Анна Соболева
Легенды Раэнора
– Ловок!
– Я же тебе говорила: Румиль – мастер. – Для нее, как, видно, и для остальных, победа телохранителя была вещью бесспорной. Хаггар задумался. А Румиль уже показывал отдышавшемуся после поединка Велемиру и его разведчикам, куда затесался и Атни, те самые приемы, о которых просил его капитан. Хаггар будто впервые видел этого странного человека, черной тенью следовавшего за княгиней. С его живого, нервного лица сошла печать угрюмого безразличия. Обнаженное до пояса тело напомнило о страшной повести, рассказанной ему княгиней. Сизые рубцы ярко выделялись на белой коже. Урок длился долго, и Элен уже подумывала о возвращении домой, как вдруг услышала, как муж пробормотал:
– Попробую-ка и я.
– Ты хочешь с ним биться? Это невозможно!
– Почему?
– Ты князь!
– Я их полководец. И я хочу!
– Хаггар, пожалуйста, все только уладилось!
– Ну не зарежет же он меня прямо тут, на поле.
Элен поняла, что спорить бесполезно. Телохранитель и бровью не повел, когда Хаггар подошел к нему и предложил:
– Может, попробуем, если не устал?
Зрители затихли. Румиль кивнул. Они встали друг напротив друга и приготовились к схватке. Хаггар был выше Румиля на целую ладонь и шире его в плечах, но ему это не помогло. Он и сам не понимал, как то и дело шлепался в холодную грязь. Правда, и ему удалось-таки пару раз уронить увертливого морнийца под бурные вопли одобрения. Княгиня, закусив губу, в напряжении наблюдала за поединком. Ей хотелось только одного: чтобы эти двое мирно и как можно быстрее разошлись. Через некоторое время князь, последовав примеру Велемира, сдался. Однако теперь никто не спешил поздравить Румиля с победой. Переодевшись и накинув плащ, Хаггар обернулся к телохранителю.
– Подойди сюда, герой.
При этих словах Элен замерла, чувствуя, как похолодело в груди. Румиль ни единым жестом не выдал волнения. Он подошел и спокойно взглянул князю в лицо. Тот выдержал пристальный, немного настороженный взгляд морнийца и вдруг неожиданно широко улыбнулся:
– Так, значит, по утрам ты даешь княгине уроки?
Румиль кивнул, не отводя глаз.
– А как насчет второго ученика?
Элен не верила своим ушам! Румиль тоже недоверчиво разглядывал князя. Хаггар, не желая этого замечать, снова спросил:
– Ну что, согласен? – и протянул телохранителю руку. Тот быстро взглянул на госпожу. Элен, побледнев от волнения, умоляюще смотрела на него. И Румиль сдался. Он скупо улыбнулся и пожал протянутую ладонь.
Княгиня возвращалась в столицу. Хаггар обещал ей приехать к ужину. Румиль сопровождал госпожу. Лошадь Ирлинга трусила за остальными. И тут он увидел в толпе княжеского оруженосца. Подъехав ближе, Ирлинг тронул его носком сапога. Атни обернулся и хмуро уставился на секретаря.
– Ну, что, забияка? Теперь сам князь будет брать уроки у моего учителя. Если ты научишься вежливости и будешь держать свой длинный язык за зубами, я, так и быть, покажу тебе, чему меня научил Румиль.
Он еще раз свысока оглядел покрасневшего от злости парня и, не дожидаясь ответа, пустился догонять госпожу.
К радости Элен утренние занятия с Румилем возобновились. Он был учителем строгим, но терпеливым, и князь, приспособившись к жестким правилам морнийской борьбы, все с большей быстротой перенимал ее приемы. Однако, наблюдая, как Элен и ее телохранитель кружат по гладкому полу Тронного зала, Хаггар не чувствовал в них ни злости, ни боевого азарта. Элен была права: для них это было развлечение, возможность продемонстрировать отточенность и изящество движений. Странно было бы ожидать другого. И Хаггара вновь и вновь одолевали сомнения, не слишком ли необдуманно он поступал, создавая армию из миролюбивых, изнеженных людей? Гораздо больше подходили для его замыслов закаленные в боях дружины двергов. Элен часто говорила ему об этом:
– Дверги – прирожденные воины. Они присягнули тебе и пойдут за тобой, куда прикажешь. К чему эти мучения?
