Анна Соболева
Легенды Раэнора
– Ты его видел?
– Да. Но поговорить с ним мне так и не удалось. Представляешь, отец, – оживился Хэльмир, ободренный неожиданным интересом правителя к чужеземцу, – он совсем еще молод! Но мастер просто удивительный! Если бы ты знал, как почитают его в лекарских палатах! Каждое его слово ловят с благоговением.
– Лекарь с востока – мальчишка? – в задумчивости пробормотал Номанатур.
– Но это ничего не значит! – с отчаянием воскликнул Хэльмир. – Отец, не отказывайся, умоляю, ведь внешность обманчива! Хотя бы взгляни на него!
Номанатур не ответил. Он снова закрыл глаза, откинулся на подушки и погрузился в размышления. Хэльмир сидел, не двигаясь, боясь его потревожить. В тягостном, ничем не нарушаемом безмолвии шли минуты. От усталости глаза юноши слипались, неудержимо тянуло в сон. Вдруг он почувствовал на себе пронзительный взгляд правителя и очнулся.
– О, прости, отец, я, кажется, задремал. Что ты мне ответишь?
– Я согласен встретиться с иноземцем. Ты сам приведешь его сюда. Никому не говори ни слова.
Хэльмир в радостном возбуждении вскочил:
– Отец, спасибо! Все сделаю так, как ты хочешь.
Номанатур раздраженно перебил его:
– Ты еще не ушел? Поторопись.
Поклонившись отцу, Хэльмир выбежал из комнаты. Правитель проводил его взглядом, и когда за юношей закрылась дверь, на его лице появилась торжествующая улыбка.
Вне себя от радости выскочив из покоев отца, Хэльмир помчался к лестнице, прыгая через две ступеньки, взлетел на третий этаж и в растерянности остановился. Он совем забыл, ведь уже ночь! В больнице спали все, кроме дежурных служителей. И иноземец, несомненно, тоже уснул. К тому же Хэльмир не знал, где находится его комната. Но если ждать утра, отец может передумать. И юноша решился. Оглянувшись, он направился к дремлющему на узкой скамье служителю. Услышав шаги, тот вскочил и, узнав сына правителя, склонил голову.
– Это ты, господин Хэльмир! Час-то поздний, зачем ты здесь? Ищешь кого?
– Да, ищу. Не поможешь ли? Где живет лекарь-чужеземец? Корн сказал мне, что на третьем этаже, но где именно?
– А, господин Хадинг! Вот, четвертая дверь по коридору налево. И не бойся, стучи. Господин лекарь ложится поздно. Вот добрый человек! Иной раз выйдет в коридор, побеседует с нами.
– Вот как? – Хэльмир уже шел к двери. – Спасибо за помощь.
– Да какая помощь, господин Хэльмир!
Юноша подошел к указанной служителем двери и несмело постучал. Высокий голос произнес:
– Войдите, открыто.
Хэльмир толкнул скрипнувшую створку и вошел в комнату. В голову ему ударил густой, пряный дым из повешенной над дверью курильницы. За массивным столом, спиной к юноше, сидел человек в темном атласном халате. Оплывшие свечи в железных плошках освещали лишь часть стола с лежащей на ней толстой книгой, которую хозяин увлеченно читал. Когда Хэльмир вошел, лекарь отложил чтение, встал и шагнул навстречу гостю. Наконец-то юноша смог разглядеть незнакомца! Действительно маленького, изящного, закутанного в широкий халат, в нелепой чалме, его можно было принять за изнеженного, болезненного отрока. Но, всмотревшись в его лицо, Тэльмир с удивлением понял, что перед ним далеко не мальчишка. Глаза лекаря смотрели твердо и строго. В его взгляде была такая спокойная сила, что Хэльмир отступил на шаг и в смятении склонил голову. Но, вспомнив о деле, вновь взглянул на иноземца.
– Я знаю, что ты сердишься на мой приход, лекарь, – решительно начал он. – Но медлить нельзя. Мой отец болен, очень болен. И ты, я думаю, можешь ему помочь.
Высокий, певучий голос перебил его:
– Постой, уважаемый незнакомец. Позволь мне узнать твое имя, прежде чем ты начнешь рассказ о своих печалях.
Смутившись, юноша пробормотал:
– Хэльмир.
