Анна Соболева
Легенды Раэнора
– Не волнуйся ты. Все хорошо.
Сам-то он так не думал. Но что толку расстраивать человека! Вон как переживает! Руки сцепил так, что пальцы побелели. И глаза тоскливые! Эх, Румиль! Хотя у самого в душе кошки скребли, Ирлинг, стараясь казаться беззаботным, сказал:
– Госпожа справится. Она сильная. Не то что моя Мелита. Женушка, когда Лисичку рожала, орала так, что бедняга Фрэй чуть не оглох. Он мне потом жаловался, что у него неделю после этого в ушах звон стоял!
Но тут из-за дверей раздался сдавленный стон, а через минуту – громкий плач ребенка.
В небо взмыл молодой тонкосерпый месяц. Тусклыми блестками обозначились звезды. Из глубины леса подала голос кукушка.
– Да, вот уж и лето в разгаре, – вздохнул Дию, отгоняя от лица привлеченную пламенем костра мошкару. – А до Вальбарда путь неблизкий.
– Ты снова за свое, – недовольно поморщилась Элен. – Прекрати брюзжать. Тем более что это совершенно бесполезно. Мы же решили!
– Одуматься никогда не поздно!
– Хватит. Ложись спать. Ты просто устал, вот и не в настроении.
Старый лекарь, кряхтя, поднялся, завернулся в плащ и, громко вздохнув, отправился в свою палатку. Элен проводила его задумчивым взглядом. Ничего, Дию отдохнет, соберется с силами. Путь у них впереди далекий. Да и пройдено уже немало.
Почти месяц прошел с тех пор, как они наконец-то разгребли завалы и выбрались из подземелья. Первым, конечно, на вольный воздух поднялся Велемир. Его не было несколько дней. Когда же разведчик вернулся, то доложил, что на многие лиги вокруг нет никого и ничего, кроме черной выжженной земли. Был тихий июньский день, когда княгиня впервые после стольких месяцев затворничества вышла из своего подземного дворца. Сначала ее ослепил солнечный свет. Привыкнув и отирая с лица градом катившиеся слезы, она смотрела в ясное голубое небо, вдыхая горьковатый теплый воздух. Потом княгиня перевела взгляд на странно осевшие и изменившие привычные очертания горы. А когда оглянулась, увидела погребенный под потеками лавы и толстым слоем пепла город. Прекрасная белостенная столица превратилась в тусклый серый прах. Только из играющего бликами озера застывшей смолы вздымался обуглившийся остов Сторожевой башни. Стихия не смогла до конца уничтожить исполина, и он с гневной укоризной вздымался в небо памятником погибшему Дол-Раэну.
Все сбылось. И сны, и пророчества. Ее прошлое погибло, освободив, наконец, душу от многовекового гнета. Не в силах противиться ужасу и отчаянию, плакали стоявшие вокруг нее воины. Даже Румиль с горьким изумлением оглядывал черную безжизненную равнину. А княгиня… Что были потери этих людей в сравнении с ее потерями! Капля в море. Но превыше боли было новое острое чувство свободы. Она наконец-то разбила свой хрустальный шар, и его осколки вспыхивают слюдяными блестками у ее ног. Прижав к груди сына, княгиня взглянула в его безмятежное личико. Будущий король Хьорланда, наследник славы и величия, дитя благословенной любви, ее надежда и гордость! Элен нежно улыбнулась.
– Госпожа! – прервал ее воспоминания обеспокоенный окрик Ирлинга. – Прикажи этому изуверу оставить ребенка в покое! Элен беспечно от него отмахнулась:
– Румиль знает, что делает. Это же старинная гимнастика морнийских воинов.
– Но твой сын не воин! Госпожа, малышу всего четыре месяца!
– Самое время, Ирлинг. Кстати, ты не забыл напомнить Велемиру, что сейчас время нашего последнего совета?
– Иду, иду. Только вот не понимаю, откуда наш женоненавистник Румиль знает, как обходиться с младенцами.
Когда разведчики расселись вокруг костра, княгиня быстро оглядела их и бодро начала:
– Давайте проверим все в последний раз. Велемир, все в отряде знают, где именно мы должны встретиться?
– Да, госпожа.
– Отлично. Там вы будете ждать меня до сентябрьского полнолуния. Если я не появлюсь в течение десяти дней, уходите в Хьорланд.
Велемир начал было:
– Нехорошо это, госпожа…
Но княгиня прервала его:
– Не начинай все сначала.
– Хоть Румиля с собой возьми! Случись что, какой из Дию защитник.
– Взять Румиля в Арандамар? Морнийца?
– Ладно. Сглупил.
