Андрей Волков
Сovert Netherworld. Бесконечность II. Медальон погибшей принцессы
– Хех – осклабилась пилот – они же такие умные, эти машинки, они же не попрутся за нами, правда?
Машинки оказались неумными и поперлись. Алин перевела конвертоплан в вертолетный режим и влетела на городские улицы. Нет, решила Наташа, это уже не фигуры высшего пилотажа, это уже самоубийство!
Алин же просто положила руки на штурвал. Её в такие минуты охватывало странное чувство умиротворения. Как будто она и самолет сливались воедино. Ей даже не надо было на приборы смотреть. Она просто знала, что она сможет. Здесь и только здесь она чувствовала полную свободу.
Конвертоплан зигзагами лавировал между домами. Оставалось только гадать видят ли это всё обыватели. Дроны пытались преследовать. Вот он недостаток машины. В неё заложили программу, и она будет следовать программе. Алин сделала бочку. Один из дроном ринулся за ней, потерял остатки высоты и грохнулся на землю, пропахав длинную борозду на асфальте. Осталось трое. Обманный маневр, Алин удалось так близко пролететь от угла дома, что, когда компьютер дрона заметил опасность, машина уже летела без крыла и куда-то прочь от города. Очевидно, там она и погибла.
Оставались ещё двое. Этим повезло больше. Они нашли нужную геометрию и пристроились строго в хвост конвертоплану. Они даже уже превосходили в скорости. Хороши, подумала Алин, но не креативны.
– Пожалуй надо выбираться – заявила пилот.
Штильхарт нервно засмеялся.
– Думаю выскажу общее мнение – сообщил он – что мы согласны!
Наташа смогла энергично закивать головой. Старец по-прежнему сохранял степенное положение. Он там часом не помер?
Дроны были от них уже на расстоянии выстрела. Если бы они подлетели ещё метров на десять. Они подлетели… только вместо конвертоплана перед ними оказалась крепостная стена, а конвертоплан был уже на стандартной высоте, в последний момент свечой уйдя в светлеющее небесное пространство.
* * *
Не только ошарашенные обыватели наблюдали за сумасшедшим полетом. За ним так же наблюдал ещё один человек. Правда наблюдал он не в живую, а на экране компьютера, где беглецы обозначались вертлявой красной точкой.
Человек расправил плечи под зеленым армейским мундиром.
Он рассчитал всё верно. Он сумел убедить генерала Артамонова в предательстве Покровской. Это оказалось даже проще, чем он рассчитывал изначально. Он никогда не предполагал, что генерал так доверчив. Верно говорят, что слепая покорность государству убивает здоровую рефлексию.
И всё же Покровская почти перетянула Артамонова на свою сторону. Существовала опасность, что генерал поверит ей. Пришлось разыграть небольшую комедию с её побегом. Теперь у генерала отпадут даже последние сомнения в её виновности и это подорвет веру её самых рьяных сторонников.
Школьников с его фильмом, оказался весьма полезен, хотя он и до ужаса труслив и туп, но именно такие и нужны, иногда.
Устроить несколько разрушительных акций, чтобы сорвать показ его фильма и каждый раз акции будут совершать противники закона о едином цифровом распределителе. А когда станет известно, что вдохновитель и главный противник закона депутат Покровская действует в интересах западных разведслужб. Это довершит картину. Поддержка Покровской станет символом аморальности и отсутствием патриотизма. Просто, но действенно. Распределитель будет введен в строй, и никто, в том числе генерал Артамонов никогда уже не узнают, что их использовали. Использовала Организация. Все подпадут под добровольный контроль, на который сами согласятся.
Сзади раздалось нетерпеливое шарканье ногами. Этой девочке, ещё предстоит кое-что выучить, в отличие от своих сестер-охотниц.
– Они ушли? – флегматично спросил человек.
Стоявшая за спиной девушка кивнула.
– Только что вышли за пределы действия радаров ПВО – сообщила она – рискну предположить, что в данный момент смеются над нашей неудачей и поздравляют друг друга.
