Анна Соболева
Легенды Раэнора
– Я – Главный лекарь Раэнора, рыцарь, – с достоинством поклонился врач. – Мое имя Фрэй.
– А как же тогда гостиница? – растерянно пробормотал арандамарец.
– Госпожа призвала меня и попросила, чтобы я позаботился о скорейшем твоем выздоровлении, – терпеливо объяснил Фрэй. – Но позволь мне сначала осмотреть тебя, нет ли серьезных ран.
– Вот как, – протянул арандамарец и рассеянно махнул рукой, сняв шлем и бросив его в кресло. – Раны? Какие раны? Царапины. Смазать настойкой – и все.
Однако он с помощью Атни снял перчатки, расстегнул уцелевший нарукавник и стянул кольчугу. Лекарь ловко обработал и перевязал длинные, но неглубокие порезы на правой руке, смазал мазью ссадины на кистях и проверил, не открылась ли свежая рана на бедре.
– Спасибо, – благодарно улыбнулся Хаггар.
– Надеюсь, что мои услуги тебе не скоро понадобятся, – вежливо поклонившись, ответил лекарь и вышел. “Не знаю, не знаю, – подумалось арандамарцу. – Боюсь, зря ты надеешься”.
Элен стремительно вошла в свои покои. У нее еще хватило сил дружелюбно улыбнуться Дию, который, выглянув с балкона, ринулся к ней навстречу. Но тут пол у нее под ногами закачался, и она в изнеможении опустилась на стул, заботливо подставленный телохранителем.
– Ну, как? – встревоженно спросил старик. Выдержав его испытующий взгляд, она рассмеялась:
– Прекрасно! Чудесно! Великолепно!
– Уф-ф! – Дию с облегчением вздохнул.
– Но как я устала! Он совсем меня загонял. Дию, у меня все тело ломит, – простонала она, но, заметив мучительно-встревоженный взгляд Румиля, пробормотала: – Друг мой, ничего страшного. Просто я в последнее время не слишком усердно тренировалась, и вот результат. Он победил!
– Он достоин победы, – проворчал Дию.
– Бесспорно. Румиль, помоги мне снять доспехи. Мелита, пусть девушки готовят ванну и растирания. Пошли кого-нибудь к Эльвире. Пусть, как сможет, зайдет ко мне. А где Ирлинг?
– Где, где, – Дию оглянулся на фрейлин. – Вон, с девчонками болтает.
–-Ирлинг!
Секретарь, чуть покраснев, подскочил к княгине.
– Прости, госпожа!
– Ирлинг, – подняла она на него подернутые томной усталостью глаза, – отыщи Фреагора и приведи сюда. Быстро! – неожиданно прикрикнула она. Секретарь стрелой вылетел из покоев. Румиль принял у нее из рук шлем, пояс с ятаганом, помог расстегнуть застежки доспехов и осторожно снял с рук кованые перчатки. Оставшись в тонком черном костюме, Элен закатала рукава рубахи. Ее изящные руки с нежной белой кожей были сплошь покрыты синяками и ссадинами. Румиль с ужасом взирал на окровавленные, распухшие запястья, и его черные глаза полыхнули гневом. Дию тоже покачал головой.
– Это еще что! – Элен снизу вверх поглядывала на них. – Голова гудит, как часовой колокол. Румиль, дай шлем. Там должна быть здоровенная вмятина. Точно! – Она показала погнувшиеся и разошедшиеся под тяжестью ударов пластины. – Он меня чуть не убил.
Дию, покосившись на телохранителя, крякнул:
– Хм-м. Ну, вот что. Госпожа, отсылай всех. Займемся тобой всерьез. И поскорей, а то вид у тебя завтра будет неприглядный.
Элен отпустила служанок, оставив лишь Мелиту и Лолу.
– Румиль, друг мой, ничего не поделаешь. Ступай, я потом пришлю за тобой. Телохранитель внимательно оглядел ее и, переглянувшись с лекарем, стремительно вышел.
– Ох! Потише! Осторожнее, Мелита! – стонала и причитала Элен, пока служанки помогали ей снять костюм. Дию готовил компрессы, то и дело качая головой. После ванны Лола обтерла тело госпожи настоем можжевельника. Мелита растерла ей руки целебным вербеновым кремом, стараясь не притрагиваться к ранам и синякам. Потом Дию наложил на вспухшие ушибы компрессы и закутал ее в меховую накидку.