– Дорогая, оставь двергов в покое. Если покрывало слишком часто дергать из стороны в сторону, оно порвется. С них хватает обороны границ. А люди… Ничего, это пойдет им на пользу. Не забывай, у нас впереди отступление в Хьорланд. Пусть научатся защищаться. Я не говорю о большем.
В конце концов, еще несколько раз наведавшись в загородный лагерь, Элен признала, что князь добился поразительных успехов. Это было уже не собрание скучающих аристократов, плененных экзотикой такого досуга, а какое-то подобие войска. К тому же Фрэй, каждую зиму раздираемый на части капризными пациентами, облегченно вздыхал:
– Чудеса! Куда делись их бесконечные простуды? Впервые за мою солидную практику в столице стало не модно болеть!
В декабре тихо, по-семейному справили свадьбу Мелиты и Ирлинга. Хаггар от души веселился, слушая, как сидевшая рядом с Элен мать жениха шепотом ей говорила:
– С одной стороны, госпожа, мы очень рады этой свадьбе. Может быть, прекратятся ужасные скандалы, которые устраивали нам родители его бесчисленных подружек. Но с другой стороны… Их ревность – вот что меня пугает.
– Ничего, почтенная Дора, – утешала женщину княгиня, – твоя невестка – очень серьезная девушка. Она ни себя в обиду не даст, ни твоего сына.
– Ох, госпожа, слышали бы тебя боги! – Дора повернулась к мужу и что-то зашептала ему на ухо, то и дело поглядывая на сияющую новобрачную. И впрямь, ни угроз, ни истерик, ни шантажа, всего, чего так опасались родители Ирлинга, не было. Элен предложила молодым красивый дом недалеко от дворца, втайне распрощавшись и с секретарем, и с расторопной, понятливой служанкой. Но к удивлению и радости княгини оба отказались от подарка. Мелита, ласково глядя на нее, сказала:
– Мы во дворце останемся, госпожа. Времена какие настали! Кто за тобой присмотрит? Теперь хорошую служанку не найти. Лола, та все в облаках витает, не докличешься.
Ирлинг поддержал жену:
– Мелита права, госпожа. Так не годится. Вот в Хьорланд переедем, жизнь наладим, детишками обзаведемся, тогда и дом дари, если не передумаешь, и на покой гони, если чем не угодим.
Элен искренне была им благодарна. Когда же она рассказала о решении Ирлинга Хаггару, тот нехотя признал, что секретарь вовсе не такой глупый, безвольный увалень, каким всегда ему казался. В конце марта князь созвал совет и объявил, что войско должно выступить в поход через месяц.
– Как думаешь, наши бойцы готовы? – Обратился он к Ворондилу.
– Что меня спрашивать, господин? Тебе решать, готовы они или нет.
– Простите, если мой вопрос покажется глупым, – поднялся со своего места Велемир, – но как мы отыщем врага в степи? Между нашей северной границей, Великой рекой и Срединным морем сотни лиг, князь. Степняки не глупцы, зачем им лезть на рожон? Одно дело – богатые обозы и маленькие беззащитные отряды, другое – многочисленное войско.
– Это верно. Мы не можем позволить себе охотиться за степняками годами. – Поддержал Велемира Балтар.
– Конечно, не можем, советники. Поэтому пусть они охотятся на нас. Мы прикинемся дичью.
– Вот как! – Ухмыльнулся Ворондил. – Значит, устроим маскарад?
– Именно, – подтвердил Хаггар, – И мы должны заставить разбойников объединиться. Огромный обоз – лакомый кусок. Но такая крупная дичь малому зверю не под силу.
– В степи слухи быстро распространяются. – Оживился Велемир, – Не успеешь в одно селение въехать, а в другом уже готовятся к встрече. По опыту знаю. А уж про богатый обоз степь быстро разнюхает. Думаю, получится у нас.
В заботах и хлопотах прошел март. А в апреле, когда подсохли дороги и выглянула первая нежная травка, Хаггар повел свое войско на север. Элен, Румиль и Дию проводили князя до городских ворот. Княгиня никак не могла внушить себе, что ее муж едет воевать.
– Дию, – шепотом спросила она, оглядываясь на жителей столицы, вышедших за городскую стену и махавших платками вслед уходящему войску, – может, со мной что-то не так? Я не могу плакать, как эти женщины! Да, в моем сердце тревога, но и радость, и гордость! Почему? Ведь он идет на войну!