Человек повернулся к девушке. На её лице играла хищная и одновременно ироничная усмешка.
– Возможно – согласился он – но ты должна уже знать, что иногда видимость победы является поражением.
Охотница кивнула.
– Я помню это – сказала девушка – какими будут наши дальнейшие шаги?
Человек сложил руки на груди.
– Позволим им насладится видимостью победы сполна – сказал он – тем горше будет их разочарование после. Твоя работа здесь закончена. Отправляйся вслед за ними и проконтролируй, чтобы они нашли нужный нам предмет. Как только это произойдет, ты отберешь его. Наш человек за океаном окажет тебе помощь. Я тоже вскоре прибуду туда. Пора показать госпоже Покровской последний приготовленный нами сюрприз.
* * *
Когда глухая ночь царила над Ольвией и Петерштадтом, на другой половине земного шара только вечерело. Джефри Трэверс уверенно шагал по дороге одного из парков в центре Оттавы. Разумеется, он мог напросится на официальную встречу, но тогда возникли бы не нужные вопросы. Сущность Организации – тень и скрытность. Никогда не знаешь, кто подслушает твои разговоры, особенно в офисе какой-то бюрократической структуры, но и приглашать руководителя контрразведки НАТО генерала Самуэля Тайберта на свой остров, он не стал, опять же по этой причине. Поэтому они встречались здесь, в парке.
– Приветствую вас – сказал генерал – вижу, что вы в отличной форме. Что привело любителя моря и золотого песка на встречу со мной, скромным военным бюрократом?
Трэверс проглотил смешок. Прибедняется генерал. Как же офшорные счета в Панаме и Сингапуре? Да и не будем забывать скандал годовой давности о двух уволенных секретаршах, за отказ в близости. По нынешним временам – это серьезное преступление. Впрочем, Трэверс приехал не запугивать, а дружить.
– Мне бы крайне не хотелось беспокоить вас – учтиво сказал Трэверс – однако кое-кому из моих друзей, которые не хотят афишировать себя, нужна ваша помощь в одном деликатном деле. Я думаю, что наше с вами тесное знакомство могло бы помочь им.
Тайберт потер руки. Он не нервничал и был абсолютно спокоен.
– О какого рода помощи идет речь? – спросил он – надеюсь вы понимаете, что если мы коснемся военных…
Трэверс замотал головой.
– О нет-нет, заверю вас, что речь не об этом – сказал он – просто моих друзей интересует энный груз, который оказался на дне местных вод. Если бы вы помогли достать его…
Тайберт алчно улыбнулся.
– Подводная лодка капитана Долматова, не так ли? – хмыкнул он – вас ведь она интересует? У нас тоже есть свои, надежные, источники.
Трэверс развел руками.
– Не сомневаюсь – сказал он – и раз так, вы должны понимать, какая цена для будущего человечества заложена в нашу операцию.
– Что вы хотите? – спросил Тайберт, не вдаваясь в экзистенциальные дискуссии.
– Должно быть вы уже знаете, о небольшом происшествии, которое имело место в Петерштадте. Побег из тюрьмы одной высокопоставленной заключенной.
– Я слышал об этом – кивнул Тайберт – весьма дерзкая попытка, но что в ней интересного для меня?
Трэверс улыбнулся.
– О, я безусловно заинтересую вас – сказал он – полет на конвертоплане через городские кварталы, уничтожение эскадрильи гиперзвуковых беспилотников… только один пилот способен на такое безрассудство – капитан Алин Авонамйелус.
Тайберт сверкнул глазами.
– Бывший капитан – напомнил он – её разжаловали и осудили.
– О да – бросил Трэверс – однако вместе с лишением звания и наград, нельзя лишить талантов пилота. Только она может так летать. Помогите нам задержать Покровскую и получите Авонамйелус. Вы ведь были следователем по её делу, не так ли?
Трэверс почти с удовольствием обратил внимание, как генерал потирает шею – то место, в которое Алин Авонамйелус ранила его, когда Тайберт пытался её изнасиловать во время допроса.