– А меня добрые люди зовут Хадингом. Вот мы и познакомились. Но ты, благородный юноша, говорил о своем больном отце. Это очень печально. Однако отчего ты и твои родичи не хотите обратиться к лекарям столицы? Они весьма искусны в своем ремесле, уверяю тебя! А если и они не устраивают вас, почему вам не попросить о помощи Старшего лекаря? Он – звезда среди целителей! Я же, ничтожный, недостоин даже корпию для него щипать.
– Ты, видно, не понял! – Тэльмир вновь взглянул в лицо лекаря. – Это Корн рассказал мне о тебе.
– Подожди, о благородный юноша! – Вскричал Хадинг. – А уважаемый отец твой – не друг ли Старшего лекаря, о котором он говорил мне только сегодня вечером? Он не доверяет врачевателям, отказывается от пищи, оттого что разум его омрачен тяжкими страданиями?
– Друг Корна? – Хэльмир удивился. – Нет, лекарь. Мой отец действительно не верит врачам, ничего не ест и снедаем неизвестным недугом. Но он не друг Корна, а его господин. Мой отец – Номанатур, правитель Арандамара. И он хочет, чтобы ты ему помог. Для этого я и пришел сюда в столь позднее время.
Легкая тень на миг омрачила лицо иноземца, но через миг он спокойно кивнул:
– Хорошо. Идем, юноша.
Накинув плащ и задув свечи, Хадинг вышел из комнаты вслед за Хэльмиром, запер дверь, и оба быстро зашагали к покоям правителя.
Когда Хэльмир, постучав, вновь вошел в королевский покой, Номанатур все так же лежал, откинувшись на подушки, и потухшим взглядом смотрел в окно. Холодное сияние луны зеленоватым отсветом ложилось на его лицо. Даже не повернув головы, чтобы взглянуть, кто нарушил его уединение, правитель спросил:
– Ты привел его?
Юноша поспешно ответил:
– Да, отец. Но я вижу, тебе совсем плохо! Не позвать ли и Корна? Еще час назад, когда я оставил тебя……
Не слушая, о чем говорит сын, Номанатур с тоской прошептал:
– Эта ночь никогда не кончится. – Но потом, будто спохватившись, произнес громко и отчетливо: – Веди иноземца сюда и оставь нас одних.
Хадинг с поклоном вошел в королевский покой. Тусклый фонарь над дверью выхватывал из душной темноты очертания массивного, как надгробный постамент, ложа. В вязкой тишине слышалось хриплое, с присвистом дыхание больного. Помедлив, не дождавшись приглашения, лекарь прошел к кровати и с тревожным любопытством склонился над застывшим без движения правителем. Его лицо, обрамленное густыми, почти совсем седыми волосами, было испещрено глубокими морщинами. Хадинг заметил, как чуть заметно дергается уголок сурово сжатого рта, и, достав платок, осторожно вытер испарину со лба больного.
– Я пришел. – чуть слышно прошептал он, склонившись к самому уху Номанатура. Прошло несколько секунд, прежде чем тот открыл глаза. Его взгляд неприятно поразил Хадинга – так колюч и полон подозрения он был. Внимательно оглядев застывшего в почтительном поклоне лекаря, Номанатур, наконец, произнес:
– Значит, Хадинг. Ну, что ж ты стоишь? Садись, поговорим.
Лекарь последовал приглашению и сел, придвинув единственный стул к самому изголовью. Он был совершенно бесстрастен и не собирался первым начинать разговор. Правитель же, наоборот, с каждой минутой становился все взволнованнее. Наконец, не дождавшись от пришельца ни слова, он первый заговорил:
– А ты не торопишься. Думаешь, тебе некуда спешить? Напрасно. Скоро, очень скоро начнется то, чего мы все так боимся. А ведь вы к этому еще совсем не готовы!
– Неужели тебя это волнует, правитель? – спокойно спросил Хадинг.
– Так же, как и тебя. Иначе зачем бы тебе появляться в Вальбарде? Ведь не заботишься же ты и впрямь о моем здоровье! – Номанатур хрипло рассмеялся.
