой зануда, – сказала она, закатывая глаза. – И не уходи от ответа, Данила Соколик. Скажи, да или нет?
– Я тебя защищу, – ответил Данила твердым голосом.
– Правда? – она будто не верила своим ушам.
Он молча кивнул.
– Чего стоит слово искателя истины? – спросила она в потолок, выпуская изо рта сладко пахнущий дым, – Ну что ж, раз так, то и я выполню свою часть уговора.
Она сменила осанку и отложила электронную сигарету на стол с рулеткой. Взгляд ее стал серьезным, никакого кокетства. Перед нами была та же девушка, но энергетика от нее исходила другая – уставшая и подавленная. Словно она сбросила маску, которая долгое время мешала ей дышать.
– Да, я завлекаю молодых людей… мужчин, в это казино. Только, конечно, я делаю это не на улице. Я сижу в баре, высматривая тех, кто при деньгах. Затем незаметно подсаживаюсь, когда они одни, прошу угостить даму выпивкой. Слово за слово, я пытаюсь понять, насколько они авантюрны. Готовы ли рискнуть большой суммой и выиграть главный приз?
– Не сказать, что этот бар привлекал бы состоятельных мужчин, – усомнился Данила.
– Ты не знаешь, о чем говоришь. Нувориши сейчас не те, что раньше. Парень в очках и в поношенных джинсах будет зарабатывать больше, чем тот, кто приехал на иномарке и носит блестящий костюм. Программистов здесь много, и они любят этот бар. Когда их соблазняешь и ведешь к столу с рулеткой, они всегда пытаются просчитать исход с математической точки зрения. Привлекают свою теорию вероятности. Болваны. Казино всегда выигрывает, иначе эта схема не имела бы смысла.
– То есть, ты соблазняешь их, чтобы лишить денег в игре на рулетку?
– Конечно, зачем мне еще это делать? Впрочем, не по своей воле. Я женщина несвободная, делаю, что мне скажут. Конечно, деньги я тоже получаю за это, но, поверь мне, я бы с радостью оставила эту гнилую схему.
– Что мешает уйти?
– У хозяина мой паспорт. Еще Аслан знает, где я живу, не даст сбежать или даже пойти пожаловаться полиции. Слышал, сколько девушек пропадает ежегодно в Петербурге? По неофициальной статистике.
– Знаю, – помрачнел Данила.
– Я не хочу быть одной из тех, кто пропадет без вести, я хочу жить, пусть даже так, – сказала она, но при этом склонила голову. Словно ей самой были неприятны эти слова, и говорила она через силу, – Но это другое. Что касается клиентов, то самая большая проблема – договориться о наличке. В казино, конечно, картами не платят, и мне всегда приходится уговаривать их сходить в банкомат. К счастью, здесь недалеко от входа есть один. Во время игры все срежиссировано до мелочей. Я подсказываю жертве, на что ставить, а оператор рулетки за кулисами слышит мои слова через микрофон и делает так, чтобы цвет выиграл. Так продолжается несколько раз, человек на седьмом небе от счастья от привалившей ему сумму. А затем играет еще раз – и все проигрывает.
– Какой же главный приз?
– Я, – сказала девушка, – Вы не представляете сколько сейчас одиноких богатых мужчин. И они жаждут женской компании. Они готовы тратить любые деньги, чтобы показать свою власть и богатство, лишь бы кто-то лег с ними в койку. А кто-то хочет просто эскорта, чтобы в обществе с красивой женщиной появиться, дескать, посмотрите, чего я добился. Такими неискушенными мужчинами легко манипулировать. Я говорила им, что если они выиграют три раза в рулетку, я пойду с ними хоть на край света. А когда они проигрывали, то я вздыхала, говорила, что мы обязательно встретимся еще, иногда давала свой номер. Ненастоящий, конечно.
– Как давно работает это казино?
– С момента, как официально запретили азартные игры. 2010, кажется?
– Трудно поверить, что никто из твоих жертв не обращался в полицию. Они знали, где казино, что мешало им донести на вас?
Она снисходительно улыбнулась.