– Думаю, вы хотите поквитаться с ней, за то, что она когда-то избежала законного правосудия – продолжил Трэверс – теперь у вас будет такой повод. Вы арестуете её и её друзей, за нарушение государственной границы. Вы отдадите мне Покровскую, а я оставлю вам Авонамйелус. Это будет честная сделка.
Тайберт кивнул.
– Думаю, дружба с вами принесет мне куда большую выгоду, чем я рассчитывал – учтиво сказал генерал.
Как легко повернуть человека на свою сторону, пообещав ему исполнение потаённых желаний, подумал Трэверс, но также легко и потерять его. Верность за выгоду, конечно, самая хрупкая, но самая эффективная, в краткосрочной необходимости.
* * *
Известный радиоведущий одной из радиостанций Великоруссии Рудольф Галкин был сейчас далёк от своего лучшего настроения. Он сидел на черном мягком кресле в одном из номеров столичной гостиницы «Four Seasons», и искоса, с большой опаской поглядывал на стоящую возле него девушку, одетую в закрытое чёрное платье с длинными перчатками. Галкина даже беспокоила не столько девушка, сколько её правая рука, расположившаяся очень близко от его плотной шеи. Галкин знал, что вылетает из этой руки, если человеку, к которому он пришел, что-либо не нравится в ответах подчиненных. А о том, что болтают ещё про этих девушек обыватели и думать было страшно.
– Мы изучили ваш доклад, по ситуации в Йемене, господин Галкин – с другой стороны гостиничного номера, отозвался его собеседник – и пришли к выводу, что мы можем выделить ту сумму, которая нужна бунтовщикам, чтобы свергнуть правительство. Комитет по чрезвычайному положению примет соответствующее обращение.
Галкин почти раболепно склонил голову.
– Я благодарю за доверие – сказал он, надеясь, что его голос не дрожит – но я не понимаю, почему вы сюда приехали лично?
Неизвестный смерил ведущего оценивающим взглядом. Галкину на секунду показалось, что рука девушки скользнула чуть вниз. Интересно стали бы его ещё люди слушать на радио с таким же доверием, если бы увидели, что гроза-ведущий, сейчас сам трясется, как осиновый лист.
– Это вызвано необходимостью – ровно проговорил человек – о которой я и буду с вами сейчас говорить.
Галкин энергично закивал и его маленькие, как две бусинки глаза энергично забегали.
– Я весь внимание – сказал он.
Лица собеседника Галкина видно не было, виден был только зеленый мундир ГРУ, но было понятно, что он, наоборот, сохранял хладнокровное равнодушие ко всему происходящему, в отличие от ведущего.
– План близится к своему завершению – произнес неизвестный – ваш друг Школьников, оказался весьма полезен, хотя он и до ужаса труслив и туп, но именно такие и нужны в нашем деле, верно?
Галкин вновь энергично закивал.
– О да – сказал он – вы абсолютно правы.
– Это был риторический вопрос – заметил неизвестный.
Радиоведущий съежился и бросил взгляд на девушку рядом, на её лице выступила презрительная усмешка.
– Теперь к сути – продолжал неизвестный – Сегодня Школьников получил прокатное удостоверение на свой фильм и теперь ваш черёд. В ближайшее время мы устроим несколько акций, которые будут направлены на то, чтобы сорвать прокат фильма. Ваша задача обращать внимание на эти акции и всячески их осуждать. Вы должны в своих передачах сделать акцент, что появилась секта воинствующих монархистов, которая действует в интересах западных спецслужб. Их цель новое разделение страны и нарушение санитарных норм, которые введены для общенародной борьбы с вирусом. Особое внимание уделите персоналии Натальи Владимировны Покровской. Вы должны сообщать вашим слушателям, что Покровская агент иностранных разведок и все её действия по отношению к закону о едином цифровом распределителе преступны, кроме того, у неё совершенно помутился рассудок на почве болезненной любви к последнему царю Великоруссии. Вам понятно поручение?
Поручение было достаточно простым и понятным для любого политического журналиста. Тебе платят, и ты кого-то восхваляешь или тебе платят, и ты кого-то топишь. Политическая журналистика в Великоруссии работала только так.