– Распорядитесь насчет легкого ужина для госпожи, – обратился он к служанкам, а сам сел в кресло рядом с княгиней и, задумавшись, замолчал. Элен встревожил его озабоченный вид.
– Послушай-ка, Дию, что-то не так?
Старый лекарь, взглянув на нее, тихо произнес:
– Отошли Румиля.
– Что? Я не ослышалась?
– Нет, госпожа. – Дию взглянул ей в глаза. – Отошли его, пока не поздно.
– Что ты говоришь, старик? – Элен возмущенно фыркнула и откинулась в кресле, закутавшись в накидку. – Зачем это я должна его отсылать?
– Он любит тебя, Элен.
Она вскинула голову:
– Ну и что? И ты меня любишь, хоть и вечно ворчишь. И Ирлинг, хоть и побаивается. Что ж, в таком случае мне придется полдворца из столицы выслать!
– Прекрати паясничать! – Дию устало махнул рукой. – Он любит тебя и никогда не простит арандамарцу твоего поражения.
– Вздор. Да и куда я его отошлю? У него и был-то всего один друг, Талион. – Элен помедлила, а потом повторила как эхо: – Талион. Где он сейчас? Зачем покинул меня?
Дию молчал, опустив голову.
– Почему тебя нет со мной в день моей радости? Дию, неужели я больше никогда его не увижу?
– Принц искусный и осмотрительный воин, как и все в его отряде. Возможно, когда кончится война, они придут к тебе в Хьорланд.
– Хьорланд, – протянула Элен. – Белая пустыня. Да, там мы встретимся снова. – Закрыв глаза, она удержала слезы и прошептала: – Но горька будет наша встреча.
– Опять грустные мысли! – Дию был не рад, что поддержал разговор. – Сегодня ты должна быть веселой. А Румиля пошли с каким-нибудь поручением, да хоть на границу, к Дарку.
– Ты бредишь, – раздраженно перебила его Элен. – Румиля – с поручением? Прекрати, Дию! Румиль мне предан. И я не оскорблю его таким недоверием. Представляю – призову его и объявлю: “Дружище, я тут замуж собралась! А твоя мрачная физиономия портит всю картину беззаботного веселья. Так что собирайся, проваливай на время. А как торжества кончатся, так и быть, можешь возвращаться. Нам верные слуги нужны”. Так? Я никогда не отошлю его от себя, ты понял? Никогда!
Зная, что спорить и доказывать бесполезно, Дию сменил тактику.
– Ладно. Прости. Но хоть предупреди Хаггара.
– Хаггар – не мальчик. Пусть сам разбирается.
– С тобой совершенно невозможно говорить. – Дию, рассердившись, встал.
– На такие темы – да. – Элен не пошевельнулась, смотря, как лекарь шагает к двери. Выждав, когда он взялся за дверную ручку, она как ни в чем не бывало спросила: – Дию, друг мой, а компрессы?
Обернувшись, старик язвительно процедил:
– Сама разберешься, моя мудрая госпожа. А если нет, через час присылай, я буду у себя. – И он вышел, оставив ее одну. Вскоре служанки принесли ужин. Элен хотела встать, чтобы одеться, но вместо этого снова со стоном упала в кресло. Радостное возбуждение прошло, все сильнее давали о себе знать боль и усталость. Чуть не плача, она призналась себе, что ни о каком ужине вдвоем не может быть и речи. Следовало поберечь силы, ведь завтра предстоял долгий, хлопотный день. Церемонию откладывать нельзя. Прибывший сегодня утром из Святилища гонец передал, что время выбрано верно. Элен позвала:
– Мелита, детка, мне нужны перо, чернила и бумага.
Хаггар расхаживал по комнате, прислушиваясь к тишине за дверями в коридоре. Если он не ослышался, Элен говорила что-то про ужин. Но вот уже девять, а от нее ни слуху, ни духу. Неужели они сегодня больше не увидятся?
– Господин мой, – робко подал голос сидевший в кресле Атни. – Ты бы прилег, отдохнул. Я сейчас сбегаю, принесу чего-нибудь перекусить. А на ночь почитаю.
– Почитаешь? – Хаггар остановился. – Зачем?
– Ну, у нас так принято. – Атни поправил волосы. – Ведь сон приходит не сразу. Чтобы скрасить минуты его ожидания.