– На то две причины. Во-первых, мы никогда не трясли с них слишком много. Порядка 20-30 тысяч с человека, может иногда 50. Все решалось в разговоре: я всегда оценивала, сколько он может потратить без ущерба для себя. И вторая причина: вездесущий Аслан. По вечерам он дежурил в казино и высматривал проблемных клиентов. Если кто-то закатывал сцену, тот брал его за грудки, оттаскивал в угол и проводил «разъяснительную» беседу. Он же ограждал меня от клиентов, которые таскались за мной после проигрыша.
Данила провел двумя пальцами по лбу, словно снимал завесу с лица.
– Общую схему я понял. Расскажи, что конкретно произошло сегодня вечером? Почему Артем умер?
После этого вопроса лицо ее исказилось. Если до этого она говорила и смотрела с каким-то развязным цинизмом, то теперь в ее глазах мелькнуло что-то вроде страха. Или не страха даже, а глубокого волнения. Это был взгляд женщины, глубоко тронутой случившимся. Но это было лишь мгновение. Анна нахмурилась и помотала головой, словно отгоняла наваждение. В привычной до того манере она сказала:
– Он был необычным «клиентом». Я это сразу поняла, как села и заговорила с ним.
– А почему ты вообще его выбрала? Ты говорила, что заранее подмечала тех, кто при деньгах. Что его выдало?
– В данном случае – выправка моряка. Да и прическа характерная. Я сразу поняла, что он ходит в плавание, а у моряков всегда деньги водятся. Хотя я, конечно, рисковала, ведь он мог быть военным моряком.
– А как же кольцо на пальце? Оно тебя не смутило?
Анна закатила глаза.
– Ой, пожалуйста. Вот как раз всяких женатиков проще всего развести. Они от хорошей жизни, по-твоему, идут в бар сидеть пить в одиночестве? Нет! Обычно у таких семейная жизнь не ладится, забыться хотят. А подсаживаешься к ним – так тебя слушают! Будто пение соловья. Видно, что настоящего женского внимания им не хватает.
– Артем был из таких?
– Не совсем. Он долго не реагировал на меня. Я попросила заказать мне коктейль, но он и вовсе грубо мне отказал. Обычно я в таких случаях отходила – а это бывал о-о-о-очень редкий случай, чтобы мне отказали – но тут осталась.
– А почему ты не ушла?
– Да сама не знаю! – вскричала вдруг она и ударила кулачком по столу. Взгляд ее стал отчаянным, – Надо было уйти, конечно! Всего этого кошмара бы не произошло!
– Под кошмаром ты имеешь в виду его самоубийство?
– Ну а что еще?! – ответила она, утирая глаза рукавом. Тушь размазалась по щеке, оставив черный неровный след, напоминавший грязь.
– Ты переживаешь за его судьбу. Почему?
Она исподлобья глянула на Данилу.
– Я переживаю за всех, искатель истины ты наш! Я, конечно, редкостная тварь, та еще мразь, но я не настолько опустилась, чтобы люди из-за меня вены резали! Да, я развожу их на деньги, но чтобы они умирали после этого? Нет уж, увольте!
– Опиши, как все произошло. Как ты соблазнила его? Что случилось потом, в казино, от чего он покончил с собой?
Анна вскинула голову и пристально посмотрела на Данилу.
– Ты любил когда-нибудь, Данила Соколик?
– Хочешь сказать, что влюбилась в него?
– Не переводи вопрос, ответь мне.
Данила пожал плечами.
– Допустим, и любил. Какое тебе до этого дело?
– И я любила, – сказала она, – Любила мужчину, который был совсем как Артем. И я не про внешность, а про манеры. Да, он меня сначала отшил, но сделал это максимально уважительно. Он сказал, смеясь «У меня на сегодня уже есть подруга» и показал на бутылку. Но я не отставала, и после пары фраз я поняла, какой он мужчина. И тогда я знала все его слабые места.
Она снова потянулась к электронной сигарете, затянулась и выпустила дым.