– Милая девочка! – Лекарь погладил ее по руке. – Все верно. Он идет на войну. Его, как и любого из его войска, могут убить. Но ты в это не веришь. Ты полна надежды. И ты права. Потом, может быть, прольются слезы. Но сейчас ты – княгиня. И своей уверенностью ты должна вселять спокойствие и надежду в сердца твоих подданных.
В эти долгие весенние дни никто не видел княгиню хмурой. Она не пролила ни слезинки. Вместо того, чтобы предаваться унылому ожиданию, Элен занималась делами. В дорогу готовился обоз Балтара. Еще раз проверялись списки отъезжающих, готовились крытые обозные тележки, заново подковывали лошадей. Жители собирали самые необходимые, дорогие сердцу вещи. С обозом было решено отправить часть дворцовой библиотеки, и Румиль целыми днями пропадал у Итарана, упаковывая свитки и укладывая их в специальные деревянные ящички.
За заботами незаметно наступило лето. В одну из теплых июньских ночей в Дол-Раэн прибыл гонец. Его сразу же провели к княгине. В письме, которое он передал ей, Элен прочла: “Мы победили. Ждите нас утром тридцатого. Хаггар”.
– Сегодня уже двадцать седьмое! – Элен всплеснула руками. – Скорее бы! Он не ранен?
– Нет, госпожа.
– Я знала! Ирлинг, – обратилась она к вошедшему в ее покои секретарю, – устрой воина получше! Вот, это подарок за добрую весть! – Она сняла с руки перстень с солнечно-желтым топазом и протянула гонцу.
Чуть свет Элен была на ногах. Она еле дождалась утра. По всему Раэнору разослали гонцов с радостной вестью, и столица готовилась к встрече. С прошлого лета в Дол-Раэне такие праздники не устраивались, да и поводов как-то не было. А праздники раэнорцы любили. На площадях расставлялись столы, купцы везли в столицу телеги, с верхом груженные вином и снедью. Дома украшались цветочными гирляндами и фонариками. Заранее на городской стене выставили часовых. Ранним утром тридцатого июня они оповестили спящую чутким сном столицу о приближении передовых отрядов. Войско входило в город. И как везде и всегда, замирали сердца у встречающих, и матери ослепшими от слез глазами выискивали в рядах закованных в доспехи воинов своих сыновей. И сквозь восторженные вопли приветствующей своих героев толпы прорывались горестные стоны тех, кто не дождался своих любимых из похода.
Глава 8
ЛЕГЕНДА О ПРИЗРАКАХ ДОЛ-РАЭНА
Элен и Дию стояли на смотровой площадке Сторожевой башни и неспешно беседовали, то и дело замолкая, очарованные прелестью начавшегося лета.
– Жаль, что яблони так быстро отцвели, – вздохнула Элен.
– По всем приметам год будет урожайный, – заметил лекарь.
– Только кто его будет собирать? Хозяева уехали. А те, кто еще остался, перебираются в столицу. Плоды созреют в садах, войдут в колос хлеба… Земля на нас обидится, Дию.
– Были бы плоды, а сборщики найдутся.
Княгиня немного помолчала, а потом горько проронила:
– Моя бедная страна! Мне кажется, я ее предаю.
– Не думаю. Ведь ты уйдешь последней, когда уже нельзя будет медлить. Ты так решила. Хотя и Хаггар, и я против.
– К чему начинать старый спор, Дию? Ты-то сам тоже не спешишь ехать!
Тот усмехнулся:
– Я другое дело.
– Вот как? И какие же высокочтимый лекарь имеет передо мной преимущества?
– Я фигура незаметная. Отправься я сейчас в Хьорланд своим ходом, медленно, но дошел бы. Кому нужен нищий старик? Ты же, дорогая моя девочка, существо иного толка. Думаешь, за Рекой некому помнить о древнем пророчестве?
– Не пугай меня. Ты разве не знаешь, что творится у Реки? Морн готовится к войне. Все ему мало! Хозяйничает на юге вплоть до моря, как у себя дома. Теперь решил и на западные земли лапу наложить. Неймется. Так что твоим светлым королям сейчас не до меня.
– Невеселые дела. А где князь?
– Помогает Ворондилу. Тот со дня на день уходит. Последний, двенадцатый советник.
– Да.
– Как странно, Дию! Я и мечтать не могла, что они с Хаггаром так поладят. Их очень сблизил тот поход в степь.
– Надо же, два года прошло, а кажется, что это было совсем недавно.
– Знаешь, друг мой, многие все еще не могут простить Хаггару этой победы. Говорят, слишком дорого пришлось за нее заплатить. Скольких мы тогда потеряли!
