Антон Волков
Искатель истины Данила Соколик
В это время я пытался Данилку также втягивать в полицейские дела. Хотел учить его понемногу работе следователя, так как не оставлял надежды, что он сам надумает к нам пойти. Да и для общего развития это ему полезно было. Он постоянно просил книги в огромных количествах. Я не уставал удивляться, когда он успевает столько читать – только я приносил новую партию, он уже жадно за них бросался, а старые отдавал мне. Это были книги по криминалистике, уголовному праву, различные протоколы – все, что нужно в работе опера. Читал он и художественную литературу, особенно детективы. Просил у меня книги и по истории, про сыскную полицию Петрограда. Это предтеча угрозыска и была, я даже удивился, что он про них знает. Я сам зачитывался историями того времени. Только потом я понял, что Данила про них спрашивал с особой целью.
Так время и шло. Освободили от бандитья Рубинштейна, я стал лейтенантом и в том же году начал копаться в пожаре, из-за которого Данила остался на улице. Но, как сам знаешь, многого добиться не удалось, и я прекратил поиски. Амелия мне говорила, что Данила делает огромные успехи в го и вот-вот ее обыграет уже без форы. «А тогда», сказала она мне как-то перед сном, «Тебе надо будет его отпустить, как договаривались». И я уже думал, куда мне притулить Данилу, которому тогда только семнадцать исполнилось, как произошло самое страшное событие в моей жизни. Амелию убили.
Капитан надолго замолчал после этих слов. Лицо его стало каменной маской, словно я смотрел на атланта на фасаде исторического здания. Он хотел подлить себе чаю, но в чайнике осталось всего несколько капель.
– Если не хотите рассказывать… – протянул я.
– Да стой ты! – вдруг рассердился он, – Расскажу тебе все. Тут надо вспомнить хорошенько. Это было первое дело Данилы в конце концов.
– Данила раскрыл убийство вашей жены?
– Он прежде всего себя оправдывал.
– То есть…
– Да, – отрезал капитан, – Он был главным подозреваемым в убийстве Амелии. Иван, будь ласка, закипяти еще чаю. И можешь принести мои папиросы? Я у входа, наверно, оставил.
Я молнией пронесся к входной двери, схватил сигареты, а затем полетел на кухню заваривать новую порцию чая. Игра Данилы и Поли была в самом разгаре. Девочка сидела, подперев голову на колоннах локтей, ладони ее смотрели тыльной стороной наружу. Она напряженно всматривалась в доску, где выстроились белые и черные камни. Данила со спокойным выражением лица смотрел на девочку.
– Могу подсказать хороший ход, – сказал он.
– Не надо мне подсказывать! – вскричала она. Потом обиженно, – Что я, глупая такая?
– Вовсе нет. «Пустой треугольник» вот здесь, – он указал на доску, – был отличной идеей. Я даже не подумал, что так можно сыграть.
– Все ты думал, – пробурчала девочка.
Но все-таки она улыбнулась от того, что Данила ее похвалил.
Я налил чайник и вернулся на балкон. Только сел в кресло, как почувствовал легкие уколы капель на носу. Я посмотрел на небо: вышину заволакивали тучи, накрывая город пеленой сумрака. Впрочем, настоящий дождь еще не начался. Запахло горящей серой: это капитан зажег спичку и поднес ее к кончику сигареты. Раскурившись, он продолжил рассказ:
– Уже девять лет прошло, но помню хорошо. Я был на дежурстве, как мне позвонили и сказали: «Товарищ лейтенант, приезжайте в «Надежду». А я дома не ночевал до этого. В прошлый день была наводка от анонима, что на Сенной будет крупная передача наркотиков, мы затаились там, всю ночь прождали, но никого не было. И вот мне звонят про случай в клубе жены. Ничего не объяснил следователь, да и что толку? А по тону его я сразу понял, что случилась беда. Но я не предполагал, какая! До сих пор не могу прийти в себя от этого. Не могу понять коварство и мерзость человека, который это сделал!
Я налил чай в чашку капитана и жестом предложил ему выпить. Он поблагодарил меня и сделал большой глоток.