– Вы знаете, как это приятно? Осознавать, что ты можешь дернуть за те или иные струны в человеке, и он сделает то, что ты хочешь. Вот и мне было приятно. Я видела, что он женат, но раз один в баре и пьет – значит, что-то в его жизни не в порядке. В семейной, в первую очередь. И я предложила то, что никто не может дать мужчине в такой ситуации – утешение. Я кивала и говорила, что понимаю его проблемы. Я рассказала ему даже и свою историю… – она вдруг вздрогнула и отвела взгляд, будто не хотела, чтобы мы обращали внимание на эту последнюю фразу, – В любом случае, его проблема упиралась в деньги.
– Правда? – удивился Данила.
Анна кивнула.
– Его дочь смертельно больна. Он никому не говорил, но ей нужно почти два миллиона на операцию, которая возможна только за границей. Из-за этого он стал чаще плавать, чтобы зарабатывать больше. Но денег все равно не хватает, а время идет. И я сказала, что у нас в казино он может выиграть два миллиона.
– И какую сумму он поставил?
– Триста тысяч. Все, что было у него в запасах на картах. Ему пришлось посетить три банкомата перед этим. И, когда он наконец пришел в казино с увесистым пакетом налички, я проделала то же, что и обычно. Я помогла ему два раза выиграть, увеличив его ставку до полумиллиона. Он ринулся играть в третий раз, поставив все. И проиграл.
Анна замолчала. Молчал и Данила. Он сидел, скрестив руки на груди, и смотрел на девушку. Анна отбросила в сторону прядь черных волос.
– Ты не будешь говорить, какая я сука? – спросила она. В ее голосе сквозило удивление.
– Я думаю, это не конец истории, – сказал Данила, – Иначе бы Клыгин не застал тебя у туалета, когда обнаружил тело. И твой крик – он описал его как искренний. Что он имел в виду, по-твоему?
– Да откуда я знаю, что там этот мусор себе напридумывал? – нахмурилась Анна.
– Я думаю, ты переживала за судьбу Артема. И переживаешь до сих пор.
Ногти девушки заскребли по сукну стола.
– Конечно, переживаю! – вскричала она, – Я последняя тварь, что так с ним поступила! Я смотрела как он проигрывает, знала про его ситуацию и ничего не сделала!
Данила словно не обратил внимания на этот взрыв эмоций.
– Кстати, эти два миллиона действительно были в этом казино? Наличкой? – спросил он.
– Нет, конечно, – прыснула она, – Во-первых, потому что никто никогда не выигрывает здесь до конца. Во-вторых, рано или поздно это место могут накрыть, как и случилось сегодня. Выигранные деньги каждый день свозятся в укромное место, отмываются и переводятся на зарубежные счета владельца.
– Понятно. Вернемся к другой теме. Позволь продолжить за тебя: после того, как Артем проиграл, ты вышла за ним из казино и хотела что-то еще ему сказать. Моя теория – он сказал тебе, что встречается с Клыгиным, и тот полицейский. Ты собиралась сдать своих работодателей в тот вечер. Точку бы накрыли и проигранные Артемом деньги вернулись к нему. Что скажешь?
Кулачки Анны дрожали от напряжения, а затем последовал эмоциональный взрыв:
– Конечно, хотела! Этот чертов дурак сам до этого не догадался, пошел вены себе резать. Господи, зачем! И если бы я… Если бы меня не задержал Аслан у входа, я бы успела! Успела ему все сказать! Он бы не умер так гадко!
Она ревела и ревела, и я порывался с места, чтобы броситься утешить ее. Я ждал, что это сделает Данила, но мой друг оставался непоколебим. Казалось, слезы девушки его вовсе не трогают. Наконец, она немного успокоилась и, сквозь паутину спутанных волос, взглянула на нас. Взгляд этот был полон отчаяния и тревоги.
– Почему Аслан тебя задержал? – спросил Данила.