– Покровская сейчас в фаворе – насуплено заявил Галкин – особенно у простых людей. Её позиция по закону о цифровом распределителе… вряд ли в такое поверят.
Он постарался сказать это так, чтобы не вызывало сомнений, что он готов всё устроить и лишь ужасные непреодолимые обстоятельства мешают этому.
Неизвестный хмыкнул.
– А вы сделайте так, чтобы поверили – сказал он – вы же не зря ведете трехчасовую передачу на радио, вот и постарайтесь лишить Покровскую этого фавора. В ваших эфирах вы должны всячески показывать, что поскольку Кранцберг был территорией Понти́и, а Наталья Владимировна была тоже персонажем из Понти́и, она пытается «понтиизировать» наше информационное пространство своими расследованиями, и внедрить чужие для этой страны мысли и идеи, вам всё понятно?
Галкин кивнул и нервно почесал растрепанную бороду.
– Но добьёмся ли мы нужного эффекта? – спросил он.
Неизвестный снова хмыкнул.
– Безусловно – сказал он – обязательно во время эфиров читайте СМС в поддержку Покровской и с оскорблениями в адрес режиссера фильма и авторов закона о цифровом распределителе. Сделайте так, чтобы их было больше, чем их противников. Сделайте акцент на то, что Покровская смущает слушателей, а сама находится в Канаде и ведет оттуда подрывную деятельность, что заметьте правда. Вы же слышали, что она бежала из тюрьмы?
Ещё бы, усмехнулся Галкин, это передавали несколько раз по всем каналам. Да и самолет, то есть конвертоплан подходящий. Из этого может получиться неплохая история. Тем более сам Галкин терпеть не мог Покровскую за её прямоту и безапелляционность. Она правда была местной выскочкой.
– Я готов сделать всё, что в моих силах – постарался заверить радиоведущий.
Неизвестный человек в мундире был само спокойствие.
– Я надеюсь вы меня не разочаруете – сказал он, сделав ударение на частицу не.
Галкин поморщился и снова бросил взгляд на девушку рядом. На её лице по-прежнему была презрительная усмешка.
* * *
Путь решили продолжать затемно, не дожидаясь утра. Предстояло попасть в катакомбы как можно скорее. Увидеть солнце были бы рады всё, но идти в свете дня по открытой местности было опасно, поэтому надо было пользоваться лесным укрытием, пока оно было.
Так они встретили рассвет.
Снова пришлось шагать, раздвигая ногами густую лопушистую траву. Пробираться целиком, сквозь заросли кустарников и поминутно отклонять руками ветки, изредка натыкаясь на паутину и топкие прогалины.
Никогда прежде им не встречалось такого количества грибов и ягод. Рыжики, боровики, земляника, жимолость. Это было неплохое пополнение запасов, а вода из ближайшего родника не только позволила умыться и освежиться, но и приготовить скорую, но добротную похлебку.
И вот лес кончился.
Теперь, до самого входа в катакомбы, идти предстояло по плоской равнине побережья, которая пересекалась многочисленными илистыми лиманами. С моря дул сильный ветер и несмотря на приятный холодок, он внушал опасение, что своим шумом отвлечет их от всевидящих электронных глаз.
И они шли дальше. В жарком и ярком голубом небе не встречалось ни облачка и горячие солнечные лучи припекали голову и просачиваясь сквозь одежду жгли плечи и спину. Теперь ветерок с моря уже внушал больше надежду, так как его внезапные порывы спасали от жары.
Простое ли это было везение или знания Кристины, а может и чутье Снори, который время от времени шипел и мяукал, заставляя постоянно петлять, останавливаться, пригибаться, двигаясь с крайней осторожностью, но пока их никто их не потревожил. Разве только попалась пара белок, да степной волк пробежал, с удивлением рассматривая чудную компанию.
Местность теперь была в значительной низине и вскоре путникам открылась широкая пустошь, сильно заросшая кустарником и репейником.