– Ну ладно, давай без эмоций. Негоже мне тут перед тобой сентиментальничать. Я тебе расскажу, как все случилось, чтобы ты лучше понимал дальнейшее. Для начала постараюсь описать сам клуб. Это небольшое помещение на Марата. В нем есть два входа: главный и черный. Они соединены одним длинным коридором с залами и кабинетами. Главный вход всегда закрывается после ухода учителей и учеников. Делает это вахтер, который ночует в клубе. Вахтером в то время был сам Данила, как понимаешь. У вахтера есть своя комнатка, в которой он ночует и ест. Черный вход всегда закрыт на замок и открывается, только если мы выносим мусор.
Рядом с комнатой вахтера прихожая, где посетители оставляют верхнюю одежду и надевают сменку по необходимости. Далее по коридору – кабинет директора клуба. Он почти все время пустовал в то время, потому что директор всегда был в разъездах. Позиция эта была в основном номинальная. Каждодневно в клуб приходили только тренеры и ученики. Так вот, далее после кабинета директора располагались два зала в один ряд. Каждый зал принадлежал одному тренеру. В «Надежде» их было двое – Амелия, моя жена, и Арсений Свир. Сами залы достаточно просторные – в них несколько столов для игры и шкафы с книгами и трофеями. Кроме этих залов, есть еще туалеты. Они расположены после залов. Дальше уже идет черный вход.
Так вот, тело Амелии обнаружили в ее зале ранним утром. Кто-то ударил ее тяжелым кубком-трофеем сзади по голове. По всему выглядело так, что она играла с кем-то партию, а затем этот некто встал, взял трофей со шкафа и зашел ей сзади. Удар был такой силы, что она умерла мгновенно. Голова ее упала на доску для го, на которой уже была почти завершенная партия. Врач установил, что смерть наступила в полночь. А в тот момент в клубе находились только Данила и Амелия. Данила, как я сказал, служил вахтером. В его задачах было закрыть входную дверь на замок, когда из клуба уйдет последний человек. После этого он ложился спать.
Расследовал это дело я, и потому я сразу же уточнил, кто и когда видел Амелию последний раз. В тот день в клубе в течение дня, кроме моей жены, находились Арсений Свир и четверо учеников, двое от каждого тренера. Максим и Тигран были учениками Свира, Савелий и Всеволод – Амелии. Они усиленно готовились к чемпионату Европы, который был на носу, и все играли почти целый день. Данилы днем не было в клубе, он как раз помогал мне в одном деле, и я его сильно уморил. Он пришел под вечер, но тоже сыграл несколько партий по очереди с учениками. Они играли каждый в своем зале, а затем все перешли в зал Амелии и устроили небольшой турнир. Турнир закончился около десяти вечера, и тогда все ушли. Все, кроме моей жены. Она осталась, сказав, что ей надо решить какие-то организационные вопросы, связанные с грядущим чемпионатом.
Данила, конечно, не пошел домой, а в вахтерскую. По его словам, он настолько устал в тот день, что валился с ног. Он закрыл дверь, не дожидаясь ухода Амелии, и попросил его разбудить, когда она будет уходить, чтобы он ее выпустил и снова закрыл дверь. Но она его так и не разбудила. А наутро в том же зале нашли тело моей жены. Такова была примерная картина происходящего. Из этого я должен был выводить преступника.
– Как-то все слишком ладно падает на Данилу. Где он был в утро убийства?
– На своем месте, в вахтерской. Первым в клуб пришел Арсений Свир, Данила ему открыл. Когда Свир шел в свой зал, он заметил, что у Амелии горит свет. Так он обнаружил тело.
– Но это же чушь! Если бы Данила хотел ее убить, зачем ему оставаться в клубе и подставлять себя? Будь он убийцей, он бы сбежал.
– Я подумал точно так же. Но все доказательства были против него. Дело не только в том, что он и Амелия остались в ту ночь одни в клубе. Пришедшие ученики все как один говорили, что последнюю партию, за которой ее убили, Амелия играла именно с ним. Стоило им взглянуть на расположение камней на доске, как они узнали «почерк» Данилы. У каждого игрока в го есть свой стиль, есть он и у Данилы. Они часто наблюдали за его играми, так что ошибки быть не могло. И в довершение ко всему, на черных камнях мы нашли его отпечатки пальцев.