– Как знать, может, именно оно и дорого для меня в этот час, – возразил юноша, с тревогой наблюдавший за все возраставшим лихорадочным возбуждением правителя. – Но в остальном ты прав. Да, скоро наступят большие перемены и будут они бедой как для меня, так и для тебя! Не оттого ли ты занемог? – Замолкнув на минуту и не дождавшись ответа, Хадинг продолжил: – У нас нет времени. Ты и я потеряем все в грядущей войне, кто бы ни победил – Запад или Восток. Я – потому, что стою на пути больших армий, ты – потому, что стоишь на пути больших людей. Не лучше ли нам объединиться, коли будущее наше так похоже? И не лучше ли сделать это сейчас, не откладывая?
Номанатур не торопился с ответом. Лекарь заговорил снова:
– К чему таиться? Ты ведь уже все решил.
Правитель язвительно хмыкнул:
– Сколь прытки эти выскочки с Востока! Да, я могу дать тебе многое, а вот ты, что ты можешь мне предложить? Свою страну величиной с наперсток?
– Корону Хьорланда для твоих потомков. Или этого для тебя мало? – В голосе пришельца послышалось раздражение.
– Ты, стало быть, соглашаешься разделить со мной власть? – Номанатур попытался привстать с ложа, впившись лихорадочно блестевшими глазами в лицо Хадинга.
– С одним из твоих сыновей.
– И когда это произойдет?
– Как только ты отдашь мне то, за чем я приехал.
Номанатур недовольно поморщился:
– Как стремительна твоя атака! Дай мне время подумать.…
– Нет. Это время ушло. И помни, что всегда найдутся охотники ответить “да” на мое предложение.
Ни слова не говоря, правитель откинулся на подушки и закрыл глаза. Тишина снова воцарилась в комнате. Номанатур давно знал, что ответит на заданный Хадингом вопрос. Решил все задолго до того, как лекарь появился в Вальбарде. Он не боялся и не колебался. Да и чего было бояться ему, стареющему лорду, последнему правителю Арандамара! Власть и гордость – все, чем он владел, чем дорожил больше жизни своей и своих сыновей. Теперь над властью его нависла угроза, но он, Номанатур, пойдет на все, чтобы сохранить ее, даже на союз с Востоком. Помедлив еще секунду, правитель открыл глаза и отчетливо произнес:
– Ты прав. Я согласен.
Бесстрастное доселе лицо Хадинга осветила усталая улыбка.
– Рад, что ты решился. Признаюсь, я опасался, что ты окажешься таким же упрямым, как твой сын.
Правитель усмехнулся и проворчал:
– Хаггар еще молод. В его годы я тоже не отличался особой покладистостью. Однако, – он снова стал серьезен, – ведь ты предпочел бы не встречаться с ним?
– Да. Я полагаю, что так будет лучше, – кивнул Хадинг.
– Разумно. Я отправил сына в Южный гарнизон. Пошлю туда гонца. Пусть Хаггар наведается на побережье. Мои люди давненько там не были. Думаю, он будет рад поручению. Мальчишка и так засиделся в городе. Но и ты должен быть осторожен. Если не хочешь, чтоб о тебе говорили, постарайся не попадаться на глаза дворцовой челяди. Хотя, думаю, сейчас уже поздно. Корн и его компания давно перемывают тебе кости.
– Это не страшно. Ведь для всех я твой врачеватель, и довольно удачливый. Уверен, что к завтрашнему вечеру подданные вновь увидят своего правителя если не совсем здоровым, то деятельным. Мое присутствие здесь вполне оправдано.
– Согласен. На правах врача ты сможешь приходить ко мне, как только это понадобится. Я отведу тебе покои рядом со своими…
Но Хадинг покачал головой:
– Нет. Я хочу, чтобы мои комнаты находились как можно ближе к библиотеке. Там я буду проводить все свое время. Предупреди хранителей.
Нахальство гостя изумило Номанатура. Он хотел съязвить по этому поводу, но не успел. Дверь открылась, и на пороге комнаты появился Хэльмир. Ожидание совершенно его измучило. Полный мрачных предчувствий, он ожидал застать отца совершенно изнемогшим от столь долгого общения с иноземцем, но то, что он увидел, несказанно его обрадовало. Номанатур наконец-то преодолел апатию. Его лицо уже не казалось набеленной маской. Потухший взгляд оживился. Юноша, радостно улыбнувшись, прошел к ложу:
– Отец, наконец-то! Небеса услышали нас!