– Я от этой напасти избавлен, – отмахнулся арандамарец. – После такого дня успеть бы голову до подушки донести. Думаю, не придется тебе читать, пока ты у меня на службе.
– Ладно. А как насчет перекусить?
– Нет. Я подожду. – И Хаггар, опустив голову, снова принялся мерить шагами комнату. Вдруг он остановился, насторожившись. В коридоре послышались легкие торопливые шаги, а через мгновение раздался робкий стук в дверь. Хаггар тут же открыл и увидел красную от смущения служанку княгини. Не смея поднять на него глаза, она прошептала:
– Госпожа просила передать тебе эту записку, господин рыцарь.
Она протянула ему маленький свиток. Быстро развернув его, Хаггар прочел: “Прости, любимый. Я хотела послать за тобой, но безжалостный Дию не разрешил, напоив вместо этого своими ужасными микстурами. Наверное, поэтому у меня кружится голова и слипаются глаза, а тело такое тяжелое, что не пошевелиться. Не сердись, ведь отчасти ты сам в этом виноват. Поужинай без меня, сегодня – в последний раз. Я рада, что все так случилось”. Арандамарец встревоженно спросил служанку:
– Княгиня не ранена? Это правда, что она лишь устала?
– Да, – наконец-то осмелившись взглянуть на него, тихо ответила девушка. – Господин лекарь долго был у госпожи, и когда уходил, мы спросили, как она. Он сказал, что ей нужно как следует отдохнуть и что все так хорошо, как он и не ожидал.
– Что ж, – арандамарец облегченно вздохнул. – Ну, иди, красавица.
Девушка поклонилась, быстро взглянула на Атни и исчезла.
– Господин, так я поесть принесу? – заерзал оуженосец.
– Иди! Да смотри, не задерживайся, – со смехом отпустил пройдоху Хаггар. Вскоре слуги принесли ужин. Атни же прибежал, когда арандамарец уже лег отдыхать.
– Прости, господин, – начал было оправдательную речь оруженосец, но Хаггар перебил его:
– Твой господин давно бы умер при таком нерадивом слуге!
– Да я их на лестнице встретил, если хочешь знать, господин мой! – Атни прижал руки к груди. – И поторопил! А сам подумал, что раз уж без меня все так устраивается…
– Займешься своими делами, которые, конечно же, для тебя важнее, – сурово заключил Хаггар. – Мне такой оруженосец не нужен. Можешь проваливать.
– Господин, – лицо Атни вытянулось, – как же так? – Он потерянно замолчал. Видя, что тот и впрямь не на шутку огорчен, арандамарец, сдерживая улыбку, проронил:
– Ладно, я тебя прощу, если проводишь меня до садов.
– Сейчас? – изумился Атни.
– Сейчас.
Восстановленный в должности оруженосец расплылся в блаженной улыбке: – Тогда пойдем. Только плащ накинь, господин. Ночь прохладная.
Они вышли из покоев. Атни шел впереди, неся белый плащ Хаггара. Арандамарец не спеша следовал за ним. Немногочисленные придворные, к его удивлению, останавливались и глубоко кланялись. “Не то, что тогда”, – с улыбкой вспомнил свой первый приезд Хаггар. Поплутав по коридорам, они вышли в тупиковый проход, заканчивавшийся небольшой дверью. Атни обернулся:
– Здесь, господин. – Он заботливо накинул плащ на плечи Хаггара. – Тебя подождать?
– Иди спать. Я вспомнил дорогу.
Он похлопал Атни по плечу и, открыв дверь, оказался на знакомом висячем мостике. Арандамарец оглянулся. Было уже около полуночи. Дворец был погружен в сон. Лишь гулкие шаги часовых доносились с залитой светом открытой галереи. Верхние ярусы были погружены во тьму, а высоко в небе маяком светил фонарь Сторожевой башни. В саду было тихо – ни голосов, ни музыки. Только мягко шелестела листва, журчали ручейки и звенели струи фонтанов.
Хаггар медленно шел по аллее, ведущей к “Красавицам юга”, знаменитому фонтану Дол-Раэна, и вспоминал свой первый приезд, их с Элен прогулки, разговоры, его казавшиеся до сегодняшнего дня несбыточными надежды, ее смех, нежную улыбку, ту сумасшедшую ночь в прекрасном весеннем саду.