– Но это все равно бессмысленно! Какой у него был мотив?
– Далеко не все преступления можно объяснить логикой, Иван. Многие люди убивают в состоянии аффекта, когда сильно разозлятся. По всему следовало, что так и произошло. Признаться, я почти сам себя убедил в этой версии. Сам посуди – Данила долгое время не мог обыграть Амелию. Она говорила, что он был близок к победе над ней. Что если они играли в ту ночь, он почти выиграл, но она все-таки забрала больше территории? Он мог в припадке гнева убить ее. Она ведь доверяла ему, так что для него было легко зайти ей за спину. Тем более, не забывай, каким Данила тогда был. Далеко не таким собранным, как сейчас. Это был волк на цепи, который, казалось, вот-вот эту цепь порвет и пойдет всем глотки рвать. Из него энергия так и шла, и только игра в го его и успокаивала.
– Здесь что-то не сходится. Вы же сами сказали, что из него бы вышел отличный полицейский! Что у него было чувство справедливости! Такой человек не может никого убить.
– Я мог и ошибаться. Кроме того, если человек не находит выхода своим благородным побуждениям и легко поддается страстям, то может склониться ко злу. И в тот момент, когда я стоял над телом жены, я думал, что я сделал самую большую ошибку в своей жизни. Когда до меня дошли все факты дела, я стал проклинать себя, что не отправил Данилу за решетку. Про себя я был уже уверен, что он преступник, скорее не головой даже, а эмоциями. Я хотел поскорее отомстить за смерть жены, хотел поскорее утолить жажду возмездия. И вот я подхожу к нему с наручниками, машина уже ждет снаружи. А он стоит так открыто, хотя взгляд и напряженный был. Сказал мне: «Капитан, это был не я. И если вы хотите отомстить за жену, дайте мне сутки – я найду убийцу». Я разозлился. «Ты думаешь, лучше полиции справишься?» спросил его «Мы нашли твои отпечатки, все показания против тебя. Я бы хотел верить, что это не ты, но тут двух мнений быть не может». Он эдак вздохнул, с печалью какой-то, и спросил: «Капитан, почему вы меня не закрыли тогда, когда нашли на улице? Почему расследовали пожар у моих родителей?». «Потому что я тебе поверил», – буркнул я, «А ты мне вот так отплатил!» И тут он так сверкнул глазами, руки его сжались в кулаки. «Капитан Будко!» кричит «Знайте, что Амелия была моим учителем, человеком, которого я безмерно уважал. Если бы я убил ее, то в ту же секунду сам бы покончил с собой – из-за стыда. Нам осталось сыграть с ней один матч, после которого я надеялся сравняться с ней в мастерстве! Однако меня лишили этой чести. Но что еще хуже – наш мир лишился этого чудесного человека. И я не успокоюсь, пока не найду мерзавца, который оборвал ее жизнь».
Признаюсь, эта речь Данилы подействовала отрезвляюще. Я действительно помнил очень хорошо, как Амелия захватила Данилу этой игрой. Вел он себя с ней исключительно уважительно и считал своим духовным учителем. Го для него была не просто игрой, а некоей жизненной философией, что ли. Словно это была призма, через которую он взглянул на мир, и теперь хотел постичь его до конца. Разве мог он убить своего учителя? Я очень хотел поверить, что нет. И тогда я сдался. Взглянул на часы – была середина дня. Сказал ему: «Если ты до конца дня не найдешь реального убийца, то идешь за решетку сам. Но учти, ходить и расследовать ты будешь под моей охраной. Только что учуди, и я тебя упакую». Он лишь коротко кивнул, и мы начали расследование. Расследование, которое спасло меня от большой ошибки.
– Так расскажите, кто это был!