Старик, вздохнув, развел руками:
– Всем хочется жить, не теряя. Нас нельзя за это судить.
Ты прав. Ведь и я надеюсь вопреки всему.
Они замолчали. На звоннице ударил колокол. Элен вздрогнула. На лестнице раздались торопливые шаги. Через минуту на площадке появился запыхавшийся секретарь, поклонился и, почему-то понизив голос, сказал: – Госпожа, там приехал человек. Говорит, что он гонец из Арандамара к князю Хаггару.
Элен, пытаясь справиться с дурнотой, тихо спросила:
– Где этот человек?
– В Гобеленовом зале. Румиль с ним. За господином уже послали.
– Хорошо. Иди к нему.
– С тобой все в порядке, госпожа?
Ирлинг не спешил уходить, с возрастающей тревогой заглядывая в полные слез глаза княгини.
– Ступай!
Едва дождавшись, когда секретарь уйдет, Элен горько разрыдалась, уткнувшись в плечо Дию. Старый лекарь молча гладил ее по голове. Да и что он мог ей сказать?
Атни нашел князя на площади у Западных ворот. Тот снова ругал кузнецов:
– За такую работу я вас самих телеги тащить заставлю!
Он вертел перед лицами двоих хмурых работников сломанную подкову. Наконец один из них не выдержал и в сердцах буркнул:
– Да что ты ругаешься, господин! Сами знаем, что плохо. А как лучше-то? Железо кончилось.
– Вон сколько домов пустует! Хоть решетки с окон и ограды снимайте.
Все тот же кузнец упрямо набычился:
– Нет уж, так не годится.
Еле сдерживаясь, князь процедил:
– Это почему?
– Потому что чужое. У кого разрешения спрашивать?
– Ох, устал я от вас! – Хаггар гневно глянул на понурившихся ремесленников, но через секунду махнул рукой. – Ладно, пошлю людей, пусть пройдут по улицам, объявят, что вам железо нужно. Ишь, какие щепетильные там, где не надо!
Тут к нему подлетел запыхавшийся оруженосец и вполголоса, косясь на кузнецов, затараторил:
– Господин мой, за тобой из дворца послали. Говорят, очень срочно! Пойдем! Хаггар отмахнулся:
– Что такое? С утра все было в порядке.
– Пойдем же! – настаивал Атни. – Дело срочное!
– Хорошо. А вы, мои драгоценные, исправляйте работу, а то и впрямь вместо лошадей в повозки впрягу!
Князь вслед за оруженосцем быстро зашагал к дворцу. У главного входа их ждал Ирлинг. Он увидел Хаггара и пошел ему навстречу.
– Наконец-то! Господин, он ждет тебя в Гобеленовом зале. Идем.
– Погодите, – Хаггар остановился. – Кто он? Что все это значит?
– Тебе разве не передали? – Ирлинг гневно сверкнул глазами в сторону Атни. – Гонец из Арандамара.
– Что? – Хаггар схватил секретаря за руку и так ее стиснул, что у того аж дыхание перехватило. Натужно улыбнувшись, Ирлинг выдавил:
– Он ждет тебя. Пойдем!
Они почти бегом неслись по дворцовым переходам. Достигнув Гобеленового зала, князь оставил спутников, а сам, рванув тяжелую дверь, вошел внутрь. Быстро оглядевшись, он заметил одиноко стоявшего у окна человека. Тот обернулся и пошел ему навстречу.
– Хьюрин? – Хаггар не верил своим глазам. – Каким ветром?
– Государь, – гонец приблизился и, будто не слыша Хаггара, медленно поклонился, – правитель Номанатур шлет тебе привет и это послание.
Он расстегнул поясную сумку, вынул из нее кожаный мешочек и передал его князю. Хаггар нетерпеливо рванул завязки, извлек из мешочка свиток, сорвал печать правителя и прочел: «Сын мой, на Арандамар надвигается беда. Мне с ней не справиться. Умоляю тебя, вернись. Знаю, что не вправе, что и тебе нелегко. Да и брат твой делает все, что в его силах. Но он не может тебя заменить! Не прошу приехать надолго. Думаю, нескольких месяцев вполне достаточно. Это будет наша последняя встреча. Победа в грядущей войне с Морном без союзников невозможна. Однако наши соседи не торопятся с помощью. И альвы молчат. Хьюрин проводит тебя до Элиндора. Там будет ждать Хэльмир с отрядом. Номанатур.»