– Он всегда так делает, – хриплым после плача голосом сказала она, – Нам запрещено выходить из казино с клиентами, когда те уходят. Владелец боится, что мы можем уйти с ними. Я надеялась отвлечь Аслана – сказала ему, что за соседним столиком намечается дебош и надо пойти проверить. Это была ложь, и неумелая – он быстро вернулся и схватил меня за руку, когда мы выходили. В итоге Артем ушел, так и не узнав, что я собиралась ему сказать. И все было потеряно.
Последнюю фразу она сказала из последних сил, словно в ее легких не осталось воздуха. Вся ее фигура поникла, словно из нее ушла жизненная энергия. Не было в ней больше ни дьявольской красоты, ни ауры соблазна и интриги. Перед нами сидела сломленная женщина, источавшая горесть и печаль.
– А знаете что? – вдруг вскинулась она, – Не надо мне больше никаких гарантий! Я мразь, полная мразь! И дорога мне прямиком в ад!
С этими словами она взлетела со стула и понеслась к выходу из казино. Мы с Данилой сорвались и побежали за ней. Но в клубе ее уже не было – там стоял только оставленный Клыгиным патруль.
– Где она? – спросил полицейских Данила.
– Проскочила наружу, – пожал плечами один из них, – Нам не говорили никого задерживать. Ни Клыгин, ни ты. Кстати, это тебе – с патруля принесли.
Полицейский уронил в руки Данилы что-то маленькое и черное. Тот небрежно бросил предмет за пазуху мундира и с каменным лицом вылетел из клуба на улицу. Я старался поспеть, и только сделал шаг за порог, как до нас донесся женский крик. Голос резко прервался, словно кричавшему заткнули рот. Данила метнулся в сторону Невского, откуда доносился голос девушки. Я рванул за ним, глядя как от нас на большой скорости уносится огромный «Лэнд-крузер», сверкая черными боками в огнях фонарей. Джип замедлился у въезда на Невский, но ненадолго – водитель хамски, свистя покрышками по асфальту, вырвался в поток машин и устремился к Адмиралтейству. Мы были только на половине дороги, когда он исчез. «Как же мы его догоним?» – вертелось у меня в голове.
Сезон «белых ночей» уже подходил к концу, но поток туристов в городе был огромным. На Невском было не протолкнуться – на тротуаре и на дороге. Мы выскочили на пешеходную часть, вклинившись в ряды прохожих. Из-за голов было все еще видно уезжавшую «Тойоту». Но шансов поймать ее на своих двоих у нас не было. Ловить такси или любую машину было невозможно – гудевший поток автомобилей все равно бы нас проигнорировал. Не сговариваясь, мы со всех ног побежали по мостовой.
У Казанского собора толпа расступилась, и мы влетели во что-то большое, темное и покрытое шерстью. От удара оба отлетели в сторону, а в ответ нам раздалось возмущенное ржание. Передо мной на дыбы встал огромный конь, а натянутые поводья держала уже знакомая мне женщина.
– Ну что ж вы, не видите, куда… – начала было она сердито, но, узнав меня, переменилась в лице, – А, это вы!
Данила вскочил и вдруг протянул руку, прося поводья у девушки. Она удивилась.
– Что? Вы хотите сейчас покататься на Зевсе?
– Не кататься, – рванул головой из стороны в сторону Данила, – Нам нужно догнать убийц.
Женщина побледнела от его слов, да и от вида Данилы, который иначе как безумным было не назвать. Глаза горели, фуражка набекрень, под распахнутым мундиром вздымалась-опускалась грудь. Она отпустила поводья, а в следующий миг их уже схватила рука моего друга. Данила протянула руку к губам лошади, давая Зевсу понюхать знакомую ладонь. Глаза животного оживились – до того они были словно мутные и в тумане. Конь громко фыркнул и взмахнул мордой. Затем развернулся к Даниле боком, словно приглашая его сесть верхом. Мой товарищ поставил одну ногу в стремя и одним движением взлетел на седло. Шум толпы и рев машин рассек звук обнажившейся стали, и в тот же момент темноту прорезал острый блеск. Конь под Данилой вздыбился, оторвав передние копыта от земли, поднял всадника выше, так, что контур его фигуры резко выделялся на фоне звездного неба. Это было зрелище, которое навсегда осталось в моей памяти, хотя в тот вечер хватало впечатлений. Огромный черный конь на могучих столпах-ногах, а на спине его, с летящим вверх серебром клинка в вытянутой руке – Данила в распахнутом мундире и с яростью во взгляде.
