Андрей Волков
Сovert Netherworld. Бесконечность II. Медальон погибшей принцессы
– Так и скажите, что хотите выставить своих ученых на передний план, доктор Суарес, – ядовито произнес доктор Демпси.
– Нам хотя бы есть, кого выставлять, в отличие от вас, доктор, – тут же ответила ему Амелия Суарес, и с ней согласилась доктор Фонсмарк:
– Именно, доктор Демпси, от Вашингтона, кроме пустословия, нет ничего.
– Прошу вас, не время для ссор! – воззвал к ним Бенаюн. – Нам следует прийти к единому решению, а не выяснять, чьи ученые лучше. В любом случае, все они будут работать над вакциной, вместе.
– А кто-то потом присвоит себе все заслуги, – проговорил доктор Демпси так, чтобы быть услышанным всеми.
Бенаюн вздохнул и вновь принялся искать примиряющие слова.
Некоторое время все они еще переговорили, немного поспорили и пообвиняли друг друга, но в итоге пришли к согласию – проект «Acquisition» получит официальный статус вакцины-кандидата с разрешением применения в экстренных случаях на добровольной основе. Это был оптимальный вариант, тем более что никто из участников конференции так и не смог предложить реальной альтернативы проекту Аристова. Её просто не было. На заседании должен был присутствовать представитель Великоруссии, однако там творилось черт знает что, и связаться с ним так и не удалось.
На самом деле нужно было признать один непреложный факт они плывут по течению и надеются, что впереди нет водопада. Признаться в этом они не могли. Никто из них. Возможно, идеи Аристова не так и страшны, какими кажутся. В конце концов множество величайших идей воспринимались вначале с ужасом. Сколько этих страшилок про чипы и контроль разума они слышат с экранов телевизора, а сколько писем возмущенных граждан получают… и всё это оказывается не более чем выдумкой. Бенаюн погасил экран. Первый шаг был сделан.
* * *
Пленников выставили строем на коленях. Сзади и вокруг – множество солдат, чуть дальше – бронемашины, водят по сторонам башнями. Положение не лучшее. Наташа попыталась оглядеться, но не смогла. Зрение еще толком не восстановилось, глаза щипало от копоти. Хорошо она видела только фигуру генерала Тайберта.
– Итак – произнес генерал – я жду ответа, господа.
– Вы его уже знаете – отрезала Алин.
Тайберт повернул голову в сторону девушки в его взгляде читалось нескрываемое злорадство.
– Алин Авонамйелус – причмокивая произнес генерал – прошло столько времени с тех пор, как мы с вами беседовали в прошлый раз. Вижу, что последние месяцы не пошли вам на пользу, я даже с трудом вас узнал.
Он нервно рассмеялся.
– За то я вас прекрасно узнаю, генерал – сказала Алин – я вижу ваше лицо каждый раз, когда вспоминаю, что мне следовало бы вас убить, когда у меня была такая возможность.
Тайберт покачал головой.
– Ты так ничему и не научилась Алин – покровительственно сказал генерал – слишком много рефлексии. Ты солдат и должна понимать, что на войне потери неизбежны. Без потерь не бывает побед. А теперь посмотри вокруг. Исполни ты присягу и уничтожив преступников, ты носила бы такую же форму с честью. Имела бы почет и уважение, достойное твоему званию.
– Извини Тайберт – развела руками Алин – Расцветочка не моя. Не люблю носить форму, запачканную кровью детей.
Генерал рассмеялся.
– Полагаешь ты лучше? – спросил он – посмотри вокруг. Эти пожарища, они на твоей совести. Ты сегодня предпочла бой, а не сдачу в плен. Мы предпочли тогда уничтожить террористов. В чём же ты обвиняешь нас?
Алин гневно прищурилась.
– Всё что тогда произошло трусливый акт предательства – сказала девушка – и вы знаете это генерал. Деревню бомбили по небрежности и вседозволенности. Кровь тех афганских детей на вашей совести и на совести того конгрессмена. Кстати, я слышала, что его сын пытался сопротивляться полиции и был убит. Вот офицеру, что его застрелил, я бы с удовольствием пожала бы руку. Каждый получает, что заслуживает, генерал. И не думайте, что вы не будете наказаны за зверства, которые совершили сегодня.