Но Номанатур прервал его взволнованную речь властным взмахом руки:
– Хэльмир……
Однако и он не успел закончить свою тираду. На помощь юноше пришел лекарь. Поднявшись, он встал рядом с Хэльмиром.
– Боги не оставляют тебя, правитель. Я не имел чести видеть твоего наследника, но младший твой сын – образец сыновней любви. – Он говорил спокойным, певучим голосом, но его обращенный на Номанатура взгляд был холоден и предостерегающ.
– Благородный юноша, прости мне мою смелость, но сейчас ты должен удалиться. Правителю, как ты заметил, лучше, но он все еще нездоров, и всякое присутствие его только раздражает. Завтра, я уверен, он примет тебя, как и подобает мудрому отцу. А сейчас отправляйся к себе и ложись отдыхать.
Говоря так, Хадинг выпроводил молодого человека из комнаты и закрыл за ним дверь. Обернувшись, он увидел, что Номанатур мрачно улыбается.
– Ловок, нечего сказать. Мне было известно о тебе обратное. Ну да ладно. Время к утру. Что собираешься делать?
– Переселяться. И ты мне поможешь. Вставай, правитель, у тебя нет времени на болезнь.
Хмыкнув, Номанатур последовал совету лекаря. Неожиданно легко поднявшись, он накинул шерстяной плащ, что лежал рядом с ложем, но направился не к двери, а за полог кровати. Хадинг спокойно наблюдал, как правитель скрылся за плотной темной тканью, тяжелыми складками падавшей на каменный пол. Через минуту послышался его приглушенный голос:
– Ну, и чего ты ждешь, лекарь?
Хадинг по ступеням взбежал к ложу и тоже зашел за полог. Номанатур отвернулся к стене и быстро провел рукой по выщербленной временем каменной плите. Прошло несколько секунд, и плита начала подниматься над полом, открывая узкий лаз. Правитель, нагнувшись, ступил в темноту. Хадинг последовал за ним.
Дверной проем закрылся за спиной лекаря. Тьма сразу же обступила их. Однако тут же тускло зажегся над их головами светильник, позволяя разглядеть путь на четыре-пять шагов – достаточно, чтобы видеть, куда ставишь ногу. Номанатур, не оглядываясь, быстро шел вперед. Фонари, будто следуя воле правителя, загорались перед ним и гасли, как только путники проходили под ними. Ступеней не было, но коридор поднимался вверх, Хадинг чувствовал это. Правитель, увлеченный своими мыслями, молчал, словно позабыв о спутнике. Они шли уже долго. Голова кружилась от мелькания света. Почему они пошли здесь? Зачем понадобилось правителю показывать иноземцу тайный ход? Уж не потому ли, что он замыслил отделаться от непрошенного гостя? Всякие слухи ходили о дворце Вальбарда и о его последнем господине. За все время пребывания в арандамарской столице Хадинг впервые остался один, и помощи ждать было неоткуда. От этих мыслей юноше стало не по себе. Спрятав руки в широкие рукава шелковой рубахи, он нащупал пристегнутый к предплечью кинжал. Конечно, в настоящей схватке с Номанатуром победителем ему не быть, но здесь, в тесном коридоре, где потолки мешают распрямиться, ему, невысокому и гибкому, можно надеяться на спасение.
– Не бойся, пришелец, я не замышляю подвоха! – внезапно промолвил правитель и остановился. Хадинг не успел опровергнуть его речь, а Номанатур продолжил:
– Согласись, скрытность нам не помешает. Я не хочу, чтобы кто-нибудь узнал, что в библиотеку допущен посторонний. И тем более не хочу, чтобы этот кто-нибудь разболтал, что постороннему там нужно. Иначе как я объясню Совету Мудрых свою покладистость?
– Да уж. Я слышал, ты не больно-то гостей привечаешь.
– По гостю честь.
– А как же лечебница? Корн будет спрашивать обо мне.
– Я поговорю с Корном. Тебя больше никто не потревожит. А теперь мы пришли.
Коридор выгнулся вверх и закончился тупиком. Как и в первый раз, Номанатур мановением руки заставил каменную глыбу сдвинуться.
– Что ж, смотри. Вот она, библиотека Вальбарда!