Земля растворясь в сизом тумане, и нет нам возврата. Волны бьются в крутые борта корабля. Клочья пены с легким шипением тают на палубе. Ветер пробует парус на прочность. Там, позади, на причалах Последних гаваней , с легким вздохом умерло прошлое. А будущее сияет, золотым солнечным диском вставая над безбрежной зеленью вод.
Арандамарец проснулся оттого, что кто-то нежно гладил его по щеке. Открыв глаза, он увидел склонившуюся к нему Элен. Она рассмеялась, соскочила с постели, увернувшись от его объятий, и потянула за край одеяла: – Вставай, скоро полдень! Я умираю от голода, но завтракать без тебя не хочу. Жду тебя в своих покоях.
Княгиня махнула рукой, исчезла. Хаггар вскочил с постели, выглянул в распахнутое окно, зажмурил глаза, на миг ослепнув от горячих лучей полуденного солнца, и счастливо рассмеялся. Громко напевая, он прошел в ванную комнату, с головой нырнул в обжигающе-холодную воду. Жизнь прекрасна! Одевшись, Хаггар поспешил к Элен, не успевая отвечать на поклоны придворных. В дверях ее покоев он столкнулся с выходившим оттуда телохранителем. Тот, отступив, дал арандамарцу пройти, но когда Хаггар обернулся, чтобы поблагодарить, слова застряли у него в горле – такой холодный, полный ненависти взгляд был устремлен на него.
– Что-то не так? – наконец спросил Хаггар, но телохранитель, ни слова не говоря, повернулся и вышел из покоев. Арандамарцу было не до него. Он влетел в комнату Элен и, подбежав к ней, подхватил на руки и закружил.
– Сумасшедший! – засмеялась она, обхватив его за шею. Ее белое платье забилось, обнажая до колен ножки, обутые в атласные туфельки. – Пусти, голова закружилась, – наконец взмолилась Элен и, очутившись на полу, в изнеможении опустилась в кресло, беззаботно хохоча.
– Ты смейся, смейся, – поддразнил ее Хаггар, – а я пока позавтракаю. Что тут самое вкусное?
– Только не мой виноград! – Она потянулась к золотому блюду, но поздно.
– Именно он, – бормотал арандамарец, отправляя в рот одну за другой прозрачные нефритовые ягоды, подернутые восковым налетом. – А ты смейся, любимая. Мне так нравится твой смех!
Они позавтракали, беззлобно подтрунивая друг над другом, а потом отправились гулять в сад. Держась за руки, они долго бродили по аллеям, останавливались у фонтанов, смотрели, как резвятся золотые рыбки в мраморных бассейнах.
– Элен, ты обещала рассказать о сегодняшнем обряде, – наконец нарушил молчание Хаггар.
– О, прости. Конечно. – Она оглянулась. – Давай присядем.
Они вошли в увитую плетями цветущей глицинии беседку и сели на низенькую скамью. Немного полюбовавшись ярко-фиолетовыми цветами, почти скрывавшими влажные темно-зеленые листья, Элен сказала:
– Я уже говорила про обряд. Наш с тобой поединок – всего лишь его часть, начало. Сегодня мы его завершим. Мы поедем в Святилище, и теперь боги будут танцевать для тебя. Если ты выдержишь их танец, нас благословит Единый.
– А если нет?
– Тогда все пропало.
– Послушай, я вот тут подумал, – подозрительно покосился на нее Хаггар, – а до меня были охотники до обряда?
Она усмехнулась:
– Конечно.
– И что с ними случилось?
– Погибли.
– Вот как.
– Да. Когда тянешься к огню, не взыщи, если обожжешься.
– И ты не пощадила бы меня там, на площади?
– Нет. Неужели ты хотел бы уподобить священное таинство боя возне шутов на ярмарочной площади, где рассчитана каждая подножка? Хаггар, ведь и ты опустил бы меч, если бы я не признала свое поражение.
Он поднял голову:
– Да.
– Поэтому мы здесь, и поэтому я верю, что ты получишь благословение богов Раэнора.
Вернувшись с прогулки и пообедав, Элен и Хаггар в сопровождении небольшой свиты отправились в Святилище. Проезжая по восточной части города, Хаггар удивленно оглядывался – улицы были пусты. Лишь случайные прохожие да несколько увязавшихся было за ними зевак проводили взглядами кавалькаду придворных.