– Ты не торопи, все по порядку. Первым делом Данила пошел в туалет. Обшарил оба – и мужской, и женский. Я рассердился. «Чего ты там лазишь?» спрашиваю. «Мусора нет в мужском», покачал он головой, «А всегда я выношу. Кто-то раньше меня его вынес. Пойдемте глянем контейнер». После этого он вышел через черный ход во двор, где стоял мусорный контейнер. Я подумал, что он хочет сбежать, но Данила действительно стал копаться в мусоре. Разрывал один пакет за другим и внимательно рассматривал содержимое. Наконец, он воскликнул «Нашел» и поднял размокшую, грязную пустую коробку. Это была упаковка от какого-то лекарства. «Снотворное», пояснил Данила, «Так я и думал. Хоть я и устал вчера, но не настолько, чтобы так сразу отрубиться». «И кто тебя усыпил? Ты пил что-то вчера?». «Вчера все воду пили, потому что турнир был долгим. Насколько помню, мне воду подносил Всеволод, хотя могу и ошибаться. Я был слишком увлечен, чтобы по сторонам глядеть». «Хочешь сказать, он это сделал умышленно?». «Насчет того, что это он, я неуверен. Но сейчас точно известны два факта. Первое – убийство было умышленным, иначе бы убийца не стал меня усыплять. Сделал он это, очевидно, чтобы я не смог вмешаться в их игру с Амелией. Второе – убийца это либо Свир, либо один из учеников. Подмешать снотворное мог только кто-то из них во время турнира». Я посмеялся: «Данила, а если ты меня провести хочешь? Специально выкинул этот пакет здесь сам, чтобы потом его вот так найти». «Это еще не все», покачал он головой, «Когда я осматривал тело, мне бросилась в глаза одна странность. Пойдемте, капитан».
Мы вернулись в зал, где все еще лежало тело моей жены. Полицейские уже собирались переложить его на носилки, но Данила попросил меня их остановить. Я сделал, как он просил, после чего он подвел меня к доске для го с той стороны, на которой покоилась голова Амелии. «То, что я попрошу, очень неприятно», сказал он, «Но посмотрите на рану на голове, а затем на доску. Вам не кажется, что здесь что-то не сходится?». Признаться, смотреть было действительно трудно – ведь передо мной был не абстрактный труп, а близкий человек. Но я подавил эмоции и осмотрел рану на голове. Она была проникающей и вдавленной. Удар тяжелым трофеем повредил мозг, и смерть была мгновенной. Из раны сочилась кровь, она была на лице и на затылке Амелии. Но вот странное дело: на доске крови не было. Я понял – Данила это и имел в виду. Он прочитал это открытие на моем лице и сказал: «Странно, да? После такого удара кровь должна была струями стекать по голове, а потом покрывать доску. Но доска абсолютно чистая. Несмотря на то, что лицо жертвы покоится на самой доске, на ней нет ни капли крови». «Кто-то почистил доску от крови», догадался я. «Я тоже так думаю», кивнул Данила, «Но будь я убийцей, зачем мне это делать?». Он был прав – я не мог придумать причины, почему убийца убрал бы после себя следы крови. «Я думаю, он бы сделал это только в том случае, если хотел поменять доски или камни», сказал Данила. «Но если так…» ахнул я. «Именно», кивнул он, «Оставь он камни, как есть, его стиль игры легко бы узнали. Потому он должен был создать представление у свидетелей, разбиравшихся в го, что играл другой человек. Тот, кого он хотел подставить». Данила взял с полки чашу с черными камнями и подставил ее под свет лампы. Я увидел гладкие блестящие бока. «Мы здесь моем камни раз в неделю», сказал Данила, «На черных отпечатки видны особенно. И я очень хорошо помню, что последнюю партию вчера играл именно черными. А положил их вот в эту чашу. Камни я не мыл». «Так чего они блестят?» спросил я. «А вот это хороший вопрос. Я думаю, что камни из этой чаши были переложены на доску злоумышленником после убийства. Он был в перчатках, чтобы не стереть мои отпечатки. После этого он взял камни, которыми играл сам, помыл их и положил в эту чашу». «Но тогда вчера он должен был играть именно черными!» воскликнул я, «Иначе бы подлог не удался». Данила кивнул. А меня охватила злость: прошло всего полчаса с начала его расследования, а он уже столько всего обнаружил. Я корил себя, что сам не заметил отсутствие крови на доске. Нужно было признать, что убийцей был все-таки не Данила. Я выбросил руки и сказал: «Давай предположим, что все было так, как ты описываешь. Кого из клуба ты подозреваешь? Расскажи мне о каждом. Ты ведь с ними виделся почти каждый день». И он рассказал, а я пересказываю тебе.