Правитель, пропуская лекаря, посторонился. Хадинг шагнул вперед, но сначала не увидел ничего – яркий свет больно ударил в глаза. Отерев выступившие слезы, лекарь отвел руки от лица. Он стоял на балконе под самым потолком огромного квадратного зала, стены которого были разделены на пять ярусов. Хадинг чуть перегнулся за балконные перила и отшатнулся – так далеко внизу был пол. По всей высоте серых гранитных стен были вырублены просторные ниши, а в них аккуратными рядами стояли фолианты.
Пройдя вдоль всей стены, Номанатур и лекарь стали спускаться по лестнице, которая связывала между собой все пять ярусов. Высокие ступени мелькали под ногами. Хадинг, запыхавшись, воскликнул:
– О боги! Правитель, теперь я понимаю, почему здесь так пустынно! Не каждый отважится проделывать такой путь дважды, а то и трижды в день.
Эхо подхватило его звонкий голос и унесло под высокий свод потолка. Номанатур, не останавливаясь, с презрением возразил:
– Причина не в этом. Нынешние люди имеют крепкие ноги, но слабую голову. Их тошнит от книжной пыли.
– Что я слышу! И это говорит правитель о своем народе!
Когда был преодолен последний лестничный пролет, даже на бледном лице правителя выступил легкий румянец. А Хадинг, обмахиваясь платком, убирал под чалму выбившиеся пряди иссиня-черных волос. Не дав юноше отдышаться, Номанатур извлек из складок плаща маленький ржавый ключ и отпер им незаметную дверцу в нише меж стеллажами.
– Вот твои покои. Вечером я пришлю надежного слугу. Держи ключ. Но комнаты ты осмотришь позже. Пойдем.
Хадинг не успел даже заглянуть за дверь. Номанатур повел его по коридору, ведущему из библиотеки и, видимо, связывающему ее с остальными покоями дворца. Опять была ниша, и опять они открыли небольшую, окованную железом дверь.
В комнатушке, заваленной ветхими, требующими переплета и починки книгами, за высоким столом сидел древний старик. Седые космы спадали на испещренное морщинами лицо. При виде правителя старец попытался встать, но Номанатур остановил его:
– Не стыди меня, почтенный. Это я должен вставать перед тобой. – Обернувшись, он взял Хадинга за руку и подвел поближе к свету. – Отец, этот человек желает приобщиться к знанию. Мы должны ему помочь. Зовут юношу Хадинг. Он хочет знать все о древнем королевстве Хьорланд.
При этих словах лицо старика оживилось.
– Хьорланд? – эхом повторил сиплый, скрипучий голос. Номанатур, подтверждая, кивнул:
– Скажи-ка мне, отец, кто приходит сюда в последнее время?
– Ты же знаешь, правитель, только твой сын.
Хадинг удивился:
– Хаггар?
– У меня два сына, – усмехнулся Номанатур. – Хаггар даже дорогу сюда не знает. Хэльмир – вот кто торчит здесь сутками, вместо того чтобы помогать мне и брату.
– Значит, я могу его здесь встретить? – Лекарь покосился на хранителя. Тот сидел, не поднимая глаз на пришедших.
– Я могу запретить… – начал было Номанатур.
– Нет. Пусть приходит, как обычно. Я знаю, что ему сказать. К тому же, мальчик мне понравился. Пусть только почтенный старец не открывает ему цели моего визита. – Он поклонился хранителю, исподлобья взглянувшему на Номанатура.
– Ты слышал, Морвель? Я могу положиться на тебя? – В голосе правителя неожиданно прозвучала угроза. Старец с готовностью закивал.
– Ну, Хадинг, теперь я тебя оставлю. Мне нужно вернуться в королевский покой. И будь спокоен, Корн не станет тебя искать, – обратился к юноше правитель, когда они вышли из каморки Морвеля. – Если я понадоблюсь тебе, скажи старику. Он еще не совсем из ума выжил.
– Спасибо тебе, правитель. – Хадинг поклонился Номанатуру. Тот ответил на поклон, повернулся и стремительно зашагал прочь по коридору.