Тайберт фыркнул.
– Наши взгляды никогда не совпадут, но заверяю тебя, что у нас будет не один день, чтобы обсудить это и не одна ночь – генерал зловеще улыбнулся – впрочем ты незначительная часть плана. Меня больше интересуют твои спутники. Весьма интересная пара.
Если бы у генерала была трость, то он ходил бы вдоль пленников, посаженных в ряд, и постукивал бы ей по своему сапогу. Но ни того, ни другого не было, и потому он обходился словами.
– Меня поражает ваша настойчивость, господа – продолжал Тайберт – однако при всех ваших стараниях ваше хилое сопротивление подавленно и выигрыш мой.
– Наслаждайтесь моментом генерал – осклабился Штильхарт – не думаю, что у вас будет ещё один похожий.
– Мните, что вас защитит ваша дипломатическая неприкосновенность? – спросил Тайберт – я, как руководитель штаба НАТО имею право уничтожать террористов без суда и следствия. Так что советую вам подчиниться, господин Штильхарт.
Флориан пожал плечами.
– Назовем это недипломатический инцидент – сказал он – нужно мериться с реальностью. Поэтому предлагаю цивилизованный обмен. Мы отдаем вам медальон, а вы нас отпускаете.
– По-моему, вы не в том положении, чтобы торговаться – заявил Тайберт – у вас только один вариант – отдать медальон без всяких условия.
Флориан окинул взглядом округу. Генерал в общем-то был прав.
– По-моему, это наихудшее предложение, что я слышала – заявила Эми Нильсен – предлагаю не соглашаться.
– Естественно – кивнул Флориан – он же не знает, что у нас нет медальона. Мы ведь только узнали, где его искать.
Лицо Тайберта выказало гримасу недоверия.
– Мне кажется, что вы врете – сказал генерал – медальон вы нашли и спрятали.
Штильхарт сделал удивленное лицо.
– Боже, как я могу врать такому важному человеку, как вы.
Тайберт махнул рукой. Один из солдат врезал Флориана прикладом автомата в область печени.
– Если собираетесь быть героем, то предупреждаю это весьма больно – сообщил Тайберт – где медальон? Мы будем продолжать пока вы не скажите. Не скажите вы, перейдем к вашим друзьям. Не скажут они проведем здесь обряд децимации.
– Не замечала за вами садистских наклонностей генерал – нервно засмеялась Авонамйелус – с годами вы тоже становитесь злее.
– Уверяю вас, что если вы не отдадите медальон мне, то увидите, что мои методы очень щадящие. Я понимаю, что вы можете перенести очень много физических неприятностей, однако у меня есть альтернативный способ убеждения.
Генерал махнул рукой. Двое солдат подвели женскую фигуру с натянутом на голову мешком.
– Узнаете? – спросил Тайберт.
Один из солдат сорвал мешок. Это была Таня Козловская. Лицо девушки было бледное, слегка помятое. Мокрыми глазами она смотрела на Наташу с отчаянной и немой мольбой о помощи. Штильхарт понял это.
Сердце Наташи зажало, а затем оно куда-то провалилось. Откуда? Зачем? Тупо подумала она.
– Итак, как вы посмотрите, если мы развлечемся с вашей подопечной? – спросил Тайберт обращаясь к депутату – неужели вы позволите такое, госпожа Покровская. Где же ваш гуманизм?
– Потеряла где-то по дороге сюда – отрезала Наташа дрогнувшим голосом.
– Вы напрасно пытаетесь шутить, госпожа Покровская – сказал Тайберт – мне прекрасно известна история ваших взаимоотношений с этой девушкой. Ваша воля крепка, я уверен в этом, но даже самая крепкая воля ломается от страданий невинных.
– Если здесь есть невинные – улыбнулся Флориан – она же с вами связанна, не так ли?