Начнем с тренера. Арсений Свир в «Надежде» преподавал уже достаточно долго, около пяти лет. Он был молодым тренером, ему было тогда 28 лет. До прихода в клуб он был замечательным шахматистом, участвовал в первенстве России, хотя призовых мест не брал. В го начал играть в 20 лет, параллельно с шахматами, потому что слышал, что это была их восточная вариация. У него стало прекрасно получаться, его тренеры отмечали у него талант. Он быстро добрался до первого дана, а потом стал преподавать в «Надежде». Он учил игре по-другому, нежели Амелия. Если моя жена учила больше классическому го в китайской и японской вариациях, то Свир разрабатывал свою систему фусеки. Это понятие более широкое, чем джосеки. Если джосеки это про начальный розыгрыш в углах на 8-10 ходов, то фусэки это настоящая стратегия на 60 ходов. И вот Свир хотел изобрести в них новое слово, а потому натаскивал своих учеников.
Учеников у него было шестеро, но в день убийства в клубе было только двое – Максим и Тигран. Обоим было по 17 лет, как и Даниле. Максим был ни рыба, ни мясо. Знаешь, есть такие дети, которых родители отдают куда-то просто, чтобы они ходили. Так вот Максим был как раз из таких. Его отцу взбрело в голову, что его сын должен прославиться игрой в го. А отец его руководил собственной компанией, которая возила товары из Европы. Он ходил в «Надежду» уже пять лет, с момента появления Свира. У него Максим и начал учиться его школе фусеки. Но за все пять лет особых успехов не достиг. Вот представь, у него был всего лишь 15 кю. Во время игры он безразлично смотрел на доску и делал заученные ходы. А если что-то шло не по плану или его не учили, сразу проигрывал или вовсе сдавался. Данила его называл «манка», то есть, как манная каша – вязкий и податливый.
Тигран был полной его противоположностью. Это был злой вспыльчивый игрок. Рассказывали, что еще в школе он так побил одноклассника, что тому пришлось вызывать скорую. Вот его и отправили родители на го, чтобы энергию в мирное русло направлял. Выходило не сразу. Во время первых игр он сметал камни с доски или вообще переворачивал стол, если видел, что проигрывает. Со временем, как он стал лучше играть, его пыл поугас, он стал спокойнее и рассудительнее. Однако время от времени его злая сторона все равно прорывалась. Например, он мог оскорбить оппонента во время игры в надежде запугать. Не раз он был на грани исключения, но Арсений всегда за него вступался. Впрочем, с Данилой он всегда играл сдержанно. Да и посмотрел бы я, как он на него грубит. У Тиграна был 8 кю, хотя играл он не так долго, как Максим. Но учился быстрее.
Учеников Амелии в тот вечер в клубе было тоже двое – Савелий и Всеволод. Что можно сказать о Савелии? Это вдумчивый и тихий игрок. Он мог задуматься на полчаса над одним из первых ходов! Из-за этого никто не хотел с ним играть: все раз-раз и поставили камни, а Савелий кааааак задумается. А потом еще задумается. Под конец игры, когда бОльшая часть доски заполнена, он раскочегаривался, но мало у кого была выдержка дотерпеть до финала с ним. Многие часто просто сдавались. Говорили, что он берет измором. Впрочем, играл он очень хорошо, у него был 5 кю.
Второй ученик Амелии, Всеволод – игрок очень властный. Честно говоря, это был ее любимчик. Она всегда очень лестно отзывалась о нем в беседе. На доске он любил доминировать. Но не только камнями. Он прямо физически привставал со стула во время игры и, как главнокомандующий войсками, обозревал поле боя. Причем тень его, бывало, накрывала и соперника, а если он был меньше Всеволода, то тому становилось боязно. И вот, выбрав направление хода, Всеволод с таким грохотом ставил камень на доску, что та подпрыгивала, а о его ходе знал весь клуб. Поговаривали, что если в соседнем зале кто-то палит как из пушек, то это Всеволод крушит своего оппонента. У него был 4 кю, самый высокий. Конечно, у Данилы наверняка был выше, но его ранг официально никто не считал.