– Вот как. – Хаггар в смятении зашагал по залу. Все это не вовремя! Надо же было отцу позвать его именно сейчас, когда он так нужен здесь, когда дорога каждая минута. Что делать? Как сказать Элен? Ах, отец, отец!
– Государь, – прервал его размышления Хьюрин. – Мы могли бы выехать сегодня.
Хаггар даже не попытался скрыть мрачное раздражение:
– Не слишком ли ты торопишься? Я еще ничего не решил. И уж во всяком случае не тебе указывать, когда мне ехать.
– Но правитель… смиренно склонив голову, начал было гонец.
– Правитель приказывает тебе и моему брату. Я уже давно не в его власти.
– Господин Хэльмир ждет тебя в Элиндоре, государь. Там небезопасно.
– Если у господина Хэльмира нет ума, пусть ждет в Элиндоре. – Раздражение Хаггара переросло в гнев. – Почему вы уверены, что я скажу да ? Почему не присылали гонцов раньше?
– Теперь я вижу, что ни один из них не достиг этой страны.
– Что ты имеешь в виду?
– Гонцов посылали трижды, начиная с прошлого лета. Ни один не вернулся в Вальбард. И ни один не доехал до Раэнора. Видимо, их перехватывали сразу же за Рекой. То, что я здесь, сейчас мне кажется чудом.
– И тем не менее, Хьюрин, я не дам ответ сегодня.
Когда по его зову появился секретарь, князь приказал:
– Проследи, чтобы гостя устроили как можно лучше. Он проделал долгий и опасный путь.
– Не беспокойся, господин! Княгиня уже обо всем распорядилась.
Ирлинг обратился к Хьюрину:
– Изволь идти со мной, уважаемый.
Уже выходя из зала, пропустив гонца вперед, секретарь вполголоса добавил: – Господин, прости за то, что вмешиваюсь, но я прошу: зайди сейчас к госпоже. Ей нездоровится.
Хаггар медленно шел по галерее. Как сказать Элен, что он уезжает и, возможно, надолго? Он так боялся ее слез! К тому же Ирлинг сказал, что она заболела. Странно, ведь сегодня утром она была весела и напевала, провожая его из дворца.
Он нашел Элен в спальне. Княгиня сидела в кресле и, казалось, спала. Плотные шторы на окнах были задернуты. Хаггар не хотел тревожить ее сон и повернулся, чтобы выйти, но она подняла голову и тихо сказала:
– Не уходи. Я просто устала.
В легком сумраке ее лицо было бледным, и весь облик был исполнен такой печали, что Хаггар не смог подавить тяжелый вздох. Он подошел к жене и сел рядом на ковер, опустив глаза и не смея открыть ей правду.
– Расскажи, какие вести привез гонец. На тебе лица нет. Видимо, что-то серьезное? – Она с нежным ободрением взглянула на мужа.
– Серьезнее некуда. Война. Морн, кажется, решился. Его войска уже несколько раз переходили Реку, но пока их отбрасывали назад. Однако это всего лишь передовые отряды. Что будет, когда подойдут основные силы, неизвестно. Страшно об этом думать. – Он замолчал. Молчала и Элен. Наконец Хаггар решился:
– Мне надо ехать. Отец зовет. Они не справятся без меня.
Княгиня все молчала. Он с горечью воскликнул:
– Почему все так несправедливо? Он же мне обещал! Перед тем как покинуть Арандамар, я ждал три года. По его просьбе. Три года я учил их обходиться без меня. Все напрасно.
– Ты не можешь отказаться?
– Нет. Пойми, Элен…
– Я понимаю. Если бы моему отцу была нужна моя помощь, я сделала бы для него все. Не задумываясь. Вот только он никогда не просил и не попросит. Когда ты уезжаешь?
– Через два дня. – Он помолчал и добавил:
– Элен, я не думаю, что пробуду там долго. Осенью, самое позднее весной я вернусь, и мы вместе уедем в Хьорланд.
Княгиня взглянула на мужа, в задумчивости провела ладонью по его густым, отросшим на раэнорский манер почти до пояса волосам, тихо коснулась губами лба и неожиданно для него произнесла:
– Я провожу тебя до Озерного края.
– Это опасно, дорогая! – попытался он образумить и ее, и себя.
– Ничуть. Всего лишь до озер, Хаггар. Там мы расстанемся.
Князь благодарно поцеловал ее руку.
– Ты сняла камень с моего сердца!