– Непохоже на раэнорцев, – заметил Хаггар.
– Мы в ремесленном квартале. Все заняты делами, – ответила Элен. – К тому же этот день особенный только для нас.
Когда они выехали за городские ворота, арандамарец залюбовался пейзажем. Узкая дорога уходила все выше на восток, а внизу раскинулись луга. Пахло теплым скошенным сеном. Серебристые лоскутки ржаных полей перемежались с золотыми квадратиками полей пшеницы. На травяных островках резвились лошади. Вскоре скалы заслонили собой долину, и столица исчезла из виду. Дорога петляла меж горных пиков, поднимаясь все выше. Высокие платаны вдоль обочин тянулись друг к другу ветками, сплетали яркую листву, отбрасывали на всадников лиловые тени.
– Смотри, вот Близнецы, – Элен указала на две сросшиеся горы с пологими склонами. – Там, на перевале, мы сделаем остановку, а оттуда недалеко и до Святилища.
Привычный к горным переходам, Хаггар чувствовал себя уверенно. Серые вздымающиеся к небесам скалы его вовсе не занимали, однако на перевале он не в силах был оторвать взгляд от непривычно зеленевших склонов, по которым, играя на солнце бирюзовыми ледяными струями, текли горные речушки.
– Похоже на Арандамар? – спросила Элен.
– И да, и нет. Наши горы суровее. А здесь как будто вечное лето. Трудно поверить, что Враг так близко.
Надежно укрытая пышными купами деревьев долина Святилища возникла перед ними внезапно. Всадники оставили солнце за широкими спинами Близнецов. Когда они въезжали в долину, в сгустившемся сумраке уже трудно было что-либо различить. Приехавших встретили служители и проводили в покои для гостей. Оставив Элен на попечение служанок, Хаггар в сопровождении Атни прошел в отведенную для него комнату. Там у стены стояла узкая кровать, столик у окна и массивный табурет. Усевшись на кровать, арандамарец кивнул оруженосцу:
– Сядь, не маячь. Устал?
– Да нет. Вот только к высоте никак не привыкну. Как мой конек ступает на эти хрупкие мостики через ущелья, так у меня сердце останавливается.
– Ты что это, живешь в горах, а высоты боишься?
– Где же в горах? Разве Дол-Раэн – горы? – Атни пренебрежительно хмыкнул. – Вот ты, господин… – Но он не успел договорить. Дверь открылась, и в комнату вошел худой высокий человек в расшитой золотом фиолетовой мантии. Оруженосец вскочил и застыл в растерянности. На мгновение задержав на оцепеневшем Атни взгляд бледно-стальных глаз, вошедший еле слышно сказал:
– Оставь нас.
Юноша низко поклонился и вышел. Хаггар с интересом разглядывал незнакомца. Тот, прикрыв опущенные глаза ресницами, неожиданно низким, глубоким голосом произнес:
– Я – Хранитель Святилища. А ты – человек, пришедший совершить обряд?
– Да, я этот человек. – Арандамарец встал. Длинные ресницы взметнулись, и глаза Хранителя полыхнули светлым пламенем. Но Хаггару был не страшен их огонь. Его лицо дышало безмятежностью. На тонких губах Хранителя появилась едва заметная улыбка. Подняв обнаженные по локоть руки, он трижды негромко хлопнул в ладоши. Драгоценные камни в его перстнях засияли при неярком свете фонаря. Тут же в комнату вошли двое служителей. Они бережно несли на вытянутых руках темно-красные с золотыми искрами одежды.
– Это для тебя, – пояснил Хранитель. – Согласно обряду такой должна быть одежда избранника. Надень. Служители помогут тебе.
Хаггар, скинув костюм, облачился в широкую, мягкими складками спадающую до пола тунику. На плечи ему Хранитель накинул обшитый широкой золотой тесьмой красный плащ из лощеного шелка. Хаггар поправил на груди талисман Элен – серебряную звезду с померкшим алмазом и уже взялся было за пояс, чтобы пристегнуть меч, но Хранитель мягко отстранил его руку.
– В Святилище Единого оружие бесполезно.
Недоверчиво нахмурившись, Хаггар положил меч на кровать рядом с одеждой. Заметив его недовольство, Хранитель снова едва улыбнулся:
– Не тревожься. Ты найдешь свой меч здесь. – И добавил: – Если вернешься. Пойдем. Пора.