Наташа резко развернула голову в сторону молодого человека. Он что обалдел? Как такое возможно? Наташа остолбенело, посмотрела сначала на товарищей затем на удерживаемую солдатами Татьяну Козловскую. Девушка была не жива, не мертва. Штильхарт не мог быть прав. Ведь это она узнала про махинации с фильмом, её же мать к ней пришла. Если она с ними заодно, зачем ей было всё это устраивать? Наверное, впервые в жизни она не знала, как ей поступить. Чувства взяли верх над рационализмом. На секунду.
– Он у Алин Авонамйелус – выпалила девушка, падая в ледяную бездну ужаса. Плевать. Любой бы поступил так же. Это была минутная слабость и всё же она сказала.
Тайберт на мгновение остолбенел, а затем раздался ледяной смех Татьяны Козловской. В этой мизансцене он был так же неожиданен, как еврей, командовавший батальоном СС.
– Надо же как просто – продолжала смеяться Козловская – так вот кто был хранителем, ну конечно же, а я-то всё ломала голову, куда Верховский спрятал его. Ну что же старые истины, как всегда, правы. Ваш отец был мастером капитан Авонамйелус. Но как видите правильно заданный вопрос получает правильный ответ, особенно у человека девственного.
Штильхарт закрыл лицо ладонью и выругался.
– Даже не думай мне теперь ещё раз сказать, что женщины рациональнее мужчин – ткнул он локтем Алин.
– Такие исключения и среди мужчин бывают – невозмутимо ответила Авонамйелус – зависит от момента, знаешь ли.
Наташе было сейчас не до гендерных дискуссий. Покровская временно потеряла способность дышать. Сыгранный этюд типа «заложник в руках убийцы» распался за ненадобностью. Татьяна Козловская вышла вперед, небрежно стряхнув с себя руки солдат.
– Мы полагали, что медальон спрятан где-то в поселении – пояснила Татьяна – никому и в голову не могло прийти, что медальон у вас, капитан. Потрясающе. У вашего отца почти получилось скрыть от нас медальон, если бы не ваша подружка-депутат.
– Ей надо было изначально слушать мои советы – раздался голос с другой стороны одной из амфибий. Раздались твердые шаги по хрустящему гравию. Высокая фигура в зеленом мундире подошла к пленникам. Раскрыв рот от удивления, Наташа наблюдала, как перед ней стоит полный царского величия Воротынцев. Живой Воротынцев. Нет, она, конечно, знала, что не убивала его, но предполагалось что… А собственно, что именно? После преображения несчастной девочки в пособницу Организации, удивляться было глупо, решила Наташа.
– Разве я не просил вас быть более рациональной, Наталья Владимировна? – мило улыбаясь спросил Воротынцев.
Наташа почла за должное промолчать. Ведь именно этот человек и втянул её в эту историю. Это он сообщил о шифровке Секуритаты, скорее всего он и сообщил об этом Артамонову, а потом всё обставил так, чтобы исчезнуть, а стрелки перевести на меня и всё это конечно связано с законом о Едином цифровом распределителе. Меня надо было вывести из игры, а подобная история прекрасный повод. А Татьяна… если она знала про медальон, значит она… Да, Наталья Владимировна, вы форменная идиотка. О чем уж тут говорить!
Штильхарт презрительно фыркнул.
– Вас повысили – сказал он, взглядом указывая на генеральские погоны – поздравляю.
– Это обязательно произойдет – сказал Воротынцев – когда я преподнесу голову предательницы родины на блюде. Иногда надо радовать себя материальным стимулом.
Алин пихнула Флориана локтем.
– Ты и это знал? – шепнула пилот.
– Я знаю всё! – усмехнулся Штильхарт.
Здесь Наташа всё же сделала удивленные глаза.
– Что значит и это знал? – с ужасом спросила девушка – значит ты всё знал и ничего не сказал мне.
Так, начинается, подумал Штильхарт, новая порция благородного негодования.
– А ты бы мне поверила? – спросил он.
Наташа двинула носом. Спорить было нечестно.
– Но откуда черт возьми? – спросила она.
– Просто я сразу не поверил в эту историю с похищением – сказал он – а потом я побывал у одного почтенного дипломата. Он мне и рассказал о том, как помогал Александру Верховскому в его изысканиях, а ещё рассказал о том, что передал всю найденную информацию жене Верховского – Анастасии Урусовой и только она и, вероятно, Верховский знали о юнге, которого назначили хранителем тайны медальона. Верно, Анастасия Николаевна?