Князь отвел на подготовку к отъезду два дня. Как быстро они пролетели! Будто и не было. И снова, как много лет назад, Элен и Хаггар ехали по аллее Золотого дождя. Свежий утренний ветер покачивал чашечки собранных в длинные гроздья соцветий. Ярко-желтая пыльца позолотой покрывала темные дорожные плиты. Нежный, еле слышный звон разливался в воздухе. Только на этот раз не было пышной свиты послов и придворных. Князей сопровождали только разведчики Велемира. Элен и Хаггар ехали, погруженные в грустную задумчивость. За ними следовали телохранитель княгини и утративший вдруг всю свою веселость Атни. Отдельно от всех ехал арандамарец Хьюрин, старинный приятель князя по юношеским забавам. Аллея обогнула столицу с юга и кончилась, выведя путешественников на берег Серебринки. Речка, петляя, текла меж покрытых лесами холмов. Отряд проехал вдоль реки и остановился у подножия самого высокого из них. Князь и княгиня спешились и взошли на голую вершину. Белые стены, золотые башенные шпили, реющие на ветру флаги и гордый исполин – Сторожевая башня – предстали перед ними. Волшебная столица веселого княжества, беспечный Дол-Раэн прощался со своим князем, так недолго бывшим его господином.
Тяжким усилием отогнав мрачные думы, Хаггар прошептал:
– Я вернусь. Что бы ни ждало меня впереди.
Элен закрыла лицо руками. Снова ожил древний кошмар: на прекрасный город пал огненный дождь, и плавились, как свечи, белые башни.
– Не надо, любимая. Все пройдет. После разлук и потерь мы встретимся с тобой. Обещаю.
– А если судьба будет против?
– Судьба над любовью не властна.
– Едва обретя, я вновь теряю!
– Нет. Прочь дурные мысли. В разлуке я хочу помнить тебя веселой. Разве ты забыла, что я видел полотно судеб? Чем сильнее твоя вера, тем крепче связующие нас волшебные нити. Но если ты отчаешься, если в твое сердце закрадется уныние, искрящиеся нити одна за другой порвутся. Разлука станет вечной.
– Ты шутишь? Говоришь так, чтобы меня успокоить? – Элен с робкой надеждой взглянула на мужа.
– Ничуть.
– Тогда ты больше не увидишь моих слез.
– Ты обещала. Пойдем. Нас ждут.
Чем дальше отряд удалялся от столицы, тем безлюднее становилось вокруг. Раэнорцы и раньше, в мирные времена, не жаловали эти земли за близость к Морну. Они предпочитали селиться восточнее, подальше от воинственного соседа. Вдоль дороги тянулись безлюдные поля, брошенные деревни, оставленные города. Ни одной живой души, только бродячие собаки с лаем выбегали на дорогу. Через несколько дней путешественники проехали опустевшие приграничные поселки и миновали покинутую стражами пограничную заставу. Раэнор был позади. Перед ними лежала поросшая репьями, ковылем и редким кустарником степь. Слева над безжизненной пустошью вздымались горы. За их пиками лежали владения Морна.
Велемир подъехал к князю и сказал:
– Господин, хорошо бы нам поостеречься. Может, ночами пойдем? Я эти земли хорошо знаю. Дорога хоженая, не заблудимся. Так, на всякий случай.
Хаггар одобрил его предложение. Теперь отряд ехал в темноте. Лишь с каждой ночью прибывающая луна освещала им путь, да звезды мерцали в черноте неба. Время от времени ветер доносил до путешественников тоскливый волчий вой. Мрачные силуэты гор вздымались все выше. В воздухе запахло гарью. Не доезжая нескольких лиг до ворот Мрака, разведчики свернули с древней дороги. Теперь впереди ехал Велемир. Он указывал путь в заболоченной долине. Несколько дней гнус висел над ними плотным облаком, донимая и людей, и лошадей. Когда же зловонная болотистая низина осталась позади, горы отступили, и путешественники оказались в лесу.
– Тинтаур, Серебряная чаща! – Хаггар с наслаждением вдыхал теплый травяной воздух. – Дивный край! Элен, ты помнишь легенду о Деве Озера? Она улыбнулась:
– Что, была такая?
Сейчас можно было ехать и днем. Князь возглавил отряд. На второй день путешествия по лесам Тинтаура Элен, провожая взглядом садившееся за густые древесные купы солнце, проговорила:
– Время течет так быстро! Уже лето в разгаре.