Вот таков был наш круг подозреваемых. Я Даниле и говорю – учить его решил – «Для того, чтобы найти преступника, в любом деле тебе нужно установить три вещи. Ответить на три вопроса. Первый – как он совершил свое преступление? Ты должен иметь физические доказательства, указывающие на виновного. Второй – в какое время он его совершил? Ответ на этот вопрос существенно сократит круг подозреваемых. Третий – зачем он его совершил? Нам нужно понять мотивацию убийцы». Данила кивнул и сказал: «Так начнем наше предварительное следствие, капитан».
– Предварительное? – спросил я, – А есть какое-то другое?
– Сразу видно, плохо знаешь наше право. После возбуждения уголовного дела следователь начинает предварительное следствие. Собрав улики и найдя подозреваемого, он потом передает дело в суд прокурору. А потом тот уже выносит окончательный вердикт через судебное следствие. Предварительное следствие не может длиться больше 2 месяцев.
– Так вот почему я тут сижу! Вы еще заняты предварительным следствием по делу Суслова!
– На самом деле уголовное дело уже было передано прокурору неделю назад, – сказал Будко, – А что там у него делается, я не знаю. Но мы отвлеклись, я рассказывал тебе про Данилку. Так вот, наше следствие началось. Ответ на первый вопрос у нас уже был. Убийца воспользовался доверием жертвы и нанес смертельный удар тяжелым кубком сзади по голове. Нам оставалось понять, когда он его совершил и какой у него был мотив. Время смерти давало нам ориентир. Согласно заключению врача, смерть наступила в полночь – примерно между двенадцатью и часом ночи. Конечно, все пятеро сказали, что в то время были дома. Более того, за них могли поручиться их семьи, то есть, были свидетели того, что их дети уже спали в кроватях.
– Стойте, даже за Свира поручилась мама?
– Я тоже удивился. Но да – человек в таком возрасте все еще жил с мамой. Впрочем, что тут такого? Для современного поколения это нормально.
– Но, если так, то получается кто-то из них лгал, чтобы защитить своего ребенка!
– Безусловно. Но как бы мы это доказали? Нам стало понятно, что искать свидетелей бесполезно. Их по-просту не было. В итоге ответ на второй вопрос – когда убили Амелию – нам ничего не дал. Оставался мотив. И тут мы кое-что нашли. Данила сказал: «Нам нужно прочитать почту Амелии». И указал на компьютер, который стоял в углу зала. «Пароль знаешь?» спросил я. Он сел за компьютер и стал вводить слова наугад. Ничего не получалось, осталась последняя попытка. «Капитан, так не пойдет. Дайте подсказку» сказал он. «Откуда я знаю, какой у нее пароль был», удивился я, «Да и чего мы мучаемся, у нас хакер в отделе есть, сейчас вызову». Данила задумался. «А это кто на фото?» спросил он, снимая с монитора приклеенную на скотч фотографию, «Я часто видел эту карточку, но никогда не спрашивал о ней Амелии». Я глянул. Это был старый полароид. На снимке – Амелия и высокий блондин в щегольском пиджаке на фоне пустого зала. «А, так это бывший директор клуба. Они с моей женой «Надежду» и основали. Наверно, это первое фото в этом зале, когда еще мебели не было. Олег Шукшин его звали, если не ошибаюсь. Между прочим, чемпион Европы по го, седьмой дан». «А почему он больше не директор?» спросил Данила. «Да кто его знает. Не всем интересно руководить. Этот человек горел игрой, я его видел. Сидеть за столом, перекладывать бумажки и общаться по телефону? Это было не его. Надо сказать, Амелия его очень уважала. Ну ты и сам видишь, раз повесила сюда его фотографию. Олег выступал за «чистоту» игры. Очень не любил грязные приемы, а за жульничество просто выгонял из клуба». Данила задумался, а потом спросил: «Думаете, ваша жена многое переняла от него?». «Наверняка», сказал я, «Нынешнего директора ведь нет никогда, вот Амелия неформально и есть здесь директор». Данила кивнул, словно отметил что-то важное для себя. Затем перевернул фотокарточку. На обороте была написана дата, когда была сделана фотография. Он ввел дату в качестве пароля и, к удивлению нас обоих, она подошла.