Наташа поняла, что сейчас рухнет в обморок, когда увидела, как с Татьяны Козловской начинает сползать кожа. Она уже видела такое, тогда в квартире Верховского. Снова перед ней стояла фигура, затянутая в кожу. Только теперь на фигуре не было капюшона, и Наташа смогла разглядеть лицо – лицо Анастасии Урусовой.
– Браво – сказала охотница, шутливо аплодируя – вот этого я не предполагала. Когда вы поняли, что это я?
– Понял не сразу – кивнул Флориан – Однако, с самого начала меня удивило совпадение вашей «трагической кончины» и арест Татьяны Козловской. К тому же сам арест выглядел очень наигранно. В самом деле, как это Татьяна Козловская среди многих выделила единственную девушку неожиданно показавшуюся ей странной? Наташа, с её особенностью, всем помогать и протягивать руку, на это не обратила внимание, а вот мне стало любопытно. Вначале я полагал, что Верховский связан с ней и вы ему в этом помогаете, а потом, уже услышав «историю Татьяны Козловской», от Наташи, один момент мне показался странным. Помните, разговаривая с Наташей в тюрьме вы упомянули якобы свою убитую подругу Екатерину Кирсанову, которая, как вы сказали, была зарезана в пансионате и что её труп упал с крыши. Я долго думал, что меня насторожило в этой фразе. А потом я изучил газеты о том старом убийстве и, знаете, в них ни слова не было о том что труп упал с крыши. Татьяна Козловская не могла это знать, но это мог знать человек, который нашел труп, то есть вы – Анастасия Николаевна – директор пансионата L’EST.
Анастасия Урусова не сводила с Флориана холодный взгляд, который тем не менее не был лишен любопытства.
– Потрясающе – заявила Анастасия, засмеявшись – неосторожность с фактами всегда мне вредила.
– Но Татьяна Козловская? – спросила Наташа – почему именно её образ?
– Ну как… – развел руками Флориан – тебе нужно было напомнить о том давнем убийстве. Вот они и подобрали подходящий образ. Однако он тоже не случаен. Дело в том, что Татьяна Козловская, настоящая Татьяна Козловская и ещё несколько учениц из Международного Лицея получили грант на обучение в США в одном частном колледже, который принадлежал сэру Джефри Трэверсу и именно Татьяна Козловская и её мать подали заявление на Трэверса и были убиты в гостинице Денвера перед судом над ним. При желании очень просто добыть информацию, если знаешь вводные. Вот именно тогда, у вас Анастасия Николаевна и появилась идея воспользоваться приемом, которым пользовалась Ольга Касаткина, изображая вашу подругу Александру. Только вы не предполагали, что я приеду в Петерштадт и найду Наташу.
Охотница фыркнула.
– Понимаю – сказала она – должно быть ужасно обидно, всё понять, просчитать меня и всё же проиграть из-за простых эмоций вашей подруги.
– Возможно – согласился Штильхарт – Но я не понимаю, как вы, после пережитого тогда, могли встать на их сторону? Как вы решились на это? Зачем?
Урусова рассмеялась.
– Потому что я изучала Их – холодно сказала девушка – О да, я много корпела, чтобы понять, кто такая была Ольга Касаткина и я поняла, что поднимается новая сила. Против неё бесполезно сражаться. Можно или примкнуть к ней или погибнуть. Она победит, эта Сила, победит скоро, и не забудет тех, кто помог ей победить. С каждой секундой, как я стала одной из них я чувствовала, как росла моя мощь. Я получила могущество, силу и самое главное власть. Я наконец перестала зависеть от глупого конформизма, который сдерживал мои способности. Мне наконец нашлось дело. Я сделала то, что должна была. Раньше я не осознавала какого это, но теперь, я знаю, что всё просто. Нужно только понять, чего ты хочешь действительно, от этой жизни!
Штильхарт фыркнул.