– Госпожа, а не сегодня ночь Великого Полнолуния? – спросил ехавший рядом Велемир.
– Да. – Княгиня заметила тревожный взгляд, брошенный на нее князем.
Всадники остановились на ночлег, когда уже совсем стемнело. Дорвелю, Эгиру и Атни предстояло провести эту ночь в дозоре. Остальные поужинали и разошлись по палаткам. Дозорные удобно устроились на мягкой подстилке из веток и, подбрасывая в костерок сушняк, принялись потихоньку развлекать себя разными байками. Через некоторое время к ним, зевая и зябко кутаясь в плащ, вышел Нир.
– Что, не спится? – шепотом спросил Эгир.
Какой сон! – Нир уселся рядом. – Вы что, не слышали, что капитан говорил?
– Он много чего говорит, наш добрый капитан, – пожал плечами Дорвель.
– Сегодня же ночь Великого Полнолуния! Глядите, какая луна! – Нир поднял восхищенные глаза к огромному темно-желтому диску, тяжело нависшему над черной кромкой леса.
– Фантазер ты, приятель. – Эгир похлопал Нира по плечу. – Правильно княгиня предсказала быть тебе сказочником.
– Я не против.
– А что это за ночь такая особенная? – заинтересовался Атни.
– О, и этот туда же! – потягиваясь, ухмыльнулся Дорвель. – Давай, приятель, ври, она, ночь-то, длинная.
– Ты понимаешь, эти места волшебные. Мне прадед рассказывал, что где-то здесь есть озеро.
– Ага, да здесь на каждом шагу озера! – не отставал Дорвель.
– Если не замолчишь, не буду рассказывать, – обиделся Нир.
– Правда, Дорвель, дай послушать! – поддержал соседа Атни.
– Молчу, молчу. Прости. Давай дальше.
– Так вот. Озеро непростое. Вода там черная и тяжелая, как свинец. И ничего не отражает. Только один раз в году, в ночь Великого Полнолуния, такая вот луна заглядывает в темноту его вод и будит свое отражение, до поры спрятанное в озерных глубинах.
– Здорово! – У Атни глаза загорелись: – А ты знаешь, где оно, это озеро?
– Оно же запретное! Не всякому открывается. Ну, да главное – не озеро.
– А что?
– Там девки голые купаются! -хохотнул Дорвель.
– Надоел! – Нир в гневе вскочил и занес было руку для удара, но Эгир его остановил:
– Что ты внимание обращаешь на дурня? Сядь, успокойся. А ты уймись в самом деле!
Дорвель шутовски поклонился и отвернулся от них.
– В такую ночь на озере танцует колдунья.
Нир замолчал, ожидая очередной издевательской реплики, но задира молчал. Нир продолжил:
– Она такая красивая, что с ума может свести. Легкая, как лунный свет. Танцует и поет волшебные песни.
Он замолчал, глядя на сияющий лунный диск.
– А еще расскажи! – нетерпеливо затормошил его Атни.
– Она танцует на озере всю ночь, играя с луной.
– Вот бы взглянуть хоть глазком!
– Опасная это затея! Если колдунья увидит такого смельчака, случится беда.
– Почему?
– Тогда она, танцуя, подойдет к нему и посмотрит в глаза. А взгляд у нее такой, что всю душу переворачивает. Ни одна мысль от нее не укроется. Так вот, если ты не поэт, не ради красоты и вдохновения пришел на озеро, а из праздного любопытства или похоти, тут тебе и погибель придет.
– Убьет, что ли?
– Сам умрешь. Упадешь замертво. Таких частенько около озера находили.
– Сил нет терпеть! – Дорвеля прорвало. – Вода там ядовитая! Напьются дурни и мрут! Волшебница, то се…
– Глупый ты. А если ты ей понравишься, она тебе белый цветок подарит. И вместе с подарком к тебе придет вдохновение, как к моему прадеду.
– Точно, Нир! Он ведь у тебя замечательный рассказчик был! И песни сочинял! Значит, он видел колдунью? Как, когда?
– Видел. В молодости, когда служил в отряде разведчиков. И цветок мне показывал. Маленький такой, засохший, самый обычный. Вот только запах даже через столько лет сохранился. -Нир замолчал. Атни тоже задумался, глядя в тлеющий костер. В лесу царила тишина. Даже ветер заснул в недвижной листве.