Он кивнул служителям, и те вышли. Хранитель и арандамарец последовали за ними. Выйдя из дома, Хаггар с удивлением остановился, оказавшись перед несколькими десятками человек с зажженными факелами. Они молча смотрели на него. В полной тишине было слышно, как трещит и капает смола, как за поселением пронзительно стрекочут цикады, как в оливковой роще щебечет ночная пичужка.
– Вот человек, пришедший совершить обряд, – вдруг прозвучал голос Хранителя. Факелы дрогнули, но никто не произнес ни звука. – Проводите нас к Святилищу.
Хранитель, высоко подняв голову, зашагал вперед. Толпа почтительно расступалась перед ним. Арандамарец пошел следом. А за ним, выстроившись в колонну, двинулись люди с факелами. Вскоре дорога закончилась у восходящих в черноту ступеней. Хранитель остановился перед лестницей. Хаггар последовал его примеру. Факельщики шли мимо них, беря плато в мерцающее огненное кольцо. Когда подали знак, что круг замкнулся, Хранитель начал медленный подъем. Арандамарец шел за ним, оставляя позади ступень за ступенью, и чувствовал, как его охватывает невольное волнение.
Подъем кончился. Они оказались на круглой площадке с белыми мраморными пьедесталами по периметру. Мрамор как будто светился изнутри. В этом призрачном свете холодным огнем горели драгоценные камни и тускло сверкало золото. Только центр площадки был скрыт в темноте, словно гигантская тень легла на черный гранит, сделав темноту непроглядной. Хранитель прошел вперед и, встав на самой границе зловещей тени, обернулся к Хаггару. Его колдовские глаза впились в лицо арандамарца. “Мысли – прозрачные разноцветные камешки, рассыпанные на берегу медленно текущей реки. Я соберу их в ладонь, рассматривая на свет, и, промытые в чистой воде, они не скроют ни искрящейся чистоты, ни царапин, ни мутных теней, ни черных пятен”. Хранитель вскинул руки над головой и начал медленно, ритмично хлопать в ладоши, не отводя взгляд от застывшего в ожидании Хаггара. Подчиняясь ритму, гибкое, сильное тело жреца закачалось. В его глазах полыхнул огонь. Заражаясь его неистовством, арандамарец вскинул голову, поднял руки и захлопал в такт жрецу. Его охватило веселье, сродни тому, которое охватывает воина, понявшего, что бой смертелен и спасения нет. Весело умирать без надежды, в зверином оскале обнажая крепкие молодые зубы, сжимая меч в руке, пришпоривая задыхающегося коня, стрелой вонзаясь в полчища врага, рубить, не зная пощады, смеяться, видя, как алое зарево встает над полем боя. И со смехом стряхнуть с плеч костлявые руки испугавшейся твоей улыбки и потому подкравшейся сзади смерти. И влететь на залитом вражеской кровью скакуне в бессмертие, став легендой и песней.
Налетел порыв ветра, звезды вспыхнули ярче. В небе раздался резкий птичий крик. Невидимые крылья со свистом разрезали воздух. О, знакомый с детства запах! “Море!” – радостно узнал Хаггар. Со вторым, более сильным, порывом ветра море и птицы исчезли. В наступившей тишине слышались лишь быстрые хлопки Хранителя. Вдруг жрец запел. Хаггар вскрикнул – рокочущий, сильный голос пел знакомый гимн. Гортанные звуки разносились, сплетаясь в слова. Язык могучего, гордого, погибшего народа, язык его предков! Арандамарец подхватил, вторя жрецу, чувствуя, как и в нем разгорается неистовое пламя. Ветер подул еще сильнее, свился в кольцо, прозрачной мерцающей стеной оградил Святилище от остального мира. Хаггар пел все громче, раскрываясь овладевшему им веселому безумию. И тут он с изумлением услышал, что еще один голос присоединился к их песне. Прекрасная юная девушка сошла к нему с ближайшего пьедестала и, покачиваясь в такт песне, начала свой волшебный танец. Она парила в воздухе, порхая, как бабочка, то удаляясь, то вплотную приближаясь. А потом богиня танца протянула сияющую руку, и Хаггар ощутил ее нежное пожатие. Подведя его к следующему пьедесталу, юная танцовщица исчезла. Вместо нее в рыжем зареве