– О конечно – сказал он – Это стокгольмский синдром, верно? Он часто бывает. Юная впечатлительная жертва, безбедная. Сексуально неопытная и он вестник потрясающих идей о всеобщем равенстве. С искусными пытками, соблазнами. Вы ведь знали его историю? Знали кто был его прадед. Горчаков успел вам рассказать, так? И что-то щелкает в мозгу. Жертва отдается своему палачу.
– Он мужчина – жестко ответила Анастасия – а не тряпка. Он имеет стержень и точно знает, что хочет от жизни и показал это мне. Я должна была найти медальон и пошла бы на всё ради этого. Александр со мной не соглашался. Он отказывался от своей миссии спасения человечества. Он не ошибался, а был слишком слаб, для принятия истины. Я нашла тех, кто меня понял и принял. Принял мое естество.
Воротынцев подошел к Анастасии сзади и обнял её за плечи.
– Именно так – сказал офицер – видите ли, господин Штильхарт, у меня есть дар. Я на подсознательном уровне чувствую в чем слабость человека. У Натальи Владимировны это эмоции и тяга к справедливости. У нас с Анастасией Николаевной успех любой ценой. Так что, дав этой прелестной девушке, то, что ей нужно, я получил то, что мне нужно и теперь использую её таланты, ум и женские чары.
Воротынцев с нежностью хищника провел ладонью по щеке девушки.
– Женщины всегда многое решали – сказал он – Не стоит недооценивать их эмоциональную природу. Возможно, если бы не Наталья Владимировна, мы бы так и не поняли, где медальон. Поверьте, мы вам очень признательны. Благодаря вам, нам не пришлось обшаривать всю лодку целиком. Впрочем, мы заговорились, а цель нашего совместного присутствия тут не изменилась. Отдайте медальон!
– Можно последний вопрос – спросил Штильхарт – Как вы планируете объяснить свою операцию?
Воротынцев притворно вздрогнул, как будто вспомнил про что-то важное.
– Ах да – сказал он – Бежавшая от законного возмездия военная преступница Алин Авонамйелус совершила, как она считает справедливое возмездие по отношению к столь ненавидимому ей генералу Самуэлю Тайберту. Она застрелила его, а затем скрылась в своей родной деревне. Индейские власти отказались выдавать её и естественно пришлось провести антитеррористическую операцию. В которой все внутренние террористы были уничтожены. Как вам сюжет, а генерал Тайберт?
Тайберт плотоядно ухмыльнулся.
– Весьма впечатляет! – сказал он. – но, постойте мы же с вами договаривались… – внезапно улыбка слетела с его лица, и он в задумчивости повернулся к Воротынцеву:
– Постойте, но это же означает, что я должен…
– Умереть, – кивнул Воротынцев.
И выстрелил в Тайберта. Генерал охнул и свалился в пыль площади.
Воротынцев улыбнулся пленникам.
– Достаточно ловко – заметил офицер – не находите?
Штильхарт мрачно хмыкнул.
– Потрясающе, – сказал он. – Я в полном восторге. Это тоже часть плана?
Воротынцев покачал головой.
– Синтез импровизации с мгновенным анализом, – пояснил он. – Отныне труп господина Тайберта будет служить нам гораздо лучше, чем живой человек.
– Уверен, ваш предок, комиссар Лакцис, гордился бы вами, – заметил Штильхарт.
Воротынцев удивленно поднял брови.
– Вы и это знаете – сказал он – ах Горчаков старый лис, а! И это он рассказал. Да я его потомок и очень этим горжусь. Мой предок строил справедливое социалистическое общество равных возможностей. К сожалению, его талантов не оценили, и он пал жертвой партийной борьбы, но я продолжаю его дело, по старым заветам, с холодной головой и горячим сердцем.
– Судя по вашим буржуазным привычкам никогда бы не подумал – ухмыльнулся Штильхарт.
Воротынцев холодно улыбнулся.
– Вы напрасно стараетесь поразить меня своими дубовыми остротами, господин Штильхарт – сказал он – впрочем, для вас у меня особая казнь. Я не убью вас. Дипломатов убивать запрещено, но вот её – он указал на Наташу – вы будете жить зная, что она погибла страшно и мучительно, а вы ничего не смогли сделать.