Дорога, по которой теперь предстояло идти, представляла собой узкую тропинку, через множество мелких лужиц, сокрытых в высокой жёлтой траве. Земля была влажной и топкой, ноги то и дело попадали в чавкающую грязь, которая перемешивалась с соленой морской водой, единственным утешением были тропинки. Раз их кто-то проложил, то люди здесь были до них, а значит и пройти можно.
Самой настоящей напастью оказались москиты, которых обитало в этих местах великое множество. Они вились над головами, заползали под одежду и мало того, что больно кусались, так ещё и жужжали так громко, что путники резко оборачивали головы в поисках дронов.
– Эта мошкара хуже вампиров – не выдержав завопила Анна – они же заживо съедят. Если так пойдет, то даже охотницы уже будут нестрашны.
– Не следует вспоминать о них здесь – сурово оборвала девушку Кристина – оботритесь соленой водой или грязью.
Их это отпугнёт.
– Зато пахнуть будем соответственно – недовольно пробурчал Кирсанов, обтирая руки – если бы ещё этот камуфляж скрывал нас с воздуха.
Он осекся, потому что бежавший впереди Снори, которого если и беспокоили москиты, то он этого не показывал, вдруг резко остановился, вытянул вперед свою мохнатую голову и принюхавшись громко зашипел.
– Что? – не понял Кирсанов – держу пари, что учуял что-нибудь съедобное.
Ксения жестом попросила его замолчать и прислушалась. Невдалеке раздавался гул, и он шел к берегу, но не с воздуха, а с моря.
– Определенно тяжелый катер – сообщила Авалова – в укрытие быстро!
Зарылись в ил насколько это было возможно. Если это обычный катер, то близко он подойти не сможет, а вот если на воздушной подушке… Кристина нащупала рукоять клинка. Это было крайнее средство, но другого оружия у неё не было.
Шум мотора приближался сквозь море. Корабль был мощный. Вскоре они смогли его разглядеть. Тип «Гидра». Полностью бронированные корпус и палуба 25-мм автоматическая дистанционно управляемая артиллерийская установка Mk 38, зенитные пулеметы. Противокорабельные ракеты на некоторых моделях.
– Если нас заметят – сказал Кирсанов – сделают фарш.
Кристина мотнула головой.
– Грязь скроет нас от радаров – сказала она – возможно они вообще пройдут мимо.
Катер приближался. Теперь можно было разглядеть бойцов секуритаты на палубе. Один из них длинный и мускулистый в форменной рубашке с закатанными рукавами и висевшим на плече мегафоном осматривал берег в бинокль. Увидеть с такого расстояния он ничего не мог кроме кустарников и вальдшнепов, поэтому решил попытать счастье в переговорах.
– Внимание! – раздался окрик – выходите по одному! Вылезайте живей! Руки за голову! Отдайте то, что вам не принадлежит и может сохраните ваши жизни!
Отдать они вероятно требовали мальчика из клиники, поняла Кристина. Может их огорошить тем, что у нас его нет?
– У нас приказ на ваше уничтожение – вещал офицер – сдавайтесь или мы откроем огонь!
Демонстративное молчание ему не понравилось.
– Как знаете! – бросил в мегафон офицер – мы знаем где вы прячетесь.
– Не высовываетесь – прошептала Кристина – он блефует.
Ответом ей был хлопок и взметнувшиеся комья земли прямо у носа.
– Нет он не блефует – стиснув зубы, сообщила девушка – давайте ближе ко мне. Им будет труднее попасть.
Пушка заработала сильнее. Пришлось лежать и не шевелится, когда снаряды бились о берег вызывая фонтаны из воды и ила. Кристина считала выстрелы. Скоро это должно было кончиться. Вечно они стрелять не могли. Вопрос был в том попадут ли они до этого времени.
Снаряды подлетали всё ближе. Вот один из выстрелов снес кустарник и скрывавшее их растение теперь посыпалось на головы вместе с порывом ветра, который означал, что они практически на виду. Внезапно стук орудия прекратился.
– Мы дали вам шанс – сказал он – как хотите! Мы вернемся и прочешем катакомбы сверху до низу. Прочешем с собаками.