Мы просмотрели письма за последние несколько дней. Одно из них зацепило наш взгляд. Оно было отправлено нынешним директором три дня тому назад. «Привет. На чемпионат Европы сократили места. Мы думали, поедут шестеро, но можно только троих. Выбирай сама, потом кинь список». Примерно такое было сообщение. «Очень интересно. Так значит, слухи подтвердились», пробормотал Данила, «Амелия никому не говорила, что места сократили. Вчера все играли с полной уверенностью, что каждый из них отправится на чемпионат. Точнее, почти все». «Мы говорим про двух тренеров, Арсения и Амелию, а также их учеников, да? Их планировали отправить?» уточнил я. «Именно», кивнул Данила, «Но вчера я услышал, как Тигран разговаривал с Максимом на эту тему. Что отправятся только трое и, возможно, не они. Наверно, он подсмотрел в монитор, когда Амелия проверяла почту». «То есть, они знали, что места сократили?». Данила помрачнел. Я понял, о чем он думает. У Тиграна и Максима рейтинг был ниже, чем у учеников Амелии, соответственно, шансы, что они поедут, были почти нулевыми. Кто-то из них мог нанести тот роковой удар. А играли они с моей женой скорее всего под предлогом того, что хотели доказать ей свою реальную силу для участия в турнире. И вот, думая так, я сказал Даниле: «Если то, что ты подслушал тогда, правда, то это был один из них. Ты их лучше знаешь, кто был способен на такое?». Данила посмотрел мне в глаза, взгляд у него был серьезный и острый, как наточенный нож. Он сказал: «Я не знаю, капитан. И у нас есть только один шанс узнать это сегодня».
В тот день во второй половине был запланирован турнир имени Валерия Асташкина. Он проходил в отеле «Азимут», что на Лермонтовском проспекте. Игроки «Надежды» заранее записывались туда, чтобы хорошенько потренироваться перед чемпионатом. «Тигран и Максим точно будут там» сказал Данила, «Дайте мне сыграть с ними, капитан, и я узнаю правду». «Так зачем тебе именно играть с ними?» удивился я, «Просто вызовем их и допросим». «Нет, я должен кое-что проверить именно в игре», покачал головой Данила, «То, что вы недавно сказали, полностью меняет мое представление об этом убийстве». Я спросил, что же это. «Чистота игры» ответил он, «Что-то подсказывает мне, что убийца будет играть «грязно». Но как – я еще не знаю». Мне ничего не оставалось, как согласиться. До турнира оставалось около часа, и я отвез Данилу к отелю на полицейской машине.
Играли в зале «Берлин». Оттуда открывался прекрасный вид на город через широкие панорамные окна. По всему залу были расставлены столы с досками, за которые уже садились участники. Еще там был ужасный пол, от взгляда на который рябило в глазах. Знаешь, такие черное-белые треугольники? Так вот ими был выложен весь пол, от чего казалось, что смотришь в калейдоскоп. Ну не важно, это так, старческое ворчание. Турнир начался с минуты молчания в память об Амелии. Ведущий сказал, что это огромная утрата для всей федерации го и что полиция уже активно ищет убийцу. Конечно, атмосфера от такого заявления была безрадостной. Я по приходу переоделся в штатское, чтобы не возникало вопросов о том, что делает на турнире полиция. Мы с Данилой разумно решили, что полицейская форма может отпугнуть настоящего убийцу. Конечно, многие знали меня, потому что через жену я был знаком с разными игроками Петербурга. Но тогда я мог сказать, что просто пришел, чтобы последить за игрой Данилы.