Он было поднял руку, чтобы произнести какой-то приказ, но его перебил возглас Наташи.
– Смотрите – крикнула депутат.
Как будто по её сигналу, из-за края плато вынырнули два боевых вертолета КА-52-«Аллигатор». Можно было только восхищаться мастерством пилотов, ведь им пришлось лететь над самыми верхушками деревьев, а кое-где, возможно, даже лавировать между ними. Бойцы КССНК пытались стрелять по вертолетам, но их быстро выкосили предельно точные выстрелы автоматических пушек. Башню одной из амфибий сорвало взрывом ракеты. Тут и местные жители повскакивали, и эффективно заработали ногами. Грянули выстрелы, кто-то упал, но все же местным, несмотря на связанность, удалось значительно проредить число военных, тем более что над центром площади завис транспортный конвертоплан ВКС Великоруссии, из которого по тросам стали спускаться бойцы ССО, судя по шевронам с триколором и автоматам Калашникова наперевес. Бойцы начинали стрелять еще до того, как их ноги касались земли. Из десантного люка отдал честь генерал Артамонов.
– Полковник Воротынцев! – крикнул он в мегафон – Вам не идет генеральский мундир.
На транспортник сразу обрушился огненный ливень, но носовая броня выдержала. Воротынцев резко схватил передатчик.
– Я насмотрелся – крикнул он в рацию – запустить боевые дроны. Избавьтесь от этой гадости.
Из передатчика донёсся дрожащий голос Фабро.
– Сэр – кричал капитан эсминца – оно поднялось из глубины… Я никогда не видел…
Связь прервалась. В рации трещали помехи.
– Сэр – доложил один из младших офицеров – наши корабли… они уничтожены.
– Кем? – поразился Воротынцев и вновь схватил рацию – Фаббро! Фаббро!
Алин только рассмеялась.
– Есть в этот мире силы, которые не поддаются рациональному объяснению – сказала она – но они помогают тем, кто достоин.
В это мгновение гигантская тень накрыла место сражения и сквозь тучи светили громадные глаза.
– Уничтожить… это – прокричал Воротынцев, сохраняя самообладание.
Но было поздно голова морского зверя обрушилась вниз. Щелкнули челюсти и одна из амфибий полетела в неизвестном направлении вместе с воплем экипажа. Выстрелы не причиняли зверю никакого вреда, и вероятно только злили его. Каждый раз его могучая голова с ревом и ветром опускалась и поднималась, расшвыривая солдат.
Воротынцев воспользовался моментом неразберихи и вскочил в единственную оставшуюся амфибию. Флориан кинулся за офицером и сумел ухватиться за поручень бронемашины. Двигатель взревел и, разбрасывая из-под гусениц куски дерна, амфибия рванула в лес. Что было дальше на площади в деревне уже не было видно, тем более что Штильхарту сразу врезали в область почек, от чего в глазах помутилось. Воротынцев принялся пинать Штильхарта ногами, чтобы скинуть его с борта. В какой-то момент Флориану надоело получать тумаки, и он ответил так же ногой. Попал или нет непонятно, но зато принял нормальную позу.
Мимо проносились деревья, их сучья скребли о борта машины.
Воротынцев вынул пистолет, недвусмысленно желая пристрелить Флориана. Штильхарт стукнул его по руке ногой, табельный «ПСМ» выпал из ладони и выстрелил. Пуля рикошетом попала в водителя, который грохнулся на панель управления. Амфибия резко свернула вправо, едва не сбросив людей с крыши, к обрыву, за которым не было ничего, кроме света и запаха моря. Штильхарт дернулся к Воротынцеву схватив его за лацканы кителя и потянул на себя. Воротынцев выхватил нож и теперь извивался, пытаясь направить лезвие в сторону Флориана. Лес становился всё реже и реже, а соленый запах моря всё ближе. Очередной лихой вираж отбросил противников друг от друга и тогда Флориан подтянул правую ногу к груди и от души пнул Воротынцева в челюсть. Опасность в виде расщелины тот уже не увидел, провалившись в десантный люк. Штильхарт последним движением сумел схватится за тонкую ветку и пропустить под собой амфибию, которая врезалась в скалу, встала на дыбы и через секунду с грохотом рухнула в бездонную океанскую пропасть. Одновременно с этим подломилась и ветка. Флориан, плюхнулся на мокрую землю. Самое радостное приземление, надо признать. Молодой человек встал и отряхнувшись повертел головой. Воротынцева или его тела нигде не было. Сзади только бушующий океан. Ощупав руки и ноги Флориан, поплелся назад. Шагов через двадцать его остановил звук приближающего квадроцикла. За рулем сидела Алин. Увидев Флориана, она только развела руками.