Мотор усилил обороты и катер набрав ход скрылся за отрогом. Минут пять путники ещё пролежали в иле. Потом Кристина всё же рискнула поднять голову отряхивая с волос грязь.
– Кажется они собрались нас убить – сообщила Ксения.
Кристина усмехнулась.
– Это вряд ли – сказала девушка – так попугать. Они ищут то, что мы спрятали. А поэтому мы нужны живыми.
– Да? – изумился Кирсанов – а когда они поймут, что у нас мальчика нет?
Кристина почесала щеку.
– Поэтому нам надо двигаться – сказала она – я хотела ещё немного пропетлять, но теперь вижу, что идти нужно напрямик и без завтрака. Разве что перехватим по дороге. Лучше поспеть к катакомбам до заката.
– Но этот с катера сказал… – испуганно начала Анна.
Кристина махнула рукой.
– Пустая бравада – сказала девушка – в катакомбах наш след не учует ни одна собака, даже розыскная. Говорят, что ориентироваться там может только пёс, выросший внутри.
Снори протяжно мяукнул.
– Не знаю, что говорят о котах – улыбнулась Кристина – заодно и проверим. К счастью для всех нас, я часто здесь бывала и неплохо знаю это местечко, поэтому надеюсь, что мы избежим неприятных встреч.
Хитро извиваясь, тропа вела дальше на юг. Кто бы её ни проложил, но сделал он это с явной целью, чтобы идущих не было видно с близлежайших холмов. Тропа эта то ныряла в кустарник, то утопала в густой траве, а когда было совсем открытое место, она бежала сквозь линию огромных и обтесанных, явно не морскими волнами.
– Какой-то кладбищенский вид – заметил Кирсанов – как будто какие-то курганы.
– Вполне возможно – ответила Кристина – в этих местах вообще много чудного и древнего. Люди покинули эти места много лет назад и теперь сама природа властвует тут.
Глубоко за полдень, наконец тропа привела их к крутому склону, который поднимался будто мост над пропастью. Сверху склона торчали словно острые клыки, вздымающиеся в высь каменные осколки. Более прятаться уже было бессмысленно. Оставалось надеяться, что у входа их не ожидают.
Когда-то, ещё в старые времена основания города, в конце XVIII века, эти катакомбы представляли собой масштабные каменоломни, которые были прорыты для добычи известняка, нужного при строительстве города. Именно благодаря этому камню Ольвию и прозвали «Масляный город», за теплый желтый цвет.
Время шло. Проходили года, столетия. Рабочие стали всё глубже проникать в толщу пароды, что вызвало геологические аномалии, которые угрожали городу катаклизмами. И добычу камня запретили. Рабочие ушли, а каменоломни остались. Потом пришла гражданская война и каменоломни стали прибежищем для жителей, которые прятались от ужасов красного террора. Позже в великую отечественную эти катакомбы стали домом уже для красных партизан, которые боролись с нацисткой нечестью. С этим был связан самый славный период катакомб. Здесь сделали даже музей партизанской славы. А потом, уже перед самой независимостью произошла та памятная авария на Ольвийской АЭС. Люди бежали из этих мест. Дома рушились. Разрушился и музей. Брошенный и никому не нужный. Только сами катакомбы остались, пугая своим видом чутких южных жителей. Никто сюда уже больше не ходил, кроме сталкеров и диггеров, которые время от времени исследовали эти места в поисках брошенного оружия.
– Мне рассказывали, что эти каменоломни получили свое название оттого, что здесь хоронили похищенных и убитых девушек – деловито сообщил Кирсанов – кто-нибудь про это слышал?
– Эти места часто служили прибежищем для контрабандистов и прочих преступников – отозвалась Ксения – они складировали здесь товары, в том числе и похищенных девушек, чтобы потом продавать на невольничьи рынки и в бордели Стамбула, говорят, что некоторые из пленниц кончали жизнь самоубийством.
Кристина многозначительно пожала плечами.