Это было мгновение, секунда, но для меня она длилось, казалось, минуту. Вот он – образ героя, который я должен нарисовать! Вокруг себя я слышал восхищенные либо перепуганные голоса. Кто-то звал полицию. Данила лихо развернул Зевса, наклонился и распростер в мою сторону ладонь.
– Руку, Иван! – скомандовал он.
Я вцепился в его ладонь. Данила уже на ходу, подстраиваясь под темп разгонявшегося коня, рванул меня наверх, втащил на спину Зевса. Неловко карабкаясь, я смог извернуться и усесться. Зевс перешел уже на бег, и меня по инерции тащило назад. Я плотно обхватил талию Данилы и прижался к его спине, чтобы не упасть.
Каменная мостовая неслась размытыми красками где-то за пределами зрения, люди, светофорные огни, отблески в воде в каналах стали одним неразличимым скоплением цвета. Я сильнее прижался к спине коня, чувствуя камень позвоночника и вздымающиеся под бедрами мускулы. Ветер, холодный и мокрый, обхватил щеки, растрепал волосы. «Ну хоть бы не зацепить кого, хоть бы не зацепить» верещал голос у меня в голове. Но тут же его подавлял другой: «Но лишь бы успеть, ведь надо успеть». Где-то рядом разодранным лаем ворвалась в ухо собака. Кто-то прокричал, темная фигура шатнулась, ушла в сторону «Да господи!».
На счастье, Данила вел коня превосходно. Мы ни разу не остановились и даже не сбросили скорость. На всех переходах горел зеленый, так что всякий раз и здесь удавалось проскочить без замедлений. Но, даже несмотря на это, Аслан был далеко впереди.
– Где он?! – пустил я в путешествие к уху друга слова, которые тут же смел ветер.
Скоро Невский кончился, распахнув перед нами простор Дворцовой площади по правую сторону. По площади безмятежно гуляли люди, которые при виде нас останавливались в недоумении. Зевс вылетел на мостовую, и Данила повел его в сторону Дворцового моста. Вдалеке, у набережной я увидел живую стену людей. Они стояли спинами к дороге и к Зимнему дворцу, ожидая будничного, но в то же время торжественного события. Развод мостов как раз начинался – зрелище, которое с такой досадой упустила сегодня Лера.
Вдруг впереди я увидел джип похитителей. Сзади по бокам хищно светились огни аварийки, а распахнутая дверь говорила о том, что машина брошена. Я тут же проложил глазами предполагаемый маршрут и увидел группу людей, исчезавших в толпе. Это были двое огромных мужчин, которые вели под руки две поникшие фигуры. Я догадался, что это были Анна и Кащеев. А через секунду они уже растворились в толпе. Я тут же наклонился к Даниле и выставил в их сторону указательный палец.
– Вон там! – прокричал я.
Данила кивнул и направил Зевса в показанную сторону. У толпы конь сбавил темп и стал слегка брыкаться. Видимо, такое большое скопление людей пугало животное. Данила легко похлопал его по лохматой шее, и, наклонившись, зашептал ему что-то на ухо. Зевс помотал мордой, а затем спокойно переступая копытами, подвез нас к толпе. Мы спешились, и Данила отдал лошади две последние морковки. Мы рванули внутрь толпы, слыша довольное ржание за спиной. Словно конь подбадривал нас на поимку преступников.
Жаркое дыхание ночи – а на часах уже пробило час – перебивалось волной прохлады от Невы. Мы протискивались сквозь людей, пытаясь уследить за похитителями. Те буквально пробивали себе путь, в то время как нам с Данилой приходилось аккуратно протискиваться между телами. Мы проследовали за ними до пристани со львами, и лишь бессильно наблюдали, как мужчины прыгают на катер. Перед тем они буквально швырнули Анну и Кащеева внутрь лодки, словно те были мешками с мусором. Я с неприятным удивлением отметил, что никому из присутствующих не было дела до происходящего. Мосты уже начинали разводиться, и все взгляды были прикованы к главному зрелищу Невы.