– Он отправился перекусить – весело сообщил Штильхарт – как дела у Артамонова?
– Плохие ребята предпочли сложить оружие – пожала плечами – девушка – ну их об этом вежливо попросили.
– Ну конечно – усмехнулся Флориан – с таким-то другом!
Алин пихнула его локтем.
– Эй – сказала она – я к этому не имею никакого отношения, серьезно! Наверное, они его чем-то разозлили.
– Да уж я вижу – закатил глаза Штильхарт.
И всё-таки они победили. Несмотря ни на что. Флориан даже пожалел, что рядом нет Кристины. Его подруга, сто процентов, оценила бы такой фейерверк.
* * *
Адашев сошёл по ступеням военного вертолета, который приземлился на крышу старого замка, всегда столь нелюбезно открывающего гостям свои тайны, до которых, впрочем, генералу не было особого дела, ведь уровень его развития позволял ему полностью абстрагироваться от любых проявлений психологических уязвимостей. И всё же он не любил, когда над ним демонстрировали превосходство. А вызвали неожиданно и посреди ночи. Это ли не доказательство. Тем более он знал почему. В современном глобальном мире, чью глобальность они так хотели подчинить и надо сказать, очень умело это делали, информация распространялась с такой скоростью, что приснопамятный Натан Ротшильд на своих новостях из Ватерлоо мог разбогатеть, разориться, а затем снова разбогатеть. А уж как опасны эти новости были. Иногда генералу казалось, что Координатору доставляет удовольствие тыкать пальцем в каждую мелочь, в каждый промах. Видимо, его забавляло держать подчиненных в постоянном напряжении.
Генерала вновь проводили в тот зал с дубовыми панелями, столом и аквариумом на нем. И одной ящерицей внутри. Уже одной. Почему-то Адашеву захотелось рассмеяться. Генерал всегда знал, что играет со смертью и не с какой-то абстрактной, а со своей собственной. Впрочем, как сопящий рядом, нервно переминающийся доктор Аристов. Его всегда поражал тот факт, почему такие скользкие люди добиваются таких высот. Должно быть от того, что к ним боятся притрагиваться. Однако же если Аристов имеет хотя бы какое-то отношение к вызову Адашева сюда, то генерал подготовил ему очень неприятный сюрприз.
– Итак, господа – проговорил Координатор. Голос раздавался с экрана, опустившегося над столом – с сожалением сообщаю вам о неприятной новости – полковник Воротынцев погиб при зачистке индейского поселения на острове Илуйкояк. Медальон захвачен противником. Как вы это объясните, генерал?
– Воротынцев действовал слишком поспешно и не внял моим рекомендациям, – сообщил директор Секуритаты – он позволил перехватить шифровку о съемках фильма и подставил этим Организацию. Только он виновен за провал.
Последовала театральная пауза.
– Хотя – продолжил Адашев – доктор Аристов не сообщил нам о присутствии Флориана Штильхарта в Ольвии и о его путешествии в Петерштадт. Знай я это, то принял бы меры.
Аристов напряг желваки на лысом черепе и с гадливостью посмотрел на Адашева.
– Это был ваш план, генерал – отчеканил доктор – с самого начала я высказывался против таких поисков медальона, однако ваша стратегия была принята и Воротынцев выполнял ваши указания от и до.
– Чушь – прошипел генерал – мой план безупречен. То, что Воротынцеву удалось захватить поселение это доказывает. Небольшая заминка не более того.