– О катакомбах ходят десятки легенд – заметила девушка – у местных они всегда пользовались дурной славой. Не думаю, что всем из них можно верить, однако сегодня мне… как-то… неспокойно. Будьте начеку!
Потребовалось некоторое время, чтобы подняться вверх по склону и оказаться перед черным зияющим провалом в желтом камне. Откуда дул холодный свистящий ветер.
– У меня кровь стынет в жилах, от этого места – пробормотал Кирсанов.
Кристина вздохнула.
– Чтобы нас там не ждало, я вхожу! – провозгласила девушка.
Она сделала шаг вперед и сразу же на неё обрушилась непроглядная темнота.
* * *
Пока конвертоплан отдыхал на одной из финских шхер, Алин стояла в центре кабины и прислушивалась к своему летательному аппарату. Большинство приборов сейчас было выключено, чтобы не расходовать энергию. Такие монотонные полеты были ей не по душе. Взлет и посадка составляли исключения. С этим правда не согласился ни один из её пассажиров. Гораздо большее удовольствие она получала от таких догонялок, вроде тех, что случилась в небе Петерштадта. Она была рождена для этого.
Пока Алин копалась в пульте, настойчиво требуя от компьютера данные о повреждениях возникла госпожа депутат, как всегда, с деловитым видом и явной кучей вопросов. Компаньонов Флориан подобрал себе что-надо в этот раз. Ничего не скажешь. Монах этот весь в черном. Все время или молчит или молится или скажет что-нибудь такое заумное, что голова аж закипала. Впрочем, в жизни встречается и более странное.
– Это было круто – возвестила Алин – иногда даже я сама себе удивляюсь.
– Нас всего лишь отпустили – хмуро бросил Флориан – им нужно, чтобы мы сами нашли медальон. Иначе за нами не отправили бы стайку дронов. Держу пари, что они за нами следят.
Алин улыбнулась.
– Не боись! Я в своей жизни справлялась с штуками покруче – бросила пилот – живыми, прошу заметить. Вам несказанно повезло заиметь такого пилота.
Депутат громко фыркнула.
– Если, конечно, требуется тот, кто ставит бесконтрольную храбрость выше разумной осторожности – заметила девушка.
Оу, их народная сиятельность наконец соизволила поднять голос. Что сказать, Флориан всегда любил языкастых девочек.
– Знаешь я выросла в такой среде, где действует одно правило. Стреляй первым, пока драка не началась – заявила Авонамйелус – мой главный принцип уверенность и здоровое безрассудство. Это помогает мне сохранить жизнь.
Сидевший с прикрытыми глазами монах мимолетно улыбнулся. Надо же метаморфоза какая!
– Безрассудство, не будучи в силах сделать человека умным, часто делает его тщеславным и заносчивым – изрек старик.
Авонамйелус окинула его придирчивым взглядом.
– Ну по крайней мере спасла я всех нас очень недурно – заявила она – можно сказать даже играючи. Местные долго будут помнить мои зигзаги.
– Это меня и тревожит – смело заявила депутат – с чего бы бывшему пилоту НАТО помогать мне – изгою в вашем светлоликом обществе?
Алин широко и белозубо улыбнулась. Кажется, народная избранница окончательно пришла в себя после полета, раз её потянуло в политику.
– Это был порыв благотворительности – заявила Авонамйелус – у меня они случаются, когда вижу, что человека предают свои.
Она знала, что Покровской будет тяжело согласиться с этой сентенцией. Ей самой тоже было тяжело. Но не девочка же, не может не понимать, как жизнь устроена.
– Противно признавать – бросила Наташа – но вы правы. У нас с вами есть нечто общее.
Да неужели, усмехнулась про себя Алин, мы уже делаем успехи.
– Предательство – пробормотал монах – неотъемлемая часть взросления. Именно так мы учимся. Но также и страдания. Страдания и скорби есть лестница духовного восхождения.
Алин всплеснула руками.
– Естественно – сказала она – как же можно забыть про духовное восхождение? Послушайте, вот что я вам скажу, святой отец. Я излетала самые жаркие точки нашей планеты и видела кучу страданий, и я никогда не поверю в то, что они способствуют духовному восхождению. Они могут вызвать лишь интерес, подогретый телевидением в интересах продажных политиков и коммерсантов.