– Меня, меня возьми, госпожа! – стуча в грудь кулаком, воскликнул Ирлинг. Элен презрительно фыркнула:
– Вот уж хлопот не оберешься! Ты, как всегда, будешь на поселянок засматриваться, а я буду их разъяренных родичей успокаивать? Нет, дружок. Хорошо, что Лолу с отрядом Атни отправили, а то бы ты и здесь набедокурил. – Я набедокурил? – возмутился секретарь и оглянулся на разведчиков, ища их поддержки. – Госпожа моя, да этот Атни – злобный ревнивец! Бедняжка Лола, чего она только не натерпится за время путешествия!
– Ничего с Лолой не случится. За ней Карина с дочерью присмотрят, – спокойно возразила Элен. – И хватит о вас. Велемир, – снова обратилась она к капитану разведчиков, – для молодой женщины с ребенком старик – лучший попутчик. Нам и помогут, и в руках себя держать будут. Да и на границе без лишних вопросов обойдемся. А как только минуем пограничные посты, считай, мы уже в безопасности. Мой ребенок – внук правителя, не забывай. Я-то больше за вас беспокоюсь. Время смутное, идите, хоронясь. Для вас сейчас любой – враг.
Разведчик ободряюще улыбнулся ей:
– Не тревожься, княгиня. Мы люди бывалые. Доберемся до места в срок. Только уж и ты не задерживайся.
– Договорились. Ну, а теперь – спать.
Когда все разошлись по палаткам, княгиня осталась у костра одна.
– Румиль, – тихо позвала она в темноту. Телохранитель будто ждал зова, неслышно подошел и сел рядом. Элен подняла с земли ветку с высохшими буроватыми листьями и поднесла к огню. Листья вспыхнули и мгновенно сгорели. Вскоре занялась и ветка. Не отрывая глаз от трепетного язычка пламени, Элен почти шепотом заговорила:
– Завтра мы расстаемся. Надолго. Может быть, навсегда. Если там, в верховьях Реки, вы меня не дождетесь…
Княгиня на мгновение замолкла. В огне уютно потрескивал сушняк. Безмолвно обступившие их деревья погрузились в безмятежную дрему. Только назойливые мошки вились над костром. Румиль сидел, внимательно глядя, как дрожит в руке Элен ветка, как подбирается к ее пальцам маленький упорный огонек.
– Постарайся найти Талиона. И не ждите чудес, уходите в Хьорланд. Там вы будете в безопасности. Ты слышишь?
Телохранитель бесстрастно кивнул. Огонек добрался до руки. Вздрогнув от неожиданной боли, Элен выпустила ветку и потерла пальцы. Потом вдруг резко повернулась к Румилю, схватила его за плечи и повернула к себе.
– Я не останусь в Вальбарде. Если вы меня не дождетесь, значит, меня уже не будет в живых.
На следующий день Элен и Дию вышли на древнюю дорогу, ведущую к мосту через Реку. Благополучно, хоть и очень медленно, добрались они до переправы. Раньше им за целый день встречались два-три путника. У Реки же народу заметно прибавилось. Уцелевшие в войне крестьяне спешили на праздник в столицу. Отойдя на обочину дороги, лекарь и княгиня смотрели на обрывистые берега в дырах ласточкиных гнезд, на темные, неласковые воды, медленно текущие к морю.
– Вот мы и расстаемся, – наконец сказал Дию, не смея взглянуть на госпожу. – Да. Спасибо, что проводил. – Элен вздохнула. – Неужели ты тоже останешься в прошлом?
– Похоже, что так.
– Эта Река – как граница.
– Элен, девочка моя, еще не поздно. Уйдем. Запад не для тебя.
– А как же Хаггар?
– Так ты надеешься?
– Конечно. Вдруг он ранен, искалечен? Да мало ли еще почему он не мог вернуться!
– А если все же…
– Тогда я узнаю, как погиб мой муж. И оплачу его.
– И ты действительно оставишь Боргиля Номанатуру?
– Да. Дию, это разумно. Когда альвы Запада узнают о моем ребенке, они будут искать его где угодно, только не в Вальбарде. Пусть правитель сделает его пажем или отправит в гвардию своих сыновей. Потом, когда кончатся смуты, я смогу его забрать.
– Боргиль… Неспокойное имя.
– Он сам его выбрал. Помнишь, на нашем первом привале, когда я кормила его у палатки, он все смотрел и протягивал ручонки к багровой звезде войны?
– И ты не боишься этого?
– Мой страх ничего не изменит.
Оба снова замолчали. Наконец Элен осторожно подняла с земли спящего ребенка и обернулась к лекарю.
– Что ж, пора. Прощай. Она поклонилась старику и пошла к Реке.