– Остановите их! – в бессилии закричал я.
Но крик мой затонул в криках людей и гудках лодок, которые сигналили начало заплыва. Оторвавшись от пристани, корабли и катера с восхищенными туристами устремились к точке развода, словно насекомые на свет. Я тут же понял, насколько хитроумен и коварен был план чеченца. Воспользовавшись неразберихой и скученностью возле Дворцового, они просто смешались с общим потоком лодок. Мы с Данилой выскочили к краю спуска слишком поздно – катер уже заревел и сорвался с места. На высокой черной спине, смотревшей с нее в нашу сторону, появилась знакомая физиономия Аслана. В наступившей полутьме казалось, что он мерзко улыбается нам.
Я бессильно опустился на каменный причал. Кто-то из туристов, спеша на теплоход, толкнул меня ногой и я чуть не свалился в Неву. Данила прочно ухватил меня за край рубашки, подтянул обратно.
– Иван, не падай духом! – укорил меня он.
– А что еще делать? – всплеснул я руками, – Они ушли. Как мы теперь их догоним? Разве что катер где-нибудь угоним?
– Нам не нужно угонять катер.
– Ты что-то придумал?
– Почти. Но сначала нам нужно найти яхту владельца казино. Смотри внимательно за их лодкой.
Сам он не сводил взгляда с треклятой посудины, увозившей Анну в гибельную неизвестность. Я тоже глянул им вслед, однако катер таял в бесконечных отблесках фонарей на водной синеве и вскоре я потерял его из виду. Однако Данила глядел ястребом в беспрестанно движущее скопление кораблей, глаза его неотрывно следили за целью. Наконец, он выпустил вперед указательный палец и сказал:
– Вот эта яхта. Запомни ее.
Он указывал на корабль в большом отдалении. За пассажирскими теплоходами и сворой катеров плыло судно, формой напоминавшее кухонный нож. Острый нос выдавался вперед будто кончик лезвия или морда акулы, а кристально белый корпус судна, словно рыбьи жабры, пересекала темная полоса окон. Дизайн выглядел европейским, и среди неповоротливых и старомодных теплоходов эта яхта казалась модным иностранцем. И именно к ее корме подплыл наш катер. Данила достал телефон и стал кому-то звонить. Из разговора я понял, что Клыгину.
– Нужна водная полиция! – кричал он в трубку, стараясь быть громче, чем разошедшаяся толпа, – Да! На катере преступник! Уверен! Не знаю, но времени нет!
Он бросил телефон обратно во внутренний карман мундира, на лице его читалась досада.
– Ну что? – спросил я, – Едет подмога?
– Клыгин меня слушать не хочет, – покачал головой Данила, – Он же не знает, что нам Анна рассказала. Но мы должны остановить хозяина этого казино во что бы то ни стало.
– Ты думаешь, он на той яхте?
– Наверняка. Помнишь, что она сказала? Раз в год он приплывает собирать дань. Не удивлюсь, что они отплыли деньги ему передать. А после этого он уйдет за границу, и никто никогда его уже не поймает. Нужно действовать сейчас.
За нами послышался рокот мотоциклов и громкие крики байкеров. Я оглянулся – над толпой проносились флаги «Степных волков». Они промчались в сторону дороги, что вела к Дворцовому. Данила вдруг слетел с места и стал проталкиваться через толпу в их сторону. Я поспешил за ним – у меня появилось очень нехорошее предчувствие, от которого буквально скрутило желудок.
С дороги было видно, что группа байкеров остановилась на светофоре на повороте в сторону Дворцового моста. Дорога перед ними стояла – водители ожидали окончания грандиозного зрелища. Сами байкеры – все в блестящих черных куртках, со спутанными волосами на голове и густыми бородами громко что-то друг другу рассказывали, курили и хохотали. Один из мотоциклов слегка клокотал, мотор в нем все еще работал. Это была старенькая «Хонда» с высокой подвеской. В зажигании болтались ключи с брелком в виде раскрытой волчьей пасти.