Монах покачал головой.
– Зависит от того, как именно мы принимаем их – возразил старик – апостол Павел говорил многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие. Через страдание Господь учит верующего и очищает душу и тело от грехов его для того, чтобы сделать всего человека праведным. Но упоение страданиями ведет не к Христу, а к дьяволу. Ибо страдания следует переносить смиренно и богобоязненно.
– Я в курсе вашей философии – бросила Алин – ударили по одной щеке, подставь другую. А я предпочту, пожалуй, око за око, зуб за зуб.
– Весьма примитивная позиция – улыбнулся в бороду монах.
– Зато действенная – откликнулась Алин – иначе, по-вашему, нашей пассажирке нужно было гнить в камере, испытать все радости страданий и благополучно вознестись на небо?
Монах склонил голову.
– Как гора может нести столько снега, сколько она может выдержать – мягко сказал он – так и Бог посылает человеку лишь те страдания, что он может вытерпеть. Нам не дано знать всех дел, что творятся под солнцем.
Сидевший в кресле второго пилота Флориан наслаждался диалогом.
– Если вы закончили богословские диспуты – сказал он – то, по-моему, надо кое-что прояснить.
– Лады – согласилась Алин – выгребайте всё что у вас есть. Мне вот тоже крайне интересно во что на сей раз вы меня втравливаете.
– Что ты слышала о подводной лодке «Барс»? – спросил Флориан.
– Корабль прошедший 20.000 льё за полгода? – хмыкнула Авонамйелус – сказка для деток, которым не спится в кроватке.
– Это не сказка – поправил Флориан – а рассказ. И вполне реальный, ведь один из членов команды этого корабля сегодня с нами.
Алин, округлив глаза взглянула на монаха. Теперь многое было понятно.
– Прошу заметить, что наш корабль прошел это расстояние за пять с половиной месяцев – улыбнулся монах – меньше даже.
Алин коротко ухмыльнулась. Вот и вам не чужды эмоции.
– Ну и что с этим кораблем? – спросила девушка – уверенна, что услышу очередную неплохую cool story!
– В общем и целом – бросил Флориан – я встретил нашу милую пассажирку в квартире Александра Верховского в Царском. Дела у неё были хуже не куда. Ей повстречалась охотница…
Алин во время рассказа решила изобразить мимическое представление, меняя эмоции от флегматичного кивка с подтверждением, что она помнит кто такой Верховский, до задирания бровей в немом удивлении.
– Вы не находите это интересным? – прямо спросила Наташа.
Алин вздохнула.
– Нахожу – сказала пилот, заметив опасный отблеск авантюризма в глазах народной избранницы – для любителей бабушкиных сказок. Послушайте этот корабль ищут уже много десятилетий и не только из-за какой-то вакцины. Даже если он действительно существовал, поверю вашему монаху, без мореходной книжки, то эту подлодку наверняка или уже нашли и раскопали всё что на ней было или она уже уничтожена глубинными течениями. Штильхарт, кажется, ты засиделся на дипломатической службе.
– Разве я когда-нибудь тебя подбивал на что-то бестолковое? – спросил Флориан.
Интересное замечание. Вообще то нет… на опасное, да, но не на бестолковое. Алин насупилась.
– Когда-то давно – сказала она, не веря собственному языку – бабушка рассказывала мне о блестящем корабле поднявшимся из глубин океана. В ту пору в племени моей бабушки царил великий мор. От него умирали все, и никто не знал причину болезни.
Царил великий мор.
Холмы накрыл ночною тьмой.
И смерть ходила по пятам
За тем, кто был и стар и млад.
И не было спасенья от бед
И должен кроток быть народа век
Лишь только чужестранный друг
Сумевший победить недуг
Явился к нам из глубины морской.
Где ласковым шумом зовёт нас прибой
В прекрасный и призрачный мир под волной.
Алин неожиданно замолчала.