появился великан с искристыми смеющимися глазами. Полный радостной силы, он хлопнул в ладоши, повел могучими плечами и громко запел. Его огненные кудри струились по ветру. Хаггар подался вперед и был не в силах сдержать широкой улыбки. Великан расхохотался и, взметнувшись ясным пламенем, исчез. Вдруг взревел рог. Дрогнула земля. Из черноты вылетели белые гончие псы и с лаем промчались мимо арандамарца. Вслед за ними на могучем коне на площадку выехал витязь. Его чело хмурилось, в светлых очах полыхала ярость. Но, вторя песне, он тоже хлопнул в ладоши. Хаггар бесстрашно смотрел в лицо великого охотника, не отводя взгляда до тех пор, пока тучи не разошлись на божественном челе и лицо не просияло улыбкой. Всадник качнулся в седле, и конь унес его во тьму. Рядом уже стоял суровый старец в белых мерцающих одеждах. Строго зазвучал его голос, и встали за его плечами кроткая Фальмариль, ласково улыбающийся Эллетур, его потерянные друзья, его воины, не вернувшиеся из боев. Все они слили свои голоса с его голосом, и слезы потекли по лицу Хаггара. Но вот вместо них перед арандамарцем стоит печальная женщина, положив руки ему на плечи. Тихой мудростью светится ее взор, и ее влажные очи пробудили в его сердце жалость ко всем живущим. А слезы ему высушила нежная дева, проведя прохладными ладонями по челу. И годы отлетели осенней листвой, ее разметал ветер, и новая весна зародилась в его душе тонким березовым ростком. Дева же исчезла, уступив место старухе, и та, хлопнув в ладоши, раскинула перед ним пестрое покрывало. Морщинистые руки расчертили звенящий воздух, делая такими ясными события минувшего. Прошлое влило в песню свой тихий, настойчивый голос. Перед арандамарцем чередой прошли видения: дальние страны, бескрайнее море, звездная дорога и лодка, плывущая в серую мглу. Из этой мглы возник хрупкий отрок с золотистыми глазами, тронул тонкими пальцами веки Хаггара и, улыбаясь, исчез. Вокруг арандамарца раскинулись цветущие поля, а по ним, громко, во весь голос напевая их песню, шел голубоглазый муж. Его натруженные руки были полны золотого зерна. За ним, хохоча, бежала девушка. В ее светлых косах синели васильки, цветы расцветали от ее улыбки, и в небе, вторя песне, заливались жаворонки. Эти двое прошли, и высокая, статная женщина встала перед Хаггаром. Ее темные глаза ласкали его, как глаза матери. Расшитый передник был полон спелых, душистых плодов, сладкий яблочный дух напомнил ему о детстве. Снова прогудел рог. Дарительница плодов исчезла. Волны смыли цветущий луг, и из белоснежной пены, улыбаясь арандамарцу, поднялся прекрасный муж. Он запел, и его чудесный голос украсил песню. Так взмах кисти мастера превращает милую картинку в прекрасное полотно. Он пел долго, весело хлопая в ладоши, и бурлила, вскипала, взвихрялась вода. Но и он утих. Снова стоял Хаггар напротив Хранителя, они оба пели, забыв о времени, лишь бы длилась песня. И тогда появились рука об руку могучий муж и юная женщина. Ветер развевал длинные седые волосы Веятеля, но, тиха и прекрасна, стояла рядом его подруга и струила божественный свет, ласково глядя на поющих. Сначала она, а потом и ее спутник вплели свои голоса в песню. И не стало ничего. Ослепительный свет, испепеляя, обрушился сверху. Охваченный небесным пламенем, Хаггар горел, и звучало: “Я проверю прозрачные камешки светом. В его потоке не скрыть изъян. И отброшу негодные, а те, что чисты, соберу в ладонь и унесу с собой”. Внезапно наступила тишина. Исчезла обжигающая боль. Прямо перед ним на иссеченном молниями камне в льющемся потоке света стояла женщина. Взглянув ей в лицо, Хаггар с трепетом узнал княгиню. Но сейчас не любимая женщина стояла перед ним, а жрица Светлого бога, объятая его священным огнем. Ее звонкий голос громом прозвучал в Святилище:
– Смертный, огненные боги, веселые боги Раэнора танцевали для тебя. Единый излил на тебя свой свет. Поднимись ко мне.