Данила уверенным шагом направлялся именно к этому мотоциклу. Я шел за ним, ноги у меня дрожали – то ли я ожидал реакции байкеров, то ли меня пугало, что может выкинуть сейчас Данила. Но выбора особенно не было: оставаться в стороне от того, что происходило, я не мог. И вот так, дрожащей поступью я шел за своим товарищем. Уже возле мотоцикла я нервно глянул в сторону байкеров. Они все еще не обращали на нас внимания, но вот взгляд одного задержался на Даниле. В тот же миг мой друг вскочил на седло, я прыгнул за ним, ухватившись за пояс. Места на Хонде оказалось мало для двоих, а ноги цеплялись за выхлопную трубу. И только я опустился на сидение, как Данила дал газу. Один за байкеров сорвался с места, изрыгая проклятия. Но было поздно: Данила повернул направо на дороге и помчался в сторону Дворцовой площади.
Холодный воздух хлестал по щекам, а в голове у меня кружились хаотично мысли. Что задумал Данила? Почему мы уезжаем от моста? Впрочем, вскоре мне стала понятна его задумка. Доехав по пешеходной части до поворота на Невский, он развернул мотоцикл и встал в узкую полоску между двумя рядами машин, выстроившихся к мосту. Где-то вдалеке кричала толпа байкеров. Прямо перед нами медленно поднимался огромный мост. Я видел это много раз – не раз сам стоял в той толпе у перил – и каждый раз это была смесь восхищения и радости. Но теперь меня трясло от ужаса перед этим гигантским полотном асфальта с прерывистой белой полосой. Словно огромный трамплин, он медленно поднимался к залитому белизной небосводу. И я прекрасно понимал, что сейчас сделает Данила. И от этого обхватил его торс еще сильнее.
– Точно не хочешь сойти? – прокричал он мне.
– Нет! – прокричал в ответ я. Получилось как-то истерично и судорожно. Сойти на самом деле я очень хотел. Но ведь я обещал Даниле помогать ему до конца.
Взревел мотор, и «Хонда» полетела к мосту. Расстояние до огромного трамплина сокращалось. Со сторон раздавались удивленные крики водителей машин, кто-то сигналил, кто-то кричал, а другие и вовсе хохотали. Когда закончился ряд машин, нам навстречу выскочил было кто-то из городской службы. Он был в специальном желтом жилете. Махая руками, он наивно думал, что остановит Данилу. Но мой друг ехал прямо на него, и тот, видя, что безумец на мотоцикле вовсе не сбавляет скорости, благоразумно отбежал в сторону. Мы пронеслись мимо – в глаза врезался его растерянный и удивленный взгляд, которым он нас провожал. Точка невозврата была пройдена. Я бросил взгляд на спидометр: мы неслись со скоростью 180 километров в час.
На ней мы и влетели на пологий подъем. «Хонду» основательно тряхнуло, но подвеска выдержала. Мотоцикл замедлился. Данила уперся в руль и привстал с сидения, а вместе с ним и я, насколько мог. Мотоцикл снова разогнался. Я посмотрел перед собой в разорванное на синие лоскуты небо. Полотно моста стремительно уменьшалось, пока наконец не исчезло из виду. На время я ощутил себя в невесомости и всеми силами старался не смотреть вниз. Данила резко прижался обратно к сидению, таща вниз и меня. Это был благоразумный маневр, иначе нас бы просто вырвало из сидения. Словно ныряльщик «дельфином», мотоцикл перевернулся в воздухе рулем вниз, и теперь мы стремительно летели навстречу горящим огням проплывавших внизу теплоходов. В голове пронеслась всего одна мысль – хоть бы Данила все рассчитал! А затем мозг отключился, а вслед за ним мне показалось, что отключилось и сердце, рокотавшее в груди под двести ударов в минуту.