Хадинг вернулся в библиотеку. Нет, не величина громадного зала угнетала, а царившая здесь тишина и мертвенный свет, холодными струями лившийся из светильников. Предутренний сумрак тенями залег под сводами узких высоких окон. Ни рисунков, ни украшений не было на гладких серых стенах. Только кое-где усталые глаза лекаря различали чуть заметную резную вязь. Юноша закинул голову, и у него дух захватило – там, в вышине, потолочные своды терялись, растворяясь в сером сумраке. Каждое его движение – шорох шелкового платья, позвякивание золотых браслетов на тонких руках, шарканье мягких замшевых туфель – прихотливое эхо разносило по залу, усиливая стократно. Хадингу показалось, что он попал в колодец, населенный тоскливыми духами. Эти бесплотные твари кружат в воздухе, готовые накинуться на него, живого! Ему никогда не выбраться из каменной западни, в которую завлекла его жажда тайных знаний. И никогда не увидеть неба и яркого дневного солнца! Долго стоял лекарь не в силах пошевелиться, терзаемый сомнениями и тоской по своей цветущей, беспечной родине. Как хотелось ему очутиться дома и забыть этот полумертвый город-склеп, на глазах превращавшийся в прах! Но он подавил в себе тяжкие мысли и пошел осматривать предоставленные ему правителем покои.
Весь день Хэльмир провел, теряясь в догадках и пытаясь найти ответ, что же произошло с отцом, отчего одно появление странного незнакомца исцелило его, в то время как старания всех лекарей Вальбарда были напрасны. Что за недуг терзал правителя, и можно ли было надеяться, что он не посетит его вновь? И почему отец был так строг с ним? Едва дождавшись вечера, юноша отправился к Корну. Не в силах увильнуть от настойчивых расспросов Хэльмира, лекарь рассказал ему о том, как появился в палатах странник.
– У него волшебный диск раэнорских лекарей! – благоговейно прошептал Корн на ухо юноше.
– А что это значит?
– Невежда! Обладатель такого знака – маг! Ему нет равных в искусстве врачевания. Случай с правителем – тому подтверждение.
– Да, отцу намного лучше. Но ты сказал – раэнорских лекарей? Что такое Раэнор? И где он сейчас, этот волшебный лекарь?
Тут Корну вдруг расхотелось разговаривать. Он торопливо пробурчал:
– Не знаю, не знаю… После нашего ночного разговора он исчез. Хочешь – спроси у отца, а лучше не забивай себе голову подобными пустяками. И вообще, юноша, мне нужно идти. Меня ждут больные.
Пользуясь замешательством Хэльмира, лекарь быстро удалился. Молодой человек не стал его преследовать. Он понял, что должен найти ответ сам.
На следующий день, освободившись от дел, которыми отец в последнее время нещадно его нагружал, Хэльмир отправился в библиотеку. Первым делом он зашел к старику Морвелю. Войдя в его каморку, юноша почтительно спросил:
– Как твое здоровье, дедушка?
Старик, закашлявшись, просипел:
– Да ничего, жив еще. А ты садись, детка. Попьем мятного настоя, поговорим.
– Спасибо, не откажусь.
Хэльмир чувствовал себя здесь, среди пыльной рухляди, совершенно свободно. Он любил старика, его рассказы о лучших временах. Ему нравилось сидеть у камина, пить горячий травяной отвар и слушать, как Морвель говорит о юности его отца, о матери, умершей так рано, о людях, которые окружали Хэльмира в детстве и которые тоже давно ушли в Страну мертвых. Вот и сейчас он пододвинул кресло поближе к огню и рассеянно наблюдал за неторопливыми движениями старца. Несмотря на почтенный возраст, Морвель не хотел признавать свою немощь. Всякий раз, когда юноша пытался помочь, тот отстранял его с недовольным видом. Вскоре напиток был готов. Гость и хозяин некоторое время сидели молча, отхлебывая из толстостенных глиняных кружек горячий пряный отвар и наслаждаясь покоем. Наконец Хэльмир решился:
– Дедушка, помоги мне! Я хочу знать, что такое Раэнор.
Морвель несколько секунд помолчал, а потом настороженно спросил:
– От кого ты о нем узнал?
– От Корна. Он произнес это слово, но не захотел говорить, что оно означает. И даже дал мне совет забыть обо всем этом!
– Он умный человек. Последуй его совету.
– Но, Морвель, пожалуйста, не говори так!
– Последуй совету Корна.
Больше старик не проронил ни слова. Раздосадованный его молчанием, Хэльмир сухо попрощался и направился в зал библиотеки. Окинув взглядом бесчисленные книжные ряды, он было приуныл, но юношеское упрямство взяло свое. И, схватив лестницу, Хэльмир полез на стеллажи.