Хаггар подошел к камню и, быстро шагая по крутым ступеням, встал рядом со жрицей. Она взяла его руку в свою и подняла их.
– Смотри. – Жрица закинула голову. – Не закрывай глаза! Единый, дай нам свое благословение! Твои дети уже дали нам свое.
Хаггар стоял, облитый мягким светом, и силился хоть что-то разглядеть там, в вышине. Но ничего не было, кроме тихого сияния. Потом он увидел длинную, солнечную дорогу, и они с Элен, как дети, побежали по ней без оглядки. Дорога уводила их все выше, выше от земли, уже исчез из виду простиравшийся под их ногами зеленый травяной ковер, море ласково зашумело далеко внизу, а они все бежали, беспечальные влюбленные, пока, наконец, не засияли вдалеке солнечные вершины легендарных гор и благословенный берег не показался на горизонте. Ветер внезапно стих. Элен и Хаггар очнулись. Божественный свет померк.
Тихие и счастливые, они сошли с камня. Хранитель ждал их внизу. Выйдя к лестнице, он поднял руку ладонью вверх. Снизу раздались приветственные крики. Хранитель обернулся к влюбленным:
– Подойдите. – Он неожиданно радостно улыбнулся. – Закончим обряд. Хаггар и Элен встали перед лестничным спуском. Тем временем служители поставили на ступень высокий треножник, а на него – золотую чашу. Первый князь Раэнора привез ее когда-то из-за моря. Вокруг снова воцарилась тишина. Подошел еще один служитель, с поклоном передал Хранителю бархатную подушечку с кинжалом. “Древний клинок. Прекрасная работа”, – подумал арандамарец. Держа подушечку на вытянутых руках, Хранитель преклонил колена. Элен первой взяла кинжал и поднесла клинок к губам. Обнажив левую руку, она опустила ее к чаше и провела острием кинжала по запястью. Сначала крови не было. Но вскоре первые тяжелые капли медленно, со звоном упали в чашу. Не отрывая взгляда от темно-красной, пузырящейся на дне чаши влаги, Хаггар принял кинжал из рук возлюбленной и тоже поцеловал обагренное лезвие. Вдохнув сладкий запах, он вздрогнул и, не думая, полоснул по обнаженной руке. Его кровь брызнула, пенясь, и чаша быстро наполнилась остро пахнущей влагой. Треножник убрали. Хаггар увидел приготовленный у подножья лестницы костер. Рука об руку они спустились на последнюю ступень, держа чашу в руках. Элен заговорила:
– Я, жрица Единого, говорю вам: этот человек танцевал с богами и остался жив. Он получил их благословение. И на нем благословение Единого!
Ответом на эти слова был восторженный вопль. Подождав, пока крики улягутся, она продолжала:
– Я, княгиня Раэнора и ваша повелительница, говорю вам. Этот человек, Хаггар из Арандамара, отныне мой муж и ваш князь. Я сделала выбор, и боги его одобрили. Наша кровь пролита одним клинком и смешалась в одной чаше. Мы связаны пролитой кровью навеки, и ничто не в силах расторгнуть эти узы. А теперь – огня! – выкрикнула она. Два служителя поднесли факелы к костру. Дрова вспыхнули. Пламя взметнулось над головами, снопами разбрасывая искры. В полном молчании Элен наклонила чашу. Тягучая пурпурная влага полилась в костер, зашипела и, превращаясь в белый пар, таяла в ночном воздухе. Звонкий голос княгини вещал:
– Пусть земля Раэнора возьмет нашу кровь, и впитает, и сольет ее со своей.
Когда последняя капля упала в огонь, Элен обратилась к Хаггару:
– Теперь ты породнился с землей Раэнора. Ты – сын ее, как я – ее дочь. До самой смерти ты должен заботиться о ней, а когда умрешь – лечь в нее, Хаггар.
Она замолчала. Пламя догорало, приняв жертву. В проход между факелами выступили придворные в парадных одеждах. Впереди шел почтенный, седовласый старец. Он нес украшенный драгоценными камнями ларец. У самой лестницы старик с поклоном передал ларец Итису. Тот, приняв его, тоже поклонился и открыл крышку ларца. На черном бархате, блистая алмазами, лежала серебряная корона.