За считанные мгновения перед столкновением с водой, Данила отпустил руль и выбросил руки наверх, приняв позу «солдатика». Я не успел сориентироваться так же быстро, как он, а потому удар оказался очень чувствительным. Нижняя половина туловища словно отнялась, а затем меня окутало ледяной пеленой. Несмотря на жаркое лето, вода в Неве была очень холодной. По инерции мы погрузились на добрые несколько метров. Вокруг потемнело, перед глазами мелькнул каркас уходившего в глубину мотоцикла. От боли после падения и перепада температур у меня не было сил сопротивляться и плыть на поверхность. Данила схватил меня за руку и потащил наверх. В мутной вышине расплывались огни, через толщу воды слышались крики и громкий шум.
Мы вынырнули как раз в тот момент, когда я уже задыхался, а в глазах темнело. Набрав полные легкие воздуха, я стал судорожно дышать. С кислородом появились и силы: я отчаянно барахтался в воде, стараясь удержаться на поверхности. Данила подхватил плававшую рядом фуражку и нацепил на мокрую голову. Мы оказались в самом сердце парада кораблей и судов. Теплоходы с пассажирами проплывали мимо нас, некоторые показывали пальцем и что-то кричали. Кто-то даже кинул нам спасательный круг.
– Вон там! – вскричал Данила.
Я оглянулся. Яхта, которую мы видели с берега, проплывала недалеко от нас. Корабль плыл близко опоры моста на стороне Васильевского острова. Не обращая внимания на крики пассажиров и спасательные круги, мы поплыли в его сторону. Сердце выскакивало из груди, но прилив адреналина давал силы. Я даже не знал, что мое тело было способно на такое: пережить самоубийственный прыжок с моста почти со стометровой высоты. Но вот он был я – живой и пылавшей энергией. Я вдруг остановился и стал громко хохотать.
– Мы живы, Данила! Мы живы! – кричал я, плеща руками по воде.
– Я знаю, – ответил он, – Только тише.
Только тут я осознал, что своим несдержанным поведением мог насторожить охрану на яхте, если она там была. По крайней мере там был Аслан. А его следовало опасаться.
Мы осторожно подплыли к корме и забрались на яхту. На палубе никого не было. Вода ручьями стекала с мокрой одежды, телефон в кармане после погружения превратился в кирпич, а наличка в бумажнике обратилась в липкую массу. Я снял с себя штаны и рубашку и стал тщательно выжимать. Данила то же самое проделал со своей одеждой. Впрочем, отжать хорошо нам все равно ее не удалось, и вскоре я начал дрожать. Тело покрылось гусиной кожей, а зубы отбивали чечетку.
Мы огляделись. Яхта была двухэтажной, с крытой рубкой флайбриджа, возвышавшегося над открытой каютой. Прямо перед нами, в хвостовой части, располагалась большая крытая рубка. Проход в нее был закрыт массивной дверью. Я поискал кнопку, открывавшую ее, по бокам, но ничего не увидел.
– Наверно, открывается не отсюда, – сказал Данила, проследив за моим взглядом.
– Д-да я п-понял, – заикаясь от холода, сказал я, – Ч-что делать бу-будем?
– Надо найти Анну, – сказал Данила. Ладонь его крепко сжимала ножны с шашкой. Я удивлялся, как она не улетела куда-нибудь во время нашего полета с моста.
– Ты ей что, действительно рубить кого-то будешь? – спросил я, кивая на шашку.
– Если надо будет. Но, надеюсь, до этого не дойдет.
Мы осторожно, слегка пригнувшись, стали пробираться в сторону каюты под флайбриджем. Яхта была по-настоящему роскошной: внутри каюты располагался настоящий бар, с софитами на стенах, с дорогими стульями и барной стойкой. Мебель была сделана из черного дерева и обшита кожей. Я провел рукой по столу, ощупал кресла – вот это роскошь! Наверху, через одно окон, можно было видеть край джакузи и стоявшие рядами шезлонги. Все было новеньким, с иголочки и кричало о том, что у хозяина этой яхты просто навалом денег. Мы прошли за перегородку, отделявшую бар от пространства позади, и сразу же увидели самого хозяина.