Вечер сменился ночью. Хэльмир зажег светильник и уселся на верхней перекладине лестницы. Не раз сын правителя проводил ночи среди книг. И сейчас он держал на коленях раскрытый фолиант, с трудом разбирая наполовину стершиеся руны. Внезапно наверху, ярусом выше, послышался шорох. Юноша поднял голову и успел увидеть мелькнувший среди стеллажей отблеск света. “У старика Морвеля бессонница”, – успокоил он себя и продолжил чтение. Однако через некоторое время шорох повторился уже на другом ярусе.
– Кто здесь? – окликнул Хэльмир невидимку. Только эхо ответило ему. Решив все же проверить, кто этот любитель ночного чтения, Хэльмир слез с лестницы и решительно направился к тому месту, где видел свет в последний раз. Поднявшись на второй ярус, он никого не обнаружил. Не было никого и на третьем.
“Вот глупец! – обругал он себя. – Пора спать отправляться, а то и не такое пригрезится.”
И только было повернулся, чтобы идти назад, как прямо перед собой, на противоположной стороне яруса, увидел стоящую к нему спиной женщину. Она что-то сосредоточенно искала на книжной полке, видимо, не замечая его присутствия. Кто из придворных дам осмелился сюда прийти, да еще в такое время? Хэльмир решил подойти к незнакомке. Он сделал несколько бесшумных шагов, но тут ему под ногу попался обломок деревянной закладки. Раздался треск. Женщина оглянулась. При свете фонарика ее лицо показалось юноше сказочно прекрасным. Увидев Хэльмира, она отвернулась и исчезла.
– Стой! Подожди! – закричал он и что было силы рванулся туда, где только что стояла женщина. Но нашел лишь оставленный красавицей фонарик. Он обыскал все стеллажи, заглядывал в ниши, за столы, даже под кресла, весь испачкался в пыли, но тщетно. Уставший, запыхавшийся, взбудораженный видением, Хэльмир отправился спать.
Когда на следующий день он спросил у Морвеля о незнакомке, тот только отмахнулся от него, как от надоедливой мухи. И снова ночью юноша отправился в библиотеку, теперь уже не Раэнор пытаясь найти, а ту дивную красавицу. На этот раз ему повезло еще меньше. Шорохи, свет, звуки шагов продолжались всю ночь. Он оббегал все ярусы, но никого не нашел. Вдобавок, когда ранним утром Хэльмир, шатаясь от усталости, встретил Морвеля, ему показалось, что старик ехидно ухмылялся.
На третью ночь, ближе к рассвету, Хэльмир стал свидетелем происшествия уж вовсе необъяснимого. Он увидел, как из-за стеллажей вышел его отец, а вместе с ним – та красавица! Они оживленно беседовали. Отец был весел и казался таким невозможно молодым! Потрясенный увиденным, бедняга добрел до постели, повалился ничком и заснул.
Его разбудил слуга. Он тормошил Хэльмира за плечо и повторял:
– Батюшка зовет тебя!
Юноша вскочил, быстро умылся, оделся и поспешил в отцовские покои.
Номанатур ждал сына. Он обнял его, посадил в кресло, сам сел напротив и со вздохом сказал:
– И я, и брат твой предупреждали тебя, Хэльмир! Я наслышан о твоих ночных сумасбродствах! Негоже сыну правителя бегать по ночному дворцу и пугать сторожей. Что подумают о тебе люди! К тому же бдения эти не идут тебе на пользу. Взгляни на себя! Похудел, осунулся! А все книги, все альвы да маги. Ты бы лучше мне помогал, вникал в дела правления.
– Я помогаю, отец.
Снова нравоучения! Сколько раз Номанатур беседовал с ним об этом. Но теперь Хэльмир не мог оставаться спокойным. Правитель заметил его волнение.
– Знаю. И все же снова прошу тебя об этом, мой мальчик. Скажи, что ты искал в библиотеке?
Хэльмир молчал, не смея решиться. Номанатур снова настойчиво и мягко спросил:
– Не таись. Быть может, я помогу тебе. Ты же мой сын!
И Хэльмир сдался. Он пробормотал:
– Отец, я видел.
– Что?
– Ту красивую женщину и тебя. Вы разговаривали.
– Это все?
– Да.
Номанатур рассмеялся.