Организатор – девушка с флегматичным выражением лица – сказала нам, что списки уже поданы, пары определены, больше участников она допустить не может. Я спросил, кто будет замещать Амелию на турнире. Я знал, что моя жена должна была принять участие сегодня. Девушка развела руками и сказала, что, наверно, придется ей. «Тогда возьмите Данилу», сказал я, «Лучший ученик Амелии». Она нахмурилась, и я понял: кто-то уже распустил новость среди участников, что Данила был убийцей моей жены. Я покачал головой и сказал, «Все в порядке. Расследование продолжается. Данила под моим надзором». Она чуть замешкалась, но все-таки вбила его в рейтинговый список. Назначила ему парой Тиграна. Для этого пришлось заменить оппонентов, но она пошла нам навстречу. Видимо, подействовала моя фраза о расследовании.
Мы пошли к столу, за которым сидел Тигран, а я спрашиваю у Данилы: «А чего ты на рейтинг не играешь? Вот закончим с этим делом, становись спортсменом, играй в го. Всяко лучше, чем по улицам бандитов бить». «Удивляете, капитан», он мне, «Я думал, вы меня в полицию приглашать будете». «Хотел», признал я, «Да ты все равно не пойдешь». Он усмехнулся. «Не пойду в полицию, не буду сидеть играть на рейтинги. По мне так это все пустая трата времени. Все, что формализуется, тут же утрачивает суть. Это относится и к полиции, и к игре в го». Тут мне нечего было возразить, я, впрочем, знал, что Данила так и ответит. Это человек, который всегда шел своим путем. И это я всегда в нем уважал.
Так вот, вернемся к турниру. Данила подсел к Тиграну, парень сразу сомкнул строго брови. «А ты что тут делаешь?» спрашивает, «Ты Амелию убил, почему ты на свободе?». Я сел чуть поодаль, чтобы не привлекать внимания, но внимательно слушал, о чем они говорили. Данила ничего не ответил на его провокацию, взял черные камни из чаши, поднес горсть к нему через доску в сжатом кулаке. Тот скрестил руки на груди и продолжал: «Я не буду играть с убийцей». Тут Данила расхохотался. «Действительно, я убил своего учителя, а сам остался в клубе, чтобы меня взяла полиция наутро», сказал он, «Что за наивность! Кроме того, у тебя было больше поводов убивать Амелию, не так ли?». Тот как рассвирепел: «Что ты сказал?». Голос Данилы стал холодным: «Выбирай камни. Игра все решит». Тигран чуть не кулаком ударил по его ладони, но, к чести Данилы, он камни удержал. Подсчитал, сказал: «Мои белые». Я со своего места следил за игрой и видел, что Данила поддается. Стиль Тиграна был очень агрессивным, и он очень любил окружать и съедать камни. Так вот Данила ставил камни в таких комбинациях, чтобы спровоцировать атаки оппонента. Как кот играется с мышью перед тем, как окончательно прибить.
Тигран проиграл игру уже где-то на сороковом ходу, но этого не видел. Он продолжал играть, а Данила вяло, будто на автомате ставил камни. Наконец, стук камешков прервал его вопрос: «Откуда ты узнал, что на чемпионат Европы поедут трое?». Тот аж выронил камень, который собирался поставить. «Можешь не отпираться, я слышал ваш с Максом разговор», добавил Данила, «А сегодня я читал почту Амелии, и в письме от директора говорилось то же самое». Тигран зажался весь, стал оглядываться, слышит ли их кто. Я отвернулся, сделал вид, что не смотрю. Тигран зашептал Даниле через стол: «Да мне это Макс рассказал. Ты же знаешь, какой у него батя. Он же спал и видел, как его чадо в Бонне играть будет. Так вот Амелия знала, что его отец расстроится, если сынок не поедет. Но выбора у нее не было – он, как ни крути, был намного слабее остальных. И ей пришлось ему рассказать об этом раньше, чтобы отец Макса к этому морально подготовился». «А зачем скрывать от остальных?» нахмурился Данила. «Ну я-то мог поехать», пожал плечами Тигран, «У меня не такой большой разрыв был с Севой и Савой (так он называл Савелия и Всеволода). Мы для того вчера играли». «Постой, а почему Гере (так все называли отца Максима, полное имя его было Георгий) так важно было, чтобы Макс поехал на Европу?» спросил Данила. «Это я точно не знаю. Знаю только, что он на многое был готов, чтобы сын его засветился на крупном европейском турнире», сказал Тигран.