– Вы упускаете одну деталь – заявил доктор – вы слишком рано начали переворот в Великоруссии, вы не избавились от Покровской, когда у вас была возможность. Вы недооценили противника, а это равносильно вашему проигрышу.
– Уж поверьте я оценил Покровскую по достоинству – возразил Адашев – и даже больше. Я уже сталкивался с ней в прошлом. Уверяю, что Покровская была под полным нашим контролем, пока в Петерштадт не прилетел Флориан Штильхарт. Это ваша вина, доктор. Эти двое Штильхарт и Левонова неразлучная парочка, где одна, там сразу же и другой. Вы не предусмотрели их действия и слишком рано проявили себя. Наконец вы позволили этой девице разыскать журнал и добраться до Верховского. Вас предупреждали об этом, не так ли?
Адашев повернул голову к застывшей как ледяная скульптура Хорошевской. Охотница, как всегда, сохраняла безэмоциональное выражение лица. Аристов заметно побледнел, а голос с экрана по-прежнему безэмоциально продолжил:
– Что скажите, доктор? – спросил Координатор.
Иногда Адашеву казалось, что у Координатора вообще нет земной оболочки, что он какой-то коллективный разум, умеющий принимать разные обличия.
– Ерунда – доктор вытер испарину на лысине – если уж на то пошло, то это генерал Адашев ликвидировал ученых, которые могли бы ещё послужить Организации. Ксения Авалова…
– Довольно – оборвал его Координатор – я вас пригласил не для того, чтобы слушать взаимные упреки. Это путь в никуда. «Арнис» жива. У неё камни и скоро будет медальон. Я уверен, что один из вас виновен в саботировании нашего плана, а наша Организация – это прежде всего братство и её сила лежит в абсолютной надежности и верности членов. Поэтому я принял соответствующее решение.
– Но… – начал Доктор.
В воздухе пролетел диск, и через секунду голова генерала Адашева свалилась с плеч и мячиком покатилась по деревянному полу. Следом на пол рухнуло обезглавленное тело. Диск вернулся на руку хозяйки.
Аристов побледнел ещё пуще прежнего в ужасе стараясь не смотреть на обезглавленное тело. Он, конечно, слышал об умениях охотниц, но вот так вот видел впервые. Даже когда ликвидировали Раудана, он убеждал себя, что подробности его смерти были выдуманы газетчиками. Охотницы подчинялись тому или тем, кто был на этом экране. И сейчас ничего не стоило лишить головы и его.
– Доктор Аристов – прозвучал голос Координатора – мне понравилось, что вы смогли наладить контакт с Шломо Бенаюном. Международные организации исправно служат нашему делу, если их как следует приручить. Думаю, вы лучше уловили смысл, чем покойный генерал Адашев. Смысл, который очень прост: если проигрываешь, то умираешь.
Аристов нашел в себе силы приосаниться.
– Да-да, директор – прохрипел он.
– И я уверен – продолжал голос – что вы употребите все силы для исполнения нашего плана.
Аристов осталось только судорожно кивнуть.
– Не волнуйтесь – отчеканил он – я подготовил достойную ловушку. «Арнис» обязательно постарается проникнуть в клинику, чтобы отбить объект. Мы будем готовы, уверяю вас.
– Будем надеяться – заявил Координатор – однако медальон всё ещё не в наших руках. Совершите обратное.
Неужели всё? Опешил Аристов. Теперь операция полностью под его контролем?
– То есть мой проект… – начал он – я всё ещё руковожу им?
И вы…
Какое-то странное чувство охватило доктора. Его голову словно стянули железным обручем. Аристов схватился за виски и рухнул на колени. В ушах словно загрохотали барабаны, а кровь прилила к голове и забулькала как кипящий котел. Ему даже на долю секунды показалось, что смерть возьмет своё.
– Советую вам не потерять голову от ваших амбиций доктор – сказали ему.
Экран погас. Безумное давление в голове ушло вместе с опущенной рукой Хорошевской. Ему дали ещё один шанс. Аристов всё же позволил себе хитрую усмешку, хотя у него неприятно сосало под ложечкой при мысли, что теперь следует несколько по-другому относиться к безэмоциональным охотницам.