– Бедный малыш! Подожди секунду, мы попытаемся разгадать эту загадку. Так вот ты кого высматривал все эти ночи! Забавно.
Он встал и вышел в соседнюю комнату, плотно затворив за собой дверь. Прошло несколько мучительных для Хэльмира секунд, и отец вернулся, но не один. С ним был тот странный лекарь, с появлением которого все и началось.
– Вы знакомы, не так ли?
Но Хэльмир не слышал вопроса. Он неотрывно глядел в лицо лекаря. Те же черты! Не такие яркие, но все же! Заметив его напряженный взгляд, Номанатур, улыбаясь, обратился к пришельцу:
– Объясни моему неразумному сыну, что все, что он видел, лишь плод его буйной фантазии.
Хадинг тоже улыбнулся:
– Твой отец прав, благородный юноша. Ты хочешь знать, кто был в библиотеке? Изволь, то был я, ничтожный. Твой батюшка разрешил мне обосноваться там, чтоб пополнить знания о древних снадобьях и травах. Эти ночи меня одолевала бессонница. Вот я и бродил среди книг, как мне казалось, в одиночестве.
– А как же женщина? – растерянно прошептал Хэльмир. Хадинг похлопал его по плечу:
– В твои годы видеть во снах красавиц – вполне обычное дело. Ведь она была красавица? – лекарь лукаво улыбнулся. – И вот что. Я думаю, твой отец разрешит тебе пободрствовать еще одну ночь, но теперь уже в моей компании?
– О небо, Хадинг, ты совсем задуришь парню голову! – вскричал Номанатур.
– Напротив, я научу его отличать фантазии от действительности. Ну, как, согласен? – обратился он к юноше.
– С радостью! – воскликнул Хэльмир.
– Так я жду тебя сегодня в полночь у входа в библиотеку.
Поклонившись обоим, лекарь вышел, оставив отца с сыном одних.
– Ну, ты успокоился? – Номанатур ласково погладил сына по руке. – А теперь держи, это для тебя. – И он вручил юноше свиток с печатью правителя.
– От Хаггара? – Хэльмир в волнении вскочил. – Прибыл гонец? Как он?
– Хорошо, как всегда.
– Когда же он вернется?
– Думаю, через неделю. Ну, ступай.
Хэльмир, схватив свиток, помчался в свои покои.
Ровно в полночь Хадинг встретил Хэльмира и подвел его к нише в стене. Звякнул ключ, щелкнул замок, открылась дверь, о существовании которой сын правителя не подозревал, и они оказались в небольшой комнате с высоким потолком. Хэльмир с любопытством огляделся. У стены стоял стол, покрытый скромной скатертью, на столе – блюдо с фруктами, сладости, вино. Пол покрывала медвежья шкура. В камине тлели угли. Два глубоких кресла были вплотную придвинуты к каминной решетке. В углу из-за холщовой ширмы виднелось изголовье узкой кровати. Хадинг подошел к камину, зажег свечи в массивном железном подсвечнике и ободряюще улыбнулся топтавшемуся в дверях Хэльмиру:
– Входи. Это, увы, не роскошные палаты, к которым ты привык, но ведь и я не принц.
Усадив юношу в кресло, Хадинг подал ему бокал, поставил рядом фрукты и сласти и тоже сел. Видя, что Хэльмир смущен, он принялся болтать о всяких пустяках. Тот, слушая высокий голос лекаря, понемногу приходил в себя и уже скоро беззаботно смеялся над его шутками. Было уже недалеко до рассвета, когда Хэльмир, набравшись храбрости, спросил у своего радушного хозяина:
– Ты и вправду раэнорский лекарь?
– О нет. Я всего лишь учился там. И это, – он вытащил из складок одежды золотой диск, – мне вручили в Раэноре.
– Это страна или город? Где он, этот Раэнор?
– Так ты ничего о нем не знаешь? Странно! Ты же сын правителя. Раэнор – страна, прекрасная и радостная. Хочешь, я покажу ее тебе?
– Да, но как?
– Мы выберем подходящий вечер, и ты все увидишь своими глазами. Обещаю. А теперь тебе пора спать. Прости за неучтивость, но я все же врачеватель и забочусь о твоем здоровье.
Хадинг встал, проводил Хэльмира до выхода из библиотеки и вернулся к своим ночным бдениям.