Внезапно из глубины леса до разведчиков донесся едва уловимый нежный звон, будто феи зазвонили в свои серебряные колокольчики. Под мелодичные звуки на поляне появилось облако светлячков. В их мягком мерцающем свете лес преобразился. Заструился меж ветвей душистый ветер, осыпая разведчиков лепестками цветов, проснулись и запели птицы. Зачарованные дозорные увидели, как в светящемся облаке появился огромный черный конь без седла и узды. Он летел, не касаясь копытами густой высокой травы. Его грива и хвост были чернее ночного неба, а шкура лоснилась атласом. На спине могучий жеребец нес деву, нежную, как ночной цветок, и прекрасную, как дальние звезды в небе. Ее обнаженные руки лунными лучами лежали на гриве коня, волосы реяли грозовым облаком. Медленно плыл волшебный конь. Призрачные колокольчики звенели, светлячки мерцали голубоватым светом. Тут взгляд юной колдуньи упал на оцепеневших дозорных. Она заглянула в глаза каждому, лишая воли и пробуждая тоску. И только Атни вдруг радостно ей улыбнулся и протянул руки в тщетной попытке удержать ускользающий призрак. Его доверчиво распахнутые глаза встретились с черными колдовскими очами девы. Конь остановился, повинуясь всаднице, и сердце Атни таяло огоньком в костре. Юная волшебница улыбнулась ему и, выхватив из волос белый цветок, бросила его в протянутые руки оруженосца.
– Отныне тебе не будет покоя. Потерять все, что имел, тоску и горе избыть сполна, вновь родиться поэтом-безумцем, и искать меня, искать недоступный призрак красоты. А встретив вновь, выпустить жизнь из рук, уронив ее белым цветком, – дивный голос звучал в сердце Атни. А волшебница уже ударила пятками в бока коня, и он огромным прыжком унес всадницу с поляны, исчезнув в темноте леса. Разведчики еще долго сидели, не в силах развеять чары. Первым очнулся Эгир.
– Значит, правда, – пробормотал он. – Вот она какая!
– Цветок-то у парня! Обошла она тебя, Нир, – к Дорвелю вернулась его язвительность. С нежностью глядя вслед исчезнувшей волшебнице, певец вздохнул:
– Видно, не понял ты, друг. Моя судьба на исходе. Да и не цветок был мне нужен. Разве мало того, что мечта о чуде сбылась?
– Нир, это сон? – Атни очнулся и ошарашенно оглядывал товарищей.
– Ты давай в рифму говори! – потребовал Дорвель. – Тебя ж в поэты посвятили! Цветочек-то тебе достался!
– И верно! – Атни взглянул на лежащий в ладони маленький белый цветок с мерцающими лепестками, обсыпанными золотой пыльцой. – Ошиблась она, Нир. Возьми. – Он протянул подарок певцу. Нир улыбнулся:
– Глупый! Судьбу не обманешь. Спрячь-ка его подальше. Сдается мне, что ты не раз пожалеешь о ее выборе.
Оруженосец бережно завернул нечаянный дар в платок и спрятал его за пазуху.
Луна медленно поднималась над лесом. Все выше парила она над горизонтом, тихая и торжественная, сияющая королева летней ночи. Водопад, широкой искрящейся струей вливающийся в круглую чашу озера, не мог нарушить спокойствия тяжелых вод. Озеро оцепенело в ожидании. Лунное отражение появилось в центре черного водного круга. Застучали копыта, сверкнул алмаз на груди вороного жеребца, и юная дева, сбросив с обнаженных плеч плащ, пробежала, танцуя, к золотому кругу, лежащему на поверхности воды. Озеро ожило. Заколыхались темные воды, пронзенные лучами луны, и полилась песня, которой вторили ночные птицы. Феи звонили в свои колокольчики, и светлячки ласковым вихрем вились, закручивая свет в спирали. Маленькая волшебница, голос озера, мерцающий луч, соединяющий воду и небо, дочь луны и черных вод танцевала дивный танец. Белые душистые цветы звездочками сияли в мятущейся тьме ее длинных волос. Обнаженное тело обливал мягкий свет. Луна долго взирала с небосклона на любимую дочь, внимая ее песне и любуясь танцем. Ночная странница, дрогнув, вновь заскользила по небосводу. Легкими шагами дева вышла на берег. У водной кромки ее ждал давно и неисцелимо пораженный страстью рыцарь. Его глаза горели властным и нежным огнем. И дева, затрепетав, опустила свой взор. Их приняло цветочное ложе, а ночь ласково укрыла влюбленных затканным звездами покрывалом.